Ей доставляло удовольствие то, что сейчас он видит ее в более выгодном свете.
- Я хотела оказать честь Квебеку, - сказала она. - Это такой счастливый день для меня.
Ей много раз говорили, что целомудренный рыцарь пылко в нее влюблен, и она не могла не позволить себе внести некоторую долю кокетства в их отношения.
Одно было несомненно, то, что он был ей предан до такой степени, что некоторые думали, что он околдован или потерял рассудок.
- А я? - вмешался Виль д'Аврэй.
Он нахмурился, услышав, как граф де Ломени объявил:
«Я вас беру под свою защиту!»
- Как! Нас обстреляли. Мы потеряли свой эскорт. Мы пристаем в тенистой бухте нижних кварталов без всякой охраны, и никто не спешит к нам на помощь. Мы сражаемся со всяким сбродом, чтобы с великим трудом пробиться к вам. Я защищаю госпожу де Пейрак, рискуя жизнью. Благодаря мне господин де Фронтенак избегает серьезного дипломатического скандала, и, кто знает, может быть, даже войны? И что же? Это не я, а вы будете иметь честь представить госпожу де Пейрак губернатору? Не думаете ли вы, господин де Ломени, что вы хотите занять то место, которое по праву принадлежит мне?
- Успокойтесь, маркиз, - сказал удивленный рыцарь. - И примите мои искренние извинения. Я не ожидал увидеть вас здесь.
- Ну, это уже слишком!
- Я вас не видел.
- Однако я сказал вам несколько слов, и вы мне ответили! Но, конечно, вы ничего не замечали вокруг, вы были ослеплены! ЕЮ, конечно. Заметьте, что я понимаю ваше состояние и даже могу вас простить, но… я не уступлю вам свое место.
- Ну что ж! Тогда я уступлю вам свое, - смеясь, согласился граф де Ломени-Шамбор. Однако он не выпустил руку Анжелики. Он лишь встал по левую сторону от нее, тогда как маркиз встал справа.
Именно так они и вошли на Королевскую площадь, которая была одновременно и рынком для Нижнего города. Площадь была полна народу. При ее появлении все стихло, затем раздались возгласы приветствия и овации. Отсутствие господина Фронтенака нарушало ход церемонии.
Знатные господа, собравшиеся в глубине площади возле возвышения, одетые в парадные туалеты, окружили Анжелику, заботливо предлагая ей присесть утолить жажду, делали ей всевозможные комплименты, выражали свое восхищение.
На возвышении стояли столы, покрытые белыми скатертями и уставленные множеством кубков и бокалов, сверкавших на зимнем солнце.
Достаточно было одной-единственной детали, чтобы напомнить Анжелике, что она находится в Новой Франции, а не в Новой Англии Королевская площадь служила одновременно и рыночной площадью для жителей Нижнего города, а возвышение в центре было не чем иным, как местом, где совершались казни и экзекуции, правда, достаточно редко. Сейчас эшафот был закрыт красивыми коврами, а цепи позорного столба и скамья подсудимых убраны.
Четыре бочонка с вином и впечатляющее количество фляжек с ромом с Антильских островов были выставлены для угощения.
- Господин де Пейрак преподнес нам в подарок это превосходное вино, - объяснила Анжелике очень любезная и оживленная дама. - Он прислал его рано утром, а также этот чудесный пламенный ром и ликеры для дам.
Вот чем объяснялось такое необычное, бьющее через край веселье, царившее на площади. Анжелика подумала, уж не намеренно ли граф де Пейрак с самого раннего утра угощал жителей Квебека.
Его щедрость способствовала хорошему настроению, вот почему, видимо, так легко отнеслись к тем нескольким пушечным выстрелам с «Голдсборо».
Долговязый верзила бегом спускался к ним по дороге из Верхнего города, задыхаясь и прихрамывая. Багровое от холода и заросшее щетиной, его лицо казалось почти черным. Он внезапно остановился перед Анжеликой, как лошадь, почуявшая препятствие.
- Вы мадам де Пейрак? - спросил он, тяжело дыша. - Вам не причинили никакого вреда? Вас не ранили?
Узнав, что все в порядке и Анжелике был оказан достойный прием, он повернулся, чтобы отдать приказание:
- Нужно предупредить дикарей. Великий Нарангасетт собирается вести их сюда через равнину Абрахама, узнав, что стреляли в его друзей. Отправляйтесь немедленно предупредить его…
Один из гонцов, в котором Анжелика узнала Ромэна де Лобиньера, бегом отправился выполнять поручение.
Офицер, заросший черной бородой, продолжал стоять перед Анжеликой в нерешительности.
Он подобрал свой плащ, пытаясь отвесить ей галантный поклон.
- Господин де Кастель-Моржа, - представил его граф де Ломени.
- Господин де Кастель-Моржа, - вскричала Анжелика, - это вы отдали приказ стрелять по нашему флоту?
- Нет, черт побери! Даю мое честное слово! А я умею его держать.
Он облокотился о помост.
- Ай! Ай! Моя нога!
- Вы ранены?
- Нет, это я заработал после зимней кампании против ирокезов.
И он также внезапно покинул ее, бросившись навстречу господину, который появился в окружении двенадцати солдат, одетых в форму пехотинцев, с мушкетами на плечах. Он принялся вполголоса давать ему какие-то объяснения Анжелика догадалась, что этот вновь прибывший и есть губернатор Фронтенак. Он сразу же ей понравился. В этом крепком пятидесятилетнем человеке было что-то простое и добродушное, что создавало ощущение, будто знаком с ним уже много лет. Когда он хмурил свои густые брови, его взгляд блестел подобно стальному клинку. Но чаще его глаза смеялись, а в складке его рта с толстыми губами было что-то доброе. Было видно, что он прежде всего военный и что весь этот элегантный костюм, надетый сегодня утром, тщательно завязанное жабо, чулки с золотыми стрелками потребовали от его слуг много ловкости и даже героизма. Его седой парик был надет слегка криво. Он слушал Кастель-Моржа внимательно, но с явным нетерпением.
- Все это по вашей вине! - бросил он военному губернатору. - Вы позволили провести себя. И из-за вашего легкомыслия я нахожусь перед лицом серьезных дипломатических осложнений. Я знаком уже очень давно с господином де Пейраком, и в течение года мы ведем переговоры, имеющие целью заключить союз между нами. И вот теперь его флот отплыл. Что он задумал? Он так просто не простит нам это оскорбление, которое едва не стоило ему его лучшего корабля. Я хочу немедленно отправить ему послание. И я поручаю это вам. Отправляйтесь немедленно, и тем хуже для вас, если они начнут стрелять.
Тем временем господину де Фронтенаку сообщили, что мадам де Пейрак находится здесь. Обернувшись и увидев ее, он вскрикнул от радости и бросился к ней с распростертыми объятиями.
- Мадам де Пейрак! Какое чудо! Жива и невредима! А где же ваш супруг? Я надеюсь, он не очень сердится на нас?
Не дожидаясь ответов на свои вопросы, он целовал ее руки и смотрел на нее так, будто не мог поверить своим глазам. Затем он вновь встревожено спросил:
- Где же ваш супруг? Что он делает?
- Я не знаю…
Она быстро рассказала ему обо всем, что с ней произошло.
- Господин де Пейрак должен с ума сходить от беспокойства за вас Необходимо срочно его успокоить.
Он продиктовал своему секретарю послание, полное извинений и объяснений, и вручил его одному из своих людей.
- Нет, только не вы! - сказал он Кастель-Моржа, - вы только все портите Офицер занял место в лодке. Потребовалось некоторое время, чтобы найти белый флаг: его соорудили из белого шарфа одного из офицеров. Гребцы налегли на весла, и лодка начала быстро удаляться туда, где, размытые легким туманом, виднелись силуэты кораблей де Пейрака. Г-н де Фронтенак следил за ней встревожено и нетерпеливо.
- Теперь нам остается только ждать…
Анжелика подумала, что ожидание обещает быть долгим. Ей было трудно предположить, что предпримет Жоффрей де Пейрак после этого обмена пушечными ядрами. Когда она сходила с корабля, он и его люди были уже на суше ниже по течению от Квебека. Вернулся ли он на корабль? Или же приближался с воинственными намерениями к городу-предателю? Знал ли он хотя бы, что с ней произошло?
Оставалось лишь ждать результата письма г-на де Фронтенака, если оно достигнет цели.
Анжелике хотелось спросить губернатора, что это за враждебная партия, которая осмелилась нарушить главные приказы губернатора. Было очевидно, что г-н де Фронтенак вне себя от гнева и с трудом сдерживает негодование, которое время от времени прорывалось наружу.
- Какая жалость! Такой прекрасный прием! Я все организовал по высочайшему этикету. Вас должны были встретить торжественно, как королеву, под звуки труб и барабанов. А теперь, взгляните, что за ярмарочный балаган! Люди пьют, и смеются, и ведут себя так развязно, как будто ничего не произошло.
- А может быть, это мое появление их успокоило? При виде меня они поняли, что переговоры не прерваны.
- А если господин де Пейрак откажется их продолжить?
- Ну что же! Разве я не являюсь вашей заложницей? Вы можете обменять меня и получить его прощение.
- А господин де Пейрак, со своей стороны, может объявить заложниками господина Карлона и господина де Барданя, которые находятся в его власти, - весело вскричал Виль д'Аврэй.
- Фу! Что за отвратительный шантаж, подлые угрозы, - удрученно произнес де Фронтенак. - Ах, я мечтал совсем о другом.
Анжелика хотела его утешить.
- Мессир, мы шутили.
- Мадам, вы смеетесь.
- Ну да! Ведь пока что ничего серьезного не произошло. Со своей стороны, я считаю, что нахожусь в прекрасной компании. А ваши вина очень бодрят.
- Ну что ж! Я последую вашему примеру, - решил Фронтенак, схватив с подноса бокал. - Мне это сейчас необходимо.
Он поднял свой бокал.
- За наш союз! - сказал Фронтенак.
Губернатор, казалось, был весьма растроган. Анжелика вспомнила, что он тоже из Аквитании, и, возможно, он знал о ней и о Жоффрее то, что не знали или забыли другие. Глядя ей в глаза, мессир де Фронтенак, казалось, вспоминал о многом.
- Прекрасная, как легенда, - прошептал он. - Мадам, все это не для официального приема, но простите мне понятное волнение после столь долгого ожидания и таких происшествий. Видя то, как дружба, соединяющая меня с вами и вашим супругом, победила непреодолимые препятствия, я был невыразимо взволнован. Казалось, еще немного, и все рухнет, что пришел час крушения всех наших надежд… А потом мне сообщили, что вы уже здесь, я слышу радостные крики и приветствия… И вот я вижу вас…
Одним глотком он осушил свой бокал, и наполнил его снова.
Время от времени Фронтенак с нетерпением всматривался в водную даль.
- Что там происходит? Что он делает?
Но Анжелика, зная, что Жоффрей уже давно высадился ниже Квебека, не ожидала увидеть его так скоро, в особенности, если его продвижение было нарушено выстрелами пушек. Он, во всяком случае, должен был получить сведения о состоянии его флота и о настроениях в городе. И только тогда он мог получить послание Фронтенака.
В толпе появились разносчики пирожных с большими коробами, доверху наполненными бриошами и булочками. Маленькие мальчики, одетые в черные костюмы с белыми воротничками, оказывали им должное внимание. Группа священников присматривала за ними. Дети, которых привели сюда рано утром, были румяными, их глаза весело блестели. Им дали выпить пива, и теперь с ними не было сладу. Это были воспитанники семинарии Квебека.
Невдалеке другая группа черных сутан привлекла внимание Анжелики, она поняла, что это иезуиты, пришедшие, мягко говоря, по просьбе, а фактически по требованию губернатора. Их участие в церемонии, должно было продемонстрировать отсутствие какой-либо враждебности. Сердце ее учащенно забилось, и она обратилась к рыцарю Мальтийского ордена Ломени-Шамбору, стоявшему несколько в стороне от нее.
- Мессир де Ломени, - сказала она ему совсем тихо, - не могли бы вы указать мне среди этих господ из компании иезуитов отца Себастьяна д'Оржеваля. Я знаю, что он ваш друг, а что вы - наш, но и не менее верно то, что он вел себя как враг по отношению к нам и что и теперь он замышляет недоброе против нас. Я крайне взволнована при мысли, что нахожусь невдалеке от него, и хотела бы подготовиться к встрече…
Граф де Ломени-Шамбор нахмурился, а затем грустно улыбнулся. Он снисходительно посмотрел на молодую женщину, обратившую к нему свое лицо. Робость придавала богине трогательный вид.
- Вы его не увидите, - сказал он. - Вот уже три дня, как он исчез
- Исчез?
Анжелика еще не могла понять, радует ее эта новость или разочаровывает. Она повторила:
- Исчез? Что вы хотите этим сказать?
- Еще три дня тому назад Себастьян д'Оржеваль был в Квебеке. Много раз при встрече с ним я пытался уговорить его подчиниться решению господина губернатора оказать вам прием в Квебеке. Однажды вечером я пришел повидать его в монастырь иезуитов, где он назначил мне свидание. Мне сказали, что он отправился к губернатору, который вызвал его к себе. Я пошел вслед за ним. Но господин де Фронтенак его не видел. Мы напрасно прождали его. С этого времени он не появлялся в Квебеке.
Анжелика слушала в замешательстве, не находя собственной оценки этой новости. После некоторых раздумий в душу ей закралось беспокойство. Что же за всем этим скрывалось? Не для того ли иезуит ушел в тень, чтобы приготовить ловушку?
- Со дня своего прибытия в Квебек он начал собирать индейцев абенаков и гуронов в долинах Абрахама и подстрекал их встретить вас с оружием в руках. Странное явление, которое называют здесь «ход охотничьих лодок», подтвердило его пророчество о страшных бедствиях, ожидающих нас. Некий ясновидящий видел, как в небе появились эти огоньки, которые иногда пересекают наши широты
- Я их тоже видела, - прошептала Анжелика, но как бы про себя.
- Слабые и робкие души видят в этих огнях пылающие лодки, на борту которых находятся миссионеры и трапперы, умершие, замученные ирокезами. Это знак несчастья, призыв к бдительности… Было очень легко использовать эту атмосферу страха. Вождь племени патсуикеттов явился в это время и стал призывать всех до единого абенаков встретить вас. Еще немного, и разгорелась бы война между сторонниками Нарангасетта и теми, кто был на стороне Себастьяна д'Оржеваля.
Отдаленный шум поднимался в верхней части города, и его эхо докатилось до них и, подобно раскату грома, прервало их разговор «Может быть, это приближаются люди Жоффрея?» - подумала встревоженная Анжелика.
Шум все нарастал, как бы перекатываясь с этажа на этаж по скалам Затем на узкой улочке появился бегущий солдат. Указывая рукой на вершину, он кричал:
- Господин губернатор, индейцы! Они подходят! Сотни индейцев, издавая временами громкие вопли, заполняли улицы, сады, перескакивали через изгороди. Звук, издаваемый их ракушечными ожерельями, встряхиваемыми на бегу, придавал общему шуму странный ритм.
Фронтенак, упершись в бока, повернулся в направлении этого шумового потока
- Что это с ними?
И повернувшись к Кастель-Моржа:
- Вы не могли оставаться наверху, черт возьми, со всеми вашими людьми?
- Но ведь это именно вы, господин губернатор, потребовали, чтобы я спустился вниз к дебаркадеру.
- Кто возглавляет индейцев?
- Пиксаретт!
- Ну, тогда можно надеяться, что они лишь хотят выразить приветствие на свой манер.
Однако его тревога не улеглась. От этих дикарей можно было всего ожидать.
- Великий сагамор Пиксаретт перешел явно на вашу сторону, - сказал он Анжелике. - Он объявил себя вашим другом, что, по меньшей мере, удивительно.
- Мы оказали друг другу военную помощь, - ответила она, - и я его глубоко уважаю.
В последний раз она встречалась с верховным вождем индейцев три месяца тому назад в заливе Лорэтник после трагических событий в Акадии. Перед тем как скрыться в лесу, унося с собой окровавленные скальпы людей Амбруазины де Модрибур, он крикнул ей:
- Иди! Я встречусь с тобой в Квебеке. Там тебе еще понадобится моя помощь Он сдержал слово.
Он появился на самом верху улицы Эспарж.
Один.
Величественным жестом он остановил поток своих воинов, остановившихся позади него в своем безумном и стремительном спуске.
Воцарилась тишина. И в то же время края крепостного вала и парапеты украсились головами в перьях.
Пиксаретта можно было узнать по его высокому росту. Но если обычно его привыкли видеть либо полуголым, либо в костюме из шкуры черного медведя, в этот день его наряд был великолепен. Весь, с ног до головы, он был покрыт боевою раскраской: красными и белыми узорами, которые, следуя сложному ритуалу, подчеркивали его превосходство над остальными индейцами, вырисовывали каждый его мускул, груди и мышцы, пупок, коленные чашечки, украшенные подвязками из перьев.
Его голову венчала огромная, расшитая раковинами тиара, увенчанная великолепным убором из разноцветных перьев.
Долгое время он стоял неподвижно, как бы позволяя налюбоваться своим великолепием, а затем медленным и торжественным шагом направился к Анжелике, стоявшей в окружении французской знати. Явное удовольствие сверкало в его черных и хитрых глазах.
Он обратил к ней взгляд соучастника. Их отношения имели долгую историю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
- Я хотела оказать честь Квебеку, - сказала она. - Это такой счастливый день для меня.
Ей много раз говорили, что целомудренный рыцарь пылко в нее влюблен, и она не могла не позволить себе внести некоторую долю кокетства в их отношения.
Одно было несомненно, то, что он был ей предан до такой степени, что некоторые думали, что он околдован или потерял рассудок.
- А я? - вмешался Виль д'Аврэй.
Он нахмурился, услышав, как граф де Ломени объявил:
«Я вас беру под свою защиту!»
- Как! Нас обстреляли. Мы потеряли свой эскорт. Мы пристаем в тенистой бухте нижних кварталов без всякой охраны, и никто не спешит к нам на помощь. Мы сражаемся со всяким сбродом, чтобы с великим трудом пробиться к вам. Я защищаю госпожу де Пейрак, рискуя жизнью. Благодаря мне господин де Фронтенак избегает серьезного дипломатического скандала, и, кто знает, может быть, даже войны? И что же? Это не я, а вы будете иметь честь представить госпожу де Пейрак губернатору? Не думаете ли вы, господин де Ломени, что вы хотите занять то место, которое по праву принадлежит мне?
- Успокойтесь, маркиз, - сказал удивленный рыцарь. - И примите мои искренние извинения. Я не ожидал увидеть вас здесь.
- Ну, это уже слишком!
- Я вас не видел.
- Однако я сказал вам несколько слов, и вы мне ответили! Но, конечно, вы ничего не замечали вокруг, вы были ослеплены! ЕЮ, конечно. Заметьте, что я понимаю ваше состояние и даже могу вас простить, но… я не уступлю вам свое место.
- Ну что ж! Тогда я уступлю вам свое, - смеясь, согласился граф де Ломени-Шамбор. Однако он не выпустил руку Анжелики. Он лишь встал по левую сторону от нее, тогда как маркиз встал справа.
Именно так они и вошли на Королевскую площадь, которая была одновременно и рынком для Нижнего города. Площадь была полна народу. При ее появлении все стихло, затем раздались возгласы приветствия и овации. Отсутствие господина Фронтенака нарушало ход церемонии.
Знатные господа, собравшиеся в глубине площади возле возвышения, одетые в парадные туалеты, окружили Анжелику, заботливо предлагая ей присесть утолить жажду, делали ей всевозможные комплименты, выражали свое восхищение.
На возвышении стояли столы, покрытые белыми скатертями и уставленные множеством кубков и бокалов, сверкавших на зимнем солнце.
Достаточно было одной-единственной детали, чтобы напомнить Анжелике, что она находится в Новой Франции, а не в Новой Англии Королевская площадь служила одновременно и рыночной площадью для жителей Нижнего города, а возвышение в центре было не чем иным, как местом, где совершались казни и экзекуции, правда, достаточно редко. Сейчас эшафот был закрыт красивыми коврами, а цепи позорного столба и скамья подсудимых убраны.
Четыре бочонка с вином и впечатляющее количество фляжек с ромом с Антильских островов были выставлены для угощения.
- Господин де Пейрак преподнес нам в подарок это превосходное вино, - объяснила Анжелике очень любезная и оживленная дама. - Он прислал его рано утром, а также этот чудесный пламенный ром и ликеры для дам.
Вот чем объяснялось такое необычное, бьющее через край веселье, царившее на площади. Анжелика подумала, уж не намеренно ли граф де Пейрак с самого раннего утра угощал жителей Квебека.
Его щедрость способствовала хорошему настроению, вот почему, видимо, так легко отнеслись к тем нескольким пушечным выстрелам с «Голдсборо».
Долговязый верзила бегом спускался к ним по дороге из Верхнего города, задыхаясь и прихрамывая. Багровое от холода и заросшее щетиной, его лицо казалось почти черным. Он внезапно остановился перед Анжеликой, как лошадь, почуявшая препятствие.
- Вы мадам де Пейрак? - спросил он, тяжело дыша. - Вам не причинили никакого вреда? Вас не ранили?
Узнав, что все в порядке и Анжелике был оказан достойный прием, он повернулся, чтобы отдать приказание:
- Нужно предупредить дикарей. Великий Нарангасетт собирается вести их сюда через равнину Абрахама, узнав, что стреляли в его друзей. Отправляйтесь немедленно предупредить его…
Один из гонцов, в котором Анжелика узнала Ромэна де Лобиньера, бегом отправился выполнять поручение.
Офицер, заросший черной бородой, продолжал стоять перед Анжеликой в нерешительности.
Он подобрал свой плащ, пытаясь отвесить ей галантный поклон.
- Господин де Кастель-Моржа, - представил его граф де Ломени.
- Господин де Кастель-Моржа, - вскричала Анжелика, - это вы отдали приказ стрелять по нашему флоту?
- Нет, черт побери! Даю мое честное слово! А я умею его держать.
Он облокотился о помост.
- Ай! Ай! Моя нога!
- Вы ранены?
- Нет, это я заработал после зимней кампании против ирокезов.
И он также внезапно покинул ее, бросившись навстречу господину, который появился в окружении двенадцати солдат, одетых в форму пехотинцев, с мушкетами на плечах. Он принялся вполголоса давать ему какие-то объяснения Анжелика догадалась, что этот вновь прибывший и есть губернатор Фронтенак. Он сразу же ей понравился. В этом крепком пятидесятилетнем человеке было что-то простое и добродушное, что создавало ощущение, будто знаком с ним уже много лет. Когда он хмурил свои густые брови, его взгляд блестел подобно стальному клинку. Но чаще его глаза смеялись, а в складке его рта с толстыми губами было что-то доброе. Было видно, что он прежде всего военный и что весь этот элегантный костюм, надетый сегодня утром, тщательно завязанное жабо, чулки с золотыми стрелками потребовали от его слуг много ловкости и даже героизма. Его седой парик был надет слегка криво. Он слушал Кастель-Моржа внимательно, но с явным нетерпением.
- Все это по вашей вине! - бросил он военному губернатору. - Вы позволили провести себя. И из-за вашего легкомыслия я нахожусь перед лицом серьезных дипломатических осложнений. Я знаком уже очень давно с господином де Пейраком, и в течение года мы ведем переговоры, имеющие целью заключить союз между нами. И вот теперь его флот отплыл. Что он задумал? Он так просто не простит нам это оскорбление, которое едва не стоило ему его лучшего корабля. Я хочу немедленно отправить ему послание. И я поручаю это вам. Отправляйтесь немедленно, и тем хуже для вас, если они начнут стрелять.
Тем временем господину де Фронтенаку сообщили, что мадам де Пейрак находится здесь. Обернувшись и увидев ее, он вскрикнул от радости и бросился к ней с распростертыми объятиями.
- Мадам де Пейрак! Какое чудо! Жива и невредима! А где же ваш супруг? Я надеюсь, он не очень сердится на нас?
Не дожидаясь ответов на свои вопросы, он целовал ее руки и смотрел на нее так, будто не мог поверить своим глазам. Затем он вновь встревожено спросил:
- Где же ваш супруг? Что он делает?
- Я не знаю…
Она быстро рассказала ему обо всем, что с ней произошло.
- Господин де Пейрак должен с ума сходить от беспокойства за вас Необходимо срочно его успокоить.
Он продиктовал своему секретарю послание, полное извинений и объяснений, и вручил его одному из своих людей.
- Нет, только не вы! - сказал он Кастель-Моржа, - вы только все портите Офицер занял место в лодке. Потребовалось некоторое время, чтобы найти белый флаг: его соорудили из белого шарфа одного из офицеров. Гребцы налегли на весла, и лодка начала быстро удаляться туда, где, размытые легким туманом, виднелись силуэты кораблей де Пейрака. Г-н де Фронтенак следил за ней встревожено и нетерпеливо.
- Теперь нам остается только ждать…
Анжелика подумала, что ожидание обещает быть долгим. Ей было трудно предположить, что предпримет Жоффрей де Пейрак после этого обмена пушечными ядрами. Когда она сходила с корабля, он и его люди были уже на суше ниже по течению от Квебека. Вернулся ли он на корабль? Или же приближался с воинственными намерениями к городу-предателю? Знал ли он хотя бы, что с ней произошло?
Оставалось лишь ждать результата письма г-на де Фронтенака, если оно достигнет цели.
Анжелике хотелось спросить губернатора, что это за враждебная партия, которая осмелилась нарушить главные приказы губернатора. Было очевидно, что г-н де Фронтенак вне себя от гнева и с трудом сдерживает негодование, которое время от времени прорывалось наружу.
- Какая жалость! Такой прекрасный прием! Я все организовал по высочайшему этикету. Вас должны были встретить торжественно, как королеву, под звуки труб и барабанов. А теперь, взгляните, что за ярмарочный балаган! Люди пьют, и смеются, и ведут себя так развязно, как будто ничего не произошло.
- А может быть, это мое появление их успокоило? При виде меня они поняли, что переговоры не прерваны.
- А если господин де Пейрак откажется их продолжить?
- Ну что же! Разве я не являюсь вашей заложницей? Вы можете обменять меня и получить его прощение.
- А господин де Пейрак, со своей стороны, может объявить заложниками господина Карлона и господина де Барданя, которые находятся в его власти, - весело вскричал Виль д'Аврэй.
- Фу! Что за отвратительный шантаж, подлые угрозы, - удрученно произнес де Фронтенак. - Ах, я мечтал совсем о другом.
Анжелика хотела его утешить.
- Мессир, мы шутили.
- Мадам, вы смеетесь.
- Ну да! Ведь пока что ничего серьезного не произошло. Со своей стороны, я считаю, что нахожусь в прекрасной компании. А ваши вина очень бодрят.
- Ну что ж! Я последую вашему примеру, - решил Фронтенак, схватив с подноса бокал. - Мне это сейчас необходимо.
Он поднял свой бокал.
- За наш союз! - сказал Фронтенак.
Губернатор, казалось, был весьма растроган. Анжелика вспомнила, что он тоже из Аквитании, и, возможно, он знал о ней и о Жоффрее то, что не знали или забыли другие. Глядя ей в глаза, мессир де Фронтенак, казалось, вспоминал о многом.
- Прекрасная, как легенда, - прошептал он. - Мадам, все это не для официального приема, но простите мне понятное волнение после столь долгого ожидания и таких происшествий. Видя то, как дружба, соединяющая меня с вами и вашим супругом, победила непреодолимые препятствия, я был невыразимо взволнован. Казалось, еще немного, и все рухнет, что пришел час крушения всех наших надежд… А потом мне сообщили, что вы уже здесь, я слышу радостные крики и приветствия… И вот я вижу вас…
Одним глотком он осушил свой бокал, и наполнил его снова.
Время от времени Фронтенак с нетерпением всматривался в водную даль.
- Что там происходит? Что он делает?
Но Анжелика, зная, что Жоффрей уже давно высадился ниже Квебека, не ожидала увидеть его так скоро, в особенности, если его продвижение было нарушено выстрелами пушек. Он, во всяком случае, должен был получить сведения о состоянии его флота и о настроениях в городе. И только тогда он мог получить послание Фронтенака.
В толпе появились разносчики пирожных с большими коробами, доверху наполненными бриошами и булочками. Маленькие мальчики, одетые в черные костюмы с белыми воротничками, оказывали им должное внимание. Группа священников присматривала за ними. Дети, которых привели сюда рано утром, были румяными, их глаза весело блестели. Им дали выпить пива, и теперь с ними не было сладу. Это были воспитанники семинарии Квебека.
Невдалеке другая группа черных сутан привлекла внимание Анжелики, она поняла, что это иезуиты, пришедшие, мягко говоря, по просьбе, а фактически по требованию губернатора. Их участие в церемонии, должно было продемонстрировать отсутствие какой-либо враждебности. Сердце ее учащенно забилось, и она обратилась к рыцарю Мальтийского ордена Ломени-Шамбору, стоявшему несколько в стороне от нее.
- Мессир де Ломени, - сказала она ему совсем тихо, - не могли бы вы указать мне среди этих господ из компании иезуитов отца Себастьяна д'Оржеваля. Я знаю, что он ваш друг, а что вы - наш, но и не менее верно то, что он вел себя как враг по отношению к нам и что и теперь он замышляет недоброе против нас. Я крайне взволнована при мысли, что нахожусь невдалеке от него, и хотела бы подготовиться к встрече…
Граф де Ломени-Шамбор нахмурился, а затем грустно улыбнулся. Он снисходительно посмотрел на молодую женщину, обратившую к нему свое лицо. Робость придавала богине трогательный вид.
- Вы его не увидите, - сказал он. - Вот уже три дня, как он исчез
- Исчез?
Анжелика еще не могла понять, радует ее эта новость или разочаровывает. Она повторила:
- Исчез? Что вы хотите этим сказать?
- Еще три дня тому назад Себастьян д'Оржеваль был в Квебеке. Много раз при встрече с ним я пытался уговорить его подчиниться решению господина губернатора оказать вам прием в Квебеке. Однажды вечером я пришел повидать его в монастырь иезуитов, где он назначил мне свидание. Мне сказали, что он отправился к губернатору, который вызвал его к себе. Я пошел вслед за ним. Но господин де Фронтенак его не видел. Мы напрасно прождали его. С этого времени он не появлялся в Квебеке.
Анжелика слушала в замешательстве, не находя собственной оценки этой новости. После некоторых раздумий в душу ей закралось беспокойство. Что же за всем этим скрывалось? Не для того ли иезуит ушел в тень, чтобы приготовить ловушку?
- Со дня своего прибытия в Квебек он начал собирать индейцев абенаков и гуронов в долинах Абрахама и подстрекал их встретить вас с оружием в руках. Странное явление, которое называют здесь «ход охотничьих лодок», подтвердило его пророчество о страшных бедствиях, ожидающих нас. Некий ясновидящий видел, как в небе появились эти огоньки, которые иногда пересекают наши широты
- Я их тоже видела, - прошептала Анжелика, но как бы про себя.
- Слабые и робкие души видят в этих огнях пылающие лодки, на борту которых находятся миссионеры и трапперы, умершие, замученные ирокезами. Это знак несчастья, призыв к бдительности… Было очень легко использовать эту атмосферу страха. Вождь племени патсуикеттов явился в это время и стал призывать всех до единого абенаков встретить вас. Еще немного, и разгорелась бы война между сторонниками Нарангасетта и теми, кто был на стороне Себастьяна д'Оржеваля.
Отдаленный шум поднимался в верхней части города, и его эхо докатилось до них и, подобно раскату грома, прервало их разговор «Может быть, это приближаются люди Жоффрея?» - подумала встревоженная Анжелика.
Шум все нарастал, как бы перекатываясь с этажа на этаж по скалам Затем на узкой улочке появился бегущий солдат. Указывая рукой на вершину, он кричал:
- Господин губернатор, индейцы! Они подходят! Сотни индейцев, издавая временами громкие вопли, заполняли улицы, сады, перескакивали через изгороди. Звук, издаваемый их ракушечными ожерельями, встряхиваемыми на бегу, придавал общему шуму странный ритм.
Фронтенак, упершись в бока, повернулся в направлении этого шумового потока
- Что это с ними?
И повернувшись к Кастель-Моржа:
- Вы не могли оставаться наверху, черт возьми, со всеми вашими людьми?
- Но ведь это именно вы, господин губернатор, потребовали, чтобы я спустился вниз к дебаркадеру.
- Кто возглавляет индейцев?
- Пиксаретт!
- Ну, тогда можно надеяться, что они лишь хотят выразить приветствие на свой манер.
Однако его тревога не улеглась. От этих дикарей можно было всего ожидать.
- Великий сагамор Пиксаретт перешел явно на вашу сторону, - сказал он Анжелике. - Он объявил себя вашим другом, что, по меньшей мере, удивительно.
- Мы оказали друг другу военную помощь, - ответила она, - и я его глубоко уважаю.
В последний раз она встречалась с верховным вождем индейцев три месяца тому назад в заливе Лорэтник после трагических событий в Акадии. Перед тем как скрыться в лесу, унося с собой окровавленные скальпы людей Амбруазины де Модрибур, он крикнул ей:
- Иди! Я встречусь с тобой в Квебеке. Там тебе еще понадобится моя помощь Он сдержал слово.
Он появился на самом верху улицы Эспарж.
Один.
Величественным жестом он остановил поток своих воинов, остановившихся позади него в своем безумном и стремительном спуске.
Воцарилась тишина. И в то же время края крепостного вала и парапеты украсились головами в перьях.
Пиксаретта можно было узнать по его высокому росту. Но если обычно его привыкли видеть либо полуголым, либо в костюме из шкуры черного медведя, в этот день его наряд был великолепен. Весь, с ног до головы, он был покрыт боевою раскраской: красными и белыми узорами, которые, следуя сложному ритуалу, подчеркивали его превосходство над остальными индейцами, вырисовывали каждый его мускул, груди и мышцы, пупок, коленные чашечки, украшенные подвязками из перьев.
Его голову венчала огромная, расшитая раковинами тиара, увенчанная великолепным убором из разноцветных перьев.
Долгое время он стоял неподвижно, как бы позволяя налюбоваться своим великолепием, а затем медленным и торжественным шагом направился к Анжелике, стоявшей в окружении французской знати. Явное удовольствие сверкало в его черных и хитрых глазах.
Он обратил к ней взгляд соучастника. Их отношения имели долгую историю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12