Он вдруг вспомнил, что брат одной из фавориток короля Луизы де ла Вальер был отправлен в Америку и получал в Канаде большие доходы.
Может быть, это был он? Но что означали его слова в адрес Анжелики? Что еще ему придется узнать о той, которую он любит так страстно и безрассудно?
Николя де Бардане вздохнул.
После циничных признаний полицейского теперь признания этого подвыпившего господина. Где бы он ни был, ему, видно, всегда придется страдать.
Однако его вмешательство слегка отрезвило господина де ла Ферте. Ему вновь стало невыносимо горько. Он - герцог. А эти ничтожества позволяют себе обращаться с ним свысока… Черт побери! Как низко он пал!
Он почувствовал себя плохо.
- Эй, кабатчик! У тебя не найдется немного турецкого кофе?
Человек с армейской выправкой, пьющий и курящий неподалеку, предложил:
- Если вы хотите турецкого кофе, я могу пригласить вас к себе. Я к нему пристрастился в Будапеште, сражаясь с турками на стороне германского императора.
Он назвался Мельхиором Сабанаком, бывшим лейтенантом, прибывшим в Канаду с полком Кариньян-Сальера и осевшим в Канаде после зимней кампании против ирокезов и пяти племен.
- Конечно, жизнь в Квебеке не такая роскошная, как в Версале, - сказал он, разглядывая богатую одежду этих четверых.
Тот, с которым он разговаривал, усмехнулся:
- Да, вы так считаете? После такого дня, как сегодняшний, вы считаете, что Квебек не может сравниться с Версалем? Вы принимали сегодня одну из его королев, господа, одну из королев Версаля, знаете ли вы об этом? Королеву всех сердец!
И он вновь забормотал.
- Стоит только подумать! Королю наставил рога этот пират и мне самому…
Тот, кого называли «барон», прервал его:
- Мессир, говорите тише… Ваши заявления могут доставить нам неприятности. Тут все друг друга знают, и молва распространяется весьма быстро…
- Еще бы! Как же может быть иначе? Ведь мы тут в ловушке!
И с досадой он вновь начал повторять то, что его друзья слышали каждый день с тех пор, как высадились в Квебеке. Зачем он приехал сюда, в этот маленький, скучный, глупый провинциальный городишко, населенный неотесанными мужланами, принимающими себя за сеньоров только потому, что получили права на охоту и ловлю рыбы.
- Мессир, на что вы жалуетесь? - настаивал тот, чье имя было Бессар и который был как бы наставником в этой группе. - Вы только что сами сказали, что сегодня этот город предложил нам такие развлечения, которых мы не могли желать даже в самых своих дерзких мечтах.
Граф де Сент-Эдм, старик с накрашенным лицом, наклонился вперед:
- Мессир, я вижу, вы огорчены, но я согласен с бароном де Бессаром. Зима обещает быть интересной. Когда мы отплывали из Гавра, то готовы были пережить тысячи невзгод, лишь бы запутать наши следы. Полиция шла за нами по пятам, пришлось даже оставить эти несколько флаконов с ядом матушки Монвуазен…
- Не произносите имен… - прервал его де Бессар.
- Ба! Мы ведь далеко… Возблагодарим ад за то, что мы попали в эти края, где никто не будет искать нас долгое время. И кому придет в голову, что мы в Канаде? Вдобавок ко всему я предчувствую, что мы узнаем здесь много изысканных удовольствий.
И, нагнувшись еще ниже, он продолжал шепотом:
- Я уже говорил вам это, братья мои! Надо было уезжать не только, чтобы ускользнуть от врагов, но и чтобы собраться с силами, чтобы обрести новые знания и избавиться от ошибок, совершаемых непосвященными. Ныне в Париже все хвастаются тем, что умеют вызывать Дьявола. Однако все это детские забавы. Мы найдем здесь, в Канаде, новое поле для нашей деятельности, мы сможем углубиться в нашу тайную науку, и наши действия обретут новую силу. Поверьте мне…
Он говорил шепотом, с горящими глазами, с безумной улыбкой.
Герцог де ла Ферте смотрел на него со скептическим выражением лица, В его взгляде можно было прочесть сомнение, смешанное с отвращением.
- Я очень рад приезду этих иностранцев, которые, кажется, вам знакомы, - продолжал старик, облизнувшись с видом гурмана. - Красота этой женщины и личность этого мужчины отмечены Знаком. И не случайно они прибыли в те края, где мы находимся. Это веление звезд. Внешне эти люди кажутся блестящими авантюристами, которых так много на берегах Америки. Но за этим скрывается значительно больше, значительно больше.
- Да, конечно! Я это знаю, - воскликнул герцог де ла Ферте, разразившись смехом, горечь которого была понятна только ему.
- Если они вас узнают, может ли это нам повредить, господин герцог? - спросил юноша в красных перчатках.
- Нам ничто не может навредить, - заверил старик, опережая ответ герцога,
- я повторяю вам, мы сильнее всех, так как имеем связь с владыкой земли: Сатаной. Меня беспокоит только одно: граф де Варанж, приютивший нас в этом городе, вот уже месяц как исчез. К счастью, у меня есть способ узнать, что с ним произошло.
Но молодой человек в красных перчатках продолжал смотреть в сторону господина де ла Ферте, ожидая его ответа.
Тот медленно покачал головой.
- Нет… Я не знаю… Может быть, даже встреча с ней поможет мне уладить дела, по меньшей мере… Да, вы правы, Сент-Эдм, у нас не будет неприятностей.
И он глухо добавил:
- Там, где появляется она, жизнь принимает другой вкус… Король кое-что об этом знает… Куда вы идете, Сент-Эдм? - спросил он, видя, что старик поднялся.
Обернув вокруг себя плащ, тот ответил:
- Некто должен вернуть мне талисман, благодаря которому мы сможем яснее увидеть то, что нас ждет и что произошло с Варанжем. Тот, которого я сегодня вызову, сможет нам все разъяснить.
Герцог де ла Ферте насмешливо посмотрел на него. По правде говоря, этот Сент-Эдм с его пристрастием к оккультизму его немного пугал. Но это был человек ловкий и деятельный. Лучше было его оставить при себе.
- Кого же вы будете вызывать? - спросил он. Холодная улыбка вновь тронула накрашенный рот.
- Я уже вам это сказал… Сатану!
Граф де Сент-Эдм покинул трактир «Восходящее солнце», закутанный в плащ по самые глаза. Предосторожность эта была совершенно излишня, так как в этом городе лунной ночью всякого можно было узнать лишь по одной походке.
Улицы были пустынны. Лунная ночь дышала ледяным холодом. Здесь не то, что в Париже, город был беззащитен перед окружающей его со всех сторон девственной природой. Это нравилось графу де Сент-Эдму. Он не зря только что говорил о необходимости удалиться от суетного двора. Только здесь, где еще царили теллургические силы и свободно струился эфир, великие духи инкубы и суккубы могли свободно перемещаться. В этой стране частыми бывали всякие видения, небесные знамения и чудеса. Все это как нельзя лучше подходило для занятий науками.
Город был окутан пепельно-серым сиянием луны. Крыши высоких каменных домов, кресты на узорчатых колокольнях отливали жемчужным блеском. Сент-Эдму этот город казался воплощением его мечты о столице Империи Мрака, где он, как некое божество, как властелин, проходит, облаченный могуществом своих потусторонних знаний.
Он вышел на площадь собора, и из-за угла дома навстречу ему выступила какая-то фигура.
Тот, кто приближался к нему, безошибочно напомнил графу, что он находится в Канаде, так как силуэт этого человека походил скорее на очертания серого медведя, которые когда-то забредали в город. Сейчас это бывало крайне редко.
Высокого роста, мощный, широкоплечий, он подходил к нему тяжелым, но быстрым шагом. Одетый, подобно трапперу, в одежду из замши, в шляпе, надвинутой на самые глаза так, что из-под нее видна была лишь черная щетина восьмидневной давности, он производил скорее отпугивающее впечатление.
- Принесли ли вы мне то, что я у вас просил, Юсташ Банистер? - осведомился граф де Сент-Эдм.
Тот утвердительно кивнул и протянул маленькую жестяную коробочку прямоугольной формы.
- Где вы это достали?
- В монастыре урсулинок. Через мой подвал я могу проникнуть в их подвалы.
Граф удовлетворенно закивал.
- Урсулинки… Это прекрасно! Святые девы… Девственницы… Руки праведниц… Дайте-ка сюда!
Но великан отдернул руку, держащую коробку, и протянул другую, раскрыв свою громадную ладонь.
Граф извлек из своего плаща объемистый кошелек и положил его в протянутую руку.
Маленькая коробочка перешла к нему.
Пробормотав что-то на прощание, великан удалился.
Граф де Сент-Эдм пересек соборную площадь и начал спускаться вниз.
Он приподнял крышку коробочки, и беглая улыбка скользнула по его тонким накрашенным губам: облатки!
Это обязательно поможет ему «увидеть», что случилось с его другом графом де Варанжем, который так таинственно исчез уже в течение нескольких недель, когда он направился навстречу флоту этого неукротимого графа и его слишком красивой жены.
В то время как граф де Сент-Эдм спускался в Нижний город, Юсташ Банистер стучал в дверь низенького домика, притаившегося между высокими стенами сада монастыря урсулинок и домом семейства де Меркувиль.
Это была мастерская Франсуа ле Бассера, мастера-краснодеревщика, бывшего судебного исполнителя Большого Совета. Несмотря на то, что он столяр и занимается, резьбой по дереву, выполняя заказы для церкви, к нему все еще обращаются с просьбой помочь составить официальные бумаги в этом городе, где нотариусы запрещены, с целью излечить французов от их любви к тяжбам.
Но это не помогло! Жители города довольствовались услугами столяра-краснодеревщика, умеющего составлять жалобы.
Франсуа ле Бассер не спал еще в тот поздний час, когда кулак Юсташа Банистера колотил в его дверь, так как он работал над эскизом ковчега, который заказал ему епископ Канады мессир де Лаваль, для обретения мощей святой Перепетуи-мученицу, прибывших сегодня в Квебек.
Этот ковчег должен находиться над алтарем в центральной нише.
Ле Бассер задумал сделать его из красивого орехового дерева, в форме восточной курительницы для благовоний, с коленопреклоненными ангелами по обе стороны, держащими над ней мученический венец.
Стекло овальной формы закроет отверстие, позволяющее видеть алое сердце, содержащее мощи. Цоколь будет в форме раковины или короны, инкрустированной драгоценными камнями. Но что касается этой последней детали, о ней еще надо будет поговорить с епископом.
Сильный стук в дверь заставил мастера вздрогнуть. С масляной лампой в руках он пошел к выходу, осторожно пробираясь между чертежами, кусками дерева, которые только что начали обрабатывать его подмастерья и сыновья - различными деталями большой дарохранительницы для нового храма Святой Анны на берегу Бопре.
Пробираясь по целому морю стружки, Франсуа внимательно следил за тем, чтобы ни одной капли не упало на пол. Какой беспорядок! Вся работа остановилась из-за приезда этих иностранцев, перевернувших весь город вверх дном. Приоткрыв дверь, он увидел громадного Банистера, протягивающего ему тяжелый кошелек.
- Юсташ Банистер, почему ты бродишь по улицам в столь поздний час?
- Вот деньги, ты поможешь написать мне бумаги по моим судебным делам. Я подаю в суд на прокурора Совета, потому что он не занимался моими документами, подтверждающими право на дворянство. Я подаю в суд на урсулинок, потому что они ведут строительство на моих землях. Я подаю в суд на маркиза де Виль д'Аврэя, потому что он копал под моей землей и потому что он хочет присоединить к своим владениям ту мою землю, которая с ними соседствует.
- Банистер, твоя мстительность тебя погубит. Ты живешь только для того, чтобы сутяжничать.
- Это не я начал. Епископ отлучил меня от церкви, так как я носил спиртное индейцам. Как будто только я один! У меня отняли мое разрешение на добычу пушнины! Я не имею права покинуть город… Ну что ж! Раз так, я остаюсь в нем, и я буду отстаивать свои права. Денег-то на тяжбу я найду… Ты судебный исполнитель или нет? Я плачу тебе или нет?
Его маленькие злобные глаза оглядели мастерскую.
- Давай-ка, бумагомаратель, царапай то, что я тебе сказал, или же я подожгу твою лачугу, и эти украшения для алтаря Святой Анны сгорят еще до того, как ты отнесешь их урсулинкам для золочения…
***
Мать Магдалина, молодая урсулинка, ясновидящая, не может уснуть.
Напрасно покинула она свое неудобное ложе.
Напрасно она преклонила в молитве колени на холодном каменном полу своей кельи.
Тогда, взяв свечу, она направилась в золотильную мастерскую.
Где-то вдалеке, в дальнем крыле монастыря, слышался плач ребенка - одной из воспитанниц-урсулинок. Ночь действует так угнетающе, даже дети это чувствуют.
Теперь, стоя посреди мастерской, она немного успокоилась, глядя на ту привычную обстановку, среди которой сестры проводят целые дни.
В конце коридора показался свет лампы. Пожилая монахиня появилась на пороге мастерской.
- Сестра Магдалина, что вы здесь делаете? Вы нарушаете режим монастыря, которой предписывает отдыхать в ночные часы, дабы восполнить наши столь слабые силы, необходимые для исполнения тяжкого долга, возложенного на нас.
- Матушка, простите меня! Этот день был тяжелым испытанием для нас. Несмотря на то, что мы провели его в стенах монастыря, его отзвук проник и сюда. Что принесет нам приезд этих людей? Тревогу или покой? Ведь я должна буду встретиться с этой женщиной, столь прекрасной, в которой, кажется, никто не узнал черты той, что явилась мне в облике демона-суккуба. Я холодею лишь при воспоминании об этом. Узнаю ли я ее? Какая тяжкая ответственность ложится на меня! И отца д'Оржеваля нет здесь, чтобы поддержать меня и защитить.
И еще одно меня тревожит. Этой ночью мне явился во сне отец Бребеф, замученный ирокезами. Он умолял меня встать и начать молиться об обращении в истинную веру одного колдуна, который действует в нашем городе.
- Он назвал вам его имя?
Мать Магдалина отрицательно покачала головой.
- Нет! Он лишь просил меня неустанно молиться и обещал мне, что все это время демоны не посмеют меня тревожить.
- Да благословит вас Господь, дитя мое! А теперь идемте, сестра. Наденьте ваше певческое облачение. Уже пора отправляться в капеллу на заутреню. Я так люблю эту службу, когда наши молитвы, звучащие в ночи, помогают бороться с силами таящегося в ней зла. Этой ночью наши молитвы особенно нужны Квебеку.
Освещая себе путь высоко поднятыми светильниками, обе монахини вышли из мастерской и по холодному коридору отправились в церковь.
В ночи раздалось молитвенное песнопение, поднимающееся из капеллы монастыря урсулинок. Оно было слышно в стенах большего и красивого дома Меркувилей, находящегося по соседству.
Маленький ребенок-сладкоежка внезапно проснулся в своей колыбели.
Луна заглядывала в окно. Ребенку казалось, что это конфета. Блестящий кусочек сахара. Эрмелина де Меркувиль, двух с половиной лет, маленькое дитя колонии семнадцатого века, рожденная в Квебеке, громко засмеялась.
Она смеется! Смеется!
Ее смех, как маленький колокольчик, звенит и будит домашних.
Ее братья и сестры, спящие по трое и по четверо в громадных просторных кроватях, недовольно заворочались. Смех Эрмелины проникает сквозь самые толстые стены.
Она никогда не была так счастлива.
Завтра снова появится солнце. Она это знает. Оно ждет ее там, снаружи, и в его руках полно лакомств. От такого радостного видения она вздрагивает веем телом. Ее маленькие ножки бегут навстречу утру. Ее смех становится все звонче.
Господин судья, ее отец, надвигает плотнее на уши свой ночной колпак и вздыхает.
- У ребенка опять приступ веселья! Не понимаю, право, почему врачи считают ее ослабленной.
- Но ведь ей уже почти три года, а она еще не ходит! - горестно вздыхает госпожа де Меркувиль, - и она даже не пытается стоять на ногах! В отчаянии я уже поставила свечку в храме Святой Анны и дала девятидневный молитвенный обет, который кончается завтра.
- Но малышка такая радостная.
- Это правда. Она всегда весела.
Черная кормилица Перрина подходит к колыбели Эрмелины. Мадам де Меркувиль, воспитавшая ее еще на Мартинике, взяла ее с собой в Канаду, когда вышла замуж. Перрина напевает и укачивает ребенка. Смех постепенно умолкает, и слышно только пение негритянки. В соседних комнатах дети ворочаются во сне. Громкий храп судьи заглушает колыбельную.
И лишь госпожа де Меркувиль, возглавляющая братство «Святое Семейство», не может уснуть. Она вспоминает все события сегодняшнего дня. Все было прекрасно, несмотря на глупые выходки Сабины де Кастель-Моржа… Может быть, следует исключить ее из братства?
Но она уже не думает об этом. Мадам де Меркувиль вспоминает о том, как она сегодня прекрасно выглядела в своем туалете, ее платье было ей очень к лицу. А мадам де Пейрак так любезна, активна, деятельна. Они сразу же поняли друг друга. Может быть, стоит принять ее в братство?
Госпожа де Меркувиль счастлива. Ей так же весело, как и Эрмелине, она перебирает в уме все те занятия, которые ее ожидают. Теперь, когда господин де Карлон вернулся, она сможет реализовать многие свои планы.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Анжелика в Квебеке'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Может быть, это был он? Но что означали его слова в адрес Анжелики? Что еще ему придется узнать о той, которую он любит так страстно и безрассудно?
Николя де Бардане вздохнул.
После циничных признаний полицейского теперь признания этого подвыпившего господина. Где бы он ни был, ему, видно, всегда придется страдать.
Однако его вмешательство слегка отрезвило господина де ла Ферте. Ему вновь стало невыносимо горько. Он - герцог. А эти ничтожества позволяют себе обращаться с ним свысока… Черт побери! Как низко он пал!
Он почувствовал себя плохо.
- Эй, кабатчик! У тебя не найдется немного турецкого кофе?
Человек с армейской выправкой, пьющий и курящий неподалеку, предложил:
- Если вы хотите турецкого кофе, я могу пригласить вас к себе. Я к нему пристрастился в Будапеште, сражаясь с турками на стороне германского императора.
Он назвался Мельхиором Сабанаком, бывшим лейтенантом, прибывшим в Канаду с полком Кариньян-Сальера и осевшим в Канаде после зимней кампании против ирокезов и пяти племен.
- Конечно, жизнь в Квебеке не такая роскошная, как в Версале, - сказал он, разглядывая богатую одежду этих четверых.
Тот, с которым он разговаривал, усмехнулся:
- Да, вы так считаете? После такого дня, как сегодняшний, вы считаете, что Квебек не может сравниться с Версалем? Вы принимали сегодня одну из его королев, господа, одну из королев Версаля, знаете ли вы об этом? Королеву всех сердец!
И он вновь забормотал.
- Стоит только подумать! Королю наставил рога этот пират и мне самому…
Тот, кого называли «барон», прервал его:
- Мессир, говорите тише… Ваши заявления могут доставить нам неприятности. Тут все друг друга знают, и молва распространяется весьма быстро…
- Еще бы! Как же может быть иначе? Ведь мы тут в ловушке!
И с досадой он вновь начал повторять то, что его друзья слышали каждый день с тех пор, как высадились в Квебеке. Зачем он приехал сюда, в этот маленький, скучный, глупый провинциальный городишко, населенный неотесанными мужланами, принимающими себя за сеньоров только потому, что получили права на охоту и ловлю рыбы.
- Мессир, на что вы жалуетесь? - настаивал тот, чье имя было Бессар и который был как бы наставником в этой группе. - Вы только что сами сказали, что сегодня этот город предложил нам такие развлечения, которых мы не могли желать даже в самых своих дерзких мечтах.
Граф де Сент-Эдм, старик с накрашенным лицом, наклонился вперед:
- Мессир, я вижу, вы огорчены, но я согласен с бароном де Бессаром. Зима обещает быть интересной. Когда мы отплывали из Гавра, то готовы были пережить тысячи невзгод, лишь бы запутать наши следы. Полиция шла за нами по пятам, пришлось даже оставить эти несколько флаконов с ядом матушки Монвуазен…
- Не произносите имен… - прервал его де Бессар.
- Ба! Мы ведь далеко… Возблагодарим ад за то, что мы попали в эти края, где никто не будет искать нас долгое время. И кому придет в голову, что мы в Канаде? Вдобавок ко всему я предчувствую, что мы узнаем здесь много изысканных удовольствий.
И, нагнувшись еще ниже, он продолжал шепотом:
- Я уже говорил вам это, братья мои! Надо было уезжать не только, чтобы ускользнуть от врагов, но и чтобы собраться с силами, чтобы обрести новые знания и избавиться от ошибок, совершаемых непосвященными. Ныне в Париже все хвастаются тем, что умеют вызывать Дьявола. Однако все это детские забавы. Мы найдем здесь, в Канаде, новое поле для нашей деятельности, мы сможем углубиться в нашу тайную науку, и наши действия обретут новую силу. Поверьте мне…
Он говорил шепотом, с горящими глазами, с безумной улыбкой.
Герцог де ла Ферте смотрел на него со скептическим выражением лица, В его взгляде можно было прочесть сомнение, смешанное с отвращением.
- Я очень рад приезду этих иностранцев, которые, кажется, вам знакомы, - продолжал старик, облизнувшись с видом гурмана. - Красота этой женщины и личность этого мужчины отмечены Знаком. И не случайно они прибыли в те края, где мы находимся. Это веление звезд. Внешне эти люди кажутся блестящими авантюристами, которых так много на берегах Америки. Но за этим скрывается значительно больше, значительно больше.
- Да, конечно! Я это знаю, - воскликнул герцог де ла Ферте, разразившись смехом, горечь которого была понятна только ему.
- Если они вас узнают, может ли это нам повредить, господин герцог? - спросил юноша в красных перчатках.
- Нам ничто не может навредить, - заверил старик, опережая ответ герцога,
- я повторяю вам, мы сильнее всех, так как имеем связь с владыкой земли: Сатаной. Меня беспокоит только одно: граф де Варанж, приютивший нас в этом городе, вот уже месяц как исчез. К счастью, у меня есть способ узнать, что с ним произошло.
Но молодой человек в красных перчатках продолжал смотреть в сторону господина де ла Ферте, ожидая его ответа.
Тот медленно покачал головой.
- Нет… Я не знаю… Может быть, даже встреча с ней поможет мне уладить дела, по меньшей мере… Да, вы правы, Сент-Эдм, у нас не будет неприятностей.
И он глухо добавил:
- Там, где появляется она, жизнь принимает другой вкус… Король кое-что об этом знает… Куда вы идете, Сент-Эдм? - спросил он, видя, что старик поднялся.
Обернув вокруг себя плащ, тот ответил:
- Некто должен вернуть мне талисман, благодаря которому мы сможем яснее увидеть то, что нас ждет и что произошло с Варанжем. Тот, которого я сегодня вызову, сможет нам все разъяснить.
Герцог де ла Ферте насмешливо посмотрел на него. По правде говоря, этот Сент-Эдм с его пристрастием к оккультизму его немного пугал. Но это был человек ловкий и деятельный. Лучше было его оставить при себе.
- Кого же вы будете вызывать? - спросил он. Холодная улыбка вновь тронула накрашенный рот.
- Я уже вам это сказал… Сатану!
Граф де Сент-Эдм покинул трактир «Восходящее солнце», закутанный в плащ по самые глаза. Предосторожность эта была совершенно излишня, так как в этом городе лунной ночью всякого можно было узнать лишь по одной походке.
Улицы были пустынны. Лунная ночь дышала ледяным холодом. Здесь не то, что в Париже, город был беззащитен перед окружающей его со всех сторон девственной природой. Это нравилось графу де Сент-Эдму. Он не зря только что говорил о необходимости удалиться от суетного двора. Только здесь, где еще царили теллургические силы и свободно струился эфир, великие духи инкубы и суккубы могли свободно перемещаться. В этой стране частыми бывали всякие видения, небесные знамения и чудеса. Все это как нельзя лучше подходило для занятий науками.
Город был окутан пепельно-серым сиянием луны. Крыши высоких каменных домов, кресты на узорчатых колокольнях отливали жемчужным блеском. Сент-Эдму этот город казался воплощением его мечты о столице Империи Мрака, где он, как некое божество, как властелин, проходит, облаченный могуществом своих потусторонних знаний.
Он вышел на площадь собора, и из-за угла дома навстречу ему выступила какая-то фигура.
Тот, кто приближался к нему, безошибочно напомнил графу, что он находится в Канаде, так как силуэт этого человека походил скорее на очертания серого медведя, которые когда-то забредали в город. Сейчас это бывало крайне редко.
Высокого роста, мощный, широкоплечий, он подходил к нему тяжелым, но быстрым шагом. Одетый, подобно трапперу, в одежду из замши, в шляпе, надвинутой на самые глаза так, что из-под нее видна была лишь черная щетина восьмидневной давности, он производил скорее отпугивающее впечатление.
- Принесли ли вы мне то, что я у вас просил, Юсташ Банистер? - осведомился граф де Сент-Эдм.
Тот утвердительно кивнул и протянул маленькую жестяную коробочку прямоугольной формы.
- Где вы это достали?
- В монастыре урсулинок. Через мой подвал я могу проникнуть в их подвалы.
Граф удовлетворенно закивал.
- Урсулинки… Это прекрасно! Святые девы… Девственницы… Руки праведниц… Дайте-ка сюда!
Но великан отдернул руку, держащую коробку, и протянул другую, раскрыв свою громадную ладонь.
Граф извлек из своего плаща объемистый кошелек и положил его в протянутую руку.
Маленькая коробочка перешла к нему.
Пробормотав что-то на прощание, великан удалился.
Граф де Сент-Эдм пересек соборную площадь и начал спускаться вниз.
Он приподнял крышку коробочки, и беглая улыбка скользнула по его тонким накрашенным губам: облатки!
Это обязательно поможет ему «увидеть», что случилось с его другом графом де Варанжем, который так таинственно исчез уже в течение нескольких недель, когда он направился навстречу флоту этого неукротимого графа и его слишком красивой жены.
В то время как граф де Сент-Эдм спускался в Нижний город, Юсташ Банистер стучал в дверь низенького домика, притаившегося между высокими стенами сада монастыря урсулинок и домом семейства де Меркувиль.
Это была мастерская Франсуа ле Бассера, мастера-краснодеревщика, бывшего судебного исполнителя Большого Совета. Несмотря на то, что он столяр и занимается, резьбой по дереву, выполняя заказы для церкви, к нему все еще обращаются с просьбой помочь составить официальные бумаги в этом городе, где нотариусы запрещены, с целью излечить французов от их любви к тяжбам.
Но это не помогло! Жители города довольствовались услугами столяра-краснодеревщика, умеющего составлять жалобы.
Франсуа ле Бассер не спал еще в тот поздний час, когда кулак Юсташа Банистера колотил в его дверь, так как он работал над эскизом ковчега, который заказал ему епископ Канады мессир де Лаваль, для обретения мощей святой Перепетуи-мученицу, прибывших сегодня в Квебек.
Этот ковчег должен находиться над алтарем в центральной нише.
Ле Бассер задумал сделать его из красивого орехового дерева, в форме восточной курительницы для благовоний, с коленопреклоненными ангелами по обе стороны, держащими над ней мученический венец.
Стекло овальной формы закроет отверстие, позволяющее видеть алое сердце, содержащее мощи. Цоколь будет в форме раковины или короны, инкрустированной драгоценными камнями. Но что касается этой последней детали, о ней еще надо будет поговорить с епископом.
Сильный стук в дверь заставил мастера вздрогнуть. С масляной лампой в руках он пошел к выходу, осторожно пробираясь между чертежами, кусками дерева, которые только что начали обрабатывать его подмастерья и сыновья - различными деталями большой дарохранительницы для нового храма Святой Анны на берегу Бопре.
Пробираясь по целому морю стружки, Франсуа внимательно следил за тем, чтобы ни одной капли не упало на пол. Какой беспорядок! Вся работа остановилась из-за приезда этих иностранцев, перевернувших весь город вверх дном. Приоткрыв дверь, он увидел громадного Банистера, протягивающего ему тяжелый кошелек.
- Юсташ Банистер, почему ты бродишь по улицам в столь поздний час?
- Вот деньги, ты поможешь написать мне бумаги по моим судебным делам. Я подаю в суд на прокурора Совета, потому что он не занимался моими документами, подтверждающими право на дворянство. Я подаю в суд на урсулинок, потому что они ведут строительство на моих землях. Я подаю в суд на маркиза де Виль д'Аврэя, потому что он копал под моей землей и потому что он хочет присоединить к своим владениям ту мою землю, которая с ними соседствует.
- Банистер, твоя мстительность тебя погубит. Ты живешь только для того, чтобы сутяжничать.
- Это не я начал. Епископ отлучил меня от церкви, так как я носил спиртное индейцам. Как будто только я один! У меня отняли мое разрешение на добычу пушнины! Я не имею права покинуть город… Ну что ж! Раз так, я остаюсь в нем, и я буду отстаивать свои права. Денег-то на тяжбу я найду… Ты судебный исполнитель или нет? Я плачу тебе или нет?
Его маленькие злобные глаза оглядели мастерскую.
- Давай-ка, бумагомаратель, царапай то, что я тебе сказал, или же я подожгу твою лачугу, и эти украшения для алтаря Святой Анны сгорят еще до того, как ты отнесешь их урсулинкам для золочения…
***
Мать Магдалина, молодая урсулинка, ясновидящая, не может уснуть.
Напрасно покинула она свое неудобное ложе.
Напрасно она преклонила в молитве колени на холодном каменном полу своей кельи.
Тогда, взяв свечу, она направилась в золотильную мастерскую.
Где-то вдалеке, в дальнем крыле монастыря, слышался плач ребенка - одной из воспитанниц-урсулинок. Ночь действует так угнетающе, даже дети это чувствуют.
Теперь, стоя посреди мастерской, она немного успокоилась, глядя на ту привычную обстановку, среди которой сестры проводят целые дни.
В конце коридора показался свет лампы. Пожилая монахиня появилась на пороге мастерской.
- Сестра Магдалина, что вы здесь делаете? Вы нарушаете режим монастыря, которой предписывает отдыхать в ночные часы, дабы восполнить наши столь слабые силы, необходимые для исполнения тяжкого долга, возложенного на нас.
- Матушка, простите меня! Этот день был тяжелым испытанием для нас. Несмотря на то, что мы провели его в стенах монастыря, его отзвук проник и сюда. Что принесет нам приезд этих людей? Тревогу или покой? Ведь я должна буду встретиться с этой женщиной, столь прекрасной, в которой, кажется, никто не узнал черты той, что явилась мне в облике демона-суккуба. Я холодею лишь при воспоминании об этом. Узнаю ли я ее? Какая тяжкая ответственность ложится на меня! И отца д'Оржеваля нет здесь, чтобы поддержать меня и защитить.
И еще одно меня тревожит. Этой ночью мне явился во сне отец Бребеф, замученный ирокезами. Он умолял меня встать и начать молиться об обращении в истинную веру одного колдуна, который действует в нашем городе.
- Он назвал вам его имя?
Мать Магдалина отрицательно покачала головой.
- Нет! Он лишь просил меня неустанно молиться и обещал мне, что все это время демоны не посмеют меня тревожить.
- Да благословит вас Господь, дитя мое! А теперь идемте, сестра. Наденьте ваше певческое облачение. Уже пора отправляться в капеллу на заутреню. Я так люблю эту службу, когда наши молитвы, звучащие в ночи, помогают бороться с силами таящегося в ней зла. Этой ночью наши молитвы особенно нужны Квебеку.
Освещая себе путь высоко поднятыми светильниками, обе монахини вышли из мастерской и по холодному коридору отправились в церковь.
В ночи раздалось молитвенное песнопение, поднимающееся из капеллы монастыря урсулинок. Оно было слышно в стенах большего и красивого дома Меркувилей, находящегося по соседству.
Маленький ребенок-сладкоежка внезапно проснулся в своей колыбели.
Луна заглядывала в окно. Ребенку казалось, что это конфета. Блестящий кусочек сахара. Эрмелина де Меркувиль, двух с половиной лет, маленькое дитя колонии семнадцатого века, рожденная в Квебеке, громко засмеялась.
Она смеется! Смеется!
Ее смех, как маленький колокольчик, звенит и будит домашних.
Ее братья и сестры, спящие по трое и по четверо в громадных просторных кроватях, недовольно заворочались. Смех Эрмелины проникает сквозь самые толстые стены.
Она никогда не была так счастлива.
Завтра снова появится солнце. Она это знает. Оно ждет ее там, снаружи, и в его руках полно лакомств. От такого радостного видения она вздрагивает веем телом. Ее маленькие ножки бегут навстречу утру. Ее смех становится все звонче.
Господин судья, ее отец, надвигает плотнее на уши свой ночной колпак и вздыхает.
- У ребенка опять приступ веселья! Не понимаю, право, почему врачи считают ее ослабленной.
- Но ведь ей уже почти три года, а она еще не ходит! - горестно вздыхает госпожа де Меркувиль, - и она даже не пытается стоять на ногах! В отчаянии я уже поставила свечку в храме Святой Анны и дала девятидневный молитвенный обет, который кончается завтра.
- Но малышка такая радостная.
- Это правда. Она всегда весела.
Черная кормилица Перрина подходит к колыбели Эрмелины. Мадам де Меркувиль, воспитавшая ее еще на Мартинике, взяла ее с собой в Канаду, когда вышла замуж. Перрина напевает и укачивает ребенка. Смех постепенно умолкает, и слышно только пение негритянки. В соседних комнатах дети ворочаются во сне. Громкий храп судьи заглушает колыбельную.
И лишь госпожа де Меркувиль, возглавляющая братство «Святое Семейство», не может уснуть. Она вспоминает все события сегодняшнего дня. Все было прекрасно, несмотря на глупые выходки Сабины де Кастель-Моржа… Может быть, следует исключить ее из братства?
Но она уже не думает об этом. Мадам де Меркувиль вспоминает о том, как она сегодня прекрасно выглядела в своем туалете, ее платье было ей очень к лицу. А мадам де Пейрак так любезна, активна, деятельна. Они сразу же поняли друг друга. Может быть, стоит принять ее в братство?
Госпожа де Меркувиль счастлива. Ей так же весело, как и Эрмелине, она перебирает в уме все те занятия, которые ее ожидают. Теперь, когда господин де Карлон вернулся, она сможет реализовать многие свои планы.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Анжелика в Квебеке'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12