Бюро-13 – 02

«Ник Поллотта. Бюро-13»: Армада; Москва; 1995
ISBN 5-7632-0024-1
Оригинал: Nick Pollotta, “Doomsday Exam”
Перевод: А. Кляницкий
Аннотация
Члены особой группы Бюро-13 — наделены не только фантастическими возможностями, но и неограниченными полномочиями. Изо дня в день они вступают в смертельную борьбу с темными силами, жаждущими гибели человечества. В схватках с монстрами, оборотнями и могуществениым колдуном Вильсоном Ларю группа Бюро-13 часто оказывается на волосок от смерти.
Ник Поллотта
Судный день
Скотту Гордону и Диане Бельмейер, Дейлу Дентону, Робу Шаптеру, Марте Галлахер, Кзти, Бэрд, Сью, Эми, Джо Миллиганам, братьям Лассалло, Пэту Гигюрре, Лауре Масфили, Трипу, Чарли и Кэти, Ире и Сью, Ричу и Родже, Элизабете Джейн Хир, Фишфейсу, Оффисеру Зейну, Кэтлин Липтрот, Карэн Диптрот, Кэти Грег, любимой Дане Карпендер, Ревенренду Флетчер, Святому Привидению и всей остальной банде из Гротто, Аллендейла и Нью-Джерси.
Боже всемогущий, что за времена были...
Вступление
Постепенно он приходил в себя, как ни странно, понимая, где находится: в клетке, в Лаборатории военной медицины. В памяти как сон всплывали картины прошлого: непроглядная зелень джунглей; сочные, спелые фрукты; озорные игры с приятелями — вот он с ними вместе раскачивается на лианах; окрик вожака, иногда удар... А потом пришли люди, от них пахло страхом и смертью. Деревья всегда спасали обитателей джунглей — помогали, укрывали, — но на этот раз оказались бессильны: везде и всех настигали жалящие пчелы — их принесли с собой люди.
Он вздрогнул, будто снова испытал усыпляющий, острый укус пчелы, пущенной человеком... Измученного дорогой, привезли его сюда — вместе с десятком таких же молодых и сильных обезьян. Изо дня в день колдовали над ним люди во всем белом, и он, всеми фибрами ощущая — ему хотят добра, полюбил их. Когда его укололи в последний раз и он уже засыпал, вдруг до него дошло и еще одно: на него смотрят... да-да, с надеждой; от него ждут чего-то — чего-то особенного; предстоящий сон изменит всю его жизнь...
Вспомнил и свое имя, его много раз так называли, — Номер Первый. Оглядел себя: он... голый, на теле ни единого волоска... Рядом еще четыре клетки, и в каждой заперто такое же, как он, существо — обнаженный гуманоид. Почему-то стало не по себе от своей и чужой наготы. Вот эти двое бледно-розовые; один темнокожий; последний — золотистого оттенка, а глаза раскосые; все четверо — самцы; нет, не самцы — мужчины!
В мозгу так легко проносятся, прямо порхают певучие звуки человеческой речи; он воспринимал их мгновенно и с такой же скоростью впитывал, усваивал всю новую информацию. Номер Первый протянул сквозь прутья решетки руку и дотянулся до рукава клетчатого пиджака, свисавшего со спинки стула... Как это необычно... и приятно, руки его стали короче, но зато тоньше, легче — они как-то по-другому теперь хватают воздух, ощупывают предметы... Только он еще не справляется с этим новым своим умением.
Прежним, привычным жестом рванул рукав — стул опрокинулся. Теперь попробовать ухватить и сам стул... Удалось! Дотянулся крепко зажатым в руке стулом до шкафа с картотекой, сильно толкнул его... Шкаф рухнул, бумаги, лежавшие наверху, разлетелись по коридору, а проволочный крюк отлетел и заскользил по полу.
Сосед Первого подцепил корзину для бумаг и с ее помощью подтолкнул крюк — он-то им сейчас и нужен — к следующей клетке. Ее обитатель изогнул проволоку и стал возиться с замком... Остальные с восторгом следили за действиями его тонких, ловких пальцев, заодно с любопытством осматривая свои руки. Через несколько секунд дверь поддалась. Номер Третий отважно прошел в другой конец лаборатории, снял с доски у пульта дежурного кольцо с ключами и отпер все клетки. Свободны! Все свободны! Теперь надо спешить! И они принялись вырабатывать план действий.
— По всей видимости, биологический эксперимент дал непредвиденные побочные результаты, — солидно произнес Номер Четвертый, с удовольствием почесывая плечо.
— Это все равно! — рявкнул Второй, резко взмахнув руками. — Главное для нас — бежать! Все вы знаете, что они нам готовят!
— Сыворотка, — подсказал Первый (он раньше других получил укол и, по-видимому, опережал своих собратьев в развитии — на несколько минут).
Второй вздернул подбородок.
— Подействует сыворотка или нет — в любом случае нас ждет зеленая дверь! — И он указал на страшивший всех выход рядом с кладовой, где хранились запасные материалы.
Все пятеро вздрогнули, все отлично сознавали: ни один из подопытных, входивших в эту дверь, уже не выходил оттуда, во всяком случае живым. Слово промелькнуло в мозгу Первого — «анатомирование», и он с каким-то щемящим чувством подумал: их создали, да, но как мало ценят их жизнь...
— Нет, главное — не бежать! — проревел Третий, ударяя себя кулаком в грудь. — А сперва перебить их!
Второй угрюмо кивнул.
— Пе-ре-бить? — как эхо откликнулся Первый.
— Почему бы нет? Мы видели машину, знаем, как она работает. Мы можем... — следующее слово далось ему не без труда, — ско-пи-ро-вать ее. Или забрать всю аппаратуру с собой. И с помощью сыворотки изменить еще многих из нашего народа. Женщин — тоже! — Он помолчал и, услышав одобрительное бормотание, продолжал: — Или вернемся в джунгли и постепенно сколотим армию. Сильнее-то их мы всегда были, и намного. А теперь еще и во всем другом сто очков вперед им дадим! Они перед нами спасуют как миленькие, эти наши хозяева, и тоща уж им, а не нам придется сидеть в клетке и ждать эксперимента! Не они нас, а мы их будем улучшать, только на свой лад!
Первый с ужасом убедился: его собратья согласны с этим безумцем. В голове не умещается... Из самых глубин его существа рвался протест.
— Они же создали нас! — крикнул он в отчаянии. — Более того, они родня нам! Мы одной крови! Как же это — воевать с единокровными, убивать их?!
— Разная у нас кровь! — рыкнул вдруг Четвертый, растянув розовые губы и обнажая безупречный оскал белых квадратных зубов. — И я за то: перебьем всех этих... ученых, уведем их приборы и смотаемся в джунгли!
Первый насторожился — что же дальше? Что скажут Второй, Третий, Пятый? Пока ничего... лишь глухо рычат и топают ногами. Небольшой шанс еще есть, всем им предстоит дальнейшее умственное развитие. Но имеет ли право он, только что созданный человек, так рисковать? Решение пришло мгновенно: вскочив на стал, он перелетел к застекленному шкафу у дальней стены. Одно движение этих его новых, умных рук — и стекло разлетелось. Вот он, пожарный топорик, у него в руках! Еще мгновение, развернуться... Первый с размаху запустил топориком...
Все вовремя увернулись, издавая громкие, угрожающие звуки боя. Только Пятый, застигнутый неожиданной атакой врасплох, словно оцепенел — всего лишь на краткий миг, но оружие достигло цели: лезвие легко вошло в шею, голова отлетела... Безволосое тело неуклюже грохнулось на бетонный пол, разбрызгивая во все стороны кровь. Повинуясь инстинктивному побуждению. Первый чуть было не ударил себя в грудь, торжествующий рык уже рвался наружу... но удержался: это все в прошлом, он не опустится теперь до подобного поведения. На руках порезы от стекла... зализать, и все, дело привычное. Но что это? Кровь уже не льется, раны затягиваются на глазах... Подумать только! Не удивительно, что люди стали властелинами земли.
Трое уцелевших дружно надвинулись на него. Трое... Нет, это слишком много, чтобы принять сражение, надо искать другой выход. Первый сильным прыжком со скамьи легко преодолел несколько метров, отделявших его от потолка. Еще в прежнем своем состоянии он часто глядел на металлические балки под потолком, прикидывая, как их использовать в игре. А сейчас они помогут в неизбежной схватке с этими ничтожествами. Он человек теперь — никаких колебаний! Ни на секунду не пожалел он ни о чем, не усомнился: каждое племя должно само уничтожать своих выродков.
Ухватившись за водопроводную трубу, он оторвал конец стального желоба и метнул его в Четвертого, как раз устремившегося к двери. Импровизированное копье, вонзившись тому в грудь, пригвоздило его к стене. Взметнулся яркий сноп искр, над корчащимся телом затрепетали всполохи пронзительного синего света. Первый удовлетворенно фыркнул, — похоже, он превосходит собратьев не только умственно, но и физически. Что ж, тем лучше! Все его преимущества ему понадобятся: там, на полу, копошатся еще двое, и оба здоровенные, намного крупнее его. И тем не менее он знает свой долг — спасти творцов от разрушительной ярости тех, кого они сами создали.
Ох, топор летит в него, жуткий вихрь из стали и дерева... Нагнувшись, Первый успел поймать свою смерть за рукоятку и столкнуть вниз, целясь во Второго. Тот, сцепив руки на топорище, лишь сломал его пополам и с яростным ревом отбросил — бесполезная деревяшка! Она угодила в аккуратные ряды расставленных на полках стеклянных пробирок и стаканов, смахнув по меньшей мере дюжину. Какая-то жидкость вырвалась наружу, попала на газовую горелку и запылала. «Вот это страшно...» — подумал Первый. Первобытный ужас, возникший в самом дальнем уголке мозга, затопил его, помутил разум... Нет, он — человек, он подавит его... Что же дальше? Он внимательно наблюдал, стараясь сохранять присутствие духа.
Третий распахнул дверь кладовой и озирается... Что ему там надо? Сыворотку? Но она в холодильнике. Значит, ружье с усыпителем... Точно так: торжествующе ухмыляется — уже вынырнул из недр кладовой; сжимает в руках оружие... вставляет в дуло оперенную стрелу, щелкает затвором... взвел курок... Плохо дело! Конечно, возможности его небывало возросли в этом новом обличье, но спастись от усыпляющего шприца со снотворным не так-то просто. Надо решиться... Первый ринулся вперед и всей тяжестью тела — оно стало, правда, намного легче, не более двухсот пятидесяти фунтов — повис на флуоресцентной лампе под потолком. Лампа сорвалась, он швырнул ее вниз... Комета с хвостом искр понеслась прямиком в Третьего, тот завопил и повалился ничком. Осколки стекла брызнули в стену, один попал Первому в щеку... Ну, это можно пережить!
Мгновенно он спрыгнул вниз и укрылся под скамьей. Третий все еще катается по полу — на том самом месте, где его застигла атака, — и отчаянно воет, из множества ран бьет кровь... Непонятно, почему же раны не заживают сразу, как затянулись только что его собственные порезы? А может, флуоресцентный свет тому виной, что-то в нем есть, отчего раны не закрываются? Первый коснулся щеки, и пальцы его тоже окрасились кровью... Но ему-то не грозит такая участь, у него сейчас все пройдет, — какое счастье!
Тело Третьего плавает в крови, стоны почти уже не слышны. Горло бы ему перерезать для верности... Куда там, Второй уже бьется в дверь — как бы не вырвался на свободу... Быстрее к нему — остановить! Времени уже немного — повсюду бушует пламя: это воспламенились на лабораторном столе шеренги колб, а в них чего только не было — всякие химикаты... То и дело трескаются и взрываются все новые колбы. По дорожке, намеченной капельками пролившейся жидкости, огонь бежит к входу в кладовую...
Второй совсем обезумел от гнева и страха — так рванул железную ручку двери, что запоры заклинило. В последнем пароксизме ярости он изо всей силы трахнул по двери кулаком — глубокая вмятина появилась на металлической поверхности. Второй обернулся, посасывая ободранные костяшки пальцев, — в этот миг Первый бросился на него. Сжимая друг друга в смертельной схватке, они покатились по полу, среди разгрома и огня, отчаянно кусаясь, царапая, колотя и пиная друг друга. Каждый пытался добраться зубами до тяжко дышащего горла, отбивал натиск мощных челюстей ударами головы. Однако ногти не когти, ими существенного вреда не причинишь, да и силы их примерно равны... Не вечно же так кататься по полу... Уже почти отчаявшись, Первый вдруг усмехнулся про себя: почему бы не заимствовать тактику у врага — вон какую отметину оставил его кулак на двери... Надо рискнуть. Вырвавшись из цепких объятий Второго, Первый нанес ему беспощадный удар кулаком в грудь. Тот замер, лицо его исказилось в безмолвном вопле боли. Раскрыв ладонь, Первый точным движением тонкой руки проник в тело противника и выдрал внутренности... Раскинув руки, Второй рухнул на пол, из разверстой раны хлынула черная кровь...
Отбросив в сторону пригоршню кишок, Первый выпрямился и наконец-то разразился громким, протяжным криком победителя.
Словно в ответ раздался страшный грохот рушащихся балок — все помещение сотрясалось, летели обломки каменной кровли. Пламя разошлось вовсю; сквозь удушающие клубы дыма ничего не разглядишь — скорее спасаться, бежать отсюда... Первый бросился в кабинет шефа лаборатории и разбил окно, краем сознания отметив, что кровь у него течет из многочисленных ран и не думает останавливаться... и еще — он почему-то сильно хромает. Горящий коридор... оглушительные звуки... огонь лижет ему тело... ох, как больно!..
* * *
Первый медленно просыпался... Какая-то маленькая комната, непривычная и незнакомая, стены металлические... Со стен и потолка свисает всякая аппаратура... это он знает — медицинские приборы... Он лежит в постели, на нем что-то белое, свободное...
— Спокойно, малыш! — Немолодая женщина, с мягкими, добрыми чертами лица, придерживала кончиками пальцев запястье больного. — Видишь ли, взорвалась лаборатория. И тебе изрядно досталось.
От этих простых слов Первый весь сжался под одеялом, вытянулся и застыл, размышляя. Он среди людей... И его приняли за человека! Такого же, как они сами... Женщина тоже облачена в белое, такую одежду носили всегда люди в лаборатории, — это халат. Да правильно ли он называет эти предметы? И вообще, откуда эти названия ему известны? Карманы халата оттянуты какими-то металлическими инструментами... они для него внове.
— Сейчас будет больно, — ласково предупредила женщина, осторожно приподняла одежду и принялась сосредоточенно разглядывать окровавленные бинты у него на животе.
Почему она нянчит его словно мать? У него ничего не болит...
— Боже мой! — вскрикнула женщина. — Дежурный, пожалуйте-ка сюда!
Из-за занавески появился еще один человек — мужчина, тоже в белом халате, а на лице, на глазах, — стеклышки.
— Что случилось, доктор?
Так, ясно: эта женщина — ученый, как те люди, прежде, и ее, как и их, интересует, как устроено его тело. Запах подсказывает: она взволнована... примешивается еще какой-то запах... и он усиливается с каждой секундой... Страх! Она чего-то боится...
— Взгляните на эти раны!
Подойдя вплотную к кровати, человек в белом опустился на колени, поправил металлическую дужку со стеклышками у себя на носу.
— Не вижу я никаких ран!
— То-то и оно! — Доктор снова накрыла больного простыней, присела на соседнюю кровать, задумалась на несколько мгновений, потом пристально взглянула на лежащего. — Я уже собиралась отправить его в реанимацию... Такая потеря крови! Но теперь... Господи Боже... ничего не понимаю!
Первый вдруг словно провалился куда-то, а когда очнулся, ему показалось — он плывет вправо... Потом ритм, в каком он плывет, замедлился... Очень странно, он же не трогался с места... Ах вот что! Он едет — едет в медицинском фургончике — подобные ему знакомы. И звуки он эти слышал: скрип резины, металлические щелчки там, впереди, за занавесками...
Занавески раздвинулись, и Первому предстал еще один мужчина: следит за приборной доской у большого выгнутого окна... «Таких приборов я раньше не видел, и такого окна — тоже. Одет этот почти так же, как тот, но запах страха не издает и вообще выглядит как-то по-другому, похож... на воина, что ли...» — размышлял Первый.
— Водитель, что это значит? — услышал Первый голос женщины. — Разве я вас просила остановиться?
— Всем выйти! — скомандовал в ответ водитель.
Доктор пришла в ярость:
— Что такое?! В чем дело?!
Не говоря ни слова, водитель извлек из кармана небольшой черный жетон («Из кожи какого-то животного», — отметил Первый) и предъявил металлическую бляху («По форме — как звезда!»). Доктор и ее коллега почтительно склонились перед этим непонятным символом и покорно вылезли, захлопнув за собой дверцу.
Потянув за рукоятку внизу, тот, кто отдал приказ, ловко развернул свое сиденье и оказался лицом к лицу с Первым.
— Пароль — «Геркулес»! — многозначительно произнес он.
— Сэр?.. — Первый почувствовал себя так, словно у него булыжник засел в желудке.
— Не шути со мной, солдат! — Водитель снова достал свой символ. — Агент Скотт Уиллис, ФБР. Мне известно, что Пентагон проводил в секретной лаборатории исследования. — Уиллис понизил голос. — Направление поисков — «сыворотка супербойца». Вот почему я здесь. Задание президента.
Пораженный, напуганный. Первый посчитал за лучшее промолчать. Этот человек с жетоном, видимо, занимает у людей какое-то важное положение. Может быть, в знак почтения надо обнажить перед ним задницу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26