Кого, думаю, черт среди ночи принес? Может, у соседа телевизор сломался? Тоже болельщик, медом не корми.
Открываю — жена на пороге стоит. В ночной рубахе, в бигудях, в перчатках белых хлопчатобумажных. Здрасьте, давно не виделись. А виделись мы перед тем, как я перед телевизором уселся. Жена в спальне в тех же бигудях и в той же рубахе кремом руки мазала, готовилась ко сну.
Так мы с ней в тот вечер расстались.
И так среди ночи встретились.
Я в трусах и в майке стою в своем коридоре, она — в ночной рубашке и в бигудях, — в общественном.
Незавидное положение.
У обоих.
И хочу я вас спросить, други мои, протестировать: ваша реакция на такую вот пикантную ситуацию. Темнота за окном. Лифт давно не работает. Ваша жена в ночной рубашке домой просится. Пускать или не пускать?
Одна ночнушка чего стоит! Понизу вышивка, поверуху выбивка, на плечах бантики… А если по честному, что есть она, что нет ее — просвечивает.
И жена моя из такого рода-племни — там походячий на походячем. У них у всех в крови налево сходить. Что братовья ее, что дядья. И саму давно к соседу — дверь напротив — подозреваю. Чувствую, что нечисто, а улик нет.
Как бы поступили на моем месте? А?
Решил я для начала из соседа душу вытрясти.
Жену в сторону, на звонок соседский навалился — открывай не то дверь разнесу. Выскочил он в трусах. Правильно, думаю, еще не успел одеться. Схватил соседа за грудки, точнее — за шею.
— Ты что, — говорю, — чужих жен?..
Он вырывается.
— Сумасшедший! — хрипит. — У меня вон своя…
Только он это сказал, «своя» вылетает…
— Милиция! — кричит и меня как шандарахнет об стену.
Я растерялся. Не ожидал, что соседка дома. Хоть и подозревал жену, но не до такого разврата, чтобы и соседка при этом находилась.
Пока я пребывал в растерянности, они убежали. Дверь на все засовы закрыли. Дураком меня обозвали:
— Дурак, — говорят, — и не лечишься!
Я домой.
— Где была? — жену спрашиваю.
— НЛО, — говорит, — смотрела. Шар светящийся над городом пролетел.
Будто она вначале за ним из окна спальни наблюдала, но потом шар за дом зарулил, жена побежала на крышу. Крыша у нас как стадион. На велосипеде кататься можно. Мы с нее салюты наблюдаем.
И все равно меня смех взял, остановиться не могу — пот прошибает.
— Тебе, — говорю, — сорок лет, а ты бред собачий гонишь, от ушей отскакивает…
Она в слезы.
На следующий день на развод подала.
— Хватит! — говорит. — Надоели твои подозрения! К каждом столбу ревнуешь!
И зачесал я репу…
Глава вторая
ЮНЫЙ УФОЛОГ
Страдания Отелло. — Век живи — век учись. — Поле чудес. — Решение принято.
Разводиться Евгений Петрович Печенкин не хотел. Черте где жить потом, черте что есть. Невеселая, согласитесь, перспектива. С другой стороны, просто так проглотить — жена твоя ночами полураздетая по подъезду бегает, — тоже не выход для уважающего себя мужчины.
Оставалось одно — провести частное расследование.
Основательный по натуре Печенкин начал с самого трудного — с НЛО. Как вы поняли выше, Евгений Петрович относил загадку НЛО к категории «бред собачий». Однако жизнь приставила нож к горлу.
Печенкин смело прыгнул в незнакомую реку под названием УФОЛОГИЯ.
Как с обрыва обрушился на проблему. Пошел по библиотекам, засел за газеты-журналы. И был страшно удивлен. Оказалось, околоземное пространство кишмя кишит «тарелками», «гантелями», «лампочками», «бананами», «апельсинами» и другими плодово-выгодными товарами.
Кишит как капля из лужи микробами.
С НЛО сталкивались пилоты, капитаны, пионеры. Лица сугубо военные и вполне гражданские. НЛО делают систематические облеты городов, сел, деревень и отдельно стоящих строений. Садятся в безводной пустыне и цветущей степи, в чахлом парке и на лесной лужайке. Оставляют следы в Москве на перекрестке и в медвежьей тайге на пне. Многие ученые во всех частях света ломают головы, что за существа буровят нашу и без того истерзанную атмосферу, мутят наши и без того взбудораженные мозги.
Установил Печенкин: в ту памятную футбольную ночь, когда взял старт бракоразводный процесс, НЛО действительно в виде шара пролетал над несколькими населенными пунктами близлежащих областей.
Но в их городе — Евгений Петрович произвел массовый опрос знакомых — никто не наблюдал загадочное явление. То ли все неотлипно смотрели футбол, то ли НЛО вообще к ним не заглядывало.
Последней версии Евгений Петрович больше всего опасался.
И еще одну вещь прочитал Печенкин в центральных газетах. Оказывается, в соседней области есть поле чудес. Поле не поле, но площадь этак шесть на шесть км. Там лес, поляна, луг на берегу реки Улуйки… И все это с дурной в народе славой. НЛО туда как к себе домой летают. И всегда что-нибудь памятное о себе оставят. Сосну как бритвой срежут, дырку в земле неземного происхождения пробуравят, траву ромбом примнут… И вообще, там птицы не поют, трактора глохнут. Исследователи со всех краев съехались, зону вдоль и поперек с лупой и без оной изучают.
Печенкин прочитал и понял: именно там он может узнать всю правду — есть НЛО или брехня это на постном масле? Потому что ряд академических ученых говорят в газетах: НЛО — сказки запечной бабушки. Так кому верить: жене или ученым?..
«Только своим глазам!» — решил Печенкин.
Глава третья
ЭКСПЕДИЦИЯ ЗА НЛО
Ходили мы походами. — Инженер по специальности, урист-водник по призванию. — Натурные испытания. — Виновник экспедиции остается на берегу.
На речке Улуйке Печенкин бывал. Вполне возможно — по зоне, этому самому полю чудес, ничего не подозревая, топтался. В молодости ходили мы походами, и как-то сплавлялся Евгений Петрович, тогда еще желторотый Женька, по Улуйке на резиновых лодках. В те давние времена как-то проще жили, без НЛО и гуманоидов. Ничего сверхестественного их тургруппа не заметила.
Руководил тем походом Скляр — друг Печенкина. К нему Евгений Петрович направился со своей бедой.
Скляр был туристом-водником высочайшего класса. На карту в те времена еще существующего Советского Союза смотрел так:
— Алтай! У-у-у! Природа обалденная! Не передать! Катунь! Пятая категория сложности… Сплавляемся… Порог Шабаш… Влетаем. Шум, треск, рев, гребь напополам, удар, удар, еще удар! Лечу, плыву в бессознанке, ребята подобрали, сплавляемся дальше. Саяны! О-о-о! Природа-а-а! Не передать! Кантегир. Пятая категория… Сплавляемся… Скала… Прижим… Мама родная — как из пушки тащит! Шарахнуло. Оверкиль, бульк, вода ледяная, выныриваю, все живы-здоровы, фотоаппарат на дне, сплавляемся дальше. Памир! Е-е-е мое! Красотища-а-а! Не передать! Сурхоб. Пятерка. Слив два метра, плот на попа, гребь в воздухе, я за бортом, держи-лови, рюкзак утопили, сплавляемся дальше…
Вот такой был Скляр.
Инженер по специальности, водник по призванию.
— Сплавимся, — сказал он в ответ на предложение Печенкина. — Вспомним детство. Узнаем по чем они неопознанные бананы и апельсины. Не разводиться же в самом деле. Экипировку Скляр взял на себя.
Из водоогнеупорного, цвета молодого самолета, капрона собственными руками при помощи ножной швейной машинки сшил герметичные, с ног до головы уфологически-водные, костюмы.
Вызванный на примерку Печенки пришел при полном параде. Будучи в бракоразводном конфликте с женой, Евгений Петрович ходил подчеркнуто наглаженный и при галстуке. Светлый костюм-тройка, щиблеты в дырочку, гладко выбрит, кругло подстрижен, одеколонисто пахучий. Жених да и только!
— Не снимай! — остановил его Скляр, когда Евгений Петрович начал расстегивать пиджак. — Надевай сверху.
Евгений Петрович послушно натянул умопомрачительнейший, неземного блеска, с лампасами костюм. Покрутился перед зеркалом. Фасонисто оглядел себя со всех сторон.
— Шарман такой, что не передать! — оценил туркостюм Евгений Петрович. — В нем только по Венеции в обниму с итальянками сплавляться.
— Венеция — для нас детский сад! — возразил Скляр. — Ни порогов, ни НЛО. Венецию брать не будем!
И голосом, каким отдают рапоряжения «ключ на старт» скомандовал:
— Надеть капюшон!
— Есть! — Печенкин завязал тесемки под горлом.
— Чудненько! — сказал Скляр и снова скомандовал строевым голосом:
— За мной шагом марш!
Они вышли на крыльцо. Скляр жил в своем доме, у крыльца коего стояла осень, а на крыльце — резиновые голубые сапоги и ведро с водой.
— Примеривай! — показал Скляр на сапоги.
— Зачем? — попытался обрести свое мнение Печенкин. — У меня дома получше этих есть.
— Надевай! — командирствовал Сляр. — И пройдись!
Евгений Петрович по настоянию друга опустил штаны поверх сапог и начал сходить с высокого крыльца.
Вода обрушилась на Евгения Петровича, когда он был на последней ступеньке. Поток ударил по спине, плечам, голове.
— Ты че? — отскочил Евгений Петрович, как ошпаренный, хотя вода была холодной.
— Натурные испытания! — поставил пустое ведро Скляр.
— Да ну тебя, — обиженно срывал с себя уфологическую обнову Печенин.
Он уже сожалел, что связался со Скляром, который похоже совсем свихнулся на почве туризма. Шутки на уровне пятой точки. Взять и облить из ведра. Это уже ни в какие ворота… Как теперь домой мокрым идти?
Опасения оказались напрасными. Жениховсий костюм нисколько не пострадал. Ни единого мокрого пятнышка. Хоть сейчас заводи мендельсоновский марш и айда под венец.
— Модель «как с гуся вода»! — с гордостью сказал Скляр. — В огне не горит, в воде не мокнет!
— Где у тебя костер? — спросил Печенкин.
— Какой костер? — не понял юмора Скляр.
— Куда меня совать собрался.
— Огневые испытания не предусмотрены программой, — расхохотался Скляр. — А плавсредство стоит попробовать на зуб!
Вещь, я тебе скажу, не передать!
Посреди уже убранного огорода стояла крутобокая резиновая лодка с гордым названием на борту «Амазонка».
— НЛА, — взойдя на корабль, представил его Скляр, — что в переводе с сокращенного языка означает: надувная лодка «Амазонка». Сплавимся на ней, как на крыльях.
Скляр взмахнул короткими веслами и опустил их в воображаемую волну.
— Хочешь попробовать? — спросил у Печенкина.
— Напробуюсь на Улуйке, — ответствовал водник поневоле.
Зря он отказался. Окунуть весла «Амазонки» в Улуйку ему не пришлось — не отпустили в отгулы на работе.
— Ничего, я на них еще отосплюсь! — ругался последними словами Печенкин. — Они ко мне обратятся, они меня попросят…
Скляра, зараженного водоносной идеей, останавливать было бесполезно. Пусть Улуйка «детский сад», а не река, не ревут в ней грозные пороги, не шумят коварные шиверы, не встают неприступные скалы каньонов, все равно вода есть…
— Не журись! — успокаивал друга Скляр, — я сам про НЛО все узнаю и доложу. Не разводиться же в самом деле.
На освободившееся место в «Амазонке» Скляр посадил Валеру Синяка. По размерам он один к одному подходил под уфологически-водный, «как с гуся вода» костюм.
Валера после института не знал, куда податься, тынялся без дела…
— Поедем, развеемся? — предложил Скляр.
За развеяться Валера был руками-ногами.
Глава четвертая
ПОД ГУМАНИСТАМИ
«Амазока» спущена на воду. — Встреча с аборигеном. — Вынужденная остановка.
Добираться до Улуйки было делом плевым. Ночь на поезде, пять километров подхода и вот она Улуйка, редкая муха не долетит до ее середины. Поезд на три часа опоздал, но Улуйуа была на месте. Правда, обмелела за пятнадцать лет разлуки со Скляром. Хотя глубина осадки «Амазонки» позволила начать сплав.
Помянув грозного, не следящего за состоянием своих стихий Нептуна крепким словом, уфологи взмахнули веслами и отвалили от берега. Вперед! и смотри в оба, как бы зону с аномалиями не проскочить в порыве научного энтузиазма. Хорошо, если НЛО там круглые сутки вьются, а если нет?
Язык до Киева — это верно, когда есть к кому приложить орган членораздельной речи, а когда берега пустынны, дело с навигацией значительно сложнее. Рыбаки улуйские закончили путину, смотали летние удочки и еще не размотали зимние. Мертвое межсезонье, и ни одной деревни по курсу.
Зато красота вокруг, не передать. Песчаные косы, тальник, черемуха, сосны зеленые, березы желтые. Вода прозрачная, и пескарики на перекатах.
— Хорошо, — сказал Скляр.
— Ничего, — сказал Валера, хотя он уже успел набить мозоли веслами.
— Нам бы мимо аномалии не проскочить.
— Туда, наверное, как магнитом затягивает? — предположил Валера.
До обеда их никуда не затянуло. А после… Вертлявая Улуйка, с высоты НЛО-шного полета похожая на всяко-разно изогнутую синусоиду, сделала очередной поворот, а там… живописная картина. Перенеси ее на холст — цены бы холсту не было.
На песчанной косе в позе дозорного замер наездник. Привстав в стременах, он в бинокль внимательно разглядывал заречные дали.
Бинокль в левой руке, правая поднята как для команды. Казалось, брось ее вниз — и сразу все вокруг оживет, задвигается. Лес за спиной взорвется конским топотом. С гиканьем, ржаньем, сверкая саблями, выскочит неукротимая конница. Небо наполнится устрашающим гулом и солнце затмят армады бомбардировщиков. Крутая волна пойдет по Улуйке, из темных глубин поднимутся подводные ракетоносцы. Одним словом, сарынь на кичку! свистать всех наверх!
Наши уфологи решили не испытывать судьбу — не дожидаясь начала наступления, повернули резиновое судно к берегу.
— Кто в деревне, — ступил на песок Скляр, — красные или белые?
Наездник тоже спешился, говоря тем самым, что хотя он одет отчасти по-военному — в армейский бушлат и кепку «афганку», — хотя и без хлеб-соли, но гостям рад.
— Под гуманистами с лета ходим, — за руку поздоровался со Скляром лесник.
Да, это был хозяин местного леса. С колоритным лицом, основная достопримечательность которого — брови. Широченные, в добрую половину лба. И не брови, а бровь. Одна на оба глаза, без просвета над переносицей.
— Гуманисты, говорите, — сказал, вытаскивая «Амазонку» из воды, Валера. — Это что за звери? С чем их едят?
— Они сами кого хошь замолотят. Два раза у меня картошку подкапывали. Тоже губа не дура, язык не лопата, хошь и на тарелках с шарами летают. Картошка у меня знатная, крупная да рассыпчаиая. Без гербариев этих самых выращиваю.
— Гербицидов?
— Во-во! На колхозное поле не идут, заразы.
— А что, — спросил Скляр, — гуманисты, как вы говорите, прилетают к вам?
— А то как же, — гордо поднял спаренную бровь лесник. — Мы не хуже других!
— Вы сами видели? — исследовательским огнем запылали глаза у Валеры.
— Зачем сам? В газетах об нас пишут. Кстати, ребята, у вас центральных газет про нас нету?
Газет у ребят не было.
— Жалко, — сказал лесник. — Вы хоть расскажите тогда, что там про нас пишут. А то живем в лесу, молимся колесу.
Скляр рассказал, что слышал от уфологического бедолаги Печенкина.
— Во страсти-напасти! — легко вскочил на коня лесник. — Жене рассказывать не буду. Она и так вечером с ружьем к корове ходит. Боится этих гуманистов. Ей натрекали, что баб воруют. Я пытался втолковать — молодых, поди, на развод берут. Она ругается и носит в кармане фуфайки заряды на медведя.
Лесник сориентировал экспедицию на зону, она располагалась перед четвертым перекатом, и ускакал.
Наши уфологи тоже заспешили на стрежень. «Амазонка», поддавшись общему нетерпению, ринулась безоглядно вперед и наскочила на гвоздь. На элементарный ржавый гвоздь. Таких сюрпризов, как огня, — пронеси всевышний — боятся автолюбители, когда на скорости кровожадно впивается в скат изогнутое коварное жало. И тогда, дай Бог счастья, не улететь вверх колесами в кювет. На Улуйке кюветов не было, а гвоздь попался. В ожидании упруго-гладкого бока «Амазонки» он торчал из топляка. От этой встречи под резиновым бортом зашипело, забулькало.
Что называется, приехали, здравствуйте, братья по вселенной!
Хорошо, что рана оказалась не смертельная, тем более, когда оперирует такой спец, как Скляр. Но время не подвластно даже ему.
День ушел, как воздух из пробоины. Третий перекат на залатанной «Амазонке» экспедиция миновала уже затемно.
Глава пятая
ТЫНДЫРЫНДЫТЫН
На пороге зоны. — Первая аномалия. — Странная парочка. — Общий психоз. — Геолог Санчоус.
— Костер! — воскликнул Валера и ткнул пальцем в темноту.
— Костер в лесу — НЛО на носу, — изрек Скляр.
Впереди забормотал перекат, уфологи, помня наставления лесника, повернули направо, и вскоре «Амазонка» ткнулась носом в галечник.
Поляна, которую облюбовали внеземные цивилизации, была рядом, за стеной тальника. Там происходила, судя по звукам, вполне земная жизнь. Кто-то в дальнем конце громко звал Гришу. Кто-то в ближнем вкрадчиво говорил мужским голосом: «Наташа, вы чувствуете, какое здесь биополе, как тяжело на ногах стоять? Давайте сядем на соломку». Кто-то возмущался: не оставили чая. Кто-то стучал ложкой по миске, сзывая всех к костру.
Наши уфологи разгрузили «Амазонку» и начали стравливать из корабля воздух, когда поляна дала понять, что здесь не все чисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12