Прево обосновался у двери, Салли поникла на мое плечо, скуля и содрогаясь. Вошел Овидий, встал неподалеку от Прево.
Двое сквернообразных малышей — засаленные вонючие джинсы, волосы до плеч, половая принадлежность загадочна — копошились подле стола, во что-то играя. Ни автоматы, ни узники не вызвали у тупых сопливцев ни малейшего любопытства. Не исключаю, однако, что дети попросту привыкли к подобному зрелищу и перестали им интересоваться...
Вошла Джоан, шугнула обоих ввиду предстоявшего заседания. Руфь, похоже, завязла-таки где-то по пути и злополучной Маркет пришлось выполнить отданное поручение самой. Дети проныли нечто невразумительное, утерли сопли, удалились. Я услышал, как Салли тихо, глубоко втянула воздух и столь же тихо, незаметно выдохнула. Сердце ее билось на удивление ровно.
Из камбуза долетел голос полусонной Руфи, местные отродья радостно заверещали за стеной, по палубе заколотили маленькие подметки, настала относительная тишина.
Здесь, разумеется, и обретался главный штаб, откуда поступали приказы в санаторий «Инанук». Но как надеялись эти остолопы уцелеть, устраивая террористические акты чуть ли не по соседству, постичь не могу. Даже лисица избегает орудовать в курятнике соседской фермы, даже у лесного зверя достает на это здравого смысла и хитрости. Пострадавший паром уже взбудоражил половину канадской полиции; за намечавшимся ванкуверским взрывом последует повальная облава, от которой не скроется странная, выражаясь мягко, баржа и ее необычные обитатели.
Впрочем, беспокоиться об этом надлежало Джоан и Жаку. Должно быть, они уже решили сменить обстановку, подыскать иное укромное место... Я не знал, да и не шибко желал знать.
— Бомба, — шепнула Салли, не забывая истерически всхлипывать. — Бомба не может лежать далеко. Где-то в городе! Нужно выяснить, где. И помешать!
— Выяснить, согласен. Мешать предоставь полиции. А твоя главная задача — бежать и уведомить. За столом рассядутся. Проскочишь — ни Прево, ни Овидий стрелять не смогут: перебьют своих же товарищей... Возмущенно отпихнув Салли, я заорал:
— Да заткнешься ли ты, наконец? Как такую тварь вообще на службу взяли?
Проверяем сызнова... Другая дверь — по ту сторону стола, в противоположной стене. Прево — слева от входа, Овидий — справа. Покуда мы сидим спокойно, возможен убийственный перекрестный огонь. Однако, если между бегущим и стрелками очутится благородное собрание (которое вряд ли усидит спокойно и примется вскакивать, полностью перекрывая директрису), и Овидию, и Прево придется подумать четырежды... А палить все равно не придется.
Явилась Руфь, за нею понемногу просочились прочие. Трое мужчин и женщина в длинном, старомодном платье. Женщина была молодой, узколицей; темные волосы охватывала пунцовая повязка. Потом объявился маленький Мэнни, даже сюда пришедший с автоматом; за ним возник мускулистый негр, облаченный в грязный армейский комбинезон.
Мэнни и Красная Ленточка уселись подле нас. Комбинезон пристроился рядом с Руфью, которая приветствовала его застенчивой улыбкой и на мгновение показалась почти человекообразной.
* * *
О, как торжественно вплыл он в зал заседаний, этот бравый и подтянутый верховный главнокомандующий Народной Освободительной Армии, генерал Жак Фрешетт! Заставил дожидаться себя, но только самую малость, в пределах разумного. Я, конечно, давно понял: речь идет о старом знакомце из «Инанука».
Вспомнил, сколь неумело и неловко хватался он за пистолет. Видимо, и Фрешетт не радовался воспоминанию, ибо нес в руках внушительный автомат, который впечатляюще водрузил на стол перед своим креслом. Точно колокольчик председательский, или аукционный молоток. В общем, символ должности.
Нынче Фрешетт натянул новехонькие синие джинсы и новехонькую, джинсовую же, рубаху. На его поджаром, жилистом теле они казались настоящей армейской формой. Недоставало только знаков отличия и орденских ленточек. Бравые седые усы, кустистые брови, бледно-голубые властные глаза. Орел!
Правда, орел немного смешался, узрев покорного слугу и припомнив, как я обезоружил и припугнул его в кабинете Элси Сомерсет. Но быстро обрел прежний величественный вид, победно уставился на пленного. Пришел и орлиный черед кукарекать!
— Если миссис Маркет готова, — промолвил Фрешетт, выразительно глянув на застывшую близ окна Джоан, — считаю заседание открытым. И неторопливо уселся.
— С удовлетворением уведомляю присутствующих, что изменнице Дэвидсон воздали по заслугам, покарали смертью, каковой пример да послужит предупреждением каждому, вынашивающему опрометчивые умыслы...
Фрешетт поневоле осекся, ибо Джоан отделилась от стены, с шумом придвинула стул, обосновалась на свободном месте. Выждав, покуда соратница устроится поудобнее, генерал продолжил:
— Также уведомляю: блестяще проведенный бойцами НОА карательный рейд позволил захватить двух империалистических наемников, замешанных в том же заговоре, имеющем целью разрушить партию и повредить благородному делу всемирной пролетарской революции. Предстоит определить наказание, соответствующее вине этих двоих. Лично я считаю, что мужчина отнюдь не заслуживает снисхождения и должен быть покаран по всей строгости революционного закона. Руки американского наймита обагрены кровью наших товарищей.
Он выдержал драматическую паузу; воспоследовало негодующее перешептывание.
В «Инануке» господин... виноват, «товарищ» генерал изъяснялся с откровенным французским акцентом. Сейчас акцент будто ветром сдуло.
— Женщину придется судить отдельно, хотя провинность ее ненамного меньше, — сказал Фрешетт. — Но, прежде нежели приступить к заседанию трибунала, посвятим несколько минут обзору великого движения, которое мы с честью представляем на канадской земле...
Речь оказалась умопомрачительной. Правда, Фрешетт начал не от Адама, как заведено у ему подобных, а от Брута, великого тираноубийцы. Упомянул Ирландскую революционную армию. Фронт освобождения Палестины, МПЛА, и прочая, и прочая, и прочая... Половины окаянных названий даже я отродясь не слыхал.
Всех похвалил за бунтарский пыл, всех погладил по головам за революционное рвение, каждой сестре выдал по серьге. Помянул всуе благородное имя Симона Боливара и тут же оскорбил светлую память последнего, сравнив его с параноиком, убийцей и международным террористом Че Гаварой.
Устрашающий грохот заставил собрание вздрогнуть. Джоан Маркет хватила по столу обоими кулаками. С немалой, доложу вам, силой.
Воцарилось безмолвие.
— О чем идет речь? — прошипела Джоан. — О чем здесь ведется речь?
Глава 23
Неловко поерзав, генерал Фрешетт снизу вверх посмотрел на вскочившую женщину, казавшуюся, благодаря всклокоченным волосам еще выше, нежели была на деле.
— Успокойся, Джоанни, — попросил он мягко.
— Забыл упомянуть Иисуса Христа и Джорджа Вашингтона! — оскалилась Маркет. — И не смей называть меня Джоанни! Ты знаешь, какой нынче день! И знаешь, на что я сегодня иду. По-твоему, я должна сидеть за столом и слушать весь этот бред сивой гребучей кобылы?! Разносить людей на клочки не очень легко, mon general! Нужно хоть чуток подготовиться внутренне!
Фрешетт прочистил горло:
— Необходимо принять известные решения...
— Почему сегодня? Просила же: отложи, перенеси! Нет, неймется ему!.. Что с тобой, Джейк?
Я непроизвольно отметил, что товарищ Маркет именовала товарища Фрешетта на английский лад.
— Мы же давным-давно обсудили все! Втроем: ты, я и Дэн. Хотели создать настоящее революционное движение, устроить настоящий террор, а не игру в солдатики. Не было ни дурацких штабов, где нас могут накрыть, словно крыс в норе, не было идиотских автоматов, не было гребаных, из пальца высосанных чинов несуществующей, злогребучей партизанской армии. Но были бомбы! И бомбы взрывались, и правительства накладывали полные штаны дерьма, и готовились принимать наши требования, как только мы их выскажем! Кому нужен этот штаб? Кому нужны эти заседания?
— Давно доказано, — произнес Фрешетт, — что организация, подобная нашей, должна иметь средства для самозащиты и опытных администраторов.
— Распорногреби ее, твою самозащиту! Мы не защищаемся, мы нападаем! И очень успешно, кстати, нападали, пока ты не связался с...
— Разве успешно? — рявкнул самозваный генерал. — Да, согласен, в некотором смысле. Покуда твой любезный муженек не подорвался на самодельной, гроша ломаного не стоившей бомбе! Мученик революции... Собственной никчемности мученик!
Джоан готова была разодрать Фрешетта на клочки:
— Не смей хулить моего мужа! Не смей насмехаться над памятью Дэнни!
— Прошу прощения. Дэн Маркет провалил простейшее задание, а потому числится великим героем. Конечно, исполать ему, исхитрился прихватить за компанию несостоявшегося предателя Атвелла. Доносчик умолк своевременно, чего не могу сказать о его женушке. Тебе говорили: Кэтрин доверять нельзя! Позабыла? Позабыла?!
— Только потом, — ядовито заметила Джоан, — ты сам посоветовал: прими, лучше держать гадину к себе поближе и наблюдать попристальнее.
— Господин председатель! — вмешался негр в пятнистом комбинезоне: — Господин генерал, сэр, нельзя ли вернуться к основной теме и отложить скандал до завтра?
— Верно замечено, — одобрил Фрешетт после мгновенного колебания. — Слышала, Джоан?
— К основной теме? Основная тема — гребаный дистанционный радиодетонатор. Бомбу мы с Руфью заложили поутру, а теперь ее надобно взорвать, надавив кнопку. А ну? Кто дерзнет, а? Смелей, звездо-гля-везде-кол-добины!
В зале заседаний стало слышно падение пылинок. Джоан запустила руку в объемистый карман юбки, вытащила крохотный транзисторный приемник.
— Очень просто, — уведомила она. — Включаете, как обычное радио, потом утапливаете кнопку, над которой значится «Освещение». И так загремит, словно свету конец наступает. Кое для кого в городе это, между прочим, и будет концом света. Прошу, генерал Фрешетт.
Она толкнула приемник по столешнице прямо к председателю. Фрешетт не шевельнулся. Джоан буквально зарычала от ярости.
— Что, генерал Джейк? Духу не хватает? Кишка тонка? Или кнопочку найти не можешь? Не стесняйся, попроси Руфь, она покажет. А нужное время назовет полномочный представитель достойного мистера Брассаро!
Фрешетт ухватил женщину за руку:
— Стой, куда ты?
— Куда угодно! — прохрипела Джоан. — Куда угодно, только подальше от гребаной шайки никчемных не-умех! Надо было уйти, еще когда ты связался с поганым нью-йоркским бандитом и его подручными. Да, я о присутствующих говорю, господин Овидий, или как вас там... Нужно было послать ублюдка на хрен изначально!
— Выбора не было, знаешь сама, — сказал Фрешетт. — Не было выбора, Джоанни. Дэн погиб, и мы остались без единого грамма взрывчатки, без человека, умевшего худо-бедно сооружать бомбы... Да и в любом случае, Брассаро нас держал за глотку. Выдал бы властям, откажись мы сотрудничать.
— А мы и рады получать гребучие бомбы и подержанные автоматы, из которых с десяти шагов не попадешь в амбарную стену! Но за это приходится...
— Мистер Брассаро оказал неоценимую помощь, обеспечил оружием, экспертами, укрытиями! Я не требую благодарности за свои административные усилия, Джоанни, однако прошу воздержаться от излишне резкой, тем паче прилюдной критики, покуда не попробуешь улаживать возникающие трудности сама. Тогда узнаешь, почем фунт лиха. Женщина вырвалась:
— Давно знаю! Это я нажимаю кнопки, а вы заседаете, заседаете, заседаете... Для разнообразия палите по девкам с безопасного расстояния. А в открытом бою ни черта не стоите! Скольких уложил этот субъект в «Инануке»? А в квартире Дэвидсон? А? Фрешетт промолчал.
— Попробуй, Джейк, надавить на кнопку сам, — тихо сказала Джоан. — А с меня достаточно. За свободу не сражаются бок о бок с такой мразью, как Эмилио Брассаро.
Покорный слуга метнул взгляд на маленького пухлого человека, вооруженного полуавтоматическим дробовым ружьем, но Иоанн Овидий, сиречь Генрих Глок, сохранял олимпийское спокойствие. Генерал Фрешетт, как заметил я, тоже покосился в сторону почетного гостя...
Свирепо протиснувшись мимо генеральского кресла, Джоан обернулась, окатила Овидия молчаливым презрением и выскочила вон.
Через вторую дверь, которой хлопнула изо всех сил.
Мы услышали, как ее туфли грохочут по гнилым доскам старого пирса. Женщина двигалась к берегу.
Видеть этого не мог никто, ибо занавески на окне были плотно сдвинуты.
Глава 24
С огромным опозданием покорный слуга сообразил: никакого настоящего препирательства не было. Просто привычный истерический фарс, который, по-видимому, неизменно разыгрывался перед каждым намеченным взрывом. Диагноз подтвердила Красная Ленточка, шепнувшая Мэнни:
— Господи, каждый раз эта психопатка взвинчивает себя до нужного состояния! До белого каления... Сколько же можно? Хоть бы раз нажала проклятую кнопку, никого не истязая!
— Довольно, — велел Фрешетт, легонько постучав по столешнице согнутыми пальцами. — Возвратимся к основной теме. Как уже говорилось, мужчина пощады не заслуживает, и должен быть казнен как закоренелый убийца и враг народа. Касаемо женщины: хотя она сама и не проливала кровь наших собратьев, но пособничала империалистическим проискам... В чем дело, Руфь?
Мы так и не узнали, что хотела вставить в генеральскую речь апатичная толстуха. Когда она робко, словно скверная ученица, подняла руку, прося разрешения заговорить, внимание собравшихся на ней и сосредоточилось.
Покорный слуга метнулся вперед, хватая спинку стула, на коем восседала Красная Ленточка, разворачивая женщину, прикрываясь ею от Овидия и двенадцатикалиберного дробовика. Ухватив даму за горло, я пустил i дело вторую руку, сгреб Руфь и рывком поставил меж собою и Прево.
Отнюдь не по-рыцарски, согласен. Только и террористки мало походили на королеву Гиневру либо леди Ровену... Кстати, объемистые телеса Руфи заодно обеспечили известную защиту и тоненькой Салли Вонг.
В опешившем собрании подымался форменный дурдом. Фрешетт хватался за лежащий на столе автомат, но являл при этом еще меньше прыти, чем выказал в санатории. Мэнни уже вскочил и с лязгом передернул затвор. Молодой негр, существо разумное, опытное и проворное, растянулся на полу, спасаясь от грядущих фейерверков.
Мимо меня промелькнула маленькая фигурка ринувшейся к выходу Салли. Покорный слуга свалил боковым пинком одного из незнакомцев, пытавшегося перехватить девушку.
Хлопнула дверь.
Цели номер один мы достигли.
Достичь цели номер два — уцелеть самому — было гораздо сложнее.
* * *
Первым выстрелил Иоанн Овидий. Краем глаза я заметил, что Мэнни отшвырнуло к стене и опрокинуло на пол.
Мэнни?..
Что-то копошилось на задворках сознания, что-то, касавшееся Генриха Глока, но времени размышлять не было. Зазвенели разбиваемые стекла, вылетела оконная рама, оглушительно залаял автомат. Генерал Фрешетт палил по кинувшейся в реку Салли Вонг. Изо всех сил я швырнул толстую Руфь на Прево, на дуло глядевшего прямо в глаза пистолета-пулемета. Прево непроизвольно отдернул ствол и оружие оказалось зажато меж двумя телами. Снова грянул двенадцатикалиберный дробовик.
— Овидий, предатель проклятый!
Это орал взбесившийся от ярости, простертый на полу негр. Отрывисто ударил револьвер. Я попытался устоять, но левая нога отчего-то не желала повиноваться, отказывалась удерживать сто семьдесят фунтов живого веса. Отчаянно закричала и повалилась Руфь, непроизвольно ухватившаяся за Прево мертвой хваткой и увлекшая автоматчика за собой.
В меня попали еще раз, но покорный слуга уже не соображал, куда именно, и не думал, насколько опасна или безвредна полученная рана. Я исправно шлепнулся на пол и схватил выпавший из рук Мэнни, заранее взведенный, лишь чудом не выстреливший автомат.
Первые четыре выстрела достались Прево, три последующих — негру. Семь патронов долой из тридцатизарядного магазина (если, разумеется, эти растяпы трудились набивать рожки полностью).
Автомат Фрешетта рокотал как бешеный. Извернувшись, я надавил гашетку и повел стволом справа налево, точно добрый мусорщик шлангом, очищая комнату, дырявя все и вся, не успевшее распластаться или не умудрившееся выскочить вон.
Как выяснилось, ни того, ни другого не сделал никто: слишком велико было смятение, да и описываемое побоище заняло на деле всего несколько секунд.
Я не глядел на Овидия. Коль скоро Гейни-Хлоп намеревался бы меня угробить, он уже проделал бы это раз пять или шесть. Но Гейни отправил к праотцам товарища Мэнни, а потом еще кого-то, и не уделил покорному слуге ни малейшего огнестрельного внимания. Посему его присутствие перестало меня заботить...
Когда магазин опустел и раздался отрывистый лязг отскочившего затвора, зал заседаний являл собою зрелище малоаппетитное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19