Огромные голубые глаза ярко выделялись на ее бледном лице.— О, ты не станешь... — прошептала она хрипло, — ...правда не знаю... Мэттью, ты же не можешь... снова...Я распознал подлинные нотки страха в ее голосе — по крайней мере, прозвучали они очень натурально. И в мою душу закралось сомнение. Она была хорошей актрисой — это я знал, но настолько ли хорошей, чтобы продолжать игру и после того, как ее чуть было не придушили до смерти? До сей минуты я был уверен, что ей вес известно, но теперь почувствовал, как моя уверенность улетучивалась.Пытаясь выдавить из себя суровые интонации, я спросил:— Детка, помнишь гараж в Тусоне? И стул, к которому был привязан мужчина? И симпатичный новенький электроутюг, включенный в сеть? Я вот что-то не припомню, чтобы меня отпустили на вес четыре стороны только потому, что время от времени я терял сознание. — Я поднял с пола ремень-гаротту и мотнул головой в сторону кресла. — Возвращайся на свое место!Она на секунду замешкалась и медленно двинулась к креслу. Потом я услышал сдавленное рыдание — она упала на колени, схватившись за ножку, кровати, повернула ко мне лицо: в ее глазах стояли настоящие слезы.— Пристрели меня! — задыхаясь, произнесла она. — Прошу тебя! Все равно ты меня убьешь. По крайней мере сделай это быстро. Не надевай на меня... эту штуку! Тебе она не поможет. Я понятия не имею, где твоя чертова жена! Не мы ее похитили, понял! Клянусь!— Если не вы, то кто?Она закусила губу и отвернулась.— Спроси у мадам Линь.— Мадам — кто?Вадя перевела взгляд на меня и торопливо заговорила:— Это она умыкнула твою блондиночку. Она и один из ее подручных. Я видела их, когда сидела в коктейль-холле. Спроси у портье. Он тебе скажет. Если бы ты занялся розысками, а не бросился на меня, как бешеный пес...— Черт, я же разговаривал с портье. Ну и что? В таком космополитическом городе, как Лондон, подручных из числа азиатов нанять не труднее, чем из европейцев. И ты ведь тоже знаешь, где их искать, а?— Зачем мне тебе лгать? — возразила она. — Если бы я похитила твою жену, стала ли бы я отрицать это? Разве я бы не воспользовалась этим похищением как дубинкой против тебя?— Может, ты и в самом деле настолько глупа, не знаю. Но с другой стороны, вполне возможно, ты слишком хитра и умна, чтобы понять: шантажом от меня тебе ничего не добиться. Ты же знаешь: в нашем бизнесе заняты люди, у которых иммунитет против шантажа. — Я глубоко вздохнул. — Ну да ладно. И кто же такая эта мадам Линь? Глава 9 Лес не одобрил моих действий. Он наблюдал, как Вадя нетвердой походкой выходит вместе со мной из подъезда. На ней был мой дождевик, маскирующий нанесенный ей урон, правда, он не мог скрыть ни ее растрепанных волос, ни драных чулок. Трудно было поверить, что секретный агент, выступающий в роли моего шофера, придерживался двойных стандартов при обращении с противником женского пола. Тем не менее Лес бросил на меня укоризненный взгляд, когда я помог Ваде сесть на заднее сиденье “роллса”, а потом сам сел возле нее. Лес, вне, всякого сомнения, пожалел, что принял участие в этой постыдной для джентльмена операции.Некоторое время мы ехали молча — Наконец я спросил:— Эскорт все еще здесь, шофер?— Да, сэр. Они ждали у соседнего дома, но не делали попыток вмешаться и помочь леди. Они сейчас едут прямо за нами.Я вопросительно взглянул на Вадю. Она покачала головой, давая понять, что ей ничего не известно о “хвосте”. Возможно, так оно и было. Возможно, она вела честную игру, как и утверждала, но, разумеется, имея при этом свою выгоду. Что же касается преследующего нас автомобиля, то и цель столь откровенной слежки, и личности наших филеров рано или поздно должны были проясниться. А пока мне следовало сообщить в Вашингтон обо всем происходящем.— Шофер, пожалуйста, остановитесь у телефона-автомата, не доезжая до отеля. А леди довезите, куда она попросит. — Когда “роллс” остановился около телефонной будки, я вышел и обернулся к Ваде: — Если я был не прав, мне жаль. Чуть-чуть.К ней уже полностью вернулось самообладание. Если она вообще теряла его хоть на минуту. Она рассмеялась и постаралась придать своему хрипловатому голосу как можно более обольстительные обертоны.— Если будешь проходить мимо моего номера завтра утром, милый, зайди — я верну тебе плащ. И могу накормить завтраком — в знак неизменности моих дружеских чувств к тебе.— Заметано!Вадя плотнее обернула горло поднятым воротником моего плаща.— А вы можете выпустить меня у “Кларйджа”, сэр Лесли! — промурлыкала она, давая понять, что наша детская комедия масок ее не одурачила: она с самого начала знала, кто выступает в роли нашего шофера.Я отошел в сторону и посмотрел им вслед. Когда я уже входил в телефонную будку, мимо проехал крошечный “мини”. Он был выкрашен в неприметный светло-коричневый цвет, и в нем сидели двое мужчин. Шофер был мне незнаком, а сидящего рядом с ним пассажира я рассмотреть не смог. Кашель, вырывающийся из выхлопной трубы, заставил меня повнимательнее приглядеться к машине, и я понял, что это не какой-то там “остин-850”, но более мощная его версия, известная под названием “остин-купер” — спортивная модификация, выпускаемая специально для британских водителей, которые хотели бы иметь доходы Стерлинга Мосса, но не в состоянии приобрести себе такую дорогую тачку, как “лотус” или “астон-мартин”.Что ж, теперь это проблема Леса. Лондон был его родным городом, где он, надо думать, мог сам о себе прекрасно позаботиться. Если бы ему понадобилась моя помощь или совет, он бы непременно мне об этом сказал. Зайдя в будку, я позвонил нашему местному телефонисту, — никогда не встречал этого парня и не имел такого намерения — и попросил соединить меня с Вашингтоном. Через несколько минут в трубке зазвучал голос Мака. Я вкратце изложил ему ситуацию. Выслушав мой рассказ, он некоторое время пребывал в задумчивом молчании.— Ты ей веришь? — спросил он наконец.— Ваде? Нет, конечно! То есть я не верю, что напугал ее до такой степени, как она пыталась это представить. С другой стороны, она, вероятно, сказала мне правду — по каким-то своим соображениям. Ну, скажем, она, возможно, сочла, что мы уже наигрались в жестокие игры и пришло время бросить мне кость. А может, она просто захотела сбить меня с толку и направить на поиски этой китайской леди, но решила предварительно покочевряжиться и снести все мучения, чтобы дать мне поверить, будто я выбил у нее силой эту секретную информацию. Впрочем, все равно остается вопрос: действительно ли мадам Линь похитила Уинни или же Вадя просто решила свалить на нее ответственность. Что нам известно о мадам Линь?— Я-то кое-что знаю, — ответил Мак сухо. — И ты бы мог знать, если бы добросовестно поработал в архиве.— Так точно, сэр! Я признаюсь в небрежении своими служебными обязанностями, сэр. Возможно, я уделял чересчур много внимания агентам европейских национальностей, которых ожидал встретить в Лондоне. К тому же у меня слабая память на азиатские имена и лица — даже если это хорошенькие женские лица. По словам Вади, мадам работает на Пекин.— Да. Именно поэтому, в частности, я и прикомандировал к тебе Клэр. Были разного рода неподтвержденные сведения об участии китайцев в этом деле, и я счел, что се азиатский опыт может оказаться для тебя полезен.— Конечно, сэр. В будущем был бы польщен, сэр, услышать от вас эти неподтвержденные сведения. Кажется, и британцы о чем-то прослышали — судя по тому обстоятельству, что они отозвали Кроу-Бархэма из Гонконга для участия в этой операции. Кроме того, у меня нет сомнения, что фехтовальщик, напавший на меня в паре с Бэзилом, был азиат. И это доказывает существование связи между Бэзилом и мадам Линь. У нас имеются какие-либо еще указания на эту связь? Может быть, какие-то данные о том, что Бэзил, ускользнув из Москвы и счастливо избегнув расстрела, устремил свои стопы на Восток?— Об этом мне ничего не известно. Не забудь: считалось, что он мертв. Но, конечно, и такую возможность нельзя исключать. Чем и может объясняться тот факт, что он надолго исчез из нашего поля зрения. Я свяжусь с нашими дальневосточными источниками информации.— Вадя утверждает, — продолжал я, — что мадам Линь — один из наиболее ценных агентов Пекина. Она красивая, умная и довольно мерзкая девица неопределенного возраста, с несносным характером и не ведающая угрызений совести. Впрочем, это только мнение одной женщины о другой женщине. Смысл же в том, что мадам Линь, похоже, получает инструкции на очень высоком уровне — возможно, на самом высоком, потому-то она лично и дирижирует этим шоу с Макроу в главной роли и Бэзилом в качестве рабочего сцены. Если предположить невероятное: что Вадя впервые в жизни сказала мне правду, — то они-то и захватили Уинни.— Будем надеяться, — сказал Мак. — Если нам улыбнется удача, все может получиться как нельзя лучше. По крайней мере, один из вас, так сказать, попадет прямехонько в стан неприятеля.Иногда хладнокровие Мака кажется мне чересчур циничным — даже для нашей профессии.— Конечно, это было бы просто замечательно, сэр, — кисло заметил я. — При условии, разумеется, что Уинни еще жива и не окажется при смерти от переизбытка стрептококков в крови, прежде чем я смогу ее вызволить. У меня же нет ни малейшей зацепки, чтобы напасть ни их след, пока я...— Пока — что? — быстро спросил он.— Пока они все еще заинтересованы в моей поимке. Если да, то совершенно очевидно, что их следующим шагом будет попытка использовать Уинни в качестве приманки, в особенности если они поверят в подлинность нашего брака. В записке, которую они мне оставили, содержится намек на такое намерение. То есть меня предупреждают, чтобы я ее не разыскивал. Но ведь они-то прекрасно понимают, что я непременно буду ее искать — если, конечно, у меня не забрезжит надежда заключить ради ее спасения какую-нибудь сделку. Похоже, именно на это они и намекали в записке. Другими-словами, суть их предупреждения в следующем: не пытайся нас искать — мы сами тебя найдем!— Может быть, ты слишком много вычитал из этой записки, Эрик? Но даже если все обстоит именно так, как ты говоришь, возможно, это просто способ заставить тебя сидеть да помалкивать, пока они, прихватив Клэр, не удерут как можно дальше. Но если они с тобой свяжутся, что ты предлагаешь делать?— Ну, в этом случае, сэр, мое беспокойство за судьбу молодой жены будет столь велико, что я выражу готовность подчиниться любым их требованиям, забыв об элементарных мерах предосторожности. И меня возьмут тепленьким. Это будет ужасно унизительно для оперативника с моим опытом. И тогда мы оба окажемся в стане неприятеля. Между нами говоря, должны же мы каким-то образом выполнить задание.Он недолго колебался.— План слишком рискованный! Дело примет опасный оборот, если вы оба окажетесь у них в руках. Но все будет зависеть от того, как и когда они выйдут с тобой на контакт. Мы не можем ждать бесконечно долго. Есть указания на то, что Макроу считает свою работу практически завершенной. Правительства различных дружественных нам государств получили кое-какие данные из своих подпольных источников. До нас дошли намеки, что скоро нам будут выдвинуты требования — финансовые требования, — подкрепленные завуалированными угрозами.— С той стороны аналогичные угрозы тоже были услышаны, сэр, — подхватил я. — Как сообщила мне Вадя, се правительство не исключает, что их подвергнут международному шантажу. У нас есть какие-нибудь соображения относительно сути возможных угроз?— На официальном уровне уже упоминали про “черную смерть”. Если помнишь: именно от этой болезни, протекавшей в беспрецедентно интенсивной форме, и погиб Бьюкенен. В четырнадцатом веке, насколько мне известно, чума унесла четверть населения Европы за относительно краткий период.— Я полагаю, на земном шаре достаточно крыс и блох, чтобы в мгновение ока разнести по планете новейшую разновидность этого вируса, — заметил я.— Вот именно? — сказал Мак. — Потому-то Вадя и предлагает нашим двум странам посотрудничать ради будущего всего человечества. Как ты думаешь, она была с тобой искренна?— Вадя понятия не имеет, что такое искренность, — парировал я. — Но полагаю, сэр, что в данном случае она излагала свое убеждение. Думаю, ее начальство находится в столь же затруднительном положении, что и мы, но им не терпится узнать, в насколько затруднительном положении мы оказались и чем все это пахнет — потому-то они вдруг и решили играть в паре. В этом случае они смогут получить от нас любую информацию на халяву. Естественно предположить, что как только мы с Бадей, работая в одной команде, нападем на верный след, она тут же всадит мне нож в спину, пулю в затылок или всыплет цианид в кофе и уже в одиночку доведет до конца операцию по устранению Макроу или переманиванию его на свою сторону. При условии, разумеется, что я окажусь настолько глуп, чтобы позволить ей действовать по этой схеме.— Вот именно, — добродушно заметил Мак. — Принимая во внимание эти соображения, действуй следующим образом: если после вашей сегодняшней беседы в пустой квартире она все еще горит желанием склонить тебя к сотрудничеству, то тебе разрешается заключать с ней любые сделки, какие покажутся тебе полезными, и выполнять или нарушать ваш уговор по своему усмотрению.— Она горит желанием, сэр, — ответил я. — Она же профи. Она не станет держать на меня зла за легкое удушение, как и я не держу на нее зла за легкое поджаривание. Она уже пригласила меня позавтракать с ней в номере.— Ну и замечательно. Ты, конечно, будешь иметь в виду, что этой леди, после того как она перестанет быть нам полезной, вовсе не обязательно оставаться в живых. Что же касается мадам Линь, а также и Бэзила, я постараюсь до твоего следующего звонка собрать побольше информации о них.— Отлично, сэр. Позвоню я теперь, очевидно, не скоро — если кто-то все же попытается связаться со мной и сообщить нечто обнадеживающее о моей пропавшей женушке. Ладно, мне пора возвращаться в отель и публично рвать на себе волосы от горя.— Не жди контакта слишком долго. Если с тобой не свяжутся, скажем, до завтрашнего полудня, тебе лучше предоставить Клэр возможность действовать самостоятельно. Отправляйся в Шотландию и постарайся что-нибудь надыбать в окрестностях Аллапула. Если они не намереваются заманить тебя в ловушку, то можно надеяться, что они переправят ее туда. Доктор Макроу, похоже, не особенно-то уважает традиционные способы убийства. Он явно предпочитает захватывать своих врагов живьем, чтобы потом использовать в качестве подопытных кроликов для своих экспериментов.— Полагаю, что эта мысль вселяет в Уинни оптимизм, где бы она сейчас ни находилась, — сказал я ему на прощанье.Я направился к “Клариджу”. Начал моросить дождь, тротуары покрылись блестящей водяной глазурью, но транспорт почему-то по-прежнему передвигался по улицам не там, где надо. Говорят, к левостороннему движению быстро привыкаешь, но я все никак не мог. Я был уверен, что слежки за мной нет, и эта мысль меня немного разочаровывала. Я бы предпочел заметить хоть какой-то признак повышенного внимания к своей персоне. А может, они решили, что и так знают, где меня найти при необходимости.Вернувшись в отель, я поднялся по лестнице и вошел к себе в номер. Наверное, в глубине души у меня теплилась глупая надежда, что в мое отсутствие Уинни преспокойно вернулась, ибо мне уж очень не хотелось опять очутиться в номере, пустом и безжизненном, каким я его оставил несколько часов назад. Я бросил шляпу на стул, засунул черный кожаный пояс обратно в ящик комода и уже собрался отправиться в коктейль-холл утопить свою печаль в виски на глазах у почтенной публики, как вдруг затрезвонил телефон. Я поспешно схватил трубку.— Мистер Хелм?— У телефона!— Вас хочет видеть леди, — сообщил мне голосок дежурной телефонистки отеля. — Она ждет вас в холле. Мисс Гленмор, из Америки.Я не сразу вспомнил, где слышал эту фамилию, которая, в некотором смысле, имела ко мне самое непосредственное отношение. Глава 10 Я узнал ее по клетчатой шотландке. То есть я не стал останавливаться у стойки портье, чтобы меня к ней проводили, ибо мне хотелось по возможности рассмотреть ее прежде, чем она меня заметит. В коктейль-холле, правда, оказалось довольно много народу обоего пола, что затрудняло идентификацию нужной мне особы. Но я сразу понял, что стройная темноволосая девушка, в одиночестве стоящая у фортепьяно, и есть та, которую я ищу, — стоило мне только увидеть эту шотландку.На ней был застегнутый доверху кардиган и плиссированная юбка-килт, которая держится на большой английской булавке. Этот наряд был несомненно фамильным гленморским: не парадная юбка (они, как правило, красного цвета), а охотничья — в зеленую и голубую клетку. В наши дни, к сожалению, из этих добрых старых юбок делают черт знает что:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23