- безо всякого определенного выражения осведомился владелец фирмы.
- Я могла бы если не простить, Вальдемар, то просто понять вас! Но орудовать с такой преднамеренной жестокостью! С таким расчетливым зверством!.. Как вы могли? Как могли?..
Мадлен вскочила и опрометью ринулась вон из кабинета.
Глава 14
Казалось, Вальдемар Барон внезапно очнулся. На морщинистом лице возникла ухмылка: невеселая, кривая, довольно циничная.
- Должно быть, мистер Хелм, вы ждете, что я начну рассыпаться в негодующих возгласах? Какой, дескать, неуравновешенной, грубой, подозрительной личностью сделалась миссис Эллершоу?
- Насчет грубости и подозрительности не сужу, - ответил я, - но миссис Эллершоу провела без малого два месяца в учебном центре нашей службы. И перед этим подверглась подробнейшему врачебному опросу. Осмелюсь утверждать: ни малейшей психической неуравновешенности не отмечено.
Изрыгнув эту вопиющую ложь, я мысленно скрестил пальцы.
- Понимаю, - протянул Барон. - Вы, если не ошибаюсь, работаете на весьма загадочную организацию. Чем она, собственно говоря, занимается, мистер Хелм?
- Иногда сами не понимаем, сэр, - осклабился я.
- Что же, - вздохнул седовласый адвокат. - Похоже, самое удобное время признаться и облегчить душу...
- Вальдемар! - прошептал потрясенный Максон. Поглядев на него, Барон покачал головой.
- Ценю ваше доброе отношение, Уолтер, но, к несчастью, Мадлен почти полностью права. Я заслужил все, что выслушал.
Зазвенел телефон.
- Да? - приглушенно произнес Максон. - Да... Нет-нет, невозможно, у мистера Барона совещание. Трубка улеглась на место.
- Должен, однако, заметить, - продолжил Барон, - миссис Эллершоу преувеличивает мою природную испорченность. Покушаться на ее жизнь я не стал бы ни при каких условиях, да и нужды в этом нет ни малейшей. Понятия не имею, кто и с какой стати подослал убийц - если убийцы действительно являлись.
- Я тому свидетелем, сэр.
- Конечно... Поверьте, не имею ни прямого, ни косвенного отношения к этому. А в остальном возражать не могу. Я помог суду присяжных вынести обвинительное заключение по делу Мадлен.
Облизнув губы, Максон осведомился упавшим голосом:
- Но... зачем?
- По причине, которую Мадлен угадала.
- Шантаж?
- Фирма, посвятившая себя адвокатской практике, весьма уязвима, Уолтер. Мне убедительно пояснили, как можно в одночасье лишиться всего, если не сделать уступки. Некие крупные корпорации... Неважно. Одним словом, иногда защитник вынужден балансировать на грани дозволенного, допустимого по закону. Бывает, названную грань пересекают - совсем немного, но закон есть закон. А...
- Чего именно потребовали от вас? - перебил я. Барон обреченно пожал плечами.
- Именно того, что я сделал. Миссис Эллершоу следовало... гм! - обезвредить. Числясь женою и пособницей беглого государственного изменника, она уже не смогла бы никому становиться поперек дороги. Нужно было добиться добровольного признания: это выдвинули как неотъемлемое условие. Или, если заупрямится, не препятствовать обвинительному приговору. Защищать спустя рукава, проигрывая дело пункт за пунктом.
- Вас шантажировали при встрече, или по телефону?
- По телефону, разумеется. Опознать собеседника по голосу не берусь, человек разговаривал через листок фольги, дребезжащим тембром.
- И этого достало, чтобы швырнуть на растерзание волкам неповинную сотрудницу?.. А, понимаю. Вам напомнили о похожих случаях, привели на память несколько предметных уроков.
- Да, - сказал Барон. - Руководитель одной из вашингтонских контор застрелился, не вынеся разоблачений. Другой процветавший юрист вынужден был отравиться. И третий случай... Я просто испугался. Все три фирмы потерпели полный крах и прекратили деятельность.
- Значит, звонивший не назвался... Имя Толливер вам знакомо?
Старик покачал головой.
- Нет. Но судя по манере выражаться, по некоторым брошенным словечкам... Я, конечно же, ничего не утверждаю, но...
- Продолжайте, сэр.
- Повторяю: это лишь предположение. Некий человек, переехавший в Санта-Фе десять лет назад, Лоури - отставной адмирал Лоури. Моряцкие словечки распознаешь немедленно, только нельзя исключать и того, что неведомый собеседник подделывался под флотскую речь с умыслом. Дальше обсуждать этот вопрос не буду; и вы, Уолтер, не слыхали сказанного. Отнюдь не хочу порочить человека, могущего быть совершенно безвинным.
- Понятно, - молвил я. - Благодарю.
- Что вы намерены теперь предпринять, мистер Хелм?
- Да ничего особенного. Юридическая этика в компетенцию нашей службы не входит. Миссис Эллершоу, конечно, примется настаивать на восстановлении своего доброго имени, денежном возмещении понесенного ущерба - как материального, так и морального, - но это уже не по моей части.
- Будет сделано все, дабы помочь ей. И поверьте, я предпринял бы нужные шаги даже не встретившись с вами.
- Понимаю. А на ваше сотрудничество рассчитывать можно, мистер Максон?
- Безусловно!
- Дело, которое расследуется ныне, вызревало не меньше десяти лет. Оно имеет общенациональное значение. Хотите пособить - ведите себя разумно. И никаких возмущенных разоблачений, никаких разрывов с не оправдавшей вашего доверия конторой Барона и Уолша. Продолжайте спокойно и добросовестно трудиться. Договорились?
- Да.
- Вот и превосходно. Тогда разрешите откланяться, господин Барон. Повторяю: с моей стороны вам опасаться нечего.
Уж не знаю, как, и о чем они с Максоном беседовали, когда за мною затворилась дверь. Зато хорошо помню содержание собственной беседы с дожидавшейся у парадного крыльца Мадлен.
- И? - спросила Элли.
- Изумительно, мисс Марпл, - осклабился я. Бледное лицо Мадлен исказилось от волнения.
- Да нет, я просто вспомнила жалобы, ранее адресованные тебе, и завела старую песенку. Только пустила в ход воображение, да сменила общую тональность: начала не рыдать, а рычать. Вот и все.
- Весьма живое воображение, сударыня. Элли ухмыльнулась.
- Нам требовалась фурия? Мы ее получили! Я выудила из памяти все дурацкие, мелочные подозрения, раздула тлевшие когда-то огоньки, зажгла впечатляющий костер...
- Повторяю: изумительно, мисс Марпл.
- Мэтт! - выдохнула Элли, отступая на шаг. - Ради Бога, Мэтт! Я оказалась права?
- Миссис Э., - провозгласил я, - вы, сами того не желая, угодили в "десятку".
- Нет! Нет! Я удивился:
- Неужто сама не ведала, что молола?
- Господи, - промолвила Элли после бесконечно долгой паузы, - да я, пожалуй, просто не решалась думать об этом всерьез... Перескажи разговор.
- Барон утверждает, будто ты преувеличиваешь, но только самую малость. Вальдемар Барон, по-видимому, не причастен к разгрому Римской империи, сожжению Джордано Бруно, убийству эрц-герцога Франца-Фердинанда, а также к преднамеренным тюремным издевательствам над миссис Мадлен Эллершоу и недавним покушениям на нее же. Однако упекли тебя с ведома господина Вальдемара, и при его полнейшем содействии.
- Господи помилуй! - прошептала Мадлен.
- Предлагаю поправить упадок сил и обрести некоторое душевное спокойствие. Сиречь пообедать и прилично выпить в ресторане "Кортес". Мы там отлично поужинали двенадцать лет назад, надо проверить, по-прежнему ли хорошо готовят мексиканские повара. Прошагать придется всего-навсего два квартала.
Элли тревожно спросила:
- Что, затеваешь новую артиллерийскую подготовку?
- Нет, но разведки боем не исключаю.
- Но я одета не для ресторана!
- И прекрасно! Мы же намерены дать обществу изрядный щелчок по носу, не забыла? Явить всеобщему обозрению остервенелую, закосневшую в пещерной злобе на обидчиков, неумолимую мстительницу. А по нынешним временам, если давать от ворот поворот каждому, кто вознамерится придти в джинсах, можно и прогореть. Поторопимся, не то полгорода ринется перекусить во время обеденного перерыва, и нам не достанется мест.
Глава 15
Владелец ресторана, Альфредо Эрнандес, высокий, худощавый, очень похожий на средневекового кастильского идальго, встретил нас вежливо, сразу же признал Мадлен, учтиво проводил новых посетителей к одному из свободных столиков и обнаружил немалую деликатность, ни словом не обмолвившись насчет того, как долго миссис Эллершоу не заглядывала в "Кортес".
И меня Эрнандес помнил. Правда, я не жаловал мексиканца чересчур уж частыми визитами, но за пятнадцать лет, прожитых в центре Санта-Фе, поневоле привелось перезнакомиться с содержателями всех местных кафе, закусочных и ресторанов. Альфредо позвал официантку, та почтительно остановилась рядом, держа в одной руке блокнот, а в другой - карандашик.
- Наверное, водку-мартини, - сказала Мадлен, когда я вопросительно поднял брови. - Нужно встряхнуться чуток.
- Просто мысли читаешь. Будьте любезны, два мартини с водкой.
Мы сидели молча, дожидались коктейлей и рассматривали большой, погруженный в полумрак ресторанный зал. Интерьер заставлял размышлять о золотом начале века: алый бархат, коричневая кожа кресел, померкшая позолота светильников.
Три дамы в брючных костюмах переступили порог и, предшествуемые Эрнандесом, двинулись к столу. Шагавшая впереди особа, которой, должно быть, минуло сорок пять, или около того, уставилась на меня и Мадлен с вызывающим неодобрением. Холодно уставилась, ничего не скажу. Высокая, костлявая, седеющая особа.
- Думаю, - объявила она довольно громким голосом, - Альфредо вынужден впускать любого и всякого, но, право, бывшая тюремная птаха могла бы и стыд иметь. А если все-таки явилась в порядочное заведение, то попросить отдельный кабинет.
С той же вызывающей отчетливостью Мадлен сообщила мне:
- Мистер Хелм, эту старую раздражительную шлюху звать Аделаида Лоури. Маменька ее содержала дешевые меблированные комнаты в порту Аннаполис, а дочка помогала родительнице, мыла посуду и полы. Там и заарканила военного моряка, между прочим.
Аделаида Лоури лишь презрительно фыркнула в ответ и удалилась вместе со свитой. Эрнандес притворился, будто перепалка меж клиентами - не его дело. Возможно, так оно и было в действительности.
- Выкладывай, - попросил я, вопреки правилам хорошего тона заговорив с набитым ртом: - Расскажи о семействе Лоури. Уж больно любопытное совпадение: услыхать от Барона совсем незнакомое имя и тот же час наткнуться на женушку отставного адмирала.
- Они перебрались в Санта-Фе примерно тогда, когда мы познакомились: во время суда над Вилли Чавесом. И тут же навязали себя всем и каждому. Чистый морской десант в сердце пустыни! За день до их приезда никто про Лоури слыхом не слыхивал, а через день имя сделалось общеизвестным... Вальдемар и впрямь подозревает ее супруга? По-настоящему?
- Думаю, да. Ведь можно или подозревать, или нет. Третьего не дано. Продолжай.
- Джаспер Лоури, отпрыск зажиточного семейства, пошел служить во флотском резерве, когда началась Вторая Мировая. Обучался зачаткам профессии на курсах при Аннаполисской Военно-Морской Академии. Карьеру сделал головокружительную. А нынешняя законодательница вкусов и хорошего тона, Адди Лоури, в девичестве Крумбейн, драила полы в дешевой матушкиной гостинице, заправляла постели постояльцам и не знаю, чем еще промышляла - но Лоури поддался ее чарам. Рыбак рыбака... Я, конечно, говорю довольно зло, но к этому есть основания. И поверь, не в сегодняшней стычке дело.
- А какие основания?
- Мы сердечно и взаимно возненавидели друг друга с первого взгляда. Пожалуй, новоприбывшая чета не произвела на меня должного впечатления. Лоури вели себя так, словно сам старик Ной подбросил их предков на ковчеге до будущего Санта-Фе и высадил на торчавшей среди вод горной вершине. Терпеть не могу приезжих, которые строят из себя закаленных старожилов. Тем паче, что собственные предки пришли сюда с первыми переселенцами, еще в тысяча восемьсот девяносто пятом...
- Ты, наверное, была тогда совсем крошкой, - заметил я.
- Мерзавец! - засмеялась Мадлен. И я порадовался, что вывел ее из начинавшегося уныния.
- Лоури занимается чем-либо, кроме подсчета фамильных богатств?
- Да ты местные газеты читаешь, приезжая в отпуск? - изумилась моя собеседница. - Их всего две!
- Не терплю газет, - сказал я. - На понюх не выношу. Читаю свинячий бред полуграмотных репортеров лишь по долгу службы, но в отпуске служебные обязанности прерываются. Раньше здесь выходил, если не ошибаюсь, "Новомексиканец"?
- Да. Теперь появляются еще и "Ежедневные новости", издаваемые Джаспером Лоури.
- Понятно.
- Вряд ли. Поясняю: прежняя газета вовсе не слыла красным листком, но "Ежедневные новости" заставили ее казаться своего рода "Новомексиканской Правдой". Тем не менее, "Новости" довольно любопытны - ежели у тебя нервы крепкие и способны выдержать оголтелую пропаганду махрового фашизма.
- Никогда, - хмыкнул я, - не замечал особого различия между "Правдой" и "Фелькишер Беобахтер". Что в лоб, что по лбу... Продолжай.
- Сам Лоури пером не владеет, но журналистов набрал умелых, и читательским кругом обзавелся немалым. Пишущие пользуются известной свободой, при условии, что не отклоняются от основного направления, избранного адмиралом. Несравненная миссис Лоури ведет раздел "Сегодня с Аделаидой"...
Я невольно поморщился, услыхав идиотское название рубрики. Впрочем, не могу сказать, будто бывают рубрики разумные. Делать нечего: требовать художественного чутья от газетчика, человека, услужливо потрафляющего наитупейшим общественным вкусам, было бы по крайней мере опрометчиво.
- Раздел чисто любительский; во всяком случае, восемь лет назад вызывал смех. Возможно, с тех пор несравненная Адди навострилась и набралась опыта... Что у нас числится в распорядке дня следующим пунктом?
- Поездка в Conejo Canon. Имеются имена двух ученых мужей, знавших твоего супруга, работавших с ним вместе и продолжающих изыскания поныне. Один из них успел сделаться чуть ли не директором всех лабораторий сразу. Но до Лос-Аламоса больше сорока миль, а тебе еще надобно повстречаться с адвокатом покойного отца, господином Бирнбаумом. Через час, кажется? Если разговор не отнимет чересчур много времени, успеем и в Лос-Аламос прокатиться.
Однако в мотеле миссис Эллершоу поджидала оставленная на столике портье записка:
"Дорогая Мадлен! К несчастью, до самого вечера буду занят судебным иском. Согласна прийти завтра поутру, около десяти? Пожалуйста, извини, я сам очень огорчен задержкой. Жду с нетерпением. Неизменно твой, дядюшка Джо".
- Так я звала его, когда была маленькой, - пояснила Элли, отбирая у меня листок. - Теперь нужно... Ой, погляди!
Она уставилась на окошко ближайшего автомата, продававшего газеты. Сквозь поцарапанный плексиглас чернели огромные буквы передового заголовка:
"ВЫСТРЕЛЫ В ПРЕЗИДЕНТА".
Это был "Новомексиканец", интриговавший покупателя и побуждавший любопытного прочитать первую полосу от начала и до конца. "Ежедневные новости", отпускаемые соседней машиной, уведомляли загодя:
"ПОКУШЕНИЕ ПРОВАЛИЛОСЬ!"
Глава 16
- Если бы это касалось вас, Эрик, - молвил Мак, - вы были бы поставлены в надлежащую и немедленную известность.
- Конечно, сэр, - ответил я и состроил ободряющую гримасу поджидавшей рядом Элли.
Преступление оказалось отнюдь не выходкой полоумного маньяка-одиночки, обуреваемого политическим зудом. И не тщательно замаскированной под вылазку маньяка международной диверсией, вроде убийства Кеннеди, когда на растерзание публике бросили неврастеника Ли Харви Освальда, а истинные убийцы втихомолку получили по ту сторону Атлантики золотые звезды и всевозможные другие отличия.
Эти налетчики не таились.
Приключилось нечто весьма схожее с покушением на Садата, но президент, в отличие от Садата, уцелел, что было чистым чудом.
Шестеро атакующих палили из небольших автоматов неопределенной марки. Двое охранников самоотверженно ринулись под ливень пуль, а остальные открыли ответный огонь, однако их чрезвычайно стесняло изобилие зевак, среди которых были женщины и дети. Нашу службу последнее обстоятельство нимало не смутило бы. То есть: если нас просят защищать кого-либо, человека защищают на совесть, а женщин, детей и бродячих собак в расчет не принимают. Должно быть, именно поэтому к нашей помощи и не торопятся прибегать...
Однако на сей раз президента прикрывали двое Маковских стрелков. Один устроился у края плоской крыши, в двухстах пятидесяти ярдах от места происшествия, второй угнездился у раскрытого окна в четырех сотнях ярдов. Секунду спустя ребятки принялись щелкать нападавших, словно орехи. После первой же выпущенной очереди двое диверсантов загадочным образом рухнули и покатились по асфальту. Далеких выстрелов среди возникшей сумятицы не услыхал никто.
Ровно через три секунды новая пара супостатов отправилась вослед убиенным приятелям. Ибо опытному снайперу требуется три секунды, чтобы передернуть затвор и прицелиться снова. Оставшиеся двое бросились наутек, но далеко не ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
- Я могла бы если не простить, Вальдемар, то просто понять вас! Но орудовать с такой преднамеренной жестокостью! С таким расчетливым зверством!.. Как вы могли? Как могли?..
Мадлен вскочила и опрометью ринулась вон из кабинета.
Глава 14
Казалось, Вальдемар Барон внезапно очнулся. На морщинистом лице возникла ухмылка: невеселая, кривая, довольно циничная.
- Должно быть, мистер Хелм, вы ждете, что я начну рассыпаться в негодующих возгласах? Какой, дескать, неуравновешенной, грубой, подозрительной личностью сделалась миссис Эллершоу?
- Насчет грубости и подозрительности не сужу, - ответил я, - но миссис Эллершоу провела без малого два месяца в учебном центре нашей службы. И перед этим подверглась подробнейшему врачебному опросу. Осмелюсь утверждать: ни малейшей психической неуравновешенности не отмечено.
Изрыгнув эту вопиющую ложь, я мысленно скрестил пальцы.
- Понимаю, - протянул Барон. - Вы, если не ошибаюсь, работаете на весьма загадочную организацию. Чем она, собственно говоря, занимается, мистер Хелм?
- Иногда сами не понимаем, сэр, - осклабился я.
- Что же, - вздохнул седовласый адвокат. - Похоже, самое удобное время признаться и облегчить душу...
- Вальдемар! - прошептал потрясенный Максон. Поглядев на него, Барон покачал головой.
- Ценю ваше доброе отношение, Уолтер, но, к несчастью, Мадлен почти полностью права. Я заслужил все, что выслушал.
Зазвенел телефон.
- Да? - приглушенно произнес Максон. - Да... Нет-нет, невозможно, у мистера Барона совещание. Трубка улеглась на место.
- Должен, однако, заметить, - продолжил Барон, - миссис Эллершоу преувеличивает мою природную испорченность. Покушаться на ее жизнь я не стал бы ни при каких условиях, да и нужды в этом нет ни малейшей. Понятия не имею, кто и с какой стати подослал убийц - если убийцы действительно являлись.
- Я тому свидетелем, сэр.
- Конечно... Поверьте, не имею ни прямого, ни косвенного отношения к этому. А в остальном возражать не могу. Я помог суду присяжных вынести обвинительное заключение по делу Мадлен.
Облизнув губы, Максон осведомился упавшим голосом:
- Но... зачем?
- По причине, которую Мадлен угадала.
- Шантаж?
- Фирма, посвятившая себя адвокатской практике, весьма уязвима, Уолтер. Мне убедительно пояснили, как можно в одночасье лишиться всего, если не сделать уступки. Некие крупные корпорации... Неважно. Одним словом, иногда защитник вынужден балансировать на грани дозволенного, допустимого по закону. Бывает, названную грань пересекают - совсем немного, но закон есть закон. А...
- Чего именно потребовали от вас? - перебил я. Барон обреченно пожал плечами.
- Именно того, что я сделал. Миссис Эллершоу следовало... гм! - обезвредить. Числясь женою и пособницей беглого государственного изменника, она уже не смогла бы никому становиться поперек дороги. Нужно было добиться добровольного признания: это выдвинули как неотъемлемое условие. Или, если заупрямится, не препятствовать обвинительному приговору. Защищать спустя рукава, проигрывая дело пункт за пунктом.
- Вас шантажировали при встрече, или по телефону?
- По телефону, разумеется. Опознать собеседника по голосу не берусь, человек разговаривал через листок фольги, дребезжащим тембром.
- И этого достало, чтобы швырнуть на растерзание волкам неповинную сотрудницу?.. А, понимаю. Вам напомнили о похожих случаях, привели на память несколько предметных уроков.
- Да, - сказал Барон. - Руководитель одной из вашингтонских контор застрелился, не вынеся разоблачений. Другой процветавший юрист вынужден был отравиться. И третий случай... Я просто испугался. Все три фирмы потерпели полный крах и прекратили деятельность.
- Значит, звонивший не назвался... Имя Толливер вам знакомо?
Старик покачал головой.
- Нет. Но судя по манере выражаться, по некоторым брошенным словечкам... Я, конечно же, ничего не утверждаю, но...
- Продолжайте, сэр.
- Повторяю: это лишь предположение. Некий человек, переехавший в Санта-Фе десять лет назад, Лоури - отставной адмирал Лоури. Моряцкие словечки распознаешь немедленно, только нельзя исключать и того, что неведомый собеседник подделывался под флотскую речь с умыслом. Дальше обсуждать этот вопрос не буду; и вы, Уолтер, не слыхали сказанного. Отнюдь не хочу порочить человека, могущего быть совершенно безвинным.
- Понятно, - молвил я. - Благодарю.
- Что вы намерены теперь предпринять, мистер Хелм?
- Да ничего особенного. Юридическая этика в компетенцию нашей службы не входит. Миссис Эллершоу, конечно, примется настаивать на восстановлении своего доброго имени, денежном возмещении понесенного ущерба - как материального, так и морального, - но это уже не по моей части.
- Будет сделано все, дабы помочь ей. И поверьте, я предпринял бы нужные шаги даже не встретившись с вами.
- Понимаю. А на ваше сотрудничество рассчитывать можно, мистер Максон?
- Безусловно!
- Дело, которое расследуется ныне, вызревало не меньше десяти лет. Оно имеет общенациональное значение. Хотите пособить - ведите себя разумно. И никаких возмущенных разоблачений, никаких разрывов с не оправдавшей вашего доверия конторой Барона и Уолша. Продолжайте спокойно и добросовестно трудиться. Договорились?
- Да.
- Вот и превосходно. Тогда разрешите откланяться, господин Барон. Повторяю: с моей стороны вам опасаться нечего.
Уж не знаю, как, и о чем они с Максоном беседовали, когда за мною затворилась дверь. Зато хорошо помню содержание собственной беседы с дожидавшейся у парадного крыльца Мадлен.
- И? - спросила Элли.
- Изумительно, мисс Марпл, - осклабился я. Бледное лицо Мадлен исказилось от волнения.
- Да нет, я просто вспомнила жалобы, ранее адресованные тебе, и завела старую песенку. Только пустила в ход воображение, да сменила общую тональность: начала не рыдать, а рычать. Вот и все.
- Весьма живое воображение, сударыня. Элли ухмыльнулась.
- Нам требовалась фурия? Мы ее получили! Я выудила из памяти все дурацкие, мелочные подозрения, раздула тлевшие когда-то огоньки, зажгла впечатляющий костер...
- Повторяю: изумительно, мисс Марпл.
- Мэтт! - выдохнула Элли, отступая на шаг. - Ради Бога, Мэтт! Я оказалась права?
- Миссис Э., - провозгласил я, - вы, сами того не желая, угодили в "десятку".
- Нет! Нет! Я удивился:
- Неужто сама не ведала, что молола?
- Господи, - промолвила Элли после бесконечно долгой паузы, - да я, пожалуй, просто не решалась думать об этом всерьез... Перескажи разговор.
- Барон утверждает, будто ты преувеличиваешь, но только самую малость. Вальдемар Барон, по-видимому, не причастен к разгрому Римской империи, сожжению Джордано Бруно, убийству эрц-герцога Франца-Фердинанда, а также к преднамеренным тюремным издевательствам над миссис Мадлен Эллершоу и недавним покушениям на нее же. Однако упекли тебя с ведома господина Вальдемара, и при его полнейшем содействии.
- Господи помилуй! - прошептала Мадлен.
- Предлагаю поправить упадок сил и обрести некоторое душевное спокойствие. Сиречь пообедать и прилично выпить в ресторане "Кортес". Мы там отлично поужинали двенадцать лет назад, надо проверить, по-прежнему ли хорошо готовят мексиканские повара. Прошагать придется всего-навсего два квартала.
Элли тревожно спросила:
- Что, затеваешь новую артиллерийскую подготовку?
- Нет, но разведки боем не исключаю.
- Но я одета не для ресторана!
- И прекрасно! Мы же намерены дать обществу изрядный щелчок по носу, не забыла? Явить всеобщему обозрению остервенелую, закосневшую в пещерной злобе на обидчиков, неумолимую мстительницу. А по нынешним временам, если давать от ворот поворот каждому, кто вознамерится придти в джинсах, можно и прогореть. Поторопимся, не то полгорода ринется перекусить во время обеденного перерыва, и нам не достанется мест.
Глава 15
Владелец ресторана, Альфредо Эрнандес, высокий, худощавый, очень похожий на средневекового кастильского идальго, встретил нас вежливо, сразу же признал Мадлен, учтиво проводил новых посетителей к одному из свободных столиков и обнаружил немалую деликатность, ни словом не обмолвившись насчет того, как долго миссис Эллершоу не заглядывала в "Кортес".
И меня Эрнандес помнил. Правда, я не жаловал мексиканца чересчур уж частыми визитами, но за пятнадцать лет, прожитых в центре Санта-Фе, поневоле привелось перезнакомиться с содержателями всех местных кафе, закусочных и ресторанов. Альфредо позвал официантку, та почтительно остановилась рядом, держа в одной руке блокнот, а в другой - карандашик.
- Наверное, водку-мартини, - сказала Мадлен, когда я вопросительно поднял брови. - Нужно встряхнуться чуток.
- Просто мысли читаешь. Будьте любезны, два мартини с водкой.
Мы сидели молча, дожидались коктейлей и рассматривали большой, погруженный в полумрак ресторанный зал. Интерьер заставлял размышлять о золотом начале века: алый бархат, коричневая кожа кресел, померкшая позолота светильников.
Три дамы в брючных костюмах переступили порог и, предшествуемые Эрнандесом, двинулись к столу. Шагавшая впереди особа, которой, должно быть, минуло сорок пять, или около того, уставилась на меня и Мадлен с вызывающим неодобрением. Холодно уставилась, ничего не скажу. Высокая, костлявая, седеющая особа.
- Думаю, - объявила она довольно громким голосом, - Альфредо вынужден впускать любого и всякого, но, право, бывшая тюремная птаха могла бы и стыд иметь. А если все-таки явилась в порядочное заведение, то попросить отдельный кабинет.
С той же вызывающей отчетливостью Мадлен сообщила мне:
- Мистер Хелм, эту старую раздражительную шлюху звать Аделаида Лоури. Маменька ее содержала дешевые меблированные комнаты в порту Аннаполис, а дочка помогала родительнице, мыла посуду и полы. Там и заарканила военного моряка, между прочим.
Аделаида Лоури лишь презрительно фыркнула в ответ и удалилась вместе со свитой. Эрнандес притворился, будто перепалка меж клиентами - не его дело. Возможно, так оно и было в действительности.
- Выкладывай, - попросил я, вопреки правилам хорошего тона заговорив с набитым ртом: - Расскажи о семействе Лоури. Уж больно любопытное совпадение: услыхать от Барона совсем незнакомое имя и тот же час наткнуться на женушку отставного адмирала.
- Они перебрались в Санта-Фе примерно тогда, когда мы познакомились: во время суда над Вилли Чавесом. И тут же навязали себя всем и каждому. Чистый морской десант в сердце пустыни! За день до их приезда никто про Лоури слыхом не слыхивал, а через день имя сделалось общеизвестным... Вальдемар и впрямь подозревает ее супруга? По-настоящему?
- Думаю, да. Ведь можно или подозревать, или нет. Третьего не дано. Продолжай.
- Джаспер Лоури, отпрыск зажиточного семейства, пошел служить во флотском резерве, когда началась Вторая Мировая. Обучался зачаткам профессии на курсах при Аннаполисской Военно-Морской Академии. Карьеру сделал головокружительную. А нынешняя законодательница вкусов и хорошего тона, Адди Лоури, в девичестве Крумбейн, драила полы в дешевой матушкиной гостинице, заправляла постели постояльцам и не знаю, чем еще промышляла - но Лоури поддался ее чарам. Рыбак рыбака... Я, конечно, говорю довольно зло, но к этому есть основания. И поверь, не в сегодняшней стычке дело.
- А какие основания?
- Мы сердечно и взаимно возненавидели друг друга с первого взгляда. Пожалуй, новоприбывшая чета не произвела на меня должного впечатления. Лоури вели себя так, словно сам старик Ной подбросил их предков на ковчеге до будущего Санта-Фе и высадил на торчавшей среди вод горной вершине. Терпеть не могу приезжих, которые строят из себя закаленных старожилов. Тем паче, что собственные предки пришли сюда с первыми переселенцами, еще в тысяча восемьсот девяносто пятом...
- Ты, наверное, была тогда совсем крошкой, - заметил я.
- Мерзавец! - засмеялась Мадлен. И я порадовался, что вывел ее из начинавшегося уныния.
- Лоури занимается чем-либо, кроме подсчета фамильных богатств?
- Да ты местные газеты читаешь, приезжая в отпуск? - изумилась моя собеседница. - Их всего две!
- Не терплю газет, - сказал я. - На понюх не выношу. Читаю свинячий бред полуграмотных репортеров лишь по долгу службы, но в отпуске служебные обязанности прерываются. Раньше здесь выходил, если не ошибаюсь, "Новомексиканец"?
- Да. Теперь появляются еще и "Ежедневные новости", издаваемые Джаспером Лоури.
- Понятно.
- Вряд ли. Поясняю: прежняя газета вовсе не слыла красным листком, но "Ежедневные новости" заставили ее казаться своего рода "Новомексиканской Правдой". Тем не менее, "Новости" довольно любопытны - ежели у тебя нервы крепкие и способны выдержать оголтелую пропаганду махрового фашизма.
- Никогда, - хмыкнул я, - не замечал особого различия между "Правдой" и "Фелькишер Беобахтер". Что в лоб, что по лбу... Продолжай.
- Сам Лоури пером не владеет, но журналистов набрал умелых, и читательским кругом обзавелся немалым. Пишущие пользуются известной свободой, при условии, что не отклоняются от основного направления, избранного адмиралом. Несравненная миссис Лоури ведет раздел "Сегодня с Аделаидой"...
Я невольно поморщился, услыхав идиотское название рубрики. Впрочем, не могу сказать, будто бывают рубрики разумные. Делать нечего: требовать художественного чутья от газетчика, человека, услужливо потрафляющего наитупейшим общественным вкусам, было бы по крайней мере опрометчиво.
- Раздел чисто любительский; во всяком случае, восемь лет назад вызывал смех. Возможно, с тех пор несравненная Адди навострилась и набралась опыта... Что у нас числится в распорядке дня следующим пунктом?
- Поездка в Conejo Canon. Имеются имена двух ученых мужей, знавших твоего супруга, работавших с ним вместе и продолжающих изыскания поныне. Один из них успел сделаться чуть ли не директором всех лабораторий сразу. Но до Лос-Аламоса больше сорока миль, а тебе еще надобно повстречаться с адвокатом покойного отца, господином Бирнбаумом. Через час, кажется? Если разговор не отнимет чересчур много времени, успеем и в Лос-Аламос прокатиться.
Однако в мотеле миссис Эллершоу поджидала оставленная на столике портье записка:
"Дорогая Мадлен! К несчастью, до самого вечера буду занят судебным иском. Согласна прийти завтра поутру, около десяти? Пожалуйста, извини, я сам очень огорчен задержкой. Жду с нетерпением. Неизменно твой, дядюшка Джо".
- Так я звала его, когда была маленькой, - пояснила Элли, отбирая у меня листок. - Теперь нужно... Ой, погляди!
Она уставилась на окошко ближайшего автомата, продававшего газеты. Сквозь поцарапанный плексиглас чернели огромные буквы передового заголовка:
"ВЫСТРЕЛЫ В ПРЕЗИДЕНТА".
Это был "Новомексиканец", интриговавший покупателя и побуждавший любопытного прочитать первую полосу от начала и до конца. "Ежедневные новости", отпускаемые соседней машиной, уведомляли загодя:
"ПОКУШЕНИЕ ПРОВАЛИЛОСЬ!"
Глава 16
- Если бы это касалось вас, Эрик, - молвил Мак, - вы были бы поставлены в надлежащую и немедленную известность.
- Конечно, сэр, - ответил я и состроил ободряющую гримасу поджидавшей рядом Элли.
Преступление оказалось отнюдь не выходкой полоумного маньяка-одиночки, обуреваемого политическим зудом. И не тщательно замаскированной под вылазку маньяка международной диверсией, вроде убийства Кеннеди, когда на растерзание публике бросили неврастеника Ли Харви Освальда, а истинные убийцы втихомолку получили по ту сторону Атлантики золотые звезды и всевозможные другие отличия.
Эти налетчики не таились.
Приключилось нечто весьма схожее с покушением на Садата, но президент, в отличие от Садата, уцелел, что было чистым чудом.
Шестеро атакующих палили из небольших автоматов неопределенной марки. Двое охранников самоотверженно ринулись под ливень пуль, а остальные открыли ответный огонь, однако их чрезвычайно стесняло изобилие зевак, среди которых были женщины и дети. Нашу службу последнее обстоятельство нимало не смутило бы. То есть: если нас просят защищать кого-либо, человека защищают на совесть, а женщин, детей и бродячих собак в расчет не принимают. Должно быть, именно поэтому к нашей помощи и не торопятся прибегать...
Однако на сей раз президента прикрывали двое Маковских стрелков. Один устроился у края плоской крыши, в двухстах пятидесяти ярдах от места происшествия, второй угнездился у раскрытого окна в четырех сотнях ярдов. Секунду спустя ребятки принялись щелкать нападавших, словно орехи. После первой же выпущенной очереди двое диверсантов загадочным образом рухнули и покатились по асфальту. Далеких выстрелов среди возникшей сумятицы не услыхал никто.
Ровно через три секунды новая пара супостатов отправилась вослед убиенным приятелям. Ибо опытному снайперу требуется три секунды, чтобы передернуть затвор и прицелиться снова. Оставшиеся двое бросились наутек, но далеко не ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23