В то же время с лицом Джины произошла обратная перемена: оно стало серым, погасшим и безжизненным. Бледные губы безвольно вздрагивали.
- Черт бы тебя побрал! - прошептала женщина. - Черт бы тебя побрал!
После чего внезапным резким движением подняла руку. Я увидел блеснувший маленький пистолет и попытался откатиться в сторону в то самое мгновение, когда Джина выстрелила мне в лицо. Однако путы и все еще не прояснившееся до конца сознание не позволили сделать это достаточно эффективно. Что-то сильно ударило меня по голове прямо над левым ухом. Мир немедленно окрасился в ярко-красные тона, и я ощутил странную дрожь в конечностях. После чего отказался от дальнейших попыток увернуться и сосредоточился на том, чтобы сохранить оставшиеся крохи сознания. Почему-то казалось чрезвычайно важным узнать, куда попадет следующая пуля; я изо всех сил стремился не упустить неповторимое ощущение последних минут на этой земле.
Какой-то предмет со стуком упал на тиковый пол каюты. Как ни странно, я не ощутил облегчения, хоть и понял, что Джина выронила оружие, не в состоянии заставить себя нажать на спуск еще раз. Но меня учили чрезвычайно осторожно обращаться с огнестрельным оружием, поэтому такое проявление небрежности вызвало у меня только испуг и раздражение. Упустив пистолет подобным образом, она, наверняка, не подумала предварительно разрядить оружие или хотя бы поставить на предохранитель. Тем не менее, вопреки моим ожиданиям, выстрела при падении не раздалось.
Я ощутил, что она поднимает мне голову, которая, казалось, находится невероятно далеко от остального тела, и проводит рукой по лицу, вероятно перепачкивая моей кровью свежевыстиранные джинсы. Какая жалость.
- О, Господи, он мертв, я убила его! - простонала она, усаживаясь на койку и обхватывая меня руками. - Мэтт, пожалуйста! Мэтт, дорогой, я не хотела... Ну да, хотела, но пойми меня, дорогой. Ты должен меня понять! Мне пришлось сделать это! Ты все испортил, но мне так жаль... Господи, я вся перепачкаюсь! Но у мертвецов не бывает такого кровотечения... Мэтт! Мэтт, очнись!
Я заставил губы пошевелиться.
- Зачем? - угрюмо поинтересовался я. - Чтобы ты меня добила?
- Боже мой, сколько крови! - проговорила она. - Где у тебя аптечка?
Все еще с определенным трудом, я произнес:
- Сначала пистолет, пожалуйста. Пока он не ударился о стену и не выстрелил. По крайней мере, поставь его на предохранитель.
- Я ничего не имею против умышленного убийства, многие пытаются сделать это давным-давно, но глупо умирать от случайного выстрела. И еще проверь пробоину от пули, хотя двадцать пятый калибр это не ружейный заряд. Отверстие в четверть дюйма вряд ли потопит нас в ближайшее время. А аптечка лежит в задней части рундука, рядом с ружьем. Но сначала дай платок или полотенце, чтобы стереть кровь.
Мгновение она не двигаясь смотрела на меня. Затем поднялась и остановилась, глядя на меня сверху вниз. Лицо ее вновь обрело человеческие черты, губы слегка искривились, но на этот раз насмешливо.
- Жертва несостоявшегося убийства распоряжается на месте преступления, - пробормотала она.
- Кто-то же должен этим заняться, раз уж несостоявшаяся убийца оказалась такой неумехой, - отозвался я.
Она протянула руку на камбуз - на двадцатифутовой яхте все расположено очень близко - отыскала чистое посудное полотенце и протянула его мне. Неуклюже орудуя связанными руками, я приложил его к нужному месту. Джина еще какое-то время нахмурившись, смотрела на меня.
Затем медленно произнесла:
- В старину, когда люди еще серьезно относились к вопросам достоинства, существовало такое понятие, как слово чести. Узник мог пообещать не пытаться сбежать или не нападать на стража в течение определенного времени. Если я развяжу тебя... Скажем, на час, пока мы тебя перевяжем и приведем в порядок каюту?
- Час в твоем распоряжении, - сказал я, протягивая запястья.
Джина несколько натянуто рассмеялась.
- Со стороны можно подумать, это ты делаешь мне одолжение...
Мы управились со всеми делами за три четверти часа. Маленький пистолет исчез в неизвестном мне укрытии. Оставалось только надеяться, что Джина не забыла поставить его на предохранитель. Мы выяснили, что пуля не пробила яхту насквозь. Задев мой череп, пронизав матрац и полку койки, она остановилась в одной из хранившихся внизу банок с консервами, что добавило нам еще немного работы. От крови пришлось отмывать прежде всего меня и деревянную конструкцию. Постельное белье и одежду Джины оставили отмокать в ведре с холодной водой на кокпите. Просто удивительно, сколько крови способно вылиться из пустяковой царапины на голове. Поскольку я все еще оставался обнаженным по пояс, то есть, в том виде, в котором накануне поджидал свою возлюбленную, одежда моя не пострадала. Трещину в моем черепе залатали пластырем.
- Нелепее ничего и не придумаешь! - возмутилась Джина, когда, покончив с делами, мы присели на кокпите, где прохладный воздух предположительно должен был уменьшить мою головную боль. - Сидим здесь, как добрые друзья... Ведь я же пыталась убить тебя!
- Не ты одна такая, - отозвался я.
- Это представлялось единственным логическим выходом, - сказала она. - Собственно говоря, это и сейчас единственный логический выход.
Управляемый автопилотом "Спиндрифт" спокойно рассекал морскую гладь под голубым багамским небом. Судя по цвету воды, темно-голубому, с редкими белыми вкраплениями, места тут были довольно глубокие. Мы направлялись на восток. С юга виднелась земля, ничем неприметный низкий островок, а на севере проходил корабль, по-видимому, направляясь к оставшемуся позади нас Нассау, за кормой оставшемуся, если пользоваться морской терминологией. Джина облачилась в свои широкие плиссированные штаны цвета хаки и кофточку в красную и белую полосы. Соски отчетливо проступали сквозь тонкую вязаную ткань. Хотя последнее не имело к делу ни малейшего отношения.
- В таком случае, как скоро я получу очередную пулю? - поинтересовался я.
Джина посмотрела на меня широко раскрытыми темными глазами.
- Нет, - сказала она. - Сделать это еще раз я не смогу. Не смогу еще раз это пережить! Почти всю ночь просидела здесь, пытаясь убедить себя, что это единственно возможное решение. Убедить себя, что я была вынуждена, обязана сделать это. Убедить, что выбора не оставалось. Не оставалось после того, как...
- После чего? - спросил я, когда она замолчала.
- После этого, - сказала она, извлекая из кармана маленький лист бумаги. Тот показался мне знакомым. - Когда ты вернулся к Григу, когда он позвал тебя одного, я поняла, что он придумал, как доставить мне неприятности. Несмотря на то, что он получил свои деньги, мои деньги, наши деньги, он по-прежнему жаждал отыграться. И я оказалась права, не так ли? А мы не можем допустить, чтобы местоположение Ринг-Кей стало достоянием гласности. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней. - Не сводя с меня взгляда, она разорвала лист на мелкие кусочки, подняла руку и позволила им высыпаться за борт.
- Вот так! - проговорила она и вздохнула. - Хотя, разумеется, это не выход. Ты вполне мог запомнить координаты.
Собственно говоря, координаты я не запомнил, потому как просто не успел этого сделать. Я сказал:
- Вовсе ни к чему было устраивать спектакль со стрельбой. Похоже, ты довольно неплохо разбираешься в моих препаратах и, предположительно, по-прежнему держишь их под рукой. Снадобье там вполне смертельное, можешь не сомневаться. Дождешься, пока я усну и тихонько уколешь. Тихо и чисто.
- Прекрати издеваться! - Джина поморщилась. - Ты прекрасно понимаешь, что я исчерпала свои резервы. Мне не удастся заставить себя проделать это еще раз. Дурацкие сантименты! Подумать только, всего лишь жизнь одного человека! Который способен все разрушить. И дело вовсе не в моем непреодолимом человеколюбии. В конце концов, я бы не стала нанимать Альберта Поупа, будь я столь щепетильной в вопросах жизни и смерти!
- Я знавал одного пилота, который во время второй мировой войны на своей "летающей крепости" сеял смерть и разрушения по всей Германии. Однако, в конце концов, его самолет сбили, и парень выпрыгнул с парашютом. На земле наткнулся на немецкого солдата. Парень извлек свой верный пистолет и, скорее всего, ему удалось бы спастись, но он не смог заставить себя убить человека, стоя с ним лицом к лицу. И это несмотря на то, что от его руки погибло множество людей. Но бедолаги находились далеко.
- И что с ним случилось?
- Конечно же, немец выстрелил. Раненый попал в лагерь военнопленных, вернулся домой калекой и остаток дней уже не жил, а доживал.
- Пытаешься уговорить меня покончить с тобой? Ситуация и в самом деле сложилась глупейшая. Мы сидели и вели дурацкий разговор, тогда как управиться с ней Мне мешала разве что пронзительная головная боль и расплывчатое обещание. Однако я вряд ли много бы добился, захватив ее в качестве пленницы, разве что прибегнув к весьма неприятной процедуре допроса, но и в этом случае на то, чтобы узнать координаты интересующего меня места, ушло бы немало времени. Поэтому я предпочитал добираться до цели, оставаясь ее пленником, но чтобы она не догадалась о моем замысле, следовало устроить как можно более густую дымовую завесу.
- Нет, всего лишь пытаюсь продемонстрировать границы твоих возможностей, чтобы между нами не оставалось никаких неясностей, - сказал я. - Кстати говоря, я не слишком хорошо разбираюсь в координатах и не успел запомнить цифры.
Ей предлагался выход. Если мне не известно, где находится Ринг-Кей, меня вовсе не обязательно убивать. Видно было, что ей хочется поверить мне. Тем не менее, она подозрительно произнесла:
- Я должна поверить тебе на слово?
- Ты уже испытала мое слово.
Джина посмотрела на часы.
- Да, и твое время почти истекло. Надеешься, что я забуду? Будь умницей и спускайся вниз, чтобы я снова могла тебя связать.
Лежа на своей койке со всеми надлежащими путами, я спросил:
- Так что же произойдет в ближайшие несколько дней? Ты сказала, что никто не должен узнать о Ринг-Кей еще несколько дней. - Джина упрямо покачала головой, не проронив ни слова, и я попробовал задать другой вопрос: - Между прочим, что вообще представляет из себя этот самый Ринг-Кей? Жемчужная лагуна, посреди идеально круглого острова?
Джина рассмеялась.
Лагуна там, разумеется, есть, в этом-то все и дело, но она довольно узкая и вытянутая. Название острову дали массивные старые металлические кольца, вделанные в скалы с обеих сторон. К ним крепились "штормовые" цепи, которые проходили по дну и удерживали якорь судна, чтобы сильный порыв ветра не бросил его на берег. Цепи, конечно, со временем съела ржавчина, но кольца на берегу сохранились.
- Если Ринг-Кей на самом деле расположен вдали от морских путей, странно, что его использовали в качестве укрытия от штормов.
- Да, но пользовались им люди, которых это вполне устраивало. Говорят, однажды там был пират Черная Борода. Разумеется, в то самое время в лагуне стоял корабль капитана Блада.
Джина пожала плечами.
- Не спорю, возможно, это всего лишь еще одна легенда о Тиче.
- Вот ты себя и выдала. Никто не знал, что Черную Бороду звали Тичем.
Джина мимолетно улыбнулась, после чего лицо ее вновь стало серьезным.
- Мэтт.
- Да?
- Мы ведь выяснили, что я не в состоянии тебя убить, правда? Поэтому, пожалуйста, не толкай меня на крайности. Мне достаточно не позволить тебе связаться со своими на случай, если ты покривил душой, говоря о своей памяти, до тех пор, пока ты не сможешь ничему помешать. В этом случае я постараюсь устроить все так, чтобы ты не пострадал. Только, пожалуйста, не пытайся выкинуть один из своих трюков, о которых, уверена, ты подумываешь прямо сейчас. Договорились? - Джина быстро оглянулась. - Господи, ветер сменился! Будь молодцом и лежи спокойно, дорогой.
Она почувствовала перемену раньше меня и уже ус пела подняться до середины трапа, когда яхта выпрямилась, и паруса бешено захлопали над головой Я услышал постукивание блоков грота и поскрипывание лебедки кливера - Джина опытной рукой подставляла паруса новому ветру.
Женщиной она была незаурядной, но у меня не выходил из памяти безумный череп, смотревший на меня не более часа назад, и пуля, посланная прямо в лицо. И еще я не мог забыть человека, которого съели - вернее, на половину съели акулы; изувеченной женщины в инвалидной коляске, попавшей туда по вине человека, теперь работающего на миссис Джорджину Уиллистон и ее друзей. Все это не позволяло излишне полагаться на ее обнадеживающие обещания относительно моего будущего.
Я обратил внимание, что она не стала пользоваться синтетическими канатами, в изобилии имеющимися на борту, чтобы связать меня. Современные корабельные тросы делают исключительно из нейлона и дакрона, нейлона - там, где требуется эластичность, и дакрона - там, где без нее можно обойтись. Поэтому нынешние тросы гораздо более скользки и упруги, чем те, которыми пользовались в былые времена. Это делает их прочнее и долговечнее, но вот узлы на них удерживаются гораздо хуже. Гудини освободился бы от таких пут даже не просыпаясь. Однако Джина использовала в качестве пут материал, идущий на крепление парусов мягкую белую дюймовую ленту из грубо скрученного и чрезвычайно прочного материала, сохраняющего узлы на натянутых парусах даже в штормовых условиях Молодчина Одна ко при всем своем знании судовых материалов. Джина не удосужилась тщательно меня обыскать. На случай необходимости, у меня оставалась пара запасных вариантов, но пока я предпочитал вести себя как образцовый узник.
В течение полудня мы управились с неуклюжей процедурой кормления и неловкой процедурой посещения туалета. Чуть погодя я заметил перемену курса. На палубу меня не приглашали, но я изловчился бросить взгляд в ближайший иллюминатор Положение солнца свидетельствовало, что теперь мы направляемся на юг. Вокруг не было видно ни единого острова, но вода утратила прежний темно-голубой оттенок. Несмотря на рябь, поднятую подгоняющим нас свежим ветром, я заметил, что она стала светлее и несколько более пестрой, повторяя цвета дна, меняющегося от светлого песка до темных водорослей. Дно казалось опасно близким, мы беспечно рассекали море, едва способное пропустить нашу яхту, однако в действительности глубина, пожалуй, составляла от пятнадцати до двадцати футов. Как бы там ни было, я, наконец, совершил это: миновал одну из знаменитых багамских отмелей.
Вскоре покорный слуга отказался от попыток уследить за тем, куда направляется яхта. Даже имея в пределах видимости землю, я вряд ли отличил бы один островок от другого. К вечеру ветер ослаб. Яхта со включенным двигателем шла по спокойной глади. Джина свернула кливер и упруго натянула вниз грот, стараясь, по возможности, уменьшить его колыхание.
Я подремывал в своей колыбели, когда был разбужен довольно резким изменением курса. Внезапно послышался скрежет, и "Спиндрифт" заметно сбавил ход. Затем взревел мотор - Джина перевела рычаг на "полный вперед". Я, извиваясь, поднялся с койки и поплелся на корму, чуть было не оказавшись на полу, когда киль зацепил за что-то твердое, и яхта вновь резко содрогнулась. Вскарабкавшись по трапу, я остановился, вцепившись связанными руками в его верхушку и оглядываясь по сторонам. Джина взобралась для лучшего обзора на сиденье кокпита, придерживаясь руками за гик безжизненно повисшего грота над головой. Одной босой ногой она управляла румпелем, сосредоточившись на поиске фарватера настолько, что меня одарила лишь мимолетным взглядом. На сидении лежала карта, сложенная так, что мне не удалось ничего разглядеть, но Джина и сама не смотрела на нее. Очевидно, местная навигация основывалась исключительно на визуальном наблюдении.
За кормой пенилась вода, смешанная с беловатым илом, поднятым со дна нашим винтом. Спокойная поверхность океана по обе стороны была испещрена неприятного вида рифами и коралловыми островками. Впереди не наблюдалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего проход. Под бушприт уходила беловатая гладь мелководья. В нескольких сотнях ярдов впереди она переходила в приятную голубизну, но эти несколько сотен ярдов нам еще предстояло преодолеть. Киль вновь угрожающе чиркнул о дно.
- Давай! - Упрямо шептала Джина. - Двигайся, черт тебя побери! Ты пройдешь... Вот так!
Внезапно мы вырвались на волю. "Спиндрифт" вновь начал набирать скорость. Дно уходило вниз, а отмели и рифы оставались за кормой. Джина спустилась на кокпит и приглушила ревущий дизель. Потом посмотрела на меня и улыбнулась.
- Слегка упустили прилив в этом проходе, - сказала она. - Я решила, что лучше попытаться прорваться, чем ждать еще двенадцать часов. Теперь, когда все позади, как ты смотришь на то, чтобы выпить? - Джина задумчиво оглядела меня. - Еще одно слово чести, сэр Мэттью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Черт бы тебя побрал! - прошептала женщина. - Черт бы тебя побрал!
После чего внезапным резким движением подняла руку. Я увидел блеснувший маленький пистолет и попытался откатиться в сторону в то самое мгновение, когда Джина выстрелила мне в лицо. Однако путы и все еще не прояснившееся до конца сознание не позволили сделать это достаточно эффективно. Что-то сильно ударило меня по голове прямо над левым ухом. Мир немедленно окрасился в ярко-красные тона, и я ощутил странную дрожь в конечностях. После чего отказался от дальнейших попыток увернуться и сосредоточился на том, чтобы сохранить оставшиеся крохи сознания. Почему-то казалось чрезвычайно важным узнать, куда попадет следующая пуля; я изо всех сил стремился не упустить неповторимое ощущение последних минут на этой земле.
Какой-то предмет со стуком упал на тиковый пол каюты. Как ни странно, я не ощутил облегчения, хоть и понял, что Джина выронила оружие, не в состоянии заставить себя нажать на спуск еще раз. Но меня учили чрезвычайно осторожно обращаться с огнестрельным оружием, поэтому такое проявление небрежности вызвало у меня только испуг и раздражение. Упустив пистолет подобным образом, она, наверняка, не подумала предварительно разрядить оружие или хотя бы поставить на предохранитель. Тем не менее, вопреки моим ожиданиям, выстрела при падении не раздалось.
Я ощутил, что она поднимает мне голову, которая, казалось, находится невероятно далеко от остального тела, и проводит рукой по лицу, вероятно перепачкивая моей кровью свежевыстиранные джинсы. Какая жалость.
- О, Господи, он мертв, я убила его! - простонала она, усаживаясь на койку и обхватывая меня руками. - Мэтт, пожалуйста! Мэтт, дорогой, я не хотела... Ну да, хотела, но пойми меня, дорогой. Ты должен меня понять! Мне пришлось сделать это! Ты все испортил, но мне так жаль... Господи, я вся перепачкаюсь! Но у мертвецов не бывает такого кровотечения... Мэтт! Мэтт, очнись!
Я заставил губы пошевелиться.
- Зачем? - угрюмо поинтересовался я. - Чтобы ты меня добила?
- Боже мой, сколько крови! - проговорила она. - Где у тебя аптечка?
Все еще с определенным трудом, я произнес:
- Сначала пистолет, пожалуйста. Пока он не ударился о стену и не выстрелил. По крайней мере, поставь его на предохранитель.
- Я ничего не имею против умышленного убийства, многие пытаются сделать это давным-давно, но глупо умирать от случайного выстрела. И еще проверь пробоину от пули, хотя двадцать пятый калибр это не ружейный заряд. Отверстие в четверть дюйма вряд ли потопит нас в ближайшее время. А аптечка лежит в задней части рундука, рядом с ружьем. Но сначала дай платок или полотенце, чтобы стереть кровь.
Мгновение она не двигаясь смотрела на меня. Затем поднялась и остановилась, глядя на меня сверху вниз. Лицо ее вновь обрело человеческие черты, губы слегка искривились, но на этот раз насмешливо.
- Жертва несостоявшегося убийства распоряжается на месте преступления, - пробормотала она.
- Кто-то же должен этим заняться, раз уж несостоявшаяся убийца оказалась такой неумехой, - отозвался я.
Она протянула руку на камбуз - на двадцатифутовой яхте все расположено очень близко - отыскала чистое посудное полотенце и протянула его мне. Неуклюже орудуя связанными руками, я приложил его к нужному месту. Джина еще какое-то время нахмурившись, смотрела на меня.
Затем медленно произнесла:
- В старину, когда люди еще серьезно относились к вопросам достоинства, существовало такое понятие, как слово чести. Узник мог пообещать не пытаться сбежать или не нападать на стража в течение определенного времени. Если я развяжу тебя... Скажем, на час, пока мы тебя перевяжем и приведем в порядок каюту?
- Час в твоем распоряжении, - сказал я, протягивая запястья.
Джина несколько натянуто рассмеялась.
- Со стороны можно подумать, это ты делаешь мне одолжение...
Мы управились со всеми делами за три четверти часа. Маленький пистолет исчез в неизвестном мне укрытии. Оставалось только надеяться, что Джина не забыла поставить его на предохранитель. Мы выяснили, что пуля не пробила яхту насквозь. Задев мой череп, пронизав матрац и полку койки, она остановилась в одной из хранившихся внизу банок с консервами, что добавило нам еще немного работы. От крови пришлось отмывать прежде всего меня и деревянную конструкцию. Постельное белье и одежду Джины оставили отмокать в ведре с холодной водой на кокпите. Просто удивительно, сколько крови способно вылиться из пустяковой царапины на голове. Поскольку я все еще оставался обнаженным по пояс, то есть, в том виде, в котором накануне поджидал свою возлюбленную, одежда моя не пострадала. Трещину в моем черепе залатали пластырем.
- Нелепее ничего и не придумаешь! - возмутилась Джина, когда, покончив с делами, мы присели на кокпите, где прохладный воздух предположительно должен был уменьшить мою головную боль. - Сидим здесь, как добрые друзья... Ведь я же пыталась убить тебя!
- Не ты одна такая, - отозвался я.
- Это представлялось единственным логическим выходом, - сказала она. - Собственно говоря, это и сейчас единственный логический выход.
Управляемый автопилотом "Спиндрифт" спокойно рассекал морскую гладь под голубым багамским небом. Судя по цвету воды, темно-голубому, с редкими белыми вкраплениями, места тут были довольно глубокие. Мы направлялись на восток. С юга виднелась земля, ничем неприметный низкий островок, а на севере проходил корабль, по-видимому, направляясь к оставшемуся позади нас Нассау, за кормой оставшемуся, если пользоваться морской терминологией. Джина облачилась в свои широкие плиссированные штаны цвета хаки и кофточку в красную и белую полосы. Соски отчетливо проступали сквозь тонкую вязаную ткань. Хотя последнее не имело к делу ни малейшего отношения.
- В таком случае, как скоро я получу очередную пулю? - поинтересовался я.
Джина посмотрела на меня широко раскрытыми темными глазами.
- Нет, - сказала она. - Сделать это еще раз я не смогу. Не смогу еще раз это пережить! Почти всю ночь просидела здесь, пытаясь убедить себя, что это единственно возможное решение. Убедить себя, что я была вынуждена, обязана сделать это. Убедить, что выбора не оставалось. Не оставалось после того, как...
- После чего? - спросил я, когда она замолчала.
- После этого, - сказала она, извлекая из кармана маленький лист бумаги. Тот показался мне знакомым. - Когда ты вернулся к Григу, когда он позвал тебя одного, я поняла, что он придумал, как доставить мне неприятности. Несмотря на то, что он получил свои деньги, мои деньги, наши деньги, он по-прежнему жаждал отыграться. И я оказалась права, не так ли? А мы не можем допустить, чтобы местоположение Ринг-Кей стало достоянием гласности. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней. - Не сводя с меня взгляда, она разорвала лист на мелкие кусочки, подняла руку и позволила им высыпаться за борт.
- Вот так! - проговорила она и вздохнула. - Хотя, разумеется, это не выход. Ты вполне мог запомнить координаты.
Собственно говоря, координаты я не запомнил, потому как просто не успел этого сделать. Я сказал:
- Вовсе ни к чему было устраивать спектакль со стрельбой. Похоже, ты довольно неплохо разбираешься в моих препаратах и, предположительно, по-прежнему держишь их под рукой. Снадобье там вполне смертельное, можешь не сомневаться. Дождешься, пока я усну и тихонько уколешь. Тихо и чисто.
- Прекрати издеваться! - Джина поморщилась. - Ты прекрасно понимаешь, что я исчерпала свои резервы. Мне не удастся заставить себя проделать это еще раз. Дурацкие сантименты! Подумать только, всего лишь жизнь одного человека! Который способен все разрушить. И дело вовсе не в моем непреодолимом человеколюбии. В конце концов, я бы не стала нанимать Альберта Поупа, будь я столь щепетильной в вопросах жизни и смерти!
- Я знавал одного пилота, который во время второй мировой войны на своей "летающей крепости" сеял смерть и разрушения по всей Германии. Однако, в конце концов, его самолет сбили, и парень выпрыгнул с парашютом. На земле наткнулся на немецкого солдата. Парень извлек свой верный пистолет и, скорее всего, ему удалось бы спастись, но он не смог заставить себя убить человека, стоя с ним лицом к лицу. И это несмотря на то, что от его руки погибло множество людей. Но бедолаги находились далеко.
- И что с ним случилось?
- Конечно же, немец выстрелил. Раненый попал в лагерь военнопленных, вернулся домой калекой и остаток дней уже не жил, а доживал.
- Пытаешься уговорить меня покончить с тобой? Ситуация и в самом деле сложилась глупейшая. Мы сидели и вели дурацкий разговор, тогда как управиться с ней Мне мешала разве что пронзительная головная боль и расплывчатое обещание. Однако я вряд ли много бы добился, захватив ее в качестве пленницы, разве что прибегнув к весьма неприятной процедуре допроса, но и в этом случае на то, чтобы узнать координаты интересующего меня места, ушло бы немало времени. Поэтому я предпочитал добираться до цели, оставаясь ее пленником, но чтобы она не догадалась о моем замысле, следовало устроить как можно более густую дымовую завесу.
- Нет, всего лишь пытаюсь продемонстрировать границы твоих возможностей, чтобы между нами не оставалось никаких неясностей, - сказал я. - Кстати говоря, я не слишком хорошо разбираюсь в координатах и не успел запомнить цифры.
Ей предлагался выход. Если мне не известно, где находится Ринг-Кей, меня вовсе не обязательно убивать. Видно было, что ей хочется поверить мне. Тем не менее, она подозрительно произнесла:
- Я должна поверить тебе на слово?
- Ты уже испытала мое слово.
Джина посмотрела на часы.
- Да, и твое время почти истекло. Надеешься, что я забуду? Будь умницей и спускайся вниз, чтобы я снова могла тебя связать.
Лежа на своей койке со всеми надлежащими путами, я спросил:
- Так что же произойдет в ближайшие несколько дней? Ты сказала, что никто не должен узнать о Ринг-Кей еще несколько дней. - Джина упрямо покачала головой, не проронив ни слова, и я попробовал задать другой вопрос: - Между прочим, что вообще представляет из себя этот самый Ринг-Кей? Жемчужная лагуна, посреди идеально круглого острова?
Джина рассмеялась.
Лагуна там, разумеется, есть, в этом-то все и дело, но она довольно узкая и вытянутая. Название острову дали массивные старые металлические кольца, вделанные в скалы с обеих сторон. К ним крепились "штормовые" цепи, которые проходили по дну и удерживали якорь судна, чтобы сильный порыв ветра не бросил его на берег. Цепи, конечно, со временем съела ржавчина, но кольца на берегу сохранились.
- Если Ринг-Кей на самом деле расположен вдали от морских путей, странно, что его использовали в качестве укрытия от штормов.
- Да, но пользовались им люди, которых это вполне устраивало. Говорят, однажды там был пират Черная Борода. Разумеется, в то самое время в лагуне стоял корабль капитана Блада.
Джина пожала плечами.
- Не спорю, возможно, это всего лишь еще одна легенда о Тиче.
- Вот ты себя и выдала. Никто не знал, что Черную Бороду звали Тичем.
Джина мимолетно улыбнулась, после чего лицо ее вновь стало серьезным.
- Мэтт.
- Да?
- Мы ведь выяснили, что я не в состоянии тебя убить, правда? Поэтому, пожалуйста, не толкай меня на крайности. Мне достаточно не позволить тебе связаться со своими на случай, если ты покривил душой, говоря о своей памяти, до тех пор, пока ты не сможешь ничему помешать. В этом случае я постараюсь устроить все так, чтобы ты не пострадал. Только, пожалуйста, не пытайся выкинуть один из своих трюков, о которых, уверена, ты подумываешь прямо сейчас. Договорились? - Джина быстро оглянулась. - Господи, ветер сменился! Будь молодцом и лежи спокойно, дорогой.
Она почувствовала перемену раньше меня и уже ус пела подняться до середины трапа, когда яхта выпрямилась, и паруса бешено захлопали над головой Я услышал постукивание блоков грота и поскрипывание лебедки кливера - Джина опытной рукой подставляла паруса новому ветру.
Женщиной она была незаурядной, но у меня не выходил из памяти безумный череп, смотревший на меня не более часа назад, и пуля, посланная прямо в лицо. И еще я не мог забыть человека, которого съели - вернее, на половину съели акулы; изувеченной женщины в инвалидной коляске, попавшей туда по вине человека, теперь работающего на миссис Джорджину Уиллистон и ее друзей. Все это не позволяло излишне полагаться на ее обнадеживающие обещания относительно моего будущего.
Я обратил внимание, что она не стала пользоваться синтетическими канатами, в изобилии имеющимися на борту, чтобы связать меня. Современные корабельные тросы делают исключительно из нейлона и дакрона, нейлона - там, где требуется эластичность, и дакрона - там, где без нее можно обойтись. Поэтому нынешние тросы гораздо более скользки и упруги, чем те, которыми пользовались в былые времена. Это делает их прочнее и долговечнее, но вот узлы на них удерживаются гораздо хуже. Гудини освободился бы от таких пут даже не просыпаясь. Однако Джина использовала в качестве пут материал, идущий на крепление парусов мягкую белую дюймовую ленту из грубо скрученного и чрезвычайно прочного материала, сохраняющего узлы на натянутых парусах даже в штормовых условиях Молодчина Одна ко при всем своем знании судовых материалов. Джина не удосужилась тщательно меня обыскать. На случай необходимости, у меня оставалась пара запасных вариантов, но пока я предпочитал вести себя как образцовый узник.
В течение полудня мы управились с неуклюжей процедурой кормления и неловкой процедурой посещения туалета. Чуть погодя я заметил перемену курса. На палубу меня не приглашали, но я изловчился бросить взгляд в ближайший иллюминатор Положение солнца свидетельствовало, что теперь мы направляемся на юг. Вокруг не было видно ни единого острова, но вода утратила прежний темно-голубой оттенок. Несмотря на рябь, поднятую подгоняющим нас свежим ветром, я заметил, что она стала светлее и несколько более пестрой, повторяя цвета дна, меняющегося от светлого песка до темных водорослей. Дно казалось опасно близким, мы беспечно рассекали море, едва способное пропустить нашу яхту, однако в действительности глубина, пожалуй, составляла от пятнадцати до двадцати футов. Как бы там ни было, я, наконец, совершил это: миновал одну из знаменитых багамских отмелей.
Вскоре покорный слуга отказался от попыток уследить за тем, куда направляется яхта. Даже имея в пределах видимости землю, я вряд ли отличил бы один островок от другого. К вечеру ветер ослаб. Яхта со включенным двигателем шла по спокойной глади. Джина свернула кливер и упруго натянула вниз грот, стараясь, по возможности, уменьшить его колыхание.
Я подремывал в своей колыбели, когда был разбужен довольно резким изменением курса. Внезапно послышался скрежет, и "Спиндрифт" заметно сбавил ход. Затем взревел мотор - Джина перевела рычаг на "полный вперед". Я, извиваясь, поднялся с койки и поплелся на корму, чуть было не оказавшись на полу, когда киль зацепил за что-то твердое, и яхта вновь резко содрогнулась. Вскарабкавшись по трапу, я остановился, вцепившись связанными руками в его верхушку и оглядываясь по сторонам. Джина взобралась для лучшего обзора на сиденье кокпита, придерживаясь руками за гик безжизненно повисшего грота над головой. Одной босой ногой она управляла румпелем, сосредоточившись на поиске фарватера настолько, что меня одарила лишь мимолетным взглядом. На сидении лежала карта, сложенная так, что мне не удалось ничего разглядеть, но Джина и сама не смотрела на нее. Очевидно, местная навигация основывалась исключительно на визуальном наблюдении.
За кормой пенилась вода, смешанная с беловатым илом, поднятым со дна нашим винтом. Спокойная поверхность океана по обе стороны была испещрена неприятного вида рифами и коралловыми островками. Впереди не наблюдалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего проход. Под бушприт уходила беловатая гладь мелководья. В нескольких сотнях ярдов впереди она переходила в приятную голубизну, но эти несколько сотен ярдов нам еще предстояло преодолеть. Киль вновь угрожающе чиркнул о дно.
- Давай! - Упрямо шептала Джина. - Двигайся, черт тебя побери! Ты пройдешь... Вот так!
Внезапно мы вырвались на волю. "Спиндрифт" вновь начал набирать скорость. Дно уходило вниз, а отмели и рифы оставались за кормой. Джина спустилась на кокпит и приглушила ревущий дизель. Потом посмотрела на меня и улыбнулась.
- Слегка упустили прилив в этом проходе, - сказала она. - Я решила, что лучше попытаться прорваться, чем ждать еще двенадцать часов. Теперь, когда все позади, как ты смотришь на то, чтобы выпить? - Джина задумчиво оглядела меня. - Еще одно слово чести, сэр Мэттью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35