Похоже на попугая, Грейс. Он говорит не так, как мы. У него должна быть невероятно сложная гортань, при помощи которой он имитирует человеческую речь.
Безумный смех рвался наружу.
И если тебе придет в голову, что перед тобой большая, глупая птица, можешь с тем же успехом повесить на себя табличку с надписью: «Я щипцы для орехов».
Краем глаза Грейс уловила какое-то движение. Медленными, но уверенными шагами Фолкен преодолел половину расстояния, отделявшего их от дракона. Бард низко поклонился и заговорил звенящим голосом:
— Ответь на мой вопрос и получишь ответ на свой. Один секрет в обмен на другой. Каким именем нам следует тебя называть, Древний?
Дракон выпустил струю дыма, и в его бесцветных глазах отразилось бледное небо.
— Значит, ты помнишь древние обычаи. Хорошо. Только не думай, что я подобрею, поскольку попросту не способен на это. — Дракон расправил шею и принял гордый вид. — Ты можешь называть меня Сфитризир. Тот, Кого Видят и Не Видят. Острэза была моей матерью, из стаи Агамар Первой, Королевы Моря до Света и Тьмы, чьи воды плещутся у начала и конца вселенной.
Грейс содрогнулась, услышав его слова. Она показалась себе маленькой и хрупкой. Тира зашевелилась в ее объятиях, но Грейс крепко держала худые плечи девочки.
— Я слышу твой ответ, — сказал Фолкен, — а теперь услышь мой. Имя, которым я себя называю…
Сначала Грейс показалось, что ударил гром. Но быстрый взгляд на небо подтвердил, что его тусклая чаша осталась чистой и незапятнанной тучами. Потом она поняла. Дракон смеялся.
Густой дым повалил из его пасти.
— Я уже знаю имена, которыми тебя называют. Черная Рука. Суровый Бард. Приносящий Тучи. Предатель, Беглец и Убийца Королей. Разве это не твои имена, Фолкен из Малакора?
Кровь отхлынула с потрясенного лица барда, а рука в черной перчатке конвульсивно сжалась в кулак.
— Я знаю про вас все, — продолжал дракон, оглядев каждого из них непроницаемым взглядом. — Мне положено все знать. Так что, Фолкен Черная Рука, ты должен мне один секрет. И не думай, что тебе удастся победить меня в моей любимой игре.
Фолкен застыл на месте. Грейс еще не приходилось видеть, чтобы бард неправильно оценил ситуацию. Но она вдруг отчетливо поняла, что победить дракона в интеллектуальной игре невозможно. Им повезет, если удастся уйти отсюда живыми. Сейчас даже это показалось ей несбыточной мечтой.
— Как… странно видеть тебя здесь, Сфитризир, — вступила в разговор Мелия.
Лицо леди Мелии стало пепельно-бледным.
— А разве можно найти лучшее место, чтобы узнать ответы на вопросы, которые остаются для меня тайной? — Дракон повернул клинообразную голову к Мелии. — Но ты очень изящно выразилась, леди Луны. Тебе не просто странно видеть меня. Ты испытываешь мучительную боль, не так ли? Разве ты не чувствуешь, что твое существо начинает рассеиваться? Я наблюдаю за процессом, подобным распутыванию клубка.
Мелия пошатнулась и едва не упала, но Лирит и Эйрин успели обнять ее за плечи. Сидевший у нее на руках котенок зашипел, но под взглядом дракона попытался юркнуть за корсаж Мелии.
Голова дракона резко метнулась в сторону, словно шея превратилась в гибкий хлыст.
— Только не думайте, что ваши клинки причинят мне вред, сэры рыцари. — Тут только Грейс заметила, что Дарж и Бельтан воспользовались паузой и шагнули вперед, потянувшись к своему оружию. Они застыли на месте — казалось, взгляд дракона околдовал их, лишив возможности двигаться. — Если вы жаждете смерти, я с радостью осуществлю ваше желание. Тысячи рыцарей искали меня, надеясь убить. Ваш прах присоединится к их праху.
Дракон сделал глубокий вдох, и его грудь заметно увеличилась.
Бегите! — попыталась закричать Грейс. — Вам нужно бежать!
Но слова застряли у нее в горле, точно репейник. Жилы надулись на шее Бельтана, на челюстях Даржа заходили желваки, но рыцари остались стоять на своих местах. Дракон отвел голову назад и открыл пасть, из которой вырвались первые клубы дыма. Потом его голова устремилась навстречу рыцарям.
Пронзительный крик ярости прорезал воздух.
Прежде чем Грейс успела понять, что происходит, Тира вырвалась из ее онемевших рук и босиком побежала по острым осколкам камней. Ее худенькое тело моментально оказалось между драконом и рыцарями, затем Тира подняла голову, потрясла маленькими кулачками и снова закричала. Грейс с ужасом ждала, когда дракон вновь откроет пасть и перекусит девочку огромными челюстями.
Однако дракон отвел голову назад, и впервые в его глазах появились эмоции — ненависть и отвращение.
— Какое маленькое мерзкое существо! — Голос дракона сорвался на крик. — Ему следовало тебя сжечь. Не понимаю, почему он этого не сделал. Но я закончу то, что он начал.
Тира не шевелилась, продолжая спокойно смотреть на дракона.
— Нет!
Грейс повернула голову и увидела, как вперед выступил Тревис, глаза которого за стеклами очков приобрели странное выражение. Он поднял правую руку и повернул ладонь в сторону дракона.
— Ты не причинишь ей вреда.
Невозможно, но на глазах Грейс дракон отступил на шаг назад.
— Ты! — Голос дракона превратился в шепот, напоминающий гаснущее пламя. — Ты здесь! Но как? Я… не понимаю.
Тревис опустил руку.
— А почему ты должен понимать?
— Почему я должен понимать? — Голос дракона напоминал возмущенный зов трубы. — Никто не владеет таким количеством знаний, как я. Даже Эрегану, первому сын Агамар, в дни, предшествующие его падению, было далеко до меня. Я долго ждал, прошло много столетий. У меня в голове больше секретов, чем звезд на небе.
Ветер трепал светлые волосы Тревиса.
— А какой от них прок? — спросил Тревис, чей голос прозвучал едва слышно. — Что толку от твоих секретов, если ты не хочешь поделиться ими с другими?
Голос дракона стал резким и насмешливым.
— Неужели ты до сих пор не понял? Секреты дарят могущество. Во всем свете никто не знает больше тайн, чем я.
Тревис пожал плечами.
— Я из другого мира.
Веки опустились на глаза дракона, словно капюшоны, превратив их в узкие щели.
— Да, я вижу. Вот почему я о тебе ничего не знал. Но теперь и твой секрет принадлежит мне, и я знаю, что конец этого жалкого творения — мира, как ты его называешь — уже не за горами. В особенности теперь, когда пришел ты, разбиватель рун.
Холодная бритва полоснула сердце Грейс. Она посмотрела на Эйрин и Лирит. Голубые глаза баронессы были широко раскрыты, но взгляд колдуньи оставался таким же непроницаемым, как взгляд дракона. А потом у Грейс больше не осталось времени на размышления — Тира повернулась и помчалась обратно в ее объятия. Опустившись на колени, она прижала девочку к груди, разглаживая ее огненные волосы.
Дарж и Бельтан отступили, наваждение исчезло. Мелия подошла к Бельтану, и он обнял ее за хрупкие плечи.
— Ну и что теперь будет, Сфитризир? — спросила она тихим, но чистым голосом. — Что ты с нами сделаешь?
Дымок курился над пастью дракона. Затем он ухмыльнулся.
— Вы рассказали мне о том, чего я не знал. Я получил новый секрет. Такого не случалось уже много столетий. И я решил проявить щедрость.
Глаза Мели и сузились.
— Щедрость? А ты уверен, что принадлежишь к роду Гордрим, Сфитризир?
— О, совершенно уверен, — зашипел дракон. — И за твой острый язычок, я начну с тебя, Мелиндора Сребролунная. Вот твой секрет: тебе никогда не получить того, что ты так страстно желаешь. Всякий человек, которого ты полюбишь, обречен на смерть, и так будет всегда.
Грейс видела Мелию разгневанной, усталой и обиженной — она даже пару раз чего-то испугалась. Но еще никогда на ее лице не появлялось такого ужаса и отчаяния. Она прижала руку ко рту, чтобы подавить крик, а потом повернулась и прижалась лицом к широкой груди Бельтана.
Светловолосый рыцарь мрачно посмотрел на дракона.
— Что ты с ней сделал?
Дракон слегка согнул крылья.
— Поведал ей правду, сэр рыцарь, а теперь твоя очередь. Человек, которого ты любишь, отвернется от тебя в тот момент, когда твои чувства перестанут быть для него тайной.
Бельтан открыл рот, но ничего не ответил, продолжая обнимать Мелию.
— Ты лжешь, — с горечью проговорил Фолкен.
— Вовсе нет, — возразил дракон. Фолкен стиснул зубы и промолчал. Дракон приподнял голову.
— Ну, кто следующий? Как насчет тебя, Фолкен? Ты ведь забыл о своей руке, когда погибло королевство. А вот стойкий эмбарский рыцарь. — Дракон повернул голову к Даржу. — Ты кажешься крепким, как камень, сэр рыцарь, но твое нежное сердце страдает от любви, разве не так? Будь ты молод и красив — тогда бы ты ее заслужил.
Дарж стоял неподвижно, молча глядя за горизонт.
— А две дочери Сайи, — проникновенно проговорил дракон, взглянув на Лирит и Эйрин, — обречены на то, чтобы предать своих сестер и госпожу.
Женщины всплеснули руками, но ничего не ответили, и тогда дракон бочком подобрался к Грейс, и камни заскрипели под его когтями. Грейс хотелось бежать, но она не могла сдвинуться с места.
— А какие секреты раскрыть тебе? — осведомился дракон. — Рассказать о девочке? Разве тебе не интересно узнать, откуда ей известно имя повелителя рун?
— Оставь… ее… в покое, — сквозь зубы прошипела Грейс. И вновь дракон оглушительно расхохотался.
— Нет, я обещаю, что девочка покинет тебя. Тебе следовало бы отдать ее мне сейчас. Вам всем было бы намного легче.
Грейс продолжала прижимать к себе Тиру. Девочка безмятежно смотрела на дракона.
— Ладно, — проворчал дракон, отступая назад. — Я открою вам последний секрет. Тебе, Целительница Мечей. — Его взгляд переместился с Грейс на Тревиса. — И тебе, разбиватель рун. Вы оба ищете Цитадель Огня, где находится плененный Крондизар. Вы его найдете. И вас обоих там ждет смерть.
Бельтан отстранил Мелию и потянулся к мечу.
— Нет, они не погибнут — если я буду рядом.
Глаза дракона засверкали.
— О, ты там будешь, сэр рыцарь. Ты будешь.
Губы Бельтана шевелились, но он не смог произнести ни единого слова. Холодный ветер завывал, цепляясь за скалы, небо потемнело. Дракон расправил крылья, и тут же сгустился туман.
— А теперь уходи, разбиватель рун. Скоро этому отвратительному миру придет конец — жуткому, огромному камню, к которому ты прикован, — и вы вернетесь в прекрасные сумерки прошлого. Именно тебе суждено принести ему конец.
Тревис опустил голову, а когда он поднял взгляд, Грейс вскрикнула. На его лице появилось выражение скорби и решимости. Тревис сжал рукой маленький кусочек кости, висевший у него на шее: руну надежды.
— Я думаю, ты ошибаешься, Сфитризир, — спокойно сказал Тревис. — Секреты не есть власть. Мне кажется, они подобны огню. И если ты будешь хранить их слишком долго, они сожгут тебя.
Дракон заговорил вновь, но на сей раз его голос был полон ненависти.
— Уходите, пока я не уничтожил вас всех. — Он взмахнул крыльями и взлетел в воздух, устремившись в темное небо. А потом до них донеслись его последние слова: — Иди, разбиватель рун! Иди и уничтожь мир, чтобы спасти его!
Некоторое время они стояли, слушая безутешные стенания ветра. Наконец Грейс оглядела своих ошеломленных спутников. Они переглянулись с Тревисом, и он кивнул. И они покинули долину.
Надвигалась ночь.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
КАМЕНЬ И ТЕНИ
ГЛАВА 65
Девять путешественников не разговаривали между собой, когда ехали сквозь горячий туман, оставив позади дверь, долину и темный храм.
Грейс понимала, почему все молчат. Каждому было о чем подумать — Сфитризир об этом позаботился. Когда высокие пики Фол Эренна исчезли в тумане, она посмотрела на Тревиса, который покачивался в седле своего косматого мерина. За стеклами очков серые глаза отражали подернутый дымкой горизонт.
Вы оба ищете Цитадель Огня… вас обоих там ждет смерть…
Несмотря на жару, Грейс содрогнулась. Ее взгляд переместился к маленькой девочке в рваном платье, сидящей перед ней в седле Шандис.
Я обещаю, что девочка покинет тебя…
Казалось, Тира почувствовала, что Грейс смотрит на нее, и подняла голову, а потом, улыбнувшись, снова занялась своей куклой.
Рассказать о девочке? Разве тебе не интересно узнать, откуда ей известно имя повелителя рун?..
И в сознании Грейс вновь прозвучало слово, которое так ясно произнесла Тира. Майндрот. Но откуда девочка могла его знать — имя, которое раньше слышали только Тревис, Фолкен и Мелия? И почему Тира молчит, несмотря на все попытки Грейс ее разговорить?
Грейс погладила рукой блестящие, спутанные волосы. Ей хотелось убедить себя, что дракон лгал, однако с ужасающей ясностью она понимала, что он сказал правду.
Время близилось к полудню, когда Грейс решилась нарушить молчание, подъехав к вороному жеребцу Фолкена, чтобы спросить у барда о драконе.
— Мне почти ничего не известно о Гордримах, — ответил он, натягивая поводья рукой в черной перчатке. — Сфитризир сказал правду — драконы собирают секреты, но очень редко расстаются с ними.
Грейс наморщила лоб.
— Они. Ты хочешь сказать, что есть и другие драконы?
— Да, раньше были. Агамар, первый дракон, обитала в Синфатмале, Море Сумрака, которое существовало до тех пор, пока Мировой Кузнец не произнес Первую руну, разделив серое на свет и тень, а потом создал мир Зеи, вращающийся между ними. Когда Агамар увидела, что сделал Мировой Кузнец, — Фолкен широким жестом обвел окружающий их мир, — она пришла в ярость, которая придала ей сил, и на свет появилось ее стадо, которое она отправила на Зею, чтобы воевать с детьми Мирового Кузнеца, Старыми Богами и Маленьким народцем. В основном детьми Агамар являлись маленькие существа, змеи тени. Однако среди них имелась дюжина почти таких же могущественных, как она сама. Острэза, которую Сфитризир называет своей матерью, считалась одной из самых свирепых.
Грейс вспомнила, как шипел дракон.
— Как ты думаешь, он сказал нам правду?
Фолкен пожал плечами.
— Говорят, что драконы не лгут, поскольку правда помогает им быстрее добиться своей цели. Но одно не вызывает сомнений: нет существ более древних и мудрых, чем Гордримы.
— И более жестоких, — добавила Мелия, которая подъехала на своей белой кобыле к Грейс и Фолкену. — Драконы говорят правду. Но не всю правду, причем так, чтобы их слова мучили и отравляли людям жизнь. Больше всего драконы хотят, чтобы мир был уничтожен, и тогда лишенный формы туман Довремени снова обретет могущество. Не забывай об этом, когда будешь размышлять о том, что рассказал тебе Сфитризир.
Фолкен вздохнул.
— И ты тоже.
Леди Мелия поджала губы и отвернулась. Больше она ничего не сказала.
Близился вечер следующего дня, когда путники столкнулись с первыми следами огненной чумы. Бельтан заметил небольшую деревушку, расположившуюся у подножия холма, но, когда они выехали на тропу, ведущую в деревню, им пришлось остановиться.
На обочине стояло пугало, обряженное в рваные тряпки. Грубую фигуру кто-то поджег, но потом огонь потушили. Путники сразу поняли смысл безмолвного послания: Осторожно, здесь огненная чума.
Горячий ветер нес пепел в лицо, и им пришлось закутаться в плащи и повернуть лошадей обратно.
Рассвет следующего дня оказался еще более жарким, чем предыдущий. Лучи солнца просачивались сквозь тяжелый туман, который, однако, не исчезал, превратившись в отвратительные миазмы.
От жары Грейс постоянно чувствовала слабость, ее все время мучила жажда, хотя они часто останавливались, чтобы напиться солоноватой воды из ручьев или прудов. Особенно досаждали мухи, которые кружили темными тучами, остервенело атакуя каждый открытый участок кожи. Грейс приходилось постоянно наклоняться вперед, чтобы отогнать мух от слезящихся глаз Шандис. Проходило несколько минут, и все начиналось сначала.
Дважды в тот день путники натыкались на полусожженные пугала, предупреждающие об огненной чуме, — однажды на перекрестке двух дорог, в другой раз перед одинокой сгоревшей фермой. Изредка, когда туман на короткое время расступался, они видели поднимающиеся в свинцовое небо столбы дыма. Когда спустились сумерки, на севере возникли огни пожаров, и они ехали всю ночь, чтобы оказаться от них подальше.
На следующее утро отряд въехал в деревню, перед которой не оказалось предупреждающего знака — видимо, здесь никого не осталось в живых, чтобы его поставить.
Деревню решили объехать стороной, но Грейс, несмотря на протесты Фолкена, заявила, что хочет осмотреть тела жертв, чтобы понять, как распространяется эпидемия. Она должна была знать, что им противостоит.
— Я с вами, миледи, — вызвался Дарж, и Грейс благодарно сжала его руку.
Впрочем, когда въехали в деревню, ее охватили сомнения. Возможно, лучше было последовать примеру остальных.
Смерть стремительно пронеслась по селению. Грейс и Дарж шли мимо покосившихся хижин, прижав к лицу платки, смоченные вином. Повсюду валялись тела. Казалось, они погибли мгновенно — кто-то доставал ведро из колодца, мужчина нес приятеля, женщина закапывала трупик ребенка, замотанный в лохмотья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57