Пожалуй, его могла бы сейчас утешить только быстрая и максимально мучительная смерть проклятого водяника, однако об этом можно было только мечтать. Сталь и вправду совсем не действовала на князя, а мага в дозорном отряде не было — они вообще не любили покидать столицу, особенно для похода в южном направлении. Слишком уж невелики шансы вернуться с берегов Хмурой реки целыми и невредимыми. — Ты сказал, что отдашь нам двух пленных, — глухо бросил Ахар. Остайя только пожал плечами. На поверхность воды всплыла еще одна ладья, третья. Было видно, что в ней кто-то лежит.
— Я всегда выполняю свои обещания, — не повернувшись к гнилой посудине, ответил князь.
— По ладьям! — крикнул Ахар, понимая, что ему пока нечего ответить гнусному водянику.
Воины стали запрыгивать, в ладьи, которые оказались, довольно устойчивыми, правда, и воды в них было налито порядочно. Впрочем, большой течи не было, и альвы начали устраиваться на покрытых зеленой плесенью лавках. Ахар шагнул в ту ладью, где лежали выданные пленники, больше похожие на утопленников. Хельви тоже не терпелось взглянуть на бывших товарищей, однако он дотронулся до золотой цепи, привычно висевшей на шее, и счел своим долгом обратиться к водяному князю:
— Я хочу поблагодарить тебя за возвращение моей вещицы. Немногие на твоем месте поступили бы столь благородно.
— Ты очень мало знаешь о вещах, которые тебя окружают, наместник. Я бы ни за какие сокровища мира не позволил, чтобы эта цепь находилась рядом с моими подданными. Слишком много несчастий приносит она своим владельцам и тем, кто их окружает.
Хельви, которому была частично знакома история великанши Онэли, только склонил голову перед князем.
— Я восхищен твоей мудростью и заботой о благе подданных, Остайя. Единственное, что кажется мне странным, — это твое желание получить живого дракона. Разве ты не знаешь, что крылатые чудовища давно перевелись в этих местах? Или ты просидел так долго под водой, что не ведаешь, что творится на поверхности? Та земля, которую ты называешь своим владением, давно принадлежит империи Младших. И драконы давным-давно считаются персонажами детских сказок, а не опасными врагами.
— Ты прав в одном — и я, и мои подданные вот уже несколько веков не покидали этих вод. Мы удалились сюда, когда сильфы отравили Хмурую реку своим гадким колдовством. Они уничтожили все живое на поверхности, они разрушили наши дома. Лишь малая толика моего народа смогла выжить, скрывшись в подземной реке. Но ты ошибаешься, если считаешь нас оторванными от мира каждая капля живой воды из горного потока, которая стекает сюда, несет нам сведения о том, что творится наверху. Я не адагу ошибаться насчет драконов —даже если сейчас их нет в горах. Когда ты поднимешься туда, они обязательно появятся. Принеси мне голову чудовища, и я отпущу тебя и твоих друзей с миром. А пока прощай, принц. — И Остайя отвернулся, закончив разговор.
Хельви невольно подивился осведомленности живущего на отшибе империи князька и поспешил запрыгнуть в последнюю отплывающую ладью. Пес прыгнул вслед за ним. Воины взялись за весла, и ладья тяжело поплыла от уступа, на котором маячила одинокая фигура водяника. Он даже руки не поднял, чтобы проводить бойцов, но, возможно, у водяных князей это было не принято. Остайя стоял еще пару минут и вдруг фонтаном рухнул в водную гладь. Хельви покачал головой — он хотел задать несколько очень важных вопросов водянику: откуда он знает об истинных целях Ахара и наместника, почему не может организовать экспедицию силами своего народа и, наконец, зачем существу, не чувствующему ни холода, ни сырости, ни ран, понадобилась голова дракона?
Князь умудрился даже назвать наместника давно позабытым титулом — принц. Так его звал в последние годы только Базл, и то в строго приватных беседах. Этот Остайя знает слишком много, чтобы я поверил в сказочку о брызгах, которые приносят какие-то сведения. Вот про шпионскую сеть, которую хитрый водяник протянул не только по берегам Хмурой, но и в столице империи, — пожалуй, поверю. Взглянуть бы на этих наймитов, подумал Хельви и рассмеялся. Он, как и все воины отряда Ахара, в данный момент как раз и был наемником водяного. Кстати, вполне возможно, что Остайя вербует шпионов из бойцов дозоров. По этому поводу нужно будет переговорить с командиром, однако его ладья плыла далеко впереди. Может, некоторые вопросы удастся разрешить после разговора с Вепрем и Таром. Однако кто знает, владеют ли его бывшие товарищи еще членораздельной речью? Бедный Ноки частично лишился рассудка, проведя в плену загадочных существ всего несколько минут. Наверное, сейчас Ахар пытается их допросить, прикинул Хельви.
Если алхин и альв были в нормальном состоянии, из допроса получится фарс, был уверен Хельви. Вытащить информацию из Ожидающего не проще, чем достать с неба звезду. А Вепрь настолько плутоватый и изворотливый малый, что прижать его к стенке не удалось в свое время и самому императору. Впрочем, таким человеком он был когда-то, до момента ухода в гибельный поход в Черные горы. Захотел проведать штольни, брошенные гриффонами, а попал в рабство на мельницу к водяным, с горечью подумал Хельви. Как же они могли дышать под водой, работая на князя и его соплеменников?
И еще одна мысль не давала наместнику покоя — чудесное перо, найденное Паргом в пещере-западне. Ни Ахар, ни десятник не проронили о нем ни слова. Один из свидетелей чудесной находки, Свард, погиб, и теперь только трое знали о ее существовании. Кому могло принадлежать это перо? Была ли гибель Сварда случайной, или это водяной князь показывал альвам свою силу, или еще кто-то, потерявший как раз эту чудесную вещицу, напал на воина? От всех этих вопросов у Хельви закружилась голова.
Он дотронулся рукой до нагрудной цепи, которая сияла в тумане довольно ярко. Рука почувствовала привычное тепло. Нужно быть начеку, и все обойдется, понадеялся человек. Он не был смущен или раздосадован мрачными рассуждениями водяника о бывшем ожерелье Онэли. Почему-то в нем росла убежденность, что его-то древнее проклятие, наложенное на цепь, минует. Украшение тихонько звякнуло, словно соглашаясь с мыслями владельца. Ну хотя бы об одной вещи я имею довольно точные представления, усмехнулся наместник. Он был уверен в своей цепи, да еще, пожалуй, в чувствах принцессы Сури. Пес, лежавший в ногах человека, жалобно взвизгнул.
Тем временем ладья скользила по волнам. Воины дружно налегали на весла. Поскольку наместник был освобожден от гребли за неимением пятого весла, он присел рядом с рулевым — светловолосым, безусым и безбородом альвом. Едва ли ему минуло шестьдесят лет — возраст юношеский для Младших, которые жили в среднем лет двести—двести пятьдесят. Хельви вспомнил имя воина Кифр. Именно он вручил человеку длинный кинжал для обороны, который сейчас был заткнут за пояс наместника.
— Интересно, куда мы попадем, следуя по этой реке? — начал разговор наместник.
— Понятия не имею, — охотно ответил Кифр. — Кажется, мы движемся к Черным горам, но драконы знают, где именно заканчивается эта река. Никто из нас никогда здесь не плавал, можешь поверить мне на слово. Будем надеяться, пленники сумеют что-то подсказать. Я знаю только, что от дельты Хмурой реки до взгорья — четыре дня пешком. Это если считать с остановками.
Рулевой и наместник разговорились. Хельви узнал, что Кифру и впрямь немного лет — пятьдесят пять, что аналогично примерно двадцати годам по человеческому счету. Это всего только третий поход, в котором молодой альв принимает участие. В прошлый раз ему удалось убить гарпию, а в самый первый дозор Кифр участвовал в сражении с гарудой. Он так простодушно и живо рассказывал об ужасе, пережитом им во время схватки, что Хельви не выдержал и поведал Младшему историю своей первой встречи с речным чудовищем. Альв охал, цокал языком и уважительно поглядывал на пса, не забывая направлять ладью. Тирм отнесся к героическому рассказу хозяина презрительно, даже морды не повернул, словно вся эта история была ему малоприятна.
— Но как же ты оказался на берегах Хмурой реки без свиты и оружия? — хлопая глазами, спросил Кифр.
Хельви не нашелся сразу что ответить. Он лишь отметил, что юный альв не так уж простодушен, как выглядит.
— Я не могу ответить, потому что для этого мне придется раскрыть чужую тайну, — загадочно ответил человек.
— Но ты оказался в этих местах при помощи магии? — продолжал допытываться настырный альв.
— Можно сказать и так, — уклончиво ответил наместник.
Тирм фыркнул, словно выражая свое собачье отношение к насквозь фальшивому разговору, начавшемуся между хозяином и Младшим. Хельви тоже почувствовал раздражение — уж больно напористо полез с вопросам! Кифр, хотя не мог не понять, что тема закрыта. Видно ни Ахар, ни его подчиненные не страдают от избытка такта, вздохнул наместник и почувствовал себя старым брюзгой.
— Я бы хотел пересесть в ладью с пленниками, — высказал он вслух тайное желание, меняя тему беседы.
— Наверное, командир скоро сделает привал, только выберет место посуше. И вообще, — шепотом добавил Кифр, — мы свою работу уже выполнили. В конце концов, мы слуги императора и не обязаны исполнять чужие задания. Освободили пленников — пора и домой.
— А ты не боишься угроз водяного князя? — вкрадчиво спросил наместник.
— Нет, не боюсь. Если он и впрямь настолько всесилен, чего ему было обращаться к нам, сирым? — ответил альв, невольно повторяя мысль человека. — Он дурак. Он даже не догадался взять с Ахара клятву верности. Поэтому тот ничем не обязан водянику, он даже не дал согласия принять условия договора. Так что, думаю, как только мы выберемся из этих пещер, командир повернет на север, к дому.
— Да и откуда в Черных горах драконы? Даже если бы мы согласились выполнить задание, то это все равно невозможно.
— Кто знает. Вроде их и нет, а все-таки дозоры иногда находят на берегах Хмурой какие-то следы — остатки овец и коров, обглоданных совсем не гарудами. И потом— и весталы, и гаруды, и гарпии любят поживиться падалью, однако к этим костям почему-то никто не подходит. Словно они боятся, — торжественно поднял вверх палец Кифр.
— Я слышал, что драконы питаются скалами, — улыбнулся Хельви, вспомнив разговор с Ноки.
— Это старая легенда, — махнул рукой Младший. — кстати, ты слышал когда-нибудь предание о красном царе-драконе?
— Нет. Но дорога неблизкая, — может, расскажешь ее?
— Эту историю лучше всего рассказывает наш Нырок, — почему-то усмехнувшись, сказал Кифр. — Эй, брат, может, порадуешь господина наместника своей славной побасенкой про царя-дракона? Да и мы бы все послушали.
Нырок, темноволосый и гладкощекий альв, который работал веслом в первом ряду, ощерился, обнажая желтые зубы.
— Отчего же не рассказать — обязательно даже расскажу. Только пусть и любезный наместник окажет мне приятную услугу — поработает гребцом на моем месте. По-моему, это справедливо — байки плести тоже тяжелая работа.
Сидевший рядом с Нырком воин усмехнулся. Однако Хельви, которому изрядно досаждала ледяная сырость одежды, почувствовал, что движение может его согреть, поэтому молча кивнул плутоватому альву и встал, уступая место рассказчику.
— Гляди, Шельг, будешь сидеть на одной скамье с самим господином наместником Западного края. Не урони себя, — по-отечески обратился Нырок к ухмылявшемуся соседу. Он ловко встал со скамьи и быстро пересел на место рядом с рулевым. Затем Младший не спеша достал из кармана кожаный кисет и трубочку, ловко набил ее сухим табаком, высек огонь кресалом и закурил. Наместник насмешливо наблюдал всю сцену приготовления к рассказу. На мгновение ему стало даже уютно, словно он не болтался на осклизлой, мокрой скамье посередине незнакомой реки, а сидел у камина в каком-нибудь фермерском трактирчике недалеко от Верхата. Иллюзия, правда, была мимолетна, однако загрустить Хельви не Успел — Нырок начал рассказ.
— Значит, вы все интересуетесь историей о царе-драконе? Толив, прикрывай пасть, когда зеваешь, деревенщина! Ты сидишь в обществе настоящего наместника! — крикнул он одному из бойцов, гребущему позади Хельви. — Шельг, кончай зубы скалить. Видишь ли, наместник, эту историю я услышал давным-давно от моей старой няньки — настоящей вредной, старой грымзы, род которой, как любят писать летописцы, без сомнения! «вышел из чресел» того самого дракона. А уж парочка гарпий точно приходились ей родными тетками. У нее были такие длинные и здоровые зубы, что, когда она высовывала нос на улицу, соседские ребятишки предлагали ей золотой с просьбой спилить несколько молодых буков на окраине деревни. А уж за столом она лопала за пятерых. Зубы так и клацали. Однажды она о чем-то задумалась и схрумкала ложку вместе с кашей. Мой дед, пусть ушедшие боги возрадуются его приходу, говорил, что всего две вещи по-настоящему поразили его в этой жизни: восшествие на престол нашего дорогого императора Раги Второго и то, как моя нянька лопает пирожки на деревенском празднике солнцестояния. Там было на что посмотреть!
— Не сбивайся. Ты начинал рассказ о царе-драконе, — Кифр не выдержал и перебил довольно ухмылявшегося под гогот воинов рассказчика.
— Будешь перебивать — рассказывай сам, — огрызнулся Нырок. — На чем я остановился-то?
— На дедушке, — сквозь смех напомнил Хельви. — Вижу, что родня у тебя славная, но где же дракон?
— Вот и дед, бывало, выйдет на околицу, разведет руками и спросит строго так у небес: где же дракон, гарпию вам всем в печенку! Он придерживался строгих правил и напивался пьян не более трех раз в неделю. Поэтому дедуля слыл убежденным трезвенником и пользовался большим авторитетом у селян. Не раз укорял он наших прохвостов в лени и злонравии, приговаривая: мол, пока дракон вас за задницу не тяпнет, ничего из вас не получится. Впрочем, живых крылатых тварей дедуля не видал, хотя и клялся, что они являются к нему всякий раз, когда он со старостой опрокинут на двоих пару бочонков молодого вина. Только вот описывал своих драконов дед каждый раз по-разному. А староста ничего не мог подтвердить, даром что был умельцем на все руки и так ловко поставил хозяйство, что жена его справлялась со всеми делами совершенно одна, разве только с помощью двоих-троих пригожих молодцов. Ну да кто откажется помочь доброй женщине за спасибо? Староста и не сердился на жену вовсе, а к молодцам относился как добрый отец: ел-пил с ними за одним столом, а после гонял по двору дрыном. Дедуля, бывало, говорил, что во всей деревне две приличные семьи и есть — наша и Старостина. Нырок сделал паузу и пососал свою трубку, пережидая восторженные комментарии воинов по поводу старостиной жены. У наместника тоже поднялось настроение — темнота уже не казалась столь непроницаемой, а волны — такими холодными. Что ж, пока Остайя уверен, что мы едем выполнять его задание, наверное, нам ничто не угрожает на этой реке, подумал он.
— Вот Толив, деревенщина, не умеет сосчитать до пяти, а дедуля учил меня, что только образование делает из мальчика мужчину. Меня даже собирались отдать в обучение к одному магу, — продолжил Нырок, — Но мать с бабкой где-то услышали, что ученики магов не едят мясо, а только овощи и фрукты. Решили они подготовить детинушку к будущей жизни и стали кормить гороховой кашей. На третий день не выдержал дед и сказал, что, видно, не бывать мне колдуном, — больно в доме дух тяжелый, не вынести ему моего ученичества под конец жизни. Только в обучение я все равно попал — к местному сапожнику. Дедуля сказал, что сапожники даже лучше магов — не будут без причины умничать. А волшебники — сплошь жулики и обманщики. Была у нас в селе одна прорицательница, так клялась, что умеет вызывать духов воздуха. А потом оказалось, что это были два ее малолетних племянника, которые выли из запертого сундука.
— Швартуемся, — негромко объявил Кифр, вглядываясь в даль.
На впереди идущей ладье кто-то размахивал магическим кристаллом, выделывая странные круговые движения,—очевидно, какой-то специальный знак, понятный рулевому. Похоже, Ахар в самом деле решил высадиться. Нырок деловито выколотил из трубки остывший пепел, убрал кисет и поправил пояс. Хельви, который немного согрелся от гребли, поднялся на ноги. Сейчас ему предстоит встретиться с Вепрем и Таром. Это было волнительно. Громкий всплеск раздался за бортом. На двух первых ладьях, уже приставших к берегу, забегали воины. Они что-то кричали, несколько бойцов вскинули арбалеты, однако Ахар негромко гаркнул — и выстрелов не последовало. Хельви прищурился и с удивлением заметил, что кто-то рассекал небольшими гребками воду, уплывая куда-то в туман.
— Да это же Ноки, — удивленно произнес стоявший рядом Нырок. — Совсем ошалел парень. Никак, сбежать захотел. Рехнулся — одному на берегах Хмурой реки не выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46