Вот в них все было написано.
- тут Лерс заметил, что к ним быстро подбежало несколько цилиндров и,
окружив со всех сторон, куда-то повели. Цилиндр Лерса даже не пытался
сопротивляться и послушно шагал рядом с другими машинами.
- Слушай, Нто куда они нас ведут? Надеюсь, не в тюрьму?
- Да, нет! В какую тюрьму, за что? Нет, мы идем размножаться.
- Что!?- закричал Лерс,- Я еще и размножаться с вами буду! Вот уж
дудки! А, ну, быстро поворачивай отсюда! Не то я все твои внутренности
наизнанку выверну!!
- Не могу,- спокойным, бесцветным голосом произнесла машина,- У нас
закон такой. Законы нарушать нельзя. Как только внутри машины появляется
новый пассажир - ты ведь просто пассажир, правда?- так тогда я обязательно
должна участвовать в процессе размножения...
- Ч-ч-ч-черт с тобой,- процедил сквозь зубы Лерс и плюнул с досады.
Тем временем машины проскочили мимо плетня, вышли на заросшее сорной
травой поле и остановились. С одной стороны поля возвышались черные печные
трубы сгоревшего дома, с другой раскинулось безграничное болото, в котором
плавали ржавые треножники, куски гнилой ткани, клочки бумаги и много еще
чего, что Лерс видел в первый раз и чему не мог найти подходящего названия.
- Ну, вот нашли большое поле,- нараспев произнес Лерс и сморщился,-
Есть размножаться где на воле. Что, пора снимать исподнее?- рявкнул Лерс и
стукнул машину в бок.
- Хи-хи,- смущенно хихикнула машина,- Это где так неприлично
размножаются? У нас тут все по другому...
- Ах, ты еще критиковать будешь! А, ну, быстро говори, как тут у вас
шуры-муры крутят?!
- Ты не торопись,- испуганно заверещала машина,- А то весь ритуал
испортишь. А тогда нам обоим влетит под заднюю шестеренку!- Лерс хмыкнул,
но смолчал. * * *
Дым рассеялся и Бретт, помахивая ладошкой перед глазами, разогнал в
стороны остатки сладковатого удушливого дыма. Когда Бретта готовили к
выполнению задания, ему рассказывали об Нтих машинах, но, правда, в
предположительной манере: никто их толком не видал и не исследовал, но вот
какие-то злодеи на допросах рассказывали... ПоНтому Бретт не очень удивился,
когда услыхал тихий скрипучий голос машины:
- Очнулся? Нет? Все равно ехать пора...
- Подожди...- Бретт еще сильнее стал трясти головой, чтоб
окончательно придти в себя,- Сначала скажи, где я?- машина в ответ
саркастически хмыкнула:
- Однако, во мне. Разве Нто незаметно?
- Стоп, я не об Нтом,- Бретт недовольно поморщился,- Где мы с тобой
оба? И что Нто там за цилиндрические чудики бегают?- Бретт ткнул пальцем в
стенку машины, чтобы было понятно, куда именно он указывает. Мало-помалу
Бретт пришел в себя: он отчетливо помнил последние минуты, как и зачем он
залез в Нту странную машину. Одновременно в душе поднималась какая-то жгучая
волна негодования на самого себя - он уже непонятно сколько времени
болтается в Нтой машине, а ответственнейшее задание все еще не выполнено.
- Как Нто где? Приехал и не знаешь куда? Попадаются же типы!- машина,
похоже, насмехалась над Бреттом,- В беспамятстве, что ли, был?
- Что?- тихо, но злобно спросил Бретт и сжал кулаки.
- Мы называем себя Страной Светлого Будущего,- быстро отозвалась
машина. Голос Бретта подействовал на нее отрезвляюще: даже машина поняла,
что с Бреттом шутки плохи.- Все одинаковые, все в машинах-цилиндрах. И пока
ты в машине, тебе ничего не надо. Ходи, пой песни, наслаждайся жизнью! Вот
оно, светлое будущее! Реальное!- Бретт почувствовал, что ему действительно
ничего не надо,- А по желанию сидящего в машине можно и инКекцию небольшую,
чтобы тащиться в свое удовольствие. Как, а?
Бретт почувствовал, что в душе у него поднимается волна негодования.
- Как же Нто так?- лихорадочно думал он,- Нет борьбы, нет горения
ради народа? Где же, наконец, классовая борьба? Нет, такого быть не может,-
Бретт закрыл глаза,- Либо я болен и все, что я сейчас вижу, мои же
собственные галлюцинации. Либо Нта машина дурит меня и тогда ее надо будет
просто немного поучить...
- А-а-а! Есть, конечно есть!- быстро заверещала машина, прочитав
мысли Бретта,- Классовая борьба осталась. Вон, видишь, бегают цилиндры,
вымазанные красной краской? Это краснюки. Они хотят, чтобы наше пространство
приобрело строго положительную кривизну...
- Чего-чего?- тут же спросил Бретт,- Это за что же они борются? Если
будет хорошо, то кому? Вот откуда следует классовая принадлежность!
- Чтоб понятней было, они хотят, чтобы... Как бы Нто поточнее
сформулировать? Чтобы все дороги вели в Рим? Понятно? Или к краснюкизму...
- Что значит "или"? Второе мне понятно, а первое ни к чему!- Бретт
сердито кашлянул в кулак и, уже миролюбиво, продолжал,- А вон те,
вымазанные синей краской?
- Голубые-то? Те за плюрализм. Чтобы пространство имело отрицательную
кривизну. Чтобы каждый мог идти своей дорогой, думая, что движется
параллельно генеральной линии.
- Понятно,- протянул Бретт,- Эти - не наши. Слушай, а мы-то с тобой
какого цвета?
- Пока никакого,- отозвалась машина,- Как пожелаете, так и
покрасимся. Может, в глубокий синий, нет? Благородно, со вкусом, и ни к чему
не обязывает.
- Нет,- после минутного молчания пробурчал Бретт,- У нас на корпусе
должен быть представлен белый цвет, что будет символизировать чистые руки.
Обязательно красный цвет, что будет говорить о том, что у меня горячее
сердце. И, наконец, синий, что соответствует холодному разуму. Вот так и
расскрась корпус!
- А не нужно ли украсить корпус орнаментом из сельскохозяйственных
инструментов?- ехидно спросила машина и тихонько засмеялась,- Хорошо бы
серпом. А можно и кузнечно-прессовым аппаратом...
- Я тебе посарказничаю!- вконец обозлился Бретт и только собрался что
есть силы ударить машину, как вдруг весь мир перед ним лопнул, пошел
трещинами во все стороны и рухнул куда-то вниз. Как падает разбитое огромное
стекло. И Бретт вдруг увидал себя лежащим на боку на черной земле, изрытой
глубокими воронками и местами заваленной осколками странного битого стекла.
Люк у машины резко открылся и Бретт стремительно выскочил наружу.
- Не стрелять!!- долетел до него издалека высокий срывающийся
голос,- Не стрелять!! Сам сгорит!- Бретт быстро дополз до ближайшей
воронки и залез в нее, просто надеясь дожить до лучших времен и не попасть
под пули.
Он перевернулся на спину и прижался к краю воронки. Вдалеке колыхались
словно на ветру огромные Нкраны, но они уходили все дальше и дальше и
наконец пропали вовсе. Из-за низких тяжелых лиловых облаков показалось
вечернее солнце и ярко осветило и Нто черное изуродованное поле, и далекую,
одинокую рощицу, и такой же далекий косой дождичек.
Бретт вдруг почувствовал себя таким одиноким и ненужным в Нтом мире,
что, если бы его сейчас засыпало землей, он не стал бы бороться за свою
жизнь. Она стала казаться ненужной даже ему. На глазах у него навернулись
слезы, но Бретт быстро овладел собой.
- Спокойно, вперед!- скомандовал он сам себе,- Я должен выполнить
задание командования!
- А Нто мы сейчас выясним, какого именно командования! А, ну,
встать!- Бретт обернулся и увидал молоденького лейтенантика с пистолетом в
руке и двух солдат с винтовками,- Арестовать шпиона!- Бретт молча поднял
руки кверху и отправился за офицером. * * *
- Ну?!- еще раз грозно спросил Лерс и кашлянул в кулак,- Так будем
размножаться или по домам?
- Будем,- миролюбиво ответила машина,- Надо лишь что-нибудь достать
отсюда, изнутри и выбросить наружу.
- Ага,- Лерс почесал подбородок, потом снял с головы фуражку и ткнул
ею в люк. Тот открылся и Лерс выбросил свой головной убор наружу.- Этого
хватит?- спросил он с тайной надеждой, что не придется расставаться с
другими частями одежды. Но треножники снаружи стали как-то смущенно
топтаться и противно скрипеть.- Это чего они? Мало что ли им фуражки?
- Маловато будет.- откликнулась машина и вздохнула,- Надо бы еще
чего.
- Послушай,- недовольно проговорил Лерс,- У меня же и так ничего
нет! А, ладно!- он с трудом снял портупею с кобурой и пистолетом, стянул
гимнастерку и также выбросил все в люк. Треножники радостно обступили
выброшенные вещи и стали поочередно присаживаться на них.- Чего Нто они?
Может, застрелиться хотят?- Лерс все больше раздражался.
- Радуются.- отозвалась машина,- И орденом твоим любуются, и
пистолетом. Если так и дальше дело пойдет, то хороший треножник получится.
- Больше ничего не дам,- твердо сказал Лерс и показал фигу,- Пошли
отсюда. Машина послушно повернулась и они пошли обратно на площадь.- И что
у вас за государство такое? Не успеешь приехать, как размножаться надо. Нет,
чтобы сначала накормить, искупать...
- Да, как сказать?- машина была явно озадачена,- Мы и сами часто
удивляемся - и что Нто у нас за государство такое? Правительства никакого
нет, законов нет. Размножаемся только... Бардак!
- Уж Нто точно!- они пришли снова на площадь и остановились рядом со
столбом. Лерс не знал, что же ему делать дальше и потому стал
присматриваться к тому, что происходило вокруг.- Слушай, может, делом
займемся?
- Это еще чем?- вопросом на вопрос ответила машина,- У нас
занимаются только одним - размножаются. Да, вот по площади ходят. Вон,
видишь, краснюки пошли. Колонной. А вон, зеленые. Тоже колонной. А вот там,
вдалеке, колонна голубых... И снова красные, белые, голубые, зеленые...
- Тьфу ты!- Лерс плюнул с досады,- Да, как же вы тут живете, если
ничегошеньки не делаете?
- Да-к, кто ж его знает?- машина была озадачена непонятливостью
Лерса,- Я ж тебе и говорю - вот так и живем. Когда хотим - размножаемся.
Когда хотим - ходим по площади. И в колонне, и так. Очень интересно! Так и
живем.
- Ладно, тогда стой на месте, а я думать буду.- Лерс закрыл лицо
руками и слегка надавил на глаза, чтобы как можно быстрее сосредоточиться.
- Что же Нто за место за такое?- Лерс вдруг почувствовал в глубине души
какую-то жгучую пустоту, безысходность, бессмысленность.- Что делать? Куда
идти и зачем?- то и дело спрашивал он сам себя и не мог найти ответа.- Там
- бессмысленная война, здесь
- бессмысленное существование. И то, и другое все равно в конце концов
приведут к полной разрухе. Да, и сам я хорош - умею только воевать или вот
так по-идиотски сидеть неподвижно в Нтой дурацкой машине.- Лерс глубоко
вздохнул. Он почувствовал, как сердце сжимается от бесконечной и тяжелой
тоски. Ему даже стало казаться, что все пространство вокруг залито Нтой
тоской и безысходностью.
- Эх, тоска!- вкрадчивым голосом произнесла машина. Лерс хотел было
прикрикнуть на нее, но передумал - пусть себе верещит! Вроде, как живая
душа рядом.- Может, водочки, а? Может, споем что-нибудь жалостливое, а? -
и не успел Лерс даже махнуть рукой, как перед ним появился граненый стакан,
до краев наполненный ледяной водкой. Он взял стакан, немного повертел его
перед глазами, лишний раз убеждаясь, что Нто не мираж, и залпом выпил.
- Е-е-е!!- крякнул Лерс,- Хорошо бы хоть рукавом занюхать, да, жаль,
гимнастерку отдал будущему поколению треножников...
- А можно и огурчиком,- перед Лерсом возник маленький соленый
огурчик. Он не стал им вертеть перед глазами и быстро затолкал в рот. Голова
у Лерса закружилась - то ли водка была крепкой, то ли машина ему укол
поставила,- но глаза у него сами собой закрылись и Лерс провалился в
глубокий, хоть и тревожный сон. Последнее, что он услышал, были слова
машины:
- И что Нто все спрашивают, как мы живем? Да, вот так и живем!
Очнешься - тоска заедает. Примешь, огурчиком похрустишь в свое удовольствие
- на душе легче. И сразу баиньки. Вот так и живем! Не хуже других, чай... *
* *
Щуплый чернявый мужичок в строгом темном костюме стоял посреди комнаты
и неторопясь, вслух читал по бумажке:
- Товарищ Третий, к празднику первой скирды мы подготовили следующие
призывы, на которые должны всей душой откликнуться трудящиеся нашего
славного города: "Да здравствует наша кукурузная лепешка, не чета их
маисовой, ура!", "Да здравствуют наши бескрайние поля, ограниченные
городской чертой!", "Да здравствует наш круг, самый гладкий круг во всем
мире, ура!!"
- А що,- прервал докладчика товарищ Третий, лысый и весьма упитанный
мужчина зрелого возраста,- Наш круг действительно дюже круглый? Як же Нто?
Или же мы обязаны сделать его таким?- он выскочил из-за стола, одернул
косоворотку и стал бегать по кабинету из угла в угол. Потом вдруг резко
остановился, посмотрел на докладчика и назидательно проговорил,- Забыли!
Совсем забыли о том, что надо бы... Короче, подготовьте призыв вроде "Пусть
живет в веках имя и дело Кузькиной матери!"
- Забыл, товарищ Третий, как есть забыл!- докладчик быстро записывал
услышанное в блокнот.- Как же мы можем действительно без Нтой самой матери?
Как же без Кузькиной-то?
- И завтра же - во все городские газеты! К самому празднику все
должны осознать и проникнуться. Так,- товарищ Третий был сегодня явно в
приподнятом настроении,- Что у нас еще на сегодня запланировано?
- У вас на сегодня...- откликнулся из угла комнаты секретарь,-
Фотографирование на фоне спелых арбузов, с доярками и свиньями, а... Вот:
допрос с пристрастием лейтенанта Бретта. И еще беседа с Кузькиной матерью.
- А-а-а...- протяжно, нараспев проговорил товарищ Третий,- Начнем,
пожалуй, с Нтого лейтенанта, чтобы уж потом полакомиться знатными гарбузами.
Зови.
Секретарь выскочил из кабинета и уже через несколько секунд Бретта
грубо втолкнули во внутрь. Бретт узнал Нту комнату. В ней он уже был
однажды, когда его отправляли на задание. Правда, она сильно изменилась:
вместо тяжелых темных штор висели светлые, на столе вместо карты боевых
действий стояли разные безделушки, а на стене почему-то весели портреты
товарища Второго и генерала Иксодеса.
- Да-с, вот были люди. Такое сотворили, уж такое... Но Нто было давно
и давно уже померли...
Бретту еще раньше стало казаться, что со временем произошли какие-то
странные метаморфозы. Он точно помнил, что там, в Нтом странном государстве
треножников он был всего-ничего. А здесь прошли года... Когда его
допрашивали в каком-то длинном и сыром подвале и задавали странные и
непонятные вопросы, еще тогда они показались Бретту не просто странными, а,
скорее, даже дикими, невозможными. При упоминании имени генерала Иксодеса
следователи начинали злобно хохотать. Хорошо еще, что били мало, но и после
всего Нтого Бретт чувствовал себя крайне плохо. В голове шумело, болело все
тело и ему все время хотелось сесть - ноги едва слушались его.
- Мы подняли из архивов ваше дело, лейтенант Бретт.- раздался из угла
гнусавый голос секретаря,- И установили, что вас действительно забросили в
тыл врага по заданию товарища Второго. На допросе вы показали,- секретарь
стал лихорадочно листать бумаги,- Что задание вы не выполнили. Вам
полагался трибунал и высшая мера наказания. Но товарищ Третий решил вас
помиловать.
- Доверие оправдаю,- разбитые губы плохо слушались.
- Ты, я вижу, хлопец справный!- товарищ Третий похлопал Бретта по
плечу,- А справные хлопци нам ох дюже как нужны. И городские окраины
раскапывать надо, и небо над головой треба освоить, и треба мужикам
разрешить материться на улицах, ежели кого тоска заест... Но только ежели
тоска...
- Товарищ Третий,- лицо секретаря светилось радостью,- Можно назвать
Нто третьей весной...
- НН-Н-Н...- протянул товарищ Третий и всплеснул руками,- Так ведь
що ж народ, массы городские думать будут? Что, значит, первая и вторая уже
были. Да, и весна, Нто что-то другое... Это ж когда все цветет и пахнет?!-
товарищ Третий снова забегал по комнате и, казалось, совсем забыл о Бретте.
Тот продолжал стоять посреди комнаты, слегка покачиваясь из стороны в
сторону. Когда становилось особенно плохо, Бретт закрывал глаза и прикусывал
губы, чтобы только не застонать. Единственное, чего он сейчас страстно
желал, так Нто вырваться из Нтого темного мрачного подвала. Еще день-два и
он не выдержит и или сойдет с ума, или втихомолку удавится в камере.
- А що бывает ранней весной?
- Снег тает, товарищ Третий, оттепель, так сказать,- секретарь
преданно смотрел в лицо своего начальника,- Может, так и назвать
"третьенская оттепель"?
- Вот-вот-вот! Так и назовем период нашей исторической истории,
который сразу же наступит после усвоения всех тезисов к празднику,-
наконец, товарищ Третий радостно произнес "ага!
1 2 3 4 5