Он так гордился этой книгой, а теперь она вызывала у него только страх и презрение к себе. Он сам себя перехитрил.От входа в загоны подошла группа гоблинов. Они быстро установили столы. Вик увидел, что на столах лежат здоровенные плоскогубцы, а перед каждым гоблином стоит ящик с блестящими кусочками металла.— Перед тем как запустить в загоны, вас пометят, — сказал матрос. — На вас наденут сережку с печатью груза «Дурного Ветра», чтобы знать, кому вы принадлежали до продажи. Будете сопротивляться, я вас просто изобью до потери сознания. Может, даже убью парочку, чтобы доказать, что я не шучу. Решайте побыстрее, потому что дальше решать буду я.Рабов быстро разделили на две цепочки, вплоть до последней группы. Вик старался не прислушиваться к крикам боли, доносившимся от начала очереди. Он просто ждал, зная, что сопротивление бесполезно. Наверху стояли лучники, и все знали, что будет при попытке бегства.Когда подошел черед Вика, один из гоблинов схватил его за цепь ручных кандалов, потянул вперед и сшиб с ног. Маленький библиотекарь невольно начал отбиваться, когда гоблин навалился на него, как он делал это со всеми уже заклейменными рабами. От гоблина воняло, и он рассмеялся, ударив Вика по голове.В левое ухо Вика впился металл. Библиотекарь пытался увернуться, но гоблин обхватил его голову рукой и с силой впечатал лицом в землю. На секунду у Вика закружилась голова, и он понадеялся, что потеряет сознание. Потом он услыхал звон сведенных плоскогубцев, которые вдавили металлическую метку в верхнюю часть его уха. Он вскрикнул от боли. Кровь потекла в ухо, временно оглушив его.Не успел Вик прийти в себя, как два гоблина рывком подняли его на ноги. Он шатался, пытаясь понять, что происходит. Из разбитой губы тоже текла кровь, и он ощущал ее вкус во рту.Еще один гоблин плеснул Вику на голову какую-то жидкость. Ухо тут же обожгло, как огнем, а запах был определенно алкогольным. Наверное, это было какое-то дешевое самодельное вино, которое производили гоблины.— И держи ухо в чистоте, половинчик, — сказал гоблин. Его голос звучал странно, потому что Вик слышал его только ухом с другой стороны головы. — Если получишь заражение, я тебе отрежу ухо и поставлю метку на другое.Вик посмотрел на гоблина, пытаясь понять, о чем тот говорит.— А уши закончатся, будем ставить метки на щеки, — предупредил гоблин. Он схватил Вика за рубашку и потащил к загонам. — Шевелись, а то мы тебя тут и похороним.Едва держась на ногах, Вик подошел к следующему гоблину. Его снова заставили опуститься на колени. У Вика все кружилось перед глазами, он никак не мог осознать окружавший его кошмар. И тут он краем глаза заметил движение. Повернувшись, Вик увидел, как на него опускается молот. Он закрыл глаза, не желая видеть, как молот ударит его по голове. Но вместо головы молот ударил по ошейнику. Стальной ошейник впился Вику в горло так, что наверняка оставил рубцы. Потом он расстегнулся, а еще два удара освободили библиотекаря и от ручных кандалов, но цепи на ногах остались.Его снова подняли на ноги, потом швырнули в дверь, которую он еле успел разглядеть. Вик ударился о грубо выкованную железную решетку и едва успел схватиться за нее, чтобы не упасть.— Ну же, Вик, — прошептал Харран. — У тебя получится. Не дай им увидеть твою слабость.Вик не отпускал решетку.— Они и так знают, какой я слабый. Если я тронусь с места, они просто решат, что я пытаюсь их одурачить.— Тогда сделай это для себя, — сказал Харран. — Сделай это ради тех двеллеров, которым придется тебя обходить, когда они сами еле стоят на ногах.Пристыженный Вик опустил руки. Едва держась на ногах, он посмотрел на Харрана. Харран выглядел ужасно. Из изуродованного уха на плечо ему текла кровь. Под глазами были синяки.— Пойдем, — сказал Харран.Вик кивнул и молча последовал за ним. За входом оказался длинный коридор, который тянулся вдоль своего рода загонов без потолков. Вик насчитал двадцать таких загонов, и в каждый вел отдельный вход из коридора. Над входами были написаны номера. Наверху, над коридором, по густым сеткам ходили гоблины-охранники. Они подняли вверх решетку, закрывавшую вход в загон номер восемнадцать, и пропустили внутрь новых рабов.Пока они шли, из других загонов на них смотрели мрачные и усталые двеллеры. Все они были одеты в грязные лохмотья.Восемнадцатый загон представлял собой пустое помещение с каменным полом. На полу лежали отвратительные подстилки. По углам стояли ведра. Двеллеры, которых пропустили первыми, уже начали садиться или ложиться вдоль стен. Пахло здесь так же отвратительно, как и в трюмах гоблинского корабля, — это была та самая вонь, благодаря которой «Дурной Ветер» получил свое имя.Здесь умирали люди, подумал Вик, входя в загон. Он похолодел, хотя сверху и светило солнце. Голова с одной стороны болезненно пульсировала. Если бы он знал, что с ним случится, когда решил сойти с борта «Одноглазой Пегги», смог бы он это сделать? Он сомневался, и от этого ему стало грустно. Настоящий герой сумел бы. Разве не об этом он думал, когда сдавался гоблинам?Вик осторожно сел возле стены в том месте, где в ней светилась щель, сквозь которую можно было рассмотреть город. Легкий бриз уносил часть вони, заменяя ее свежим, терпким воздухом океана. Но потом ветер переменился и нагнал вонь из соседних загонов, так что Вик чуть не задохнулся.Миннигер вошел в загон и упал всего в нескольких футах от входа.Вик смотрел на старика и не мог понять, дышит тот или нет, жив Миннигер или умер. Маленький библиотекарь попытался встать, чтобы подойти к старику и проверить, но не смог. Тогда он стал думать о своем отце, о том, как Меттарин Фонарщик помогал ему вставать, когда он падал. Много раз отец приходил к нему ночью и успокаивал, когда Вику снились кошмары из-за книг, прочитанных во время учебы в Литературной Академии. Отец показал ему, как ухаживать за светлячковыми червями, как собирать их сок. А когда у Вика появился интерес к фонарям, отец обучил его своему делу.Теперь, очутившись в загоне для рабов по другую сторону океана, Вик понял, как отец помог ему стать тем, кем он стал. А он остановился на библиотекаре третьего уровня, да так с этим и смирился.Вик спрашивал себя, что бы он сделал по-другому, если бы у него появился шанс, и решил, что все, от начала и до конца. Он был себялюбив и самонадеянно считал, что и в самом деле вносит вклад в работу Библиотеки. Вот почему Великий магистр Лудаан так его и не повысил, а Великий магистр Фролло постоянно упрекал.Он вспомнил эмбир и как он заставил ее страдать, рассказав ей о смерти родителей и братьев и о том, как лорд Харрион опутал ее злыми чарами. Вик горевал о ней, вспоминая боль на прекрасном детском лице эмбир. Он столько всего сделал неправильно!Вик отчаянно пытался припомнить, когда последний раз он провел с кем-нибудь счастливое мгновение.Рабы продолжали заходить в загон, заполняя все свободное пространство, но Вик уснул задолго до того, как внутрь втолкнули последнего раба.На Мыс Повешенного Эльфа опустилась ночь. Джурджан Быстрый и Дерзкий мчался по звездным небесам во всей своей алой красе, а Геза Прекрасная таинственно улыбалась. Вик стоял у щели, глядя на город. Несмотря на поздний час, город не спал. Гоблины и люди ходили по улицам и ездили верхом при свете огромных жаровен, служивших фонарями.Отец Вика рассказывал ему о таких жаровнях. Их использовали в качестве фонарей в Рассветных Пустошах в первые дни Постройки. Размером они были с хорошую корзину, и в них лежали дрова, пропитанные жиром. Светлячков тогда было мало — первые двеллеры привезли с собой всего несколько червяков. Только через многие годы были изготовлены настоящие фонари и стало хватать червей, чтобы заполнить их соком.По улице медленно ехала тележка, которую влекли два осла. Правил упряжкой гоблин, а три двеллера сбрасывали поленья из тележки в жаровни. Из жаровен, в которые они подкладывали дрова, в воздух взлетали яркие оранжевые искры.Вик невольно посмотрел наверх, привлеченный звуками шагов охранника на стене. На стене тоже стояли жаровни, не позволявшие теням заползти в загоны. Но все равно в загоне Вика почти все спали, прижавшись друг к другу для тепла. Им не дали ни постелей, ни новой одежды. Вик знал, что на это пришлось бы тратить чью-то прибыль.Жаль только, что ему было не уснуть. Вик устал, но его мозг, как всегда, не желал признавать необходимость отдыха и в нем непрерывно кружились мысли, которые Вик не в силах был отогнать. Потом он все-таки задремал, а когда очнулся, ему показалось, что события последних нескольких дней были всего лишь кошмаром, — но один взгляд на каменные стены разрушил эту надежду.— Не спится? — спросил Харран.— Нет, — тихо ответил Вик, не желая мешать тем, кто все-таки сумел заснуть.— Лучше бы ты все-таки поспал.— Я знаю. Я пробовал. — Как только Вик проснулся, он немедленно задумался об угрозе, которую Мыс Повешенного Эльфа представлял для всего, что было ему дорого. Рано или поздно гоблинский корабль наткнется на остров, скрытый туманами Кровавого моря и охраняемый чудовищами и пиратами. Он не знал, когда это может случиться, но эта мысль не давала ему уснуть. — Не могу поверить, что люди здесь ходят рядом с гоблинами.— Да, здесь так, — заметил Харран.— До Переворота гоблины держались особняком от всех остальных народов.— Это было давно, — ответил Харран, — если это вообще правда.— Это правда.Харран прислонился к стене и посмотрел на Вика. Похоже было, что он хотел что-то сказать, но передумал.— Здесь все по-другому, Вик. Не так, как там, откуда ты, — в Блюдце Орсина.— Да, — ответил Вик, сожалея об этой лжи. Харран был слишком умен, чтобы в нее поверить.— Здесь, в Мысе Повешенного Эльфа, — сказал Харран, — все по-другому, как мне рассказывали. На окраинах города есть поселения людей, гномов и эльфов, а не только гоблинов, и всем им нужен бесплатный труд рабов-двеллеров.Это привело Вика в ужас.— Здесь люди, гномы и эльфы держат двеллеров в рабстве?— Да. Это все знают даже в Перекрестке Лоттара.— Я не знал, — сокрушенно сказал Вик. Он задумался, все больше и больше расстраиваясь. — Во время Переворота люди, гномы, эльфы и двеллеры объединились, чтобы уничтожить лорда Харриона. Как они могли допустить порабощение нашего народа?— На Разрушенном Берегу, — сказал Харран, — большинство людей считает, что двеллеры вроде саранчи, которую нужно держать под присмотром. Рабство — один из способов контроля.— Так что же, люди, гномы и эльфы приезжают сюда, чтобы купить рабов-двеллеров?— Да. Живут здесь только гоблины — у Орфо Кадара с этим строго. Но золото он возьмет с кого угодно.Снаружи донесся громкий смех. Люди, гоблины и гномы вывалились из таверны на улицу, шатаясь и перекрикиваясь. Эльфы держались сами по себе.— Не для этого Старые Боги сотворили двеллеров, — сказал Вик.— Это ты про легенду о Дагуане Выжившем? — отозвался Харран. — Я ее совсем забыл.Вик кивнул и стал рассказывать легенду, которую впервые услышал от отца и которая стала одним из основных положений в Хранилище Всех Известных Знаний.— Старые Боги создали двеллеров, чтобы те жили в укромных уголках. Старые Боги были мудры и знали, что двеллеры потребуются для того, чтобы во время Переворота и битв с лордом Харрионом знания не пропали. Они знали, что двеллеры переживут любые трудности, но сохранят достаточно скромности и не воспользуются могуществом, которое они хранили.— Не можем мы пережить любые трудности, — тихо сказал Харран. — В шахтах двеллеры мрут как мухи. — В его голосе слышалась горечь.— Это из-за гоблинов, — сказал Вик.Харран покачал головой.— Не только гоблины держат нас в рабстве, Вик. Гномы, люди и эльфы тоже больны себялюбием. Время от времени они захватывают в плен и друг друга, но мы для них — главная добыча.Вик отвернулся, потому что не мог больше смотреть в глаза Харрану. Тот говорил правду, как сам ее понимал, но так ведь не могло быть, верно? Люди, гномы, эльфы и двеллеры всегда вместе выступали против гоблинов. Лорд Харрион не принял этого во внимание. Вик снова посмотрел сквозь щель на улицу, по которой шагали бок о бок те, кому следовало быть врагами.Эти люди забыли не только злодейства лорда Харриона, подумал Вик. Они забыли, как близко этот мир подошел к гибели, хотя они и живут на одном из самых больших могильников, оставшихся после катаклизма.Он долго сидел без сна и разговаривал с Харраном, хотя горло у него пересохло. Они говорили обо всем и ни о чем конкретно. Наконец Харран уснул. Вик достал из-под рубашки дневник и начал писать оставшимся угольком. Он сидел под самой стеной, и свет луны едва позволял ему видеть страницу. Вик помнил об охранниках наверху и старался не попадаться им на глаза. Больше он не думал о том, чтобы уничтожить дневник. Это был важный документ. Он записал все, что узнал с тех пор, как прибыл в Мыс Повешенного Эльфа, об Орфо Кадаре, гоблинских кораблях и собирающейся армии. Великий магистр Фролло и остальные должны были узнать эти страшные новости.Закончив, он закрыл дневник. Завтра, если получится, он хотел найти еще угля и продолжить работу. Даже если он не сможет выбраться из гоблинского города, надо было найти способ передать дневник в Рассветные Пустоши.И тут сквозь щель в стене до Вика донесся шепот. Тон был холодный и вежливый, это был голос человека, привыкшего командовать.— Что это ты там делаешь? 13. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ Удивленный Вик попятился. Сквозь щель он увидел в тени у стены человека среднего роста, одетого в черное.— Н-ничего, — выговорил Вик, заикаясь. Сердце его отчаянно застучало.— Нет, делаешь, — обвиняющим тоном сказал человек в черном. Он просунул сквозь щель руку в перчатке. Из-под капюшона плаща виднелось его длинное изящное лицо с тонким носом. На глубоко посаженные черные глаза падала темная челка. Верхнюю губу и подбородок скрывали коротко подстриженные усики и бородка. — Ты рисовал. Я видел!Вик ничего не ответил и отступил еще на шаг назад. Наверху по железу зазвенели шаги гоблинов.— Стой, идиот, — прошептал человек в черном. Его слова прозвучали как команда, и Вик замер.— Двинешься дальше, — сказал человек в черном, — и тебя обязательно заметят громилы на стене.Вик невольно попытался определить его акцент. Вообще-то библиотекарей этому учили, но сейчас у Вика ничего не получалось.Человек в черном улыбнулся, показав очень белые зубы.— Ни ты, ни я этого не хотим так ведь?— Не хотим, — нервно согласится Вик.— Гоблины ведь не знают, что у тебя есть альбом? — спросил человек в черном.Вик не ответил, крепче прижимая к себе дневник.— Конечно не знают, — довольно улыбнулся человек в черном. — У тебя есть секрет!Вик молчал. Он видел, что по улице за спиной человека в черном едет фургон с дровами, приближаясь к тому месту, где стоял незнакомец. Прикрепленный к фургону горящий факел отчасти разогнал тени на улице.Человек в черном двигался быстро и с почти кошачьим изяществом. Хотя факел и стирал тень, освещая улицу, человек растаял где-то в оставшейся темноте. Когда фургон проехал, он снова просунул руку в щель.— Я люблю секреты, — сказал он, и его черные глаза загорелись. — Особенно чужие. — Он посмотрел на книгу у Вика в руках. — Хочешь рассказать мне свой секрет?— Нет у меня никаких секретов, — ответил Вик. Человек в черном снова улыбнулся.— И ложь я тоже люблю, мой маленький друг. Ложь напоминает секрет в запертой шкатулке. Если внимательно прислушиваться к тому, как кто-то лжет, то научишься добывать секреты вне зависимости от того, насколько крепко другие за них держатся.Вика охватил ужас.— Откуда ты взялся?Его собеседник взмахнул рукой в черной перчатке.— Из города. Я как раз запасался чужими секретами. — Он пожал плечами и скривился, будто укусил зеленое яблоко. — И немножко золотом. Совсем немножко добыл при тех усилиях, что потратил.По стене наверху прошел гоблин, и они оба замолчали. Вик быстро оглянулся, проверяя, не проснулся ли кто-нибудь.— Здесь кто-нибудь знает твой секрет? — спросил человек в черном.— Да, — ответил Вик.Человек в черном приподнял брови с довольным видом.— Ты соврал!— Нет-нет, — уверил его Вик. — Я…— Соврал! — радостно воскликнул его собеседник. Он беззвучно захлопал в ладоши, так что Вик услышал только тихий скрип черной кожи перчаток. — Ты соврал, и теперь я узнал две вещи. — Он стал загибать пальцы. — Во-первых, у тебя все-таки есть секрет — ты сам сказал, что кое-кто из остальных его знает. А во-вторых, я теперь знаю, как ты выглядишь, когда врешь.Вик быстро понял, что совершил ошибку. Он хотел отвлечь внимание человека в черном, отрицая саму возможность секрета. Вик так устал после плавания на гоблинском корабле и подъема в город, что едва соображал.— Ну так как, расскажешь мне? — спросил человек в черном.— Кто ты такой? — спросил Вик.— А это мой секрет, малыш. Может, поменяемся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42