Вы будете в относительной безопасности, но только до поры до времени.
До тех пор, пока Темная Королева будет уверена, что Габриэль держит Николя Реми в сетях своих чар, под своим контролем и в своей постели. Но Габриэль не составляло труда представить реакцию Реми, если она скажет ему всю правду.
Нет, она не станет этого делать. Она протянула к нему руку.
– Реми, умоляю вас. Вы же понимаете, насколько вам опасно оставаться здесь. Вы должны уехать. Тотчас же.
– Я ценю ваше беспокойство, – сдержанно произнес он. – Но я останусь и постараюсь до конца использовать свой шанс.
Проигнорировав протянутую руку, он обошел молодую женщину и продолжил одеваться, зашнуровывая ворот своей рубашки. Габриэль безвольно опустила руку. Когда они расставались с Реми во дворце, между ними возникло нечто напоминавшее былое тепло.
Но сейчас в Реми чувствовалось раздражение, даже враждебность по отношению к ней, и Габриэль решила, что знает причину этой нервозности. Видимо, его попытки уговорить Наварру покинуть двор и вернуться на родину потерпели неудачу. Ее это вовсе не удивило. Генрих, несмотря на внешнюю апатичность, был проницателен и прагматичен. Он и выжил до сих пор от того, что ни разу не воспользовался ненужными шансами.
Генрих, не покидающий Франции, – именно этого желала Габриэль ради достижения собственных целей. Ни она обнаружила, что не в силах радоваться неудаче Реми. Она подозревала, что Реми хотел превратить Наварру во второго короля Артура. Капитан наделял своего короля мужеством легендарного монарха и его благородством. Такому королю Реми готов был преданно служить и следовать за ним до самой своей смерти. Очень похоже на то, как однажды Реми вообразил, будто встретил в ней безупречный идеал, воплощение целомудрия.
Удивительно, что такой солдат, как: Реми, повидавший столько безобразного в этом мире и испытавший все зверства войны, все еще сохранял свои высокие критерии чести и ожидал подобного от других. Это и покоряло в нем, хотя одновременно доводило до белого калении. Ей безумно захотелось взять его на руки, как котенка, и оградить от разочарований, на которые он был обречен. И хотя она сомневалась, что он примет любое ее сочувствие, она осторожно заговорила:
– Итак, по вашему мрачному настроению я могу предположить, что встреча с Наваррой прошла не слишком гладко. Вам не удалось убедить его предпринять попытку бежать.
Реми изучал свою небритую челюсть в маленьком треснувшем зеркале над умывальником.
– Наоборот, он согласился.
– Что?! – Габриэль задохнулась.
– Наварра согласился и позволил мне заняться проработкой плана его бегства, но согласился на определенных условиях. Все условия, естественно, касались только вас. – Он оторвался от зеркала и метнул колючий взгляд в Габриэль. – Примите мои поздравления. Вы совершенно околдовали этого молодого человека. Он не вернется в Беарн, если я не найду способа забрать и вас с нами.
– Этого никогда не произойдет, – оправившись от изумления, едко заметила Габриэль. – Я же говорила вам, мое будущее здесь, в Париже. И Генриха тоже.
– Похоже, у Генриха есть собственные планы на ваше будущее. Он намеревается подыскать вам супруга.
– Супруга?!
– Вот именно. Проклятье, но он внушил себе, что придаст вашей любовной связи с ним больше респектабельности, если подыщет какого-нибудь недотепу, который женится на вас. Законного супруга, повелителя и наставника для вас, но в угоду королевским желаниям. Наварра полагает, что этот муж сумеет заставить вас покинуть Париж вместе с ним.
Габриэль выругалась и взволнованно прошлась по комнате. В ее жизни и так уже предостаточно сложностей. Мало ей удерживать Реми от фактического самоубийства и лавировать среди коварных гадюк при дворе и хитросплетений самой Темной Королевы. Теперь вот Генриху приспичило втемяшить в свою голову эту глупую идею.
Никто не удивлялся, когда дворянин брал в жены любовницу короля взамен щедрого вознаграждения землями, состоянием и титулами. Но Габриэль не имела никакого желания обременять себя мнимым мужем в лице какого-нибудь жеманного осла из придворных лизоблюдов.
– Изумительно, – пробормотала она. – А Генрих случайно не упомянул имя того недотепы, которого он подыскал мне в мужья?
Реми взял бритву в руку, и по тому взгляду, которым он смотрел на эту бритву, Габриэль не решилась бы с уверенностью сказать, что он собирается сделать: приступить к бритью или перерезать себе горло.
– Это я. Король хочет, чтобы я женился на вас.
Габриэль не поверила своим ушам. Но Реми не шутил и не издевался над ней, он говорил серьезно. Она с трудом сдержала безумное желание истерично расхохотаться от явного абсурда всего происходящего. Примерно в то же время, когда Габриэль пообещала Темной Королеве соблазнить капитана Реми, Наварра велел капитану Реми жениться на ней.
Но одного взгляда на угрюмое выражение лица Николя хватило, чтобы у нее отпало всякое желание смеяться. Теперь ей стала понятна его нервозная агрессивность. Он напоминал человека, погубившего честь семьи.
Одно то, что ему предлагали жениться на женщине, запятнавшей себя, послужило для него нестерпимым оскорблением. Габриэль не ожидала, что его реакция так огорчит ее. Но она гордо вскинула голову.
– Он хочет? Какая дикая нелепость! Без сомнения, вы отказались с чувством глубочайшего оскорбления.
Реми ничего не ответил на ее выпад, только отвел взгляд куда-то в сторону.
– Ведь вы же отказались, правда?
Он продолжал молчать, и она раздраженно окликнула его.
– Реми, я вас спрашиваю.
– Нет, я согласился, – вызывающе огрызнулся Реми, отшвырнув бритву. – Я заверил его, что женюсь на вас.
Габриэль от удивления раскрыла рот. Какое-то мгновение она молчала, затем стала кричать на него:
– Вы с ума сошли? Вы хоть понимаете, что вам предлагает Наварра?
– О да, уж это-то я понимаю слишком хорошо.
– Тогда с какой стати вы вообще согласились? – Реми смотрел на нее со смесью горечи и какого-то другого чувства, которое она не сумела разгадать. – И какого дьявола вы посчитали, будто я соглашусь на это?
– Понятия не имею. Наверное… – Реми резко отвернулся, стиснул зубы и стал снова внимательно изучать свое отражение в зеркале. – Мой король приказал мне. Проклятье, для меня этого вполне достаточно. И хватит на этом.
Габриэль судорожно сглотнула. Возможно, когда-то Реми действительно хотел жениться на ней. Когда-то, прежде чем узнал о ней правду, узнал, какова ее суть.
– Вот оно что. Ваша преданность не знает границ, капитан, – ледяным тоном заметила она. – Ради своего короля вы готовы и пронзить себя своей же шпагой, и взять в жены его любовницу. Вам ведь все едино, не так ли?
Реми вздрогнул от ее сарказма, но не стал отмалчиваться.
– Но, Габриэль, ведь это вы настаивали, чтобы я примирился с любым его решением.
– Мы с вами говорили о его решении относительно ваших планов возвращения в Наварру. А не каких-то абсурдных идей связать меня супружескими узами.
– К чему вам так тревожиться? В конце концов, требуются двое, чтобы состоялось обручение.
Габриэль внимательно посмотрела на него. Так вот на что надеялся Реми. Что она откажется и освободит его от обязательства, которое он явно находил чудовищным. Но будь она проклята, если позволит ему так легко выпутаться из этой истории.
– Ладно, почему бы и нет, – протянула она, приклеивая улыбку к своему лицу. – Неплохая идея, если подумать.
Она подождала реакции Реми на свое неожиданное согласие, ожидая увидеть потрясение, уныние или испуг. Но он застыл в позе стоической покорности, вытянувшись во весь рост, словно его позвоночник был выкован из железа. Наверняка этот мужчина точно так же выглядел перед сражением, когда видел перед собой жерла вражеских орудий.
– Всегда неплохо иметь некоторые дополнительные гарантии на тот случай, если король пресытится мной, – продолжила Габриэль, твердо решив для себя спровоцировать его на ответную реакцию. – Хотя я ни за что не допущу подобного. – Она получила дикое удовлетворение, заметив, как крепко Реми сжал губы. – Да и вы тоже не прогадаете, ведь Наварра непременно щедро вознаградит вас. У вас появится и поместье, и титул. Вы согласитесь на рыцарское звание или надеетесь на барона?
– Габриэль… – Угроза в голосе Реми должна была бы заставить ее замолчать, но она только подстегнула молодую женщину, разбудив в ней отчаянную дерзость.
– Подумать только, за все годы преданной службы, рискуя головой на поле битвы, вы не приобрели ничего, кроме звания капитана. А надо было, оказывается, всего-то дать свое честное имя королевской пассии.
– Габриэль, остановитесь, – прорычал Реми.
Она понимала, что разумнее учесть предостережение, прозвучавшее в его голосе. Ей доводилось видеть, как проявляется темперамент Бича. Но она была слишком сердита и расстроена, чтобы проявлять осторожность. Плавным скользящим движением она подошла ближе к нему.
– Как бы вы хотели скрепить нашу помолвку, капитан? Рукопожатием, как двое купцов, подписывающих сделку? Или вы предпочитаете поцелуй?
Она обхватила его шею руками и вызывающе поглядела на него. Его взгляд потемнел, и он тихо выругался.
Она ожидала, что он отшвырнет ее от себя, но Реми набросился на нее с исступленными поцелуями, от которых у нее перехватило дыхание. Она обмерла от его напористости, потом начала неистово целовать его в ответ.
Их поцелуи больше напоминали поединок, жестокое сражение губ, разгоряченное фехтование языков.
Они свалились на кровать, захлебнувшись в водовороте пламенных поцелуев и беснующихся рук. Реми безжалостно разорвал шнуровку ее платья, стянув ткань с плеча, обнажил грудь и сжал ее мозолистой ладонью. Габриэль, забравшись руками ему под рубашку, сжимала пальцами гладкую кожу его спины.
Глухо рыча, Реми с огненными поцелуями продвигался вдоль ее шеи к округлостям груди, и его щетина царапала ее изнеженную кожу. Его губы обхватили сосок ее груди, он потянул его, будто в поисках молока, затем впился в него зубами и стал покусывать, пока Габриэль не застонала. Ее гнев пропал, и ее захватили и понесли потоки страсти. Той самой страсти, которую она долго силилась испытывать, – мощной, болезненной, неуправляемой.
Реми навалился на ее бедра. Даже сквозь ткань она почувствовала существенное подтверждение его возбужденных намерений, и тут же в ней пробудились знакомые признаки паники. Она застыла.
– Реми, пожалуйста. Остано…
Ее слова заглушили губы Николя. Он целовал ее снова и снова, лаская и призывая к капитуляции. Он начал терзать ее юбку. Габриэль охватил ужас. И вдруг вместо Реми, нависшего над ней, она увидела Дантона, пожирающего ее хищным взглядом.
– Нет, – заметавшись, пронзительно вскрикнула она и попыталась вырваться. – Прекратите сейчас же!
Не дав ему шанса ответить, Габриэль с отчаянием набросилась на него, царапая ногтями, чтобы высвободиться.
Ее сердце бешено заколотилось, она пришла в себя и почувствовала, что ее руки запрокинуты за голову и все сопровождается жуткой болью ее падения. Но мужчина подле нее замер на несколько секунд, затем отпрянул от нее. Его расплывчатые черты стали приобретать четкие линии лица Реми, и она увидела его глаза, померкшие от расстройства и замешательства. Он опрокинулся на спину, его грудь учащенно вздымалась и опадала, он стремился обуздать свою страсть.
Дрожащей рукой девушка натянула платье на плечо. Она не могла заставить себя взглянуть на Реми. Он наверняка счел ее презреннейшей из блудниц, дразнящих, соблазняющих мужчин только затем, чтобы оттолкнуть их. Как ее назвал Дантон в тот ужасный день? «Лживая маленькая шлюха».
Реми, должно быть, разъярен, и он имеет на то право.
– Я совершенно не понимаю вас, Габриэль. – В надсадном голосе капитана вместо гнева прозвучало отчаяние. – Неужели я и впрямь настолько противен вам? Вы же не против крутить любовь с любым другим мужчиной в Париже. Почему не со мною?
– Любовь? Этим, по вашему мнению, я тут занимаюсь? – Я выживаю. Я терплю. Да я способна выдержать все это, лишь воображая, что нахожусь где-нибудь еще, только не в постели с мужчиной.
Но с Реми все обстоит по-другому. Он разбудит в ней желание, заставит ее страдать и гореть для него, но в конце она все разрушит своими отвратительными воспоминаниями о Дантоне.
Хмурясь, Реми не спускал с нее глаз, как если бы ожидал от нее дальнейших объяснений. Но Габриэль испугалась, что уже сказала слишком много лишнего. Она возилась со шнурками, распутывая их безнадежный клубок, и вздрогнула, когда Реми шагнул к ней.
– Я только хотел помочь вам одеться, – пояснил он, отодвигаясь.
– Спасибо, не надо. Нам обоим грозит упустить из виду, что мы обручены только номинально. Я предназначена вашему королю, и будет гораздо лучше, если вы никогда больше не коснетесь меня.
– Вы правы. Я… я обещаю. Этого не повторится.
Вместо того чтобы успокоиться после подобных заверений, она чуть не расплакалась, услышав его слова.
Чем скорее она уйдет отсюда, тем лучше. Лихорадочно она оглянулась в поисках соломенной шляпы, которую куда-то дела, и увидела ее между ножкой кровати и стеной, вместе с какой-то одеждой, которую Реми скинул накануне вечером. Она вытащила оттуда шляпу на бордово-красной подкладке, разгладила темно-синие поля и протянула ее хозяину.
– Вам следовало бы аккуратнее обращаться с вещами. Атлас не так легко поддается чистке, а ваша шляпа, судя по всему, обошлась вам в немалые деньги. А где Волк – Габриэль остановилась, огорошенная мыслью, пришедшей ей в голову. – Боже мой, Реми! Вы и этот ваш друг Волк, вор… Вы… вы не…
– Случаем, не обчищаю ли я карманы и не устраиваю ли засады на невинных путешественников? Нет.
Реми по-прежнему не сводил с нее задумчивого взгляда. Он швырнул шляпу на кровать, словно его ни в малейшей степени не волновала цена этой роскошной детали его маскарадного костюма.
– Тогда как же вы добываете деньги?
– Продаю свою шпагу некоторым английским баронам.
– Вы были наемником? У англичан?
И это Реми, который всегда утверждал, что ненавидит войну, что всегда сражается, только защищая своих соотечественников? То, что Николя Реми поступился своими идеалами, встревожило и огорчило Габриэль больше, чем потеря собственной невинности.
– Понятно. Выходит, не я одна продаю себя.
– Я никогда не рассматривал свои действия в подобном свете. – Реми вспыхнул. – Я нуждался в средствах, чтобы помочь моему королю, но, к сожалению, военная служба – единственное, что я умею.
– Так же, как соблазнять мужчин – единственное, что умею я…
– Не говорите так. Никогда не говорите ничего подобного. – Реми схватил ее за плечи, но остановился, как если бы вдруг вспомнил о данном им обещании. Его глаза потемнели от расстройства, он сжал кулаки и выпрямился. – Проклятие, Габриэль, да забудьте же вы эту свою мерзопакостную бредовую идею стать любовницей Наварры! Давайте уедем из Парижа. Прямо сейчас. Позвольте мне отвезти вас назад на остров Фэр.
Это неожиданное предложение поразило ее неимоверно. Она предположила бы, что он говорит все это несерьезно, но никогда еще Реми не казался ей таким убедительным.
– Но почему… зачем мне вообще возвращаться на остров Фэр? – запинаясь, пробормотала она.
– Это то место, которому вы принадлежите. Там ваш дом.
Картины той прошлой жизни ярко, живо проплывали перед ее мысленным взором, словно сама Габриэль рисовала их на холсте по памяти тогда, когда ее волшебство было в самом расцвете. Сохраненные ею воспоминания на листах ее альбома для рисования, альбома, который она давно наглухо захлопнула.
– Я не могу возвратиться домой, – хрипло выдавила из себя Габриэль. – Арианн… сестра… она не захочет этого. Она никогда не простит мне отъезда в Париж, всего того, что я натворила.
– Конечно, простит. Ведь она ваша сестра и все простит вам.
– А вы? Вы сможете простить меня? – испытующе вглядывалась в капитана Габриэль. – Если вы отвезете меня отсюда прочь, на остров Фэр, вы останетесь там со мной?
Реми колебался с ответом, но ему не было нужды подыскивать слова. Печаль в его темных глазах сказала Габриэль все, что она хотела узнать. Она отвернулась от него, собирая изодранные в клочья остатки своей гордости.
– Не переживайте так. Спасибо за ваше доброе предложение, капитан, но я вынуждена отказаться. Я не ищу ни прощения, ни пути домой. Я вполне счастлива там, где есть.
– Габриэль…
Она не стала смотреть на него, опасаясь, что еще один слово, и она больше не сможет удерживать в ледяных тисках свои чувства, которые рвутся наружу. Натянув шляпу на голову, девушка шагнула к двери.
– Мне надо идти. – Она сумела на прощание метнуть в Реми холодную улыбку. – Вам действительно следует заняться поисками хорошего мастера по замкам и засовам.
Реми, вытянув шею, высунулся в окно, чтобы проводить взглядом Габриэль, когда та двинулась в обратный путь по оживленной улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
До тех пор, пока Темная Королева будет уверена, что Габриэль держит Николя Реми в сетях своих чар, под своим контролем и в своей постели. Но Габриэль не составляло труда представить реакцию Реми, если она скажет ему всю правду.
Нет, она не станет этого делать. Она протянула к нему руку.
– Реми, умоляю вас. Вы же понимаете, насколько вам опасно оставаться здесь. Вы должны уехать. Тотчас же.
– Я ценю ваше беспокойство, – сдержанно произнес он. – Но я останусь и постараюсь до конца использовать свой шанс.
Проигнорировав протянутую руку, он обошел молодую женщину и продолжил одеваться, зашнуровывая ворот своей рубашки. Габриэль безвольно опустила руку. Когда они расставались с Реми во дворце, между ними возникло нечто напоминавшее былое тепло.
Но сейчас в Реми чувствовалось раздражение, даже враждебность по отношению к ней, и Габриэль решила, что знает причину этой нервозности. Видимо, его попытки уговорить Наварру покинуть двор и вернуться на родину потерпели неудачу. Ее это вовсе не удивило. Генрих, несмотря на внешнюю апатичность, был проницателен и прагматичен. Он и выжил до сих пор от того, что ни разу не воспользовался ненужными шансами.
Генрих, не покидающий Франции, – именно этого желала Габриэль ради достижения собственных целей. Ни она обнаружила, что не в силах радоваться неудаче Реми. Она подозревала, что Реми хотел превратить Наварру во второго короля Артура. Капитан наделял своего короля мужеством легендарного монарха и его благородством. Такому королю Реми готов был преданно служить и следовать за ним до самой своей смерти. Очень похоже на то, как однажды Реми вообразил, будто встретил в ней безупречный идеал, воплощение целомудрия.
Удивительно, что такой солдат, как: Реми, повидавший столько безобразного в этом мире и испытавший все зверства войны, все еще сохранял свои высокие критерии чести и ожидал подобного от других. Это и покоряло в нем, хотя одновременно доводило до белого калении. Ей безумно захотелось взять его на руки, как котенка, и оградить от разочарований, на которые он был обречен. И хотя она сомневалась, что он примет любое ее сочувствие, она осторожно заговорила:
– Итак, по вашему мрачному настроению я могу предположить, что встреча с Наваррой прошла не слишком гладко. Вам не удалось убедить его предпринять попытку бежать.
Реми изучал свою небритую челюсть в маленьком треснувшем зеркале над умывальником.
– Наоборот, он согласился.
– Что?! – Габриэль задохнулась.
– Наварра согласился и позволил мне заняться проработкой плана его бегства, но согласился на определенных условиях. Все условия, естественно, касались только вас. – Он оторвался от зеркала и метнул колючий взгляд в Габриэль. – Примите мои поздравления. Вы совершенно околдовали этого молодого человека. Он не вернется в Беарн, если я не найду способа забрать и вас с нами.
– Этого никогда не произойдет, – оправившись от изумления, едко заметила Габриэль. – Я же говорила вам, мое будущее здесь, в Париже. И Генриха тоже.
– Похоже, у Генриха есть собственные планы на ваше будущее. Он намеревается подыскать вам супруга.
– Супруга?!
– Вот именно. Проклятье, но он внушил себе, что придаст вашей любовной связи с ним больше респектабельности, если подыщет какого-нибудь недотепу, который женится на вас. Законного супруга, повелителя и наставника для вас, но в угоду королевским желаниям. Наварра полагает, что этот муж сумеет заставить вас покинуть Париж вместе с ним.
Габриэль выругалась и взволнованно прошлась по комнате. В ее жизни и так уже предостаточно сложностей. Мало ей удерживать Реми от фактического самоубийства и лавировать среди коварных гадюк при дворе и хитросплетений самой Темной Королевы. Теперь вот Генриху приспичило втемяшить в свою голову эту глупую идею.
Никто не удивлялся, когда дворянин брал в жены любовницу короля взамен щедрого вознаграждения землями, состоянием и титулами. Но Габриэль не имела никакого желания обременять себя мнимым мужем в лице какого-нибудь жеманного осла из придворных лизоблюдов.
– Изумительно, – пробормотала она. – А Генрих случайно не упомянул имя того недотепы, которого он подыскал мне в мужья?
Реми взял бритву в руку, и по тому взгляду, которым он смотрел на эту бритву, Габриэль не решилась бы с уверенностью сказать, что он собирается сделать: приступить к бритью или перерезать себе горло.
– Это я. Король хочет, чтобы я женился на вас.
Габриэль не поверила своим ушам. Но Реми не шутил и не издевался над ней, он говорил серьезно. Она с трудом сдержала безумное желание истерично расхохотаться от явного абсурда всего происходящего. Примерно в то же время, когда Габриэль пообещала Темной Королеве соблазнить капитана Реми, Наварра велел капитану Реми жениться на ней.
Но одного взгляда на угрюмое выражение лица Николя хватило, чтобы у нее отпало всякое желание смеяться. Теперь ей стала понятна его нервозная агрессивность. Он напоминал человека, погубившего честь семьи.
Одно то, что ему предлагали жениться на женщине, запятнавшей себя, послужило для него нестерпимым оскорблением. Габриэль не ожидала, что его реакция так огорчит ее. Но она гордо вскинула голову.
– Он хочет? Какая дикая нелепость! Без сомнения, вы отказались с чувством глубочайшего оскорбления.
Реми ничего не ответил на ее выпад, только отвел взгляд куда-то в сторону.
– Ведь вы же отказались, правда?
Он продолжал молчать, и она раздраженно окликнула его.
– Реми, я вас спрашиваю.
– Нет, я согласился, – вызывающе огрызнулся Реми, отшвырнув бритву. – Я заверил его, что женюсь на вас.
Габриэль от удивления раскрыла рот. Какое-то мгновение она молчала, затем стала кричать на него:
– Вы с ума сошли? Вы хоть понимаете, что вам предлагает Наварра?
– О да, уж это-то я понимаю слишком хорошо.
– Тогда с какой стати вы вообще согласились? – Реми смотрел на нее со смесью горечи и какого-то другого чувства, которое она не сумела разгадать. – И какого дьявола вы посчитали, будто я соглашусь на это?
– Понятия не имею. Наверное… – Реми резко отвернулся, стиснул зубы и стал снова внимательно изучать свое отражение в зеркале. – Мой король приказал мне. Проклятье, для меня этого вполне достаточно. И хватит на этом.
Габриэль судорожно сглотнула. Возможно, когда-то Реми действительно хотел жениться на ней. Когда-то, прежде чем узнал о ней правду, узнал, какова ее суть.
– Вот оно что. Ваша преданность не знает границ, капитан, – ледяным тоном заметила она. – Ради своего короля вы готовы и пронзить себя своей же шпагой, и взять в жены его любовницу. Вам ведь все едино, не так ли?
Реми вздрогнул от ее сарказма, но не стал отмалчиваться.
– Но, Габриэль, ведь это вы настаивали, чтобы я примирился с любым его решением.
– Мы с вами говорили о его решении относительно ваших планов возвращения в Наварру. А не каких-то абсурдных идей связать меня супружескими узами.
– К чему вам так тревожиться? В конце концов, требуются двое, чтобы состоялось обручение.
Габриэль внимательно посмотрела на него. Так вот на что надеялся Реми. Что она откажется и освободит его от обязательства, которое он явно находил чудовищным. Но будь она проклята, если позволит ему так легко выпутаться из этой истории.
– Ладно, почему бы и нет, – протянула она, приклеивая улыбку к своему лицу. – Неплохая идея, если подумать.
Она подождала реакции Реми на свое неожиданное согласие, ожидая увидеть потрясение, уныние или испуг. Но он застыл в позе стоической покорности, вытянувшись во весь рост, словно его позвоночник был выкован из железа. Наверняка этот мужчина точно так же выглядел перед сражением, когда видел перед собой жерла вражеских орудий.
– Всегда неплохо иметь некоторые дополнительные гарантии на тот случай, если король пресытится мной, – продолжила Габриэль, твердо решив для себя спровоцировать его на ответную реакцию. – Хотя я ни за что не допущу подобного. – Она получила дикое удовлетворение, заметив, как крепко Реми сжал губы. – Да и вы тоже не прогадаете, ведь Наварра непременно щедро вознаградит вас. У вас появится и поместье, и титул. Вы согласитесь на рыцарское звание или надеетесь на барона?
– Габриэль… – Угроза в голосе Реми должна была бы заставить ее замолчать, но она только подстегнула молодую женщину, разбудив в ней отчаянную дерзость.
– Подумать только, за все годы преданной службы, рискуя головой на поле битвы, вы не приобрели ничего, кроме звания капитана. А надо было, оказывается, всего-то дать свое честное имя королевской пассии.
– Габриэль, остановитесь, – прорычал Реми.
Она понимала, что разумнее учесть предостережение, прозвучавшее в его голосе. Ей доводилось видеть, как проявляется темперамент Бича. Но она была слишком сердита и расстроена, чтобы проявлять осторожность. Плавным скользящим движением она подошла ближе к нему.
– Как бы вы хотели скрепить нашу помолвку, капитан? Рукопожатием, как двое купцов, подписывающих сделку? Или вы предпочитаете поцелуй?
Она обхватила его шею руками и вызывающе поглядела на него. Его взгляд потемнел, и он тихо выругался.
Она ожидала, что он отшвырнет ее от себя, но Реми набросился на нее с исступленными поцелуями, от которых у нее перехватило дыхание. Она обмерла от его напористости, потом начала неистово целовать его в ответ.
Их поцелуи больше напоминали поединок, жестокое сражение губ, разгоряченное фехтование языков.
Они свалились на кровать, захлебнувшись в водовороте пламенных поцелуев и беснующихся рук. Реми безжалостно разорвал шнуровку ее платья, стянув ткань с плеча, обнажил грудь и сжал ее мозолистой ладонью. Габриэль, забравшись руками ему под рубашку, сжимала пальцами гладкую кожу его спины.
Глухо рыча, Реми с огненными поцелуями продвигался вдоль ее шеи к округлостям груди, и его щетина царапала ее изнеженную кожу. Его губы обхватили сосок ее груди, он потянул его, будто в поисках молока, затем впился в него зубами и стал покусывать, пока Габриэль не застонала. Ее гнев пропал, и ее захватили и понесли потоки страсти. Той самой страсти, которую она долго силилась испытывать, – мощной, болезненной, неуправляемой.
Реми навалился на ее бедра. Даже сквозь ткань она почувствовала существенное подтверждение его возбужденных намерений, и тут же в ней пробудились знакомые признаки паники. Она застыла.
– Реми, пожалуйста. Остано…
Ее слова заглушили губы Николя. Он целовал ее снова и снова, лаская и призывая к капитуляции. Он начал терзать ее юбку. Габриэль охватил ужас. И вдруг вместо Реми, нависшего над ней, она увидела Дантона, пожирающего ее хищным взглядом.
– Нет, – заметавшись, пронзительно вскрикнула она и попыталась вырваться. – Прекратите сейчас же!
Не дав ему шанса ответить, Габриэль с отчаянием набросилась на него, царапая ногтями, чтобы высвободиться.
Ее сердце бешено заколотилось, она пришла в себя и почувствовала, что ее руки запрокинуты за голову и все сопровождается жуткой болью ее падения. Но мужчина подле нее замер на несколько секунд, затем отпрянул от нее. Его расплывчатые черты стали приобретать четкие линии лица Реми, и она увидела его глаза, померкшие от расстройства и замешательства. Он опрокинулся на спину, его грудь учащенно вздымалась и опадала, он стремился обуздать свою страсть.
Дрожащей рукой девушка натянула платье на плечо. Она не могла заставить себя взглянуть на Реми. Он наверняка счел ее презреннейшей из блудниц, дразнящих, соблазняющих мужчин только затем, чтобы оттолкнуть их. Как ее назвал Дантон в тот ужасный день? «Лживая маленькая шлюха».
Реми, должно быть, разъярен, и он имеет на то право.
– Я совершенно не понимаю вас, Габриэль. – В надсадном голосе капитана вместо гнева прозвучало отчаяние. – Неужели я и впрямь настолько противен вам? Вы же не против крутить любовь с любым другим мужчиной в Париже. Почему не со мною?
– Любовь? Этим, по вашему мнению, я тут занимаюсь? – Я выживаю. Я терплю. Да я способна выдержать все это, лишь воображая, что нахожусь где-нибудь еще, только не в постели с мужчиной.
Но с Реми все обстоит по-другому. Он разбудит в ней желание, заставит ее страдать и гореть для него, но в конце она все разрушит своими отвратительными воспоминаниями о Дантоне.
Хмурясь, Реми не спускал с нее глаз, как если бы ожидал от нее дальнейших объяснений. Но Габриэль испугалась, что уже сказала слишком много лишнего. Она возилась со шнурками, распутывая их безнадежный клубок, и вздрогнула, когда Реми шагнул к ней.
– Я только хотел помочь вам одеться, – пояснил он, отодвигаясь.
– Спасибо, не надо. Нам обоим грозит упустить из виду, что мы обручены только номинально. Я предназначена вашему королю, и будет гораздо лучше, если вы никогда больше не коснетесь меня.
– Вы правы. Я… я обещаю. Этого не повторится.
Вместо того чтобы успокоиться после подобных заверений, она чуть не расплакалась, услышав его слова.
Чем скорее она уйдет отсюда, тем лучше. Лихорадочно она оглянулась в поисках соломенной шляпы, которую куда-то дела, и увидела ее между ножкой кровати и стеной, вместе с какой-то одеждой, которую Реми скинул накануне вечером. Она вытащила оттуда шляпу на бордово-красной подкладке, разгладила темно-синие поля и протянула ее хозяину.
– Вам следовало бы аккуратнее обращаться с вещами. Атлас не так легко поддается чистке, а ваша шляпа, судя по всему, обошлась вам в немалые деньги. А где Волк – Габриэль остановилась, огорошенная мыслью, пришедшей ей в голову. – Боже мой, Реми! Вы и этот ваш друг Волк, вор… Вы… вы не…
– Случаем, не обчищаю ли я карманы и не устраиваю ли засады на невинных путешественников? Нет.
Реми по-прежнему не сводил с нее задумчивого взгляда. Он швырнул шляпу на кровать, словно его ни в малейшей степени не волновала цена этой роскошной детали его маскарадного костюма.
– Тогда как же вы добываете деньги?
– Продаю свою шпагу некоторым английским баронам.
– Вы были наемником? У англичан?
И это Реми, который всегда утверждал, что ненавидит войну, что всегда сражается, только защищая своих соотечественников? То, что Николя Реми поступился своими идеалами, встревожило и огорчило Габриэль больше, чем потеря собственной невинности.
– Понятно. Выходит, не я одна продаю себя.
– Я никогда не рассматривал свои действия в подобном свете. – Реми вспыхнул. – Я нуждался в средствах, чтобы помочь моему королю, но, к сожалению, военная служба – единственное, что я умею.
– Так же, как соблазнять мужчин – единственное, что умею я…
– Не говорите так. Никогда не говорите ничего подобного. – Реми схватил ее за плечи, но остановился, как если бы вдруг вспомнил о данном им обещании. Его глаза потемнели от расстройства, он сжал кулаки и выпрямился. – Проклятие, Габриэль, да забудьте же вы эту свою мерзопакостную бредовую идею стать любовницей Наварры! Давайте уедем из Парижа. Прямо сейчас. Позвольте мне отвезти вас назад на остров Фэр.
Это неожиданное предложение поразило ее неимоверно. Она предположила бы, что он говорит все это несерьезно, но никогда еще Реми не казался ей таким убедительным.
– Но почему… зачем мне вообще возвращаться на остров Фэр? – запинаясь, пробормотала она.
– Это то место, которому вы принадлежите. Там ваш дом.
Картины той прошлой жизни ярко, живо проплывали перед ее мысленным взором, словно сама Габриэль рисовала их на холсте по памяти тогда, когда ее волшебство было в самом расцвете. Сохраненные ею воспоминания на листах ее альбома для рисования, альбома, который она давно наглухо захлопнула.
– Я не могу возвратиться домой, – хрипло выдавила из себя Габриэль. – Арианн… сестра… она не захочет этого. Она никогда не простит мне отъезда в Париж, всего того, что я натворила.
– Конечно, простит. Ведь она ваша сестра и все простит вам.
– А вы? Вы сможете простить меня? – испытующе вглядывалась в капитана Габриэль. – Если вы отвезете меня отсюда прочь, на остров Фэр, вы останетесь там со мной?
Реми колебался с ответом, но ему не было нужды подыскивать слова. Печаль в его темных глазах сказала Габриэль все, что она хотела узнать. Она отвернулась от него, собирая изодранные в клочья остатки своей гордости.
– Не переживайте так. Спасибо за ваше доброе предложение, капитан, но я вынуждена отказаться. Я не ищу ни прощения, ни пути домой. Я вполне счастлива там, где есть.
– Габриэль…
Она не стала смотреть на него, опасаясь, что еще один слово, и она больше не сможет удерживать в ледяных тисках свои чувства, которые рвутся наружу. Натянув шляпу на голову, девушка шагнула к двери.
– Мне надо идти. – Она сумела на прощание метнуть в Реми холодную улыбку. – Вам действительно следует заняться поисками хорошего мастера по замкам и засовам.
Реми, вытянув шею, высунулся в окно, чтобы проводить взглядом Габриэль, когда та двинулась в обратный путь по оживленной улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53