мужем, но не правителем.— Супруга?..Чимака поднял брови с нескрываемым любопытством. Самое интересное заключалось в том, что первая советница Мары казалась не менее ошеломленной, чем он сам, судя по изумленному взгляду, который она бросила на госпожу, прежде чем вновь укрыться за броней невозмутимости. Чимака чувствовал, что может почти точно предсказать, куда способен завести такой неожиданный поворот событий, но полной уверенности у него не было, и это угнетало более всего. Необходимые пояснения Мара дала сама:— Я слишком молода, чтобы принять на себя столь тяжелое бремя ответственности, господин. Я должна была стать одной из сестер Лашимы, и до таинства посвящения оставалось лишь несколько секунд, когда на меня обрушилось непосильное бремя этой чести. Нельзя допустить, чтобы мое невежество стало опасным для Акомы. Полностью сознавая, что делаю, я надеюсь, что вернусь домой уже невестой одного из сыновей властителя Анасати. После свадьбы он станет властвующим правителем Акомы.Властитель Анасати потерял дар речи. Из всех возможных предложений именно это не было предусмотрено. Сейчас эта особа заявила о своей готовности не только отказаться от могущества, но, в сущности, и передать власть над семьей Акомы в руки Анасати, который считался одним из самых давних политических противников ее отца. Среди придворных опять поднялся шумок, однако быстрого взгляда властителя Анасати оказалось достаточно, чтобы в зале снова водворилась тишина.Овладев собой, он пытливо всматривался в лицо девушки, явившейся просить руки одного из его сыновей. Потом прозвучал его резкий голос:— Ты собираешься передать свою честь моему дому. Могу я узнать — почему?Все замерло; только солнечный свет, проникающий через широко открытые двери, играл на драгоценных камнях, которыми были усеяны церемониальные наряды, и рассыпался подвижными искрящимися отблесками.Мара опустила глаза, словно пристыженная:— Мое положение угрожающе шатко, властитель Текума. Земли Акомы все еще обширны и богаты, но я всего лишь девушка, не имеющая даже должной защиты. Если моему дому суждено утратить часть своего влияния, то по крайней мере я могу выбирать союзников. Злейшим врагом моего отца был властитель Минванаби. Это ни для кого не секрет. Сейчас он твой союзник, но времена меняются. Рано или поздно столкновение между вами неизбежно. — Ее маленькие руки, сложенные на коленях, напряглись, а голос окреп, и в нем зазвучала решимость. — Я вступлю в союз с любым, кто сумеет когда-нибудь сокрушить человека, виновного в смерти моего отца!Первый советник властителя Анасати повернулся таким образом, чтобы никто в зале не видел его лица: считалось несомненным, что хотя бы один из охранников Мары может оказаться шпионом, умеющим читать по губам. В самое ухо властителя Текумы Чимака прошептал:— Я не верю ни одному ее слову, господин.Властитель Текума наклонил голову и сквозь сжатые зубы процедил:— Я тоже. И все-таки, если эта девица примет Джиро как властителя Акомы, я приобрету пожизненного союзника, и это будет не какой-нибудь захудалый дом, а один из знатнейших в стране. Мой сын поднимется в имперской иерархии на столь высокую ступень, о какой я для него и мечтать не смел. И, кроме того, она права: рано или поздно нам придется окончательно рассчитаться с Джингу из Минванаби. А если мы уничтожим Минванаби, то мой сын станет главой одной из Пяти Великих Семей.Чимака чуть заметно покачал головой: спорить было бесполезно. Его господин загорелся надеждой, что когда-нибудь его потомки в двух домах смогут притязать на сан Имперского Стратега.Текума продолжал рассуждать:— И потом, она станет всего лишь женой властвующего правителя. Политику Акомы будет определять ее супруг. Нет, Чумака, что бы ни затевала Мара, такую завидную возможность нельзя упускать. Вряд ли эта девчонка настолько умна, чтобы перехитрить нас, если Акомой будет править Джиро.Текума взглянул на трех своих сыновей и заметил, что Джиро с интересом изучает Мару. Похоже было на то, что и девушку, и ранг он счел достойными внимания. Он юноша сообразительный и, видимо, оценит преимущества этого брака. Встретившись с отцом взглядом, он утвердительно кивнул. Правда, в выражении лица среднего сына, на вкус Текумы, слишком уж откровенно сквозила алчность. Предполагаемый жених понимал, что власть почти у него в руках, и жаждал поскорее получить ее. Текума едва не вздохнул: Джиро молод, ему еще многому предстоит научиться. Однако во всем этом присутствовала некая фальшивая нота, которая не нравилась старому вельможе. На какое-то мгновение он прельстился было мыслью отослать отсюда девицу ни с чем, оставив ее на сомнительную милость Минванаби. Честолюбие помешало ему так поступить. Блестящая перспектива для сына, получающего возможность подняться столь высоко, в сочетании с удовольствием окончательно и безусловно подчинить себе дочь старинного врага, отогнали последние остатки сомнения. Знаком приказав своему растревоженному советнику отодвинуться, властелин Анасати обратился к Маре:— Ты рассудила мудро, дочь. — Назвав ее «дочерью», он тем самым объявил в присутствии свидетелей о своем бесповоротном решении согласиться на предложение Мары. — Так с кем же ты хотела бы сочетаться браком?С трудом сдерживая раздражение, Накойя энергично обмахивалась веером, пытаясь таким образом скрыть гневную дрожь в руках, вызванную ужасным предательством властительницы. Мара лучезарно улыбнулась. Выражение лица у нее было такое, какое бывает у маленькой девочки, которую только чти успокоили родители, отогнав привидевшихся ей во сне злобных демонов ночи. С ее позволения двое офицеров помогли госпоже подняться с подушек: теперь, согласно традиции, она должна была показать, на кого пал ее выбор. Никакие дурные предчувствия не смущали дух Текумы из рода Анасати, когда его будущая невестка сошла с носилок. Его не насторожило и внезапное волнение первого советника, когда девушка направилась в сторону Джиро мелкими семенящими шажками… впрочем, только такими шажками и могла она передвигаться в неудобном церемониальном костюме. Драгоценные камни ее головного убора сверкали и переливались, когда она приближалась к малому возвышению, где сидели на подушках все три сына Текумы в полном парадном облачении. Халеско и Бантокапи наблюдали за своим братом Джиро, но выражение их лиц было различным: во взгляде Халеско можно было прочесть нечто вроде гордости, а весь вид Бантокапи свидетельствовал о полнейшем безразличии.Мара завершила ритуальный поклон, которым должна была приветствовать своего избранника, и сделала еще шаг вперед. Без малейшего колебания она опустила руку на плечо младшего сына Текумы и спросила:— Бантокапи из рода Анасати, согласен ли ты пойти со мной и стать властителем Акомы?Чимака забормотал:— Я так и знал! Как только она сошла с носилок, с того самого момента я знал, что это будет Банто!Он обернулся к Накойе, которая все еще прятала лицо за веером, но ее глаза, минуту назад сверкавшие гневом, сейчас уже не выражали ничего. На Чимаку холодной волной накатила растерянность. Неужели все они умудрились так промахнуться, недооценив ум этой девушки? Он попытался взять себя в руки и перевел взгляд на своего господина.На почетном возвышении, вознесенный над безмолвными рядами потрясенных придворных, все в той же позе сидел Текума, оцепеневший и окончательно сбитый с толку. Его третий сын, здоровяк с бычьей шеей, поднялся с подушек и, неловко приблизившись к Маре, остановился рядом с ней. По его лицу расплывалась самодовольная улыбка. Властитель Анасати требовательным жестом подозвал к себе Чимаку и прошептал ему на ухо:— Что это значит? Почему именно Банто?..Чимака ответил так же тихо:— Ей нужен супруг, которым она сможет вертеть, как пожелает.Текума мгновенно рассвирепел:— Я должен ее остановить.— Господин, это невозможно. Ритуал зашел уже слишком далеко. Если ты возьмешь назад уже данное согласие, тебе придется убить и властительницу, и всех ее воинов, и сделать это безотлагательно. Я должен напомнить тебе, — добавил первый советник с таким видом, словно воротник внезапно стал ему тесен; он обвел взглядом пятьдесят воинов Акомы, ближайшие из которых находились в каких-нибудь пяти шагах от него, — что твои собственные солдаты стоят за стенами этого дворца. Даже если ты выживешь после такого кровопускания — что мало вероятно — будет утрачена твоя честь.Последнее замечание попало в цель. Текума понял: даже если он сейчас прикончит Мару, его репутации будет причинен непоправимый ущерб, его слово в Высшем Совете не будет иметь никакого веса и общепризнанное могущество дома Анасати пойдет прахом. Побагровев от злобы, он произнес свистящим шепотом:— Если бы этот идиот Минванаби не сплоховал в прошлом месяце… сейчас этой сучки уже не было бы в живых! — В этот момент Мара взглянула на него с выражением полнейшей невинности, и ему пришлось обуздать свой гнев. — Нам надо будет обратить ее ум против нее самой… и воспользоваться всеми преимуществами этого брака. Джиро свободен, он еще сможет выбрать себе достойную жену и принести нам новых сильных союзников, а Банто… — Голос Текумы стал совсем тихим. — На него я никогда особенно не рассчитывал. А теперь он станет главой знатного дома. Возможно, эта девица и получит податливого мужа, но ведь она всего лишь неопытная девственница из ордена Лашимы. Бантокапи станет ее повелителем, правителем Акомы, но он мой сын. Ради чести Анасати он будет выполнять то, что я потребую.Чимака провожал взглядом эту немыслимую пару. Ему понадобилось приложить немалые усилия, чтобы не выдать собственное неудовольствие, когда Бантокапи, подогнув кривые ноги, неловко пристроился рядом с Марой на носилках Акомы. Привычное туповато-скучающее выражение его лица сменилось другим, которого ни разу не видел у него никто из присутствующих. Губы Бантокапи надменно изогнулись: неведомо откуда взялось высокомерие, граничащее с кичливостью. Пробуждалось нечто такое, что долго дремало у него в душе, — пробуждалась жажда власти, минутой раньше столь красноречиво отразившаяся на лице Джиро. Но для Банто это уже было не мечтой, а осязаемой явью. И прищур его глаз, и самоуверенная улыбка недвусмысленно предупреждали: он скорее даст себя убить, чем позволит этой. власти выскользнуть из своих рук. И Текума услышал шепот первого советника:— Надеюсь, господин, что ты окажешься прав. Властитель Анасати не обратил внимания на слова советника: необходимость терпеть все неудобства парадного одеяния отнимала у него последние силы. И пока совершались многочисленные формальности, и потом, когда ритуал обручения подошел к концу и спутники Мары покинули зал, Чимака наблюдал за бантами на спине у хозяина и видел, как подрагивают их крылья, выдавая дрожь сдерживаемой ярости Текумы. Первый советник властителя Анасати знал: если орла на время спеленать мягкой тканью, он все равно останется орлом.Накойя с трудом превозмогала усталость. Возраст и напряжение долгого дня давали о себе знать. Утомительная дорога, жара в парадном зале и потрясение от сюрприза, который преподнесла им всем Мара, довели старую няню до предела изнеможения. Однако она была дочерью народа цурани, служила дому Акома и исполняла роль первой советницы; ее могли вынести из зала в бесчувственном состоянии, но она не опозорит свой дом, попросив разрешения удалиться.Традиционное празднество по случаю помолвки было роскошным, как и подобало для отпрыска семьи Анасати. Однако никто не мог бы сказать с уверенностью, что именно сегодня празднуют. С самого начала увеселений Мара оставалась тихой и незаметной; ничего мало-мальски значительного она не произнесла. Ее офицеры — Кейок, Папевайо и Тасидо — строгие и собранные, как на дежурстве, не расслаблялись ни на минуту, почти ничего не ели и не пили. И за то уже спасибо, думала Накойя, что хоть ветерок поднялся. Теперь в парадном зале было просто тепло, а не так удушающе жарко, как в дневные часы.Всеобщее внимание было приковано к столу, где сидели люди из Акомы. В доме властителя Анасати каждый гость был либо его союзником, либо состоял при его дворе, и все пытались догадаться, какие именно соображения скрываются за странным выбором Мары. Со стороны все это выглядело так, как будто Мара пожертвовала властью над собственным домом, заполучив взамен гарантии безопасности. Такой шаг не заслуживал рукоплесканий, но и усматривать в нем только урон для чести тоже не годилось. Хотя Акома на многие годы попадала в зависимость от Анасати, не следовало упускать из виду, что в будущем какой-нибудь молодой властитель Акомы сможет снова возвыситься и самостоятельно разыграть свою партию в Игре Совета, заключив новые союзы. А до тех пор имя Акомы обретало защиту, без которой попросту не могло бы сохраниться. Однако для нынешнего поколения приверженцев Акомы помолвка Мары была горестным признанием слабости этого дома. Несмотря на летнее тепло, Накойя почувствовала, что ее знобит, и натянула на плечи шаль с бахромой.Она взглянула туда, где во главе стола сидел Текума, и решила понаблюдать за ним. Властитель Анасати также вел себя во время праздника куда более сдержанно, чем можно было ожидать от человека, который только что одержал столь неожиданную и убедительную победу над давним соперником. Хотя для Бантокапи обретение власти над Акомой представляло грандиозный успех в Игре Совета, предстоящий брак тревожил Текуму не меньше, чем Накойю, хотя и совсем по другой причине. Он вдруг понял, что не знает собственного сына.Накойя перевела взгляд на молодую пару. Казалось, что Бантокапи — единственный участник торжества, который воистину наслаждается жизнью. Целый час он накачивался вином и с пьяным упорством повторял братьям, что он ничем не хуже их. Затем он заорал, обращаясь к сидевшему напротив него Джиро, что теперь средний сын будет обязан кланяться младшему, где бы они ни повстречались. Судя по фальшивой, замороженной улыбке Джиро, можно было предсказать заранее, что он постарается доставлять себе такое удовольствие как можно реже. К концу вечера Бантокапи, упившийся до бесчувствия вином сао за обедом и акамелевой настойкой после, мог лишь бормотать нечто невнятное, уткнувшись в тарелку.Накойя печально покачала головой. В первый же раз, когда счастливый жених громогласно объявил о своем превосходстве над Джиро, тот одарил Мару долгим и хмурым взглядом. Задолго до конца обеда стало ясно, что она нажила себе нового врага. Еще днем была минута, когда Джиро мог вообразить, что ему достанется титул властителя Акомы, и этого краткого недоразумения оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя преданным и обманутым. То, что причиной его досады оказались неоправдавшиеся надежды, уже не имело значения. Всю вину он возлагал на Мару. Когда Текума приказал слугам обнести гостей вином сао для произнесения ритуальной здравицы, Джиро едва коснулся губами края своего кубка. Он покинул праздник в первую же минуту, когда это можно было сделать, не оскорбив присутствующих.Внимание Накойи снова обратилось на властителя Анасати.Текума долго и пристально всматривался в лицо Бантокапи, а потом что-то тихо сказал Маре, которая, в свою очередь, подняла глаза на будущего супруга и кивнула в знак согласия. Бантокапи заморгал, пытаясь уследить за полетом мысли собеседников, но, очевидно, был настолько пьян, что ничего не смог понять. Текума поговорил с Чимакой, и тот подозвал двух слуг. Когда прохлада наступившего вечера позволила Накойе перевести дух, два ражих детины отнесли в постель будущего властителя Акомы. Мара дождалась подходящего момента и попросила разрешения удалиться. Текума ответил коротким кивком, и все общество поднялось в прощальном приветствии.Музыканты, весь вечер услаждавшие слух гостей, заиграли подобающую случаю мелодию; тем временем Мара пожелала всем доброй ночи. Вслед за ней встали со своих мест и ее спутники, и тут Накойя увидела приближающегося Чимаку.— Вы скоро отправляетесь в обратный путь? — поинтересовался он.— Завтра. Наша госпожа желает сразу же вернуться домой, чтобы можно было начать приготовления к свадьбе и к прибытию нового властителя.Чимака развел руки в стороны, как будто показывая, что никаких затруднений не предвидится.— Я засажу писцов за работу на всю ночь. Документы, скрепляющие помолвку, будут готовы к вашему отбытию; останется только подписать их. — Он сделал движение, словно собираясь отойти, но вдруг сказал с несвойственной ему искренностью:— Ради всех нас я хочу надеяться, что ваша юная властительница не сделала ошибки.Застигнутая врасплох этой неожиданной откровенностью, Накойя все же уклонилась от прямого ответа:— Могу лишь уповать на то, что боги сочтут возможным благословить этот союз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63