Каким способом
выражается то, что нельзя выговорить, нельзя нарисовать, нельзя вычеканить
даже из самого податливого металла, нечто таинственное, что молниеносно
поднималось из песка, а потом в пространственной игре снова падало вниз.
Он подошел ближе, накидки отпрянули от него. Он остановился на краю
равнины, его сапог скользнул по песку и оставил четкий след, его глаза
уставились на мечущиеся, размытые тени. Он надеялся увидеть за этими
развевающимися накидками человеческое или какое-нибудь другое материальное
тело. Но он ждал напрасно. Накидки казались языками пламени, кистью,
которая танцевала на древнем холсте песка, оставляя мазки.
Эти контуры были словами. Да, в голову Стелло эта мысль пришла, когда
он взглянул на луны и пучки света, рвущегося сквозь ночь. В этих следующих
друг за другом фигурах скрывались язык, предложения, строки стихотворения,
может быть, заклинание. Все ждали знаков луны, движения врат, того, что
упадет какая-нибудь маска или из песка вырастет необыкновенное растение
этой минеральной, богатой кремнеземом планеты.
Внезапно, по простой аналогии, он понял смысл танцевальных движений:
они напоминали волнения моря, водопада, реки. Они воплощали в себе океан;
когда ударял мороз, они становились горами льда, а потом, преодолев
неподвижность, снова превращались в девственную, гладкую поверхность
спокойного моря, напоминая массу застывшего стекла.
Потом игра фигур прекратилась, и это означало смерть. Стелло,
наконец, увидел, как маска, словно серебристая кожица, отделяется от лица
и, как преждевременно умерший лист земного дерева, падает вниз. Прежде чем
она коснулась песка, от нее остались только вялые жилки. Новая маска была
бледной, тускло сверкающей жемчужной маской.
Стелло почувствовал смертельный страх, поднимающийся в нем. Носили ли
они множество надетых друг на друга масок? Не могли ли они сбрасывать
маски и менять лица, как деревья сбрасывают листву?
И снова прикосновение к его руке.
- Вы танцуете, чужеземец? - спросил мягкий голос.
- Нет, - ответил он, горло его пересохло, он обернулся.
Он увидел перед собой скромно украшенную маску из чистого золота,
похожую на фантастический самородок, отшлифованный ветром и водой.
Накидка, казалось, взлетела вверх. Стелло услышал странный звук,
похожий на рыдание, приглушенное маской.
- О, вы не танцуете, чужеземец! Пока еще нет, не теперь! Подумайте
же! Ваша маска...
- Но я не ношу никакой маски, - сказал Стелло, с трудом контролируя
свой голос и чувствуя гнев, поднимающийся в нем.
"Может быть, это заговор? - подумал он. - Может, они все намереваются
ввести меня в заблуждение? Почему этот танцор не встает снова? Зачем эта
неподвижность, эта тишина?" Он не отважился посмотреть на свою руку,
потому что все еще чувствовал то прикосновение - краешек накидки на своем
запястье.
Он отвел взгляд от золотой маски и увидел - или это был обман зрения?
- как из одной из лун, бледной, жемчужной луны, вниз ударил луч и
заскользил над равниной. Гнетущее молчание повисло над толпой, и
неподвижность эту можно было сравнить только с бездонной морской глубиной.
Непостижимо! Накидка и маска съежились и растворились в пыли. Стелло
прищурил глаза, но не увидел больше ничего, кроме безбрежного моря песка.
Это было жутко. Он непроизвольно коснулся правой рукой пустого пояса.
Но тут же понял, что никакое оружие не сможет его спасти. При каком
ритуале он только что присутствовал? Церемонии жертвоприношения?
- Вы можете меня проводить? - хрипло спросил он золотую маску. - Я
здесь чужой. Я не знаю ваших обычаев. Я проделал долгое путешествие, хочу
есть и пить. Я одинок. Но мой народ считает за честь приветствовать всех
путешественников от западной части небосклона до восточной. Моя планета
мирная, но могущественная, ценит любую помощь и оказывает ее другим.
Привычные фразы вежливости древнего языка, казалось, внезапно
засверкали новыми красками. Хотя они уже тысячи раз произносились при
других обстоятельствах и в других мирах, ему казалось, что эти слова,
свежие и незатасканные, не произносимые в течение тысячелетий, были только
что придуманы.
Но он не получил ожидаемого ответа. Золотая маска приблизилась к нему
вплотную, он почувствовал легкое дыхание.
- Разве вы не заметили цвета моей маски?
Хотя голос был мягок и женственен, Стелло вздрогнул.
- Вам действительно нужен сопровождающий, чужеземец? Вам недостаточно
луны и маски? Смените маску, пока еще не поздно.
Стелло усмехнулся.
- Я не знаю, какое значение вы придаете этим маскам, мое лицо
открыто. С этой "маской" я родился, с ней я и умру, как и все люди моего
народа.
- Действительно, чужеземец, - сказала маска скептическим тоном, в
котором Стелло уловил нотки печали.
- Прошу вас, уйдем отсюда, - сказал он. - Я не знаю, почему, но меня
угнетает это место.
- Как вам угодно.
Они пошли по тихим улицам, отливающим то золотым, то белым, словно
две луны на небе оспаривали право освещать им путь.
- Не поймите меня дурно, если я признаюсь, что ничего не знаю об этом
мире, - начал Стелло. - Я не могу различать ваши маски. Указывают ли они
на различия вашего положения, являются ли украшением, а может быть, они
служат вам лицами?..
- Вы не знаете этого, чужеземец? - спросил голос. - Вы, должно быть,
прибыли издалека. Ваш род, наверное, слишком юн. Потому что, насколько мне
известно, эти маски старше нас, старше даже древнего языка, на котором вы
так своеобразно говорите.
- Я учил его на Земле, - сказал Стелло. - Я говорил на нем в космосе
от Альтаира до Веги, при помощи него связывался с другими кораблями,
ругался в космопортах Ульсинора давно забытыми ругательствами. К нему
примешалось множество наречий. Я говорю на нем вполне прилично, потому что
принадлежу хотя и к молодому, но уже испорченному роду, который вторгся с
Земли во Вселенную чаще хозяином, чем рабом, и всегда в поисках власти. Но
оставим это, эти старые, выцветшие гимны еще не добрались сюда.
Накидка беспокойно зашевелилась.
- Я не понимаю, чужеземец. Ваши слова полны горечи. Забудем все,
потому что здесь Планета Семи Лун, здесь Город Семи Врат, а мы Народ с
Семью Масками. Но как могло случиться, что ваш народ с самого рождения
носит только одну маску этого цвета?
- Да, это так, - ответил Стелло. - Вам это чем-то мешает? Мы здесь
парии?
Он мельком подумал о расах Земли, о желтой, как золото, и черной, как
эбеновое дерево. Разница между ними была ничтожна, и обе эти расы
превосходили белую в выражении радости или глубокой печали. Он вспомнил,
что с возрастом они постепенно седеют и краски покидают их лица; даже
самые черные и желтые среди них все больше и больше становятся похожими на
белого человека.
Однако он ничего не сказал.
- Нет, нет, - ответил голос на его вопрос. - Вы не должны так думать.
Я вижу, что вы не знаете наших обычаев. Но почему вы выбрали такой
мерцающий жемчуг?
Стелло принужденно усмехнулся.
- Этот выбор сделал не я.
- Разве это возможно? - задумчиво спросил голос. - Разве может весь
род решиться на смерть? Зачем же вся жажда борьбы и это чудовищное
отчаяние, которое гонит вас от бездны к бездне?
- Я не понимаю.
- Вы не понимаете? Ваш дух настолько инертен или вы так захвачены
танцем? Вы не заметили, о чем свистит здесь ветер? "Смени свое лицо! Смени
свое лицо!"
У Стелло по спине побежали мурашки. Он задумался над тем, что только
что сказала ему фигура. Внезапно увидел свое лицо другими глазами. До сих
пор оно служило ему удобной защитой, за которой он прятался, или экраном,
отражающим весь его внутренний мир: и радость, и страх, и боль, и
удивление. От своего лица он не мог отделиться, никогда не хотел
отделяться, даже во сне. Теперь он имел дело с народом без лиц, который
сам отказался от лиц из плоти и скрывает образовавшуюся пустоту за
металлическими масками. Он подумал о существах, которые не отличаются друг
от друга ничем, даже внешней оболочкой.
Эта мысль была ужасна! Он ощупал кожу на своем лице и почувствовал
ее, теплую и живую, на лбу, щеках и подбородке, под своими жесткими
пальцами. Он погладил крылья носа.
"Мое лицо - маска? - подумал он. - Нет уж!"
- Я знаю, - сказал он наконец. - Я думаю, здесь скрывается великая
тайна, и, может быть, я прибыл на эту планету именно для того, чтобы
разгадать ее. Не мучайте меня! Между этими лунами, вратами и масками
должна быть какая-то связь, но здесь отсутствует последнее связующее
звено.
Маска усмехнулась с присвистом.
- Вы, можете быть, и правы, но я не могу вам больше ничем помочь. Я
прошла через золотые врата, поэтому я ношу эту маску, а до этого я
танцевала, и луна послала мне особого спутника!
- Прошу прощения, - сказал Стелло.
- Ладно, ладно, но вы не можете носить другую маску, так ведь?
Наступило молчание.
- Я не знаю. Я ничего не понимаю, - угнетенно ответил Стелло.
- Вы ее выбрали случайно? Не отдавая себе отчета?
Голос казался удивленным и в то же время печальным.
"Может, это женщина?" - спросил себя Стелло. Им двигало не только
любопытство. Он сталкивался с разными цивилизациями на разных мирах, он
останавливался тут и там, если это было возможно. Когда контакты между
людьми и некоторыми из фантастических существ, родившимися под другими
небесами, не приводили к смерти, это доставляло ему радость. Хотя их
мягкая прозрачная пергаментная кожа излучала чудовищный холод, они были
прекрасны, женщины с Альтаира. О тех, которые с Алгола и которых только с
трудом можно было назвать человеческими существами, он не думал. Но,
однако, держа их в своих руках, он задавал себе решающий вопрос:
существует ли абсолютная красота, которая признается всеми и всюду, или
эта красота живет только в нашем воображении и рождается нашими чувствами
и мыслями?
Работы философов о трансцендентности и исследования поведения,
проведенные психологами, тоже не дают ответа на этот вопрос, потому что
любая красота, ее возникновение и открытие чисто случайны. Случай
относителен, только побочные проявления абсолютны, и нельзя также
утверждать, что событие можно описать, прежде чем оно произойдет. Этого не
может даже сам великий автор Великой Книги Мира.
"Это женщина?" - спросил себя Стелло.
Голос раздражал его, так же как накидка и маска. Была ли под
складками этой накидки плоть, которую он мог ощутить под руками, а под
маской губы, которые он мог поцеловать и сунуть между ними свой язык? Но
были ли губы и плоть так важны, было ли знание тайны таким же
привлекательным, как и процесс ее разгадывания?
- Семь лун наблюдают за нами, - продолжил голос. - Согласно древнему
соглашению, написанному на древнем языке, они исполняют каждое наше
желание. Маска и соответствующий танец - больше нам ничего не надо.
- Я знаю, - сказал Стелло, погрузившись в мысли; он почувствовал, что
давление накидки на его руку усилилось.
Была ли это женщина или по крайней мере существо женского пола? Как
эти существа думают: анализируют, суммируют, выражают мысли?
В каждом из миров этот вопрос встает вновь и вновь, эта проблема
требует своего специфического решения. Здесь было нечто большее, чем
просто проблема, это было мучение.
- Каждая маска - воплощение просьбы, - сказал голос. - Пурпурная
маска просит одиночества и мира. Смарагдовая маска жаждет знаний. Золотая
маска требует любви. А жемчужная маска...
Голос четко артикулировал слова, словно читал лекцию маленькому
ребенку. Стелло воистину был маленьким ребенком.
- Молчи! - воскликнул Стелло, полный страха.
Ему показалось, что он понял, но может ли он убежать от своей маски?
Была ли возможность бегства и какое-нибудь убежище, в которое он сможет
отвести эту тень, снять с нее маску и увидеть ее настоящее лицо?
- Сними ее, - прошептал голос, - сними ее, пока еще можно!
Как мне ей объяснить?
Стелло поколебался, потом до него дошло глубокое напряжение и
неподдельное сочувствие этого голоса.
Луны висели в небе, и хрупкие башни дворцов мерцали в свете огней.
Они подошли к одному из фонтанов, которыми была украшена площадь.
Неожиданно из него поднялось водяное растение. Пульсируя, словно сердце,
оно вдруг взорвалось, как погасшая раньше времени звезда.
- Какое странное и древнее проклятие, - сказал голос. - Сними свою
маску, сними свою маску.
Он покачал головой. Ему показалось, что жемчужная луна невероятно
увеличилась и потянулась к нему тонкими жаждущими губами, которые хотели
схватить и проглотить его.
Он оглянулся и беспомощно побелил по улице покинутого города, бледный
луч догнал его. Он посмотрел на небо и увидел неподвижное созвездие.
Жуткое спокойствие захлестнуло его. Накидка сбоку от него
раскачивалась взад-вперед.
- Нет, - сказал голос, - нет, - и по ноткам отчаяния он понял, что
этот голос может принадлежать только женщине.
Охваченный видом водяных капель, отражающих краски семи лун, шелестом
бархата и треском разрываемом шелка, он закрыл глаза и почувствовал, как
материя накидки скользит во его щеке. Больше уже он ничего не чувствовал.
Очки?
Что-то легло на его лицо.
- Это должно быть, - заботливо сказал голос. - Это должно быть!
Руки нежно скользнули по его лицу, словно что-то ища. Внезапно он
вскрикнул; что-то отделилось от него, скользнуло над его щеками, носом,
лбом и глазами и упало с сухим шорохом, словно шаги по древней пыли. И он
почувствовал на своем лице свежесть ночи.
Фонтан изливался в бассейн. На его краю, в спокойной воде, он мог бы
увидеть свое отражение.
Но он не осмелился открыть глаза.
г==============================================================¬
¦ ЭТОТ ТЕКСТ СДЕЛАН HARRYFAN SF&F OCR LABORATORY ¦
¦ В РАМКАХ ПРОЕКТА САМ-СЕБЕ ГУТЕНБЕРГ-2 ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ !!! Текст предназначен исключительно для чтения !!! ¦
¦ !! SysOp не отвечает за коммерческое использование текста !! ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ HARRY FAN STATION SYSOP HARRY ZAGUMENNOV FIDO 2:463/2.5 ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ ОДНО ИЗ САМЫХ БОЛЬШИХ СОБРАНИЙ ТЕКСТОВ (ОСОБЕННО ФАНТАСТИКИ) ¦
¦ НА ТЕРРИТОРИИ EX-USSR ¦
¦==============================================================¦
¦ Если у вас есть тексты фантастики в файловом виде - ¦
¦ присылайте на 2:463/2, на 2:5020/286 или на 2:5030/106 ¦
L==============================================================-
1 2
выражается то, что нельзя выговорить, нельзя нарисовать, нельзя вычеканить
даже из самого податливого металла, нечто таинственное, что молниеносно
поднималось из песка, а потом в пространственной игре снова падало вниз.
Он подошел ближе, накидки отпрянули от него. Он остановился на краю
равнины, его сапог скользнул по песку и оставил четкий след, его глаза
уставились на мечущиеся, размытые тени. Он надеялся увидеть за этими
развевающимися накидками человеческое или какое-нибудь другое материальное
тело. Но он ждал напрасно. Накидки казались языками пламени, кистью,
которая танцевала на древнем холсте песка, оставляя мазки.
Эти контуры были словами. Да, в голову Стелло эта мысль пришла, когда
он взглянул на луны и пучки света, рвущегося сквозь ночь. В этих следующих
друг за другом фигурах скрывались язык, предложения, строки стихотворения,
может быть, заклинание. Все ждали знаков луны, движения врат, того, что
упадет какая-нибудь маска или из песка вырастет необыкновенное растение
этой минеральной, богатой кремнеземом планеты.
Внезапно, по простой аналогии, он понял смысл танцевальных движений:
они напоминали волнения моря, водопада, реки. Они воплощали в себе океан;
когда ударял мороз, они становились горами льда, а потом, преодолев
неподвижность, снова превращались в девственную, гладкую поверхность
спокойного моря, напоминая массу застывшего стекла.
Потом игра фигур прекратилась, и это означало смерть. Стелло,
наконец, увидел, как маска, словно серебристая кожица, отделяется от лица
и, как преждевременно умерший лист земного дерева, падает вниз. Прежде чем
она коснулась песка, от нее остались только вялые жилки. Новая маска была
бледной, тускло сверкающей жемчужной маской.
Стелло почувствовал смертельный страх, поднимающийся в нем. Носили ли
они множество надетых друг на друга масок? Не могли ли они сбрасывать
маски и менять лица, как деревья сбрасывают листву?
И снова прикосновение к его руке.
- Вы танцуете, чужеземец? - спросил мягкий голос.
- Нет, - ответил он, горло его пересохло, он обернулся.
Он увидел перед собой скромно украшенную маску из чистого золота,
похожую на фантастический самородок, отшлифованный ветром и водой.
Накидка, казалось, взлетела вверх. Стелло услышал странный звук,
похожий на рыдание, приглушенное маской.
- О, вы не танцуете, чужеземец! Пока еще нет, не теперь! Подумайте
же! Ваша маска...
- Но я не ношу никакой маски, - сказал Стелло, с трудом контролируя
свой голос и чувствуя гнев, поднимающийся в нем.
"Может быть, это заговор? - подумал он. - Может, они все намереваются
ввести меня в заблуждение? Почему этот танцор не встает снова? Зачем эта
неподвижность, эта тишина?" Он не отважился посмотреть на свою руку,
потому что все еще чувствовал то прикосновение - краешек накидки на своем
запястье.
Он отвел взгляд от золотой маски и увидел - или это был обман зрения?
- как из одной из лун, бледной, жемчужной луны, вниз ударил луч и
заскользил над равниной. Гнетущее молчание повисло над толпой, и
неподвижность эту можно было сравнить только с бездонной морской глубиной.
Непостижимо! Накидка и маска съежились и растворились в пыли. Стелло
прищурил глаза, но не увидел больше ничего, кроме безбрежного моря песка.
Это было жутко. Он непроизвольно коснулся правой рукой пустого пояса.
Но тут же понял, что никакое оружие не сможет его спасти. При каком
ритуале он только что присутствовал? Церемонии жертвоприношения?
- Вы можете меня проводить? - хрипло спросил он золотую маску. - Я
здесь чужой. Я не знаю ваших обычаев. Я проделал долгое путешествие, хочу
есть и пить. Я одинок. Но мой народ считает за честь приветствовать всех
путешественников от западной части небосклона до восточной. Моя планета
мирная, но могущественная, ценит любую помощь и оказывает ее другим.
Привычные фразы вежливости древнего языка, казалось, внезапно
засверкали новыми красками. Хотя они уже тысячи раз произносились при
других обстоятельствах и в других мирах, ему казалось, что эти слова,
свежие и незатасканные, не произносимые в течение тысячелетий, были только
что придуманы.
Но он не получил ожидаемого ответа. Золотая маска приблизилась к нему
вплотную, он почувствовал легкое дыхание.
- Разве вы не заметили цвета моей маски?
Хотя голос был мягок и женственен, Стелло вздрогнул.
- Вам действительно нужен сопровождающий, чужеземец? Вам недостаточно
луны и маски? Смените маску, пока еще не поздно.
Стелло усмехнулся.
- Я не знаю, какое значение вы придаете этим маскам, мое лицо
открыто. С этой "маской" я родился, с ней я и умру, как и все люди моего
народа.
- Действительно, чужеземец, - сказала маска скептическим тоном, в
котором Стелло уловил нотки печали.
- Прошу вас, уйдем отсюда, - сказал он. - Я не знаю, почему, но меня
угнетает это место.
- Как вам угодно.
Они пошли по тихим улицам, отливающим то золотым, то белым, словно
две луны на небе оспаривали право освещать им путь.
- Не поймите меня дурно, если я признаюсь, что ничего не знаю об этом
мире, - начал Стелло. - Я не могу различать ваши маски. Указывают ли они
на различия вашего положения, являются ли украшением, а может быть, они
служат вам лицами?..
- Вы не знаете этого, чужеземец? - спросил голос. - Вы, должно быть,
прибыли издалека. Ваш род, наверное, слишком юн. Потому что, насколько мне
известно, эти маски старше нас, старше даже древнего языка, на котором вы
так своеобразно говорите.
- Я учил его на Земле, - сказал Стелло. - Я говорил на нем в космосе
от Альтаира до Веги, при помощи него связывался с другими кораблями,
ругался в космопортах Ульсинора давно забытыми ругательствами. К нему
примешалось множество наречий. Я говорю на нем вполне прилично, потому что
принадлежу хотя и к молодому, но уже испорченному роду, который вторгся с
Земли во Вселенную чаще хозяином, чем рабом, и всегда в поисках власти. Но
оставим это, эти старые, выцветшие гимны еще не добрались сюда.
Накидка беспокойно зашевелилась.
- Я не понимаю, чужеземец. Ваши слова полны горечи. Забудем все,
потому что здесь Планета Семи Лун, здесь Город Семи Врат, а мы Народ с
Семью Масками. Но как могло случиться, что ваш народ с самого рождения
носит только одну маску этого цвета?
- Да, это так, - ответил Стелло. - Вам это чем-то мешает? Мы здесь
парии?
Он мельком подумал о расах Земли, о желтой, как золото, и черной, как
эбеновое дерево. Разница между ними была ничтожна, и обе эти расы
превосходили белую в выражении радости или глубокой печали. Он вспомнил,
что с возрастом они постепенно седеют и краски покидают их лица; даже
самые черные и желтые среди них все больше и больше становятся похожими на
белого человека.
Однако он ничего не сказал.
- Нет, нет, - ответил голос на его вопрос. - Вы не должны так думать.
Я вижу, что вы не знаете наших обычаев. Но почему вы выбрали такой
мерцающий жемчуг?
Стелло принужденно усмехнулся.
- Этот выбор сделал не я.
- Разве это возможно? - задумчиво спросил голос. - Разве может весь
род решиться на смерть? Зачем же вся жажда борьбы и это чудовищное
отчаяние, которое гонит вас от бездны к бездне?
- Я не понимаю.
- Вы не понимаете? Ваш дух настолько инертен или вы так захвачены
танцем? Вы не заметили, о чем свистит здесь ветер? "Смени свое лицо! Смени
свое лицо!"
У Стелло по спине побежали мурашки. Он задумался над тем, что только
что сказала ему фигура. Внезапно увидел свое лицо другими глазами. До сих
пор оно служило ему удобной защитой, за которой он прятался, или экраном,
отражающим весь его внутренний мир: и радость, и страх, и боль, и
удивление. От своего лица он не мог отделиться, никогда не хотел
отделяться, даже во сне. Теперь он имел дело с народом без лиц, который
сам отказался от лиц из плоти и скрывает образовавшуюся пустоту за
металлическими масками. Он подумал о существах, которые не отличаются друг
от друга ничем, даже внешней оболочкой.
Эта мысль была ужасна! Он ощупал кожу на своем лице и почувствовал
ее, теплую и живую, на лбу, щеках и подбородке, под своими жесткими
пальцами. Он погладил крылья носа.
"Мое лицо - маска? - подумал он. - Нет уж!"
- Я знаю, - сказал он наконец. - Я думаю, здесь скрывается великая
тайна, и, может быть, я прибыл на эту планету именно для того, чтобы
разгадать ее. Не мучайте меня! Между этими лунами, вратами и масками
должна быть какая-то связь, но здесь отсутствует последнее связующее
звено.
Маска усмехнулась с присвистом.
- Вы, можете быть, и правы, но я не могу вам больше ничем помочь. Я
прошла через золотые врата, поэтому я ношу эту маску, а до этого я
танцевала, и луна послала мне особого спутника!
- Прошу прощения, - сказал Стелло.
- Ладно, ладно, но вы не можете носить другую маску, так ведь?
Наступило молчание.
- Я не знаю. Я ничего не понимаю, - угнетенно ответил Стелло.
- Вы ее выбрали случайно? Не отдавая себе отчета?
Голос казался удивленным и в то же время печальным.
"Может, это женщина?" - спросил себя Стелло. Им двигало не только
любопытство. Он сталкивался с разными цивилизациями на разных мирах, он
останавливался тут и там, если это было возможно. Когда контакты между
людьми и некоторыми из фантастических существ, родившимися под другими
небесами, не приводили к смерти, это доставляло ему радость. Хотя их
мягкая прозрачная пергаментная кожа излучала чудовищный холод, они были
прекрасны, женщины с Альтаира. О тех, которые с Алгола и которых только с
трудом можно было назвать человеческими существами, он не думал. Но,
однако, держа их в своих руках, он задавал себе решающий вопрос:
существует ли абсолютная красота, которая признается всеми и всюду, или
эта красота живет только в нашем воображении и рождается нашими чувствами
и мыслями?
Работы философов о трансцендентности и исследования поведения,
проведенные психологами, тоже не дают ответа на этот вопрос, потому что
любая красота, ее возникновение и открытие чисто случайны. Случай
относителен, только побочные проявления абсолютны, и нельзя также
утверждать, что событие можно описать, прежде чем оно произойдет. Этого не
может даже сам великий автор Великой Книги Мира.
"Это женщина?" - спросил себя Стелло.
Голос раздражал его, так же как накидка и маска. Была ли под
складками этой накидки плоть, которую он мог ощутить под руками, а под
маской губы, которые он мог поцеловать и сунуть между ними свой язык? Но
были ли губы и плоть так важны, было ли знание тайны таким же
привлекательным, как и процесс ее разгадывания?
- Семь лун наблюдают за нами, - продолжил голос. - Согласно древнему
соглашению, написанному на древнем языке, они исполняют каждое наше
желание. Маска и соответствующий танец - больше нам ничего не надо.
- Я знаю, - сказал Стелло, погрузившись в мысли; он почувствовал, что
давление накидки на его руку усилилось.
Была ли это женщина или по крайней мере существо женского пола? Как
эти существа думают: анализируют, суммируют, выражают мысли?
В каждом из миров этот вопрос встает вновь и вновь, эта проблема
требует своего специфического решения. Здесь было нечто большее, чем
просто проблема, это было мучение.
- Каждая маска - воплощение просьбы, - сказал голос. - Пурпурная
маска просит одиночества и мира. Смарагдовая маска жаждет знаний. Золотая
маска требует любви. А жемчужная маска...
Голос четко артикулировал слова, словно читал лекцию маленькому
ребенку. Стелло воистину был маленьким ребенком.
- Молчи! - воскликнул Стелло, полный страха.
Ему показалось, что он понял, но может ли он убежать от своей маски?
Была ли возможность бегства и какое-нибудь убежище, в которое он сможет
отвести эту тень, снять с нее маску и увидеть ее настоящее лицо?
- Сними ее, - прошептал голос, - сними ее, пока еще можно!
Как мне ей объяснить?
Стелло поколебался, потом до него дошло глубокое напряжение и
неподдельное сочувствие этого голоса.
Луны висели в небе, и хрупкие башни дворцов мерцали в свете огней.
Они подошли к одному из фонтанов, которыми была украшена площадь.
Неожиданно из него поднялось водяное растение. Пульсируя, словно сердце,
оно вдруг взорвалось, как погасшая раньше времени звезда.
- Какое странное и древнее проклятие, - сказал голос. - Сними свою
маску, сними свою маску.
Он покачал головой. Ему показалось, что жемчужная луна невероятно
увеличилась и потянулась к нему тонкими жаждущими губами, которые хотели
схватить и проглотить его.
Он оглянулся и беспомощно побелил по улице покинутого города, бледный
луч догнал его. Он посмотрел на небо и увидел неподвижное созвездие.
Жуткое спокойствие захлестнуло его. Накидка сбоку от него
раскачивалась взад-вперед.
- Нет, - сказал голос, - нет, - и по ноткам отчаяния он понял, что
этот голос может принадлежать только женщине.
Охваченный видом водяных капель, отражающих краски семи лун, шелестом
бархата и треском разрываемом шелка, он закрыл глаза и почувствовал, как
материя накидки скользит во его щеке. Больше уже он ничего не чувствовал.
Очки?
Что-то легло на его лицо.
- Это должно быть, - заботливо сказал голос. - Это должно быть!
Руки нежно скользнули по его лицу, словно что-то ища. Внезапно он
вскрикнул; что-то отделилось от него, скользнуло над его щеками, носом,
лбом и глазами и упало с сухим шорохом, словно шаги по древней пыли. И он
почувствовал на своем лице свежесть ночи.
Фонтан изливался в бассейн. На его краю, в спокойной воде, он мог бы
увидеть свое отражение.
Но он не осмелился открыть глаза.
г==============================================================¬
¦ ЭТОТ ТЕКСТ СДЕЛАН HARRYFAN SF&F OCR LABORATORY ¦
¦ В РАМКАХ ПРОЕКТА САМ-СЕБЕ ГУТЕНБЕРГ-2 ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ !!! Текст предназначен исключительно для чтения !!! ¦
¦ !! SysOp не отвечает за коммерческое использование текста !! ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ HARRY FAN STATION SYSOP HARRY ZAGUMENNOV FIDO 2:463/2.5 ¦
¦--------------------------------------------------------------¦
¦ ОДНО ИЗ САМЫХ БОЛЬШИХ СОБРАНИЙ ТЕКСТОВ (ОСОБЕННО ФАНТАСТИКИ) ¦
¦ НА ТЕРРИТОРИИ EX-USSR ¦
¦==============================================================¦
¦ Если у вас есть тексты фантастики в файловом виде - ¦
¦ присылайте на 2:463/2, на 2:5020/286 или на 2:5030/106 ¦
L==============================================================-
1 2