В руке девушка держала небольшой цветок, который то обвивался вокруг ее запястий, то распрямлялся, превращаясь в призрачный жезл. Орнелла, откинувшись в кресле, принялась ждать появления остальных.Следующим явился Имиронг, а за ним и отец Орнеллы Ньёрмон. На этот раз оба были облачены в одинаковые хитоны, едва доходящие до колен, и плетеные золотые сандалии на высоких каблуках, разве что одеяния Имиронга, были традиционно желто-зелеными, а Ньёрмона — столь же синими, как и у дочери. Летний бог почти изгнал из своих глаз языки огня, оставив лишь беснующиеся искры внутри радужных зрачков. Отец океанов сменил свою водяную диадему на корону в виде застывшей волны.Спустя несколько минут в соседнем с Орнеллой кресле материализовался Каниос. Он ничуть не изменился с момента последней встречи, разве что его туманная тога стала чуть более плотной, а в ушах сверкали серьги из дождевых капель. Оглядевшись, он удовлетворенно кивнул и принялся так же молча, как и остальные, ожидать появления оставшихся.Почти тут же в розовых креслах возникли еще трое. Амфарон и Брэннета облачились в одинаковые шелковые рубахи и широкие брюки с бахромой. Только женщина была босой, а мужчина носил высокие, до середины бедра, сверкающие сапоги. Создатели магии держались за руки. Волосы Брэннеты были уложены в высокую прическу.Везэльд появился между Амфароном и Имиронгом. Борода его была коротко подстрижена, из косы исчезла вплетенная в нее трава, зато пучки растительности торчали теперь из-за ушей, будто нимбом обрамляя голову.— Райгар, как всегда, заставляет себя ждать, — недовольно произнес Ньёрмон, искоса взглянув на пустое черное кресло, над которым все еще клубился непрозрачный туман.— Ты же его знаешь: он проводит в этом мире времени больше, чем мы все, вместе взятые. Тем более что никто из нас, кажется, никуда не торопится, — парировал Амфарон.Ньёрмон хотел было ответить, но не успел.— Прошу прощения за опоздание, — раздался громкий голос, и в черном кресле оформилась наконец плотная фигура Райгара, обтянутая серебряной кольчугой. Шлем он держал в одной руке, а плащ из вороньих перьев — в другой. Райгар оказался единственным, кто ничего не изменил в своем одеянии. Он перебросил плащ через спинку кресла, а шлем подбросил высоко вверх, где он и повис, опираясь на небольшое пурпурное облачко.— Итак, — включился в разговор Имиронг, — теперь все в сборе… Признаю, дорогой Незабвенный, как тебя зовут эти твари, ты довольно сильно заинтриговал нас. Все, что ты задумал, и вправду занимательно, однако, похоже, твой замысел сорвался, как и все то, что исходило от тебя ранее. Смертный по имени Вазгер, играющий одну из ключевых ролей в этой истории, выбыл из игры, а без его участия все пойдет кувырком. Скучно…— Почему же? — пожал плечами Райгар, улыбнувшись. — Ведь этот смертный не единственный, кому нужен кусок нашего Дара. Есть еще множество других, кто заинтересован в деле ничуть не меньше. По меньшей мере двенадцать тварей заняты погоней за частями Пламенеющего Шара, — не думаю, что из-за того, что их поубавилось, происходящее будет менее забавным и интересным. В конце концов, смертный Вазгер далеко не ключевая фигура в нашей истории, и устранение его вряд ли повлияет на что-либо.— Не скажи, — резко заметил Везэльд, поглаживая бороду. — Получается, что твоим тварям Охотникам не составит никакого труда добыть осколок из замка, ведь на их пути не будет стоять достойный противник. Пока что борьба, развернувшаяся из-за пары других осколков, выглядит гораздо занимательнее, не так ли?— Возможно, — легко согласился Райгар. — Но мы собрались, чтобы обсудить то, что касается поисков именно этой части Дара, и я считаю неуместным говорить о вещах, до того не касающихся.— Прости, наш дорогой Незабвенный, но Дар в истоке своем един, а значит, и все то, что касается его осколков, подлежит обсуждению в равной степени, — возмутился Ньёрмон. — Может, ты и замыслил все это в одиночку, но не забывай, что мир этот создавали мы вместе и Шар — это наше общее творение. Из чего следует, что мы имеем такое же право решающего голоса, как и ты, — тебе придется считаться с нашим мнением.Райгар нахмурился. Ему пришлись не по нраву слова Зимнего бога: он не терпел подобных замечаний ни от кого, а исключение мог сделать лишь для Орнеллы — однако та молчала, потупившись. Глаза Райгара превратились в пару узких черных щелок, в которых метались рубиновые молнии. Щеки втянулись и подбородок заострился — лицо бога приобрело хищное выражение, теперь он больше походил на большую грозную птицу, застывшую на краткий миг, но готовую сорваться со своего места и броситься на жертву. Собравшиеся невольно вздрогнули: хоть никто и никогда не произносил этого вслух, хоть никто и не делил богов на сильных и слабых — все они были одинаково могучи, — но все, от Имиронга до Брэннеты, безоговорочно признавали Райгара своим главой. Райгар, разумеется, все это прекрасно знал, но никогда не ставил себя выше остальных, гораздо занимательнее казалось забавляться с сотворенным миром — поднебесным и Изнанкой, там было столько простора для деятельности…— Успокойся, Райгар, прошу тебя, — пришел на помощь Имиронг, который слыл самым миролюбивым и не любил ссор между собратьями. — Право, нет причин для вражды. Ньёрмон, конечно, в чем-то прав, но все же именно благодаря тебе жизнь в нижних мирах вошла в новое русло — тебе и карты в руки. Однако пойми и нас: нам не слишком-то весело оставаться пассивными наблюдателями в то время, когда только ты подталкиваешь события в сотворенном мире, заставляя их развиваться по твоему разумению…— Не продолжай, я понял тебя. — Гнев Незабвенного сменился благодушной улыбкой. — Возможно, я допущу вас к моей игре, но только с некоторыми ограничениями. Надеюсь, эту маленькую вольность вы мне великодушно простите…Над поляной разнесся приглушенный ропот. Собравшиеся принялись обсуждать слова Райгара, которые можно было истолковать далеко не однозначно. Все-таки боги не привыкли, чтобы кто-то ограничивал их. Если бы все, о чем шел сейчас разговор, было личным делом Незабвенного — это одно, но предметом обсуждения являлся мир, сотворенный всеми богами, и это давало каждому определенные права… Больше других возражал Ньёрмон, чуть с меньшим энтузиазмом его поддерживал Каниос, но в целом ситуация складывалась не в их пользу — большинство склонно было согласиться с предложением Райгара. Незабвенный решился открыться полностью, видя, какой оборот принимает разговор:— Я предлагаю вам наравне с собою решать, как поступать с теми, кого вам заблагорассудится ввести в погоню за осколками Шара. А все те, кто зовется Черными Охотниками, принадлежат мне, и только мне. Если я узнаю, что кто-то из вас тайком от меня попытается манипулировать ими… — Райгар не договорил, но так стиснул кулак, что затрещали сухожилия.— Позволь узнать границы наших возможностей? — сохраняя вежливый тон, спросил Имиронг.— Здесь нет секрета, — развел руками Незабвенный. — Основа замысла проста: смертные пытаются доставить осколки Великим Змеям, а мои Охотники постараются донести их на стык поднебесного мира и Изнанки, чтобы я забрал наш Дар. Честно говоря, меня мало волнует конечный результат: если поставленная перед Черными Охотниками задача окажется для них непосильной и Шар обретут Змеи — что ж, это не так уж страшно.— То есть ты предлагаешь нам всем играть против тебя? — уточнила Орнелла. — Ты оставляешь себе своих Охотников-тварей, а нам отдаешь остальных? И мы имеем полное право противостоять твоим созданиям, возводить на их пути любые преграды?— Так же как и я на пути ваших, — согласился Райгар. — Но повторю еще раз — сама основа игры должна остаться неизменной: вы выступаете на стороне драконов, а я — на стороне Черных Монахов. Так мы решим раз и навсегда, кто из нас чего стоит.Поднявшийся ветер взъерошил густые волосы Незабвенного. В руке его возник алмазный кубок, полный розоватого вина.— Полагаю, мы договорились? — плутовато улыбнулся он, вскинув брови. Настороженность и недоверие оказались столь тщательно скрыты за обезоруживающей внешностью, что никто не заметил их. Перед каждым из кресел возникли высокие столики из полированной яшмы, на которых стояли наполненные кубки. Райгар безошибочно определил, кому из собравшихся какой напиток подходит больше, — во всяком случае, каждый принял свой кубок.Незабвенный дождался, пока остальные поднимут бокалы, а затем коротко кивнул, принимая это как согласие на свои условия, и осушил кубок до дна, после чего тот мгновенно растаял в воздухе.— Разговор на этом можно считать завершенным? — осведомился он и, протянув руку, подхватил медленно опустившийся на ладонь шлем, который тотчас же водрузил на голову.— К сожалению, нет, — качнула головой Брэннета, чуть приподнимаясь над своим креслом, — мы так и не прояснили вопрос о твари по имени Вазгер…— Теперь это меня не касается, — жестко парировал Райгар. — Только я хочу, чтобы вы знали — Вазгер все еще продолжает погоню за осколком Пламенеющего Шара. Вам бы следовало повнимательнее относиться к происходящему в мире.Едва произнеся это, Незабвенный запахнул плащ, мгновенно оказавшийся у него на плечах, и исчез.— Постой! — запоздало крикнула ему вслед Брэннета. — Так он жив?!Ответом ей послужило молчание.Поляна постепенно пустела. После столь неожиданного ухода Райгара никто больше не произнес ни слова, хотя на лицах застыли сотни так и не высказанных вопросов.Чуть дольше других задержался на поляне Везэльд. Старик поднялся из кресла и задумчиво обошел восемь опустевших кресел, каждое из которых еще хранило тепло сидевших в них, и только место Райгара оставалось холодным. Покачав головой, Везэльд что-то тихо прошептал и, сложив руки на груди, медленно воспарил над землей.Огромная радуга ударила в накрывший поляну прозрачный невидимый купол, вымывая из реальности кресла, высокую сочную траву и густые кроны деревьев. А когда все исчезло, в лес вернулась обычная дождливая осень с ее пожелтевшими листьями, наполовину облетевшими кронами и увядшей травой, которую трепал ветер, сквозящий от верхних веток до самой земли. Глава 5ДВОРЦОВЫЕ ИНТРИГИ Тучи собирались над королевским дворцом с самого утра. Солнце еще не успело осветить небо, согнать с него тусклые бусины ночных звезд, а со всех сторон из-за горизонта уже слетались темные облака. Они отвергали все законы природы, двигаясь против ветра и собираясь в огромную шапку над башнями замка. По мере восхода дневного светила густые тучи окрашивались в мрачные насыщенные цвета от темно-серого до густо-синего. Изредка попадались даже огненно-красные, каких отродясь не видывали в Империи. Среди туч то и дело вспыхивали молнии, однако никто не услышал раскатов грома.В городе в этот день было непривычно тихо: слишком жуткой и нереальной казалась развернувшаяся в небесах картина. Время от времени особенно яркие и ослепительные молнии разрывали небосвод на части, и тогда горожане в ужасе закрывали головы руками и спешили укрыться за дверьми или в подворотнях, ожидая небесной кары. Солнце скрылось за тучами и будто исчезло. Его косые лучи можно было разглядеть разве что за пределами города, где не было облачной шапки. Но даже и там резали глаз отсветы молний.Не было ни дождя, ни ветра. Холодный осенний воздух недвижимо стоял на улицах, по лужам не пробегала редкая рябь, а флаги у ворот королевского замка и на его башнях бессильно повисли.Дагмар не мог оторвать взгляд от окна: небо, казалось, сошло с ума. Королю было не по себе: этой ночью он почти не спал, а в те несколько часов, на которые он смог-таки забыться, ему снились кошмары. Дагмар терялся в догадках относительно того, что может последовать за явлением огненных туч — ведь это наверняка являлось знамением. Маг Халиок, к которому король не замедлил отправиться, тоже не мог ничего сказать о происходящем. Король Мэсфальда обругал мага последними словами и пригрозил, что если тот до вечера не отыщет объяснения происходящего над городом, то пусть лучше сразу подыскивает себе тепленькое местечко подальше от дворца. В ответ Халиок смиренно заметил, что как бы вскоре им обоим не пришлось оказаться в местах отдаленных, чем окончательно вывел Дагмара из себя. Король был так взбешен, что чуть не отдал приказ схватить мага и бросить в подвалы Черного Замка, но вовремя одумался и не совершил столь грубой ошибки, о которой пожалел бы впоследствии. Ведь зерна истины в словах Халиока, несомненно, были: Дагмар медленно, но верно терял поддержку жителей Мэсфальда, хоть ему все еще продолжали подчиняться. Однако сегодняшнее событие вполне могло еще больше подорвать доверие горожан к Дагмару, разбередив в них самые дикие суеверия. И это злило Дагмара еще больше, чем бессилие Халиока.Дагмар отошел наконец от окна и, усевшись в кресле, погрузился в раздумья. Его клонило в сон, однако он старался отогнать чувство усталости. На сегодня было запланировано очень много дел, но король никак не мог заставить себя выйти из комнаты: он чувствовал, что как только он окажется среди обитателей дворца, пойдут рассуждения о необычном атмосферном явлении и глупые разговоры, которые в его состоянии были просто непереносимы…Досадливо крякнув, Дагмар рывком поднялся и принялся мерить шагами комнату. Самоцветный меч чуть поблескивал в нише, отражая свет молний. Алмазный василиск на рукояти с зажатым в зубах камнем подрагивал, будто живой, — Дагмару казалась занимательной такая странная игра света, и он почти не отрывал взгляда от укрытого в нише сокровища.Неожиданно сильная вспышка молнии привлекла внимание короля. Подойдя к окну, он высунул голову и поднял глаза к небу. То, что Дагмар увидел там, настолько потрясло его, что он застыл с открытым ртом, вперив взгляд в самую гущу туч. Мрачные краски исчезли с небосклона, по облакам пробегали радужные концентрические круги, центр которых находился над самым центром дворца. Белые и алые молнии, чередуясь, били в высоченный золотой шпиль, на котором безжизненно повис стяг с вытканным на нем гербом Мэсфальда. Шпиль должен был давно оплавиться, а полотнище превратиться в пепел, однако ничего этого не происходило.Король не сразу понял, что кто-то настойчиво трясет его за плечо и что-то кричит в самое ухо, а когда обернулся, увидел одного из гвардейцев, который должен был стоять на страже у входа в его покои.— Государь, там Кефра… в смысле ваша супруга… она рожает!Дагмар не обратил внимания на то, что гвардеец сначала назвал его жену просто по имени, позабыв об этикете. Наверное, ему даже и в голову не пришло, что солдат заговорил с ним неподобающим образом, услышанное поразило его больше, чем происходящее за окном…Отшвырнув гвардейца, Дагмар ринулся вон из комнаты и помчался через залы и коридоры, не оглядываясь по сторонам. Слуги и чиновники спешили убраться с его пути, провожая короля удивленными и испуганными взглядами. Многие попросту не замечали Дагмара, прилипнув к окнам и глядя в небо.И все же он на какое-то время замер, пробегая по открытой галерее, колонны которой, заменяющие стены, были увиты каменными, но очень схожими с живыми цветами. Отсюда открывался вид почти на весь замок. Дагмар увидел и покинутую им несколько минут назад башню, и покатые дворцовые крыши, и флагштоки над воротами, и высокие золотые шпили… Разноцветные молнии вонзались теперь в два высящихся рядом шпиля. Величественные фонтаны искр, рассыпающихся во все стороны, слепили глаза, невозможно было спокойно смотреть на эту феерию огня и света. У Дагмара перехватило дыхание. Стиснув кулаки, он стоял задрав голову вверх, не в силах оторвать глаз от горящего на верхушках шпилей огня. Две звезды — стучало у него в мозгу — две звезды, которые предсказал в своей рукописи сумасшедший монах…У дверей, ведущих в комнату Кефры, Дагмар нос к носу столкнулся с магом Халиоком. Тот раньше короля узнал о том, что творится во дворце, ведь жил он гораздо ближе к покоям Кефры, однако появились они одновременно. У Дагмара зародилось смутное подозрение, что Халиок нарочно поджидал его прихода.— Это он, богоравный. — Маг кивнул на плотно закрытую дверь, внимательно посмотрев на короля. — Я боюсь.Дагмар только пожал плечами. Что он мог ответить на это? Нет, он не боялся, хотя чувства Халиока были вполне объяснимы. Возможно, маг знал гораздо больше, чем поведал королю при их разговоре о сыне Кефры и Ханга. Собравшись с духом, король распахнул дверь и шагнул за порог. Халиок проскользнул за ним и захлопнул створки, оградив покои Кефры от десятков любопытных глаз: у покоев королевы уже успела собраться небольшая толпа. В основном здесь были слуги, но присутствовал кто-то из Совета да пара придворных. Никто не обратил внимания на стоявшего позади всех и чуть в стороне королевского казначея, который внимательно прислушивался к каждому слову и едва заметно вздрогнул, когда услышал слово “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60