Кто может подумать, что это не замечательно и не достославно?
Слушай, что они услышали:
«Вы от отца-дьявола и творите дела отца вашего».
И сам Павел, оценивая для себя благородство по праву учителя, говорил: «Ведь не все те израильтяне, которые израильтяне по обрезанию, и не все те дети Авраама, которые от семени его». Надлежит стыдиться низости, стыдиться служить подлости, не иметь ничего общего с Христом, который хорошо знает тех, кто выполняет волю Отца его, который на небесах. Позорно быть бастардом, отец которого – дьявол; это – отец его, и он творит его дела, если Христос не солгал. Но истина не умеет лгать. Высшее благородство – быть сыном и наследником Божьим, братом и сонаследником Христовым. Они сами увидят, в чем смысл их символов. Христианские символы у всех общие, однако самые известные – крест, терновый венец, гвозди, копье, стигматы Господни, о которых Павел говорит, что носит их на теле своем. Ты видишь насколько я хотел бы, чтобы ты думал о благородстве иначе, чем это понимает чернь (vulgus). Ведь того, кто собрал дома больше всего золота, кто только не называет блаженным, богатым, счастливым? Ты считай достаточно счастливым, в ком есть Христос – высшее благо; кто купил ценой всего состояния или даже с ущербом для тела своего эту драгоценную жемчужину чистой совести (mens); кто обрел сокровище мудрости, которое драгоценнее всех богатств; кто, чтобы разбогатеть купил у Христа богатейшего золото, прошедшее через огонь. Что же тогда предмет восхищения толпы – золото, драгоценные каменья, поместья? Это ложным образом называется богатством, а в действительности – колючки, которые по притче евангельской душат семя слова Божьего; это ноша, обремененные которой не могут следовать по тесному пути за нагим Христом и войти через низкий вход в царство небесное. Если ты превзошел богатством Мидаса и Крезов. Считай, что ты ни на волос не лучше их, а еще более связан, более нагружен, более обременен. Более чем достаточно имеет тот, кто способен отважно презирать это. Много ожидает того, кому Христос пообещал, что у него ни в чем не будет недостатка. Не будет голодать тот, кого питает манна слова Божьего. Не будет наг тот, кого оденет Христос. Считай убытком лишь то, что столько раз уводит тебя от благочестия о умножает пороки. Знай, что огромная выгода в том, что твой разум (mens) с увеличением добродетели стал лучше. Знай, что у тебя ни в чем нет недостатка, если в тебе есть Тот, в Ком все.
Но что же такое несчастные называют наслаждением? Конечно, менее всего то, что они так обозначают. Так что же? Это настоящее безумие и как раз, как обычно говорят греки, смех Аякса, сладкий яд, соблазнительная погибель. Истинное и единственное наслаждение – радость чистой совести. Наироскошнейшие пиры – изучение Священного писания, наиприятнейшее пение – псалмы в честь Духа святого, наипрозрачнейшее общество – все святые. Высшая утеха – удовольствие от истины. Только очисти глаза, уши, рот, и Христос станет тебе сладостен. После того как ты Его отведаешь, если даже милетцы, сибариты, распутники, эпикурейцы – короче говоря, все изобретатели наслаждений снесут в одно место свои соблазны, по сравнению с ним одним все они окажутся отвратительными. Не то безусловно сладко, что нравится, а то, что нравится здоровому. Если больному в лихорадке вода вкусна, как вино, то это не знак наслаждения, а знак болезни. Ты ошибаешься, если не веришь. Что благочестивым людям собственные слезы гораздо приятнее, чем нечестивцам собственный смех, хохот и шутки; что для них пост слаще, чем для тех рябчики, фазаны, куропатки, стерлядь или камбала; что для них пифагорейские трапезы с фруктами, зеленью и овощами приятнее, чем собственная расточительная привередливость. Наконец, истинное наслаждение в том, чтобы в любви ко Христу не соблазняться обманными радостями. Посмотри. Как люди злоупотребляют словами любви и ненависти. Если безумный юноша овладевает девушкой, толпа (vulgus) называет это любовью, в то время как гораздо вернее сказать, что это ненависть. Истинная любовь желает в ущерб себе быть полезной другим. А он не думает ни о чем, кроме собственного удовольствия. Значит, он любит не девушку, а себя, хотя он и себя-то не любит. Потому что никто не может любить другого, если до этого он не полюбил себя – но только праведно. Никто не может никого ненавидеть, если до этого он не возненавидел себя. Однако иногда хорошо любить – значит хорошо ненавидеть, а праведно ненавидеть – значит любить. Следовательно, то, кто ради небольшого своего удовольствия (как он считает) строит девушке козни лестью и подарками, чтобы похитить у нее лучшее из того, что она имеет: целомудрие, стыдливость, простодушие, чистую совесть, славу, – как тебе кажется, он ее ненавидит или любит? Конечно, нет ненависти больше, чем эта! Когда неразумные родители прощают детям их пороки, обычно говорят, как нежно они их любят. Напротив, как жестоко их ненавидит те, которые в угоду своим страстям пренебрегают спасением детей. Чего иного и ждет от нас ненавистнейший враг – дьявол, как не того, чтобы мы здесь безнаказанно грешили и подвергали себя вечной казни? Они называют наставника добрым и князя милосердным, если он не обращает внимание на проступки или даже одобряет их, чтобы они могли грешить тем свободнее, чем более безнаказанны они будут. По этой же причине грозит через пророка Господь тем. О ком Он думает, что они не достойны его милосердия. «И Я не стану наказывать, – говорит Он, – дочерей ваших, когда они блудодействуют, и невесток ваших, когда они прелюбодействуют». Ведь что пообещал Давид? «Накажу, – говорит, – жезлом беззаконие их и ударами – прегрешения их. Милости же Моей не отниму у них». Ты видишь, что в христианстве все обновляется и меняются названия вещей. Кто плохо любит себя, тот смертельно себя ненавидит. Кто дурным образом милостив к себе, тот лютует сильнее всего. Хорошо заботиться – значит пренебрегать. Хорошо вредить – значит помогать. Хорошо терять – значит сохранять. Ты сам позаботишься о себе, если будешь пренебрегать желаниями плоти. Если будешь жестоким по отношению к порокам, то окажешь благодеяние по отношению к человеку. Если ты убьешь грешника, то спасешь человека. Если погубишь то, что сделал человек, то восстановишь то, что создал Бог. Обрати внимание, как свойственно народу ошибочное мнение насчет силы и слабости, храбрости и трусости. Разве не называют сильным того, кто может легко кому-нибудь причинить вред? Хотя ясно, что способность вредить – это ненавистная сила; она делает таких людей подобно шпанским мухам, скорпионам и самому дьяволу – конечно, в умении творить зло. Один только бог воистину силен; Он не может вредить, даже если захотел бы; и не хочет, даже если мог бы, ибо Его природа в том, чтобы творить добро. Но, могущественный, почему же в конце концов Он станет вредить человеку? Он отнимет деньги, побьет тело, лишит жизни? Если Он делает это по отношению к благочестивому человек, то свершает благодеяние, а не злодеяние; если по отношению к негодяю, то он предоставляет возможность, но тот вредит себе сам. Потому что никто не может тебе повредить, кроме тебя самого. Никто не готов причинить вред другому, если тот сам не навредил себе до этого гораздо больше. Ты готовишься причинить мне денежный убыток. Так как ты утратил любовь, ты уже сам себе нанес тяжелейший урон. Ты не можешь меня ранить, если до этого ты сам не получишь гораздо более жестокое ранение. Ты не лишишь меня жизни телесной, если прежде не умертвишь свою душу. И Павел, слабый в несении обид и очень сильный в перенесении их, разве не хвалился он тем, что все мог во Христе? Храбрым и отважным называют обычно того, кто гневно, жестоко и безудержно обрушивается за малейшую обиду, отплачивает бранью за брань, злодеянием за злодеяния. И наоборот, того, кто проглатывает полученную обиду и не замечает ее, того называют трусливым, малодушным, нерешительным. Да что может больше отличаться от великодушия, чем сумасшествие из-за какого-то словечка и такое неумение пренебрегать чужой глупостью, вследствие которого думаешь, будто ты и не человек, если не отплатишь злодеянием за злодеяние? Настолько больше храбрости в умении возвысить свою душу и презирать любую обиду, более того, воздавать благодеянием за злодеяние! Что до меня, то я бы не назвал храбрым того, кто отважно идет на врага, одолевает стены и, презирая жизнь, подставляет голову всем опасностям. Так поступают почти все гладиаторы! Определения «храбрый», «великодушный» надлежит присваивать тому.
Кто способен победить себя, от души желать добра желающим зла, кто заслуживает зла, молить о добре для тех, кто молится о зле. Исследуем также и то, что мир называет славой, бесчестием и стыдом. Тебя хвалят. За что и кто? Если за низости и низкие люди, то это, конечно, ложная слава и настоящее бесчестье. Тебя бранят, высмеивают. По какой причине и кто? Из-за благочестия, из-за честности и всегда плохие люди. Это не бесчестье, а самая настоящая слава. Будь спокоен; даже если весь мир станет свистеть и шикать, то, что одобряет Христос, может быть только достославным. А то, что не нравится Богу, может быть только постыдным – даже если все люди будут хлопать этому и кричать: «Прекрасно! Замечательно!» Рассудительностью (prudentia) обычно называют умение деятельно накапливать богатство, хорошо закреплять накопленное и думать о будущем. Так мы слышим. Как повсюду всерьез говорят о тех, кто быстро приумножил богатство: «дельный человек, смышленый, благоразумный, опытный, предусмотрительный». Так говорит мир, который и сам лжец, и отец его. А что говорит истина? «Глупец, в эту ночь душу твою потребуют у тебя». Он наполнил амбары зерном, устроил все кладовые для запасов, спрятал дома очень много денег; думал, что теперь ничто не мешает ему по примеру диких зверей лечь бедным сторожем у собранных сокровищ, вроде того дракона, о котором поэты пишут, что он охраняет золотое руно; и хотя этот человек наслаждается, Евангелие, однако, называет его глупцом. Ибо что может быть глупее, что бессмысленнее, чем в погоне за тенями терять вещи истинные! Над этим мы привыкли смеяться, читая об Эзоповой собаке. А над нравами христиан следует больше смеяться или плакать? Неделовой тот купец, о котором говорится в комедии:
Деньгами пренебречь подчас большая выгода!
Он сейчас получит некоторый доходец, но пусть знает, какой огромный ущерб за этим последует. Насколько безрассуднее все время так тревожно заботиться о здешней теневой и шаткой жизни, когда Бог дал всего достаточно, и нисколько не думать о жизни будущей, которую нам придется прожить в вечных бедах, если только мы не приложим больших забот?!
Послушай о другом заблуждении. Люди называют умелым и опытным того, кто ловит слухи и знает, что происходит везде на свете. Какова удача в торговле, что затевает король Британский, что нового в Риме, что появилось в Галлии, как живут даки и скифы, что обсуждают князья? Короче говоря, они считают умным того, кто поднаторел в болтовне обо всяческих делах перед всякого рода людьми. Но что может быть бессмысленнее и глупее, чем исследовать то. Что делается далеко и не имеет к тебе никакого отношения, и вовсе не думать о том. Что происходит в твоей груди и единственно только тебя и касается? Ты рассказываешь мне о мятеже у британцев; лучше расскажи, как бушует в твоей груди гнев, зависть, похоть, тщеславие! Скоро ли ты их обуздаешь? Какая надежда на победу, в какой мере война закончена, какие пути приняты? Если ты будешь бдителен, если станешь следить за этим ушами и глазами, если будешь внимательным, осторожным, тогда я назову тебя умелым. А на то, что обыкновенно распространяет о нас мир, я отвечу: ничего не знает тот, кто о себе ничего не знает.
Если ты таким образом исследуешь все человеческие заботы, радости. Надежды, страхи, стремления, суждения, то найдешь. Что все они полны заблуждений. Добро они называют злом, зло – добром, сладкое делают горьким, а горькое – сладким, свет делают тьмой и тьму – светом. И так поступает большая часть людей. Разумеется, на них, с одной стороны не надо обращать внимание, чтобы не уподобиться им; с другой стороны, их надо жалеть и хотеть, чтобы они тебе уподобились. И, по словам Августина, смеющихся пристало оплакивать, а над плачущими – смеяться. Не сообразуйся с этим веком во зле, но преобразуйся обновлением ума своего, чтобы испытать не то, чем восхищаются люди, но то, в чем воля Божья, благая, благоугодная и совершенная. Ты очень близок к опасности и, конечно, упадешь. Если начнешь оглядываться на то, что делает большинство. Прислушиваться к тому, что они думают. Ты – сын жизни и света, дозволь мертвым погребать своих мертвецов, слепым поводырям слепых идти с ними в могилу. Берегись, не отклоняй глаз сердца от Христа – образца твоего. Ты не заблудишься, следуя путем истины. Ты не собьешься во тьме, идя за светом. Если ты отличишь при этом свете подкрашенное добро от настоящего, настоящее зло от ложного, ты ужаснешься и не станешь подражать слепоте большинства людей. Следующих поочередно ничтожнейшей игре страстей: гнева, зависти, любви, ненависти, надежды, страха, радости, печали, бурлящих беспокойнее, чем какой-нибудь Эврип. Брахманы, киники, стоики имели обыкновение защищать свои учения мертвой хваткой, и, если мир отвергал их, если все свистели и шикали, они, однако, упорно настаивали на том, в чем единожды себя убедили. Дерзни и ты запечатлеть в глубине души основы своего учения, дерзни спокойно и полностью отдаться воле Создателя твоего.
Представления, достойные христианина
Пусть навсегда в тебе останутся эти противоречивые общепринятым мнения истинного христианства. Пусть никто не думает, что христианин родился для себя, и пусть никто не желает жить для себя, но все, что он имеет и чем сам является, он обязан приписывать не себе, а Богу-Творцу и все свое добро обязан считать общим. Христианская любовь не знает собственности. Да полюбит он благочестивых во Христе, а нечестивцев – ради Христа, который первый нас – еще врагов – полюбил первым так, что всего себя отдал нам для искупления. Да посвятит себя христианин одним, потому что они добры, а другим не менее того, чтобы сделать их добрыми. Пусть ни к кому не питает ненависти за то, каков он; во всяком случае, не больше, чем надежный врач ненавидит больного. Он только враг пороков. Чем тяжелее болезнь, тем больше заботы станет проявлять чистая любовь. Прелюбодей, святотатец, турок – пусть проклинает прелюбодея, а не человека; пусть отталкивает святотатца, а не человека; пусть убивает турка. А не человека. Пусть постарается, чтобы погиб нечестивец, который сам создал себя таким, но пусть спасет человека, которого создал Бог. Пусть всем от души желает добра, молится об этом, благотворит. Пусть не вредит заслужившим и помогает тем, у кого нет заслуг. Пусть радуется удачам всех людей, как своим собственным. Пусть скорбит о неудачах всех людей, как о своих собственных. Несомненно, это то, что велит апостол: «плакать с плачущими, радоваться с радующимися». Более того, пусть чужую беду сносит тяжелее, чем свою. От счастья брата пусть будет веселее, чем от своего. Не по-христиански думать: «Какое мне до этого дело? Не знаю, черен ли ты или бел». Он мне чужой, неизвестный, ничем ничего от меня не заслужил; когда-то причинил вред, никогда не помогло. Ничего не значит! Вспомни только, за какую твою заслугу одарил тебя Христос, который пожелал, чтобы за его благодеяние, по отношению к тебе не Ему, а ближнему. Смотри только, в чем человек нуждается и что там можешь. Думай только об одном: Он – брат во Господе, сонаследник во Христе, член того же тела, искуплен той же кровью, сотоварищ общей веры, призванный к той же благодати и счастью будущей жизни. Подобно тому как сказал апостол:
«Одно тело и один дух. Как вы и призваны в одной надежде вашего призвания; один Господь и одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, который надо всеми, и через всех, и во всех нас».
Как может быть чужим тебе тот, с кем ты так много связан воедино? У язычников немалое значение имеют обстоятельства, которые побуждают оратора к благоволению или не благоволению. Он – согражданин, свойственник, родственник или наоборот; он – приятель, отцовский друг, заслуживший добро, любимый, почетного происхождения, богатый или наоборот. Во Христе это ничего не значит или, следуя Павлу, все одно и то же. Пусть одно стоит у тебя перед глазами, и этого достаточно: он – плоть моя, брат во Христе. То, что относится к члену, разве не распространяется на все тело и потом на главу? Все мы, в свою очередь, члены. Члены, связанные друг с другом, составляют тело; глава тела – Иисус Христос; глава Христа – Бог. Все доброе или злое, что происходит с каким-либо членом, происходит с тобой, происходит с каждым в отдельности, происходит с Христом, происходит с Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Слушай, что они услышали:
«Вы от отца-дьявола и творите дела отца вашего».
И сам Павел, оценивая для себя благородство по праву учителя, говорил: «Ведь не все те израильтяне, которые израильтяне по обрезанию, и не все те дети Авраама, которые от семени его». Надлежит стыдиться низости, стыдиться служить подлости, не иметь ничего общего с Христом, который хорошо знает тех, кто выполняет волю Отца его, который на небесах. Позорно быть бастардом, отец которого – дьявол; это – отец его, и он творит его дела, если Христос не солгал. Но истина не умеет лгать. Высшее благородство – быть сыном и наследником Божьим, братом и сонаследником Христовым. Они сами увидят, в чем смысл их символов. Христианские символы у всех общие, однако самые известные – крест, терновый венец, гвозди, копье, стигматы Господни, о которых Павел говорит, что носит их на теле своем. Ты видишь насколько я хотел бы, чтобы ты думал о благородстве иначе, чем это понимает чернь (vulgus). Ведь того, кто собрал дома больше всего золота, кто только не называет блаженным, богатым, счастливым? Ты считай достаточно счастливым, в ком есть Христос – высшее благо; кто купил ценой всего состояния или даже с ущербом для тела своего эту драгоценную жемчужину чистой совести (mens); кто обрел сокровище мудрости, которое драгоценнее всех богатств; кто, чтобы разбогатеть купил у Христа богатейшего золото, прошедшее через огонь. Что же тогда предмет восхищения толпы – золото, драгоценные каменья, поместья? Это ложным образом называется богатством, а в действительности – колючки, которые по притче евангельской душат семя слова Божьего; это ноша, обремененные которой не могут следовать по тесному пути за нагим Христом и войти через низкий вход в царство небесное. Если ты превзошел богатством Мидаса и Крезов. Считай, что ты ни на волос не лучше их, а еще более связан, более нагружен, более обременен. Более чем достаточно имеет тот, кто способен отважно презирать это. Много ожидает того, кому Христос пообещал, что у него ни в чем не будет недостатка. Не будет голодать тот, кого питает манна слова Божьего. Не будет наг тот, кого оденет Христос. Считай убытком лишь то, что столько раз уводит тебя от благочестия о умножает пороки. Знай, что огромная выгода в том, что твой разум (mens) с увеличением добродетели стал лучше. Знай, что у тебя ни в чем нет недостатка, если в тебе есть Тот, в Ком все.
Но что же такое несчастные называют наслаждением? Конечно, менее всего то, что они так обозначают. Так что же? Это настоящее безумие и как раз, как обычно говорят греки, смех Аякса, сладкий яд, соблазнительная погибель. Истинное и единственное наслаждение – радость чистой совести. Наироскошнейшие пиры – изучение Священного писания, наиприятнейшее пение – псалмы в честь Духа святого, наипрозрачнейшее общество – все святые. Высшая утеха – удовольствие от истины. Только очисти глаза, уши, рот, и Христос станет тебе сладостен. После того как ты Его отведаешь, если даже милетцы, сибариты, распутники, эпикурейцы – короче говоря, все изобретатели наслаждений снесут в одно место свои соблазны, по сравнению с ним одним все они окажутся отвратительными. Не то безусловно сладко, что нравится, а то, что нравится здоровому. Если больному в лихорадке вода вкусна, как вино, то это не знак наслаждения, а знак болезни. Ты ошибаешься, если не веришь. Что благочестивым людям собственные слезы гораздо приятнее, чем нечестивцам собственный смех, хохот и шутки; что для них пост слаще, чем для тех рябчики, фазаны, куропатки, стерлядь или камбала; что для них пифагорейские трапезы с фруктами, зеленью и овощами приятнее, чем собственная расточительная привередливость. Наконец, истинное наслаждение в том, чтобы в любви ко Христу не соблазняться обманными радостями. Посмотри. Как люди злоупотребляют словами любви и ненависти. Если безумный юноша овладевает девушкой, толпа (vulgus) называет это любовью, в то время как гораздо вернее сказать, что это ненависть. Истинная любовь желает в ущерб себе быть полезной другим. А он не думает ни о чем, кроме собственного удовольствия. Значит, он любит не девушку, а себя, хотя он и себя-то не любит. Потому что никто не может любить другого, если до этого он не полюбил себя – но только праведно. Никто не может никого ненавидеть, если до этого он не возненавидел себя. Однако иногда хорошо любить – значит хорошо ненавидеть, а праведно ненавидеть – значит любить. Следовательно, то, кто ради небольшого своего удовольствия (как он считает) строит девушке козни лестью и подарками, чтобы похитить у нее лучшее из того, что она имеет: целомудрие, стыдливость, простодушие, чистую совесть, славу, – как тебе кажется, он ее ненавидит или любит? Конечно, нет ненависти больше, чем эта! Когда неразумные родители прощают детям их пороки, обычно говорят, как нежно они их любят. Напротив, как жестоко их ненавидит те, которые в угоду своим страстям пренебрегают спасением детей. Чего иного и ждет от нас ненавистнейший враг – дьявол, как не того, чтобы мы здесь безнаказанно грешили и подвергали себя вечной казни? Они называют наставника добрым и князя милосердным, если он не обращает внимание на проступки или даже одобряет их, чтобы они могли грешить тем свободнее, чем более безнаказанны они будут. По этой же причине грозит через пророка Господь тем. О ком Он думает, что они не достойны его милосердия. «И Я не стану наказывать, – говорит Он, – дочерей ваших, когда они блудодействуют, и невесток ваших, когда они прелюбодействуют». Ведь что пообещал Давид? «Накажу, – говорит, – жезлом беззаконие их и ударами – прегрешения их. Милости же Моей не отниму у них». Ты видишь, что в христианстве все обновляется и меняются названия вещей. Кто плохо любит себя, тот смертельно себя ненавидит. Кто дурным образом милостив к себе, тот лютует сильнее всего. Хорошо заботиться – значит пренебрегать. Хорошо вредить – значит помогать. Хорошо терять – значит сохранять. Ты сам позаботишься о себе, если будешь пренебрегать желаниями плоти. Если будешь жестоким по отношению к порокам, то окажешь благодеяние по отношению к человеку. Если ты убьешь грешника, то спасешь человека. Если погубишь то, что сделал человек, то восстановишь то, что создал Бог. Обрати внимание, как свойственно народу ошибочное мнение насчет силы и слабости, храбрости и трусости. Разве не называют сильным того, кто может легко кому-нибудь причинить вред? Хотя ясно, что способность вредить – это ненавистная сила; она делает таких людей подобно шпанским мухам, скорпионам и самому дьяволу – конечно, в умении творить зло. Один только бог воистину силен; Он не может вредить, даже если захотел бы; и не хочет, даже если мог бы, ибо Его природа в том, чтобы творить добро. Но, могущественный, почему же в конце концов Он станет вредить человеку? Он отнимет деньги, побьет тело, лишит жизни? Если Он делает это по отношению к благочестивому человек, то свершает благодеяние, а не злодеяние; если по отношению к негодяю, то он предоставляет возможность, но тот вредит себе сам. Потому что никто не может тебе повредить, кроме тебя самого. Никто не готов причинить вред другому, если тот сам не навредил себе до этого гораздо больше. Ты готовишься причинить мне денежный убыток. Так как ты утратил любовь, ты уже сам себе нанес тяжелейший урон. Ты не можешь меня ранить, если до этого ты сам не получишь гораздо более жестокое ранение. Ты не лишишь меня жизни телесной, если прежде не умертвишь свою душу. И Павел, слабый в несении обид и очень сильный в перенесении их, разве не хвалился он тем, что все мог во Христе? Храбрым и отважным называют обычно того, кто гневно, жестоко и безудержно обрушивается за малейшую обиду, отплачивает бранью за брань, злодеянием за злодеяния. И наоборот, того, кто проглатывает полученную обиду и не замечает ее, того называют трусливым, малодушным, нерешительным. Да что может больше отличаться от великодушия, чем сумасшествие из-за какого-то словечка и такое неумение пренебрегать чужой глупостью, вследствие которого думаешь, будто ты и не человек, если не отплатишь злодеянием за злодеяние? Настолько больше храбрости в умении возвысить свою душу и презирать любую обиду, более того, воздавать благодеянием за злодеяние! Что до меня, то я бы не назвал храбрым того, кто отважно идет на врага, одолевает стены и, презирая жизнь, подставляет голову всем опасностям. Так поступают почти все гладиаторы! Определения «храбрый», «великодушный» надлежит присваивать тому.
Кто способен победить себя, от души желать добра желающим зла, кто заслуживает зла, молить о добре для тех, кто молится о зле. Исследуем также и то, что мир называет славой, бесчестием и стыдом. Тебя хвалят. За что и кто? Если за низости и низкие люди, то это, конечно, ложная слава и настоящее бесчестье. Тебя бранят, высмеивают. По какой причине и кто? Из-за благочестия, из-за честности и всегда плохие люди. Это не бесчестье, а самая настоящая слава. Будь спокоен; даже если весь мир станет свистеть и шикать, то, что одобряет Христос, может быть только достославным. А то, что не нравится Богу, может быть только постыдным – даже если все люди будут хлопать этому и кричать: «Прекрасно! Замечательно!» Рассудительностью (prudentia) обычно называют умение деятельно накапливать богатство, хорошо закреплять накопленное и думать о будущем. Так мы слышим. Как повсюду всерьез говорят о тех, кто быстро приумножил богатство: «дельный человек, смышленый, благоразумный, опытный, предусмотрительный». Так говорит мир, который и сам лжец, и отец его. А что говорит истина? «Глупец, в эту ночь душу твою потребуют у тебя». Он наполнил амбары зерном, устроил все кладовые для запасов, спрятал дома очень много денег; думал, что теперь ничто не мешает ему по примеру диких зверей лечь бедным сторожем у собранных сокровищ, вроде того дракона, о котором поэты пишут, что он охраняет золотое руно; и хотя этот человек наслаждается, Евангелие, однако, называет его глупцом. Ибо что может быть глупее, что бессмысленнее, чем в погоне за тенями терять вещи истинные! Над этим мы привыкли смеяться, читая об Эзоповой собаке. А над нравами христиан следует больше смеяться или плакать? Неделовой тот купец, о котором говорится в комедии:
Деньгами пренебречь подчас большая выгода!
Он сейчас получит некоторый доходец, но пусть знает, какой огромный ущерб за этим последует. Насколько безрассуднее все время так тревожно заботиться о здешней теневой и шаткой жизни, когда Бог дал всего достаточно, и нисколько не думать о жизни будущей, которую нам придется прожить в вечных бедах, если только мы не приложим больших забот?!
Послушай о другом заблуждении. Люди называют умелым и опытным того, кто ловит слухи и знает, что происходит везде на свете. Какова удача в торговле, что затевает король Британский, что нового в Риме, что появилось в Галлии, как живут даки и скифы, что обсуждают князья? Короче говоря, они считают умным того, кто поднаторел в болтовне обо всяческих делах перед всякого рода людьми. Но что может быть бессмысленнее и глупее, чем исследовать то. Что делается далеко и не имеет к тебе никакого отношения, и вовсе не думать о том. Что происходит в твоей груди и единственно только тебя и касается? Ты рассказываешь мне о мятеже у британцев; лучше расскажи, как бушует в твоей груди гнев, зависть, похоть, тщеславие! Скоро ли ты их обуздаешь? Какая надежда на победу, в какой мере война закончена, какие пути приняты? Если ты будешь бдителен, если станешь следить за этим ушами и глазами, если будешь внимательным, осторожным, тогда я назову тебя умелым. А на то, что обыкновенно распространяет о нас мир, я отвечу: ничего не знает тот, кто о себе ничего не знает.
Если ты таким образом исследуешь все человеческие заботы, радости. Надежды, страхи, стремления, суждения, то найдешь. Что все они полны заблуждений. Добро они называют злом, зло – добром, сладкое делают горьким, а горькое – сладким, свет делают тьмой и тьму – светом. И так поступает большая часть людей. Разумеется, на них, с одной стороны не надо обращать внимание, чтобы не уподобиться им; с другой стороны, их надо жалеть и хотеть, чтобы они тебе уподобились. И, по словам Августина, смеющихся пристало оплакивать, а над плачущими – смеяться. Не сообразуйся с этим веком во зле, но преобразуйся обновлением ума своего, чтобы испытать не то, чем восхищаются люди, но то, в чем воля Божья, благая, благоугодная и совершенная. Ты очень близок к опасности и, конечно, упадешь. Если начнешь оглядываться на то, что делает большинство. Прислушиваться к тому, что они думают. Ты – сын жизни и света, дозволь мертвым погребать своих мертвецов, слепым поводырям слепых идти с ними в могилу. Берегись, не отклоняй глаз сердца от Христа – образца твоего. Ты не заблудишься, следуя путем истины. Ты не собьешься во тьме, идя за светом. Если ты отличишь при этом свете подкрашенное добро от настоящего, настоящее зло от ложного, ты ужаснешься и не станешь подражать слепоте большинства людей. Следующих поочередно ничтожнейшей игре страстей: гнева, зависти, любви, ненависти, надежды, страха, радости, печали, бурлящих беспокойнее, чем какой-нибудь Эврип. Брахманы, киники, стоики имели обыкновение защищать свои учения мертвой хваткой, и, если мир отвергал их, если все свистели и шикали, они, однако, упорно настаивали на том, в чем единожды себя убедили. Дерзни и ты запечатлеть в глубине души основы своего учения, дерзни спокойно и полностью отдаться воле Создателя твоего.
Представления, достойные христианина
Пусть навсегда в тебе останутся эти противоречивые общепринятым мнения истинного христианства. Пусть никто не думает, что христианин родился для себя, и пусть никто не желает жить для себя, но все, что он имеет и чем сам является, он обязан приписывать не себе, а Богу-Творцу и все свое добро обязан считать общим. Христианская любовь не знает собственности. Да полюбит он благочестивых во Христе, а нечестивцев – ради Христа, который первый нас – еще врагов – полюбил первым так, что всего себя отдал нам для искупления. Да посвятит себя христианин одним, потому что они добры, а другим не менее того, чтобы сделать их добрыми. Пусть ни к кому не питает ненависти за то, каков он; во всяком случае, не больше, чем надежный врач ненавидит больного. Он только враг пороков. Чем тяжелее болезнь, тем больше заботы станет проявлять чистая любовь. Прелюбодей, святотатец, турок – пусть проклинает прелюбодея, а не человека; пусть отталкивает святотатца, а не человека; пусть убивает турка. А не человека. Пусть постарается, чтобы погиб нечестивец, который сам создал себя таким, но пусть спасет человека, которого создал Бог. Пусть всем от души желает добра, молится об этом, благотворит. Пусть не вредит заслужившим и помогает тем, у кого нет заслуг. Пусть радуется удачам всех людей, как своим собственным. Пусть скорбит о неудачах всех людей, как о своих собственных. Несомненно, это то, что велит апостол: «плакать с плачущими, радоваться с радующимися». Более того, пусть чужую беду сносит тяжелее, чем свою. От счастья брата пусть будет веселее, чем от своего. Не по-христиански думать: «Какое мне до этого дело? Не знаю, черен ли ты или бел». Он мне чужой, неизвестный, ничем ничего от меня не заслужил; когда-то причинил вред, никогда не помогло. Ничего не значит! Вспомни только, за какую твою заслугу одарил тебя Христос, который пожелал, чтобы за его благодеяние, по отношению к тебе не Ему, а ближнему. Смотри только, в чем человек нуждается и что там можешь. Думай только об одном: Он – брат во Господе, сонаследник во Христе, член того же тела, искуплен той же кровью, сотоварищ общей веры, призванный к той же благодати и счастью будущей жизни. Подобно тому как сказал апостол:
«Одно тело и один дух. Как вы и призваны в одной надежде вашего призвания; один Господь и одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, который надо всеми, и через всех, и во всех нас».
Как может быть чужим тебе тот, с кем ты так много связан воедино? У язычников немалое значение имеют обстоятельства, которые побуждают оратора к благоволению или не благоволению. Он – согражданин, свойственник, родственник или наоборот; он – приятель, отцовский друг, заслуживший добро, любимый, почетного происхождения, богатый или наоборот. Во Христе это ничего не значит или, следуя Павлу, все одно и то же. Пусть одно стоит у тебя перед глазами, и этого достаточно: он – плоть моя, брат во Христе. То, что относится к члену, разве не распространяется на все тело и потом на главу? Все мы, в свою очередь, члены. Члены, связанные друг с другом, составляют тело; глава тела – Иисус Христос; глава Христа – Бог. Все доброе или злое, что происходит с каким-либо членом, происходит с тобой, происходит с каждым в отдельности, происходит с Христом, происходит с Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17