Те же босоножки с плетением ремешков до колен. Те же белые до локтей перчатки из тонкой эластичной ткани. Даже голубая лента в волосах на месте. Вот это память!
— Я тебе такой снилась? — спрашивает она.
Не говоря ни слова, я подхожу и обнимаю её. Она порывисто прижимается ко мне всем телом, и во мне вновь вспыхивает неукротимое желание. Подхватываю подругу на руки и несу её к постели прямо такую, как есть: в платье, босоножках и перчатках. Она не протестует, только крепче обхватывает меня за плечи и горячо целует в губы. Ночь любви находит своё продолжение утром. А Лена и утром всё такая же неутомимая как и ночью. Потом мы сидим на краю смятой постели, свесив ноги, и пьём кофе.
— Когда ты успела освоить Синтезатор и сотворить всё это? — спрашиваю я.
— А утром, пока ты спал. Я и тебе кое-что сотворила, — говорит Лена, показывая на диван обутой в белую босоножку ногой.
На диване лежит эластичный комбинезон синего цвета. В такие мы в Монастыре одевались дома и в них же занимались спортивной подготовкой. Еще шорты, брюки, рубашки.
— Приводи себя в порядок, одевайся, и займёмся делом.
Сама она снимает перчатки и отправляется мыть посуду. Я успеваю умыться, одеться, сбегать в курятник за свежими яйцами. За это время Лена приводит в порядок комнату, и я застаю её стоящей в раздумье перед Синтезатором.
— Надо сделать пару масок, шпаги и сабли, — предлагает она, — Нехорошо терять форму.
Я не возражаю, и Лена приступает к исполнению задуманного. Сам я отправляюсь колоть дрова. Когда я возвращаюсь и складываю дрова у очага, Лена предлагает:
— Давай, до обеда обдумаем, как мы будем действовать. Ты мне расскажешь, что ты уже попробовал сделать, я изложу свои идеи, которые пришли мне в голову вчера и сегодня.
— Хорошо, — соглашаюсь я, — потом надо будет…
Договорить я не успеваю. Резко звучит сигнал вызова на связь. Всегда нежный и мелодичный, сейчас он больно бьёт по нервам своей неожиданностью. Мы переглядываемся и медленно идём к монитору связи. А сигнал настойчиво повторяется. И каждое его повторение подобно раскалённому гвоздю, забиваемому под ноготь.
У монитора мы останавливаемся и снова смотрим друг на друга. Глаза Лены широко раскрыты, в них я вижу страх. Страх того, что сейчас злая воля вновь может вторгнуться в наш едва устоявшийся мирок и вновь разметать нас. А она, Лена, столько сил затратила, сколько усилий воли приложила, чтобы найти меня. И вот сейчас всё может начаться сначала.
Я тоже догадываюсь, точнее, знаю, кто нас вызывает на связь и не жду от этого вызова ничего хорошего. Он не напоминал о себе всё время, пока я жил здесь; почти год. И вдруг, именно сейчас, когда здесь появилась Лена, он почему-то решил нарушить режим изоляции. Мне очень не хочется включать монитор, но уподобляться страусу, прячущему голову в песок, тоже глупо. Я протягиваю руку и решительно включаю связь. На мониторе появляется лицо Старого Волка.
— Здравствуйте! — приветствует он нас и улыбается своей знакомой грустной и многозначительной улыбкой.
Лена порывисто делает два шага назад, словно пытаясь убежать. Напрасно она так. Ведь мы с ней вчера договорились: надо быть готовыми ко всему. Понимаю, вид Старого Волка производит на неё не самое благоприятное воздействие. Но кого она ещё рассчитывала увидеть? Ведь не Магистра же? Отступив назад, она полностью попадает в поле зрения Старого Волка, и он не упускает случая сказать ей комплимент:
— О, Елена! Я вижу, что в своём подлинном виде вы не только не уступаете Нине Матяш, но и намного превосходите её. Клянусь Временем, мне редко доводилось видеть такие фигуры и такой вкус в одежде.
Лена вспыхивает и отступает за мою спину. А я усаживаюсь перед монитором и некоторое время молча разглядываю Старого Волка. Он совсем не изменился с тех пор, как мы с ним дискутировали о природе человеческого счастья.
— Здравствуй, Шат Оркан! Что побудило тебя выйти на связь именно сейчас, а не днём раньше или днём позже?
— Странные тебя однако вещи интересуют, это в твоём-то положении!
— А чем плохо моё положение?
— Почти ничем. И ты прекрасно понимаешь, что оно могло бы быть гораздо хуже. Причем, тебе было бы грех жаловаться на него. Я не ошибусь, если скажу, что ты сам рассчитывал на гораздо худшее и правильно рассчитывал. Ты этого заслужил.
— А ты считаешь, что сам заслужил лучшего?
— Не знаю, — пожимает Волк плечами, — Вот когда я окажусь в твоём положении, тогда и буду думать, как я дошёл до жизни такой? А пока, ты — у себя, а я — у себя, и каждый — на своём месте.
Ну и наглец! Чтобы не сорваться я около минуты вспоминаю таблицу интегралов. Успокоившись, спрашиваю:
— Значит, всё это, — я обвожу вокруг рукой, — твоих рук дело?
— Совершенно верно, включая и Елену.
— То есть, как!? — вскакивает Лена.
— Я имею в виду, что без моей помощи ты вряд ли попала бы сюда.
— Ничего себе, помощь! — возмущается Лена, — Огромное вам мерси, за такую помощь!
— Audiatur et altera pars! — виновато улыбается Волк, — Но об этом чуть позже.
— Значит, все эти экзотические Фазы, в которые меня заносило, это всё твоими стараниями? — спрашиваю я.
— В основном, да. Но поверь, я не всегда был свободен в своём выборе. Я старался сделать так, чтобы переходы находились друг от друга не очень далеко. За исключением тех случаев, когда ближайшие переходы могли завести тебя туда, где ты заведомо не выжил бы.
— Ну, а первый переход? Ты ведь специально поставил меня, да и её, — я киваю на Лену, — в такие условия, чтобы мы никак не смогли там задержаться и сделали для своих товарищей дальнейшие поиски невозможными.
— Ты правильно понял. Я всегда был очень высокого мнения о твоих аналитических способностях.
— Ну, и фантазия у тебя! Ну, цирк, ещё куда ни шло. Но детская песочница!! Это уже какое-то извращение. А если бы я там от такого резкого перехода повредился и открыл стрельбу?
— Тогда я посчитал бы, что сильно заблуждался относительно тебя. Я специально создал для тебя такую ситуацию. Мне было очень любопытно понаблюдать твою реакцию. Должен сказать, что реальность превзошла все мои ожидания.
Я даже не нахожу, что сказать. Нервно обшариваю руками пульт и хлопаю себя по карманам. Лена быстро соображает, что мне нужно и приносит пачку сигарет. Закуриваю и, затянувшись несколько раз, говорю:
— Ладно, хватит об этом. Ближе к делу. Что тебе от нас нужно? Чего ты всем этим добивался? Ты же не просто так, из любопытства, нанёс свой визит. Или тебе доставляет радость наблюдать за поверженным противником и для полного счастья не хватает продемонстрировать своё торжество?
— А хоть бы и так? — улыбается Старый Волк, — Почему я должен отказывать себе в маленьких слабостях? Тем более, после того, как сложная и не раз оказывающаяся на грани срыва, операция завершилась так успешно. Здесь я могу торжествовать. И буду прав. Но ты правильно подумал, я нанёс тебе свой визит отнюдь не для этого. Поверь, для меня было бы гораздо проще и менее хлопотно оставить вас здесь в пожизненном заключении. Это такое место, откуда вы сами никогда и никуда не уйдёте. Конечно, ты уже заметил, что все твои попытки выйти на вашу Фазу, кончаются неудачей? Ставлю вас в известность, что так будет и впредь, какие бы усилия ты ни прилагал.
Лена порывается что-то сказать, но он останавливает её:
— Нет-нет, Елена, ты неправильно поняла мои слова. Избави Время, я далёк от мысли убить в вас всякую надежду. Вероятность того, что вы сможете связаться отсюда со своими, конечно, есть. Но она настолько ничтожна, что её скорее можно отнести к разряду бесконечно малых. Смею вас заверить, что я очень хорошо позаботился о вашей самой строгой изоляции. Желаемого результата вы сможете достигнуть только после нескольких десятков лет непрерывной работы у компьютера или благодаря случайности, которая будет граничить с чудом. А чудес, как вы знаете, не бывает. Я их просто не люблю.
На мониторе в поле зрения появляется женская рука, которая ставит перед Старым Волком чашку кофе. Тот улыбается, берёт чашку, делает глоток и благодарит:
— Спасибо, Кора. Так я продолжу свою мысль. Изоляции я достиг, вывел вас из игры и мог бы на этом успокоиться и оставить вас в пожизненном одиночном заключении. Кстати, ещё один момент. Этот Мир абсолютно необитаем. То есть, кроме вас двоих здесь людей больше нет. И переход можете не искать. Кроме того, через который вы сюда проникли, других переходов здесь не существует, — внезапно лицо его становится серьёзным, и он, понизив голос, добавляет. — Должен предупредить вас: иногда, правда, очень редко, этот переход включается спонтанно, и в этих случаях я не могу даже догадываться, на какой Мир он откроется. Я, конечно, держу его под контролем и сразу гашу эти включения, но несколько секунд, а иногда и минут, он действует. Так что, имейте это в виду.
Я киваю:
— Я уже принял меры и тоже держу этот переход под контролем. Лена, — обращаюсь я к подруге, — завари, пожалуйста, кофе. Я чувствую, что разговор будет долгим.
— Ты прав, — соглашается Старый Волк, — Кора, сделай то же самое и присоединяйся к нам. Но я продолжу. Почему я так сделал? Это тебя интересует? И зачем сделал всё именно так? Это тебя тоже интересует? Начну с самого начала. После того, как вы успешно ликвидировали нависшую над вашим Миром угрозу и исключили из нашей сферы целый Мир, организовав в нём Петлю Времени, тебя и твоего друга приговорили к смертной казни. Я был против, но оказался в меньшинстве. Ты, конечно, заметил, что было предпринято несколько попыток ликвидировать тебя. Скажу сразу, что я к ним никакого отношения не имел. Более того, я сказал своим, чтобы они оставили эти бессмысленные затеи. Ни тебя, ни твоего товарища такими банальностями не прошибёшь. Но разве у нас когда-нибудь прислушиваются к голосу рассудка? У меня самого были в отношении вас с Андреем Злобиным совсем другие планы, и я тоже постоянно держал вас под наблюдением. Я прикидывал и так, и этак, и, наконец, случай подвернулся. Я получил возможность заполучить даже не Матрицу, а тебя самого, в собственном, так сказать, теле. Кстати, вы там вели себя великолепно. Я откровенно наслаждался, наблюдая за вашими действиями. У нас немало профессионалов высокого класса, сам я тоже не подарок, но держать оборону втроём против почти батальона, на это из наших мало кто сгодится. Итак, умыкнув тебя в переход, я должен был выполнить триединую задачу. Первое: вывести тебя из игры. Этого я добился. Второе: спрятать тебя от наших киллеров. Я имею в виду ту группу, что имела задачу ликвидировать тебя. Они уже вошли в азарт и начали всерьёз подумывать о прямом вторжении в ваш Мир. Я не думаю, чтобы они тебя, в конце концов, достали, но превратить твою жизнь в сплошной ад они вполне могли бы. В итоге тебе пришлось бы до конца дней своих быть пациентом психиатров с диагнозом «мания преследования». Это меня не устраивало. Так вот, вторая задача оказалась намного сложнее первой.
Разумеется, я мог сразу, или почти сразу, доставить тебя туда, где ты сейчас находишься. Но мне надо было убедить и киллеров, и своё руководство, что ты, скитаясь по лабиринту спонтанных переходов, или затерялся там безвозвратно, или погиб лютой смертью. Именно для этого я подставлял тебе Миры, где любой человек, обладающий хоть чуть-чуть меньшими способностями чем ты, погиб бы неизбежно. В тебе-то я был уверен, знал, что ты там не пропадёшь. Я знал, что группа киллеров ищет тебя и контролирует, по возможности, твои перемещения. Но они не знали, что переходы из Мира в Мир организую я. Эти многочисленные переходы запутали их и сбили с толку. Тем более, что Кора разработала программу, с помощью которой мы запустили твой «фантом» в совсем другой Мир. Всё это было неимоверно сложно, но цель оправдывала средства. В настоящее время тебя у нас считают погибшим.
Лена приносит кофейник, две чашки и разливает в них кофе. Почти одновременно на мониторе с такими же атрибутами в руках появляется блистательная Кора. Она присаживается рядом с Шат Орканом и улыбается:
— Здравствуй, Андрей! Здравствуй, Лена!
Я мрачно киваю, а Старый Волк с интересом смотрит на Лену.
— Елена, перестань смотреть на Кору так, словно ты собираешься забодать её изображение на мониторе. Если бы ты знала, что она для тебя сделала, ты бы вела себя совсем по-другому.
— Что же она для меня такого особенного сделала? — голосом, каким возможно заговорила бы кобра, спрашивает Лена.
— А то, что ты с Андреем, в конце концов, встретилась. Этому ты обязана, в основном, Коре. Понимаешь, мы постоянно держали в поле зрения не только Андрея, но и Злобина, и тебя. Когда Кора узнала о твоих замыслах отправиться на поиски Андрея, она предложила мне помочь тебе. Я не то, чтобы был против, просто я опасался, что проследив твой путь, наши киллеры выйдут и на Андрея. К тому же, работая с Андреем, я сильно отвлёкся от текущих дел, объясняя всем, что усиленно ищу его и пытаюсь с ним расправиться. Если бы я так же занялся и тобой, это вызвало бы ненужные подозрения. Я предоставил Коре полную свободу действий и только консультировал её время от времени. Именно я подсказал ей, что твоим маршрутом заинтересовался один из киллеров. Поэтому-то твой путь к Андрею так затянулся. Коре очень долго не удавалось «сбросить их с твоего хвоста». Но, в итоге, она блестяще справилась со своей задачей.
Лена немеет от удивления и с интересом, как будто впервые видит, смотрит на Кору. А та скромно опускает глазки, деликатно молчит и пьёт кофе. Ай да Кора! Вот уж никогда бы не подумал, что она так расположена к нам с Леной.
Старый Волк наливает себе ещё одну чашку, закуривает сигарету и несколько раз переводит взгляд своих загадочных глаз с меня на Лену и обратно:
— Сейчас вы находитесь, — говорит он, — на моей секретной базе. Кроме меня и Коры о её существовании не знает никто. Я использовал её, когда мне надо было поработать одному с полной гарантией, что меня никто не потревожит.
Он снова замолкает и ещё несколько минут изучаеще всматривается в нас. Докурив сигарету, он говорит, медленно, обдумывая каждое слово:
— Ты правильно понял, Андрей. Всё это было задумано и исполнено далеко не с праздной целью и не просто для того, чтобы изолировать тебя. Андрей, мне нужна твоя помощь.
Лена ядовито улыбается, а я саркастически усмехаюсь:
— Что, опять что-нибудь где-то украсть надо для научных исследований? Мы это уже проходили.
Старый Волк печально улыбается и качает головой.
— Я понимаю, — говорит он в той же манере, — что не имею права рассчитывать на полное доверие с твоей стороны после всего, что произошло. Но сейчас речь идёт совсем о другом. Пойми, Андрей, я сейчас остался у себя совсем один, мне никто, кроме Коры, не верит. Все считают, что я пытаюсь отвлечь их от важнейших дел на те, что, по их мнению, являются лишь плодом моего воображения. Мне нужен союзник.
Это что-то новое! Хотя, именно так чувствовал себя Магистр, когда обнаружил влияние ЧВП, только он тогда ещё не знал что за этим стоит. Я молчу и внимательно смотрю на умолкнувшего Волка. Впервые я вижу, как он выглядит в сомнении, в растерянности. Ясно, в его положении он ещё и вынужден просить! Хотя, Время знает, какое у него сейчас положение. Кора поднимает глаза и тоже смотрит на меня. Смотрит с надеждой и мольбой. Время побери! Под таким взглядом устоять невозможно. Я закуриваю новую сигарету.
— Я готов выслушать тебя. Но предупреждаю: мы ни о чем не договариваемся, никаких обязательств я давать не намерен. Просто я хочу разобраться в ситуации и расставить до конца все точки. То есть, получить ответ на третий вопрос. Зачем всё это?
Пока я говорю, Старый Волк встаёт и, не исчезая из поля зрения, начинает в задумчивости вышагивать взад и вперёд. Его бархатистая, лиловая, с серебряными узорами, мантия, откидываясь при каждом резком повороте открывает худощавую, но ладно скроенную, мощную фигуру. Неожиданно он останавливается перед монитором и, движением головы отбросив назад свои длинные волосы, говорит:
— Помнишь, я говорил тебе о том, что у нас есть общий противник?
Вот оно что! Я оборачиваюсь и смотрю на Лену. Она откинулась на спинку стула и со скучающим видом покачивает оплетённой ремешками сандалии ножкой. Но я-то хорошо знаю свою подругу и вижу, что она крайне заинтересована. Но весь её вид сигнализирует мне: «Внимание! Не попадись в ловушку!» Я вздыхаю и смотрю в потолок. Наливаю себе чашку кофе и отпиваю несколько глотков, делая вид, что совершенно не замечаю напряженного ожидания, написанного на лицах Старого Волка и Коры. Выдержав паузу, цежу сквозь зубы:
— Ну, конечно, я помню. Мы ещё у себя обсуждали это и пришли к выводу, что этот мифический противник, не более как часть твоей игры. Приманка для простака, за которого ты меня пытаешься держать.
Старый Волк взрывается:
— Когда это ты успел прийти к такому выводу, что я держу тебя за простака!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Я тебе такой снилась? — спрашивает она.
Не говоря ни слова, я подхожу и обнимаю её. Она порывисто прижимается ко мне всем телом, и во мне вновь вспыхивает неукротимое желание. Подхватываю подругу на руки и несу её к постели прямо такую, как есть: в платье, босоножках и перчатках. Она не протестует, только крепче обхватывает меня за плечи и горячо целует в губы. Ночь любви находит своё продолжение утром. А Лена и утром всё такая же неутомимая как и ночью. Потом мы сидим на краю смятой постели, свесив ноги, и пьём кофе.
— Когда ты успела освоить Синтезатор и сотворить всё это? — спрашиваю я.
— А утром, пока ты спал. Я и тебе кое-что сотворила, — говорит Лена, показывая на диван обутой в белую босоножку ногой.
На диване лежит эластичный комбинезон синего цвета. В такие мы в Монастыре одевались дома и в них же занимались спортивной подготовкой. Еще шорты, брюки, рубашки.
— Приводи себя в порядок, одевайся, и займёмся делом.
Сама она снимает перчатки и отправляется мыть посуду. Я успеваю умыться, одеться, сбегать в курятник за свежими яйцами. За это время Лена приводит в порядок комнату, и я застаю её стоящей в раздумье перед Синтезатором.
— Надо сделать пару масок, шпаги и сабли, — предлагает она, — Нехорошо терять форму.
Я не возражаю, и Лена приступает к исполнению задуманного. Сам я отправляюсь колоть дрова. Когда я возвращаюсь и складываю дрова у очага, Лена предлагает:
— Давай, до обеда обдумаем, как мы будем действовать. Ты мне расскажешь, что ты уже попробовал сделать, я изложу свои идеи, которые пришли мне в голову вчера и сегодня.
— Хорошо, — соглашаюсь я, — потом надо будет…
Договорить я не успеваю. Резко звучит сигнал вызова на связь. Всегда нежный и мелодичный, сейчас он больно бьёт по нервам своей неожиданностью. Мы переглядываемся и медленно идём к монитору связи. А сигнал настойчиво повторяется. И каждое его повторение подобно раскалённому гвоздю, забиваемому под ноготь.
У монитора мы останавливаемся и снова смотрим друг на друга. Глаза Лены широко раскрыты, в них я вижу страх. Страх того, что сейчас злая воля вновь может вторгнуться в наш едва устоявшийся мирок и вновь разметать нас. А она, Лена, столько сил затратила, сколько усилий воли приложила, чтобы найти меня. И вот сейчас всё может начаться сначала.
Я тоже догадываюсь, точнее, знаю, кто нас вызывает на связь и не жду от этого вызова ничего хорошего. Он не напоминал о себе всё время, пока я жил здесь; почти год. И вдруг, именно сейчас, когда здесь появилась Лена, он почему-то решил нарушить режим изоляции. Мне очень не хочется включать монитор, но уподобляться страусу, прячущему голову в песок, тоже глупо. Я протягиваю руку и решительно включаю связь. На мониторе появляется лицо Старого Волка.
— Здравствуйте! — приветствует он нас и улыбается своей знакомой грустной и многозначительной улыбкой.
Лена порывисто делает два шага назад, словно пытаясь убежать. Напрасно она так. Ведь мы с ней вчера договорились: надо быть готовыми ко всему. Понимаю, вид Старого Волка производит на неё не самое благоприятное воздействие. Но кого она ещё рассчитывала увидеть? Ведь не Магистра же? Отступив назад, она полностью попадает в поле зрения Старого Волка, и он не упускает случая сказать ей комплимент:
— О, Елена! Я вижу, что в своём подлинном виде вы не только не уступаете Нине Матяш, но и намного превосходите её. Клянусь Временем, мне редко доводилось видеть такие фигуры и такой вкус в одежде.
Лена вспыхивает и отступает за мою спину. А я усаживаюсь перед монитором и некоторое время молча разглядываю Старого Волка. Он совсем не изменился с тех пор, как мы с ним дискутировали о природе человеческого счастья.
— Здравствуй, Шат Оркан! Что побудило тебя выйти на связь именно сейчас, а не днём раньше или днём позже?
— Странные тебя однако вещи интересуют, это в твоём-то положении!
— А чем плохо моё положение?
— Почти ничем. И ты прекрасно понимаешь, что оно могло бы быть гораздо хуже. Причем, тебе было бы грех жаловаться на него. Я не ошибусь, если скажу, что ты сам рассчитывал на гораздо худшее и правильно рассчитывал. Ты этого заслужил.
— А ты считаешь, что сам заслужил лучшего?
— Не знаю, — пожимает Волк плечами, — Вот когда я окажусь в твоём положении, тогда и буду думать, как я дошёл до жизни такой? А пока, ты — у себя, а я — у себя, и каждый — на своём месте.
Ну и наглец! Чтобы не сорваться я около минуты вспоминаю таблицу интегралов. Успокоившись, спрашиваю:
— Значит, всё это, — я обвожу вокруг рукой, — твоих рук дело?
— Совершенно верно, включая и Елену.
— То есть, как!? — вскакивает Лена.
— Я имею в виду, что без моей помощи ты вряд ли попала бы сюда.
— Ничего себе, помощь! — возмущается Лена, — Огромное вам мерси, за такую помощь!
— Audiatur et altera pars! — виновато улыбается Волк, — Но об этом чуть позже.
— Значит, все эти экзотические Фазы, в которые меня заносило, это всё твоими стараниями? — спрашиваю я.
— В основном, да. Но поверь, я не всегда был свободен в своём выборе. Я старался сделать так, чтобы переходы находились друг от друга не очень далеко. За исключением тех случаев, когда ближайшие переходы могли завести тебя туда, где ты заведомо не выжил бы.
— Ну, а первый переход? Ты ведь специально поставил меня, да и её, — я киваю на Лену, — в такие условия, чтобы мы никак не смогли там задержаться и сделали для своих товарищей дальнейшие поиски невозможными.
— Ты правильно понял. Я всегда был очень высокого мнения о твоих аналитических способностях.
— Ну, и фантазия у тебя! Ну, цирк, ещё куда ни шло. Но детская песочница!! Это уже какое-то извращение. А если бы я там от такого резкого перехода повредился и открыл стрельбу?
— Тогда я посчитал бы, что сильно заблуждался относительно тебя. Я специально создал для тебя такую ситуацию. Мне было очень любопытно понаблюдать твою реакцию. Должен сказать, что реальность превзошла все мои ожидания.
Я даже не нахожу, что сказать. Нервно обшариваю руками пульт и хлопаю себя по карманам. Лена быстро соображает, что мне нужно и приносит пачку сигарет. Закуриваю и, затянувшись несколько раз, говорю:
— Ладно, хватит об этом. Ближе к делу. Что тебе от нас нужно? Чего ты всем этим добивался? Ты же не просто так, из любопытства, нанёс свой визит. Или тебе доставляет радость наблюдать за поверженным противником и для полного счастья не хватает продемонстрировать своё торжество?
— А хоть бы и так? — улыбается Старый Волк, — Почему я должен отказывать себе в маленьких слабостях? Тем более, после того, как сложная и не раз оказывающаяся на грани срыва, операция завершилась так успешно. Здесь я могу торжествовать. И буду прав. Но ты правильно подумал, я нанёс тебе свой визит отнюдь не для этого. Поверь, для меня было бы гораздо проще и менее хлопотно оставить вас здесь в пожизненном заключении. Это такое место, откуда вы сами никогда и никуда не уйдёте. Конечно, ты уже заметил, что все твои попытки выйти на вашу Фазу, кончаются неудачей? Ставлю вас в известность, что так будет и впредь, какие бы усилия ты ни прилагал.
Лена порывается что-то сказать, но он останавливает её:
— Нет-нет, Елена, ты неправильно поняла мои слова. Избави Время, я далёк от мысли убить в вас всякую надежду. Вероятность того, что вы сможете связаться отсюда со своими, конечно, есть. Но она настолько ничтожна, что её скорее можно отнести к разряду бесконечно малых. Смею вас заверить, что я очень хорошо позаботился о вашей самой строгой изоляции. Желаемого результата вы сможете достигнуть только после нескольких десятков лет непрерывной работы у компьютера или благодаря случайности, которая будет граничить с чудом. А чудес, как вы знаете, не бывает. Я их просто не люблю.
На мониторе в поле зрения появляется женская рука, которая ставит перед Старым Волком чашку кофе. Тот улыбается, берёт чашку, делает глоток и благодарит:
— Спасибо, Кора. Так я продолжу свою мысль. Изоляции я достиг, вывел вас из игры и мог бы на этом успокоиться и оставить вас в пожизненном одиночном заключении. Кстати, ещё один момент. Этот Мир абсолютно необитаем. То есть, кроме вас двоих здесь людей больше нет. И переход можете не искать. Кроме того, через который вы сюда проникли, других переходов здесь не существует, — внезапно лицо его становится серьёзным, и он, понизив голос, добавляет. — Должен предупредить вас: иногда, правда, очень редко, этот переход включается спонтанно, и в этих случаях я не могу даже догадываться, на какой Мир он откроется. Я, конечно, держу его под контролем и сразу гашу эти включения, но несколько секунд, а иногда и минут, он действует. Так что, имейте это в виду.
Я киваю:
— Я уже принял меры и тоже держу этот переход под контролем. Лена, — обращаюсь я к подруге, — завари, пожалуйста, кофе. Я чувствую, что разговор будет долгим.
— Ты прав, — соглашается Старый Волк, — Кора, сделай то же самое и присоединяйся к нам. Но я продолжу. Почему я так сделал? Это тебя интересует? И зачем сделал всё именно так? Это тебя тоже интересует? Начну с самого начала. После того, как вы успешно ликвидировали нависшую над вашим Миром угрозу и исключили из нашей сферы целый Мир, организовав в нём Петлю Времени, тебя и твоего друга приговорили к смертной казни. Я был против, но оказался в меньшинстве. Ты, конечно, заметил, что было предпринято несколько попыток ликвидировать тебя. Скажу сразу, что я к ним никакого отношения не имел. Более того, я сказал своим, чтобы они оставили эти бессмысленные затеи. Ни тебя, ни твоего товарища такими банальностями не прошибёшь. Но разве у нас когда-нибудь прислушиваются к голосу рассудка? У меня самого были в отношении вас с Андреем Злобиным совсем другие планы, и я тоже постоянно держал вас под наблюдением. Я прикидывал и так, и этак, и, наконец, случай подвернулся. Я получил возможность заполучить даже не Матрицу, а тебя самого, в собственном, так сказать, теле. Кстати, вы там вели себя великолепно. Я откровенно наслаждался, наблюдая за вашими действиями. У нас немало профессионалов высокого класса, сам я тоже не подарок, но держать оборону втроём против почти батальона, на это из наших мало кто сгодится. Итак, умыкнув тебя в переход, я должен был выполнить триединую задачу. Первое: вывести тебя из игры. Этого я добился. Второе: спрятать тебя от наших киллеров. Я имею в виду ту группу, что имела задачу ликвидировать тебя. Они уже вошли в азарт и начали всерьёз подумывать о прямом вторжении в ваш Мир. Я не думаю, чтобы они тебя, в конце концов, достали, но превратить твою жизнь в сплошной ад они вполне могли бы. В итоге тебе пришлось бы до конца дней своих быть пациентом психиатров с диагнозом «мания преследования». Это меня не устраивало. Так вот, вторая задача оказалась намного сложнее первой.
Разумеется, я мог сразу, или почти сразу, доставить тебя туда, где ты сейчас находишься. Но мне надо было убедить и киллеров, и своё руководство, что ты, скитаясь по лабиринту спонтанных переходов, или затерялся там безвозвратно, или погиб лютой смертью. Именно для этого я подставлял тебе Миры, где любой человек, обладающий хоть чуть-чуть меньшими способностями чем ты, погиб бы неизбежно. В тебе-то я был уверен, знал, что ты там не пропадёшь. Я знал, что группа киллеров ищет тебя и контролирует, по возможности, твои перемещения. Но они не знали, что переходы из Мира в Мир организую я. Эти многочисленные переходы запутали их и сбили с толку. Тем более, что Кора разработала программу, с помощью которой мы запустили твой «фантом» в совсем другой Мир. Всё это было неимоверно сложно, но цель оправдывала средства. В настоящее время тебя у нас считают погибшим.
Лена приносит кофейник, две чашки и разливает в них кофе. Почти одновременно на мониторе с такими же атрибутами в руках появляется блистательная Кора. Она присаживается рядом с Шат Орканом и улыбается:
— Здравствуй, Андрей! Здравствуй, Лена!
Я мрачно киваю, а Старый Волк с интересом смотрит на Лену.
— Елена, перестань смотреть на Кору так, словно ты собираешься забодать её изображение на мониторе. Если бы ты знала, что она для тебя сделала, ты бы вела себя совсем по-другому.
— Что же она для меня такого особенного сделала? — голосом, каким возможно заговорила бы кобра, спрашивает Лена.
— А то, что ты с Андреем, в конце концов, встретилась. Этому ты обязана, в основном, Коре. Понимаешь, мы постоянно держали в поле зрения не только Андрея, но и Злобина, и тебя. Когда Кора узнала о твоих замыслах отправиться на поиски Андрея, она предложила мне помочь тебе. Я не то, чтобы был против, просто я опасался, что проследив твой путь, наши киллеры выйдут и на Андрея. К тому же, работая с Андреем, я сильно отвлёкся от текущих дел, объясняя всем, что усиленно ищу его и пытаюсь с ним расправиться. Если бы я так же занялся и тобой, это вызвало бы ненужные подозрения. Я предоставил Коре полную свободу действий и только консультировал её время от времени. Именно я подсказал ей, что твоим маршрутом заинтересовался один из киллеров. Поэтому-то твой путь к Андрею так затянулся. Коре очень долго не удавалось «сбросить их с твоего хвоста». Но, в итоге, она блестяще справилась со своей задачей.
Лена немеет от удивления и с интересом, как будто впервые видит, смотрит на Кору. А та скромно опускает глазки, деликатно молчит и пьёт кофе. Ай да Кора! Вот уж никогда бы не подумал, что она так расположена к нам с Леной.
Старый Волк наливает себе ещё одну чашку, закуривает сигарету и несколько раз переводит взгляд своих загадочных глаз с меня на Лену и обратно:
— Сейчас вы находитесь, — говорит он, — на моей секретной базе. Кроме меня и Коры о её существовании не знает никто. Я использовал её, когда мне надо было поработать одному с полной гарантией, что меня никто не потревожит.
Он снова замолкает и ещё несколько минут изучаеще всматривается в нас. Докурив сигарету, он говорит, медленно, обдумывая каждое слово:
— Ты правильно понял, Андрей. Всё это было задумано и исполнено далеко не с праздной целью и не просто для того, чтобы изолировать тебя. Андрей, мне нужна твоя помощь.
Лена ядовито улыбается, а я саркастически усмехаюсь:
— Что, опять что-нибудь где-то украсть надо для научных исследований? Мы это уже проходили.
Старый Волк печально улыбается и качает головой.
— Я понимаю, — говорит он в той же манере, — что не имею права рассчитывать на полное доверие с твоей стороны после всего, что произошло. Но сейчас речь идёт совсем о другом. Пойми, Андрей, я сейчас остался у себя совсем один, мне никто, кроме Коры, не верит. Все считают, что я пытаюсь отвлечь их от важнейших дел на те, что, по их мнению, являются лишь плодом моего воображения. Мне нужен союзник.
Это что-то новое! Хотя, именно так чувствовал себя Магистр, когда обнаружил влияние ЧВП, только он тогда ещё не знал что за этим стоит. Я молчу и внимательно смотрю на умолкнувшего Волка. Впервые я вижу, как он выглядит в сомнении, в растерянности. Ясно, в его положении он ещё и вынужден просить! Хотя, Время знает, какое у него сейчас положение. Кора поднимает глаза и тоже смотрит на меня. Смотрит с надеждой и мольбой. Время побери! Под таким взглядом устоять невозможно. Я закуриваю новую сигарету.
— Я готов выслушать тебя. Но предупреждаю: мы ни о чем не договариваемся, никаких обязательств я давать не намерен. Просто я хочу разобраться в ситуации и расставить до конца все точки. То есть, получить ответ на третий вопрос. Зачем всё это?
Пока я говорю, Старый Волк встаёт и, не исчезая из поля зрения, начинает в задумчивости вышагивать взад и вперёд. Его бархатистая, лиловая, с серебряными узорами, мантия, откидываясь при каждом резком повороте открывает худощавую, но ладно скроенную, мощную фигуру. Неожиданно он останавливается перед монитором и, движением головы отбросив назад свои длинные волосы, говорит:
— Помнишь, я говорил тебе о том, что у нас есть общий противник?
Вот оно что! Я оборачиваюсь и смотрю на Лену. Она откинулась на спинку стула и со скучающим видом покачивает оплетённой ремешками сандалии ножкой. Но я-то хорошо знаю свою подругу и вижу, что она крайне заинтересована. Но весь её вид сигнализирует мне: «Внимание! Не попадись в ловушку!» Я вздыхаю и смотрю в потолок. Наливаю себе чашку кофе и отпиваю несколько глотков, делая вид, что совершенно не замечаю напряженного ожидания, написанного на лицах Старого Волка и Коры. Выдержав паузу, цежу сквозь зубы:
— Ну, конечно, я помню. Мы ещё у себя обсуждали это и пришли к выводу, что этот мифический противник, не более как часть твоей игры. Приманка для простака, за которого ты меня пытаешься держать.
Старый Волк взрывается:
— Когда это ты успел прийти к такому выводу, что я держу тебя за простака!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52