За неимением ни времени, ни какого-либо иного плана действий, я немедленно отправился по указанному адресу.
Дождь лил весь день. В результате Хаммерсмит оказался сплошным средоточием дорожно-ремонтных работ и затопленных тротуаров. Ориентируясь по своему потрепанному дорожному атласу, я наконец отыскал тихую улочку, застроенную стандартными домами с эркерами, заклеенными лентой стеклами и увядшими растениями в загаженных собаками кадках. Обитавшие здесь люди, судя по всему, все еще продолжали бороться за достойное существование, однако постепенно сдавали одну позицию за другой.
Отыскав нужный мне дом номер семьдесят пять, я не увидел в окнах света; внутри стояла мертвая тишина. Войдя в маленький палисадник, я заглянул в темные окна.
— Уехала она, — сказала молодая женщина, закатывая велосипед в холл соседнего дома. — Ведь вы ищете миссис Палмер?
— Да.
— Вы ее друг?
— В общем-то нет. Скорее знакомый ее друзей.
— Видите ли, с ней произошел несчастный случай, и она больше здесь не живет. — Женщина прислонила велосипед к стене узенькой прихожей и снова вышла ко мне. Нетрудно было заметить, что она рада возможности хоть с кем-то перекинуться словом. — Это случилось в мое отсутствие — в тот уик-энд я ездила к сестре. Видимо, она возилась на кухне, когда там вспыхнул пожар.
— Когда это случилось? — спросил я. — Она не пострадала?
— Несколько недель назад. Я слышала, сейчас она уже поправляется, хотя зрение восстановить не удалось. Кажется, виной тому какая-то бытовая химия. По правде говоря, мы с ней особенно не дружили. А в последнее время она и вовсе стала какая-то чудная.
— Что вы имеете в виду, говоря “чудная”?
— Ну, странно как-то себя вела. И с ней трудно было общаться. То она жаловалась на какие-то звуки, хотя мы ничего подобного не замечали, а то вдруг принималась разговаривать сама с собой.
— А вы не помните, что именно она при этом говорила?
Женщина многозначительно посмотрела на меня, словно желая удостовериться, что я не шучу.
— Да в общем-то нет. Но со стороны могло показаться, будто она и в самом деле с кем-то разговаривает. Встанет так у себя под окнами и будто спорит, спорит с кем-то. Я старалась не показать виду, что наблюдаю за ней. Неловко как-то было смотреть на все это.
— А вы не знаете, где она сейчас?
— Кажется, поехала к своей матери, живущей на побережье. У меня есть ее номер телефона — она оставила его на всякий случай.
— Вы не могли бы сообщить мне его?
— По правде говоря, не следовало бы этого делать — уж очень близко к сердцу она все это приняла.
Я снова посмотрел на темные окна дома. Видимо, Спанки из вечера в вечер являлся сюда, пытаясь уговорить Мелани сдаться и позволить ему вселиться в ее тело, нашептывал ей на ухо жестокие угрозы, крадучись, повсюду следовал за ней, предрекал страшные муки. Когда несчастной женщине стало невмоготу, она метнулась на кухню...
После этого Спанки утратил к ней всякий интерес. Итак, с Мелани Палмер Спанки зашел слишком далеко, искалечив ей душу и тело, а потому вынужден был продолжить поиски. Точнее, вернулся к своему первому кандидату — ко мне.
Соседка написала номер телефона на обрывке конверта и протянула его мне.
Я вернулся домой и уже вставил ключ в замочную скважину, когда внезапно ощутил это — исходившую изнутри смесь запахов бренди, нюхательного табака и мускуса.
Несмотря на отсутствие каких-либо признаков проникновения в квартиру посторонних, я знал, что Спанки уже побывал здесь. Слабый след его присутствия, подобно легкому дыханию осени, ощущался на всем — на мебели, на дверных ручках. Завернутая в фольгу книга под. матрасом осталась нетронутой, но остальные предметы оказались чуть сдвинутыми с места — ровно настолько, чтобы я догадался о его визите. Он наверняка проверял меня, пытаясь просчитать мой следующий шаг: то ли я сдамся, на что он явно рассчитывал, то ли решусь сопротивляться. Впрочем, он уже достаточно хорошо изучил меня, чтобы почувствовать, какое именно решение я предпочту. Так чего же он тогда ждал от меня?
Я взглянул на часы — с момента нашей последней встречи минули почти сутки. Я знал, что никакие замки ему не помеха, и все же испытал некоторое облегчение, когда убедился, что все двери и окна в квартире надежно заперты.
Я подумал о Мелани Палмер, отчаянно спорившей со Спанки на глазах у соседей, которые были уверены, что она постепенно сходит с ума, и потому потихоньку закрывали перед ней двери своих домов. Неужели и меня ждала такая же участь? Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, я пришел к выводу, что был начисто лишен возможности как-то себя защитить. Я мог лишь занять выжидательную позицию, памятуя о том, что, коль скоро Спанки заявил о своих намерениях, мне рано или поздно придется принимать решение.
Главное — не паниковать, говорил я себе. И гнал прочь мысли о неумолимо приближающейся схватке, о счете, который не мог оплатить, и о предательстве, на которое не был способен.
Я подумал о Саре. Мое недавнее назначение на должность управляющего кенсингтонским офисом фирмы “ТАНЕТ” все чаще заставляло меня допоздна засиживаться на работе, что, естественно, утомляло меня и ограничивало время, которое мы проводили в обществе друг друга. Неудивительно поэтому, что наши отношения с Сарой носили довольно странный характер. В сущности, у нас было очень мало общего. Мы вместе ели и спали, обсуждали служебные проблемы и кинофильмы, но я никогда не знал, о чем она думает. Сара избегала смотреть мне в глаза, словно опасаясь ненароком выдать нечто сугубо личное, совершить акт предательства по отношению к самой себе. Возможно, мы оба ждали момента, когда настанет желанная влюбленность, но, к нашему удивлению, она все не наступала. Явно с дальним прицелом Сара не упускала возможности подчеркнуть собственную независимость. Меньше всего она хотела служить мне опорой в той или иной кризисной ситуации.
И это было чертовски досадно, поскольку именно сейчас мне требовалась поддержка, от кого бы она ни исходила.
Менее чем за час до истечения отведенного мне срока я вытащил из кармана пиджака бумажку с телефоном матери Мелани, Энн Палмер, и стал звонить ей. Все это время я умышленно тянул со звонком, поскольку совершенно не представлял себе, что можно сказать этой женщине, не рискуя при этом задеть ее чувства. Когда, в трубке послышался настороженный женский голос, я понял, что попал, куда следует.
— Миссис Палмер, — начал я, — я с искренним сожалением узнал о несчастье, постигшем вашу дочь.
— Кто вы? — спросила она. — Если вы ее друг, то должны были бы знать, что она тяжело больна и не в состоянии разговаривать с кем бы то ни было по телефону.
Я терпеть не мог вранья, однако в данном случае у меня не было иного способа выяснить правду и потому пришлось представиться другом — соседом, который только что вернулся из-за границы. Якобы я заволновался, когда мои настойчивые попытки застать Мелани дома не увенчались успехом, и, обратившись к соседям, узнал, что с ней случилось какое-то несчастье. Женщина потребовала, чтобы я представился, и мне пришлось снова соврать, воспользовавшись при этом именем нынешнего хозяина Спанки, Уильяма Бомона. Затем я поинтересовался, не могу ли быть им полезным.
— Мистер Бомон, в последнее время моя дочь неважно себя чувствовала, а затем вовсе ослепла, что явилось причиной сильнейшего нервного потрясения. — Слова эти женщина произнесла ровным, обыденным тоном, словно стараясь убедить себя в непоправимости случившегося. Я спросил, что именно произошло с ее дочерью, и услышал в ответ слабый вздох, а потом следующее:
— В тот день Мелани очень нервничала, ей в глаза что-то попало — какая-то жидкость для мытья духовки, которая затем воспламенилась. Она все горела и горела. Не понимаю, как...
Миссис Палмер готова была разрыдаться, поскольку отлично знала, что все это ее дочь сделала умышленно. И все же обвинение так и осталось невысказанным. “Не понимаю, как она могла совершить подобное”.
— Мелани пребывала в состоянии сильнейшего нервного напряжения. Она не привыкла к одиночеству, ей это очень не нравилось. В наше время браки так недолговечны! Возможно, если бы муж находился рядом, ничего подобного не случилось бы.
Я снова спросил, не могу ли им чем-нибудь помочь.
— Пожалуй, лучше всего предоставить ей самой, залечивать раны, хотя я и признательна вам за проявленное участие. Говорят, что время — лучший целитель, хотя даже оно не способно вернуть ей зрение. Не так ли, мистер Бомон? Ей ведь всего лишь двадцать лет.
Перед моим мысленным взором возник образ девушки с забинтованным лицом, устремившей незрячий взор в сторону моря, и я понял, что не в силах больше оставаться в своей квартире. Спанки непременно придет за мной. Я накинул плащ и на автобусе вернулся в магазин.
За пеленой дождя виднелись сияющие огни витрины. Так и не дождавшись моего звонка. Макс в растрепанных чувствах уехал домой. В течение часа мы сидели вдвоем с Лотти, которая, закусив ноготь, вносила в компьютер обновленный перечень товаров, время от времени сетуя по поводу возросшего объема работы.
Когда я отвлекся на минуту от дел и взглянул вокруг, в демонстрационном зале было уже совершенно темно, свет горел лишь в служебных кабинетах — Макс чертовски не любил попусту тратить электроэнергию. Откуда-то из глубины зала, где были выставлены новые гостиные гарнитуры, донесся слабый звук, вернее, даже шорох, словно поднялся из-за стола сидевший там за книгой человек. Я сразу понял: он здесь. Сквозь запахи коврового покрытия и. кожаной обивки кресел отчетливо проступал постепенно усиливающийся даэмонический аромат.
Оставив Лотти наедине с компьютером, я вышел из полосы света, чувствуя, как отчаянно колотится мое сердце. Я осторожно ступил в полумрак. На одном из диванов смутно виднелась фигура человека. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — это он, Спанки. Он поджидает меня, решил я и, не раздумывая включил свет.
Темная фигура немедленно исчезла, однако на подушках остались характерные вмятины от человеческого тела. Привычный запах мебели сменился едкой вонью. подобно тому как если бы кому-нибудь пришло в голову спрыснуть дорогими духами разложившийся труп. В мертвой тишине зала послышался едва уловимый шелест шагов, в котором мне почудилось собственное имя:
— ...Мартин...
Глава 20
Заявление
Минуло уже двадцать семь с половиной часов после того, как Спанки выдвинул свое требование, а я все еще ждал, когда же он снова появится в моей квартире.
Не желая встречаться с ним в офисе в присутствии Лотти, я поспешно вернулся домой. Осторожно войдя в квартиру, я принялся бродить из комнаты в комнату. мучимый неизвестностью и совершенно неспособный заниматься чем бы то ни было, что требовало концентрации внимания. Попробовал было смотреть телевизор. однако передачи показались мне донельзя пустыми и совершенно оторванными от жизни. Я был уверен, что он появится, и в то же время молил Бога, чтобы этого не случилось. Однако Спанки всегда был верен своему слову. Он провел со мной довольно продолжительное время, и я нисколько не сомневался в том, что он твердо вознамерился добиться возмещения своих расходов.
Тем не менее, вечер постепенно близился к концу, а моего даэмонического гостя по-прежнему не было. К тому моменту, когда часы показывали четверть двенадцатого, я почти уже убедил себя в том, что он так и не объявится.
Когда же это произошло, я оказался застигнутым врасплох. Я выходил из кухни со стаканом молока в руке и как раз огибал стойку, когда он вдруг оказался передо мной. При виде его я прямо-таки подскочил на месте, отчего стакан выскользнул из руки и разбился об пол.
— Добрый вечер, Мартин. У тебя такой вид, словно ты увидел привидение.
— Что ты сделал с Мелани Палмер? — спросил я, направившись прямо по осколкам стекла к высоким окнам: таким образом я надеялся остаться на виду по крайней мере у случайных прохожих.
— Я предполагал, что ты постараешься выяснить и это, — проговорил он с улыбкой на лице, словно радуясь тому, что смог предвидеть подобный вариант. — Муж Мелани бросил ее. Я пытался помочь ей свыкнуться с положением отвергнутой женщины, однако она была слишком возбуждена, чтобы внять моему совету.
— Поэтому она и лишила себя зрения.
— О, да ты и в самом деле исправно потрудился над своим домашним заданием. Видишь ли, Мартин, дело в том, что я всегда позволяю людям взглянуть на себя в зеркало. Я показываю им самих себя, а этой Мелани, судя по всему, явно не понравилось то, что она там увидела.
— Да она же едва вышла из подросткового возраста! Что же она могла увидеть там такого, черт побери, что заставило ее отважиться на подобный шаг?
Спанки устремил на меня злобный взгляд.
— Эта особа оказалась чрезмерно увлекающейся натурой, она слишком рано вышла замуж и стала постепенно утрачивать связь с реальностью. Я сделал ей свое предложение, однако она проявила упрямство и не пожелала его принять. Большего я не мог для нее сделать. Кажется, я уже рассказывал тебе об этом.
— То есть если верить твоим словам, то она не...
— Мартин, я пришел сюда для того, чтобы поговорить не о ней, а о тебе, — мягко прервал меня Спанки. — Итак, мы заключаем сделку или нет?
— Если тебя интересует, готов ли я уступить контроль над собственным телом тебе, — гневно произнес я, — то ответ может быть только один: нет!
Сокрушенно покачивая головой, Спанки принялся шагать по комнате с видом человека, никак не желающего поверить, что кто-то способен отвергнуть столь щедрое предложение.
— Ну что ж, Мартин, похоже, нам с тобой не избежать некоторых сложностей. Ты прекрасно понимаешь, что я не могу оставить счет неоплаченным, равно как и оттянуть срок, который, кстати, истекает сегодня в полночь. Так как же ты все-таки намерен расплатиться со мной?
— Я не знаю.
— Ну хорошо, представь себе такую ситуацию; ты приходишь в автомагазин, выбираешь машину, просишь позволить тебе недельку покататься на ней, как говорится, для пробы, а потом отказываешься вернуть ее либо заплатить. Ты считаешь, что именно так поступают порядочные люди?
— Ты обманул меня.
— Ну да, я обманул, а продавец автомагазина ни за что не стал бы расхваливать тебе свой товар, чтобы повыгоднее сбыть его с рук, да?
— Но ведь речь идет вовсе не о какой-то поганой машине, и тебе это прекрасно известно. Ты устраиваешь всякие игры, ставкой в которых оказывается человеческая жизнь. Боже правый, ты умышленно ослепил Дэррила, чтобы добиться моего повышения по службе.
— Что-то тебя не особенно угнетало это обстоятельство, когда ситуация развивалась в твою пользу.
— Но я же не понимал... даже подумать не мог о таких последствиях.
— Зато сейчас твое весьма либеральное чувство вины вдруг решило взбрыкнуть. Надеюсь, Мартин, ты простишь мое бесчувственное сердце за то, что оно отнюдь не обливается кровью по поводу твоей горькой судьбы. Похоже, ты напрочь забыл, что ценой минимальных усилий добился едва ли не всего, чего хотел? Тебе никогда не доводилось слышать поговорку: “Будь осторожен, загадывая желания, ибо они могут и в самом деле исполниться”? Ну вот, твои желания исполнились, тогда как я за это ничего не получил.
— Можешь забрать все, что ты мне дал.
— Но знания-то я у тебя отнять не могу. Ты ведь теперь уже совсем не тот человек, каким был раньше.
— У тебя с самого начала даже в мыслях не было искренне помочь мне, — гневно произнес я. — Все, что ты сделал, все достигнутые тобой усовершенствования служили лишь одной цели — обеспечить последующее вселение в меня, не так ли? Ты хотел все подготовить заранее.
Спанки закатил глаза.
— Ну почему люди всегда такие неблагодарные? — произнес он. — Мартин, да я же мог захватить тебя уже в тот вечер, когда мы были на холме, когда я слился с твоими чувствами. Но в те минуты какая-то часть твоего существа все еще продолжала сопротивляться, а мне хотелось, чтобы ты абсолютно добровольно и безоговорочно принял мое предложение. И вот сейчас ты отвергаешь шанс вступить в абсолютно потрясающее будущее. Ты только представь себе, какую бы мы с тобой могли прожить жизнь, существуя как единое целое!
— Без свободы воли это будет уже не жизнь. Он перевел взгляд в сторону окон, его лицо приняло суровое выражение.
— Я все равно не спишу с тебя этот долг.
— А я все равно не смогу его оплатить, — решительно заявил я, чувствуя, однако, как у меня дрожат ноги. Он на минуту задумался.
— Помнишь нашу первую встречу? Когда я сложил твои ладони и предложил тебе заглянуть внутрь?
— Да.
— Сделай сейчас то же самое.
Мне очень не хотелось делать это, однако неожиданно верхний свет начал постепенно гаснуть, отчего комната погрузилась в темноту. С явной неохотой я поднял руки и свел ладони вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Дождь лил весь день. В результате Хаммерсмит оказался сплошным средоточием дорожно-ремонтных работ и затопленных тротуаров. Ориентируясь по своему потрепанному дорожному атласу, я наконец отыскал тихую улочку, застроенную стандартными домами с эркерами, заклеенными лентой стеклами и увядшими растениями в загаженных собаками кадках. Обитавшие здесь люди, судя по всему, все еще продолжали бороться за достойное существование, однако постепенно сдавали одну позицию за другой.
Отыскав нужный мне дом номер семьдесят пять, я не увидел в окнах света; внутри стояла мертвая тишина. Войдя в маленький палисадник, я заглянул в темные окна.
— Уехала она, — сказала молодая женщина, закатывая велосипед в холл соседнего дома. — Ведь вы ищете миссис Палмер?
— Да.
— Вы ее друг?
— В общем-то нет. Скорее знакомый ее друзей.
— Видите ли, с ней произошел несчастный случай, и она больше здесь не живет. — Женщина прислонила велосипед к стене узенькой прихожей и снова вышла ко мне. Нетрудно было заметить, что она рада возможности хоть с кем-то перекинуться словом. — Это случилось в мое отсутствие — в тот уик-энд я ездила к сестре. Видимо, она возилась на кухне, когда там вспыхнул пожар.
— Когда это случилось? — спросил я. — Она не пострадала?
— Несколько недель назад. Я слышала, сейчас она уже поправляется, хотя зрение восстановить не удалось. Кажется, виной тому какая-то бытовая химия. По правде говоря, мы с ней особенно не дружили. А в последнее время она и вовсе стала какая-то чудная.
— Что вы имеете в виду, говоря “чудная”?
— Ну, странно как-то себя вела. И с ней трудно было общаться. То она жаловалась на какие-то звуки, хотя мы ничего подобного не замечали, а то вдруг принималась разговаривать сама с собой.
— А вы не помните, что именно она при этом говорила?
Женщина многозначительно посмотрела на меня, словно желая удостовериться, что я не шучу.
— Да в общем-то нет. Но со стороны могло показаться, будто она и в самом деле с кем-то разговаривает. Встанет так у себя под окнами и будто спорит, спорит с кем-то. Я старалась не показать виду, что наблюдаю за ней. Неловко как-то было смотреть на все это.
— А вы не знаете, где она сейчас?
— Кажется, поехала к своей матери, живущей на побережье. У меня есть ее номер телефона — она оставила его на всякий случай.
— Вы не могли бы сообщить мне его?
— По правде говоря, не следовало бы этого делать — уж очень близко к сердцу она все это приняла.
Я снова посмотрел на темные окна дома. Видимо, Спанки из вечера в вечер являлся сюда, пытаясь уговорить Мелани сдаться и позволить ему вселиться в ее тело, нашептывал ей на ухо жестокие угрозы, крадучись, повсюду следовал за ней, предрекал страшные муки. Когда несчастной женщине стало невмоготу, она метнулась на кухню...
После этого Спанки утратил к ней всякий интерес. Итак, с Мелани Палмер Спанки зашел слишком далеко, искалечив ей душу и тело, а потому вынужден был продолжить поиски. Точнее, вернулся к своему первому кандидату — ко мне.
Соседка написала номер телефона на обрывке конверта и протянула его мне.
Я вернулся домой и уже вставил ключ в замочную скважину, когда внезапно ощутил это — исходившую изнутри смесь запахов бренди, нюхательного табака и мускуса.
Несмотря на отсутствие каких-либо признаков проникновения в квартиру посторонних, я знал, что Спанки уже побывал здесь. Слабый след его присутствия, подобно легкому дыханию осени, ощущался на всем — на мебели, на дверных ручках. Завернутая в фольгу книга под. матрасом осталась нетронутой, но остальные предметы оказались чуть сдвинутыми с места — ровно настолько, чтобы я догадался о его визите. Он наверняка проверял меня, пытаясь просчитать мой следующий шаг: то ли я сдамся, на что он явно рассчитывал, то ли решусь сопротивляться. Впрочем, он уже достаточно хорошо изучил меня, чтобы почувствовать, какое именно решение я предпочту. Так чего же он тогда ждал от меня?
Я взглянул на часы — с момента нашей последней встречи минули почти сутки. Я знал, что никакие замки ему не помеха, и все же испытал некоторое облегчение, когда убедился, что все двери и окна в квартире надежно заперты.
Я подумал о Мелани Палмер, отчаянно спорившей со Спанки на глазах у соседей, которые были уверены, что она постепенно сходит с ума, и потому потихоньку закрывали перед ней двери своих домов. Неужели и меня ждала такая же участь? Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, я пришел к выводу, что был начисто лишен возможности как-то себя защитить. Я мог лишь занять выжидательную позицию, памятуя о том, что, коль скоро Спанки заявил о своих намерениях, мне рано или поздно придется принимать решение.
Главное — не паниковать, говорил я себе. И гнал прочь мысли о неумолимо приближающейся схватке, о счете, который не мог оплатить, и о предательстве, на которое не был способен.
Я подумал о Саре. Мое недавнее назначение на должность управляющего кенсингтонским офисом фирмы “ТАНЕТ” все чаще заставляло меня допоздна засиживаться на работе, что, естественно, утомляло меня и ограничивало время, которое мы проводили в обществе друг друга. Неудивительно поэтому, что наши отношения с Сарой носили довольно странный характер. В сущности, у нас было очень мало общего. Мы вместе ели и спали, обсуждали служебные проблемы и кинофильмы, но я никогда не знал, о чем она думает. Сара избегала смотреть мне в глаза, словно опасаясь ненароком выдать нечто сугубо личное, совершить акт предательства по отношению к самой себе. Возможно, мы оба ждали момента, когда настанет желанная влюбленность, но, к нашему удивлению, она все не наступала. Явно с дальним прицелом Сара не упускала возможности подчеркнуть собственную независимость. Меньше всего она хотела служить мне опорой в той или иной кризисной ситуации.
И это было чертовски досадно, поскольку именно сейчас мне требовалась поддержка, от кого бы она ни исходила.
Менее чем за час до истечения отведенного мне срока я вытащил из кармана пиджака бумажку с телефоном матери Мелани, Энн Палмер, и стал звонить ей. Все это время я умышленно тянул со звонком, поскольку совершенно не представлял себе, что можно сказать этой женщине, не рискуя при этом задеть ее чувства. Когда, в трубке послышался настороженный женский голос, я понял, что попал, куда следует.
— Миссис Палмер, — начал я, — я с искренним сожалением узнал о несчастье, постигшем вашу дочь.
— Кто вы? — спросила она. — Если вы ее друг, то должны были бы знать, что она тяжело больна и не в состоянии разговаривать с кем бы то ни было по телефону.
Я терпеть не мог вранья, однако в данном случае у меня не было иного способа выяснить правду и потому пришлось представиться другом — соседом, который только что вернулся из-за границы. Якобы я заволновался, когда мои настойчивые попытки застать Мелани дома не увенчались успехом, и, обратившись к соседям, узнал, что с ней случилось какое-то несчастье. Женщина потребовала, чтобы я представился, и мне пришлось снова соврать, воспользовавшись при этом именем нынешнего хозяина Спанки, Уильяма Бомона. Затем я поинтересовался, не могу ли быть им полезным.
— Мистер Бомон, в последнее время моя дочь неважно себя чувствовала, а затем вовсе ослепла, что явилось причиной сильнейшего нервного потрясения. — Слова эти женщина произнесла ровным, обыденным тоном, словно стараясь убедить себя в непоправимости случившегося. Я спросил, что именно произошло с ее дочерью, и услышал в ответ слабый вздох, а потом следующее:
— В тот день Мелани очень нервничала, ей в глаза что-то попало — какая-то жидкость для мытья духовки, которая затем воспламенилась. Она все горела и горела. Не понимаю, как...
Миссис Палмер готова была разрыдаться, поскольку отлично знала, что все это ее дочь сделала умышленно. И все же обвинение так и осталось невысказанным. “Не понимаю, как она могла совершить подобное”.
— Мелани пребывала в состоянии сильнейшего нервного напряжения. Она не привыкла к одиночеству, ей это очень не нравилось. В наше время браки так недолговечны! Возможно, если бы муж находился рядом, ничего подобного не случилось бы.
Я снова спросил, не могу ли им чем-нибудь помочь.
— Пожалуй, лучше всего предоставить ей самой, залечивать раны, хотя я и признательна вам за проявленное участие. Говорят, что время — лучший целитель, хотя даже оно не способно вернуть ей зрение. Не так ли, мистер Бомон? Ей ведь всего лишь двадцать лет.
Перед моим мысленным взором возник образ девушки с забинтованным лицом, устремившей незрячий взор в сторону моря, и я понял, что не в силах больше оставаться в своей квартире. Спанки непременно придет за мной. Я накинул плащ и на автобусе вернулся в магазин.
За пеленой дождя виднелись сияющие огни витрины. Так и не дождавшись моего звонка. Макс в растрепанных чувствах уехал домой. В течение часа мы сидели вдвоем с Лотти, которая, закусив ноготь, вносила в компьютер обновленный перечень товаров, время от времени сетуя по поводу возросшего объема работы.
Когда я отвлекся на минуту от дел и взглянул вокруг, в демонстрационном зале было уже совершенно темно, свет горел лишь в служебных кабинетах — Макс чертовски не любил попусту тратить электроэнергию. Откуда-то из глубины зала, где были выставлены новые гостиные гарнитуры, донесся слабый звук, вернее, даже шорох, словно поднялся из-за стола сидевший там за книгой человек. Я сразу понял: он здесь. Сквозь запахи коврового покрытия и. кожаной обивки кресел отчетливо проступал постепенно усиливающийся даэмонический аромат.
Оставив Лотти наедине с компьютером, я вышел из полосы света, чувствуя, как отчаянно колотится мое сердце. Я осторожно ступил в полумрак. На одном из диванов смутно виднелась фигура человека. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — это он, Спанки. Он поджидает меня, решил я и, не раздумывая включил свет.
Темная фигура немедленно исчезла, однако на подушках остались характерные вмятины от человеческого тела. Привычный запах мебели сменился едкой вонью. подобно тому как если бы кому-нибудь пришло в голову спрыснуть дорогими духами разложившийся труп. В мертвой тишине зала послышался едва уловимый шелест шагов, в котором мне почудилось собственное имя:
— ...Мартин...
Глава 20
Заявление
Минуло уже двадцать семь с половиной часов после того, как Спанки выдвинул свое требование, а я все еще ждал, когда же он снова появится в моей квартире.
Не желая встречаться с ним в офисе в присутствии Лотти, я поспешно вернулся домой. Осторожно войдя в квартиру, я принялся бродить из комнаты в комнату. мучимый неизвестностью и совершенно неспособный заниматься чем бы то ни было, что требовало концентрации внимания. Попробовал было смотреть телевизор. однако передачи показались мне донельзя пустыми и совершенно оторванными от жизни. Я был уверен, что он появится, и в то же время молил Бога, чтобы этого не случилось. Однако Спанки всегда был верен своему слову. Он провел со мной довольно продолжительное время, и я нисколько не сомневался в том, что он твердо вознамерился добиться возмещения своих расходов.
Тем не менее, вечер постепенно близился к концу, а моего даэмонического гостя по-прежнему не было. К тому моменту, когда часы показывали четверть двенадцатого, я почти уже убедил себя в том, что он так и не объявится.
Когда же это произошло, я оказался застигнутым врасплох. Я выходил из кухни со стаканом молока в руке и как раз огибал стойку, когда он вдруг оказался передо мной. При виде его я прямо-таки подскочил на месте, отчего стакан выскользнул из руки и разбился об пол.
— Добрый вечер, Мартин. У тебя такой вид, словно ты увидел привидение.
— Что ты сделал с Мелани Палмер? — спросил я, направившись прямо по осколкам стекла к высоким окнам: таким образом я надеялся остаться на виду по крайней мере у случайных прохожих.
— Я предполагал, что ты постараешься выяснить и это, — проговорил он с улыбкой на лице, словно радуясь тому, что смог предвидеть подобный вариант. — Муж Мелани бросил ее. Я пытался помочь ей свыкнуться с положением отвергнутой женщины, однако она была слишком возбуждена, чтобы внять моему совету.
— Поэтому она и лишила себя зрения.
— О, да ты и в самом деле исправно потрудился над своим домашним заданием. Видишь ли, Мартин, дело в том, что я всегда позволяю людям взглянуть на себя в зеркало. Я показываю им самих себя, а этой Мелани, судя по всему, явно не понравилось то, что она там увидела.
— Да она же едва вышла из подросткового возраста! Что же она могла увидеть там такого, черт побери, что заставило ее отважиться на подобный шаг?
Спанки устремил на меня злобный взгляд.
— Эта особа оказалась чрезмерно увлекающейся натурой, она слишком рано вышла замуж и стала постепенно утрачивать связь с реальностью. Я сделал ей свое предложение, однако она проявила упрямство и не пожелала его принять. Большего я не мог для нее сделать. Кажется, я уже рассказывал тебе об этом.
— То есть если верить твоим словам, то она не...
— Мартин, я пришел сюда для того, чтобы поговорить не о ней, а о тебе, — мягко прервал меня Спанки. — Итак, мы заключаем сделку или нет?
— Если тебя интересует, готов ли я уступить контроль над собственным телом тебе, — гневно произнес я, — то ответ может быть только один: нет!
Сокрушенно покачивая головой, Спанки принялся шагать по комнате с видом человека, никак не желающего поверить, что кто-то способен отвергнуть столь щедрое предложение.
— Ну что ж, Мартин, похоже, нам с тобой не избежать некоторых сложностей. Ты прекрасно понимаешь, что я не могу оставить счет неоплаченным, равно как и оттянуть срок, который, кстати, истекает сегодня в полночь. Так как же ты все-таки намерен расплатиться со мной?
— Я не знаю.
— Ну хорошо, представь себе такую ситуацию; ты приходишь в автомагазин, выбираешь машину, просишь позволить тебе недельку покататься на ней, как говорится, для пробы, а потом отказываешься вернуть ее либо заплатить. Ты считаешь, что именно так поступают порядочные люди?
— Ты обманул меня.
— Ну да, я обманул, а продавец автомагазина ни за что не стал бы расхваливать тебе свой товар, чтобы повыгоднее сбыть его с рук, да?
— Но ведь речь идет вовсе не о какой-то поганой машине, и тебе это прекрасно известно. Ты устраиваешь всякие игры, ставкой в которых оказывается человеческая жизнь. Боже правый, ты умышленно ослепил Дэррила, чтобы добиться моего повышения по службе.
— Что-то тебя не особенно угнетало это обстоятельство, когда ситуация развивалась в твою пользу.
— Но я же не понимал... даже подумать не мог о таких последствиях.
— Зато сейчас твое весьма либеральное чувство вины вдруг решило взбрыкнуть. Надеюсь, Мартин, ты простишь мое бесчувственное сердце за то, что оно отнюдь не обливается кровью по поводу твоей горькой судьбы. Похоже, ты напрочь забыл, что ценой минимальных усилий добился едва ли не всего, чего хотел? Тебе никогда не доводилось слышать поговорку: “Будь осторожен, загадывая желания, ибо они могут и в самом деле исполниться”? Ну вот, твои желания исполнились, тогда как я за это ничего не получил.
— Можешь забрать все, что ты мне дал.
— Но знания-то я у тебя отнять не могу. Ты ведь теперь уже совсем не тот человек, каким был раньше.
— У тебя с самого начала даже в мыслях не было искренне помочь мне, — гневно произнес я. — Все, что ты сделал, все достигнутые тобой усовершенствования служили лишь одной цели — обеспечить последующее вселение в меня, не так ли? Ты хотел все подготовить заранее.
Спанки закатил глаза.
— Ну почему люди всегда такие неблагодарные? — произнес он. — Мартин, да я же мог захватить тебя уже в тот вечер, когда мы были на холме, когда я слился с твоими чувствами. Но в те минуты какая-то часть твоего существа все еще продолжала сопротивляться, а мне хотелось, чтобы ты абсолютно добровольно и безоговорочно принял мое предложение. И вот сейчас ты отвергаешь шанс вступить в абсолютно потрясающее будущее. Ты только представь себе, какую бы мы с тобой могли прожить жизнь, существуя как единое целое!
— Без свободы воли это будет уже не жизнь. Он перевел взгляд в сторону окон, его лицо приняло суровое выражение.
— Я все равно не спишу с тебя этот долг.
— А я все равно не смогу его оплатить, — решительно заявил я, чувствуя, однако, как у меня дрожат ноги. Он на минуту задумался.
— Помнишь нашу первую встречу? Когда я сложил твои ладони и предложил тебе заглянуть внутрь?
— Да.
— Сделай сейчас то же самое.
Мне очень не хотелось делать это, однако неожиданно верхний свет начал постепенно гаснуть, отчего комната погрузилась в темноту. С явной неохотой я поднял руки и свел ладони вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35