Посему Государь после сыска неправедного повелел преподобного Серапиона бить кнутом и сослать на вечное житие в монастырь на Белоозеро , обитель упразднить , а братию забрить в ратные люди. Опрежь того за два дни преподобный Серапион , видя для обители разорение и гибель неминучую , а для себя бесчестье , призвал меня , келейника Анфимия , и наказал увезть из обители монастырскую казну и спрятать ее до особого дня в заветном месте , а именно в сельце Лиходеевке , отстоявшем от монастыря далече , но при этом весьма пригодном и благоприятном для сего начинания. Тамошний помещик , господин Кокуев , приходился преподобному родным братом. Посему он заране извещен о моем прибытии. Поклав на телегу фляги с добром , я тронулся в путь и чрез два дни прибыл в означенное сельцо. Господин Кокуев встретил меня по-доброму и тотчас озаботился сокрытием монастырской казны. Порешил он закопать фляги на погосте , а именно в господском захоронении , кое отлично от остальных своим видом. Это малая часов енка , в полу коей есть плита ка менна с кольцом. Ежели поднять плиту за сие кольцо , открывается ход вглубь. Там и стоят господские гробы , а пол и стены в сием погребе вымощены камнем. Однако же для фляг мы с ним , трудясь целый день , выдолбили в стене малую пещерку , куда и поставили сии фляги , а после заложили стену камнем , и гляделось так , словно никакой пещерки досель не водилось. Сам погреб преогромный , и , надобно думать , места для будущих усопших в нем достаточно. Пещерка находится от входа строго на север , высота от пола – дв а аршина. Фляги две оло вянны с широким горлом. Каждая – в аршин высотой. В одной деньги: мелкая серебряная копейка , а окромя нее , новые , серебряные же рубли и полтины , заграничные талеры-ефимки и золотые червонцы. Во второй фляге каменья драгоценные , жемчуга и всякая золотая и серебряная рухлядь , коею в монастырь вкладывали прихожане. А за три столетия ее набралось весьма изрядно. К сему руку приложил старец Анфимий. Писано сие года 7215 или 1707 от Р. X . , генваря 6 , в Богоявлениев день». Жора окончил чтение, перевел дух, поднялся и подошел к окну. На подсохшем асфальте прыгали девчонки, играя в классики. Даже странно видеть в наше время подобное развлечение. А вот скачут же! Он взглянул на часы и только сейчас вспомнил, что с утра во рту крошки не было. Так увлекся, что забыл про обед. Но действительно дело-то весьма занятно.Итак, рукопись указывает на закопанный почти триста лет назад клад, и, судя по всему, по стоимости весьма приличный. Местонахождение – таинственная Лиходеевка. Однако сразу же возникают вопросы. Первый: где искать эту Лиходеевку? Возможно, это или самое простое, или самое сложное. Название деревни довольно редкое.Он достал «Атлас автомобильных дорог», глянул в указатель названий населенных пунктов. Нет никакой Лиходеевки. Вот Лиховка есть. Где, интересно, она находится? Ах, на Украине, в районе Днепродзержинска. Не то! Речь наверняка идет о средней полосе. Был монастырь. Его почему-то закрыли. Хотя известно почему. Настоятель выступал против Петра. Ну и что? Мало ли подобных деятелей имелось в то время. Наказали и сослали – это понятно, но зачем же закрывать обитель? Так в ту пору не поступали. Кстати, название монастыря в рукописи не фигурирует. Опять же непонятно почему. Может, глянуть эту Лиходеевку в Интернете?Жора включил компьютер, набрал в поисковике нужное слово. Ага, есть! Река в Мурманской области... Впадает в Белое море... Место обитания ценных промысловых рыб, семги, ряпушки... Далековато от Центральной России. За два дня на телеге туда не доедешь. Да и не деревня это...Он взглянул на общую тетрадку. От света пересохший коленкор обложки начал загибаться по краям. Может быть, в тетради имеются указания, как отыскать эту Лиходеевку? Возьму тетрадь домой, решил он, на досуге полистаю. А вообще, довольно на сегодня. Пора до хаты...По дороге Жора заскочил в универсам, купил замороженную пиццу, потом, подумав, взял еще одну, прихватил литр молока и коробку песочного печенья. Он вообще любил мучное. Дома он засунул пиццу в микроволновку, налил полную поллитровую чашку с коронами и парусными кораблями, включил телевизор и одновременно зачем-то компьютер и уселся на кожаный диванчик, прихлебывая молоко, откусывая от громадного куска открытого пирога с сыром, помидорами, луком и грибами. Хотя пицца, на его вкус, оказалась так себе, он, съев ее, тут же запустил вторую, однако явно пожадничал. Есть больше не хотелось. Он отщипнул чуть-чуть с краю, через силу проглотил. Потом развернул свежую «Комсомолку», однако читать не смог. Некий зуд овладел им. Взгляд то и дело натыкался на лежащую на письменном столе тетрадку со свернувшимися, точно мороженые уши, углами. Наконец он не вытерпел, взял ее и улегся на диван, свесив ноги в сторону.Почерк действительно было каллиграфический. На второй странице стояло: «Записи для памяти Ивана Петровича Кривых. Год рождения 1924. Начато 12 октября 1945 года». Дальше шли ничего не значащие фразы, типа: «Опять снижены цены на ряд продуктов и товаров народного потребления. Слава товарищу Сталину!» или «Видел во дворе Клавку , подмигнул ей , она состроила пренебрежительную гримасу...» Ниже шли жирные почеркушки, как если бы в перо попала волосинка и пишущий пытался ее убрать. Заканчивалась страница жирным чернильным отпечатком пальца.На следующем листе записи были длиннее и имели более содержательный характер. «На фронте все было просто и понятно: впереди враг , его нужно сокрушить. А теперь... Непонятно , чем заняться. Ни специальности , ни работы... Те крохи , которые имел , тают как по волшебству. Ладно , мать подкармливает , но у нее самой негусто. Говорит: иди работай. Но куда ? ! Хотелось бы все же учиться. Может , на киноактера. Внешность у меня , как говорят , подходящая. Ходил во ВГИК. Опоздал. Курс уже набран. Вообще отнеслись весьма прохладно , даром что фронтовик. Тут таких полно; в шинелях и гимнастерках без погон. Все рвутся в артисты. В пивной встретил Леньку Ворона , с которым учился в одном классе. Ворон – это его кличка , а по-настоящему фамилия – Чернов. Поговорили «за жизнь». Темный он парень. Насколько я понял , не воевал. Не то в эвакуации кантовался , не то сидел. Прямо не говорит. Опять с Вороном. Выпили по кружке пива и поллитровку. Водку покупал я. Узнал , что умею шоферить , предложил работенку. Нужно перегнать трофейный «Опель» из Балашихи в Москву. Вроде хозяин умер , а вдова машину продает. Согласился. Ворон , похоже , уголовник. Как-то пригласил в Марьину Рощу на квартиру , или , как он выразился , «на хату». Я не возражал. Поехали на трамвае. Оказались в какой-то трущобе. Впрочем , только снаружи. Домишко на вид неказистый , а внутри почти роскошно. Ковры , картины , хрустальная люстра... И при этом сортир на улице и печное отопление. Собралось человек десять: шесть парней , включая нас , и четыре девахи. Не поймешь , кто хозяин. Командовал мужик лет сорока , но не владелец , это точно. Его все слушались , почтительно называли дядей Иваном , папашей. Пили водку и пиво , девки – вино. Еды – от пуза. Даже жареный поросенок имелся. И это в то время , когда все по карточкам. Когда подпили , заговорили на тюремном языке , который я плохо понимал , потом дядя Иван взял гитару и стал петь уголовные песни. Я в тот раз сильно напился. Ворон в приказном тоне потребовал , чтобы я сел за руль «Опеля» и отвез их , в том числи и дядю Ивана , «на дело». «На какое дело?» – спросил я. «Лавочку продуктовую грабанем» , – сообщил Ворон. Я отказался. Он стал нажимать , потом начал орать , достал финку , угрожал... Однако я не поддался , и он ушел , обматерив меня напоследок. Через два дня я узнал , что Ворона и остальных задержала милиция. Устроился в артель , где валяют валенки. Работа грязная и малооплачиваемая. К тому же довольно тяжелая. Может , от грязи , а может , от излишних усилий вскрылась старая рана на руке. Загноилась... Из артели пришлось уйти... Сижу дома , мать ворчит. Вот и Новый год! Встретил его дома. Идти никуда не хотелось , да и не в чем. Кроме гимнастерки , считай , надеть нечего. Старые одежки школьных времен малы , а на новые нет денег. Пригашали девчонки из класса. Говорят: приходи. Будут все , кто остался в живых , а погибло из нашего класса пять парней и одна девушка. Особенно жаль дружка моего Ваську Морковина. Убило его , бедолагу , под Кенигсбергом. Так никуда и не пошел. От тоски даже немного поплакал. Выпили с матерью по сто грамм из заветной бутылочки и на боковую». Жора отложил тетрадь и поднялся с дивана. Левая нога затекла, он потоптался на месте, расслабляя ее, потом прошлепал на кухню и принялся за песочное печенье.Хрумкая, он размышлял о прочитанном. Конечно, довольно интересно читать записки очевидца тех угрюмых лет, но про Лиходеевку пока ничего не встретилось. Ладно, продолжим. «Началась весна. В моей жизни почти ничего не изменилось. Постоянной работы нет. Перебиваюсь случайными заработками. Раздумываю , куда буду поступать. Не оставляю мыслей о кино. А может , лучше на инженера? Мать твердит о педагогическом , но учителем я быть не хочу. И в медицинский особой тяги нет. Или в автодорожный податься ? Вчера увидел налепленное на углу дома объявление: «Интеллигентному работнику умственного труда требуется водитель на личный автотранспорт». Я сорвал бумажку и тут же отправился по указанному адресу. Встретили меня довольно прохладно , хотя и вежливо. Хозяин , «интеллигентный работник умственного труда» , расспросил меня подробно , умею ли водить , где работал до этого. Похоже , я ему не особенно понравился. Одет непрезентабельно , и вообще... Попросил оставить адрес. Ушел , даже не особенно расстроившись. Через неделю пришло письмо. Меня приглашали явиться по адресу работодателя. Пошел без особой охоты. Ура! Меня приняли. У хозяина «эмка». Не новая , но в хорошем состоянии. Прежний водитель уехал к дочери на Дальний Восток. Так , во всяком случае , мне сказали. Хозяин , зовут его Венедикт Никитич Кудрявцев , профессор , преподает историю , кажется , средних веков. Его семья – жена Елена Сергеевна тоже преподает в военной академии , дочь Марфа и сын Виссарион. Дочь – студентка , сын – учится в девятом классе. Люди как будто неплохие. О хозяине , по сравнению с первоначальным общением , у меня изменилось мнение в лучшую сторону. Он всегда веж л ив , хотя и холодноват в обращении. Каждый день вожу его и хозяйку в университет , вечером встречаю и везу домой. Дети тоже часто пользуются машиной. Кроме упомянутых членов семьи , имеется и домработница. Почти ежедневно ездим с ней по магазинам и рынкам , так что простаивать не приходится. Жалованье мне положили небольшое – семьсот рублей. Правда , хозяин в счет зарплаты купил мне новый костюм и отдал кое-какие вещи своего сына , который по телосложению совсем как я. Обедаю я также у них. По выходным вожу их на дачу. Не могу четко определить , доволен ли , но , во всяком случае , наступила хоть какая-то определенность. Вчера Венедикт Никитич приказал мне собираться в дальнюю дорогу. На вопрос: «Куда?» – ответил , что в какую-то деревню для проведения там неких полевых изысканий. Еще он сообщил , что поедет поначалу один , без коллег , поскольку не желает пока разглашать суть своей работы. Хозяин потребовал , чтобы я подготовил автомобиль для поездки по сельской местности , сменил масло , подзарядил аккумулятор и т. д. Кроме того , нужно запастись канистрами для бензина и цепями. Все исполнил. Пишу уже на месте. Мы наконец добрались до деревушки с дурацким именем Лиходеевка. Путешествие наше было весьма примечательным. Отправились из Москвы мы в понедельник во второй половине дня , а в областной центр прибыли во вторник к обеду. Хорошо , что лето на дворе. Тепло , даже жарковато , так что я ночевал на улице. Нарезал травы , расстелил полог и спал как барин. Венедикт Никитич спал в машине , но к утру тоже перебрался на улицу. Говорит: душно. Дорога до областного центра так себе. От Москвы километров двести шел асфальт , а дальше , триста с лишком километров , разбитый насыпной тракт. Машин встретилось мало. Венедикт Никитич вначале все больше молчал , потом стал расспрашивать меня о фронтовой моей жизни , о боях... Так и доехали. В областном центре заправились. Залили в обе канистры бензин и даже купили еще одну. Хозяин сказал: «Про запас». В общем , «горючка» имеется. Решили на ночь глядя в неизвестное место не отправляться. Переночевали в местной гостинице , потом поели в общепитовской столовой , запаслись кое-какими продуктами и вновь в путь. Дорогу на эту Лиходеевку толком никто не знал. Да многие вообще не подозревали о существовании деревни с таким названием. Один указывал в ту сторону , другой – в эту. Наконец разговорились с водителем молоковоза. Тот сказал , чт о знает , где находится Лиходеев ка , но давно там не бывал. Дорогу он растолковал довольно обстоятельно , даже начертил схему. Мы двинули в путь , и , конечно же , не туда. Плутали часа два , Венедикт уже начал сердиться. Наконец какой-то «добрый человек» указал «нужное направление» , и мы вообще заблудились. Мало того , застряли в болотине. И я толкал , и хозяин толкал , все без результата. Решили ночевать. Развели костер , я сварил кулеш. Выпили малость. Так хорошо стало , будто у лужи этой два часа не корячились. Опять улеглись на пологе , только комары поначалу надоедали. Утром я вырубил две слеги , положил их под колеса и довольно быстро выбрался на сухое место. Хозяин враз повеселел. Поехали дальше , искать эту чертову Лиходеевку. Деревни здесь встречаются редко , да и вид у них , словно на дворе восемнадцатый век. Глушь дикая! Однако теперь нужное направление указывали безошибочно. И вот наконец мы подъехали к искомой деревушке. В ней всего десятка два дворов. Избы крыты соломой и гонтом , во дворах колодезные журавли , плетни из ивняка , и трава кругом по пояс. Деревья еще имелись столетние. Не знаю какие. Липы , наверное. Или тополя. И вот что еще странно. Обычно въезжаешь в деревню , сразу народ сбегается. Ребятишки особенно... А тут – тишина. Словно в пустыне. Я машину остановил у крайней хаты , Венедикт Никитич вышел , в дверь постучался. В ответ молчание. Он дальше пошел – та же картина. Словно вымерли все. Нигде не души. И я тоже вышел. Оглядываюсь... Словно в другой век попали. Ни телеграфных столбов , ни радиорепродукторов. «Допетровская Русь» , – выразился Венедикт Никитич. Наконец глядим: идет дед какой-то. Венедикт Никитич к нему: – Скажите , любезный , это Лиходеевка ? Дед утвердительно кивнул. – Ну , и слава богу! Деда аж передернуло , словно от зубной боли. – Где тут у вас сельсовет? – спрашивает Венедикт. Старец отрицательно замотал головой и припустил от нас почти бегом. – Может , тут староверы обитают? – предположил я. – Поэтому и нелюдимые такие? Но хозяин отверг это предположение , сказав , что просто здесь Тмутаракань и глушь несусветная. Живут , говорит , в лесу , молятся колесу... Однако нужно на постой останавливаться. Пошли мы по деревне. Видим , у одной хаты в огороде бабенка копошится. Мы к ней. Разговорились , попросились на несколько дней остановиться. Она охотно согласилась пустить нас. Как оказалось , звать ее Глафирой , живет одна с двумя малыми ребятами: мальчиком и девочкой. Мужика на фронте убило. Наконец-то хоть один нормальный человек встретился. Переночевали мы , а наутро Венедикт Никитич облачился в сатиновые шаровары , толстовку подпоясал ремешком , на голове соломенная шляпа. Дачник , одним словом. Взял полевую офицерскую планшетку и двинул в лес. – Это он куда? – спрашивает у меня Глафира. – И зачем вы вообще к нам приехали ? – Точно и сам не знаю , – отвечаю. – Хозяин говорит: по какой-то научной надобности. Изыскания проводить. – Тут у нас кругом болота. Как бы твой изыскатель не потоп. – Не потопнет , – говорю. – Человек он обстоятельный и осторожный. По лесу Венедикт Никитич бродил до обеда , я уже беспокоиться начал. Пришел грязный и злой , однако , когда поел , вроде успокоился. Отдохнул малость и спрашивает хозяйку: «Где тут у вас кладбище находится?» А та: «И чего оке вам там нужно?» – «Это уж мое дело». Хозяйка вроде как напряглась , однако довольно толково рассказала , как туда добраться. Венедикт Никитич опять собрался и ушел. Вернулся он под вечер. По лицу видать , довольный.
1 2 3 4 5 6