Когда они гуляли в парке, он вдруг хватал ее за обе руки и
говорил - почти требовал - "Ты меня любишь? Ты папу любишь?" И,
смутившись, Венди кивала или говорила: "Конечно, милый". Он несся к
утиному пруду так, что перепуганные утки в панике перед маленьким зарядом
его свирепости, хлопая крыльями, с кряканьем перелетали на другой берег.
Венди, недоумевая, пристально глядела ему вслед.
Бывали даже времена, когда казалось, что решимость Венди хотя бы
обсудить с Джеком положение дел рассеялась не из-за ее слабости, а по воле
сына.
Я НЕ ВЕРЮ В ТАКИЕ ВЕЩИ.
Но во сне она верила в них. Во сне, пока семя ее мужа высыхало на
бедрах, Венди чувствовала, что все они сплачиваются все крепче, и, если
это их триединство будет разрушено, то не изнутри, а извне.
Верила она по большей части в то, что концентрировалось вокруг ее
любви к Джеку. Она никогда не переставала любить его, может быть, за
исключением того мрачного периода, который последовал сразу за "несчастным
случаем" с Дэнни. И сына она любила. Сильней всего она любила обоих вместе
- гуляли они, ехали или просто застывали, усевшись играть в "старую деву",
настороженно склонив головы - большую Джека и маленькую Дэнни - к веерам
карт, делясь кока-колой, разглядывая комиксы. Венди очень нравилось, что
они у нее есть, и она надеялась, что Господь милостив и та работа
смотрителя отеля, которую Джеку устроил Эл Шокли, станет началом
возвращения лучших времен.
ВОТ ПОДНИМЕТСЯ ВЕТЕР, МАЛЫШКА,
УНЕСЕТ ВСЕ ПЕЧАЛИ ОН ПРОЧЬ...
Вернулась мелодия - тихая, сладкая, приятная, задержалась, провожая
Венди в глубокий сон, где прекращали существование все мысли, а являющиеся
в ночных видениях лица исчезали, не запомнившись.
7. В ДРУГОЙ СПАЛЬНЕ
Дэнни проснулся. В ушах еще стоял громкий стук, а пьяный, свирепый,
раздраженный голос выкрикивал: ВЫЙДИ-КА СЮДА, ПОЛУЧИ, ЧТО ЗАСЛУЖИЛ! Я ДО
ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!
Но теперь оказалось, что стучит его бешено колотящееся сердце, а
единственным голосом в ночи был далекий вой полицейской сирены.
Он неподвижно лежал в постели, глядя в потолок спальни, где
шевелились под ветром тени листьев. Извиваясь, они сдваивались, создавая
силуэты, похожие на дикий виноград и лианы, на джунгли; силуэты,
напоминающие узоры, которыми были заткано полотно толстого ковра. На Дэнни
была пижама "Доктор Дэнтон", но между пижамной курточкой и кожей наросла
более тесно прилегающая фуфайка пота.
- Тони? - прошептал он. - Ты тут?
Ответа не было.
Он выскользнул из кровати, тихонько прошлепал через комнату к окну и
выглянул на Арапаго-стрит, сейчас оцепеневшую и тихую. Было два часа ночи.
Снаружи ничего не оказалось - лишь пустынные тротуары, на которых
холмиками лежали опавшие листья, припаркованные машины да длинношеий
фонарь на углу, напротив бензоколонки Клиффа Брайса. Из-за колпачка на
верхушке и неподвижного остова фонарь был похож на чудовище из
фантастического шоу.
Он оглядел всю улицу, напрягая глаза, чтобы заметить неясный, манящий
к себе силуэт Тони, но там никого не было.
В кронах деревьев вздыхал ветер, а по пустынным тротуарам и вокруг
колес оставленных на ночь автомобилей шелестели опавшие листья. Звук был
очень тихим, исполненным скорби, и мальчик подумал, что, может статься, он
- единственный в Боулдере настолько вырвался из сна, чтобы слышать его. По
крайней мере, единственный человек. Невозможно было узнать, что еще может
оказаться там, в ночи; что может красться по тени, подгоняемое голодом,
приглядываясь и нюхая ветер.
Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!
- Тони? - снова прошептал он, но без особой надежды.
Ответом был только ветер, на сей раз он налетел куда резче, осыпав
покатую крышу под окном Дэнни листьями. Несколько листочков,
соскользнувших в водосточный желоб, замерли там, как усталые танцоры.
- Дэнни... Дэнни...
При звуке знакомого голоса он вздрогнул и, вытягивая шею, высунулся
из окна, цепляясь маленькими руками за подоконник. Голос Тони прозвучал в
ночи, и она тихо, тайно ожила, шорохи не прекратились даже, когда ветер
снова улегся, листья неподвижно замерли, а тени прекратили шевелиться. Он
подумал, что возле автобусной остановки в нескольких домах от своего
заметил кусочек тени потемнее, но было трудно сказать, правда это или
обман зрения.
- Не езди, Дэнни...
Потом снова налетел порыв ветра, заставив его прищуриться, и тень
исчезла с автобусной остановки - если она вообще была там. Он постоял у
окна еще (минуту? час?) некоторое время, но больше ничего не дождался.
Наконец, Дэнни снова забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и
стал смотреть, как отбрасываемые недобрым светом уличного фонаря тени
превращаются в извивающиеся джунгли, полные плотоядных растений, у которых
было только одно желание: обвиться вокруг него, высосать из него жизнь и
утащить вниз, во тьму, где красным пылало одно-единственное слово:
ТРЕМС.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "ДЕНЬ ЗАКРЫТИЯ"
8. КАК ВЫГЛЯДИТ "ОВЕРЛУК"
Мама беспокоилась.
Она боялась, что "жуку" не потянуть все эти горные подъемы и спуски и
что они застрянут где-нибудь у обочины, а тем временем еще кто-то
промчится по шоссе и столкнется с ними. Сам Дэнни был настроен более
оптимистически: если папа думает, что "жук" справится с этой последней
поездкой, значит, так, наверное, и будет.
- Мы уже почти приехали, - сказал Джек.
Венди легонько пригладила волосы на висках.
- Слава богу.
Она сидела справа; на коленях, лицом вниз, лежала раскрытая книжка
Виктории Холден в мягкой обложке. На Венди было синее платье - Дэнни
считал, что красивее его нету. У платья был матросский воротник, отчего
Венди в нем выглядела совсем молоденькой - ни дать ни взять девчонка,
которая заканчивает колледж. Папа все время клал руку ей на ногу, много
выше колен, а она, смеясь без остановки, скидывала ее со словами: "Муха,
кыш".
На Дэнни горы произвели впечатление. Один раз папа брал его с собой в
горы неподалеку от Боулдера, и они назывались Флэтайронские, но эти были
куда больше, самые высокие красиво запорошил снег, и папа сказал, что
такое здесь бывает часто, круглый год.
А потом они въехали в сами горы - не в какое-нибудь предгорье. Куда
ни глянь, вокруг поднимались отвесные громады камня, такие высокие, что
даже вытягивая в окошко шею увидеть их вершины стоило большого труда.
Когда они выезжали из Боулдера, было что-то около восьмидесяти градусов.
Сейчас, сразу после полудня, здешний воздух казался прохладным, свежим и
бодрящим, как бывает в Вермонте в ноябре, и папа включил печку... работала
она, правда, не так уж хорошо. Они проехали несколько табличек с надписью
"ЗОНА КАМНЕПАДА" (мама прочитывала ему каждую) и, хотя Дэнни встревоженно
ждал, что какой-нибудь камень упадет, ничего не упало. По крайне мере, до
сих пор.
Полчаса назад они проехали другой указатель - про него папа сказал,
что это очень важно. На этом указателе было написано: "ВЪЕЗД НА
САЙДВИНДЕРСКУЮ ДОРОГУ", и папа сказал, что зимой снегоочистители
добираются только досюда. Дальше дорога делается слишком крутой. На зиму
ее закрывают - от маленького городка Сайдвиндер (как раз перед тем, как
добраться до этого указателя, они проехали через него) до самого Бакленда,
штат Юта.
Сейчас они проезжали мимо другого указателя.
- Ма, а это что?
- Там написано: "МАШИНАМ, ЕДУЩИМ МЕДЛЕННО, ДЕРЖАТЬСЯ ПРАВОЙ СТОРОНЫ".
Это про нас.
- "Жук" справится, - сказал Дэнни.
- Пронеси Господи, - сказала мама и скрестила пальцы. Дэнни посмотрел
вниз, на ее сандалии с открытыми носками, и увидел, что пальцы ног она
тоже скрестила. Он хихикнул. Она улыбнулась в ответ, но он знал, что мама
беспокоится по-прежнему.
Дорога шла вверх, виток за витком, один S-образный поворот сменялся
другим, и Джек переключил скорость с четвертой на третью, а потом на
вторую. "Жук" запротестовал, тяжело пыхтя, а Венди уставилась на стрелку
спидометра, которая упала с сорока до тридцати миль в час, а потом - до
двадцати и там неохотно зависла.
- Бензонасос... - робко начала она.
- Насос выдержит еще три мили, - кратко сообщил Джек.
Каменная стена справа от них исчезла, открылась узкая прорезь долины.
Темно-зеленая от обычных для Скалистых гор сосен и елей, она словно бы
спускалась в бесконечность. Сосны сменились серыми скалами, они обрывались
вниз на сотни футов и только там сглаживались. Венди увидела льющийся по
одной из них водопад; раннее послеполуденное солнце сверкало в нем, как
пойманная в голубые сети золотая рыбка. Горы были прекрасны, но суровы.
Венди подумалось, что они редко прощают ошибки. Дурное предчувствие -
предчувствие несчастья - сковало ей горло. Дальше к западу, в
Сьерра-Неваде, как-то раз снежные заносы отрезали от остального мира
компанию Доннеров. Чтобы выжить, они ели друг друга. Горы редко прощают
ошибки.
Энергичным рывком выжав сцепление, Джек переключил скорость на первую
и они с трудом полезли наверх, мотор "жука" загнанно ухал.
- Знаешь, - сказала она, - по-моему, с тех пор, как мы проехали
Сайдвиндер, нам встретилось хорошо если пять машин. В том числе - лимузин
из отеля.
Джек кивнул.
- Жмет прямо в Стэплтонский аэропорт, в Денвер. Уотсон говорит,
вокруг отеля кое-где уже появились наледи, а на завтра обещали еще больше
снега. Любой, кто едет сейчас по горам, предпочитает на всякий случай
держаться одной из главных дорог. Хоть бы проклятый Уллман еще оказался на
месте. Думаю, окажется.
- Ты уверен, что кладовки там забиты мясом до отказа? - спросила
Венди, подумав про Доннеров.
- Он сказал - да. Он хотел, чтобы Холлоранн показал тебе, где там
что. Холлоранн - это повар.
- А, - слабо выговорила она, глядя на спидометр. Стрелка упала с
пятнадцати миль в час до десяти.
- Вон вершина, - сказал Джек, показывая на три сотни ярдов вперед. -
Там живописный поворот, и "Оверлук" виден. Я собираюсь съехать с дороги,
дать "жуку" передышку. - Он вытянул шею, оглядываясь через плечо на Дэнни,
сидевшего на куче одеял. - Как думаешь, док? Может, увидим оленя. Или
карибу.
- Конечно, пап.
Фольксваген старательно карабкался все выше и выше. Стрелка
спидометра упала чуть ли не до пяти миль в час и остановилась, когда Джек,
съехав с дороги,
("Мам, что написано?" - "ЖИВОПИСНЫЙ ПОВОРОТ", - покорно прочла
Венди).
нажал на ручной тормоз и позволил фольксвагену прокатиться по
инерции.
- Пошли, - сказал он и вылез из машины.
Они все вместе зашагали к шлагбауму.
- Вот, - сказал Джек и показал вверх и влево.
Венди внезапно открыла, что есть истина в клише: у нее действительно
захватило дух. Некоторое время она вообще была не в состоянии дышать,
потрясенная открывшимся видом. Напротив - кто знает, как далеко? - в небо
вздымалась гора еще выше этой, зазубренная макушка казалась силуэтом,
который одело нимбом солнце, уже начавшее свой путь к закату. Внизу под
ними простерлась вся долина; склоны, по которым они карабкались в
выбивающемся из сил "жуке" обрывались вниз с такой головокружительной
внезапностью, что Венди поняла - если слишком долго смотреть вниз,
затошнит и даже может вырвать. В чистом, ясном воздухе воображение,
вырвавшись из узды рассудка, полностью ожило, и смотреть - означало
беспомощно наблюдать, как ныряешь все ниже, ниже, ниже; как, крутясь
медленной каруселью, меняются местами склоны и небо, как подобно ленивому
воздушному шарику из твоего рта плывет крик, а платье бьется по ветру...
Венди оторвала взгляд от склона, почти принудив себя к этому, и
проследила за пальцем Джека. Ей удалось разглядеть шоссе, прижавшееся к
этому соборному шпилю с одного бока, ныряющее, как американские горки, но
неизменно держащее курс на северо-запад, продолжающее подъем под менее
крутым углом. Еще дальше Венди увидела, как сосны, мрачно прижавшиеся к
склону, будто воткнутые прямо в него, уступают место просторному зеленому
квадрату газона, посреди которого возвышался отель "Оверлук". Увидев его,
она вновь обрела голос и дыхание.
- Джек, да это великолепно!
- Да, - сказал он. - Уллман говорит, по его мнению это -
прекраснейшее место в Америке, другого такого нет. На Уллмана мне, в
общем-то, наплевать, но, может быть, так оно и есть... Дэнни! Дэнни, тебе
плохо?
Она оглянулась, ища сына, и внезапный страх за него стер все
остальное, каким бы изумительным оно ни было. Она стрелой кинулась к нему.
Держась за ограждение, Дэнни смотрел наверх, на отель, и лицо у него было
нездорового серого цвета. Глаза были пустыми, как у человека, который
вот-вот упадет в обморок.
Она опустилась рядом с ним на колени, положив ему руки на плечи,
чтобы подбодрить и успокоить. - Дэнни, что...
Рядом с ней оказался Джек.
- С тобой все о'кей, док? - Он коротко встряхнул Дэнни и взгляд
мальчика прояснился.
- Да, пап. Все отлично.
- Что это было, Дэнни? - спросила она. - У тебя закружилась голова,
милый?
- Нет, просто... просто задумался. Извини. Я не хотел вас пугать. -
Он взглянул на стоящих подле него на коленях родителей и улыбнулся слабой
озабоченной улыбкой. - Может, это от солнца. Мне солнце попало в глаза.
- Сейчас приедем в отель и дадим тебе глоточек воды, - сказал папа.
- Ладно.
Но и в "жуке", который по более пологому склону двигался вперед и
вверх куда уверенней, Дэнни, сидя между ними, все посматривал на
разматывающуюся из-под колес дорогу, иногда позволяя себе скользнуть
взглядом по отелю "Оверлук", отражавшему солнце множеством уставленных на
запад с массивного корпуса окон. В снежном буране ему привиделся именно
этот дом, темный, заполненный глухим стуком, где какая-то ужасная,
отвратительная, но знакомая фигура разыскивала его по длинным коридорам,
выстланным ковром-джунглями. Именно насчет этого места его предостерегал
Тони. Здесь. Вот здесь. Чем бы это Тремс ни было - оно жило здесь.
9. ВЫПИСКА
Прямо за высокими, старомодными парадными дверями их ждал Уллман.
Пожав руку Джеку, он холодно кивнул Венди, возможно, заметив, как
повернулись головы, когда она прошла в вестибюль: рассыпанные по плечам
золотистые волосы, простое платье в матросском стиле. Подол скромно замер
двумя сантиметрами выше колен, но и этого наблюдателю было достаточно,
чтобы понять - ноги хороши.
Кажется, только к Дэнни Уллман отнесся по-настоящему тепло, но с
подобным Венди сталкивалась и раньше. Похоже, Дэнни соответствовал
представлениям о детях тех людей, которые обычно придерживались на этот
счет того же мнения, что и У. С. Филд. Слегка наклонившись, он протянул
Дэнни руку. Дэнни без улыбки официально пожал ее.
- Мой сын Дэнни, - сказал Джек. - И моя жена Виннифред.
- Очень приятно познакомиться с вами обоими, - сказал Уллман. -
Сколько тебе лет, Дэнни?
- Пять, сэр.
- Надо же, сэр. - Уллман улыбнулся и взглянул на Джека. - Он хорошо
воспитан.
- А как же, - сказал Джек.
- Миссис Торранс, - он отвесил ей такой же легкий поклон и у
смутившейся на миг Венди мелькнула мысль, что Уллман поцелует ей руку. Он
принял ладонь, которую она неуверенно протянула ему, но лишь для того,
чтобы ненадолго сжать обеими руками. Ладошки Уллмана оказались маленькими,
сухими и гладкими, и Венди догадалась, что он их припудривает.
В вестибюле кипела работа. Унесли почти все старомодные стулья с
высокими спинками. Туда-сюда шныряли рассыльные с чемоданами, а подле
стойки, на которой возвышалась массивная латунная касса, выстроилась
очередь. Налепленные на кассу переводные картинки и карточки американского
банка действовали на нервы своей несовременностью.
Справа, возле высоких двустворчатых дверей, обе половинки которых
были плотно закрыты и связаны веревкой, в старомодном камине пылали
березовые поленья. На диване, придвинутом чуть ли не вплотную к очагу,
сидели три монахини. Обложившись со всех сторон поставленными одна на
другую сумками, они болтали и улыбались, ожидая, когда очередь на выписку
немного поредеет. Под взглядом Венди они дружно разразились звонким
девчоночьим смехом. Она почувствовала, что и ее губы тронула улыбка: самой
молодой из них было никак не меньше шестидесяти.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Сияние'
1 2 3 4 5 6 7 8 9
говорил - почти требовал - "Ты меня любишь? Ты папу любишь?" И,
смутившись, Венди кивала или говорила: "Конечно, милый". Он несся к
утиному пруду так, что перепуганные утки в панике перед маленьким зарядом
его свирепости, хлопая крыльями, с кряканьем перелетали на другой берег.
Венди, недоумевая, пристально глядела ему вслед.
Бывали даже времена, когда казалось, что решимость Венди хотя бы
обсудить с Джеком положение дел рассеялась не из-за ее слабости, а по воле
сына.
Я НЕ ВЕРЮ В ТАКИЕ ВЕЩИ.
Но во сне она верила в них. Во сне, пока семя ее мужа высыхало на
бедрах, Венди чувствовала, что все они сплачиваются все крепче, и, если
это их триединство будет разрушено, то не изнутри, а извне.
Верила она по большей части в то, что концентрировалось вокруг ее
любви к Джеку. Она никогда не переставала любить его, может быть, за
исключением того мрачного периода, который последовал сразу за "несчастным
случаем" с Дэнни. И сына она любила. Сильней всего она любила обоих вместе
- гуляли они, ехали или просто застывали, усевшись играть в "старую деву",
настороженно склонив головы - большую Джека и маленькую Дэнни - к веерам
карт, делясь кока-колой, разглядывая комиксы. Венди очень нравилось, что
они у нее есть, и она надеялась, что Господь милостив и та работа
смотрителя отеля, которую Джеку устроил Эл Шокли, станет началом
возвращения лучших времен.
ВОТ ПОДНИМЕТСЯ ВЕТЕР, МАЛЫШКА,
УНЕСЕТ ВСЕ ПЕЧАЛИ ОН ПРОЧЬ...
Вернулась мелодия - тихая, сладкая, приятная, задержалась, провожая
Венди в глубокий сон, где прекращали существование все мысли, а являющиеся
в ночных видениях лица исчезали, не запомнившись.
7. В ДРУГОЙ СПАЛЬНЕ
Дэнни проснулся. В ушах еще стоял громкий стук, а пьяный, свирепый,
раздраженный голос выкрикивал: ВЫЙДИ-КА СЮДА, ПОЛУЧИ, ЧТО ЗАСЛУЖИЛ! Я ДО
ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!
Но теперь оказалось, что стучит его бешено колотящееся сердце, а
единственным голосом в ночи был далекий вой полицейской сирены.
Он неподвижно лежал в постели, глядя в потолок спальни, где
шевелились под ветром тени листьев. Извиваясь, они сдваивались, создавая
силуэты, похожие на дикий виноград и лианы, на джунгли; силуэты,
напоминающие узоры, которыми были заткано полотно толстого ковра. На Дэнни
была пижама "Доктор Дэнтон", но между пижамной курточкой и кожей наросла
более тесно прилегающая фуфайка пота.
- Тони? - прошептал он. - Ты тут?
Ответа не было.
Он выскользнул из кровати, тихонько прошлепал через комнату к окну и
выглянул на Арапаго-стрит, сейчас оцепеневшую и тихую. Было два часа ночи.
Снаружи ничего не оказалось - лишь пустынные тротуары, на которых
холмиками лежали опавшие листья, припаркованные машины да длинношеий
фонарь на углу, напротив бензоколонки Клиффа Брайса. Из-за колпачка на
верхушке и неподвижного остова фонарь был похож на чудовище из
фантастического шоу.
Он оглядел всю улицу, напрягая глаза, чтобы заметить неясный, манящий
к себе силуэт Тони, но там никого не было.
В кронах деревьев вздыхал ветер, а по пустынным тротуарам и вокруг
колес оставленных на ночь автомобилей шелестели опавшие листья. Звук был
очень тихим, исполненным скорби, и мальчик подумал, что, может статься, он
- единственный в Боулдере настолько вырвался из сна, чтобы слышать его. По
крайней мере, единственный человек. Невозможно было узнать, что еще может
оказаться там, в ночи; что может красться по тени, подгоняемое голодом,
приглядываясь и нюхая ветер.
Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!
- Тони? - снова прошептал он, но без особой надежды.
Ответом был только ветер, на сей раз он налетел куда резче, осыпав
покатую крышу под окном Дэнни листьями. Несколько листочков,
соскользнувших в водосточный желоб, замерли там, как усталые танцоры.
- Дэнни... Дэнни...
При звуке знакомого голоса он вздрогнул и, вытягивая шею, высунулся
из окна, цепляясь маленькими руками за подоконник. Голос Тони прозвучал в
ночи, и она тихо, тайно ожила, шорохи не прекратились даже, когда ветер
снова улегся, листья неподвижно замерли, а тени прекратили шевелиться. Он
подумал, что возле автобусной остановки в нескольких домах от своего
заметил кусочек тени потемнее, но было трудно сказать, правда это или
обман зрения.
- Не езди, Дэнни...
Потом снова налетел порыв ветра, заставив его прищуриться, и тень
исчезла с автобусной остановки - если она вообще была там. Он постоял у
окна еще (минуту? час?) некоторое время, но больше ничего не дождался.
Наконец, Дэнни снова забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и
стал смотреть, как отбрасываемые недобрым светом уличного фонаря тени
превращаются в извивающиеся джунгли, полные плотоядных растений, у которых
было только одно желание: обвиться вокруг него, высосать из него жизнь и
утащить вниз, во тьму, где красным пылало одно-единственное слово:
ТРЕМС.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "ДЕНЬ ЗАКРЫТИЯ"
8. КАК ВЫГЛЯДИТ "ОВЕРЛУК"
Мама беспокоилась.
Она боялась, что "жуку" не потянуть все эти горные подъемы и спуски и
что они застрянут где-нибудь у обочины, а тем временем еще кто-то
промчится по шоссе и столкнется с ними. Сам Дэнни был настроен более
оптимистически: если папа думает, что "жук" справится с этой последней
поездкой, значит, так, наверное, и будет.
- Мы уже почти приехали, - сказал Джек.
Венди легонько пригладила волосы на висках.
- Слава богу.
Она сидела справа; на коленях, лицом вниз, лежала раскрытая книжка
Виктории Холден в мягкой обложке. На Венди было синее платье - Дэнни
считал, что красивее его нету. У платья был матросский воротник, отчего
Венди в нем выглядела совсем молоденькой - ни дать ни взять девчонка,
которая заканчивает колледж. Папа все время клал руку ей на ногу, много
выше колен, а она, смеясь без остановки, скидывала ее со словами: "Муха,
кыш".
На Дэнни горы произвели впечатление. Один раз папа брал его с собой в
горы неподалеку от Боулдера, и они назывались Флэтайронские, но эти были
куда больше, самые высокие красиво запорошил снег, и папа сказал, что
такое здесь бывает часто, круглый год.
А потом они въехали в сами горы - не в какое-нибудь предгорье. Куда
ни глянь, вокруг поднимались отвесные громады камня, такие высокие, что
даже вытягивая в окошко шею увидеть их вершины стоило большого труда.
Когда они выезжали из Боулдера, было что-то около восьмидесяти градусов.
Сейчас, сразу после полудня, здешний воздух казался прохладным, свежим и
бодрящим, как бывает в Вермонте в ноябре, и папа включил печку... работала
она, правда, не так уж хорошо. Они проехали несколько табличек с надписью
"ЗОНА КАМНЕПАДА" (мама прочитывала ему каждую) и, хотя Дэнни встревоженно
ждал, что какой-нибудь камень упадет, ничего не упало. По крайне мере, до
сих пор.
Полчаса назад они проехали другой указатель - про него папа сказал,
что это очень важно. На этом указателе было написано: "ВЪЕЗД НА
САЙДВИНДЕРСКУЮ ДОРОГУ", и папа сказал, что зимой снегоочистители
добираются только досюда. Дальше дорога делается слишком крутой. На зиму
ее закрывают - от маленького городка Сайдвиндер (как раз перед тем, как
добраться до этого указателя, они проехали через него) до самого Бакленда,
штат Юта.
Сейчас они проезжали мимо другого указателя.
- Ма, а это что?
- Там написано: "МАШИНАМ, ЕДУЩИМ МЕДЛЕННО, ДЕРЖАТЬСЯ ПРАВОЙ СТОРОНЫ".
Это про нас.
- "Жук" справится, - сказал Дэнни.
- Пронеси Господи, - сказала мама и скрестила пальцы. Дэнни посмотрел
вниз, на ее сандалии с открытыми носками, и увидел, что пальцы ног она
тоже скрестила. Он хихикнул. Она улыбнулась в ответ, но он знал, что мама
беспокоится по-прежнему.
Дорога шла вверх, виток за витком, один S-образный поворот сменялся
другим, и Джек переключил скорость с четвертой на третью, а потом на
вторую. "Жук" запротестовал, тяжело пыхтя, а Венди уставилась на стрелку
спидометра, которая упала с сорока до тридцати миль в час, а потом - до
двадцати и там неохотно зависла.
- Бензонасос... - робко начала она.
- Насос выдержит еще три мили, - кратко сообщил Джек.
Каменная стена справа от них исчезла, открылась узкая прорезь долины.
Темно-зеленая от обычных для Скалистых гор сосен и елей, она словно бы
спускалась в бесконечность. Сосны сменились серыми скалами, они обрывались
вниз на сотни футов и только там сглаживались. Венди увидела льющийся по
одной из них водопад; раннее послеполуденное солнце сверкало в нем, как
пойманная в голубые сети золотая рыбка. Горы были прекрасны, но суровы.
Венди подумалось, что они редко прощают ошибки. Дурное предчувствие -
предчувствие несчастья - сковало ей горло. Дальше к западу, в
Сьерра-Неваде, как-то раз снежные заносы отрезали от остального мира
компанию Доннеров. Чтобы выжить, они ели друг друга. Горы редко прощают
ошибки.
Энергичным рывком выжав сцепление, Джек переключил скорость на первую
и они с трудом полезли наверх, мотор "жука" загнанно ухал.
- Знаешь, - сказала она, - по-моему, с тех пор, как мы проехали
Сайдвиндер, нам встретилось хорошо если пять машин. В том числе - лимузин
из отеля.
Джек кивнул.
- Жмет прямо в Стэплтонский аэропорт, в Денвер. Уотсон говорит,
вокруг отеля кое-где уже появились наледи, а на завтра обещали еще больше
снега. Любой, кто едет сейчас по горам, предпочитает на всякий случай
держаться одной из главных дорог. Хоть бы проклятый Уллман еще оказался на
месте. Думаю, окажется.
- Ты уверен, что кладовки там забиты мясом до отказа? - спросила
Венди, подумав про Доннеров.
- Он сказал - да. Он хотел, чтобы Холлоранн показал тебе, где там
что. Холлоранн - это повар.
- А, - слабо выговорила она, глядя на спидометр. Стрелка упала с
пятнадцати миль в час до десяти.
- Вон вершина, - сказал Джек, показывая на три сотни ярдов вперед. -
Там живописный поворот, и "Оверлук" виден. Я собираюсь съехать с дороги,
дать "жуку" передышку. - Он вытянул шею, оглядываясь через плечо на Дэнни,
сидевшего на куче одеял. - Как думаешь, док? Может, увидим оленя. Или
карибу.
- Конечно, пап.
Фольксваген старательно карабкался все выше и выше. Стрелка
спидометра упала чуть ли не до пяти миль в час и остановилась, когда Джек,
съехав с дороги,
("Мам, что написано?" - "ЖИВОПИСНЫЙ ПОВОРОТ", - покорно прочла
Венди).
нажал на ручной тормоз и позволил фольксвагену прокатиться по
инерции.
- Пошли, - сказал он и вылез из машины.
Они все вместе зашагали к шлагбауму.
- Вот, - сказал Джек и показал вверх и влево.
Венди внезапно открыла, что есть истина в клише: у нее действительно
захватило дух. Некоторое время она вообще была не в состоянии дышать,
потрясенная открывшимся видом. Напротив - кто знает, как далеко? - в небо
вздымалась гора еще выше этой, зазубренная макушка казалась силуэтом,
который одело нимбом солнце, уже начавшее свой путь к закату. Внизу под
ними простерлась вся долина; склоны, по которым они карабкались в
выбивающемся из сил "жуке" обрывались вниз с такой головокружительной
внезапностью, что Венди поняла - если слишком долго смотреть вниз,
затошнит и даже может вырвать. В чистом, ясном воздухе воображение,
вырвавшись из узды рассудка, полностью ожило, и смотреть - означало
беспомощно наблюдать, как ныряешь все ниже, ниже, ниже; как, крутясь
медленной каруселью, меняются местами склоны и небо, как подобно ленивому
воздушному шарику из твоего рта плывет крик, а платье бьется по ветру...
Венди оторвала взгляд от склона, почти принудив себя к этому, и
проследила за пальцем Джека. Ей удалось разглядеть шоссе, прижавшееся к
этому соборному шпилю с одного бока, ныряющее, как американские горки, но
неизменно держащее курс на северо-запад, продолжающее подъем под менее
крутым углом. Еще дальше Венди увидела, как сосны, мрачно прижавшиеся к
склону, будто воткнутые прямо в него, уступают место просторному зеленому
квадрату газона, посреди которого возвышался отель "Оверлук". Увидев его,
она вновь обрела голос и дыхание.
- Джек, да это великолепно!
- Да, - сказал он. - Уллман говорит, по его мнению это -
прекраснейшее место в Америке, другого такого нет. На Уллмана мне, в
общем-то, наплевать, но, может быть, так оно и есть... Дэнни! Дэнни, тебе
плохо?
Она оглянулась, ища сына, и внезапный страх за него стер все
остальное, каким бы изумительным оно ни было. Она стрелой кинулась к нему.
Держась за ограждение, Дэнни смотрел наверх, на отель, и лицо у него было
нездорового серого цвета. Глаза были пустыми, как у человека, который
вот-вот упадет в обморок.
Она опустилась рядом с ним на колени, положив ему руки на плечи,
чтобы подбодрить и успокоить. - Дэнни, что...
Рядом с ней оказался Джек.
- С тобой все о'кей, док? - Он коротко встряхнул Дэнни и взгляд
мальчика прояснился.
- Да, пап. Все отлично.
- Что это было, Дэнни? - спросила она. - У тебя закружилась голова,
милый?
- Нет, просто... просто задумался. Извини. Я не хотел вас пугать. -
Он взглянул на стоящих подле него на коленях родителей и улыбнулся слабой
озабоченной улыбкой. - Может, это от солнца. Мне солнце попало в глаза.
- Сейчас приедем в отель и дадим тебе глоточек воды, - сказал папа.
- Ладно.
Но и в "жуке", который по более пологому склону двигался вперед и
вверх куда уверенней, Дэнни, сидя между ними, все посматривал на
разматывающуюся из-под колес дорогу, иногда позволяя себе скользнуть
взглядом по отелю "Оверлук", отражавшему солнце множеством уставленных на
запад с массивного корпуса окон. В снежном буране ему привиделся именно
этот дом, темный, заполненный глухим стуком, где какая-то ужасная,
отвратительная, но знакомая фигура разыскивала его по длинным коридорам,
выстланным ковром-джунглями. Именно насчет этого места его предостерегал
Тони. Здесь. Вот здесь. Чем бы это Тремс ни было - оно жило здесь.
9. ВЫПИСКА
Прямо за высокими, старомодными парадными дверями их ждал Уллман.
Пожав руку Джеку, он холодно кивнул Венди, возможно, заметив, как
повернулись головы, когда она прошла в вестибюль: рассыпанные по плечам
золотистые волосы, простое платье в матросском стиле. Подол скромно замер
двумя сантиметрами выше колен, но и этого наблюдателю было достаточно,
чтобы понять - ноги хороши.
Кажется, только к Дэнни Уллман отнесся по-настоящему тепло, но с
подобным Венди сталкивалась и раньше. Похоже, Дэнни соответствовал
представлениям о детях тех людей, которые обычно придерживались на этот
счет того же мнения, что и У. С. Филд. Слегка наклонившись, он протянул
Дэнни руку. Дэнни без улыбки официально пожал ее.
- Мой сын Дэнни, - сказал Джек. - И моя жена Виннифред.
- Очень приятно познакомиться с вами обоими, - сказал Уллман. -
Сколько тебе лет, Дэнни?
- Пять, сэр.
- Надо же, сэр. - Уллман улыбнулся и взглянул на Джека. - Он хорошо
воспитан.
- А как же, - сказал Джек.
- Миссис Торранс, - он отвесил ей такой же легкий поклон и у
смутившейся на миг Венди мелькнула мысль, что Уллман поцелует ей руку. Он
принял ладонь, которую она неуверенно протянула ему, но лишь для того,
чтобы ненадолго сжать обеими руками. Ладошки Уллмана оказались маленькими,
сухими и гладкими, и Венди догадалась, что он их припудривает.
В вестибюле кипела работа. Унесли почти все старомодные стулья с
высокими спинками. Туда-сюда шныряли рассыльные с чемоданами, а подле
стойки, на которой возвышалась массивная латунная касса, выстроилась
очередь. Налепленные на кассу переводные картинки и карточки американского
банка действовали на нервы своей несовременностью.
Справа, возле высоких двустворчатых дверей, обе половинки которых
были плотно закрыты и связаны веревкой, в старомодном камине пылали
березовые поленья. На диване, придвинутом чуть ли не вплотную к очагу,
сидели три монахини. Обложившись со всех сторон поставленными одна на
другую сумками, они болтали и улыбались, ожидая, когда очередь на выписку
немного поредеет. Под взглядом Венди они дружно разразились звонким
девчоночьим смехом. Она почувствовала, что и ее губы тронула улыбка: самой
молодой из них было никак не меньше шестидесяти.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Сияние'
1 2 3 4 5 6 7 8 9