Он вынул сигарету иго рта и церемонно поклонился.
– Добрый вечер, сеньорита, добрый вечер, сеньор!
– Добрый вечер, сеньор! – поклонился Коннорс.
Очутившись в своих апартаментах, Коннорс усадил Элеану на кровать и закрыл окна. Она была такой же бледной, как и цветы, вышитые на шали. Эд откупорил бутылку рома и налил девушке в стакан.
– Нет, спасибо, – отрицательно покачала Элеана головой.
Эд выпил то, что налил ей, потом сделал добрый глоток прямо из горлышка. Ему крайне необходимо было подкрепиться, так как его колени оказались такими же слабыми, как и у Элеаны. Незачем было говорить ему о том, что могло произойти и что, вероятно, произойдет. Человек по другую сторону патио только что умер, а Элеана спрашивала портье, у себя ли он...
Теперь у них на шее было две смерти вместо одной...
Глава 4
Мало-помалу ночь укутала патио до самых верхушек деревьев. Аромат цветов стал одуряющим. Щеки Элеаны постепенно привяли свой обычный цвет, и она спросила Коннорса, не считает ли тот необходимым известить полицию об их ужасном открытии?
– Конечно! – воскликнул Эд. – И полиция убедится, что я как раз тот тип, который разыскивается в связи с убийством генерала Эстебана! Большое спасибо! Не беспокойтесь: как только обнаружат тело, полиция сама придет нас навестить. Самое первое, что мы сделали, приехав сюда, – поинтересовались, нельзя ли повидать Санчеса.
Элеана выругалась, а Коннорс только пожал плечами. Потом он вытер холодный пот, выступивший у него на лбу.
– Я опять наткнулся на стену. А после фликов появятся еще и репортеры. Что вы собираетесь рассказать им?
Элеана бросила на него ядовитый взгляд.
– В сущности, это вы впутали меня в такую историю!
– Я?! Да все, чего мне хотелось, так это беспрепятственно доехать до границы.
– Вы считаете, это сделал мой отец?
– У меня в голове нет ни одной мысли. – Коннорс закурил сигарету. – Но медальон с портретом вашей матери указывает, кажется на то, что это дело его рук.
Когда Элеана нервничала, ее акцент становился заметнее.
– Но почему?
– Почему? Ну там откопают что-нибудь. Может Санчес знал что-то такое, что ваш отец всячески скрывал от вас. Вы сами мне сказали, что его разыскивают в Штатах в связи с убийством. Уже это достаточная причина, чтобы он держал в секрете место своего проживания или место, где он прячется.
Элеана задумалась.
– Пожалуйста, дайте мне чего-нибудь выпить.
Коннорс разбавил ром кока-колой и начал хладнокровно размышлять.
– В комнате Санчеса не было света. Если бы старый адвокат не собирался в этот вечер встретится со своим другом, о котором говорила его секретарша, было бы мало вероятным, что его тело обнаружат раньше завтрашнего утра. А к тому времени мы можем быть уже далеко.
– В скольких километрах мы сейчас находимся от Гвадалахары? – с беспокойством спросила Элеана.
Коннорс подошел к комоду, на котором лежала дорожная карта.
– До Гвадалахары триста пятьдесят километров. И шестьсот девяносто от Гвадалахары до Эль Монто, и пятьсот от Эль Монто до Лоредо. Но если мы немедленно уедем, то как только будет обнаружено тело Санчеса, вся полиция до последнего флика бросится на поиски серого "форда" выпуска тысяча девятьсот пятидесятого года с номером штата Иллинойс.
– Вы хотите сказать, что они решат, будто это мы убили Санчеса?
– Мексиканские флики такие же, как и везде, – заметил Коннорс. – Они держатся за свое место и сразу же примутся за охоту, чтобы найти виновного. Это может быть и ваш отец, а может, и кто-то другой. Если полиция Урапана обнаружит и задержит убийцу – прекрасно! Если же нет, то они постараются свалить это дело на того, кто мог бы это сделать. Если мы удерем, будем виноваты мы. – Эд пожал плечами. – С другой стороны, весьма вероятно, что нас и так уже разыскивают.
Элеана начала кусать губы.
– Таким образом, поедем мы или останемся – в обоих случаях для нас плохо?
– Да, в обоих случаях.
Элеана снова попросила выпить.
– И сигарету, пожалуйста, – добавила она.
Коннорс дал ей выпить, но пачка из-под сигарет оказалась пустой.
– Подождите здесь. Я пойду найду сигареты.
– Не уходите надолго, Эд, прошу вас! – схватила Элеана его за руку.
Впервые она оказала ему доверие, до этого Коннорс знал ее только своенравной. Он наклонился и поцеловал ее.
– Ты мне нравишься, малышка!
– Ты мне тоже нравишься, Эд, – ответила она.
В отеле сигарет не оказалось, но через несколько домов располагалась табачная лавчонка. Коннорс купил там сигареты и остановился в дверях отеля, чтобы прикурить. Стоящий напротив черный "кадиллак" показался ему знакомым. Пока Коннорс разглядывал машину, из нее вышел генерал Эстебан. Итак, он не умер, когда они его оставили, а только потерял сознание. Ранение он получил очень легкое, но шок и алкоголь довершили картину.
За Эстебаном следовали двое агентов, и у них, как и у всех военных, переодетых в штатское, был одинаковый вид. Один из них направился к отелю. Коннорс почувствовал, как пот медленно потек у него по спине. Эд отошел от ярко освещенного порога отеля и прижался спиной к стене за дверью. Эстебан за ними охотился, и он их нашел. Непорочная репутация для него оказалась менее важной, чем стремление отомстить. Но как ему удалось найти их? И Коннорс сразу же понял это. Он слишком много и долго говорил об Урапане с механиком, который чинил машину Элеаны.
Коннорс потушил сигарету из опасения, что ее огонек может обратить на себя внимание. Он так сильно прижимался к стене, что у него заболела спина. Эд весь взмок от пота. Он ни секунды не сомневался в том, какое обвинение выдвинет против него Эстебан – обвинение в покушении на его жизнь. Но и это еще не все – генерал располагал и кое-чем получше. Его козырная карта – мертвый адвокат Санчес.
Флик в штатском, усмехаясь вышел из отеля, присоединился к своему коллеге и Эстебану, и вскоре их силуэты растаяли в ночи. Коннорс воспользовался этим, чтобы проскользнуть в патио. Элеана все так же сидела на кровати и нервно вертела в руке стакан. Когда Эд вошел, она подняла голову.
– Здесь внизу Эстебан, живой и невредимый, – объявил Коннорс. – Он только что приехал с двумя инспекторами, и они выяснили, что мы здесь. – Он надел пиджак. – Я удираю. Для вас же будет лучше, если вы останетесь тут. Я вынужден заботиться о своей шкуре. Что же касается вас, то ничего, кроме генерала Эстебана, вам не грозит.
– Я отправляюсь с вами, – заявила Элеана.
Коннорс не располагал временем для споров. В любой момент мог зажечься свет в комнате напротив. Детективы обязательно заглянут к Санчесу, чтобы выяснить, какие у Элеаны к нему дела. Резким жестом Эд сорвал с кровати шаль.
– Тогда пошли!
– А наши чемоданы?
– Их придется бросить. И хорошенько подумайте – я не знаю, в какую сторону скрываться и каким образом это проделать. Может быть, вы все-таки останетесь?
Элеана ничего не ответила, взяла в руку саквояж, накинула на голову шаль, как будто всю жизнь носила такую, и они вышли из патио. Последнее окно на их стороне дворика выходило в холл отеля, и они смогли лицезреть генерала Эстебана с детективами, беседующих с дежурным отеля. Коннорс сильно сжал локоть Элеаны, и они остановились на границе освещенного участка, создаваемого фарами проезжавших автомобилей и уличными фонарями. Опираясь на крыло "кадиллака", шофер с револьвером в руке наблюдал за входной дверью отеля.
Вечер был теплым, и напротив отеля по аллее прогуливалась молодежь. Молодые девицы фланировали под восхищенными взглядами молодых парней. Коннорс подождал, пока три молодые красавицы не прошли в направлении, противоположном тому, куда намеревался идти сам. Как он и ожидал, шофер взглядом знатока проводил пухленькие зады девиц до самого начала аллеи.
– Теперь пора! – шепнул он Элеане.
И они смешались с толпой гуляющих. Пот заливал Эду глаза, спина болела от напряжения в ожидании окрика или даже выстрела, но Коннорс заставил себя замедлять шаги. Пока все шло хорошо. Тут он заметил, что Элеана плачет, а ее слезы могли обратить на себя внимание. Он решительно приказал Элеане перестать реветь, предупредив, что в противном случае даст ей пощечину. Это помогло. Девушка перестала плакать и спросила его:
– А теперь что мы будем делать?
– Постараюсь достать машину.
Однако он не питал никаких надежд покинуть город на машине. Им бы не удалось далеко уехать. Гигантская полицейская машина должна была запуститься с минуты на минуту. Но если бы им удалось выцарапать из когтей полиции свой "форд", то тогда бы удалось запутать следы. Эд объяснил свои соображения Элеане и оставил ее на скамейке в парке, посоветовав не шевелиться и ни с кем не разговаривать. Потом, сделав круг, он подошел к отелю со стороны дворика. Патио было темным и молчаливым, но труп Санчеса уже обнаружили. Возле его комнаты раздавались голоса и сверкали переносные лампы.
Коннорс тихо вывел машину со стоянки и остановился на маленькой темной улочке, чтобы обдумать дальнейшие действия. Несколько дальше него, возле дома с темными окнами, припарковалась машина с мексиканским номером. Вынув из багажника отвертку и плоскогубцы, Коннорс снял передний и задний номера с мексиканской машины и установил их на "форд", а номера штата Иллинойс снял и спрятал под кустами.
Потом он сел в машину и отправился на базар, где купил черный костюм, который шел ему. Костюм был не старый, но все же его чистота внушала сомнения. Черная шляпа с большими полями обошлась ему в восемь песо. Эд прихватил также кое-что и для Элеаны – простую черную кофточку с большим декольте и светлую юбку. Туфлями же она должна была довольствоваться своими, так как он не знал размера ее ноги. Эд сложил свои покупки в пакет и вернулся к скамейке, где его ждала Элеана. Не успел он остановиться, как она уже оказалась в машине. Коннорс положил пакет с вещами ей на колени.
– Я отгоню машину немного в сторону, и мы там переоденемся. С этого момента мы мексиканцы. Если возникнет необходимость, разговаривать буду я. И никаких возражений...
– А я и не возражаю, – с трудом произнесла девушка, будто слова застревали у нее в горле.
Коннорс загнал машину в темный уединенный уголок и там переоделся в черный костюм. От костюма дурно пахло, и Эд чувствовал себя неуютно, хотя и неплохо выглядел. Со своими чистыми руками он вполне мог сойти за писаря, шнырявшего повсюду в поисках заработка. Таких было очень много на дорогах Мексики. Элеана освободилась от своего элегантного серого костюма. Ее нервное возбуждение все нарастало.
– Если бы мои ученицы могли меня увидеть!
Коннорсу очень хотелось получше разглядеть ее. Увидев в темноте ее белую фигурку, он подошел к ней, обнял и поцеловал.
– Ты, наверное, больше не хочешь спать? – спросила она, очутившись в его объятьях.
Коннорс сел за руль. После того, как Элеана переоделась, они вернулись в город. Чтобы попасть на автостанцию, нужно было проехать мимо отеля "Моралес", Теперь возле "кадиллака" стояли две полицейские машины. Эд проехал мимо них и остановился у автобусной станции.
– А что теперь? – спросила Элеана.
– Попытаемся уехать на автобусе, – ответил Эд.
Удовлетворенный собственным видом, он при свете фонаря осмотрел Элеану. Вместе с серым костюмом исчезли учительница и туристка. Шаль оттеняла зеленые глаза Элеаны, юбка оказалась настолько короткой, что хорошо были видны ноги девушки. Большое декольте блузки позволяло увидеть большую часть ее красивой груди. Это получилось удачно, так как, приковывая к себе внимание, декольте должно было отвлечь нескромные взгляды от других подробностей внешнего вида Элеаны. Он посоветовал ей поярче накрасить губы, что придало ей бесстыдный вид. Она все еще была красива, но пламенеющие губы делали Элеану похожей на потаскуху, ожидающую клиента за два песо на стоянке автобусов.
Из расписания явствовало, что отправление рейса на Гвадалахару через пятнадцать минут. Автобус стоял в ожидании. Коннорс купил два билета и усадил Элеану в еще не освещенный автобус. Она должна была занять ему место, но ни под каким видом не разговаривать.
– Я боюсь, – призналась девушка.
Коннорс проглотил слюну, чтобы протолкнуть комок, застрявший у него в горле.
– Странно, но я тоже чувствовал бы себя лучше в другой обстановке.
Он вернулся к "форду", вывернул две свечи, с отверткой поработал над карбюратором и закрыл капот. Когда он тронулся с места, мотор стал чихать и стрелять. Эд только успел доехать до гаража, как "форд" в последний раз взвизгнул и заглох. Единственный механик гаража не пришел в восторг при его появлении. Был субботний вечер и, видит бог, он уже собирался закрывать свое заведение, когда подъехал Коннорс. Механик заявил, что не сможет отремонтировать машину раньше понедельника, а то и вторника. Коннорс объяснил, что не торопится, и это сняло все сомнения. Пройдет несколько дней, а то и неделя, прежде чем полиция решит поискать "форд" по гаражам, поскольку его не заметят ни на одном контрольном пункте.
Коннорс подошел к автобусу за пять минут до отправления. Тот уже заполнился женщинами, детьми, пьяницами и индейцами, которые везли с базара цыплят, фрукты и прочие вещи. Элеана удержала ему место, но оно оказалось последним. У девушки уже были неприятности с пьяницами, которые отпускали шуточки на еесчет, но она, к счастью, их не понимала.
Отправление задерживалось на пять-десять минут, и Коннорс забеспокоился. Он подумал, что недооценил мексиканскую полицию и военных фликов, сопровождавших Эстебана. А если они отдали распоряжение о задержке всех рейсовых автобусов из Урапана? Люди все же толпились у автобуса. Потом неизвестно откуда появился шофер, хлопнул дверью перед носом жаждавших пробраться в салон и оттеснил назад стоящих пассажиров. Пальцы Элеаны сжали запястье Коннорса. Он обнял ее за талию. До выезда из Урапана полицейские машины дважды промчались мимо автобуса, завывая сиренами.
В пятнадцати километрах от города, в месте, где основная магистраль пересекалась с дорогой, ведущей к вулкану, стояла полицейская машина. Но полицейские даже не удостоили взглядом автобус, они ждали "форд" модели тысяча девятьсот пятидесятого года с номером Иллинойса.
Приближалась ночь. Время от времени автобус замедлял ход, чтобы дать возможность пассажирам выйти у небольших сарайчиков или просто на безлюдных перекрестках. Остальное время Коннорс был вынужден крепко держать Элеану, так как старый автобус немилосердно бросало на поворотах из стороны в сторону, а водитель не снижал скорости. В салоне автобуса стояла невыносимая жара, и, кроме того, немилосердно пахло человеческим потом, спелыми дынями и птицами. Коннорс снял пиджак и расстегнул воротничок рубашки, а Элеана разулась и поджала под себя ноги. Около моста стоял часовой с винтовкой. С дюжину более скоростных машин обогнали автобус, и Коннорсу оставалось только надеяться, что это не полицейские машины.
Они прибыли в Гвадалахару в два часа ночи. Краснокожий полицейский прохаживался взад-вперед по аллее у остановки автобуса, но не обратил на них никакого внимания. Очевидно, район поисков еще не распространился так далеко. Вне сомнений, полиция считала, что Эд и Элеана еще находятся в Урапане или неподалеку от него. Оба они обессилели. Найдя возле остановки автобуса работающее всю ночь кафе, беглецы молча поели. Потом Коннорс обнаружил дешевый отель с яркой вывеской. На этот раз нечего было и думать проделать комедию с двумя отдельными комнатами и общей ванной. Они назвались сеньором и сеньорой Гомес из Мехико.
Индианка с кротким лицом назвала Элеану "милое дитя", взяла восемь песо, в которые она оценила номер, и показала их комнату. Ее можно было назвать скорее кельей – белые стены, кровать, стол и один стул. С потолка свисала лампочка без абажура. Яркая реклама отеля находилась как раз над их окном. Когда индианка покинула их, Коннорс подошел к окнам и поднял шторы. Реклама давала вполне достаточно света для их комнаты и можно было не зажигать электричества.
В тот момент, когда Эд поворачивался от окна, вывеска погасла и в глубине комнаты зеленые глаза Элеаны загорелись как у кошки. Потом реклама снова зажглась, и одежда Элеаны упала на пол бело-черной кучкой. На ней не было ничего, кроме губной помады. Коннорс почувствовал, как у него застучало в висках, и с трудом овладел дыханием.
Потом Элеана провела рукой по своей груди и при каждой вспышке рекламы Коннорс видел, как дрожали соски ее грудей и играли мускулы под кожей ее живота.
Им не было необходимости говорить.
* * *
Зазвонили колокола – большие и маленькие, с теплыми голосами, высокими и низкими. Они звонили в течение часа, приглашая верующих на молитву. Удовлетворив свои желания, Элеана отдыхала в объятиях Коннорса.
– Эд, ты мне все также нравишься!
– Ты мне тоже нравишься, Элеана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17