Тот, впрочем, сменил положение. Теперь он сидел лицом к стеклянной стене. Я все также видел его макушку над спинкой кресла. Ни руки, ни бутылки виски уже не было видно.
– Эй, Кендалл, – крикнул я ему.
Он не шевельнулся. Я подошел к нему и шлепнул его по голове, чтобы разбудить. Шлепнул, правда, чуть сильнее, чем было нужно. Его голова мотнулась вперед, увлекая все тело, которое при падении развернулось. Он упал на спину, и тогда я увидел его лицо. Лицо, изборожденное глубокими морщинами с оскалом дохлой рыбы.
Когда я был маленьким, я раз забежал на кухню, чтобы отщипнуть кусок курицы, которая осталась с ужина. Я в спешке сунул руку в тарелку с гнилым липким мясом, которое мой отец оставил на приманку для ловли крабов. Тогда, помню, у меня было такое же чувство: меня чуть было не вырвало. Бутылка виски, ударившись о стеклянную стену, разбилась об пол. Звук разбитого стекла дошел до меня словно через ватные тампоны метровой толщины.
У меня потемнело в глазах. Стало трудно дышать. Воротник сдавил горло. Рука непроизвольно потянулась, чтобы ослабить галстук, но я обнаружил, что воротник был уже расстегнут.
Это было невозможно. Всего полчаса назад я говорил с ним по телефону. Что он тут делал, мертвый? Ибо он был мертв. Человек, которого я сбросил с кресла, был не Кендалл. Это был Тони Мантин.
Борта его белого шелкового костюма были залиты кровью. Он лежал на спине и его лицо было так же лишено всякого выражения, как тогда, когда он мне сказал: «Ты мне нравишься, Чартерс».
Я отступил на шаг.
– Кендалл! – заорал я. – Мистер Кендалл!
Мне казалось, что я вопил в морге. Ответом мне было только слабое эхо. Я хотел закурить сигарету, но руки мои настолько сильно дрожали, что я зажег ее посредине, бросил, достал новую. Вот тогда я и заметил пистолет. С того места, где я стоял, он был похож на «Кольт» 38-го калибра, собранного на раме 45-го калибра. Рукоятка его была инкрустирована пожелтевшей слоновой костью. Ствол был посеребрен. Я поднял его, потом положил на прежнее место. Сделал это быстро, так как ствол был горячим. И понял, что погорячился, что мог сильно погореть. Теперь в это дело вмешается полиция, а я сделал огромную оплошность.
«Кто этот тип?» – спросит меня Билл Дэвид.
«Он мне назвался Мантином», – отвечу ему я.
«Почему вы поссорились?» – спросит Дэвид.
«Мы не ссорились».
«Не вы ли его случаем убили?»
«Нет».
«А кто же его убил?»
«Не знаю».
"И у вас нет ни малейшей идеи на этот счет?
«Нет».
«Когда вы вошли в комнату, он был уже мертв?»
«Да».
«Тогда как могли, – спросит меня лейтенант Дэвид, – отпечатки ваших пальцев очутиться на пистолете?»
И мне останется лишь ответить:
«Я его поднял машинально».
Как и Пел Мантиновер...
Глава 8
Я стоял как пригвожденный, сосал сигарету и глядел на Мантина. Беннер сказал, что этот человек негодяй. Первое лицо в банде, контролировавшей игорные дома трех штатов. Дело тянуло на несколько миллионов долларов. Он был наемным убийцей. В некотором роде Мантин был для Кайфера тем же, чем я был для Кендалла. Разве только что Кайфер не говорил ему: «Принесите-ка мне сандвич с ветчиной» или «Пойдите скажите Пел Мантиновер, что кассационная жалоба отклонена». Кайфер говорил: «Вправь-ка мозги этому типу». «Пристрели этого засранца». «Заткни глотку этому придурку». И Мантин выполнял приказ.
Однако, мне не была безразлична его смерть. Он не был животным, отнюдь нет. Чем дольше я на него смотрел, тем больше находил под маской усталости сходство с Пел Мантиновер. Это был, наверное, ее старший брат. Я готов был поклясться, что он был по натуре хорошим парнем, что измениться его заставили обстоятельства. У него были какие-то привязанности, и доказательством этого могли служить те десять тысяч долларов, которые он мне дал, чтобы спасти Пел Мантиновер. У меня было странное ощущение, что я его подставил. Мантин хорошо ко мне относился, и теперь он был мертв.
Было нетрудно представить, что здесь произошло. После нашего разговора по телефону у Мантина сложилось ложное впечатление, что я поговорил с Кендаллом и тот посоветовал мне вернуть деньги и договориться с ребятами из Сан Сити. Тогда он прямиком направился к Кендаллу. Они поругались. И Кендалл, у которого на совести было то, что он позволил вынести смертный приговор Пел, убил Мантина.
Я вернулся в зеркальную комнату и почувствовал себя еще сквернее, чем при первом ее посещении. Теперь все это увидит полиция. Полиция и журналисты, которые своего не упустят. Материалы по этому делу будут напечатаны на первых страницах газет, и куча замужних «респектабельных» женщин, о которых не будет напечатано, будут трястись от страха в течение нескольких недель.
Не задумываясь о том, что я делал, я сорвал со стены фотографию Лу, порвал ее на мелкие клочки и бросил в унитаз. Лу не заслужила чести находиться в подобной кампании. Она, как и Мантин, в основе своей была неплохой.
Я пересек комнату в сопровождении моих многочисленных двойников. Дюжина рук помогала мне открыть дверь, выходившую в коридор. Я позвал: «Мистер Кендалл!» Даже эхо не захотело мне ответить.
Могло случиться, что события здесь разворачивались и по-другому. Возможно было, что Мантин убил Кендалла и сам скончался в красном кресле от полученной раны. Могло быть, что я звал мертвого!
Пройдя коридор, я осмотрел остальные комнаты. Во всех был идеальный порядок, но Кендалла в них не было. Я поднял штору и посмотрел на улицу. Мэй все так же стояла около машины, положив руку на дверцу.
– Мэй, – позвал я ее.
Она подняла лицо, показавшееся мне при лунном свете очень бледным.
– Ну, слава богу! – сказала она. – Я так боялась... Что ты там так долго делал, Джим?
– Кендалла я не нашел, – ответил я. – Но в салоне Мантин. Он мертв.
– Мертв? – пролепетала Мэй. – Мертв?!
– Убит выстрелом в грудь.
– А кто его убил?
– Не знаю. Думаю, что Кендалл, ведь дом принадлежит ему.
– Быстрее спускайся, – сказала Мэй. – Умоляю тебя. Уезжаем.
Я покачал головой:
– Невозможно. Я должен вызвать полицию.
– Почему?
– Я не думал наткнуться на труп. Я повсюду наоставлял отпечатки пальцев. На кнопках звонков, на двери, на перилах лестницы, на всех дверных ручках в доме и даже на пистолете. Если я сейчас уйду, Кендалл сможет повесить на меня дело Мантина. Он достаточно подл для того, чтобы это сделать.
– Я сейчас поднимусь, – крикнула Мэй.
Она исчезла под навесом подъезда. Спускаясь для того, чтобы подойти к входной двери, я догадался, почему не нашел дверь в салон: она была сделана в виде вставленного в стену большого зеркала. Наверное, Кендалл обожал смотреться в зеркала. Конечно, он был красивым мужчиной, но все же...
Я открыл зеркальную дверь и прошел в салон. Мантин не сбежал. Я стал искать телефон и не мог его найти. Если в этом помещении и был телефонный аппарат, он должен был быть под что-нибудь замаскирован или закрыт каким-нибудь панно.
Я присел на корточки около трупа, глядя на пистолет. Очень глупо было с моей стороны его поднимать. Но если бы я его вытер, то уничтожил бы все отпечатки, а это не решало проблемы. В любом случае предстояло дать кучу объяснений.
Я долго сидел на корточках и смотрел через стеклянную стену на огни Сан Сити. Я жил в нижней части города. Еще вчера я как ни в чем не бывало отправился на работу. Было утро, похожее на тысячу других. А уже сегодня к вечеру вот что со мной стало. Внезапно я сообразил, что прошло уже много времени с того момента, как Мэй крикнула мне: «Я сейчас поднимусь».
Входная дверь была открыта, у Мэй было достаточно времени для того, чтобы подняться по лестнице. Я снова вышел в центральный коридор и открыл одну из дверей из матового стекла. Мэй на лестнице не было. Я крикнул:
– Мэй!
Ответа не последовало. Легкий озноб пощекотал мне затылок. Я спустился на три ступеньки и в этот момент один за другим стали гаснуть светильники. Как будто кто-то вывернул одну за одной все пробки. Я вытащил пистолет и остановился, прижавшись спиной к стене и всматриваясь во мрак. Внизу открылась дверь, но я ничего не мог поделать.
– Эй там, внизу, – сказал я. – Отвечайте или буду стрелять!
Тишина нарушалась только пением цикад. Прижавшись спиной к стене, я таращился в темноту, пытаясь хоть что-нибудь различить. Но тщетно. Позвать еще раз я не решался. Покрывшись крупными каплями пота, я расшнуровал ботинок. Потом, не спуская пальца с курка, бросил ботинок вниз и приготовился стрелять по вспышкам выстрелов. Ботинок мягко шлепнулся на плиточный пол, но никто на шум не стрелял.
Я подождал некоторое время, потом снял второй ботинок и начал спускаться по лестнице. Мне было страшно, но еще больше я боялся за Мэй. Я абсолютно ничего не видел. Задрав голову, я увидел звезды, но лестница спускалась в такую густую темноту, что ее можно было резать на куски. Ладонь была влажной от пота и я боялся, что пистолет выскользнет из руки. Сердце бешено колотилось. Дыхание было слишком бурным: его было слишком слышно. Я попробовал задержать дыхание, но мне этого не удалось сделать. Эти бесполезные попытки я стал предпринимать еще как только начал спускаться по лестнице. Человека, который мог меня подкарауливать внизу, не было. Он поднялся по левой лестнице и теперь спускался у меня за спиной. Я услышал его дыхание и повернулся, но было слишком поздно. От удара моя голова врезалась в стену. Я выронил пистолет, который перелетел через перила из кованого железа. Грохот выстрела сотряс лестничную клетку, и рукоятка пистолета нападавшего снова обрушилась на меня. На этот раз удар пришелся по лицу.
Я упал на колени и схватил его за ноги. Он ударил меня коленом в подбородок. Я полетел назад, пытаясь увлечь за собой и его. Он ухватился за перила. Мне удалось подняться на ноги и я начал исступленно колотить его.
– Кто ты? – задыхаясь спросил я. – Что ты сделал с Мэй?
Он снова принялся наносить мне удары рукояткой пистолета. Бил он хладнокровно, со знанием дела, вынуждая меня спускаться ступенька за ступенькой. Мне казалось, что в этом кошмаре я отбивался как сумасшедший. Я слышал только приглушенные звуки ударов, чередовавшиеся время от времени с ругательствами боли и с хриплым прерывистым дыханием. Мне отчаянно хотелось узнать кто был моим противником: Кендалл? Кто-то из людей Кэйда Кайфера? И что он сделал с Мэй?
– Скажи мне, подлец, кто ты? – задыхаясь спросил я. – Что ты сделал с Мэй?
Лучше мне было бы не сбивать себе дыхание. Во рту я ощущал вкус крови и чувствовал, что продержаться долго я не смогу. Я старался защитить голову. Тогда противник ударил меня коленом в живот. Я вскрикнул и попытался отступить. Но наткнулся спиной на стену, так как лестница уже кончилась. Нападавший на меня тип был еще на лестнице, то есть выше меня. Он перестал молотить меня рукояткой пистолета и стал наносить удары ногами. Я попробовал нырнуть в сторону, но ударился головой обо что-то твердое и рухнул от боли на пол. Я попытался спастись ползком, но на меня по-прежнему сыпался град ударов.
Интересно получалось: в книгах или в кинофильмах герой на моем месте должен был бы думать о высоких материях. Я должен был бы думать о Мэй и радоваться тому, что регулярно выплачивал взносы по страхованию жизни. Куда там! Я в тот момент только и думал: «Господи! Когда же он перестанет бить!»
* * *
Невыносимая пытка наконец прекратилась. Мне было очень жарко. Я потел. Мне было плохо. На лице и на ладонях было полно мух и комаров. От меня разило виски. Им была пропитана вся моя одежда. Неподалеку было море. Я слышал, как волны прибоя ласкали берег.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежал в высокой траве в нескольких метрах от моря. Приподнявшись на локте, я увидел как на другой стороне бухты, фиолетово-таинственные при свете луны, мерцали огни Сан Сити. Это были огни карниза.
Я сел и осмотрелся. По-прежнему я находился во владении Кендалла, на газоне перед домом. В салоне, на лестнице и над входной дверью горели лампочки.
– Мэй!
Голос мой был густым и вязким. Я прокашлялся, сплюнул и снова позвал. Ответа не было.
Никогда в жизни меня так не избивали. Каждый мускул причинял боль. Поднимаясь на ноги, я обнаружил, что держал в руках какой-то инструмент. Опершись на его длинную деревянную рукоятку, я посмотрел в направлении дома.
Мой «Форд» по-прежнему стоял на аллее, но черный «Кадиллак» исчез. Прихрамывая, я добрался до дома, используя как трость тот предмет, что был у меня в руке. Опять я попал в переплет. И такое со мной случалось уже не в первый раз. И надо было полагать не в последний. Но главное надо было узнать, что случилось с Мэй. Я позвал еще раз:
– Мэй!
Поднявшийся ветер отнес мой голос к бухте. Я приблизился к своему «Форду»: Мэй в нем не было. Я вернулся к дому и открыл дверь. На площадке темнела лужица крови. Лестница тоже была в пятнах крови. Моей крови, естественно. Я вряд ли смог сделать что-нибудь плохое своему противнику. Все произошло слишком быстро. Меня застали врасплох. Я посмотрел на предмет, который по-прежнему держал в руке. Это был заступ с длинным черенком. Я не бросил его, решив, если понадобится, использовать его как оружие, и прошел в салон. Красное кресло стояло на своем месте, но пистолет исчез. Так же как и труп Мантина. На полу не было ни пятнышка крови.
Я вернулся в холл. В доме царила уже другая атмосфера. Пахло пустотой. Бесполезно было что-то искать. Я знал наверняка, что Мэй в доме не было. Тип, который меня вырубил и оттащил на газон, увел Мэй с собой.
Я снова спустился вниз. Те редкие кусочки моей кожи, которые не болели, покрылись вдруг мурашками. Все это было как-то нереально, совсем неправдоподобно. Но это имело место. Я пришел к Кендаллу, и вот результат. Надо было заявить в полицию. Они должны были помочь мне в розысках Мэй.
Пошатываясь, я вышел из дома. Несколько ночных бабочек, круживших хоровод у лампы над входом, слетелись на запах крови, запекшейся на моем лице. Я отогнал их рукой. Опираясь на заступ, вернулся к машине. Нельзя было терять ни минуты.
Я уже садился в машину, как две фары осветили дорогу. Машина была крупных размеров и ехала на очень большой скорости. От резкого торможения из-под ее колес вылетел гравий, и мощный луч света пригвоздил меня к дверце «Форда».
– Не двигаться! – приказал мне чей-то голос.
Молодой полицейский не спеша приблизился ко мне, держа руку на пистолете. Его напарник вышел из машины, но остался возле нее.
– Ну, ребята, вы приехали как нельзя вовремя, – сказал я прерывающимся голосом. – Я уже собирался вас вызывать.
– Да, – сказал полицейский. – Как ваше имя?
– Чартерс. Джим Чартерс.
– Вы здесь живете?
– Нет.
Я хотел было рассказать ему о Мэй, но он не дал мне возможности произнести ни слова.
– Вы слышали пистолетные выстрелы?
– Боже мой, выслушайте же меня! Моя жена... Он перебил меня:
– А это что такое?
– Заступ, – ответил я.
– Я и сам вижу, – сказал он. – А что вы собрались с ним делать?
Я посмотрел на заступ, как будто видел его в первый раз.
А правда, что я делал с этим заступом?
Глава 9
«Лаборатория» Кендалла как нельзя более подходила для проведения допросов с третьей степенью устрашения. Каждый раз, когда кто-нибудь из допрашивавших меня детективов отходил в сторону, передо мной представала обнаженная женщина. Комната, казалось, кишела полицейскими. Они были повсюду. Они были даже под полом и на потолке.
Но это не был, во всяком случае пока, допрос с третьей степенью устрашения. Мне не светил в глаза прожектор, никто не дубасил меня. Мне даже разрешили смыть с лица кровь. Один из людей лейтенанта Дэвида принес аптечку и перевязал мне самые серьезные раны.
Я видел лейтенанта Дэвида как бы в облаке тумана из-за пота, застилавшего мне глаза. Я жалел о том, что не знал его лучше. Он был обыкновенным: ни большим, ни маленьким. Вот уже двадцать лет он служил в полиции Сан Сити, а лейтенантский чин получил всего пять лет назад. Редкие выцветшие волосы, морщинистое лицо, такое же запоминающееся, как у Мантина. У него была привычка сосать табак и поэтому говорил он медленно, с неожиданной вкрадчивостью.
Он увидел, что я на него смотрел.
– Как вы себя чувствуете, Чартерс? – спросил он.
– Совершенно одуревшим, – ответил я. – Но это не важно. Важно разыскать Мэй.
И зимой и летом Дэвид носил потертую фетровую шляпу. Говорили, что другой у него никогда и не было. Он сдвинул шляпу на затылок.
– О ней мы поговорим через пять минут. А пока давайте выясним один вопрос: зачем вы приехали с женой к мистеру Кендаллу?
– Чтобы спросить его совета, что делать с деньгами.
– С какими деньгами?
– Я вам уже в двадцатый раз объясняю. С десятью тысячами долларов, которые дал мне Мантин.
– Ну, да, десять тысяч долларов, которые вам вручил Мантин неизвестно за какие услуги, – сказал Дэвид, глядя на меня с любопытством.
В таком свете история моя выглядела совсем по-идиотски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15