— Нам, чтобы найти своего, понадобилось только два дня, — заметил Лафор.
— Наверно, вам следует вручить памятную медаль, — сказал Грандиг.
Лафор негодующе взглянул на Доннера. Тот миролюбиво улыбнулся и пожал плечами.
Грандиг продолжал:
— Наш агент брился и умывался в мужской уборной. Он хотел находиться поближе к самолетам, потому что единственный друг агента Моссада — пилот самолета компании «Эль-Аль».
Присутствующие дружно закивали. Всем им пришлось работать полевыми агентами, и все они знали, что такое изоляция. Доннер им сочувствовал. В отличие от своих младших коллег, которые выросли в Израиле и должны были изучить привычки и обычаи стран, где проходила их служба, он имел британское подданство, и Англия была его родиной. Он родился и вырос здесь, но в детстве провел несколько лет в Палестине. Последние тридцать лет он читал историю в Кембридже и жил в Лондоне.
Когда в 1948 году произошло разделение, он пытался приехать в Израиль и встать на его защиту, но его убедили, что он может принести больше пользы в Англии. По приказу сверху он отвернулся от своих друзей-сионистов, как бы постепенно теряя интерес к этому движению, и зажил жизнью английского джентльмена. Прошло много лет, и у него, как у человека, прожившего свой век вдали от родины, стало возникать ощущение, что он состарится и умрет раньше, чем кончится бесконечная война.
— Репутация — наше самое сильное оружие, — продолжал Грандиг. — А неудачи кладут пятно на нашу репутацию. Вспомните убийство того официанта в Норвегии... аресты наших агентов... или то, как был взорван начальник нашего брюссельского отделения. Мы слишком слабы, чтобы надеяться на удачу. Нельзя думать, что нам дадут второй шанс.
— Хватит, — улыбнулся Доннер. — Расскажите лучше хорошие новости.
— Это какие еще хорошие новости? — подозрительно осведомился Лафор.
— Как вы знаете, — сказал Доннер, — силы НАТО продолжают снимать с вооружения противотанковую ракету М-47 «Дракон».
— Какие же это хорошие новости! — прервала его женщина, которая возглавляла римское отделение. — Через шесть месяцев эти ракеты будут падать на наши патрули безопасности.
— Подождите, пока Грандиг не расскажет до конца.
— Нам помогал Майлс, — сказал Грандиг. Красивая женщина из Рима была известна своей раздражительностью. Она носила «каджаль», который предпочитают арабские женщины, а ее темные глаза горели, как пламя.
— Если мы проводим состязание в учтивости, — фыркнула она, — то я объявляю Грандига победителем. Не будете ли вы так добры продолжать? У нас сегодня много дел.
— Мы провели неплохую операцию, — рассказал Грандиг. — Благодаря сотрудничеству между моим отделением, голландским отделением и нашими людьми в Северной Африке нам удалось раскрыть палестинский заговор с целью похищения оружия. Они покупают оружие у старшего сержанта американской армии, а платят «сыну» — фирме «Колер и сын. Ландвирт-шафтлих механизмус ауфнемен», после чего оружие вывозится из страны вместе с тракторами Колера-старшего. Эти трактора хранятся в запломбированных контейнерах на складах в Роттердаме. Голландская таможня их не проверяет, поскольку они идут транзитом через страну. Два дня назад контейнеры погрузили на советский корабль, который доставит их в Тунис. Оттуда оружие будет отправлено на восток через Ливию и Египет.
— Что мы предпримем? — спросил Лафор.
Грандиг улыбнулся Доннеру.
— Майлс устроил так, что одна английская компания в последний момент погрузила на корабль маленький ящик. Полагаю, что он содержит взрывчатку.
Сидящие за столом заулыбались.
— Прекрасно, — похвалил новый шеф брюссельского отделения.
— В другой раз, — возразил Грандиг. — В Германии слишком много оружия. Как раз сейчас американцы столкнулись с таинственной историей, касающейся «Драконов». Точнее, одного «Дракона».
— Пропал всего один, ствол, — пожал плечами Лафор. — Это проблема немцев.
Он прикурил от окурка новую сигарету, и у Доннера промелькнула мысль, что, возможно, Лафор сам попал в беду. Со времени последней встречи глав отделений он стал очень раздражительным.
— Любой ствол — это израильская проблема, пока не доказано обратное, — твердо возразил Доннер.
— Продолжайте, — попросила женщина из Рима.
— Из расположения Седьмого полка в Ашаффенбурге был украден «Дракон». Американцы очень небрежно провели расследование. Они собирались просто наказать виновного и на этом остановиться, но немецкая полиция, как вы можете себе представить, держит ухо востро — остатки банды Баадера — Майнхофа еще не утихомирились.
— Мне не ясно, — прервал его Лафор, — как этот случай затрагивает наши интересы.
Грандиг не обратил на его слова внимания и продолжил:
— Немцы, как и мы, содержат осведомителей в НАТО. Когда они узнали о краже, то потребовали, чтобы американская армия помогала им в расследовании. Получилось нечто вроде салюта, когда ствол пушки поднимают очень высоко и стреляют в небо. Полиция послала запрос высшим чинам бундесвера. А результаты обрушились на командующего американской базой. Под обвинение попало несколько солдат, а главному виновнику предложили покаяться и сотрудничать со следствием. Он рассказал нелепую историю, которой никто не поверил. Поскольку этот человек был алкоголиком, то немцы применили простой прием воздействия — лишили его выпивки. Но он продолжал держаться своей версии и утверждал, что продал оружие, прошу заметить, за четыреста долларов американцу в штатском.
— Вы имеете в виду американского араба, — сказал Лафор.
— Нет. Солдат твердо стоял на своем: его покупатель был американцем. Не американским немцем. И не американским арабом. Обычным белым американцем, если таковые существуют.
— Какой-то преступник, — предположил Доннер.
— Я тоже так думал, — ответил Грандиг. — Но когда поднялся шум, американские следователи допросили военные патрули того района, где этот человек вступил в контакт с солдатом. Один из патрулей вспомнил, что они останавливали какого-то американца и проверяли его документы. Но только сержант — начальник патруля — видел паспорт задержанного. К несчастью, он не удосужился записать его имя.
— Он ничего не помнит? — спросил Лафор.
— Он лежит без сознания, — рассказал Грандиг. — Во время драки в баре ему разбили табуреткой голову. Мы пытаемся определить, не связаны ли эти случаи друг с другом. А пока единственный человек, который может знать имя нашего незнакомца, лежит без сознания в госпитале базы.
— Он поправится?
— Вероятно. У полицейских обычно крепкие головы. Мы раскопали еще одну интересную подробность, из которой следует, что этот человек вряд ли был преступником. Подчиненные сержанта утверждают, что их начальник обращался к задержанному, называя его «доктором». Или «доком».
— Врач, что ли? — спросила женщина из Рима.
— Так думают американцы. Обычно они называют так практикующих врачей.
Взгляд Доннера вернулся к светлой ряби на потолке. Противотанковая ракетная система М-47 «Дракон» — мощное оружие. Один человек с «Драконом» может подбить танк. В аэропорту «Дракон» может уничтожить авиалайнер с расстояния в полмили.
Этот американец мог оказаться обыкновенным преступником. Но он мог состоять и в рядах ИРА, Немецкой Красной армии, итальянских фанатиков или палестинцев. Доннер решил, что, вернувшись в Лондон, он отложит все дела и начнет расследование.
* * *
Солнечный свет сверкал на линзах бинокля коменданта порта, когда Харден, проплывая мимо его наблюдательного пункта на вершине утеса, вошел в гавань Фоуэя. Пробираясь среди яхт и рыбачьих лодок, он направился к владениям Каллинга, спустил паруса и подошел к месту стоянки. Когда он причалил, рядом появилась моторная лодка берегового патруля. Офицер окликнул его по имени.
— Как плавание, мистер Харден?
— Спасибо, прекрасно.
— Куда плавали?
Харден провел офицера вниз к своему штурманскому столу и показал ему карты с проложенным курсом.
— Что вы делали в Роттердаме?
— Я там не останавливался, а плавал по Рейну.
— К сожалению, льготы ЕЭС не распространяются на наших американских гостей. Вы не совершали никаких покупок? Алкоголь, табак, бриллианты?
Харден усмехнулся.
— Я почти не пью в плавании, не курю, и подружки у меня нет.
Таможенник улыбнулся в ответ.
— Вы не возражаете, если я все же взгляну?
— Нисколько.
Офицер начал осматривать яхту, а Харден вернулся на палубу. Из дока ему помахал Каллинг. Через десять минут, когда таможенник отвез Хардена на берег и патрульный катер отчалил, старый корнуэлец спросил:
— Ну, как яхта?
— Вы были правы, — ответил Харден. — Гондола чересчур велика. Ощущается давление на руль.
Он прошел мимо Каллинга и направился в ангар, где держал инструменты.
Каллинг окликнул его:
— Вас разыскивает доктор Аканке!
Харден не обернулся. Плавание в Германию продлилось дольше, чем он рассчитывал, а ему еще нужно собрать радар, соорудить отражатель, пропустить через мачту волновод, установить новый генератор и закупить провизию. Он плыл с самого рассвета, но все равно не стал отдыхать, а уселся за верстак на перевернутый ящик и погрузился в паяльные работы. После многих дней, проведенных в открытом море, его глаза не сразу привыкли к тонкой работе. Плавание все же было утомительным.
Он провел несколько часов, припаивая новые соединения к радарному передатчику, электронно-лучевой трубке и устройству дистанционного управления. Затем отложил в сторону паяльник и склепал из нескольких алюминиевых трубок прямоугольную рамку.
Взяв молоток и пилу, он соорудил грубый деревянный желоб длиной в четыре фута и шириной в фут, с углублением в центре. Со стороны желоб выглядел как банан. В углубление Харден впрессовал проволочную сетку, изогнув ее вдоль желоба. Затем он вытащил сетку из желоба, осторожно положил получившийся ажурный полумесяц на верстак изгибом вниз и скрепил его изнутри алюминиевой рамкой.
В середине Харден припаял металлическую букву "Т" и, когда работа была закончена, облокотился на верстак, не в силах пошевелиться. Немного спустя он взглянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки светились перед его глазами. Три часа утра. Он работал десять часов без перерыва. Потянувшись к выключателю, Харден услышал шаги. Кто-то приближался к ангару. Ночь была темной, гавань освещали только маяки на берегу Ла-Манша. Мигающие красные и зеленые огни заслонила движущаяся тень.
— Все еще работаете, — сказал Каллинг.
— Только что кончил.
Корнуэлец вступил в яркий свет флюоресцентных ламп.
— Я как раз собирался уходить, — произнес Харден, недоумевая, что тот делает здесь в такой час. — Я хочу попросить у вас шлюпку.
— Что это такое? — поинтересовался Каллинг.
— Антенна для радара.
— Из сетки?
— Ничего, она будет работать.
Каллинг кивнул.
— Мне это нравится. Вы умеете все делать просто.
— Чем проще вещь, тем она надежнее. — Харден потянулся к выключателю. — Нужно поспать.
— А в ящике что?
— В каком ящике? — спросил Харден. Его голос громко прозвучал в тишине ангара.
— Ну, в той гондоле под яхтой.
— Вода. Я же говорил вам, что оставил ее открытой.
Каллинг покачал головой.
— Вы привезли то, за чем плавали.
— О чем вы говорите?
Каллинг медленно двигался в круге света, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на инструменты и оборудование Хардена. Он потрогал антенну, припаянную в середине отражателя. Харден следил за ним, пытаясь собраться с мыслями.
Внезапно Каллинг взглянул ему прямо в лицо.
— Вы не ирландский террорист. Вы не торговец наркотиками. Так за какой же контрабандой вы плавали?
Харден прервал затянувшуюся паузу.
— Вы не думаете, — спросил он тихо, — что если я контрабандист, то об этом опасно спрашивать?
Каллинг усмехнулся.
— Не думаю, что вы можете чем-либо навредить мне.
— Может, оставим это разговор? — спросил Харден.
— Я все время спрашиваю себя: что он затеял? — произнес Каллинг, кивнув в сторону верстака. — Что он делает в моем ангаре?
— Я строю радар большого радиуса действия.
— А сонар?
— И сонар тоже. И очень скоро уплыву.
Каллинг долго смотрел на Хардена. Затем он обошел вокруг верстака, подошел к корпусу старого торпедного катера и погладил изгиб его борта.
— Храбрая малышка, — произнес он, обращаясь то ли к Хардену, то ли к самому себе. — Осенью сорокового года у Шербура она получила прямое попадание. Правый мотор вдребезги. Но она вернулась домой с теми, кто остался в живых. Когда мы затаскивали ее сюда, то обнаружили, что у нее разваливается корма. Еще одна миля — и она бы потонула.
Он начал описывать поединки деревянных торпедных катеров с германскими прибрежными эскадрами, и воспоминания старика вызвали в голове Хардена яркие картины. Он представлял себе, как маленькие серые катера выскальзывают из расселины в утесах, и слышал рев их моторов, доносящийся с юга. Он мог представить, как выглядел причал для катеров на рассвете: люди Каллинга скопились на пристани в ожидании работы, позади них — санитарные машины, дальше — командиры, которые в сером утреннем свете пересчитывали уцелевших.
Каллинг погладил выпуклый корпус катера.
— Мы сняли с нее все, что можно, а затем базу катеров перенесли дальше по побережью. Сейчас я покажу вам кое-что.
Он повел Хардена в тень рядом с катером и нырнул под корпус судна. Харден согнулся рядом с ним.
— Фонарик есть? — спросил Каллинг.
Харден включил свой карманный фонарик.
— Вон там, — указал Каллинг. — Смотрите.
Луч фонарика задержался на широком стальном патрубке, торчавшем из дна катера.
— Водозаборник для системы охлаждения, — объяснил Каллинг. — Дальше есть еще один, а два других — с правого борта.
— Ну и что?
— Каждую ночь был аврал. Всегда находились катера, которые нужно было вести домой на буксире, потому что эти водозаборники были забиты и не пропускали воду для охлаждения роллс-ройсовских моторов. Знаете почему?
— Нет.
— На торпедных катерах служили беженцы: французы, поляки, голландцы... Некоторые из них ненавидели немцев сильнее, чем можно себе вообразить.
И когда эти молодые ребята топили немецкий катер, они разворачивались и утюжили людей, плавающих в воде. Мясо немцев забивало патрубки, моторы перегревались и останавливались. Я-то знаю. Нам приходилось их вычищать.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Они не использовали шанс, который мы им дали, — ответил Каллинг. — Гораздо важнее было топить немецкие корабли, а не убивать моряков. Они выводили катера из строя, хотя могли бы продолжать бой.
Харден медленно выпрямился и потер больное колено.
— Не знаю, что могу на это ответить.
— Здесь у меня вы в полной безопасности, — сказал Каллинг. — Оставайтесь сколько вам нужно.
* * *
«Сумасшедший террорист».
«Стрелок-одиночка».
«Человек ниоткуда».
Неформальные запросы Майлса Доннера в МИ-6, Второе бюро и ЦРУ не дали никакой новой информации о похищении «Дракона». Полицейский сержант все еще не пришел в сознание. Немцы проверяли каждого американского врача, приезжавшего в их страну за последние шесть месяцев.
Доннер не слишком рассчитывал на то, что они что-нибудь обнаружат. Даже если этот мнимый террорист действительно был доктором, он не стал бы проходить иммиграционный контроль. Но мысль о неизвестном, который разгуливал по Европе с противотанковой пушкой, заставляла его нервничать, особенно после того, как осведомители других разведок не обнаружили и намека на то, что ИРА или Красная армия собираются в ближайшем будущем запасаться оружием. Это прибавляло уверенности в том, что целью неизвестного был Израиль.
Доннер повторил свои неофициальные запросы на более высоком уровне. Ответы были точно такими же. Никаких новых обстоятельств не обнаружилось, кроме одного. Новостью это не было, но только опытному пожилому агенту МИ-6 — человеку, который совершил невозможное и проник в ряды террористов из организации «Иргун» еще до образования Израиля, — пришло в голову задать вопрос, очень беспокоивший Доннера.
«Почему он не убил солдата, продавшего ему оружие?»
Доннер шагал по улицам Лондона, пытаясь представить себе этого человека. Он хотел, чтобы все оказалось очень просто — какой-то бандит задумав остановить бронированный автомобиль с золотом. Но такие мысли расходились с фактами. Преступник, даже неопытный, непременно убил бы солдата, чтобы замести следы. Идеалист? Доннер покачал головой. Идеалисты убивают еще быстрее, чем профессионалы.
«Не то чтобы я сам не был идеалистом, — поспешно подумал он, — но вы не станете убивать человека, который еще может принести пользу. А если человек представляет собой угрозу, то вы вообще не должны иметь с ним никаких дел». Он снова покачал головой. У него не хватало фактов, чтобы решить, почему таинственный незнакомец не убил солдата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43