Узнав от метрдотеля, что маленькая продавщица обедала в компании с Ирвином и принцессой, он навел справки и сделал открытие, что она была любовниц ей Рене Пра.
В эту среду, около девяти утра, Жуани постарался смешаться с лыжниками, толпившимися около клуба альпинистов в ожидании своих инструкторов. Отсюда было удобно наблюдать за магазином сувениров. Хотя, по правде говоря, ему это не слишком нравилось. «Может, лучше пойти прямо к ней и задать вопрос в лоб, как Рене Пра?» — размышлял Ядуани. Чем он, собственно, рискует? В худшем случае получит грубый отказ, в лучшем — искреннее или притворное непонимание. А может, и согласие, кто знает? В качестве приманки он предложит двадцать пять тысяч долларов и, если необходимо, увеличит сумму. Мало кто из французов устоит перед очарованием дармовых десяти миллионов франков. Единственное, что сдерживало финна, это его собственная алчность. Если бы удалось обойтись без подкупов, весь гонорар, обещанный шефом, достался бы ему одному.
Со своего наблюдательного пункта он видел, как Дени раздвинула шторы на окнах, вытерла пыль в витрине и повесила табличку на дверь. Люди, проходящие мимо, приветствовали ее, и она с улыбкой отвечала.
Часов в десять начинающие лыжники выстроились каждый перед своим тренером, и Жуани пришлось позаботиться о перенесении наблюдательного пункта в другое место. Он решил устроиться на застекленной террасе, прилегающей к отелю, где несколько посетителей завтракали за столиками. Отсюда магазин просматривался еще лучше. Заказав чай и бутерброды, финн постарался изобразить этакого бонвивана, который сидит и поплевывает со скучающим видом.
«Жду до часа, — сказал он себе. — Если ничего не произойдет, и если я не придумаю ничего более хитроумного, придется пойти туда. Чем больше думаешь, тем больше начинает казаться, что эта девица в курсе всех событий. И все ухищрения Ирвина только подтверждают это».
Мысли в голове Жуани обгоняли одна другую. И самая горестная была о заброшенной ферме, где Ирвин так ловко направил его по ложному следу. И он туда не просто вернулся — бегом бежал. А потом всю ночь просидел в засаде, дрожа от жуткого холода и ожидая неизвестно кого. Черт его знает, может Ирвин и с Дени Мормац пообедал, чтобы в своих лучших традициях подсунуть ему очередную липу? Ну ладно, сейчас по крайней мере этот ужасный человек и его спутница изолированы. Это главное. Теперь нужно, не мешкая, довести дело до конца.
Время от времени подъезжал очередной автомобиль и становился в ряд на стоянке. Выходившие из него немедленно надевали лыжи. Дени без устали обслуживала покупателей. Сначала двое долго торговались с ней и вышли минут через десять, так ничего и не выбрав. Затем какая-то пара покупала все, начиная от нижних юбок и кончая головными уборами. Неподалеку от магазина остановился допотопный «хотчкис» с двумя типами на переднем сиденье. Когда покупатели нижних юбок, наконец, вышли, водитель быстро вылез из машины и направился к лавочке. Со своего наблюдательного пункта Жуани хорошо видел испуганное лицо Дени и ее быстрый взгляд в окно, оценивающий обстановку на улице. Затем она что-то сказала незнакомцу. Через несколько секунд он вышел и подал знак своему компаньону. Тот вылез из машины, они посовещались, после чего второй достал лыжи и направился в сторону подъемника. Первый же уселся за руль и, развернувшись, снова, поехал по направлению к долине.
Жуани не колебался ни минуты. Ради этого стоило обнаружить себя. На подъемнике оставалось всего пять свободных кабинок после той, в которую сел объект наблюдения.
На вершине незнакомец двинулся было по направлению к Аллю, но потом повернул направо и остановился. В ста метрах от него Жуани присел за сугробом и начал возиться с креплениями. Объект наблюдения продолжил свой путь, но не вдоль вершины, а поперек, и через несколько минут скрылся из виду, финн продолжал преследование, и вскоре перед его глазами предстал притаившийся в ложбинке, полностью утонувший в снегу полуразрушенный швейцарский домик. Около двери, прислоненные к стене, стояли четыре пары лыж, а у порога выстроились четыре пары саней.
Тот, кого пас Жуани, опершись о дверной косяк, разговаривал с кем-то находящимся в доме. У финна был хороший слух, да и безмятежная тишина заснеженных гор усиливала звуки.
— Отмена приказа… Только сегодня вечером… Днем слишком рискованно… Халифи уехал на машине… Он будет ждать в условленном месте в восемь часов. Он разговаривал с Дени… Похоже, мужчину и женщину арестовали… Это даст нам небольшую передышку…
Жуани не сумел разобрать ответа тех, кто находился в доме. Единственное, что он понял — они говорили по-арабски. Человек снаружи пытался отвечать на том же языке, но постоянно сбивался. В конце концов они опять перешли на французский.
— Отсюда.», сегодня вечером… Расстановка такая: Абдул последит за канаткой из Куршевеля, Мустафа займется направлением на Аллю… Хабиб и Мухаммед, вы подниметесь на Солир и возьмете на себя канатку на Мерибель. Флики могут сюда добраться только сверху… Я останусь здесь. Если на чьем-нибудь участке что-нибудь случится, он быстро мчится и сообщает мне… Что бы ни произошло, флики ничего не обнаружат. Ничего, я вам обещаю. Прежде чем разойтись, сани надо спрятать на случай, если сюда забредет какой-нибудь идиот.
Элиас Жуани пришел в замешательство. Услышанное не имело ничего общего с тем, что он искал.
Убрав сани, четверо мужчин устремились вниз по склону. Судя по легкости, с которой они это делали, все четверо не первый день стояли на лыжах. Оставшийся смотрел им вслед, потом вошел в дом и закрыл дверь. Жуани посидел еще несколько минут, скорчившись в три погибели. Услышанное страшно его заинтриговало. И поскольку в домике остался только один человек, стоило просто пойти туда, прикинувшись «случайно забредшим идиотом». Как бы то ни было, он не забыл зарядить свой неразлучный кольт, который всегда носил в специальной кобуре под мышкой.
Свое появление Жуани обставил с помпой: сначала громко свистел, потом бранился и опять свистел. Кроме двери, в домике было еще узкое окошко сбоку, прикрытое толстыми ставнями. Жуани с беззаботной невинностью сделал попытку открыть их. У него ничего не вышло, тогда он вернулся к двери и дернул ее как можно сильнее.
— Интересно, есть там кто-нибудь, — размышлял он вслух. — Говорили, что никого… Эй! Есть тут кто-нибудь? Он снова забарабанил в дверь.
Из дома не доносилось ни звука. Жуани еще раз постучал, впрочем, без малейшего эффекта. Этот тип явно решил затаиться. Жуани снял лыжи.
— Сейчас мы все выясним! Для начала попробуем мои ключи, наверняка какой-нибудь подойдет. Надо все же убедиться, что Там никого нет.
Он начал ковыряться в замочной скважине. В этот момент дверь резко открылась, и на пороге появился разъяренный незнакомец.
— Что вам здесь нужно? Вы что не видите, что в доме живут?
Жуани рассыпался в извинениях.
— Мне просто показалось… Может быть, дом продается. Летом здесь так чудесно.
— Нет, дом не продается и не сдается внаем. В любом случае, когда дверь заперта, не стоит вламываться силой. Тем более если вы предполагаете, что в доме никого нет. Всего хорошего!
Незнакомец хотел захлопнуть дверь, но назойливый посетитель успел быстро подставить ногу.
— Ну-ну… Не надо так сердиться. Дверь открылась снова.
— Идите своей дорогой и оставьте меня в покое! Уберите вашу ногу.
— Ни за что! Я хочу войти.
Из-под его анорака показал свой черный глаз кольт. С невероятной быстротой незнакомец отступил на два шага и без всякого видимого толчка сделал сальто, ударив Жуани ногами в грудь. У последнего не было времени даже удивиться. Он почувствовал, что летит куда-то, а его оружие упало в снег. В тот же момент противник уселся на него верхом и начал душить. Попытки Жуани освободиться ни к чему не привели: второй удар ногой в живот почти парализовал его. Перед глазами пошли красные круги, и он уже потерял сознание, как вдруг раздался крик, и пальцы на его шее ослабели. Противник отвалился в сторону, и Жуани смог открыть глаза.
— Ирвин Леруа… — прошептал он, массируя кадык. Ирвин, улыбаясь, убирал в карман кинжал.
— Без моей дорогой леди Мелюзины вы бы не выкарабкались, Жуани.
Незнакомец не подавал признаков жизни. Из-под него вытекала тонкая струйка крови.
— ОН…ОН… Вы его убили?
— Ну что вы! Я убиваю только тех, кто мне угрожает. Мелюзина только слегка ранила его в руку. А он просто спит. Я называю этот удар «напиток Лифана-10»… Блестящий прием! Когда-нибудь я и вам его покажу, если будете плохо себя вести. Вставайте и помогите мне его оттащить.
Жуани с трудом поднялся, у него болели ребра и шея. Тем не менее он помог Ирвину затащить тело в дом.
— По правде говоря, — произнес Ирвин, закрываясь на ключ, — я не питаю к вам теплых чувств. Скажу больше, ваша кончина меня бы совершенно не взволновала. Но у меня не было выбора, вы мне нужны.
— Ну, и…
— Речь идет об альтиметре, выведенном из строя. Альтиметре с «Дакоты», который вы пытаетесь здесь разыскать. Однако доджей сознаться, что вовсе не ожидал вас здесь встретить. Это перст судьбы! Жуани сконфужено молчал.
— Н-да-а, когда вы разговаривали с жандармами по телефону, то были словоохотливее. Нет, каково! Оклеветали меня, упрятали в тюрьму, а я вам спасаю жизнь.
— В нашей профессии нет запрещенных приемов, Леруа.
— В вашей, Жуани, в вашей. Если бы я занимался тем «е, меня бы давно совесть замучила, и пришлось бы уйти в монастырь.
Мало-помалу к Жуани возвращалась уверенность.
— Чем болтать языком без толку, может лучше поищем альтиметр, — хохотнул он нагло. — Раз вы тут, то и он наверняка неподалеку.
— Вот уж нет! Альтиметр далеко. А здесь я разыскивал убийцу Лоретты Фабр и мотивы этого убийства. Представьте себе, до вчерашнего вечера я считал, что это ваших рук дело.
— Откровенность за откровенность, я подозревал вас в том же самом. Так что, с моей точки зрения, телефонный звонок не был клеветой. Ирвин засмеялся.
— Да-а, вы просто Иуда. Мерзкие поступки из лучших побуждений… Ну, а что касается пресловутого альтиметра, мне не нужно его искать. Он уже у меня и преспокойненько дожидается в одном месте, куда я и отправляюсь после того, как вы сообщите мне кое-что необходимое.
— Вы блефуете.
— Вовсе нет. Вот здесь, в этом кармане у меня квитанция на заказную бандероль, и она убедит вас в обратном, если я вам ее покажу.
— Вздор! Может, у вас и есть какая-нибудь бумажонка, только это ровным счетом ничего не значит.
— Значит или не значит, уясните себе? одно: вы не выйдете отсюда, пока не скажете, для кого добываете «вещественные доказательства». Но прежде чем мы затронем этот щекотливый вопрос, неплохо было бы посмотреть, что припрятано в доме.
Если бы Жуани хоть немного знал Ирвина, он заподозрил бы неладное. Слишком уж много тот болтал перед тем, как, перейдя от слов к делу, начал выстукивать стены и ковырять каменные плитки на полу.
— Однажды я уже наблюдал вас за подобным занятием… Должен признаться, вы меня тогда здорово одурачили.
— Так и было задумано: заговорить зубы, а потом подцепить на крючок. Правда, моя уловка все же не вполне удалась.
Ирвин отодвинул сани, чтобы освободить участок пола, который они загораживали. И именно в этом месте звук от ударов пяткой был глухим. Присмотревшись, можно было заметить тщательно подогнанную крышку люка.
— Поскольку электричества здесь нет, то должно быть какое-то механическое устройство для открывания люка, — высказался Жуани.
— Дедуктивный метод в действии, — съязвил Ирвин. — И, как водится, это устройство хитроумное и простое одновременно. Он огляделся.
— Интересно, какая из этих штуковин на стене управляет люком?
Он потрогал ключ, катушку с проволокой, стойку этажерки, оконную ручку, осколок зеркала, сковородку и еще кучу других, невинных с виду вещей. Наконец приметил костыль, укрепленный в балке, и потянул за него. Тотчас же раздался щелчок, и плита площадью в один квадратный метр, поддерживаемая кронштейном, вышла из пола. В глубине показалась лестница.
— Прошу вас, Жуани. Вы спускаетесь первым. Подвал по размерам был едва ли меньше самого дома. Ирвин с зажженной зажигалкой обошел все помещение.
— Здорово экипировались ребята, — пробормотал он. Автоматы, сотня карабинов — немецких, итальянских, американских, французских, бельгийских — были свалены в кучу. Один из ящиков был заполнен американскими армейскими кольтами, в другом лежали короткие кинжалы и резиновые полицейские дубинки. В довершение ко всему Ирвин обнаружил в углу такое количество динамита, которого хватило бы, чтобы разнести всю округу.
— Надо же, все предусмотрели, — показал Ирвин на бикфордов шнур, тянущийся от одного из ящиков к последней перекладине лестницы. — В случае тревога не надо даже спускаться вниз: одна зажженная спичка, хорошая техника спуска на лыжах, и прибывшим на место происшествия полицейским достаются только живописные развалины… Ладно, с этим все ясно. Поднимайтесь, Жуани.
Финн повернулся и незаметно встал поближе к ящику с дубинками. Ирвин, казалось, ничего не опасался. Зажигалка жгла ему пальцы, и он торопился быстрее подняться.
— Бедная Лоретта, — произнес он через минуту, — наверняка это они ее убили. Но почему, черт возьми?
— Мне кажется, я догадался… И косвенно в этом ваша вина, Леруа. Комедия, разыгранная вами на ферме, дала мне основание считать какое-то время, что Пра спрятал там альтиметр. И я полагал, что Лоретте известно, куда именно. Не буду вас утомлять подробностями, скажу только, что пытался убедить ее приехать сюда самой. Почему она действительно приехала, я не знаю и теперь уж не узнаю никогда.
Наверное, у нее была какая-нибудь задняя мысль. На самом деле она понятия не имела ни об альтиметре, ни о заброшенной ферме. Теперь, я думаю, она облазила весь район в поисках старого домика, и злой рок привел ее сюда. А эти ребята решили, что она что-то вынюхивает и убили, приняв за осведомительницу полиции.
— Может быть, вы и правы… — пробормотал Ирвин. — Ну, теперь поговорим о том, что меня интересует. Необходи…
Он внезапно замолчал и слегка приоткрыл дверь, прислушиваясь. Жуани бесшумно подошел сзади и изо всех сил ударил его по голове. В руке у него была дубинка, которую он стянул потихоньку в подвале. Точнее, господин Случай сделал так, что она лежала прямо наверху какого-то ящика. Ирвин упал, не издав ни звука.
— Пижон!.. Пижон и хвастун, — произнес Жуани надгробное слово и, наклонившись, начал обшаривать свою жертву. В одном из карманов пиджака лежало то, что ему требовалось: квитанция на заказную бандероль, адресованная Ирвину Леруа до востребования, центральный почтамт, Марсель.
— Удачный денек, — радостно потер руки Жуани. Без малейшего колебания он подошел к еще незакрытому люку, поджег бикфордов шнур и вышел, даже не взглянув на приговоренного им человека. Через двадцать секунд он уже удалялся на большой скорости.
Многократно усиленный горным эхом взрыв был фантастическим. Жители ближайших окрестностей, включая Куршевель 1850, разом вздрогнули.
Дени в этот момент была одна в своем магазине. На мгновенье она оцепенела, но тут же опомнилась и бросилась в комнатку, надевая пальто, хватая сумочку и лихорадочно выгребая деньги. Кто-то деликатно взял ее под локоть. Это был комиссар Марк.
— Домик, который взлетел на воздух, не вам ли, случайно, принадлежал? А, Дени? Куда вы так торопитесь? Дени попыталась высвободиться.
— Оставьте меня в покое, у меня срочные дела.
— Мы сделаем их вместе. Я, старый болван, даже не подозревал, что у вас есть шале в горах. Но, может, не все еще потеряно? Красавица моя, я беру вас под стражу, как человека, представляющего собой угрозу для внутренней и внешней безопасности государства. И если принять во внимание, сколько я уже кручусь в этом районе, арест не покажется слишком поспешным.
— Ой-ой-ой, вы тратите на меня так много слов. Дени не скрывала раздражения. — В путь! Только как? Пешком, на лошади или в машине?
— Конечно, в машине, — ответил комиссар, увлекая ее за собой.
В это время на Лозе, так же как и на Солире, десяток лыжников, мирно обсуждавших свои спортивные достижения, вдруг сорвались с места и ринулись в одном направлении. Упомянутые ранее Мустафа, Хабиб и компания мчались, задавая себе вопрос, что им делать после этого непредвиденного взрыва, в природе которого никто не сомневался. А в другом месте неистовствовал толстяк Пулье.
— Все к домику!
— кричал он тем, кто остался в его распоряжении.
В двадцати метрах от дымящихся развалин они обнаружили человека. Казалось, что он уснул. Одна его рука была серьезно повреждена. Обломки балок, приклады, рукоятки пистолетов темными пятнами выделялись на девственно белом снегу в радиусе, по крайней мере, двухсот метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
В эту среду, около девяти утра, Жуани постарался смешаться с лыжниками, толпившимися около клуба альпинистов в ожидании своих инструкторов. Отсюда было удобно наблюдать за магазином сувениров. Хотя, по правде говоря, ему это не слишком нравилось. «Может, лучше пойти прямо к ней и задать вопрос в лоб, как Рене Пра?» — размышлял Ядуани. Чем он, собственно, рискует? В худшем случае получит грубый отказ, в лучшем — искреннее или притворное непонимание. А может, и согласие, кто знает? В качестве приманки он предложит двадцать пять тысяч долларов и, если необходимо, увеличит сумму. Мало кто из французов устоит перед очарованием дармовых десяти миллионов франков. Единственное, что сдерживало финна, это его собственная алчность. Если бы удалось обойтись без подкупов, весь гонорар, обещанный шефом, достался бы ему одному.
Со своего наблюдательного пункта он видел, как Дени раздвинула шторы на окнах, вытерла пыль в витрине и повесила табличку на дверь. Люди, проходящие мимо, приветствовали ее, и она с улыбкой отвечала.
Часов в десять начинающие лыжники выстроились каждый перед своим тренером, и Жуани пришлось позаботиться о перенесении наблюдательного пункта в другое место. Он решил устроиться на застекленной террасе, прилегающей к отелю, где несколько посетителей завтракали за столиками. Отсюда магазин просматривался еще лучше. Заказав чай и бутерброды, финн постарался изобразить этакого бонвивана, который сидит и поплевывает со скучающим видом.
«Жду до часа, — сказал он себе. — Если ничего не произойдет, и если я не придумаю ничего более хитроумного, придется пойти туда. Чем больше думаешь, тем больше начинает казаться, что эта девица в курсе всех событий. И все ухищрения Ирвина только подтверждают это».
Мысли в голове Жуани обгоняли одна другую. И самая горестная была о заброшенной ферме, где Ирвин так ловко направил его по ложному следу. И он туда не просто вернулся — бегом бежал. А потом всю ночь просидел в засаде, дрожа от жуткого холода и ожидая неизвестно кого. Черт его знает, может Ирвин и с Дени Мормац пообедал, чтобы в своих лучших традициях подсунуть ему очередную липу? Ну ладно, сейчас по крайней мере этот ужасный человек и его спутница изолированы. Это главное. Теперь нужно, не мешкая, довести дело до конца.
Время от времени подъезжал очередной автомобиль и становился в ряд на стоянке. Выходившие из него немедленно надевали лыжи. Дени без устали обслуживала покупателей. Сначала двое долго торговались с ней и вышли минут через десять, так ничего и не выбрав. Затем какая-то пара покупала все, начиная от нижних юбок и кончая головными уборами. Неподалеку от магазина остановился допотопный «хотчкис» с двумя типами на переднем сиденье. Когда покупатели нижних юбок, наконец, вышли, водитель быстро вылез из машины и направился к лавочке. Со своего наблюдательного пункта Жуани хорошо видел испуганное лицо Дени и ее быстрый взгляд в окно, оценивающий обстановку на улице. Затем она что-то сказала незнакомцу. Через несколько секунд он вышел и подал знак своему компаньону. Тот вылез из машины, они посовещались, после чего второй достал лыжи и направился в сторону подъемника. Первый же уселся за руль и, развернувшись, снова, поехал по направлению к долине.
Жуани не колебался ни минуты. Ради этого стоило обнаружить себя. На подъемнике оставалось всего пять свободных кабинок после той, в которую сел объект наблюдения.
На вершине незнакомец двинулся было по направлению к Аллю, но потом повернул направо и остановился. В ста метрах от него Жуани присел за сугробом и начал возиться с креплениями. Объект наблюдения продолжил свой путь, но не вдоль вершины, а поперек, и через несколько минут скрылся из виду, финн продолжал преследование, и вскоре перед его глазами предстал притаившийся в ложбинке, полностью утонувший в снегу полуразрушенный швейцарский домик. Около двери, прислоненные к стене, стояли четыре пары лыж, а у порога выстроились четыре пары саней.
Тот, кого пас Жуани, опершись о дверной косяк, разговаривал с кем-то находящимся в доме. У финна был хороший слух, да и безмятежная тишина заснеженных гор усиливала звуки.
— Отмена приказа… Только сегодня вечером… Днем слишком рискованно… Халифи уехал на машине… Он будет ждать в условленном месте в восемь часов. Он разговаривал с Дени… Похоже, мужчину и женщину арестовали… Это даст нам небольшую передышку…
Жуани не сумел разобрать ответа тех, кто находился в доме. Единственное, что он понял — они говорили по-арабски. Человек снаружи пытался отвечать на том же языке, но постоянно сбивался. В конце концов они опять перешли на французский.
— Отсюда.», сегодня вечером… Расстановка такая: Абдул последит за канаткой из Куршевеля, Мустафа займется направлением на Аллю… Хабиб и Мухаммед, вы подниметесь на Солир и возьмете на себя канатку на Мерибель. Флики могут сюда добраться только сверху… Я останусь здесь. Если на чьем-нибудь участке что-нибудь случится, он быстро мчится и сообщает мне… Что бы ни произошло, флики ничего не обнаружат. Ничего, я вам обещаю. Прежде чем разойтись, сани надо спрятать на случай, если сюда забредет какой-нибудь идиот.
Элиас Жуани пришел в замешательство. Услышанное не имело ничего общего с тем, что он искал.
Убрав сани, четверо мужчин устремились вниз по склону. Судя по легкости, с которой они это делали, все четверо не первый день стояли на лыжах. Оставшийся смотрел им вслед, потом вошел в дом и закрыл дверь. Жуани посидел еще несколько минут, скорчившись в три погибели. Услышанное страшно его заинтриговало. И поскольку в домике остался только один человек, стоило просто пойти туда, прикинувшись «случайно забредшим идиотом». Как бы то ни было, он не забыл зарядить свой неразлучный кольт, который всегда носил в специальной кобуре под мышкой.
Свое появление Жуани обставил с помпой: сначала громко свистел, потом бранился и опять свистел. Кроме двери, в домике было еще узкое окошко сбоку, прикрытое толстыми ставнями. Жуани с беззаботной невинностью сделал попытку открыть их. У него ничего не вышло, тогда он вернулся к двери и дернул ее как можно сильнее.
— Интересно, есть там кто-нибудь, — размышлял он вслух. — Говорили, что никого… Эй! Есть тут кто-нибудь? Он снова забарабанил в дверь.
Из дома не доносилось ни звука. Жуани еще раз постучал, впрочем, без малейшего эффекта. Этот тип явно решил затаиться. Жуани снял лыжи.
— Сейчас мы все выясним! Для начала попробуем мои ключи, наверняка какой-нибудь подойдет. Надо все же убедиться, что Там никого нет.
Он начал ковыряться в замочной скважине. В этот момент дверь резко открылась, и на пороге появился разъяренный незнакомец.
— Что вам здесь нужно? Вы что не видите, что в доме живут?
Жуани рассыпался в извинениях.
— Мне просто показалось… Может быть, дом продается. Летом здесь так чудесно.
— Нет, дом не продается и не сдается внаем. В любом случае, когда дверь заперта, не стоит вламываться силой. Тем более если вы предполагаете, что в доме никого нет. Всего хорошего!
Незнакомец хотел захлопнуть дверь, но назойливый посетитель успел быстро подставить ногу.
— Ну-ну… Не надо так сердиться. Дверь открылась снова.
— Идите своей дорогой и оставьте меня в покое! Уберите вашу ногу.
— Ни за что! Я хочу войти.
Из-под его анорака показал свой черный глаз кольт. С невероятной быстротой незнакомец отступил на два шага и без всякого видимого толчка сделал сальто, ударив Жуани ногами в грудь. У последнего не было времени даже удивиться. Он почувствовал, что летит куда-то, а его оружие упало в снег. В тот же момент противник уселся на него верхом и начал душить. Попытки Жуани освободиться ни к чему не привели: второй удар ногой в живот почти парализовал его. Перед глазами пошли красные круги, и он уже потерял сознание, как вдруг раздался крик, и пальцы на его шее ослабели. Противник отвалился в сторону, и Жуани смог открыть глаза.
— Ирвин Леруа… — прошептал он, массируя кадык. Ирвин, улыбаясь, убирал в карман кинжал.
— Без моей дорогой леди Мелюзины вы бы не выкарабкались, Жуани.
Незнакомец не подавал признаков жизни. Из-под него вытекала тонкая струйка крови.
— ОН…ОН… Вы его убили?
— Ну что вы! Я убиваю только тех, кто мне угрожает. Мелюзина только слегка ранила его в руку. А он просто спит. Я называю этот удар «напиток Лифана-10»… Блестящий прием! Когда-нибудь я и вам его покажу, если будете плохо себя вести. Вставайте и помогите мне его оттащить.
Жуани с трудом поднялся, у него болели ребра и шея. Тем не менее он помог Ирвину затащить тело в дом.
— По правде говоря, — произнес Ирвин, закрываясь на ключ, — я не питаю к вам теплых чувств. Скажу больше, ваша кончина меня бы совершенно не взволновала. Но у меня не было выбора, вы мне нужны.
— Ну, и…
— Речь идет об альтиметре, выведенном из строя. Альтиметре с «Дакоты», который вы пытаетесь здесь разыскать. Однако доджей сознаться, что вовсе не ожидал вас здесь встретить. Это перст судьбы! Жуани сконфужено молчал.
— Н-да-а, когда вы разговаривали с жандармами по телефону, то были словоохотливее. Нет, каково! Оклеветали меня, упрятали в тюрьму, а я вам спасаю жизнь.
— В нашей профессии нет запрещенных приемов, Леруа.
— В вашей, Жуани, в вашей. Если бы я занимался тем «е, меня бы давно совесть замучила, и пришлось бы уйти в монастырь.
Мало-помалу к Жуани возвращалась уверенность.
— Чем болтать языком без толку, может лучше поищем альтиметр, — хохотнул он нагло. — Раз вы тут, то и он наверняка неподалеку.
— Вот уж нет! Альтиметр далеко. А здесь я разыскивал убийцу Лоретты Фабр и мотивы этого убийства. Представьте себе, до вчерашнего вечера я считал, что это ваших рук дело.
— Откровенность за откровенность, я подозревал вас в том же самом. Так что, с моей точки зрения, телефонный звонок не был клеветой. Ирвин засмеялся.
— Да-а, вы просто Иуда. Мерзкие поступки из лучших побуждений… Ну, а что касается пресловутого альтиметра, мне не нужно его искать. Он уже у меня и преспокойненько дожидается в одном месте, куда я и отправляюсь после того, как вы сообщите мне кое-что необходимое.
— Вы блефуете.
— Вовсе нет. Вот здесь, в этом кармане у меня квитанция на заказную бандероль, и она убедит вас в обратном, если я вам ее покажу.
— Вздор! Может, у вас и есть какая-нибудь бумажонка, только это ровным счетом ничего не значит.
— Значит или не значит, уясните себе? одно: вы не выйдете отсюда, пока не скажете, для кого добываете «вещественные доказательства». Но прежде чем мы затронем этот щекотливый вопрос, неплохо было бы посмотреть, что припрятано в доме.
Если бы Жуани хоть немного знал Ирвина, он заподозрил бы неладное. Слишком уж много тот болтал перед тем, как, перейдя от слов к делу, начал выстукивать стены и ковырять каменные плитки на полу.
— Однажды я уже наблюдал вас за подобным занятием… Должен признаться, вы меня тогда здорово одурачили.
— Так и было задумано: заговорить зубы, а потом подцепить на крючок. Правда, моя уловка все же не вполне удалась.
Ирвин отодвинул сани, чтобы освободить участок пола, который они загораживали. И именно в этом месте звук от ударов пяткой был глухим. Присмотревшись, можно было заметить тщательно подогнанную крышку люка.
— Поскольку электричества здесь нет, то должно быть какое-то механическое устройство для открывания люка, — высказался Жуани.
— Дедуктивный метод в действии, — съязвил Ирвин. — И, как водится, это устройство хитроумное и простое одновременно. Он огляделся.
— Интересно, какая из этих штуковин на стене управляет люком?
Он потрогал ключ, катушку с проволокой, стойку этажерки, оконную ручку, осколок зеркала, сковородку и еще кучу других, невинных с виду вещей. Наконец приметил костыль, укрепленный в балке, и потянул за него. Тотчас же раздался щелчок, и плита площадью в один квадратный метр, поддерживаемая кронштейном, вышла из пола. В глубине показалась лестница.
— Прошу вас, Жуани. Вы спускаетесь первым. Подвал по размерам был едва ли меньше самого дома. Ирвин с зажженной зажигалкой обошел все помещение.
— Здорово экипировались ребята, — пробормотал он. Автоматы, сотня карабинов — немецких, итальянских, американских, французских, бельгийских — были свалены в кучу. Один из ящиков был заполнен американскими армейскими кольтами, в другом лежали короткие кинжалы и резиновые полицейские дубинки. В довершение ко всему Ирвин обнаружил в углу такое количество динамита, которого хватило бы, чтобы разнести всю округу.
— Надо же, все предусмотрели, — показал Ирвин на бикфордов шнур, тянущийся от одного из ящиков к последней перекладине лестницы. — В случае тревога не надо даже спускаться вниз: одна зажженная спичка, хорошая техника спуска на лыжах, и прибывшим на место происшествия полицейским достаются только живописные развалины… Ладно, с этим все ясно. Поднимайтесь, Жуани.
Финн повернулся и незаметно встал поближе к ящику с дубинками. Ирвин, казалось, ничего не опасался. Зажигалка жгла ему пальцы, и он торопился быстрее подняться.
— Бедная Лоретта, — произнес он через минуту, — наверняка это они ее убили. Но почему, черт возьми?
— Мне кажется, я догадался… И косвенно в этом ваша вина, Леруа. Комедия, разыгранная вами на ферме, дала мне основание считать какое-то время, что Пра спрятал там альтиметр. И я полагал, что Лоретте известно, куда именно. Не буду вас утомлять подробностями, скажу только, что пытался убедить ее приехать сюда самой. Почему она действительно приехала, я не знаю и теперь уж не узнаю никогда.
Наверное, у нее была какая-нибудь задняя мысль. На самом деле она понятия не имела ни об альтиметре, ни о заброшенной ферме. Теперь, я думаю, она облазила весь район в поисках старого домика, и злой рок привел ее сюда. А эти ребята решили, что она что-то вынюхивает и убили, приняв за осведомительницу полиции.
— Может быть, вы и правы… — пробормотал Ирвин. — Ну, теперь поговорим о том, что меня интересует. Необходи…
Он внезапно замолчал и слегка приоткрыл дверь, прислушиваясь. Жуани бесшумно подошел сзади и изо всех сил ударил его по голове. В руке у него была дубинка, которую он стянул потихоньку в подвале. Точнее, господин Случай сделал так, что она лежала прямо наверху какого-то ящика. Ирвин упал, не издав ни звука.
— Пижон!.. Пижон и хвастун, — произнес Жуани надгробное слово и, наклонившись, начал обшаривать свою жертву. В одном из карманов пиджака лежало то, что ему требовалось: квитанция на заказную бандероль, адресованная Ирвину Леруа до востребования, центральный почтамт, Марсель.
— Удачный денек, — радостно потер руки Жуани. Без малейшего колебания он подошел к еще незакрытому люку, поджег бикфордов шнур и вышел, даже не взглянув на приговоренного им человека. Через двадцать секунд он уже удалялся на большой скорости.
Многократно усиленный горным эхом взрыв был фантастическим. Жители ближайших окрестностей, включая Куршевель 1850, разом вздрогнули.
Дени в этот момент была одна в своем магазине. На мгновенье она оцепенела, но тут же опомнилась и бросилась в комнатку, надевая пальто, хватая сумочку и лихорадочно выгребая деньги. Кто-то деликатно взял ее под локоть. Это был комиссар Марк.
— Домик, который взлетел на воздух, не вам ли, случайно, принадлежал? А, Дени? Куда вы так торопитесь? Дени попыталась высвободиться.
— Оставьте меня в покое, у меня срочные дела.
— Мы сделаем их вместе. Я, старый болван, даже не подозревал, что у вас есть шале в горах. Но, может, не все еще потеряно? Красавица моя, я беру вас под стражу, как человека, представляющего собой угрозу для внутренней и внешней безопасности государства. И если принять во внимание, сколько я уже кручусь в этом районе, арест не покажется слишком поспешным.
— Ой-ой-ой, вы тратите на меня так много слов. Дени не скрывала раздражения. — В путь! Только как? Пешком, на лошади или в машине?
— Конечно, в машине, — ответил комиссар, увлекая ее за собой.
В это время на Лозе, так же как и на Солире, десяток лыжников, мирно обсуждавших свои спортивные достижения, вдруг сорвались с места и ринулись в одном направлении. Упомянутые ранее Мустафа, Хабиб и компания мчались, задавая себе вопрос, что им делать после этого непредвиденного взрыва, в природе которого никто не сомневался. А в другом месте неистовствовал толстяк Пулье.
— Все к домику!
— кричал он тем, кто остался в его распоряжении.
В двадцати метрах от дымящихся развалин они обнаружили человека. Казалось, что он уснул. Одна его рука была серьезно повреждена. Обломки балок, приклады, рукоятки пистолетов темными пятнами выделялись на девственно белом снегу в радиусе, по крайней мере, двухсот метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10