И грузовичок отъехал, провожаемый удивленными взглядами персонала отеля.
Принцесса Марта отнюдь не изумилась, когда Элиас Жуани внезапно вспомнил, что ему срочно нужно позвонить.
— Я на минутку и сейчас же вернусь, — крикнул он, поспешно удаляясь.
Они находились у начала канатной дороги. В ожидании возвращения Жуани Марта глазела на спортсменов, прибывающих на соревнования по скоростному спуску на приз французской федерации лыжного спорта.
Как ни странно, Жуани действительно отсутствовал не больше трех минут. Когда он вернулся, смущенный тем, что заставил ждать столь очаровательную даму, принцесса призадумалась: не собирается ли он сыграть какую-нибудь шутку с нею и Ирвином?
Она была не далека от истины: Элиас Жуани позвонил ни больше ни меньше как в полицию и объявил их организаторами убийства Лоретты фабр.
Прогулка прошла без приключений. Финн был галантен в пределах хорошего тона и не позволял себе вольностей, санкционированных Мартой. Тем не менее она насторожилась: после телефонного звонка в его поведении что-то неуловимо изменилось.
Вернувшись около полудня в отель, принцесса сразу заметила серый грузовичок, стоящий на площадке, но, не придав этому значения, поднялась в свою комнату. Элиас Жуани расстался с ней у входа и устроился в кресле в небольшом зале, откуда ему было удобно наблюдать за происходящим. Минуты через две в комнату Марты вошла горничная.
— Жандармы… Спрашивают вас, мадам.
— Жандармы?
— Ну да, они здесь уже больше получаса.
— Хорошо, сейчас я переоденусь и спущусь. Марта принялась размышлять. Если предположить связь между убийством Лоретты Фабр и загадочным телефонным звонком Жуани, расклад будет следующий: чтобы нейтрализовать противника, Жуани не нашел ничего лучшего, чем ложный донос. И сколько бы ни продлился в жандармерии спровоцированный им спектакль, на это время у него будут развязаны руки. Хотя странно, почему секретный агент игнорирует дипломатическую неприкосновенность Ирвина. Или он не секретный агент? Тогда кто?
Марта приняла решение: в отсутствие Ирвина надо вести игру осторожнее и постараться предупредить его о той пакости, которую им подстроил Жуани. Последнего необходимо законсервировать в состоянии ожидания. От окна ее комнаты до заснеженного склона горы было несколько метров. Не колеблясь, она взобралась на подоконник, сгруппировалась и прыгнула. Приземлившись на четвереньки и заскользив вниз по склону. Марта очутилась перед окнами гостиничной кухни. Поваренок, заметив ее, начал хихикать.
— Тс-с! — приложила она палец к губам. — Ты испортишь мне розыгрыш.
Обогнув здание, она оказалась перед площадкой, на которой стоял грузовичок. Жандармов не было видно. Вероятно, они дожидались ее в холле.
Дени Мормац продавала почтовые открытки, когда перед ее носом вдруг появилась принцесса и, бросив: «Привет, Дени!» — направилась прямиком к комнатке за ширмой. Со вчерашнего ужина между ними установилось полное взаимопонимание.
Немного спустя продавщица подошла к посетительнице.
— Очень мило… — начала она.
— Рыбка моя, — прервала ее Марта, — давайте обойдемся без вступительных любезностей. Вы мне нужны. Чуть позднее я объясню, в чем дело. А сейчас, если вы готовы оказать мне помощь, сходите в мою гостиницу, как будто вам нужно отнести что-нибудь клиенту, поднимитесь ко мне в комнату — она не заперта, — возьмите костюм и пальто и принесите сюда.
— Но что происходит?
— Ничего серьезного, но надо торопиться. В гостинице вас все знают, и никто не удивится, застав вас на этаже. Только, ради бога, не упоминайте мое имя!
Все это было очень похоже на каприз принцессы. В действительности же, Марта опасалась, что им с Ирвином придется скрыться на некоторое время, а ее яркая куртка и спортивные штаны будут бросаться в глаза.
— Я принесу весь чемодан, это будет проще, — предложила Дени.
— Отличная идея. Тогда уж не забудьте обувь и чулки. Оставшись одна. Марта начала раздеваться. Когда на ней не осталось ничего, кроме трусиков, без тени смущения стала обшаривать комнату. На безделушки и картинки она даже не взглянула. Дешевка. В углу стоял столик с двумя ящиками, в замочной скважине торчал ключ. По прежнему не обременяя себя излишней щепетильностью. Марта обследовала содержимое одного из них: почтовые карточки, бумага для писем, конверты, счета. В другом ящике сверху лежала папка с разложенной по алфавиту корреспонденцией, а под ней папки со счетами, перепиской Дени с нотариусом из Сен-Бо-на, кадастровый план Куршевеля 1550 и соседнего с ним Куршевеля 1850 и, наконец, документ, подтверждающий право на собственность, датированный декабрем прошлого года, в котором шла речь о швейцарском домике и небольшом участке земли в горах. Место было помечено на карте крестиком и, судя по всему, могло оказаться самой высокогорной постройкой на склоне Лоза.
— Странная затея, — буркнула принцесса, запихивая все обратно.
Дверь магазина открылась, и послышались быстрые мужские шаги. Собрав последние остатки стыдливости, Марта спряталась за плетеным креслом.
Занавеска всколыхнулась, пропустив незнакомца среднего роста, разглядеть которого толком она не смогла.
— Кхе, кхе, — покашляла Марта, чтобы вовремя предупредить его о своем присутствии.
— А-а-а, ты здесь. Переезд завтра вечером. Я позвоню. Не стоит здесь задерживаться. Чао!
Произнеся эти слова, человек повернулся и вышел так же быстро, как и вошел.
Выскочив из своего укрытия, Марта подбежала к занавеске и отодвинула ее. Смуглолицый, довольно молодой человек — садился в машину. Минуты через три вернулась Дени.
— Я выбрала серый костюм и норковое манто, — объявила она, открывая чемодан. — Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Скажите, это из-за жандармов весь сыр-бор?
— Угу… Я думаю, это продолжение вашего вчерашнего приключения.
— Правда?
— Скорее всего, но у меня нет особого желания проверять, так ли это.
— Что вы собираетесь делать? Уехать из Куршевеля незаметно сейчас вряд ли возможно. Автобусы уже не ходят, а водители такси обедают.
— Не беспокойтесь, как-нибудь выпутаюсь. До скорой встречи!
Марта уже выходила, когда Дени окликнула ее.
— Меня никто не спрашивал?
— Нет, никто.
И принцесса переулками направилась к бензоколонке у въезда в город, чтобы там перехватить Ирвина. На каком-то из перекрестков мимо нее торжественно проехал белый тандерберд, и она, конечно же, не успела подать сигнал.
— Дьявол!
— Марта чуть не лопнула от досады. Немного позднее, пронаблюдав за проезжающим грузовичком с Ирвином в кабине, она вернулась в гостиницу «Три долины» и непринужденно вошла в ресторан. Персонал застыл с открытыми ртами. Каким образом она оказалась в костюме и норковом манто?.. Элиас Жуани обедал за столиком в одиночестве.
— Вы позволите, милый друг? Бокал-другой Old crow, и вы можете бежать в жандармерию с сообщением о моем возвращении.. Жуани сделал официальное лицо.
— Простите, мадам, но я не желаю обедать в обществе соучастницы убийства.
Пощечина прозвучала, словно выстрел, и в зале воцарилась напряженная тишина. Принцесса с улыбкой подозвала Анри, который никак не мог решить, как себя вести.
— Ну что же вы, Анри? Позвоните в мутьерскую жандармерию и сообщите, что я здесь. А затем принесите мне что-нибудь, я умираю от голода. Элиас Жуани швырнул салфетку на стол и вышел.
Офицер вел допрос со всей строгостью, что, правда, не мешало Ирвину непринужденно дымить сигаретой.
— Я спрашиваю вас, что вы делали вчера между двумя и , четырьмя часами дня?
— Я прекрасно слышал ваш вопрос. Просто перед тем, как ответить, я хочу знать, почему вас это интересует. Это мое право.
— Вопросы здесь задаю я.
— Отлично. В таком случае в указанный промежуток времени я был занят тем, что спускался на лыжах с вершину Солира в компании с приятелем. Без четверти три мы должны были быть в Куршевеле 1850.
— С каким приятелем?
— Неважно. Нас могли видеть вместе десятки людей.
— Неужели?! Так вы говорите без четверти три… И что дальше?
— Дальше? Ничего. Отель, виски и тутти куанти. Жандарм нахмурился.
— И все время в компании с одними и теми же приятелями?
— Нет, почему же. Один из них уехал.
— Да, да, да…
Наступила тишина. Сохраняя полное спокойствие, Ирвин не делал попыток ее нарушить.
— По правде говоря… — начал было следователь.
— По правде говоря, настало время сообщить мне, наконец, почему вы проявили ко мне подобное неуважение, подослав своих подчиненных. Такая манера обращения, как правило, свидетельствует о чем-то чрезвычайно серьезном. Если не об аресте, то, по крайней мере, о чем-то в этом роде.
— По правде говоря, — продолжил офицер, — на вас поступил донос.
— Вот как? От кого?
— Анонимный, по телефону.
Где-то в глубине сознания Ирвина забрезжила догадка.
— Анонимный… по телефону… Послушайте, вы сами с ним разговаривали?
— Да — — Держу пари, у него было раскатистое «р» и певучий акцент.
— Верно.
— Тогда можете не заниматься его поисками. Это обычный розыгрыш, и мы оба с вами стали жертвами.
Жандарм задохнулся от возмущения.
— Розыгрыш? Вы называете преступление розыгрышем?
— Преступление? Черт подери! Тогда это уже дурной тон. Но о каком преступлении речь? Заскрипела дверь. Ирвин повернул голову.
— Друзья встречаются вновь!
— воскликнул он. — Здравствуйте, месье, простите, забыл ваше имя. Дружище Пульес вами?
Марк наклонил голову в знак приветствия.
— Оставьте нас, — приказал он жандарму, и тот повиновался без промедления.
— Ого! — Ирвин улыбнулся. — Ваши приказания исполняются с необыкновенной быстротой. Я начинаю подозревать, что вы крупная фигура во французской жандармерии.
— Комиссар службы «D.S.T.» Жюльен Марк. А теперь, выяснив кто есть кто, поболтаем, Леруа.
— Прошу прощения. «Кто есть кто» — это очень интересно, но турист вы или должностное лицо, неплохо бы ставить перед фамилией коротенькое слово «месье». Вам это ничего не стоит, а во Франции так принято. Марк пристально посмотрел на Ирвина.
— Месье Леруа, — продолжал он, — я даже не надеялся, что вы согласитесь добровольно следовать за жандармами.
— Любопытство, комиссар, любопытство…
— А может быть, желание отплатить доносчику?
— И это тоже.
— Я слышал ваш разговор с аджюданом. Вам известно, кто на вас донес?
— Есть кое-какие подозрения.
— И если я попрошу поделиться ими со мной, вы, конечно же, откажетесь?
— Несомненно.
— Почему?
— Это дело касается только меня и этого типа.
— Не сомневайтесь, меня тоже. Предположим, что это блондин, очень элегантный, ездит в «триумфе» с финскими номерами. Я не ошибаюсь?
— За ваши предположения несете ответственность только вы сами.
— Отлично! Этот молодой человек начинает меня сильно интересовать. Вы вместе катаетесь на лыжах, вместе пьете, вместе завтракаете, и при первой возможности он подкладывает вам мину, на которой вы наверняка бы подорвались, если бы не были… тем, кто вы есть. Я склонен думать, что он знает о вас довольно мало. Вместо ответа Ирвин пожал плечами.
— И другой вывод, — продолжал Марк. — Этот «дружеский» поступок доказывает, что и ваш приятель имеет какое-то отношение к делу, которым я занимаюсь.
— Вы так думаете? Но чтобы укрепить вашу уверенность, я должен по меньшей мере знать, с чем связано это дело.
Марк опять пристально посмотрел на своего собеседника, но реагировать на последнюю фразу не стал.
— Меня очень заинтриговали ваши утренние гонки, месье Леруа.
— А-а, так это вы были в одной из тех двух машин!
— Да. В «опеле».
— А в другой наш друг Пулье?
— Господь с вами!.. Итак, я продолжаю. Вы доехали до Шамбери и там ловко сменили машину. Больше всего мне помешал ваш внезапный разворот на дороге в Монт-Ревар. Хотя я тоже сменил машину, там вы наверняка меня заметили. И все-таки за полчаса до этого я ухитрился заметить, как вы входили на почту в Экс-ле-Бене.
— Снимаю шляпу, комиссар. По части слежки у меня богатый опыт. Ваша была выше всяких похвал.
— Вы забрали корреспонденцию, адресованную Рене Пра?
— Ну что вы, за кого вы меня принимаете?
— Смейтесь сколько угодно, но тут-то я вас и поймаю. Присвоение удостоверения личности, нарушение тайны переписки — проступки достаточно серьезные, чтобы я смог заявить о них в Министерство иностранных дел и потребовать привлечь вас к ответственности. В глубине души Ирвин признал правоту комиссара.
— Требуйте, комиссар, требуйте.
— Все, что я требую от вас в настоящий момент, это рассказать, что вы сделали с незаконно присвоенной вами корреспонденцией: двумя письмами и пакетом.
— Вы мне не верите, — скорбно вздохнул Ирвин, — но я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите. Все правильно, я заходил на почту, но только для того, чтобы взять свои собственные письма. В остальном вы заблуждаетесь.
— На вашем месте я отвечал бы так же. Но ведь речь идет о безопасности Франции, подумайте об этом. И хотя я по-прежнему считаю ваше вмешательство неуместным, тем не менее отнюдь не причисляю вас к тому же лагерю, что и других разыскиваемых нами субъектов.
— Ну что ж, значит у меня еще есть шанс, — улыбнулся Ирвин, продолжая размышлять, каким образом содержимое пакета может угрожать безопасности Франции.
— Кстати, — заметил Ирвин, — вы могли бы расспросить самого Рене Пра, который находится в вашем распоряжении в тюрьме. Держу пари, его ответы будут точнее моих.
— Да-а, если бы это было так просто, — пробормотал комиссар. — Для начала сообщаю вам, что сегодня утром его выпустили в связи с прекращением уголовного дела. Далее, едва выйдя из тюрьмы, он набросился на стража порядка и измолотил его, продемонстрировав свое желание вернуться обратно. И, наконец, лично я считаю, что ничего особенно важного он не знает.
Считать, что Рене Пра ничего не знает!.. Тут уж комиссар переборщил.
— Это, конечно, моё личное мнение, — насмешливо произнес Ирвин. — Ладно, не будем больше об этом. Я, в свою очередь, по-прежнему весьма заинтригован содержанием того навета, из-за которого оказался здесь.
— Аджкэдан же сказал вам: преступление.
— Я слышал, что преступление, но какое, черт побери?
— Речь идет о молодой женщине, которую вы хорошо знаете.
Так же, как накануне, Ирвин автоматически подумал о Дени.
— Маленькая продавщица? Вчера вечером?
— Нет, молодая женщина, найденная задушенной в горах в окрестностях Куршевеля.
— И вы говорите, что я ее знаю?
— Пульс тоже так говорит. Это Лоретта Фабр.
— Проклятье!
Внезапно в голове Ирвина созрел план. Это была одна из его феноменальных особенностей: в критическую минуту мозг создавал в дали секунды то, на что в нормальном состоянии требовался день размышлений.
— Если мне не изменяет память, вы предлагали сотрудничество, комиссар. Предложение остается в силе?
— Разумеется.
— Тогда уточним некоторые моменты. Никаких бесед, совещаний, тайных сборищ не будет. Мы просто будем сопоставлять мои результаты с вашими. Договорились?
— Ну, если других вариантов нет…
— Нет. И в порядке взаимопомощи я попрошу вас об одолжении: распустите слух о том, что подозреваемый, задержанный жандармами, передан в руки правосудия.
— Нет ничего проще, — засмеялся Марк.
В дверь постучали, и на пороге появился аджюдан.
— Господин комиссар, Позвонили из Куршевеля: женщина вернулась в отель «Три долины».
Марк вопросительно посмотрел на Ирвина.
— Я думаю, — произнес последний, — надо послать двух ваших людей и задержать ее тоже. Играть так играть!
— Хорошо. Аджюдан, вы все поняли?
— И пожалуйста, в наручниках, — крикнул Ирвин, довольный, — что можно подшутить над Мартой, — иначе она выскользнет, как угорь…
Аджюдан кивнул, раздумывая, не лишился ли этот тип рассудка, но как ни в чем не бывало отдал приказ, не забыв упомянуть о наручниках.
— А теперь, комиссар, я хотел бы, если возможно, узнать подробности убийства Лоретты Фабр.
* * *
К концу дня прибыла принцесса в сопровождении двух ангелов-хранителей. Она смеялась, как сумасшедшая.
— Ты знаешь, что со мной произошло? — кинулась она к Ирвину, потрясая наручниками. — С тех пор, как на меня надели эти кандалы, я постоянно борюсь с желанием почесать себе спину. Но оно оказалось сильнее меня, и мне приходилось всю дорогу обращаться к этому милому человеку с большими усами, чтобы он чесал и чесал… Боже! Никогда так не смеялась!
— Мне кажется, вас постигла неудача, — произнес комиссар, насмешливо глядя на Ирвина.
* * *
Элиас Жуани не чувствовал себя удовлетворенным, хотя и прошел слух, что Ирвина взяли под стражу, а арест принцессы с торжественным надеванием наручников (вещь совершенно невообразимая по отношению к женщине!) произошел на его собственных глазах. Жуани не мог понять источника своей тревоги.
Со вчерашнего дня у него появилась уверенность, что поиски нужно вести у Дени Мормац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Принцесса Марта отнюдь не изумилась, когда Элиас Жуани внезапно вспомнил, что ему срочно нужно позвонить.
— Я на минутку и сейчас же вернусь, — крикнул он, поспешно удаляясь.
Они находились у начала канатной дороги. В ожидании возвращения Жуани Марта глазела на спортсменов, прибывающих на соревнования по скоростному спуску на приз французской федерации лыжного спорта.
Как ни странно, Жуани действительно отсутствовал не больше трех минут. Когда он вернулся, смущенный тем, что заставил ждать столь очаровательную даму, принцесса призадумалась: не собирается ли он сыграть какую-нибудь шутку с нею и Ирвином?
Она была не далека от истины: Элиас Жуани позвонил ни больше ни меньше как в полицию и объявил их организаторами убийства Лоретты фабр.
Прогулка прошла без приключений. Финн был галантен в пределах хорошего тона и не позволял себе вольностей, санкционированных Мартой. Тем не менее она насторожилась: после телефонного звонка в его поведении что-то неуловимо изменилось.
Вернувшись около полудня в отель, принцесса сразу заметила серый грузовичок, стоящий на площадке, но, не придав этому значения, поднялась в свою комнату. Элиас Жуани расстался с ней у входа и устроился в кресле в небольшом зале, откуда ему было удобно наблюдать за происходящим. Минуты через две в комнату Марты вошла горничная.
— Жандармы… Спрашивают вас, мадам.
— Жандармы?
— Ну да, они здесь уже больше получаса.
— Хорошо, сейчас я переоденусь и спущусь. Марта принялась размышлять. Если предположить связь между убийством Лоретты Фабр и загадочным телефонным звонком Жуани, расклад будет следующий: чтобы нейтрализовать противника, Жуани не нашел ничего лучшего, чем ложный донос. И сколько бы ни продлился в жандармерии спровоцированный им спектакль, на это время у него будут развязаны руки. Хотя странно, почему секретный агент игнорирует дипломатическую неприкосновенность Ирвина. Или он не секретный агент? Тогда кто?
Марта приняла решение: в отсутствие Ирвина надо вести игру осторожнее и постараться предупредить его о той пакости, которую им подстроил Жуани. Последнего необходимо законсервировать в состоянии ожидания. От окна ее комнаты до заснеженного склона горы было несколько метров. Не колеблясь, она взобралась на подоконник, сгруппировалась и прыгнула. Приземлившись на четвереньки и заскользив вниз по склону. Марта очутилась перед окнами гостиничной кухни. Поваренок, заметив ее, начал хихикать.
— Тс-с! — приложила она палец к губам. — Ты испортишь мне розыгрыш.
Обогнув здание, она оказалась перед площадкой, на которой стоял грузовичок. Жандармов не было видно. Вероятно, они дожидались ее в холле.
Дени Мормац продавала почтовые открытки, когда перед ее носом вдруг появилась принцесса и, бросив: «Привет, Дени!» — направилась прямиком к комнатке за ширмой. Со вчерашнего ужина между ними установилось полное взаимопонимание.
Немного спустя продавщица подошла к посетительнице.
— Очень мило… — начала она.
— Рыбка моя, — прервала ее Марта, — давайте обойдемся без вступительных любезностей. Вы мне нужны. Чуть позднее я объясню, в чем дело. А сейчас, если вы готовы оказать мне помощь, сходите в мою гостиницу, как будто вам нужно отнести что-нибудь клиенту, поднимитесь ко мне в комнату — она не заперта, — возьмите костюм и пальто и принесите сюда.
— Но что происходит?
— Ничего серьезного, но надо торопиться. В гостинице вас все знают, и никто не удивится, застав вас на этаже. Только, ради бога, не упоминайте мое имя!
Все это было очень похоже на каприз принцессы. В действительности же, Марта опасалась, что им с Ирвином придется скрыться на некоторое время, а ее яркая куртка и спортивные штаны будут бросаться в глаза.
— Я принесу весь чемодан, это будет проще, — предложила Дени.
— Отличная идея. Тогда уж не забудьте обувь и чулки. Оставшись одна. Марта начала раздеваться. Когда на ней не осталось ничего, кроме трусиков, без тени смущения стала обшаривать комнату. На безделушки и картинки она даже не взглянула. Дешевка. В углу стоял столик с двумя ящиками, в замочной скважине торчал ключ. По прежнему не обременяя себя излишней щепетильностью. Марта обследовала содержимое одного из них: почтовые карточки, бумага для писем, конверты, счета. В другом ящике сверху лежала папка с разложенной по алфавиту корреспонденцией, а под ней папки со счетами, перепиской Дени с нотариусом из Сен-Бо-на, кадастровый план Куршевеля 1550 и соседнего с ним Куршевеля 1850 и, наконец, документ, подтверждающий право на собственность, датированный декабрем прошлого года, в котором шла речь о швейцарском домике и небольшом участке земли в горах. Место было помечено на карте крестиком и, судя по всему, могло оказаться самой высокогорной постройкой на склоне Лоза.
— Странная затея, — буркнула принцесса, запихивая все обратно.
Дверь магазина открылась, и послышались быстрые мужские шаги. Собрав последние остатки стыдливости, Марта спряталась за плетеным креслом.
Занавеска всколыхнулась, пропустив незнакомца среднего роста, разглядеть которого толком она не смогла.
— Кхе, кхе, — покашляла Марта, чтобы вовремя предупредить его о своем присутствии.
— А-а-а, ты здесь. Переезд завтра вечером. Я позвоню. Не стоит здесь задерживаться. Чао!
Произнеся эти слова, человек повернулся и вышел так же быстро, как и вошел.
Выскочив из своего укрытия, Марта подбежала к занавеске и отодвинула ее. Смуглолицый, довольно молодой человек — садился в машину. Минуты через три вернулась Дени.
— Я выбрала серый костюм и норковое манто, — объявила она, открывая чемодан. — Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Скажите, это из-за жандармов весь сыр-бор?
— Угу… Я думаю, это продолжение вашего вчерашнего приключения.
— Правда?
— Скорее всего, но у меня нет особого желания проверять, так ли это.
— Что вы собираетесь делать? Уехать из Куршевеля незаметно сейчас вряд ли возможно. Автобусы уже не ходят, а водители такси обедают.
— Не беспокойтесь, как-нибудь выпутаюсь. До скорой встречи!
Марта уже выходила, когда Дени окликнула ее.
— Меня никто не спрашивал?
— Нет, никто.
И принцесса переулками направилась к бензоколонке у въезда в город, чтобы там перехватить Ирвина. На каком-то из перекрестков мимо нее торжественно проехал белый тандерберд, и она, конечно же, не успела подать сигнал.
— Дьявол!
— Марта чуть не лопнула от досады. Немного позднее, пронаблюдав за проезжающим грузовичком с Ирвином в кабине, она вернулась в гостиницу «Три долины» и непринужденно вошла в ресторан. Персонал застыл с открытыми ртами. Каким образом она оказалась в костюме и норковом манто?.. Элиас Жуани обедал за столиком в одиночестве.
— Вы позволите, милый друг? Бокал-другой Old crow, и вы можете бежать в жандармерию с сообщением о моем возвращении.. Жуани сделал официальное лицо.
— Простите, мадам, но я не желаю обедать в обществе соучастницы убийства.
Пощечина прозвучала, словно выстрел, и в зале воцарилась напряженная тишина. Принцесса с улыбкой подозвала Анри, который никак не мог решить, как себя вести.
— Ну что же вы, Анри? Позвоните в мутьерскую жандармерию и сообщите, что я здесь. А затем принесите мне что-нибудь, я умираю от голода. Элиас Жуани швырнул салфетку на стол и вышел.
Офицер вел допрос со всей строгостью, что, правда, не мешало Ирвину непринужденно дымить сигаретой.
— Я спрашиваю вас, что вы делали вчера между двумя и , четырьмя часами дня?
— Я прекрасно слышал ваш вопрос. Просто перед тем, как ответить, я хочу знать, почему вас это интересует. Это мое право.
— Вопросы здесь задаю я.
— Отлично. В таком случае в указанный промежуток времени я был занят тем, что спускался на лыжах с вершину Солира в компании с приятелем. Без четверти три мы должны были быть в Куршевеле 1850.
— С каким приятелем?
— Неважно. Нас могли видеть вместе десятки людей.
— Неужели?! Так вы говорите без четверти три… И что дальше?
— Дальше? Ничего. Отель, виски и тутти куанти. Жандарм нахмурился.
— И все время в компании с одними и теми же приятелями?
— Нет, почему же. Один из них уехал.
— Да, да, да…
Наступила тишина. Сохраняя полное спокойствие, Ирвин не делал попыток ее нарушить.
— По правде говоря… — начал было следователь.
— По правде говоря, настало время сообщить мне, наконец, почему вы проявили ко мне подобное неуважение, подослав своих подчиненных. Такая манера обращения, как правило, свидетельствует о чем-то чрезвычайно серьезном. Если не об аресте, то, по крайней мере, о чем-то в этом роде.
— По правде говоря, — продолжил офицер, — на вас поступил донос.
— Вот как? От кого?
— Анонимный, по телефону.
Где-то в глубине сознания Ирвина забрезжила догадка.
— Анонимный… по телефону… Послушайте, вы сами с ним разговаривали?
— Да — — Держу пари, у него было раскатистое «р» и певучий акцент.
— Верно.
— Тогда можете не заниматься его поисками. Это обычный розыгрыш, и мы оба с вами стали жертвами.
Жандарм задохнулся от возмущения.
— Розыгрыш? Вы называете преступление розыгрышем?
— Преступление? Черт подери! Тогда это уже дурной тон. Но о каком преступлении речь? Заскрипела дверь. Ирвин повернул голову.
— Друзья встречаются вновь!
— воскликнул он. — Здравствуйте, месье, простите, забыл ваше имя. Дружище Пульес вами?
Марк наклонил голову в знак приветствия.
— Оставьте нас, — приказал он жандарму, и тот повиновался без промедления.
— Ого! — Ирвин улыбнулся. — Ваши приказания исполняются с необыкновенной быстротой. Я начинаю подозревать, что вы крупная фигура во французской жандармерии.
— Комиссар службы «D.S.T.» Жюльен Марк. А теперь, выяснив кто есть кто, поболтаем, Леруа.
— Прошу прощения. «Кто есть кто» — это очень интересно, но турист вы или должностное лицо, неплохо бы ставить перед фамилией коротенькое слово «месье». Вам это ничего не стоит, а во Франции так принято. Марк пристально посмотрел на Ирвина.
— Месье Леруа, — продолжал он, — я даже не надеялся, что вы согласитесь добровольно следовать за жандармами.
— Любопытство, комиссар, любопытство…
— А может быть, желание отплатить доносчику?
— И это тоже.
— Я слышал ваш разговор с аджюданом. Вам известно, кто на вас донес?
— Есть кое-какие подозрения.
— И если я попрошу поделиться ими со мной, вы, конечно же, откажетесь?
— Несомненно.
— Почему?
— Это дело касается только меня и этого типа.
— Не сомневайтесь, меня тоже. Предположим, что это блондин, очень элегантный, ездит в «триумфе» с финскими номерами. Я не ошибаюсь?
— За ваши предположения несете ответственность только вы сами.
— Отлично! Этот молодой человек начинает меня сильно интересовать. Вы вместе катаетесь на лыжах, вместе пьете, вместе завтракаете, и при первой возможности он подкладывает вам мину, на которой вы наверняка бы подорвались, если бы не были… тем, кто вы есть. Я склонен думать, что он знает о вас довольно мало. Вместо ответа Ирвин пожал плечами.
— И другой вывод, — продолжал Марк. — Этот «дружеский» поступок доказывает, что и ваш приятель имеет какое-то отношение к делу, которым я занимаюсь.
— Вы так думаете? Но чтобы укрепить вашу уверенность, я должен по меньшей мере знать, с чем связано это дело.
Марк опять пристально посмотрел на своего собеседника, но реагировать на последнюю фразу не стал.
— Меня очень заинтриговали ваши утренние гонки, месье Леруа.
— А-а, так это вы были в одной из тех двух машин!
— Да. В «опеле».
— А в другой наш друг Пулье?
— Господь с вами!.. Итак, я продолжаю. Вы доехали до Шамбери и там ловко сменили машину. Больше всего мне помешал ваш внезапный разворот на дороге в Монт-Ревар. Хотя я тоже сменил машину, там вы наверняка меня заметили. И все-таки за полчаса до этого я ухитрился заметить, как вы входили на почту в Экс-ле-Бене.
— Снимаю шляпу, комиссар. По части слежки у меня богатый опыт. Ваша была выше всяких похвал.
— Вы забрали корреспонденцию, адресованную Рене Пра?
— Ну что вы, за кого вы меня принимаете?
— Смейтесь сколько угодно, но тут-то я вас и поймаю. Присвоение удостоверения личности, нарушение тайны переписки — проступки достаточно серьезные, чтобы я смог заявить о них в Министерство иностранных дел и потребовать привлечь вас к ответственности. В глубине души Ирвин признал правоту комиссара.
— Требуйте, комиссар, требуйте.
— Все, что я требую от вас в настоящий момент, это рассказать, что вы сделали с незаконно присвоенной вами корреспонденцией: двумя письмами и пакетом.
— Вы мне не верите, — скорбно вздохнул Ирвин, — но я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите. Все правильно, я заходил на почту, но только для того, чтобы взять свои собственные письма. В остальном вы заблуждаетесь.
— На вашем месте я отвечал бы так же. Но ведь речь идет о безопасности Франции, подумайте об этом. И хотя я по-прежнему считаю ваше вмешательство неуместным, тем не менее отнюдь не причисляю вас к тому же лагерю, что и других разыскиваемых нами субъектов.
— Ну что ж, значит у меня еще есть шанс, — улыбнулся Ирвин, продолжая размышлять, каким образом содержимое пакета может угрожать безопасности Франции.
— Кстати, — заметил Ирвин, — вы могли бы расспросить самого Рене Пра, который находится в вашем распоряжении в тюрьме. Держу пари, его ответы будут точнее моих.
— Да-а, если бы это было так просто, — пробормотал комиссар. — Для начала сообщаю вам, что сегодня утром его выпустили в связи с прекращением уголовного дела. Далее, едва выйдя из тюрьмы, он набросился на стража порядка и измолотил его, продемонстрировав свое желание вернуться обратно. И, наконец, лично я считаю, что ничего особенно важного он не знает.
Считать, что Рене Пра ничего не знает!.. Тут уж комиссар переборщил.
— Это, конечно, моё личное мнение, — насмешливо произнес Ирвин. — Ладно, не будем больше об этом. Я, в свою очередь, по-прежнему весьма заинтригован содержанием того навета, из-за которого оказался здесь.
— Аджкэдан же сказал вам: преступление.
— Я слышал, что преступление, но какое, черт побери?
— Речь идет о молодой женщине, которую вы хорошо знаете.
Так же, как накануне, Ирвин автоматически подумал о Дени.
— Маленькая продавщица? Вчера вечером?
— Нет, молодая женщина, найденная задушенной в горах в окрестностях Куршевеля.
— И вы говорите, что я ее знаю?
— Пульс тоже так говорит. Это Лоретта Фабр.
— Проклятье!
Внезапно в голове Ирвина созрел план. Это была одна из его феноменальных особенностей: в критическую минуту мозг создавал в дали секунды то, на что в нормальном состоянии требовался день размышлений.
— Если мне не изменяет память, вы предлагали сотрудничество, комиссар. Предложение остается в силе?
— Разумеется.
— Тогда уточним некоторые моменты. Никаких бесед, совещаний, тайных сборищ не будет. Мы просто будем сопоставлять мои результаты с вашими. Договорились?
— Ну, если других вариантов нет…
— Нет. И в порядке взаимопомощи я попрошу вас об одолжении: распустите слух о том, что подозреваемый, задержанный жандармами, передан в руки правосудия.
— Нет ничего проще, — засмеялся Марк.
В дверь постучали, и на пороге появился аджюдан.
— Господин комиссар, Позвонили из Куршевеля: женщина вернулась в отель «Три долины».
Марк вопросительно посмотрел на Ирвина.
— Я думаю, — произнес последний, — надо послать двух ваших людей и задержать ее тоже. Играть так играть!
— Хорошо. Аджюдан, вы все поняли?
— И пожалуйста, в наручниках, — крикнул Ирвин, довольный, — что можно подшутить над Мартой, — иначе она выскользнет, как угорь…
Аджюдан кивнул, раздумывая, не лишился ли этот тип рассудка, но как ни в чем не бывало отдал приказ, не забыв упомянуть о наручниках.
— А теперь, комиссар, я хотел бы, если возможно, узнать подробности убийства Лоретты Фабр.
* * *
К концу дня прибыла принцесса в сопровождении двух ангелов-хранителей. Она смеялась, как сумасшедшая.
— Ты знаешь, что со мной произошло? — кинулась она к Ирвину, потрясая наручниками. — С тех пор, как на меня надели эти кандалы, я постоянно борюсь с желанием почесать себе спину. Но оно оказалось сильнее меня, и мне приходилось всю дорогу обращаться к этому милому человеку с большими усами, чтобы он чесал и чесал… Боже! Никогда так не смеялась!
— Мне кажется, вас постигла неудача, — произнес комиссар, насмешливо глядя на Ирвина.
* * *
Элиас Жуани не чувствовал себя удовлетворенным, хотя и прошел слух, что Ирвина взяли под стражу, а арест принцессы с торжественным надеванием наручников (вещь совершенно невообразимая по отношению к женщине!) произошел на его собственных глазах. Жуани не мог понять источника своей тревоги.
Со вчерашнего дня у него появилась уверенность, что поиски нужно вести у Дени Мормац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10