Из файлов, которые он бегло просмотрел на компьютере сегодня утром, Дэвид узнал, что у Скарпелли имелся другой подрядчик, который уже приходил осматривать эту собственность, но на него были возложены невыполнимые обязательства. Дэвид начал сомневаться в возможностях и этого подрядчика. Здание находилось в ужасном состоянии.
Малдун эхом вторил Дэвиду, выражавшему большую озабоченность по поводу реальности этого проекта, когда они ходили по заводу, но вместе с тем заверял господина Скарпелли в том, что не было еще такого дела, с которым бы он не справился. Одно было плохо — денег на восстановление предприятия требовалось значительно больше, чем предполагалось раньше. Скарпелли пожимал плечами. Новость эта его отнюдь не шокировала. Он лишь жестом указал на контору Малдуна, находившуюся на первом этаже, как бы приглашая всех отдохнуть и обсудить подробности дела.
Ожидая подхода очень старого грузового лифта, который, казалось, пробирался на восьмой этаж из глубины веков, Дэвид осматривал помещение, пытаясь представить себе вид новых офисов издательского центра еще не родившегося журнала. Этот этаж как раз и предполагалось переоборудовать под издательство. Дэвид уже видел подобные превращения, но все же каждый раз восхищался способностью таких людей, как Малдун, преображать старые сырые помещения в современные и вполне приличные центры бизнеса.
Он снова вернулся к действительности, когда услышал вопрос Скарпелли:
— А как обстоят дела с лифтами? Инженер уже побывал здесь?
Малдун одобрительно ответил:
— Нет еще, господин Скарпелли. Эти «институтские мальчики» всегда находят уважительную причину для того, чтобы не выполнять работу вовремя. Этот шутник утверждает, что занят другим подрядом, который отнимает у него больше времени, чем он думал.
— Это задержит начало работ здесь?
— Боюсь, что да, господин Скарпелли. Кое-какое оборудование, которое я собираюсь завезти сюда, довольно громоздкое. Не уверен, что эти старые развалюхи смогут поднять его. Надо сначала проверить лифты. Им, наверное, уже сто лет в обед.
По звукам, доносившимся из шахты лифта, Дэвид предположил, что, скорее всего, лифты давно никто не смазывал. Он уже собирался предложить всем спуститься в контору по лестнице, но в последний момент передумал. По известным причинам Дэвид не мог допустить проявления слабости или страха, особенно в глазах Скарпелли. Он молча проклинал итальянца за то, что тот заставляет его быть мужественным. Множество людей чувствуют себя не в своей тарелке в лифтах. И нечего тут стесняться. Но тем не менее он отбросил все эти уважительные причины.
В конце концов, он не раз пользовался лифтами, которые скрипели даже похуже этого. И ни один из них ни разу не сломался. Кроме того, Малдун, возможно, уже проверял грузоподъемность лифта. «Да не такие уж мы и тяжелые: втроем весим не более двухсот килограммов», — успокоил он себя.
Конечно, это логическое сопоставление фактов ничуть не успокоило нервы Дэвида. Лифт наконец прибыл. Малдун открыл внешние деревянные двери, а затем, распахнув внутренние двери грузовой кабины лифта, шагнул внутрь без тени сомнения. Скарпелли тут же последовал его примеру, и они оба повернулись к Дэвиду, вопросительно глядя на него. Вандемарк хотел придумать, что выронил что-то, пока они ходили по заводу, и сказать, что присоединится к ним в конторе внизу, как только найдет оставленную вещь. Но он колебался слишком долго, и Малдун по его глазам понял, что молодой юрист нервничает.
— Пошли, мальчик, лифт не кусается. Я уже гонял тут вверх-вниз всю неделю. Все нормально, — сказал он, словно бросив перчатку, как это делали, вызывая соперника на дуэль. Он ждал ответа Дэвида, стоя у пульта управления.
Дэвид заметил со смешанным чувством смущения и облегчения, что на пульте стояла кнопка управления от более современных лифтов. Это был положительный знак и неопровержимое доказательство того, что на этих лифтах кто-то работал за последние пятьдесят лет. Дэвид ступил в кабину с какой-то горестной улыбкой, маскировавшей его раздражение, словно он почувствовал запах смерти. Будь проклят этот Малдун. Это он выставил его в таком неприглядном свете перед клиентом.
Малдун, смакуя смущение Вандемарка, захлопнул двери лифта и нажал на кнопку первого этажа. Невидимые механизмы лифта с шумом стали спускать кабину вниз. Не успели пассажиры спуститься на один этаж, как кабину затрясло.
Лифт стал дергаться то вверх, то вниз. Затем звук лопнувшей гигантской струны сменил жуткий скрежет, донесшийся сверху, Дэвид встревоженно отступил к задней стенке кабины, чувствуя полнейшую беспомощность. Сейчас не время обвинять друг друга.
Малдун стоял в оцепенении, глядя куда-то вверх на невидимые провода, шестерни и мотор. Скарпелли с неожиданным проворством кинулся к панели управления лифтом, оттолкнув Малдуна.
— Подвинься, жирный дурак! — закричал он и ударил кулаком по кнопке экстренной остановки. Лифт немедленно прекратил дергаться, и кабина наполнилась звуком аварийной сирены. Малдун потерял равновесие и упал возле двери. Он пытался встать на ноги, желая восстановить утраченное достоинство.
— Черт побери, мистер Скарпелли, я как раз собирался это сделать. Мне не надо было...
Скарпелли не обратил никакого внимания на увещевания толстяка. Они с Дэвидом вслушивались в непрекращающийся зловещий скрежет металла, который доносился откуда-то сверху сквозь продолжающийся вой сирены. Какое-то шестое чувство подсказывало им, что сейчас произойдет, и они оба плотно прижались к стенам кабины. Малдун все еще пытался убедить Скарпелли в том, что он контролирует ситуацию, когда первая секция подъемника лифта пробила потолок кабины.
В лифт вломилось что-то похожее на опорную стойку, хотя Дэвид не был в этом уверен. Ему больше так и не удалось рассмотреть ее. Стойка проломила крышу и похоронила себя в Малдуне. Она пронзила насквозь его правую грудную мышцу, проникла в грудную клетку и наконец остановилась, частично выехав наружу. Малдун стоял на своем прежнем месте, уставившись на Скарпелли и Дэвида, пытаясь что-то сказать.
Кровь из него била фонтаном. Его губы шевелились, но ничему членораздельному уже не суждено было сорваться с них. Скарпелли и Дэвид с ужасом наблюдали за этим потоком слов умирающего человека, даже не пытаясь понять, что тот хотел сказать. Дэвид ощутил непреодолимое желание освободиться от сегодняшнего завтрака, которое, однако, быстро прошло. Не было времени, ибо через считанные секунды после падения крепежной стойки в кабину рухнула остальная часть сломавшегося механизма. Каждый мускул Дэвида мгновенно напрягся, сопротивляясь смерти, если, конечно, она уже пришла.
Грязь и пыль, скопившаяся за пятьдесят лет, обрушилась вниз ослепляющим облаком, затрудняющим дыхание, вслед за упавшим механизмом. Но, словно в подтверждение теории вероятности, ни один из десятков осколков от сломавшегося механизма, градом сыпавшихся в образовавшийся проход, не попали ни в Скарпелли, ни в Вандемарка. Удивительно, но оба остались целы и невредимы.
Через несколько мгновений Дэвид уже мог видеть, что происходит вокруг. Скарпелли оказался удачливее. Коротышка-итальянец все еще тер глаза, совершенно не подозревая о зрелище, которое предстало перед Дэвидом. Молодой юрист в мгновение ока понял всю трагичность возникшей ситуации.
В потолке и полу кабины зияли огромные дыры. Два толстых троса, опережая друг друга, стремительно скользили вниз сквозь эти отверстия. Малдуна нигде не было видно. Лишь кровь, разбрызганная по кабине, являлась немым свидетельством его недавнего присутствия здесь.
Внезапно они услышали, будто что-то чиркнуло сзади лифта, за той стенкой, к которой прижимался Дэвид. Что это было?
Нет! Только не это! Неужели противовес?!
Противовес с размаху ударился в то, что осталось наверху от подъемного механизма лифта и словно во что-то влип. Дэвид услышал резкий звук лопнувших тросов где-то сверху и метнулся в угол кабины. Скарпелли все еще тер глаза, когда толстые тросы, внезапно освободившись от противовеса, устремились вниз сквозь то, что осталось от пола лифта. Затем Джозеф Скарпелли увидел, как трос отрубил его вытянутую правую руку и продолжил свое разрушительное падение. Широко раскрытыми глазами итальянский бизнесмен уставился на окровавленный обрубок руки, удивляясь, почему он не испытывает боли. Внезапный приступ головокружения свалил его с ног. Потеряв равновесие, он упал прямо в дыру в полу. После чего молча пролетел семь этажей в смертоносную бездну.
Дэвиду был слышен глухой звук полета Скарпелли в вечность. Он не мог припомнить какой-нибудь другой звук, который бы поразил его так сильно. Ни звук падающего подъемника, ни Малдун или провода... Он забился в угол кабины, словно хотел распластаться по стенкам, вжаться в них. Усилия его оправдались. Он все еще был жив. Но сколько это может продолжаться?
Как можно спокойнее он осмотрел все, что его окружало. Ничего хорошего ждать не приходилось. То, что осталось от пола, сильно накренилось по направлению к зияющей в центре дыре. Стенки кабины во многих местах расслоились, и огромные куски их держались лишь по углам.
Тоненький лучик дневного света пробивался сквозь дыру в потолке. Все вокруг было забрызгано кровью. Если в лифте и осталось такое место, где было менее опасно, все равно перебраться туда из-за скользкого пола очень трудно.
Дэвид решил, что единственное, что ему остается, — это сидеть тихо и ждать помощи. После того как рухнул подъемник, вой сирены прекратился, но, наверняка, кто-нибудь на улице все-таки слышал ее и весь этот ужасный грохот. Вообще-то, кто-нибудь мог бы прийти, чтобы поинтересоваться, что случилось, и прислать помощь. Но была суббота... Да и не так много людей прогуливается по улицам возле этого заброшенного здания в выходной. Дэвид внезапно понял, что обречен провести здесь всю ночь.
Кристина в конце концов позвонит отцу и сообщит, что Дэвид не вернулся домой. Господин Лоув пришлет сюда кого-нибудь посмотреть, здесь ли он и не случилось ли чего. Рано или поздно они приедут за ним. Все, что ему остается, — это сохранять спокойствие и равновесие. Он как-нибудь переживет этот кошмар.
Так он там и сидел в тусклом свете дня, размышляя о том, что могли думать Скарпелли и Малдун перед смертью. У него не было ни малейшего сомнения в том, что оба мертвы. Были ли у них перед смертью какие-то вспышки обостренного сознания или озарения? Или они как-то пытались скрыть свой страх и панику перед смертью, зная, что Дэвид является свидетелем их кончины? Вандемарку было ясно, что никогда не узнает ответа. Мертвецы уже ничего не расскажут.
Неожиданный треск, опять донесшийся сверху, насторожил Дэвида. Он так испугался, что едва не выпустил из рук поручни, в которые вцепился во время этого смертельно опасного дождя из падающих механизмов и железа. Треск также сопровождался каким-то скрежетом и грохотом. Господи, неужели там еще что-то осталось, что может упасть?...
Дэвид понимал, что не сможет просто так вот сидеть и ждать, ждать, возможно, даже долгие часы, того, что еще может произойти. Он осторожно придвинулся к переднему краю кабины, мертвой хваткой вцепившись в поручень. Приблизившись к стене, он заглянул в дыру в потолке.
Так и есть. Противовес. Он все еще ненадежно висит на месте рухнувшего подъемника, поддерживаемый оставшимися опорными балками, выдранными из задней стены. Сколько эта штука может весить? По меньшей мере полтонны, может быть, даже больше. Если она упадет, то разнесет вдребезги заднюю часть лифта. Говорить «если» было бы неправильно — совершенно очевидно, что долго он не провисит. Дэвид передвинулся к передней части лифта, ближе к пульту управления, от которого теперь совершенно нет пользы.
Или он еще мог пригодиться?
Над пультом находилась маленькая прямоугольная дверца. Может быть, за ней телефон? Дэвид осторожно придвинулся к ней и, ломая ногти, наконец открыл ее. Телефон, вероятно, все равно бы не работал, даже если бы трубка и была, но она отсутствовала. Дэвид присел, изможденный и вынужденный подчиниться судьбе. Похоже, ему придется пройти все круги ада. Он снова сидел и ждал, когда кто-нибудь придет и спасет его. Только теперь он размышлял, смогут ли спасатели прийти вовремя. Немного подумав, Дэвид пришел к выводу, что до сих пор тормоза безопасности лифта вели себя просто прекрасно. Сработают ли они нормально, когда противовес ударится о кабину? В этом он сомневался. Дэвид решил, что если его не спасут раньше, чем обрушится противовес, он умрет. Все очень просто.
Он закрыл глаза и попытался вспомнить какую-нибудь молитву, которую знал в детстве. Его родители никогда не были слишком религиозны, да и тетушка Руфь, к которой он потом переехал жить, тоже. Фактически ему удалось заучить только несколько молитв — от другой его тети, которая приезжала навестить его, когда ему было пять или шесть лет. Он мог прочитать наизусть только пять разных стихов, обращенных к Господу. Тетя Ширли любила, когда в конце ее двухнедельного визита он мог читать молитвы. Но все ее огромные усилия оказались напрасны. Сейчас, когда он действительно нуждался в слове Божьем, ничего не шло на ум.
Скрежет металла возобновился. Это действовало Дэвиду на нервы. И как он ни старался не обращать внимания на эти роковые звуки, это ему не удавалось.
Он заставил себя расслабиться, надеясь забыться. Мысли сразу же перенесли его к жене и дочери.
Что Крис и Дженни будут делать, если ему не удастся выбраться отсюда? Выйдет ли Кристина снова замуж? Будет ли Дженни называть нового отца «папочкой»?
Глупо думать об этом. Дэвид Вандемарк был все еще жив и упорно стремился сохранить свою жизнь. Он пока не знал, как это сделать, но не терял надежды выкарабкаться из этой ситуации. И неважно, что все эти неприятности слишком затянулись. Разве не восхищался он всего лишь несколько часов назад тем, как прекрасна жизнь? Восхитительная жизнь не обязательно приводит к такому дрянному концу.
Мысли Дэвида были прерваны ужасающим звуком ломающегося металла. Все. Это конец. Он зажмурился и весь сжался в комок. Дэвид лишь смутно представлял, что именно происходило, когда противовес, пробив кабину лифта, увлек ее за собой вниз. Все, что он чувствовал — это страх падения. Страх. Словно какое-то бешеное, только что вырвавшееся на свободу существо вселилось в него. Его глаза широко открылись, и вырвался нечеловеческий крик ужаса. Казалось, что этот предсмертный крик будет длиться вечно... Наполняя душу ужасом и эхом отдаваясь в шахте лифта, сверху надвигался звук летящей огромной гири. Казалось, что мозг Дэвида вот-вот лопнет, как стекло, от неистовой силы этого завывания. Его мир взорвался и превратился во всепоглощающую боль. Дух, стоны которого предвещают смерть, затих. Воцарились тьма и безмолвие.
Глава 8
14 июля 1989 года.
Мемориал-парк, Вашингтон.
— Вандемарк, конечно, выжил, но это была изрядная переделка, имевшая неожиданный поворот через некоторое время.
Айра замолчал. Они с Видой проходили мимо Мемориала и наблюдали за прогуливающимися неподалеку туристами.
— Они фактически потеряли его на операционном столе. Его сердце остановилось. Правда, им удалось запустить его снова. Заставили тикать его мотор.
Вида взглянула на своего нового напарника, наполовину слушая его, наполовину думая о нем.
— Вы сказали, всем было бы лучше, если бы его не стало...
— Да, иногда я так думаю. Если бы Вандемарк сыграл в ящик, может быть тогда ни вы, ни я не занимались бы такой неблагодарной работой. А жертвы Вандемарка были бы все еще живы. Вот что я имел в виду.
Айра повернулся к Виде:
— Черт возьми, мы бы этого не хотели! От этих слов у Виды отвисла челюсть.
— Вы что же, хотите сказать, что Вандемарк всем сделал большую услугу, убив, как вы сказали, восемнадцать человек?
— Насколько мне известно, это так. В некотором смысле те убийства обществу были только на пользу. Именно на пользу. Но позвольте мне рассказывать дальше, о'кей?
— Я надеюсь, вы не обиделись, что я вас перебила, но то, как вы все это излагаете, начинает меня доставать. Вы уже битый час пичкаете меня подробностями этого дела, а я до сих пор даже не знаю, кого же Вандемарк убил.
— Именно поэтому я и хочу, чтобы вы как можно точнее поняли, что это за птица, за которой мы гоняемся. Вы должны знать, с кем имеете дело, до того как начнете выслеживать его.
Вида покачала головой и, улыбнувшись, подняла обе руки:
— Хорошо, сдаюсь. Вы — начальник. Расскажите мне о том, что с Вандемарком было в больнице.
Айра неуклюже опустился на скамейку, не сводя глаз с вьетнамского Мемориала. Вида села рядом с ним, время от времени поглядывая на странно улыбающегося великана, с которым она сейчас работала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40