Должно быть, господин просидел над письмом не один час. Может, сейчас не стоит напрягать себя? А когда? Она достает из пачки еще одно печенье, делает глоток из кружки и начинает читать. Почерк не вполне разборчивый, и это не добавляет удовольствия при чтении. Кроме того, отсутствует фотография. И тем не менее… Кармен, борясь с собой, читает первые шесть страниц. Потом понимает, что следующие четыре уже не осилит. Этот тип чуть ли не со слезами описывает, как замечательно все было раньше, но внезапно все рухнуло. Он пытался все вернуть, но безуспешно. И даже думал о смерти… На этом месте Кармен откладывает письмо. Нет, это не для нее. Завтра она соберет посылочку из писем для этой – как ее? – Анны Марии Вебер, положит туда это письмо. Может, она найдет что-то для себя. Так! Кармен делает еще глоток чаю. Он почти остыл – не сунуть ли чашку в микроволновку? После! Сейчас надо заняться этим огромным конвертом. Бумага белоснежная, как и сам конверт. Ее абонентский адрес выписан каллиграфическим почерком фиолетовыми чернилами удивительного оттенка. Рядом надпись: «Не сгибать!» Обратного адреса нет. Но вместо него голубыми чернилами – вдохновенные строки:
Да завершится летний зной – пора.
Всевышний, брось густую тень на гомон,
… в замолкший гомон пашен кинь ветра.
Плодам последним подари тепло
календ осенних, солнечных, отрадных,
и сделай сладость гроздей виноградных
вином, что так темно и тяжело.
Бездомному – уже не строить дом,
покинутому – счастья ждать не надо;
ему осталась горькая услада:
писать посланья, и в саду пустом бродить,
и ждать начала листопада.
«Рильке», – повторяет про себя Кармен. Это очень хорошее стихотворение. Она ложится на спину, натягивает одеяло и пытается осмыслить только что прочитанные строки. «Как здорово сказано: «И в саду пустом бродить и ждать начала листопада». Ведь я тоже одинока. Я тоже – как осенний лист на ветру». На глаза вдруг наворачиваются слезы. Настроение становится сентиментальным. Как замечательно было бы брести по аллее вдвоем, шурша листьями, и просто радоваться, тихо радоваться жизни! Зайти в старое кафе, пить там горя чий чай, крепко прижавшись друг к другу. Так! А что в конверте? Кармен снова выныривает из-под одеяла. Нет, не ногтем! Вскрывать ногтем такой конверт – моветон! Она спрыгивает с кровати, быстро приносит из кухни нож. Кровь будто быстрее побежала по телу. Может, у нее вовсе не грипп? Просто переутомление. Значит, если она здорова, то по прочтении этого письма может позволить себе стаканчик красненького. Кармен быстро откупоривает бутылку, наполняет стакан, поднимает подушку, чтобы удобнее было сидеть в кровати, и залезает под одеяло. Так, теперь письмо. Медленно вскрывает конверт и достает лист картона. Это рисунок. Скорее всего, выполнен при помощи компьютера и раскрашен после акварелью и цветными карандашами. В верхнем левом углу нарисован солнечный диск, рядом – пара летящих лебедей. Ниже, на темно-красной крыше дома, – котик и кошечка склонили друг к другу свои мордочки. Еще ниже, в окошке дома, милуются две канарейки. В самом низу полотна – две мышки. А в другом углу – пара божьих коровок. Одна как бы смотрит на солнце и говорит другой: «Сокровище мое, п смотри! Это мы отражаемся в небесах!»
Кармен очарована. Что же это за человек, которому не жалко времени на такие шутки! Несколько фраз, написанных от руки, вполне соответствуют рисунку:
Милая незнакомка, я ничего не знаю о вас и, конечно, не знаю, могу ли стать тем партнером, которого вы ищете. Но меня непреодолимо влечет к вам – не могу сказать почему. Человек должен иногда поддаваться таким чувствам. Ведь если проигнорировать их, чувства все равно никуда не денутся.
Мне хотелось бы совершить с вами в один из осенних вече ров долгую прогулку по засыпанному листвой городу, а потом в каком-нибудь кафе возле камина выпить по стаканчику глинтвейна…
На этом месте Кармен поднимается и садится в кровати. Надо же! Только что она представляла себе именно такую кар тину. Читает дальше:
… Пару слов о себе. Мне – 34, и, кажется, я очень хорошо понимаю вас. Я раньше относился к категории сверхсексуальных самцов, которые только и могут, что трепать нервы нормальным женщинам. Но прежде не осознавал этого. Я все время шел на поводу у своего маленького дружка. Только в последнее время мне стало понятно, что любовь и доверие ничего общего не имеют с сексом. Пожалуйста, не звоните мне, а напишите.
Ваш Давид Франк.
Кармен медленно откидывается на подушку. Это он! Она уверена, что теперь нашла то, что искала. Хочется прямо сейчас схватить телефонную трубку и позвонить. Как звучит его голос? Как он выглядит?
Она задумчиво делает глоток вина. Надо написать ответ? Но Кармен целую вечность не писала писем. У нее даже нет нормальной почтовой бумаги. Да и какая бумага подойдет? Пожалуй, думает она, надо купить черный картон и ручку с серебристыми чернилами и тонким пером. Это подойдет. Надо ли вставить в письмо стихотворение? Нет, это будет повторением. Кармен смотрит на часы. Можно прямо сейчас сбегать в магазин канцтоваров и все купить. Время – около шести. Что же она так суетится?..
Кармен выскакивает из постели, натягивает джинсы и пуловер, кроссовки – на босые ноги, хватает кошелек, ключи и мчится в гараж. Уже по пути вспоминает, что простужена. В спешке даже забывает надеть пальто.
Через полчаса она возвращается. Все куплено. И не только то, что намечала. Почтовая бумага разного вида, несколько ручек. Даже одна авторучка. Кармен садится за стол. Теперь не хватает только подходящей идеи. Лист за листом летит в корзину. Ах, если бы рядом была Эльвира! Она смогла бы помочь. Или Лаура… У Лауры всегда есть в запасе неординарные идеи, а ее фантазии можно позавидовать! Но их нет, а письмо надо отправить самое позднее завтра утром. Нельзя терять времени!
Наконец все готово. Серебристыми буквами на черном фоне:
Милый Давид, ваше письмо потрясло меня.
Ваше предложение принимается. Мое представление об осе ни именно такое, как в стихах Рильке. Если бы я могла, то нарисовала бы лес, усыпанный осенней листвой, две тесно прижавшиеся друг к другу фигуры и собаку. Надеюсь, она у вас есть. А если нет, так и ладно… Тогда только вы и я.
Очень хочу как можно скорее услышать вас.
Кармен Легг.
Положить фотографию или нет? Если да, то какую? Он свою не вложил. Ладно, удивим друг друга. Она аккуратно пишет адрес на конверте: «Розенвег, 17». Розенвег, Розенвег, где бы это могло быть? Надо поискать на карте и съездить туда завтра! Ясно, можно забрать Эльвиру из больницы и поехать туда. Придется сделать лишь маленький крюк. А что, если он увидит ее и потом узнает? Это было бы нелепо. Но можно прокатиться туда, пока темно. Сейчас?
Кармен в сомнениях. Если он лично принес свое послание в газету, может, и она тоже сама доставит свое? Или это будет вторжением в личную жизнь? Очень может быть. Ладно, утром надо будет спросить у Эльвиры.
Направляясь в постель, она вспоминает про письмо Феликса Хофмана. «Ах, совсем забыла. Что теперь делать?»
– «Не выбрасывай его, – советует ей внутренний голос. – Договорись и с ним о встрече. Мало ли? Вдруг Давид окажется пустым билетом, а ты можешь упустить свое счастье».
«Утром я подготовлю посылку для Анны Марии, – говорит она себе, уютнее устраиваясь в постели, – и все будут довольны!» И тотчас засыпает…
Эльвира уже ждет ее, сидя в приемном покое со своим маленьким саквояжем. Обнимаются так, словно не виделись целый век. В машине Кармен едва сдерживается, чтобы не задать все накопившиеся вопросы. Нет! Надо дождаться подходящего момента – и тогда начать разговор о Штефане Кальтенштейне.
– А куда мы, собственно говоря, едем? – удивленно спрашивает Эльвира.
– Розенвег, семнадцать!
– Розенвег, семнадцать? Интересно! Мы там что-то забыли?
– Нет. Заскочим на минутку! – Кармен улыбается. – Посмотри, рядом с тобой лежит конверт.
Эльвира оглядывается. Рядом лежит послание Давида.
– Это что?
– Это мой мужчина для жизни!
– Брось шутить! А как же Фредерик?
– Фредерик все же не тот, кого я ищу!
– Ах, вот как, – вздыхает Эльвира, – а мне казалось, все совершенно по-другому!
– Ты думаешь? – Кармен смеется. – Нет, именно с Давидом будет все по-прежнему. И ты должна вручить ему мое письмо!
– Ах, теперь я посредник в любовных делах!
– Если тебе так нравится, то – да! Ага, здесь начинается Розенвег.
– Романтично! – деланно прослезившись, замечает Эльвира.
Романтикой, правда, и не пахнет. Серые, унылые блочные дома стоят вдоль улицы. Пейзаж вовсе не похож на осень, описанную Рильке, – никаких божьих коровок. Кармен разочарованно вздыхает:
– Эльвира, а какой номер у этого дома?
– Я не могу разглядеть без очков!
Кармен берет вправо и напряженно всматривается в цифры на фасаде:
– Вообще никаких номеров. Сорвали? Может, на следующем? – Она проезжает еще один дом. – Сто тридцать два. Боже!..
– Ты думаешь, через пару номеров стиль построек изменится? – Эльвира скептически смотрит вдоль улицы.
– Но, Эльвира! Больше оптимизма! Замок наверняка спрятался за следующим перекрестком! – При слове «замок» ей снова вспоминается Штефан Кальтенштейн.
Действительно, где-то после номера пятьдесят окружающая местность становится зеленее, домики пониже. Кармен медленно едет от дома к дому. Номер девятнадцать – большая роскошная вилла. Неподалеку – дом номер семнадцать, чуть в глубине небольшого парка в окружении облетевших тополей. Дом суперсовременный, сконструирован из стекла и металла. Несмотря на современные материалы, кажется, что дом построен очень давно. Парк выглядит почти так же. Все дико запущено. Даже тропинка к дому неразличима.
– И ты хочешь отправить меня в эти дебри? – спрашивает Эльвира.
– Только до почтового ящика! Пожалуйста!
– Почему ты не сделаешь это сама?
– Если он меня увидит, будет неудобно!
Кармен сует старушке письмо. Эльвира со вздохом вылезает из машины и медленно бредет к забору с табличкой «17». Кармен напряженно всматривается в окна дома, пытаясь что-нибудь разглядеть. Но стекла тонированные. В них отражается все: небо, лом па противоположной стороне улицы. Внутри же невозможно разглядеть ничего! Да и похоже, что никого нет дома.
– Вы ко мне?
Кармен вздрагивает. Возле машины стоит незнакомый мужчина. Слегка полноват, не особенно высокого роста. На вид ему лет тридцать пять, черные кудрявые волосы. В руке – большой пакет с продуктами.
– Я… я не знаю наверняка… – Кармен в замешательстве. – Если вы Давид Франк, то к вам!
«Бог мой, – пугается она, – если это действительно он, как я буду выкручиваться!»
– Если бы я был Давид Франк, то валялся бы где-нибудь на пляже, позволив гладить свой круглый животик двум смазливым девчонкам.
– Ага… – Кармен сбита с толку.
– Но я забочусь о хлебе насущном для нас обоих, – продолжает мужчина и приподнимает пакет с продуктами. – Мне что-нибудь передать ему?
В этот момент возвращается Эльвира.
– Нет, спасибо, – говорит Кармен, – все уже улажено!
– Что ж… – Брюнет направляется к воротам.
Эльвира вопросительно смотрит на Кармен:
– Это был он?
– Ты издеваешься? Или всерьез полагаешь, что мужчина моей мечты может выглядеть так, как этот мужичонка?
– Почему нет? – Эльвира пожимает плечами. – Как минимум он наверняка хорошо готовит – это я могу утверждать!
– Может быть… – Кармен разворачивает машину. – Но я предпочитаю довольствоваться своими кулинарными способностями. По крайней мене не отравлюсь и не растолстею.
Эльвира спохватилась:
– Кстати, о еде! Надо бы нам прикупить что-нибудь к обеду! Время подходящее!
– Вот именно! – воодушевляется Кармен. – Прямо сейчас и поедим. И бутылочка шампанского уже подготовлена!
Эльвира кладет руку на плечо Кармен:
– Как хорошо снова вернуться домой!
Кармен рада, что Эльвира хорошо выглядит, что у старушки поднялось настроение. Но ее, Кармен, настроение снова начинает портиться. Ей вспомнился вечер со Штефаном, ее неожиданное открытие. Она так и не решила до сих пор, как поступить.
После обеда Кармен настояла, чтобы Эльвира прилегла. Она берет ключи от квартиры Эльвиры, чтобы потом не вынуждать ее подниматься с постели, и уходит к себе. Дома она достает письмо Феликса Хофмана и набирает номер его телефона. Автоответчик проглатывает ее сообщение. В нем нет подвоха – она просто сообщает, что звонит Кармен Легг, произносит парольную фразу о «здравомыслящем мужчине», просит перезвонить и называет свой номер. Потом достает фото Феликса. Мужчина вполне достойный. С момента знакомства с черноволосым мужичком у ворот дома Давида у Кармен возникли какие-то нехорошие подозрения. Если Давид имеет такого страшненького приятеля, то, наверное, и сам не лучше. Да и фраза о девочках и животике не выходит у нее из головы.
Кармен собирает ненужные ей письма в один конверт, делает небольшую приписку и надписывает на конверте адрес Анны Марии. Так, с этим покончено. Звонит телефон. Может, это Феликс Хофман? Она снимет трубку.
– Кальтенштейн… – доносится из трубки.
Вот уж Штефана она совсем не ожидала услышать.
– Штефан! Вот здорово!
– Сегодня суббота, Кармен. Я подумал, что, возможно, на сегодняшний вечер у вас нет кавалера, и мы могли бы поужинать вместе!
– Очень мило с вашей стороны, Штефан. Но моя подруга, Эльвира Годес – помните, я рассказывала о ней?.. – только сегодня вышла из больницы, и я хочу провести сегодняшний вечер с ней.
Какое-то время она раздумывает – не пригласить ли его к себе на ужин? Может, тогда мучающий ее столько времени вопрос разрешится сам собой? Но Кармен снова останавливает себя. Кто знает, к чему это приведет… Не следует торопить события.
– Очень жаль, – голос Штефана становится унылым, – но все понятно и правильно. Могу я быть вам полезен в этой миссии?
– Это очень любезно, спасибо! Но мы плотно пообедали и вечером хотим просто перекусить, чтобы не нагружаться перед сном. Но я, конечно же, расскажу ей о замечательном поваре у вас в замке и его прекрасных блюдах!
– Может, вы когда-нибудь познакомите меня с этой старушкой? Два человека, родившиеся в Юго-Западной Африке, встречаются в Германии не каждый день!
– Да, вы правы. Можно я кое-что предложу вам, Штефан? Давайте созвонимся в понедельник утром. Тогда и спланируем что-нибудь в этом плане на следующую неделю.
Его голос снова оживился:
– Прекрасная идея, может, какой-нибудь концерт или спектакль, если у вас будет настроение?
– Думаю, будет! Прекрасная идея. Договорились. До понедельника, Штефан!
Кармен кладет трубку. Задумывается. Что она вообще чувствует? В отличие от Штефана она не может четко определить свое отношение к нему. Ее беспокоит эта фотография. Кармен совсем запуталась в своих предположениях и не может поэтому строить какие-то планы в отношении Штефана. Пока, во всяком случае. Смогла бы она жить с ним рядом? Ответа нет. В присутствии этого человека она чувствует себя надежно защищенной, но при этом чересчур изящно, вычурно, зажато. Ей трудно представить, как они вдвоем, одетые в простые, вытертые джинсы, бегут под весенним дождем. Напротив, с Фредериком она легко представляет себя в таком виде. Рядом с молодым человеком – она, молодая, свободная, не обремененная никакими заботами. Конечно, здесь не будет руки, способной защитить. Скорее Фредерик нуждается в этом. Пока эти мысли проносятся в ее голове, снова начинает звонить телефон. «Ну, на этот раз, – решает она, – точно Феликс». Нет, это Оливер. Он интересуется, готова ли она к полету в Нью-Йорк. Кармен не умеет врать. Говорить сейчас с Оливером ей неприятно. Но, чтобы оставаться честной, ей придется обидеть его. Она начинает теребить календарь, но тут вспоминает о своем недомогании. Да, он уже осведомлен – звонил в пятницу вечером ей в офис, и ее коллега рассказала ему. «Ну и прекрасно, – радуется Кармен, – у меня алиби».
Феликс Хофман не звонит. Звонит Лаура. Она уже готова к вылету и лишь уточняет, все ли в порядке. «Как договорились, – успокаивает ее Кармен, – завтра – в половине шестого».
– Хорошо, что ты приезжаешь, – добавляет Кармен.
– Я тоже так считаю, – поддерживает ее Лаура, и в этот момент их разъединяют.
Наверняка Лаура проговорила все деньги – Кармен сердито бросает трубку. Ей надо погладить стопку белья, прежде чем идти к Эльвире.
На часах семь вечера. Кармен тихо, чтобы не разбудить старушку, открывает дверь в квартиру. Но Эльвира уже проснулась и, удобно устроившись на диване, спокойно почитывает книжку. Кармен спрашивает.
– Могу я гладить здесь? Заодно и поговорим.
– Да это не вопрос, деточка. Но не дело заполнять то время, которое мы проводим вместе, глаженьем белья. Я поглажу сама завтра утром!
– Нет! – отрезает Кармен. – Сейчас я закажу в «Лагуне» что-нибудь поесть, а потом доглажу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33