сказал, что приехал, поскольку мама может поинтересоваться, продолжаем ли мы встречаться. Но факт оставался фактом – я больше не мог прожить и дня, не увидев тебя.
– О, Джерад! – вздохнула Мэррин, чувства переполняли ее. – Ты просто чудо! Неудивительно, что я полюбила тебя.
Они сидели, сплетя руки, тесно прижавшись друг к другу, то и дело прерывая свои воспоминания новыми поцелуями.
– Ты потрясающе красивая женщина, Мэррин Шеперд. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– По–моему, ты несколько преувеличиваешь, – промурлыкала она, – но твой комплимент пришелся мне по вкусу.
– Это не комплимент, а констатация факта. Ты – удивительная! И непредсказуемая.
– Потому что взяла в долг большую сумму у незнакомого человека? – мягко спросила Мэррин. – Но я была абсолютно уверена, что смогу вернуть деньги. Хотела брать внеурочную работу, намеревалась понемногу откладывать, и…
– Солнышко мое, в этом не было нужды!
– Для меня – была, – улыбнулась Мэррин. – А когда дядя Амос сообщил мне, что положил на мой счет десять тысяч фу…
– Значит, ты отдала мне долг из дядюшкиных денег? – перебил ее Джерад.
– Гм, а то, что у него есть возможность обеспечить меня такой суммой, тебя не удивляет?
– Не очень. У твоего дяди фантастические инженерные мозги. Когда я побывал в его мастерской, то увидел столько смелых изобретений, что сразу понял: даже пары из них достаточно, чтобы сделать его богачом.
– Господи! Только я одна не понимала, насколько талантлив моя любимый дядюшка! Мне всегда казалось, что он мыкается в нищете.
– А я подозревал, что у него есть какая-нибудь тайная страстишка. Ну, игра в карты, например, или бега, или еще что–то в этом роде. И поэтому в трудную минуту ты, принципиальная моя, не обратилась к нему за помощью.
– Ничего подобного! – воскликнула Мэррин. – Дядя Амос чудесный человек, без низменных пристрастий. Он много раз спрашивал, не нужны ли мне деньги, но я была уверена, что он сам нуждается, и говорила, будто у меня все в полном порядке… А в понедельник я уехала от тебя в таком жутком состоянии…
– Прости меня, милая. Поверь, я прошел через все муки ада, позволив тебе уйти. Но, видя, что ты сомневаешься в себе, в своих чувствах, мне пришлось это сделать.
– Ты указал мне на дверь… ради меня? А я решила, будто совсем не нужна тебе, решила, что ты выбросил меня из своей жизни… отверг…
– Отверг? О, святая невинность, да я с ума сходил от страсти. До сих пор не могу понять, как не схватил тебя в охапку, когда ты шла к двери!
Щеки Мэррин слегка порозовели. Выпрямившись, она взглянула на Джерада.
– У меня в голове все перепуталось. Я вообще утратила способность мыслить логически. Утром в понедельник, когда ты вошел ко мне… я решила, что это как–то связано с моим денежным долгом. Вечером я приехала к тебе, но о деньгах уже не вспоминала. – Она запнулась и потерла пальцами виски. – Я говорю сумбурно, да?
– Не буду отрицать, – галантно склонил голову Джерад, вызвав у Мэррин улыбку, – но ты не волнуйся, я понятливый.
– Так или иначе, – продолжала девушка, – я решила, что ты меня отверг, только не могла понять, сделал ли ты это намеренно. Я прикидывала и так, и этак, и в конце концов пришла к выводу, что ты хотел отомстить мне за мое поведение накануне утром.
– Моя вина. Мне не следовало тебя отпускать.
– Тебе ничего не оставалось делать, – возразила Мэррин. – В общем, я поняла, что разобьюсь в лепешку, но верну тебе долг. Только вот общаться со своими родными мне в тот вечер было невмоготу.
– И поэтому ты приехала сюда, чтобы переночевать у дяди Амоса?
Мэррин кивнула.
– Он увидел, в каком я состоянии, а у меня не хватило духу рассказать ему о том, что ты одолжил мне две тысячи фунтов, а после дал еще четыреста моему отцу. Из моего сбивчивого рассказа дядя Амос понял, что я… неравнодушна к тебе.
– Чудесный человек, умный и чуткий! Мэррин в искреннем порыве прижала руки к груди.
– Но я все еще не знала о его… гм… достатке. Дядя Амос отправил меня спать, а наутро предложил мне отпроситься с работы, после чего отправиться домой за вещами и переехать к нему. Предупредил, что ему нужно отлучиться по каким–то делам. А когда вернулся, сообщил, что тот дом, который я всегда считала принадлежавшим отцу, он приобрел для моей мамы, но так и не переписал на ее имя. И еще рассказал, что положил на мой счет десять тысяч и собирается подарить такую же сумму Роберту.
– И ты тут же послала мне чек.
– Ага. А потом ты позвонил сюда, злой как черт! – улыбнулась Мэррин.
– Интересно, какой реакции ты ждала?
– О, прости меня, – смущенно потупилась Мэррин.
– Ни за что! – страшным голосом прорычал Джерад и, подмигнув, потерся лицом о ее шелковистые волосы. – Тебе хорошо, родная?
– Хорошо? Да я на седьмом небе от счастья!
Он расплылся в блаженной улыбке, а Мэррин задала вопрос, который давно вертелся на языке:
– Скажи, почему ты дал моему отцу четыреста фунтов?
– В моем поступке не было никакого злого умысла, уверяю тебя.
– О, Джерад! – со всхлипом воскликнула Мэррин. – Теперь я понимаю, почему ты сказал, что я извратила твои намерения!
– Слава богу, дошло, наконец, – с улыбкой произнес Джерад, возведя очи к потолку. – Но сейчас я больше не сержусь на тебя.
Казалось бы, тема исчерпана, но Мэррин никак не могла угомониться:
– А тебе не пришло в голову, что он так или иначе обо всем мне расскажет?
– Я рассудил, что, если бы твой отец стал клянчить деньги у тебя, а в случае твоего отказа пригрозил обратиться с подобной просьбой ко мне, ты бы предпочла сесть на голодный паек, но отдала бы ему всю свою наличность. Поэтому и принудил его молчать о моем визите.
– Одна из моих племянниц выболтала вашу тайну, – сказала Мэррин и вдруг сокрушенно вздохнула: – Боже мой, Джерад, ты должен был возненавидеть меня за все те обвинения, что я обрушила на твою голову!
– Ты приписываешь мне невозможное, Мэррин, – возразил он и нежно посмотрел ей в глаза. – Я тебя обожаю. И прекрасно понимал, что ты имела право гневаться, обвинив меня в предумышленном совращении.
– Нет, я дура! Полная идиотка! – воскликнула она. – Теперь я понимаю, что все твои поступки исходили из чистых побуждений, но…
– Но? – Лицо Джерада было серьезным, он явно не хотел, чтобы между ними оставались хоть какие–то недомолвки.
– Понимаешь, для меня ситуация прояснилась. В «Березовой роще» ты не сказал мне, что точно знал, куда я поехала, потому что я сразу догадалась бы о твоей встрече с моим отцом.
– Умница ты моя, – похвалил он ее, шутливо погладив по голове.
– Спасибо. Но все–таки объясни, зачем ты явился в «Березовую рощу, если на тот момент еще не знал, что полюбил меня?
– Я постоянно думал о тебе. Представляешь, ни одной минуты покоя! Я был на грани безумия. Не в силах бороться с собой, примчался к тебе домой, а узнав, куда ты направилась, бросился следом. Кроме того, меня тревожила мысль, что в «Березовой роще» ты будешь совсем одна.
– Почему?
– Дорогая, когда в «Хиллмаунте» тебе привиделся кошмар, я находился в соседней комнате и смог успокоить тебя. А вдруг подобное случилось бы в «Роше»? Я не мог допустить, чтобы ты проснулась ночью от собственного крика, одна, в незнакомом месте, без поддержки…
Чувства захлестнули Мэррин. Она потянулась к Джераду и горячо поцеловала его.
– Ты замечательный человек, Джерад Монтгомери, – едва слышно прошептала она, сглатывая слезы.
Казалось, время остановило свой бег. Джерад так крепко сжимал Мэррин в своих объятиях, что теперь она уже не сомневалась: это не сон, это происходит наяву. Их сердца стучали в унисон, его глаза согревали ее своим теплом.
– Я люблю тебя, Мэррин!
– И я тебя люблю. Очень люблю!
– И все–таки скажи, кто тот другой мужчина, с которым ты встречаешься.
– Какой еще другой мужчина? – опешила Мэррин, но через секунду воскликнула: – Ах, ты о Берти! Это просто мой хороший приятель.
– И только?
– Господи, ну конечно! – хихикнула она. – Мы с Берти Армстронгом были закадычными друзьями еще в раннем детстве. Сколько себя помню, он всегда находился рядом. – Ощутив на своей собственной шкуре, какие муки испытывает ревнующий человек, Мэррин хотела загасить последние искорки недоверия. – Я люблю тебя, и только тебя. Берти – отличный парень, и при первой же возможности я обязательно познакомлю вас.
На целых пять секунд глаза Джерада остановились на ее лице, потом он сделал глубокий вдох, как пловец перед прыжком в воду, и громко выпалил:
– Мы пригласим его на свадьбу?
– Ну, он же мой дру… – Голос Мэррин прервался, когда до нее дошел смысл его слов. Глаза ее стали огромными, как два синих блюдца. – Джерад! Мне послышалось или ты только что сделал мне предложение?
Джерад внезапно выпрямился и как–то странно напрягся.
– Да… сделал… Черт, что–то я разнервничался… Мэррин, если тебе нужно время, чтобы подумать…
– Да зачем мне думать, Джерад! – звонко воскликнула она. – Не нужно мне никакое время!
Мэррин заворочалась в постели и открыла глаза. Еще одно чудесное солнечное утро на тропическом острове! Взгляд ее сконцентрировался на мужчине, лежащем рядышком и нежно смотрящем на нее.
– Который час? Пора вставать? – томно спросила она, но все же натянула на грудь сползшую простыню.
В серых глазах вспыхнули веселые искорки.
– Доброе утро, миссис Монтгомери! – вместо ответа произнес Джерад. – Что–то у тебя снова щечки заалели. Все еще стесняешься своего мужа, застенчивая моя? А зря. Кстати, тебе кто–нибудь говорил, что у тебя самое прекрасное тело на свете? – спросил он, намеренно заставляя ее покраснеть еще сильнее.
И с довольным видом ухмыльнулся, увидев, что Мэррин зарделась.
– Насчет тела – нет, а то, что перед тобой самая счастливая женщина, ты и сам можешь догадаться.
– Да, я достаточно сметлив. Итак, самая прекрасная, самая счастливая и, – Джерад поднес к носу жены сжатую в кулак ладонь, – достойная получить то, что принадлежит тебе одной.
Подарок! За последний месяц, который прошел со дня их официального обручения, Джерад и так слишком много сделал для нее: окружил Мэррин любовью и заботой, носился с ней как с писаной торбой, даже устроил Роберта в свою фирму. А два дня назад, когда состоялась их свадьба, подарил великолепное обручальное кольцо с бриллиантом. Чего еще может желать новобрачная!
Наблюдая за выражением лица Мэррин, Джерад медленно разжал ладонь. Увидев перед собой еще одно колечко – то самое, мамино! – Мэррин рывком села на кровати.
– Джерад! – воскликнула она, задыхаясь от восторга. – О, Джерад!
– Только без слез, – взмолился он.
– Но как тебе удалось… откуда… неужели они…
– Ты счастлива?
Ответ был написан на ее лице.
– Дорогой мой, любимый! Как ты можешь спрашивать? Ведь я никогда больше не надеялась его увидеть. Боже мой, мамино кольцо! Спасибо, огромное тебе спасибо!
– Не за что, – мягко отозвался Джерад. Мэррин порывисто бросилась к нему на шею, простыня соскользнула с ее груди, руки обхватили мускулистые плечи. Левая ладонь Джерада немедленно завладела ее соском.
– Ты все еще хочешь вылезти из постели? – хитро сощурился он.
Широко улыбнувшись, Мэррин снова откинулась на подушки.
– Я бы хотела остаться здесь с тобой навсегда! – только и успела сказать она, прежде чем губы Джерада соединились с ее губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– О, Джерад! – вздохнула Мэррин, чувства переполняли ее. – Ты просто чудо! Неудивительно, что я полюбила тебя.
Они сидели, сплетя руки, тесно прижавшись друг к другу, то и дело прерывая свои воспоминания новыми поцелуями.
– Ты потрясающе красивая женщина, Мэррин Шеперд. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– По–моему, ты несколько преувеличиваешь, – промурлыкала она, – но твой комплимент пришелся мне по вкусу.
– Это не комплимент, а констатация факта. Ты – удивительная! И непредсказуемая.
– Потому что взяла в долг большую сумму у незнакомого человека? – мягко спросила Мэррин. – Но я была абсолютно уверена, что смогу вернуть деньги. Хотела брать внеурочную работу, намеревалась понемногу откладывать, и…
– Солнышко мое, в этом не было нужды!
– Для меня – была, – улыбнулась Мэррин. – А когда дядя Амос сообщил мне, что положил на мой счет десять тысяч фу…
– Значит, ты отдала мне долг из дядюшкиных денег? – перебил ее Джерад.
– Гм, а то, что у него есть возможность обеспечить меня такой суммой, тебя не удивляет?
– Не очень. У твоего дяди фантастические инженерные мозги. Когда я побывал в его мастерской, то увидел столько смелых изобретений, что сразу понял: даже пары из них достаточно, чтобы сделать его богачом.
– Господи! Только я одна не понимала, насколько талантлив моя любимый дядюшка! Мне всегда казалось, что он мыкается в нищете.
– А я подозревал, что у него есть какая-нибудь тайная страстишка. Ну, игра в карты, например, или бега, или еще что–то в этом роде. И поэтому в трудную минуту ты, принципиальная моя, не обратилась к нему за помощью.
– Ничего подобного! – воскликнула Мэррин. – Дядя Амос чудесный человек, без низменных пристрастий. Он много раз спрашивал, не нужны ли мне деньги, но я была уверена, что он сам нуждается, и говорила, будто у меня все в полном порядке… А в понедельник я уехала от тебя в таком жутком состоянии…
– Прости меня, милая. Поверь, я прошел через все муки ада, позволив тебе уйти. Но, видя, что ты сомневаешься в себе, в своих чувствах, мне пришлось это сделать.
– Ты указал мне на дверь… ради меня? А я решила, будто совсем не нужна тебе, решила, что ты выбросил меня из своей жизни… отверг…
– Отверг? О, святая невинность, да я с ума сходил от страсти. До сих пор не могу понять, как не схватил тебя в охапку, когда ты шла к двери!
Щеки Мэррин слегка порозовели. Выпрямившись, она взглянула на Джерада.
– У меня в голове все перепуталось. Я вообще утратила способность мыслить логически. Утром в понедельник, когда ты вошел ко мне… я решила, что это как–то связано с моим денежным долгом. Вечером я приехала к тебе, но о деньгах уже не вспоминала. – Она запнулась и потерла пальцами виски. – Я говорю сумбурно, да?
– Не буду отрицать, – галантно склонил голову Джерад, вызвав у Мэррин улыбку, – но ты не волнуйся, я понятливый.
– Так или иначе, – продолжала девушка, – я решила, что ты меня отверг, только не могла понять, сделал ли ты это намеренно. Я прикидывала и так, и этак, и в конце концов пришла к выводу, что ты хотел отомстить мне за мое поведение накануне утром.
– Моя вина. Мне не следовало тебя отпускать.
– Тебе ничего не оставалось делать, – возразила Мэррин. – В общем, я поняла, что разобьюсь в лепешку, но верну тебе долг. Только вот общаться со своими родными мне в тот вечер было невмоготу.
– И поэтому ты приехала сюда, чтобы переночевать у дяди Амоса?
Мэррин кивнула.
– Он увидел, в каком я состоянии, а у меня не хватило духу рассказать ему о том, что ты одолжил мне две тысячи фунтов, а после дал еще четыреста моему отцу. Из моего сбивчивого рассказа дядя Амос понял, что я… неравнодушна к тебе.
– Чудесный человек, умный и чуткий! Мэррин в искреннем порыве прижала руки к груди.
– Но я все еще не знала о его… гм… достатке. Дядя Амос отправил меня спать, а наутро предложил мне отпроситься с работы, после чего отправиться домой за вещами и переехать к нему. Предупредил, что ему нужно отлучиться по каким–то делам. А когда вернулся, сообщил, что тот дом, который я всегда считала принадлежавшим отцу, он приобрел для моей мамы, но так и не переписал на ее имя. И еще рассказал, что положил на мой счет десять тысяч и собирается подарить такую же сумму Роберту.
– И ты тут же послала мне чек.
– Ага. А потом ты позвонил сюда, злой как черт! – улыбнулась Мэррин.
– Интересно, какой реакции ты ждала?
– О, прости меня, – смущенно потупилась Мэррин.
– Ни за что! – страшным голосом прорычал Джерад и, подмигнув, потерся лицом о ее шелковистые волосы. – Тебе хорошо, родная?
– Хорошо? Да я на седьмом небе от счастья!
Он расплылся в блаженной улыбке, а Мэррин задала вопрос, который давно вертелся на языке:
– Скажи, почему ты дал моему отцу четыреста фунтов?
– В моем поступке не было никакого злого умысла, уверяю тебя.
– О, Джерад! – со всхлипом воскликнула Мэррин. – Теперь я понимаю, почему ты сказал, что я извратила твои намерения!
– Слава богу, дошло, наконец, – с улыбкой произнес Джерад, возведя очи к потолку. – Но сейчас я больше не сержусь на тебя.
Казалось бы, тема исчерпана, но Мэррин никак не могла угомониться:
– А тебе не пришло в голову, что он так или иначе обо всем мне расскажет?
– Я рассудил, что, если бы твой отец стал клянчить деньги у тебя, а в случае твоего отказа пригрозил обратиться с подобной просьбой ко мне, ты бы предпочла сесть на голодный паек, но отдала бы ему всю свою наличность. Поэтому и принудил его молчать о моем визите.
– Одна из моих племянниц выболтала вашу тайну, – сказала Мэррин и вдруг сокрушенно вздохнула: – Боже мой, Джерад, ты должен был возненавидеть меня за все те обвинения, что я обрушила на твою голову!
– Ты приписываешь мне невозможное, Мэррин, – возразил он и нежно посмотрел ей в глаза. – Я тебя обожаю. И прекрасно понимал, что ты имела право гневаться, обвинив меня в предумышленном совращении.
– Нет, я дура! Полная идиотка! – воскликнула она. – Теперь я понимаю, что все твои поступки исходили из чистых побуждений, но…
– Но? – Лицо Джерада было серьезным, он явно не хотел, чтобы между ними оставались хоть какие–то недомолвки.
– Понимаешь, для меня ситуация прояснилась. В «Березовой роще» ты не сказал мне, что точно знал, куда я поехала, потому что я сразу догадалась бы о твоей встрече с моим отцом.
– Умница ты моя, – похвалил он ее, шутливо погладив по голове.
– Спасибо. Но все–таки объясни, зачем ты явился в «Березовую рощу, если на тот момент еще не знал, что полюбил меня?
– Я постоянно думал о тебе. Представляешь, ни одной минуты покоя! Я был на грани безумия. Не в силах бороться с собой, примчался к тебе домой, а узнав, куда ты направилась, бросился следом. Кроме того, меня тревожила мысль, что в «Березовой роще» ты будешь совсем одна.
– Почему?
– Дорогая, когда в «Хиллмаунте» тебе привиделся кошмар, я находился в соседней комнате и смог успокоить тебя. А вдруг подобное случилось бы в «Роше»? Я не мог допустить, чтобы ты проснулась ночью от собственного крика, одна, в незнакомом месте, без поддержки…
Чувства захлестнули Мэррин. Она потянулась к Джераду и горячо поцеловала его.
– Ты замечательный человек, Джерад Монтгомери, – едва слышно прошептала она, сглатывая слезы.
Казалось, время остановило свой бег. Джерад так крепко сжимал Мэррин в своих объятиях, что теперь она уже не сомневалась: это не сон, это происходит наяву. Их сердца стучали в унисон, его глаза согревали ее своим теплом.
– Я люблю тебя, Мэррин!
– И я тебя люблю. Очень люблю!
– И все–таки скажи, кто тот другой мужчина, с которым ты встречаешься.
– Какой еще другой мужчина? – опешила Мэррин, но через секунду воскликнула: – Ах, ты о Берти! Это просто мой хороший приятель.
– И только?
– Господи, ну конечно! – хихикнула она. – Мы с Берти Армстронгом были закадычными друзьями еще в раннем детстве. Сколько себя помню, он всегда находился рядом. – Ощутив на своей собственной шкуре, какие муки испытывает ревнующий человек, Мэррин хотела загасить последние искорки недоверия. – Я люблю тебя, и только тебя. Берти – отличный парень, и при первой же возможности я обязательно познакомлю вас.
На целых пять секунд глаза Джерада остановились на ее лице, потом он сделал глубокий вдох, как пловец перед прыжком в воду, и громко выпалил:
– Мы пригласим его на свадьбу?
– Ну, он же мой дру… – Голос Мэррин прервался, когда до нее дошел смысл его слов. Глаза ее стали огромными, как два синих блюдца. – Джерад! Мне послышалось или ты только что сделал мне предложение?
Джерад внезапно выпрямился и как–то странно напрягся.
– Да… сделал… Черт, что–то я разнервничался… Мэррин, если тебе нужно время, чтобы подумать…
– Да зачем мне думать, Джерад! – звонко воскликнула она. – Не нужно мне никакое время!
Мэррин заворочалась в постели и открыла глаза. Еще одно чудесное солнечное утро на тропическом острове! Взгляд ее сконцентрировался на мужчине, лежащем рядышком и нежно смотрящем на нее.
– Который час? Пора вставать? – томно спросила она, но все же натянула на грудь сползшую простыню.
В серых глазах вспыхнули веселые искорки.
– Доброе утро, миссис Монтгомери! – вместо ответа произнес Джерад. – Что–то у тебя снова щечки заалели. Все еще стесняешься своего мужа, застенчивая моя? А зря. Кстати, тебе кто–нибудь говорил, что у тебя самое прекрасное тело на свете? – спросил он, намеренно заставляя ее покраснеть еще сильнее.
И с довольным видом ухмыльнулся, увидев, что Мэррин зарделась.
– Насчет тела – нет, а то, что перед тобой самая счастливая женщина, ты и сам можешь догадаться.
– Да, я достаточно сметлив. Итак, самая прекрасная, самая счастливая и, – Джерад поднес к носу жены сжатую в кулак ладонь, – достойная получить то, что принадлежит тебе одной.
Подарок! За последний месяц, который прошел со дня их официального обручения, Джерад и так слишком много сделал для нее: окружил Мэррин любовью и заботой, носился с ней как с писаной торбой, даже устроил Роберта в свою фирму. А два дня назад, когда состоялась их свадьба, подарил великолепное обручальное кольцо с бриллиантом. Чего еще может желать новобрачная!
Наблюдая за выражением лица Мэррин, Джерад медленно разжал ладонь. Увидев перед собой еще одно колечко – то самое, мамино! – Мэррин рывком села на кровати.
– Джерад! – воскликнула она, задыхаясь от восторга. – О, Джерад!
– Только без слез, – взмолился он.
– Но как тебе удалось… откуда… неужели они…
– Ты счастлива?
Ответ был написан на ее лице.
– Дорогой мой, любимый! Как ты можешь спрашивать? Ведь я никогда больше не надеялась его увидеть. Боже мой, мамино кольцо! Спасибо, огромное тебе спасибо!
– Не за что, – мягко отозвался Джерад. Мэррин порывисто бросилась к нему на шею, простыня соскользнула с ее груди, руки обхватили мускулистые плечи. Левая ладонь Джерада немедленно завладела ее соском.
– Ты все еще хочешь вылезти из постели? – хитро сощурился он.
Широко улыбнувшись, Мэррин снова откинулась на подушки.
– Я бы хотела остаться здесь с тобой навсегда! – только и успела сказать она, прежде чем губы Джерада соединились с ее губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15