Муж настаивал не торопиться, подождать. Теперь Мэриел ругала себя за то, что пошла у него на поводу: «Никаких детей, пока мы не будем достаточно обеспечены».
Финансовое положение было очень непрочным и иллюзорным. Впрочем, настолько же непрочен и иллюзорен был Джеф. Было что-то такое в отношениях между ними, отчего она чувствовала себя «несовершенной женщиной» в глазах своего мужа. Хотя Джеф постоянно уверял ее в обратном. На что Мэриел обыкновенно отвечала единственным словом — «мошенничество». Семейная жизнь состояла из череды скандалов и последующих объяснений.
Первую любовную историю Джефа они пережили, но во второй раз Мэриел сказала — хватит. Сейчас, два года спустя, ее часы идут, опережая время.
После развода она решила оставить этот деревянный домик. В тридцати минутах езды к северо-западу от Беверли Хилз он затерялся в горах Малибу. В начале она удивлялась, какое количество кандидатов на место Джефа перебывало здесь. Но все они не стоили того, чтобы бросить это простое, деревянное жилище с чудесным видом на каньон и прозрачным озером. Но сегодня домик потерял свое очарование. Она прошлась по знакомой тропинке вокруг озера и вдруг поняла, что доктор Витлоу открыл ей глаза на немаловажный факт. Независимо от того, хочет она или не хочет забеременеть, простая истина заключалась в том, что у нее нет «того, кто проделает эту работу».
Брак с Джефом не принес ничего, кроме сильных разочарований и мучительных переживаний. Теперь Мэриел тщательно оберегала себя от новых страданий. Она возвела цитадель и ее внутренний мир скрывался за стенами крепости. Проникнуть туда не мог ни один мужчина. А годы стремительно летели.
Слезы иссякли. Мэриел закрыла домик и поехала вниз по извилистой дороге каньона на обед с Розой и Ширли.
Лондон, Англия, 2 апреля 1989 года
В томительном ожидании отец Дернинг сидел в приемной и постукивал пальцами по пухлому конверту. Под испытывающим взглядом грозной миссис Гиб он вздохнул и ненадолго прервал свое занятие. Затем отпил чай и стал изучать подпись на печати. До самой смерти Маргарет Мери Вудз злобно и жестоко относилась к своей семье, и сегодня утром священнику предстояло выполнить неприятную миссию.
В девять часов утра высокие кабинетные часы начали свой обычный перезвон. На седьмом ударе в комнату торопливо вошел семидесятилетний Ретиг Бернсайд. Он провел строгого священника в кабинет и проворно юркнул за массивный стол.
— Простите, отец Дернинг, я заставил вас ждать, — произнес он без малейшего намека на сожаление.
— Да, думаю, я пришел рано, — уступил священник, удивившись собственному нетерпению. Он положил ветхий конверт на тяжелый стол из тикового дерева. Не отрывая взгляда, отец Дернинг следил, как юрист читал написанные от руки указания: «Вручить Ретигу Бернсайду, Бонд Стрит, Лондон, через 25 лет после моей смерти».
— Это последнее условие в ее завещании. Бернсайд со смешанным чувством любопытства и внутреннего трепета разглядывал большой конверт из манильской бумаги. Маргарет Вудз была старой девой, дочерью теперь уже покойного клиента, бывшего сапера Джеймсона Вудза.
Он разорился во время первой мировой войны и умер в полной нищете в 1945 году. Бернсайд не видел ее более сорока лет Что же после всего этого приготовила ядовитая старуха?
Выполнив свою миссию, отец Дернинг распрощался.
Бернсайд проводил его. После чашечки крепкого чая, приготовленного миссис Гибс, юрист пригласил своего партнера Эврэма Халкина в качестве свидетеля. Он осторожно вскрыл пакет. Внутри компаньоны обнаружили потрепанный томик испанской поэзии и маленький конверт, подписанный знакомым почерком Маргарет. Старый юрист внимательно осмотрел книгу. Кроме своего возраста, никакой ценности она не имела. Озадаченный, он пролистал титульные страницы. Скудные знания испанского языка помогли ему разобрать лишь несколько слов. С удивлением он заметил, что все листы, кроме первых отсутствовали. В обложку были спрятаны несколько предметов и среди них — открытка ярко-желтого цвета — свадебное приглашение, адресованное мистеру и миссис Вудз с обратным адресом. Очевидно, по нему и разыскали его нью-йоркскую юридическую фирму.
Глава 2
Рединг, Англия, 6 ноября 1932 года.
Через дверь в ящик беззвучно опустилась почта. Маргарет Вудз достала ее. Это было привычной домашней обязанностью старшей дочери^На когда-то милом лице теперь лежала печать тщеславия. Ее суровые черты еще не утратили живых красок. Подтянутая и сдержанная, она двигалась по дому твердым шагом. На плечах лежала шерстяная шаль и от заношенного платья исходил удушливый запах нафталина.
Старая дева направилась к кабинету. Там сидел ее отец, с пустыми глазами и безмолвный как камень. Маргарет вздрогнула, когда разглядела среди множества открыток с соболезнованиями толстый конверт из пергаментной бумаги, с штемпелем Сан-Франциско. Он был адресован ее родителям. Она изменила направление и вместо кабинета отца поднялась с письмом к себе в спальню.
Бойс. Это должно быть от него.
От этой мысли у нее похолодело внутри и кровь застыла в жилах. Пульсирущие жилки испещрили лоб и от тупой головной боли она упала на кровать.
Бойс сбежал в Америку в семнадцать лет. Он подрался с отцом из-за этой потаскухи — его любовницы. То была кошмарная ночь. Мужчины выкрикивали друг другу грязные обвинения, жестоко дрались. Бойс, взбешенный и окровавленный, шатаясь вышел из дома, чтобы никогда не возвратиться. Мать пронзительно визжала и рвала на себе волосы. Ее уложили в постель с приступом истерии.
Невероятно, но отец продолжал встречаться с той женщиной, которая принесла столько горя их семье. Он не обращал внимания на безумные обвинения матери и бесконечные слезы. Он все отрицал. Маргарет, в то время ей было девятнадцать, закрывала голову подушкой, чтобы не слышать бесконечных угроз и просьб о прощении. Крики проникали сквозь стены, эхом проносились по лестнице и пробирались сквозь закрытую дверь ее спальни. Потом мать отступала и воцарялась гнетущая тишина.
Следующие двенадцать лет Маргарет провела как мышка в норке, пока не пришли другие несчастья. Когда отец лежал больной лихорадкой, в дом осмелилась войти Лилия Фоксвози. Она пришла для разговора с матерью. В их дом!
Притаившись на лестнице, Маргарет вслушивалась в каждое слово. Ее шокировал неопрятный вид уже немолодой женщины. Мать бросала ей в лицо жестокие оскорбления.
— Шлюха! — кричала миссис Вудз. — Шлюха! — Она с кулаками набросилась на женщину. — Из-за тебя я потеряла сына! Он был всем в моей жизни!
— Клянусь, это его, — Лилия прикрывала свой огромный живот.
— Никогда! — пронзительно крикнула мать. — Я расскажу всем в церкви! Об этом узнает весь Лондон! Я лучше умру с голода, чем признаю твоего ублюдка! Никогда!
— Пожалуйста, Элизабет, — в глазах женщины появились слезы. — Клянусь тебе, его ребенок…
Мать взяла себя в руки и понизила голос. Маргарет приходилось напрягать слух, чтобы лучше услышать, что происходит в холле. Лилия пыталась успокоить миссис Вудз, но ее слова вызвали очередную вспышку ярости.
— Ты что, не знаешь, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого?! — шептала старая женщина, закипая от возмущения и бешенства. — Ублюдки требуют расходов, а у моего мужа ничего нет. Как я полагаю, Вудз говорил тебе, что он разорился. Все, что ты видишь в этом доме, заложено в банке. У нас больше нечего продавать.
— Если бы вы посмотрели на малыша, когда он родится…
— Никогда!
Лилия отшатнулась в испуге.
— Я дам тебе денег, чтобы ты избавилась от него. Тебе лучше взять их. Клянусь своей жизнью, я не отпущу его и никогда не позволю, чтобы его ублюдок рос в этом доме. Ни за что, пока я жива!
Маргарет тихо спустилась вниз и встала рядом с матерью. Мисс Вудз стала свидетелем того, как Фоксвози приняла из рук матери чек. С тех пор, как отец разорился, счет матери оставался неприкосновенным, несмотря на финансовые трудности и стесненные обстоятельства семьи. Насколько Маргарет помнила, эти деньги предназначались для нее. Сначала как приданое — укор отцу, неспособному обеспечить свою дочь, но после того, как Маргарет решила никогда не выходить замуж, наследство служило ей гарантией безбедной жизни старой девы. И теперь, мать отдает все свое состояние любовнице мужа, чтобы купить у нее покой.
Через шесть месяцев они узнали о женитьбе Бойса на Лилии. Она использовала эти деньги на то, чтобы уехать к нему в Америку. Маргарет навсегда запомнит осунувшееся лицо матери и растерянность отца.
С того дня в доме имя ее брата не произносилось. Двадцать пять лет. Незаметно для себя Маргарет посчитала, что в день похорон матери, ему уже исполнилось сорок два года.
Она поджала губы и вскрыла конверт: «Бойс и Лилия Вудз имеют честь пригласить Вас на бракосочетание их дочери Кедди Лилии и Чарльза Вильяма Олдема».
Она взорвалась от такого оскорбления, но потом это чувство исчезло. Зрачки ее глаз сузились в маленькую точку и стали похожи на мрачный колодец. Невиданная ярость поглотила здравый смысл. Наглость! Бойс принял ее как собственного ребенка! На половину сестра ему… Так же как и ей. Приглашение на свадьбу этого ублюдка?! Не в состоянии сдерживать свое негодование, Маргарет в клочья разорвала конверт.
Прислать такое после двадцати пяти лет молчания! Двадцать пять лет. Эта цифра обжигала сознание. Есть же какие-то границы? Неужели Бойс и его шлюха мало унижали ее любимую мать? Горе не сломило эту сильную женщину, но отняло у нее жизнь.
— Все, — решила она. — Всему свое время.
Следующее письмо от Кедди Олдем, сообщающее о ее беременности, было предано огню. Через шесть месяцев новое письмо о рождении Ти Лилия Олдем было опять перехвачено и сожжено. С тех пор Маргарет внимательно следила за почтой, но больше никаких сообщений из Америки не приходило.
Началась вторая мировая война. Маргарет была вынуждена управлять скудными средствами отца. Главной целью стала борьба за выживание.
Годы шли медленно. Она наблюдала, как стареет отец, который, по ее убеждению, не может наслаждаться жизнью без матери. Однажды, вернувшись с рынка, Маргарет нашла отца в библиотеке. Он сидел возле открытого окна и плакал. От него невозможно было получить хоть какие-нибудь объяснения. Старый Вудз больше не разговаривал с дочерью до самой смерти. Спустя четыре дня он умер.
Через неделю после похрон, Маргарет сидела в кабинете Ретига Бернсайда. Она с ужасом узнала, что за четыре дня до кончины отец внес изменения в свое завещание и восстановил Бойса в прежних правах наследника.
Старая дева помчалась в библиотеку и нашла книгу записей на своем привычном месте, но все листы были перепутаны и не было никакой возможности разобраться. Дневник матери исчез, возможно он уничтожен. На его месте лежал запечатанный пакет с инструкциями от отца. Он настаивал на том, чтобы дочь связалась с Бойсом. Только сейчас она поняла, как отец страдал от того, что произошло между ним и сыном. Охваченная горечью от своего поражения, Маргарет не смогла заставить себя швырнуть пакет в огонь.
Немного погодя она достала содержимое и вернула книгу на привычное место. В холле Маргарет остановилась и окаменевшим взглядом посмотрела на отображение в сером, блеклом зеркале.
— Ты не победил, отец. Пока ты не победил.
Ретиг Бернсайд опять вздохнул и посмотрел в окно на распустившуюся сирень. Лицо Маргарет, прикрытое густой темной вуалью, всплыло в его памяти. Через неделю после похорон ее отца он связался со старой девой и объявил ей о приписке к завещанию относительно Бойса.
Поначалу она смотрела на него с нескрываемым удивлением, а потом почти с радостным злорадством.
— Пришло мое время, — прошипела она с чувством полного удовлетворения. — Мое время наконец-то пришло. Я не буду помогать вам искать моего брата и буду молиться, чтобы и вы никогда не нашли его.
Мисс Вудз гордо вышли из офиса. После этого разговора она отказывалась обсуждать дело ее брата. До конца жизни Маргарет не отвечала даже на самые невинные письма.
В соответствии с желаниями Джеймсона, его дом в Рединге полностью переходил в руки его дочери. Каждый месяц ей присылались чеки и регулярно выплачивалось пособие до самой смерти двадцать пять лет назад.
Старик указал в своем письме, что его сын переехал в Америку и Маргарет может достать его адрес. Имея такую информацию на руках, Ретиг предусмотрительно поместил небольшое наследство Бойса в инвестиционный банк в Америке. Теперь, благодаря его благоразумию и дальновидности, он мог с гордостью констатировать тот факт, что некогда скромная сумма превратилась в довольно весомое состояние.
Наконец Бернсайд вскрыл адресованный ему конверт. Внутри лежал пожелтевший, тощий пакет, подписанный дрожащей мужской рукой: «Должно быть вскрыто последним живым наследником Джеймсона Вудза»,
Седьмое чувство подсказывало, что от старухи не осталось ни одной записки.
— Плохи дела, — он поднес пакет с печатью к окну и осмотрел его на свет. Контуры содержимого просматривались очень смутно.
— Дела действительно плохи… — юрист протянул Эбрэму Халкину приглашение на свадьбу. — Согласно этому приглашению, у Бойса есть дочь по имени Кедди. В 1933 она вышла замуж за Чарльза Вилсона Олдема. Вот адрес. Нам надо начинать поиски наследников.
— Хорошо, я займусь этим, — согласился Халкин и вернул приглашение.
Ретиг Бернсайд тяжело вздохнул и внимательно рассмотрел вещи, разложенные на столе. Этим прекрасным весенним утром старый юрист еще раз подивился эксцентричности Маргарет Вудз, ее ненависти к своей семье. Возможно, ядовитая старуха чувствовала, что достигла цели, когда не признала законные права своего брата на наследство.
У него промелькнула мысль, а что, если она догадывалась о том, какое наследство старый Вудз припас для сына — и теперь для его наследников. Нет, не догадывалась.
Глава 3
2 апреля 1989 года
Один раз в неделю, по вечерам подруги собирались в ресторане «Тонио». Свои свидания они называли «встречи Умов».
— Ширли сказала, чтобы мы начинали без нее, — из сумеречного света мексиканского ресторанчика появилась Роза. Ее приветствие прозвучало без всякого предисловия. Они были подругами уже семь лет. Мэриел нравилась способность Розы сразу приступать к делу. Подругу не интересовали разные условности и тонкости, она всегда говорила то, что думала.
— Ты ужасно выглядишь. Что он сказал тебе? Для подкрепления сил Мэриел заказала себе двойную «Маргариту». «Умы» знали о ее сегодняшней встрече с доктором. И хотя она не собиралась избегать этой темы, но не представляла себе, как ее обсудить. Роза Браун, младше ее на два года, открыто заявляла, что она безумно хочет иметь ребенка. Но гистерэктомия заставила забыть об этом навсегда. И теперь для Розы лучшим вариантом было заботливое внимание со стороны разведенного мужчины.
Мэриел отхлебнула солоноватую пену и выдала ей диагноз, поставленный обоими врачами.
— Они не могут сказать мне, сколько пройдет времени, прежде чем это случится. Но оба посоветовали забеременеть как можно скорее.
— Ну и что ты хочешь делать?
— Я хочу иметь ребенка.
Роза водила пальцем по лужице на столе, выплеснувшейся из стакана.
— Боже, как все сложно в этом мире. Так много людей, а детей на всех не хватает. Если бы я не сделала операцию, у меня бы уже были дети, с мужем или без него, — она ткнула пальцем в самую середину лужицы.
В это время Ширли Кенфилд грациозно опустилась на свободный стул. Джозеф принес чашку чая со льдом. У Ширли было нерушимое правило — никакого алкоголя. В свои пятьдесят пять энергичная Ширли работала рекламным агентом в фирме «Мейсон и Пирсон». Ее близкие друзья знали, что она за четыре года не выпила ни капли, с того трагического воскресенья в июле. Тогда жуткое похмелье уберегло ее от роковой доездки в Каталину. Катер, на котором плыли Вилл Кенфилд и их пятнадцатилетний сын Джоди, опрокинулся и они, находясь в носовом отсеке, утонули.
Мэриел уже все выложили Ширли и они заказали обед.
— Если бы я могла себе это позволить, я бы рожала детей столько, сколько смогла. А если в моей жизни появился бы кто-нибудь и мы полюбили бы друг друга — это было бы просто великолепно.
— Через три недели после повышения жалования я стану постоянным покупателем в магазине одежды для спорта и плавания, — объявила Роза. После торжественного поздравления своих подружек она продолжила:
— Ты заведешь ребенка, а я буду оплачивать счета. Мэриел пристально посмотрела на Розу:
— Если бы у меня был ребенок, и мы бы обе работали…
Через секунду Ширли спокойно сказала:
— А как на счет третьего партнера? Я сейчас сдаю свой дом внаем, но срок скоро закончится. Я не могу жить в нем и мне не нужен доход от него.
Мэриел и Роза одновременно обернулись к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Финансовое положение было очень непрочным и иллюзорным. Впрочем, настолько же непрочен и иллюзорен был Джеф. Было что-то такое в отношениях между ними, отчего она чувствовала себя «несовершенной женщиной» в глазах своего мужа. Хотя Джеф постоянно уверял ее в обратном. На что Мэриел обыкновенно отвечала единственным словом — «мошенничество». Семейная жизнь состояла из череды скандалов и последующих объяснений.
Первую любовную историю Джефа они пережили, но во второй раз Мэриел сказала — хватит. Сейчас, два года спустя, ее часы идут, опережая время.
После развода она решила оставить этот деревянный домик. В тридцати минутах езды к северо-западу от Беверли Хилз он затерялся в горах Малибу. В начале она удивлялась, какое количество кандидатов на место Джефа перебывало здесь. Но все они не стоили того, чтобы бросить это простое, деревянное жилище с чудесным видом на каньон и прозрачным озером. Но сегодня домик потерял свое очарование. Она прошлась по знакомой тропинке вокруг озера и вдруг поняла, что доктор Витлоу открыл ей глаза на немаловажный факт. Независимо от того, хочет она или не хочет забеременеть, простая истина заключалась в том, что у нее нет «того, кто проделает эту работу».
Брак с Джефом не принес ничего, кроме сильных разочарований и мучительных переживаний. Теперь Мэриел тщательно оберегала себя от новых страданий. Она возвела цитадель и ее внутренний мир скрывался за стенами крепости. Проникнуть туда не мог ни один мужчина. А годы стремительно летели.
Слезы иссякли. Мэриел закрыла домик и поехала вниз по извилистой дороге каньона на обед с Розой и Ширли.
Лондон, Англия, 2 апреля 1989 года
В томительном ожидании отец Дернинг сидел в приемной и постукивал пальцами по пухлому конверту. Под испытывающим взглядом грозной миссис Гиб он вздохнул и ненадолго прервал свое занятие. Затем отпил чай и стал изучать подпись на печати. До самой смерти Маргарет Мери Вудз злобно и жестоко относилась к своей семье, и сегодня утром священнику предстояло выполнить неприятную миссию.
В девять часов утра высокие кабинетные часы начали свой обычный перезвон. На седьмом ударе в комнату торопливо вошел семидесятилетний Ретиг Бернсайд. Он провел строгого священника в кабинет и проворно юркнул за массивный стол.
— Простите, отец Дернинг, я заставил вас ждать, — произнес он без малейшего намека на сожаление.
— Да, думаю, я пришел рано, — уступил священник, удивившись собственному нетерпению. Он положил ветхий конверт на тяжелый стол из тикового дерева. Не отрывая взгляда, отец Дернинг следил, как юрист читал написанные от руки указания: «Вручить Ретигу Бернсайду, Бонд Стрит, Лондон, через 25 лет после моей смерти».
— Это последнее условие в ее завещании. Бернсайд со смешанным чувством любопытства и внутреннего трепета разглядывал большой конверт из манильской бумаги. Маргарет Вудз была старой девой, дочерью теперь уже покойного клиента, бывшего сапера Джеймсона Вудза.
Он разорился во время первой мировой войны и умер в полной нищете в 1945 году. Бернсайд не видел ее более сорока лет Что же после всего этого приготовила ядовитая старуха?
Выполнив свою миссию, отец Дернинг распрощался.
Бернсайд проводил его. После чашечки крепкого чая, приготовленного миссис Гибс, юрист пригласил своего партнера Эврэма Халкина в качестве свидетеля. Он осторожно вскрыл пакет. Внутри компаньоны обнаружили потрепанный томик испанской поэзии и маленький конверт, подписанный знакомым почерком Маргарет. Старый юрист внимательно осмотрел книгу. Кроме своего возраста, никакой ценности она не имела. Озадаченный, он пролистал титульные страницы. Скудные знания испанского языка помогли ему разобрать лишь несколько слов. С удивлением он заметил, что все листы, кроме первых отсутствовали. В обложку были спрятаны несколько предметов и среди них — открытка ярко-желтого цвета — свадебное приглашение, адресованное мистеру и миссис Вудз с обратным адресом. Очевидно, по нему и разыскали его нью-йоркскую юридическую фирму.
Глава 2
Рединг, Англия, 6 ноября 1932 года.
Через дверь в ящик беззвучно опустилась почта. Маргарет Вудз достала ее. Это было привычной домашней обязанностью старшей дочери^На когда-то милом лице теперь лежала печать тщеславия. Ее суровые черты еще не утратили живых красок. Подтянутая и сдержанная, она двигалась по дому твердым шагом. На плечах лежала шерстяная шаль и от заношенного платья исходил удушливый запах нафталина.
Старая дева направилась к кабинету. Там сидел ее отец, с пустыми глазами и безмолвный как камень. Маргарет вздрогнула, когда разглядела среди множества открыток с соболезнованиями толстый конверт из пергаментной бумаги, с штемпелем Сан-Франциско. Он был адресован ее родителям. Она изменила направление и вместо кабинета отца поднялась с письмом к себе в спальню.
Бойс. Это должно быть от него.
От этой мысли у нее похолодело внутри и кровь застыла в жилах. Пульсирущие жилки испещрили лоб и от тупой головной боли она упала на кровать.
Бойс сбежал в Америку в семнадцать лет. Он подрался с отцом из-за этой потаскухи — его любовницы. То была кошмарная ночь. Мужчины выкрикивали друг другу грязные обвинения, жестоко дрались. Бойс, взбешенный и окровавленный, шатаясь вышел из дома, чтобы никогда не возвратиться. Мать пронзительно визжала и рвала на себе волосы. Ее уложили в постель с приступом истерии.
Невероятно, но отец продолжал встречаться с той женщиной, которая принесла столько горя их семье. Он не обращал внимания на безумные обвинения матери и бесконечные слезы. Он все отрицал. Маргарет, в то время ей было девятнадцать, закрывала голову подушкой, чтобы не слышать бесконечных угроз и просьб о прощении. Крики проникали сквозь стены, эхом проносились по лестнице и пробирались сквозь закрытую дверь ее спальни. Потом мать отступала и воцарялась гнетущая тишина.
Следующие двенадцать лет Маргарет провела как мышка в норке, пока не пришли другие несчастья. Когда отец лежал больной лихорадкой, в дом осмелилась войти Лилия Фоксвози. Она пришла для разговора с матерью. В их дом!
Притаившись на лестнице, Маргарет вслушивалась в каждое слово. Ее шокировал неопрятный вид уже немолодой женщины. Мать бросала ей в лицо жестокие оскорбления.
— Шлюха! — кричала миссис Вудз. — Шлюха! — Она с кулаками набросилась на женщину. — Из-за тебя я потеряла сына! Он был всем в моей жизни!
— Клянусь, это его, — Лилия прикрывала свой огромный живот.
— Никогда! — пронзительно крикнула мать. — Я расскажу всем в церкви! Об этом узнает весь Лондон! Я лучше умру с голода, чем признаю твоего ублюдка! Никогда!
— Пожалуйста, Элизабет, — в глазах женщины появились слезы. — Клянусь тебе, его ребенок…
Мать взяла себя в руки и понизила голос. Маргарет приходилось напрягать слух, чтобы лучше услышать, что происходит в холле. Лилия пыталась успокоить миссис Вудз, но ее слова вызвали очередную вспышку ярости.
— Ты что, не знаешь, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого?! — шептала старая женщина, закипая от возмущения и бешенства. — Ублюдки требуют расходов, а у моего мужа ничего нет. Как я полагаю, Вудз говорил тебе, что он разорился. Все, что ты видишь в этом доме, заложено в банке. У нас больше нечего продавать.
— Если бы вы посмотрели на малыша, когда он родится…
— Никогда!
Лилия отшатнулась в испуге.
— Я дам тебе денег, чтобы ты избавилась от него. Тебе лучше взять их. Клянусь своей жизнью, я не отпущу его и никогда не позволю, чтобы его ублюдок рос в этом доме. Ни за что, пока я жива!
Маргарет тихо спустилась вниз и встала рядом с матерью. Мисс Вудз стала свидетелем того, как Фоксвози приняла из рук матери чек. С тех пор, как отец разорился, счет матери оставался неприкосновенным, несмотря на финансовые трудности и стесненные обстоятельства семьи. Насколько Маргарет помнила, эти деньги предназначались для нее. Сначала как приданое — укор отцу, неспособному обеспечить свою дочь, но после того, как Маргарет решила никогда не выходить замуж, наследство служило ей гарантией безбедной жизни старой девы. И теперь, мать отдает все свое состояние любовнице мужа, чтобы купить у нее покой.
Через шесть месяцев они узнали о женитьбе Бойса на Лилии. Она использовала эти деньги на то, чтобы уехать к нему в Америку. Маргарет навсегда запомнит осунувшееся лицо матери и растерянность отца.
С того дня в доме имя ее брата не произносилось. Двадцать пять лет. Незаметно для себя Маргарет посчитала, что в день похорон матери, ему уже исполнилось сорок два года.
Она поджала губы и вскрыла конверт: «Бойс и Лилия Вудз имеют честь пригласить Вас на бракосочетание их дочери Кедди Лилии и Чарльза Вильяма Олдема».
Она взорвалась от такого оскорбления, но потом это чувство исчезло. Зрачки ее глаз сузились в маленькую точку и стали похожи на мрачный колодец. Невиданная ярость поглотила здравый смысл. Наглость! Бойс принял ее как собственного ребенка! На половину сестра ему… Так же как и ей. Приглашение на свадьбу этого ублюдка?! Не в состоянии сдерживать свое негодование, Маргарет в клочья разорвала конверт.
Прислать такое после двадцати пяти лет молчания! Двадцать пять лет. Эта цифра обжигала сознание. Есть же какие-то границы? Неужели Бойс и его шлюха мало унижали ее любимую мать? Горе не сломило эту сильную женщину, но отняло у нее жизнь.
— Все, — решила она. — Всему свое время.
Следующее письмо от Кедди Олдем, сообщающее о ее беременности, было предано огню. Через шесть месяцев новое письмо о рождении Ти Лилия Олдем было опять перехвачено и сожжено. С тех пор Маргарет внимательно следила за почтой, но больше никаких сообщений из Америки не приходило.
Началась вторая мировая война. Маргарет была вынуждена управлять скудными средствами отца. Главной целью стала борьба за выживание.
Годы шли медленно. Она наблюдала, как стареет отец, который, по ее убеждению, не может наслаждаться жизнью без матери. Однажды, вернувшись с рынка, Маргарет нашла отца в библиотеке. Он сидел возле открытого окна и плакал. От него невозможно было получить хоть какие-нибудь объяснения. Старый Вудз больше не разговаривал с дочерью до самой смерти. Спустя четыре дня он умер.
Через неделю после похрон, Маргарет сидела в кабинете Ретига Бернсайда. Она с ужасом узнала, что за четыре дня до кончины отец внес изменения в свое завещание и восстановил Бойса в прежних правах наследника.
Старая дева помчалась в библиотеку и нашла книгу записей на своем привычном месте, но все листы были перепутаны и не было никакой возможности разобраться. Дневник матери исчез, возможно он уничтожен. На его месте лежал запечатанный пакет с инструкциями от отца. Он настаивал на том, чтобы дочь связалась с Бойсом. Только сейчас она поняла, как отец страдал от того, что произошло между ним и сыном. Охваченная горечью от своего поражения, Маргарет не смогла заставить себя швырнуть пакет в огонь.
Немного погодя она достала содержимое и вернула книгу на привычное место. В холле Маргарет остановилась и окаменевшим взглядом посмотрела на отображение в сером, блеклом зеркале.
— Ты не победил, отец. Пока ты не победил.
Ретиг Бернсайд опять вздохнул и посмотрел в окно на распустившуюся сирень. Лицо Маргарет, прикрытое густой темной вуалью, всплыло в его памяти. Через неделю после похорон ее отца он связался со старой девой и объявил ей о приписке к завещанию относительно Бойса.
Поначалу она смотрела на него с нескрываемым удивлением, а потом почти с радостным злорадством.
— Пришло мое время, — прошипела она с чувством полного удовлетворения. — Мое время наконец-то пришло. Я не буду помогать вам искать моего брата и буду молиться, чтобы и вы никогда не нашли его.
Мисс Вудз гордо вышли из офиса. После этого разговора она отказывалась обсуждать дело ее брата. До конца жизни Маргарет не отвечала даже на самые невинные письма.
В соответствии с желаниями Джеймсона, его дом в Рединге полностью переходил в руки его дочери. Каждый месяц ей присылались чеки и регулярно выплачивалось пособие до самой смерти двадцать пять лет назад.
Старик указал в своем письме, что его сын переехал в Америку и Маргарет может достать его адрес. Имея такую информацию на руках, Ретиг предусмотрительно поместил небольшое наследство Бойса в инвестиционный банк в Америке. Теперь, благодаря его благоразумию и дальновидности, он мог с гордостью констатировать тот факт, что некогда скромная сумма превратилась в довольно весомое состояние.
Наконец Бернсайд вскрыл адресованный ему конверт. Внутри лежал пожелтевший, тощий пакет, подписанный дрожащей мужской рукой: «Должно быть вскрыто последним живым наследником Джеймсона Вудза»,
Седьмое чувство подсказывало, что от старухи не осталось ни одной записки.
— Плохи дела, — он поднес пакет с печатью к окну и осмотрел его на свет. Контуры содержимого просматривались очень смутно.
— Дела действительно плохи… — юрист протянул Эбрэму Халкину приглашение на свадьбу. — Согласно этому приглашению, у Бойса есть дочь по имени Кедди. В 1933 она вышла замуж за Чарльза Вилсона Олдема. Вот адрес. Нам надо начинать поиски наследников.
— Хорошо, я займусь этим, — согласился Халкин и вернул приглашение.
Ретиг Бернсайд тяжело вздохнул и внимательно рассмотрел вещи, разложенные на столе. Этим прекрасным весенним утром старый юрист еще раз подивился эксцентричности Маргарет Вудз, ее ненависти к своей семье. Возможно, ядовитая старуха чувствовала, что достигла цели, когда не признала законные права своего брата на наследство.
У него промелькнула мысль, а что, если она догадывалась о том, какое наследство старый Вудз припас для сына — и теперь для его наследников. Нет, не догадывалась.
Глава 3
2 апреля 1989 года
Один раз в неделю, по вечерам подруги собирались в ресторане «Тонио». Свои свидания они называли «встречи Умов».
— Ширли сказала, чтобы мы начинали без нее, — из сумеречного света мексиканского ресторанчика появилась Роза. Ее приветствие прозвучало без всякого предисловия. Они были подругами уже семь лет. Мэриел нравилась способность Розы сразу приступать к делу. Подругу не интересовали разные условности и тонкости, она всегда говорила то, что думала.
— Ты ужасно выглядишь. Что он сказал тебе? Для подкрепления сил Мэриел заказала себе двойную «Маргариту». «Умы» знали о ее сегодняшней встрече с доктором. И хотя она не собиралась избегать этой темы, но не представляла себе, как ее обсудить. Роза Браун, младше ее на два года, открыто заявляла, что она безумно хочет иметь ребенка. Но гистерэктомия заставила забыть об этом навсегда. И теперь для Розы лучшим вариантом было заботливое внимание со стороны разведенного мужчины.
Мэриел отхлебнула солоноватую пену и выдала ей диагноз, поставленный обоими врачами.
— Они не могут сказать мне, сколько пройдет времени, прежде чем это случится. Но оба посоветовали забеременеть как можно скорее.
— Ну и что ты хочешь делать?
— Я хочу иметь ребенка.
Роза водила пальцем по лужице на столе, выплеснувшейся из стакана.
— Боже, как все сложно в этом мире. Так много людей, а детей на всех не хватает. Если бы я не сделала операцию, у меня бы уже были дети, с мужем или без него, — она ткнула пальцем в самую середину лужицы.
В это время Ширли Кенфилд грациозно опустилась на свободный стул. Джозеф принес чашку чая со льдом. У Ширли было нерушимое правило — никакого алкоголя. В свои пятьдесят пять энергичная Ширли работала рекламным агентом в фирме «Мейсон и Пирсон». Ее близкие друзья знали, что она за четыре года не выпила ни капли, с того трагического воскресенья в июле. Тогда жуткое похмелье уберегло ее от роковой доездки в Каталину. Катер, на котором плыли Вилл Кенфилд и их пятнадцатилетний сын Джоди, опрокинулся и они, находясь в носовом отсеке, утонули.
Мэриел уже все выложили Ширли и они заказали обед.
— Если бы я могла себе это позволить, я бы рожала детей столько, сколько смогла. А если в моей жизни появился бы кто-нибудь и мы полюбили бы друг друга — это было бы просто великолепно.
— Через три недели после повышения жалования я стану постоянным покупателем в магазине одежды для спорта и плавания, — объявила Роза. После торжественного поздравления своих подружек она продолжила:
— Ты заведешь ребенка, а я буду оплачивать счета. Мэриел пристально посмотрела на Розу:
— Если бы у меня был ребенок, и мы бы обе работали…
Через секунду Ширли спокойно сказала:
— А как на счет третьего партнера? Я сейчас сдаю свой дом внаем, но срок скоро закончится. Я не могу жить в нем и мне не нужен доход от него.
Мэриел и Роза одновременно обернулись к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36