– Эй, Макс, – крикнула им вслед Кейтлин, – оставить тебе ужин на тарелке?
Оставить? подумал он. Господи, помоги!
– Э-э, нет, – ответил он. – Спасибо, но я сыт.
– Но ты не съел и половины. Джорди, дай мистеру Шору сначала доесть ужин, ладно?
– В этом нет необходимости, – поспешно сказал Макс. – Мне и правда хочется посмотреть, что Джордан строил весь день.
– Ну, если вы уверены…
– Да, уверен.
«…В том, что мои вкусовые ощущения не скоро восстановятся, вот в чем я действительно уверен», думал он.
– Я упакую остальное, и вы сможете захватить это с собой.
– Ах, спасибо, – ответил он. Может Чолли, его золотой Лабрадор, съест это.
– Не беспокойся, Макс, – заговорщическим тоном прошептал Джордан, остановившись на лестнице, – мама не всюду кладет тофу.
– Приятно слышать.
– А иногда оно и в самом деле ничего. Особенно, когда она взбивает его с медом и корицей и мажет на тосты. Что у тебя с рукой? Швы накладывали? Мне один раз зашивали. Три шва на коленке и… – Джордан продолжал болтать, пока они добирались до его комнаты.
Улыбаясь про себя, Кейтлин переложила остатки с тарелки Макса в небольшую коробочку. Она не думала, что он это съест – скорее всего отправит в мусорное ведро. Но будет забавно смотреть, как он станет притворяться, что в восторге, когда она даст ему эту коробочку, чтобы он захватил ее домой.
Кейтлин сложила грязную посуду в мойку, потом решила воспользоваться несколькими спокойными минутами и снова попрактиковаться в дыхании и одновременно заняться тем, что доктор Этли назвала «творческой визуализацией». Кейтлин устроилась на стуле, закрыла глаза и начала глубоко дышать. Но через несколько минут она открыла глаза и села по-другому. Так. Теперь лучше. Она снова закрыла глаза и начала все сначала.
– Ну, вперед, – пробормотала она и заерзала на стуле. Получалось совсем не так, как должно было бы. Предполагалось, что она будет воображать, как она сама ведет совершенно нормальную и счастливую жизнь. А то, что она видела – это то, как она сама ведет нормальную и счастливую жизнь с Максом. – Ну, ладно, – сказала сама себе Кейтлин, – попробуем в самый последний раз.
Она вертелась и крутилась, пока, наконец, не села удобно и снова попробовала, но только ее веки сомкнулись, как она услышала веселый смех Макса.
С добродушным вздохом она поднялась на ноги и направилась наверх. Она говорила себе, что это просто любопытство, но в глубине души призналась, что почти промерзшее ядро ее существа тянется к этому теплому смеху.
Она долго стояла в дверях комнаты Джордана, наблюдая за ними. Они склонили головы над чем-то на маленьком письменном столе Джордана, и Кейтлин сравнила их – консервативную стрижку коричневых волос Макса рядом со спутанной копной золотых кудряшек Джордана. Они не могли быть более яркими противоположностями. Или казаться более на месте рядом друг с другом.
Недостижимая мечта, печально подумала Кейтлин.
Ей ужасно не хотелось нарушать сценку, которая, казалось, сошла прямо с полотна Нормана Рокуэлла, но ради Джордана Максу пора было уходить. Джордану так нужен отец, и он так быстро привязался к Максу, что Кейтлин не сомневалась, что он уже видит Макса в этой роли. Будет лучше, если Джордан и Макс будут проводить вместе меньше времени.
Она постучала по открытой двери и с натянутой улыбкой сказала:
– Извините, что обрываю ваше занятие, ребята, но пора уходить.
– Уходить, мам? – жалобно спросил Джордан.
– Уходить, золотко. Нам сейчас надо отвезти мистера Шора домой. Он не может вести машину из-за руки.
– У-у, мам, а он не может побыть еще?
– К сожалению, тебе завтра в школу. Не забыл?
Макс послушно встал и взъерошил Джордану волосы здоровой рукой, потом небрежно положил ее мальчику на плечо:
– Ничего, Джордан. Мы еще так займемся. Пошли.
Кейтлин заметила непринужденно-дружеские отношения мальчика и мужчины и почувствовала беспокойство из-за того, как больно будет Джордану, если его общение с Максом будет ограничено. Однако это надо будет сделать. Если тянуть, то будет только хуже. Ей надо поговорить с Максом, когда она заедет за ним утром и попытаться объяснить положение дел. Одному Богу известно, что она будет говорить. Ей – точно не известно.
Поездка к дому Макса была молчаливой. Джордан уже начал задремывать, а Кейтлин, казалось, погрузилась в раздумья. Макс все время посматривал на нее, гадая, что заставило ее лицо стать таким печально-задумчивым. Он сделал несколько попыток завязать разговор, но смог добиться от Кейтлин только односложных ответов.
Отчаявшись, он прекратил эти попытки. К счастью для его самообладания, дорога была недлинной.
Кейтлин не удивилась, увидев дом Макса. Каменное здание конца века с его чопорной элегантностью удивительно подходило ему. Даже ряд красных гераней, освещенных лампой на крыльце, соответствовал его традиционалистскому, консервативному характеру. Все было так непохоже на ее домик с огромными окнами и стеклянными потолками, и садом, который можно было бы назвать лоскутным одеялом. Она подавила вздох:
– Доброй ночи, Макс.
– Почему бы вам не зайти на минутку?
– Спасибо, но мне надо поскорее отправить Джордана в постель. Я заеду утром.
– Макс? – раздался с заднего сиденья сонный голос Джордана.
– Да, приятель?
Джордан сел и с интересом выглянул в окно, протирая глаза.
– Это здесь ты живешь?
– Точно. – Кинув на Кейтлин почти вызывающий взгляд, он добавил: – Хочешь посмотреть?
– Конечно!
– О, Джорди, уже почти время спать, и день у тебя сегодня был полон дел, – вставила Кейтлин, негодующе сверкая глазами на Макса.
– У-у, мам, неужели нельзя зайти – всего на минутку? Ну, пожалуйста!
Она еще попомнит это Максу! Она еще не знает как и когда, но ему от нее достанется.
– Только на одну минутку, – уступила она, бросив на Макса еще один взгляд.
– Прекрасно, – сказал Макс с невинной улыбкой и провел их в дом.
Кейтлин осмотрелась, пока Джордан, встав на колени на идеально чистом полу, гладил до ненормальности воспитанного пса. Кейтлин считала, что собаки, конечно, должны быть воспитанными, но собака, которая не лаяла, когда отпирали двери, и не пыталась встать на передние лапы и облизать вам лицо, с ее точки зрения была ненормальной.
Внутри дома все тоже было какое-то не такое. Ее не удивило, что дом оказался безупречно чист и со вкусом обставлен, но он был безлик. Ни цветов в горшках, ни ярких подушек для диванов и пола, ни журналов на кофейном столике, ни даже следов собачьей косточки или мячика для игры с собакой.
А хуже всего в нем были тяжелые занавеси, закрывавшие каждое маленькое окошко. Чувствуя себя задушенной, Кейтлин вздрогнула, но, будучи к тому же хорошо воспитанной, сказала:
– Здесь очень мило, Макс. Пошли, Джорди. Пора.
Джордан немного поворчал, но обнял Макса и пошел следом за Кейтлин к пикапу. Когда Кейтлин пристегивала Джордана ремнем безопасности, он указал на завернутую коробочку на заднем сиденьи.
– Макс забыл свой ужин, мам.
– Точно, – пробормотала Кейтлин. Специально, решила она и расплылась в озорной улыбке. Самое малое, что она может сделать – это отнести его Максу!
Улыбка, с которой Макс открыл дверь, впуская Кейтлин в дом, была искренней, но несколько изменилась и стала натянутой, когда взгляд его упал на коробочку.
– Ну, спасибо, – сказал он, потом перевел взгляд на губы Кейтлин. – У меня тоже кое-что для тебя есть – я весь вечер об этом думал, так что я особенно рад, что ты вернулась.
– О?
Не слишком красноречивое высказывание, но в этот момент Кейтлин ничего лучше не смогла придумать. Пятясь, она почти ощущала его взгляд.
Макс сделал шаг вперед.
– Да, – сказал он, и его дыхание теплом прикоснулось к ее щеке. – Что у меня для тебя есть – это…
Голос его замер, а губы его приникли к ее губам в поцелуе, который дразнил, упрашивал и манил. Он поднял одну руку и прикоснулся ладонью к ее щеке, но не притянул ее к себе, хоть ему до боли хотелось этого. Он старался быть нежным: одна рука гладила ее волосы, другая легла ей на талию.
Только когда ее губы стали мягче и раскрылись под его губами, поцелуй его стал крепче, но Макс по-прежнему не терял власти над собой, как ни колотилось его сердце и ни дрожали руки от усилий, требовавшихся для этого. Его жадный язык робко проскользнул в медовые глубины ее рта, и она ответила на мягкие толчки его языка своим.
Когда ее руки легли ему на плечи и ладони расправились, словно для того, чтобы оттолкнуть его, Макс напрягся, ожидая отказа. Но ее пальцы скользнули по его плечам к нему за спину и у Макса перехватило дыхание от радостного изумления. Осыпав сладкими, горячими поцелуями ее щеку и ухо, он приподнял ее на цыпочки и запечатлел еще один теплый поцелуй у основания ее шеи, а потом отпустил.
– Доброй ночи, Кейти. – Голос его звучал чуть слышным шепотом, когда он открыл ей дверь.
– Доброй ночи, – пробормотала Кейтлин, и рука ее прижалась к губам, словно для того, чтобы проверить, действительно ли это случилось.
– Сладких снов, Кейти.
– И тебе того же, Максимиллиан.
Она сверкнула неожиданной улыбкой и ушла.
Макс смотрел им вслед еще долго после того, как машина Кейтлин скрылась из вида. Она ответила на его поцелуй. Она по-настоящему ответила на его поцелуй!
Глава 6
К следующему утру Кейтлин убедила себя, что откликнулась на поцелуй Макса просто потому, что психотерапия ей помогает, и она готова отреагировать на любого нормального, привлекательного мужчину. Это не имело абсолютно никакого отношения к особому обаянию Макса или необычной тяге, которую она к нему испытывает. Или к исходящему от него чистому, терпкому запаху, или потрясающему чувству, что его поцелуи созданы для нее.
Ее сердцебиение участилось и дыхание сбилось, когда она подъехала к его дому, чтобы отвезти его на работу. И Макс только осложнил дело, прыгнув на переднее сиденье и немедленно прижав к себе с коротким, но весьма солидным поцелуем.
– Привет, Кейт.
– Кейтлин, – бездумно поправила она и поспешно снова включила двигатель пикапа. Она нажала на газ, двигатель загудел, но машина не двинулась с места. Она снова попыталась тронуться с места, но пикап по-прежнему не подчинялся. Бросив на Макса быстрый взгляд, она виновато пожала плечами:
– Я… Его, наверное, заело, что ли…
– Ну, – сказал Макс, пряча улыбку, – было бы, наверное, полезно, если бы ты включила задний ход, а не оставила двигатель на нейтральной передаче.
С разгоревшимися щеками она сжала зубы и переключила передачу. Право же, он совершенно невозможный человек! Хорошо, что до его работы было недалеко и Макс, похоже, не был настроен на разговоры. Она сомневалась, что ей удалось бы связать и пару слов! Она не могла понять, почему Макс только улыбается и тихо что-то насвистывает себе под нос.
Когда она затормозила у его конторы, он жизнерадостно сказал:
– Увидимся в полшестого! – и быстро, но тепло поцеловал в губы.
– Макс, веди себя как следует! – сказала она ему. – Ты должен это прекратить!
– Что прекратить? – спросил он улыбаясь как-то слишком невинно.
– Это! Как будто ты… как будто я… – Она смущенно остановилась.
– Как будто ты моя? – Он непочтительно ухмыльнулся и покачал головой. – Извини, милая Кейти. Тебе следует к этому привыкать.
Ага, подумал он – так же как он начал привыкать к тому, как солнце пробивается сквозь спутанные завитки кудрей, обрамляющих ее лицо. Как он начинает привыкать к ее озорной улыбке – как будто она придумала какую-то шутку, которой еще никто не знает. И даже как он начал привыкать к тому, как она ему не уступает.
– Удачного дня, Кейт.
Она подождала, пока он откроет дверь и выйдет из машины, потом громко ответила:
– Я другого и не жду, Максимиллиан Тобиас.
– Квиты, Кейтлин, – проговорил он, а она помахала рукой и отъехала.
* * *
Пробираясь среди множества машин, заполнивших улицы в час пик, чтобы забрать Макса после работы, Кейтлин мысленно проигрывала заново весь свой день. Марта снова вышла на работу, так что Кейтлин теперь не надо было закрывать теплицу для своих утренних встреч с доктором Этли. Сегодняшняя оказалась пока самой удачной, решила Кейтлин. Доктор сказала Кейтлин, что очень довольна ее прогрессом, и предложила уменьшить количество занятий до одного раза в неделю и записаться в женскую группу поддержки. Она также высказала мнение, что Кейтлин готова к тому, чтобы сделать следующий шаг в общении с мужчинами.
Когда доктор Этли сказала это, Кейтлин невольно сразу же подумала о Максе. Но столь же быстро она отмела эту идею. Может быть, она и в самом деле готова завязать знакомство, но не с Максом. Они слишком разные люди. Их отношения никак не могут оказаться длительными. Отношения с такими мужчинами, как Макс, никогда не бывают длительными.
Бросив взгляд на Джорди, она почувствовала острый укол вины. Они подъезжали к конторе Макса, и ее сын уже нетерпеливо выглядывал из окна, высматривая Макса. Она надеялась, что Джорди поймет, почему она больше не может встречаться с Максом. Кейтлин беспокоило то, что он уже слишком к нему привязался.
Она увидела Макса, ожидавшего их на повороте на его улицу, и остановила машину. Он сразу же сел, но ехавшая следом машина уже дала гудок.
– А, чтоб ты себе прищемил! – пробормотал Макс, потом, опомнившись, бросил взгляд на Джордана. – Ох, пардон!
– А, ничего, – сказал Джордан. – Мама обычно желает им, чтобы у них шина лопнула.
– Шина? – переспросил Макс.
– Ага. Говорит: «Чтоб у тебя оторвало».
– Джорди! – укоризненно сказала Кейтлин, но невольно ответила улыбкой на ухмылку Макса. – Иногда я забываю, что он схватывает все, что видит и слышит.
– Угу, я знаю, – дружелюбно отозвался Макс и начал рассказывать, как он однажды мастерил с племянниками скворечник.
Попадая молотком по пальцу, он каждый раз значительно расширял их словарный запас. Конечно, его сестра не восприняла это в том же свете, и ему пришлось проводить с мальчишками длинную беседу относительно того, почему взрослые могут говорить то, что ребятам не разрешается. В процессе повествования Макс поймал себя на том, что всячески приукрашивает случившееся, но он не мог с собой справиться. Он обожал слышать, как Кейтлин смеется, забыв обо всем.
Глядя, как в ее глазах сверкает веселье, а кудри вьются вокруг лица, Макс еще сильнее преисполнился решимости быть тем мужчиной, который заставит ее глаза всегда смеяться. Но сначала ему надо уговорить ее встречаться с ним. Он готов на все, чтобы этого добиться – даже превратить Джордана в невольного сообщника, если это понадобится.
С этой целью Макс бросил на Кейтлин осторожный взгляд и сказал:
– Я знаю великолепную пиццерию как раз по дороге домой. А что если нам туда заехать? Я угощаю!
– Здорово! – воскликнул Джордан. – Можно, мам? Ну, пожалуйста!
Взгляд, который Кейтлин метнула на Макса, недвусмысленно сказал ему, что она прекрасно поняла, что он сделал и что ему следует ожидать разговора на эту тему. Однако ради Джордана ей пришлось уступить, хотя и неохотно.
Пока они заезжали на стоянку «Поросячей Пиццы», Макс разрешил себе одну короткую, самодовольную улыбку, которую, впрочем, тщательно спрятал от Кейтлин. Ладно, пусть его тактика нечестная и не по правилам, но в любви и войне все дозволено. Он пока еще не знал точно, что именно идет между ними. И даже не был уверен, что это важно. Он может провести всю свою жизнь, воюя, чтобы ее любить, или любя, воевать с ней.
После того, как они уселись, Макс сделал заказ, и тут заметил, что Кейтлин страдальчески вздохнула и сжала губы.
– а…. э-э… что-то не так, Кейт? – он решил, что на людях она не слишком на него накинется.
Кейтлин минуту разглядывала свои ногти, потом подняла глаза:
– С чего это ты решил? – сухо спросила она.
– Ну, я не знаю. Может, я телепат. Скажешь сама или я попытаюсь угадать?
– Ты заказал две пиццы с пепперони, Макс, – сказала она.
Они уже несколько раз ели вместе, так что он знал, что она пытается сказать, и был готов с ответом.
– Пицца с пепперони – полноценная еда, потому что в нее входят продукты из четырех основных категорий продуктов. – По очереди отгибая пальцы, он продолжил: – В ней есть мясо, овощи (это томатный соус), молочный продукт (сыр «модзарелла») и зерно, в данном случае необдирная пшеница, из которой печется корка. Попробуй докажи мне, что это не полезно.
– Конечно, – пробормотала Кейтлин. – В томатном соусе, скорее всего, есть искусственные вкусовые добавки и консерванты, а твоя пресловутая «чистомолочная» модзарелла полна холестерина. Что же касается пепперони, то я не ем мяса.
– Даже один-два невинных кусочка пепперони?
На лице Кейтлин отразился ужас.
– Макс, ты знаешь, сколько калорий в этих маленьких невинных штучках, не говоря уже о нитратах, консервантах и холестерине? А качество мяса, которое на них идет…
Макс протестующе поднял руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16