— Может быть, стоит вернуться к прежней жизни, ведь шум, поднятый вокруг тебя, давно стих.
— Вряд ли из этого что-нибудь получится, — горько усмехнулся Илай. — Такие скандалы не забываются.
— Да брось ты, парень! — воскликнул Адам. — Ты же прекрасно понимаешь, что никто не винит тебя в случившемся! Даже суд вынес тебе оправдательный приговор! Ты поступил так, как и должен был поступить настоящий мужчина!
— У руководства авиакомпании другая точка зрения. У меня сложилось впечатление, что от меня были рады избавиться.
— Наплевать на руководство! Разве ты не знаешь, что оно собой представляет? — горячо возразил Адам. — Да там только и думают, что о своей репутации! Командир корабля якобы может стерпеть любые издевательства! Он, видите ли, обязан быть кристально чистым!
Официантка принесла напитки и поставила их на стол. Адам расплатился с ней и отмахнулся от денег, предложенных Илаем.
— Ну, за летчиков, старых и молодых! — торжественно произнес Адам.
Они чокнулись и выпили. Адам поставил бокал на стол и уже хотел что-то сказать, как вдруг умолк на полуслове.
— Черт побери, — пробормотал он. — Не может быть… Неужели это Деб?
Илай проследил за его взглядом и увидел за соседним столиком светловолосую девушку, сидевшую к ним спиной, а напротив нее мужчину-китайца.
Адам поднялся из-за стола и, не отрывая глаз от девушки, сказал:
— Извини, приятель. Я должен оставить тебя на несколько минут. Мне надо кое с кем перекинуться словом.
Он решительно направился к столику, за которым сидела девушка. Илай увидел, как Адам, подойдя к ней, положил руку ей на плечо. Девушка испуганно, как показалось Илаю, взглянула на его старого приятеля.
«Симпатичная, — подумал Илай. — Похоже, у них с Адамом не просто дружеские отношения. Иначе он не стал бы срываться с места». И он снова углубился в собственные невеселые мысли.
Илай уже почти жалел о том, что согласился встретиться с Адамом. Он предвидел, что эта встреча лишний раз напомнит ему о прошлом и разбередит старые раны.
Но тут Илая охватила досада на самого себя. А почему, собственно, он теперь не должен встречаться со старыми друзьями? Сколько можно избегать всего, что напоминает о прошлом, мотаться по свету и упиваться жалостью к самому себе?
Он со стуком поставил на стол бокал и решительно тряхнул головой.
Через пару минут Адам вернулся к столику, раздраженный и злой.
— Та блондинка — твоя подружка? — спросил его Илай.
— Вроде того, — буркнул Адам и сделал несколько больших глотков из бокала.
— Похоже, многое изменилось с тех пор, как мы не виделись, — изрек Илай. — Я не припоминаю, чтобы ты раньше срывался с места и мчался к какой-то подружке…
Адам угрюмо молчал.
— Ты прав, старик, — наконец произнес он. — Многое изменилось. — Его взгляд стал задумчивым. — Да, эта девушка не просто одна из моих приятельниц.
Я собираюсь жениться на ней, Илай.
— А она знает о твоих намерениях? Наверное, поэтому и шпионит, подозревая тебя в неверности?
— Я еще не говорил ей ни о чем, а она уже вообразила, что… Это на нее похоже! Знаешь, какой у Деб характер! Она стюардесса, мы вместе летаем из Сан-Франциско в Гонконг. Правда, с пассажирами она всегда невозмутима, вежлива, предупредительна…
Илай кивнул:
— Адам, женщинами не так легко управлять, как кажется на первый взгляд. Тебе уже пора это понять, учитывая твой большой опыт общения с ними.
Адам улыбнулся:
— Раз мы заговорили о женщинах… Ты встречался с Роной в последние годы?
Илай крепко сжал губы, почувствовав прилив злости. Ну вот, начинается!
— После суда — ни разу, — процедил он.
— А я как-то раз встретился. Рона интересовалась, не знаю ли я, где тебя можно отыскать. Знаешь, мне показалось, она все еще любит тебя. По крайней мере сама Рона так мне сказала.
— Она весьма оригинальным способом доказала мне свою любовь! — вспыхнул Илай.
— Мы много говорили о тебе, старик. Рона очень сожалеет о случившемся и полностью признает свою вину. Понимаешь, в Техасе ей было одиноко, ведь ты появлялся так редко.
— И поэтому она быстро утешилась, найдя себе подходящую компанию! — презрительно бросил Илай. — Слушай, давай оставим эту порядком надоевшую мне тему! Рона меня уже давно не интересует!
— Ладно, — пожал плечами Адам. — Это твоя жизнь…
— К черту воспоминания о той жизни! — перебил его Илай. — В моей нынешней жизни Роне места нет!
Давай лучше еще выпьем! — И он стал оглядываться, ища официантку.
— Прекрасная мысль, Илай! Можем мы себе позволить погулять, как в прежние времена?
— Вообще-то напиваться не хотелось бы… — Илай на минуту замолчал. — А, черт, будь что будет! Ты, кажется, говорил, что завтра у тебя нет полетов?
— К счастью, нет. А у тебя какие планы на завтрашний день?
Илай рассмеялся:
— Планы? Хорошенько выспаться и прийти в себя после бурной встречи со старым другом!
— Кстати, ты так и не сказал мне, что делаешь в Гонконге, — небрежным тоном вдруг произнес Адам. — Неужели просто отдыхаешь?
— Нет, конечно. В настоящее время я не могу позволить себе просто отдыхать. Я выполняю в Гонконге кое-какую работу. Летную работу. А сейчас веду переговоры с одним китайцем, живущим на Цзюлуне.
— Речь идет о постоянной работе?
— Пока не знаю. — Илай пожал плечами и добавил:
— Многое зависит от того, как я выполню первый полет.
— Так ты только из-за этого прилетел в Гонконг?
— Только из-за этого, — медленно повторил Илай. — К черту все вопросы, Адам! Каждый зарабатывает деньги как умеет. Понятно?
— Не сердись, приятель! Я всегда был излишне любопытен. Спросил тебя чисто по-дружески. — Адам, признавая свою вину, шутливо поднял вверх руки, словно сдаваясь:
— Но вообще ты прав: меня это не касается.
Глава 4
Линь Кэ нехотя встал и, закутав худое старческое тело в длинный халат, обратился на гуанджоуском — наречии к девице, лежавшей на постели:
— А теперь уходи.
— Но мы еще не закончили, господин. Я останусь до тех пор, пока…
— Уходи, я сказал! — И Линь Кэ плотнее запахнул полы халата, стесняясь своего обнаженного высохшего тела. Найдя в кармане несколько смятых гонконгских долларов и не глядя на проститутку, он сунул их ей в руку. — Одевайся и уходи!
Решительным шагом он направился в другую комнату, подошел к окну и стал смотреть на ночной Цзюлун.
Услышав, что проститутка ушла, Линь Кэ закрыл дверь и вернулся к окну.
Сегодня его снова постигла неудача.
После каждого такого случая Линь Кэ чувствовал себя униженным, хотя и сознавал, что винить следует не его самого, а солидный возраст. До сих пор он не мог примириться с тем, что пылкий огонь юности погас уже много лет назад, а изредка вспыхивающие искры — лишь отблески далекого костра.
В разговоре с американцем он солгал, заявив, что у него в жизни осталось всего два развлечения — курение опиумных трубок и сколачивание капитала. Нет, старый китаец вовсе не утратил интереса к мирским утехам. Правда, теперь его горячий пыл остыл, а полноценную сексуальную жизнь заменили воспоминания о бурно проведенной молодости. Линь Кэ никак не хотел смириться со своим нынешнем положением бесполого существа и, подобно многим другим китайцам, перепробовал на себе огромное количество всевозможных средств, начиная от порошков из рога носорога и заканчивая консультациями у врачей и шарлатанов.
Ничего не помотало, но время от времени появлялась надежда.
Линь Кэ постоянно приглашал к себе знакомых женщин, проституток и даже малолетних девочек. Ему почему-то казалось, что именно общение с совсем юными существами окажет на его организм благотворное воздействие. Вот и сегодня у него в постели побывала четырнадцатилетняя девица, но общение с ней успехом не увенчалось. — Стоя в полутемной комнате у окна, Линь Кэ сделал несколько жестов тонкой длинной рукой, означавших отвращение и досаду. Ему вдруг захотелось коснуться пальцами своего гроба, стоявшего под кроватью, будто дерево, из которого он был сделан, могло успокоить его и подбодрить. Но поразмыслив, он решил, что сегодня, после очередной неудачи, это не принесет ему утешения, а лишь еще больше разбередит душу.
Линь Кэ сосредоточил взгляд на окне, из которого открывался великолепный вид на сверкающий огнями пик Виктория. Там, у подножия горы, жил один человек, который, как представлялось Линь Кэ, мог стать препятствием на его пути.
Неразумно из-за каких-то временных физических недомоганий забывать о важных проблемах, подумал Линь Кэ. Активно работающий мозг — лучшее лекарство для тела. А голова у Линь Кэ была светлая, память — прекрасная, и об этом всегда нужно помнить тем, кто намеревается встать на его пути.
Старый китаец отошел от окна, пересек комнату, поднял телефонную трубку и набрал номер. Когда на другом конце провода ответили, он сказал на кантонском диалекте:
— Я хочу поговорить с Йн Чанем.
— Йн Чаня нет дома.
— Найдите его и передайте, чтобы явился ко мне домой завтра утром. Скажите, что дело важное и не терпит отлагательств.
Карен нежно взъерошила пышную шевелюру Сандера и чуть охрипшим голосом спросила:
— Ну как, дорогой? Я вижу, ты опять в полной боевой готовности!
Сандер поднял голову с подушки:
— Рад, что ты не сомневаешься в моих способностях, малышка.
Он возобновил ласки, и от его настойчивых прикосновений тело Карен затрепетало.
— Давай, давай! — страстно шептала она. — Давай, дорогой!
Наконец Карен сладострастно вскрикнула, и Сандер, крепко сжав в объятиях ее тело, отпрянул от жены, обессиленно рухнув на постель.
Карен откинула прядь волос с потного лба и положила голову Сандеру на грудь.
— Мне никогда не было так хорошо, — прошептала она.
Сандер еле заметно усмехнулся. Он был уверен, что Карен его обманывает. А впрочем, какое это имеет значение? Сандер Вановен никогда не любил девственниц-недотрог — от них одни проблемы и неприятности, он предпочитал иметь дело со взрослыми опытными женщинами.
Карен ласково погладила его грудь, поросшую рыжими волосами.
— Какой ты искусный мужчина, дорогой, — произнесла она игриво. — Как много ты умеешь…
— Да уж, я прошел через многое, женщина! — самодовольно изрек он. — У меня есть чему поучиться.
— А твоя борода… Когда ты прикасаешься ею к моему лицу, она кажется совсем не жесткой.
— Она мягкая и пушистая, потому что я каждый день мою ее детским шампунем. — Сандер провел рукой вдоль своего тела. — Продолжим наши развлечения, малышка?
Карен подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.
— Ну, дорогой, я не знаю…
Сандер нетерпеливо сжал ее в своих объятиях, Конечно, она вовсе не скромница, думал он, даже напротив… Но как она чертовски хороша, как умела и изобретательна в постели!
Карен отправилась в ванную, а Сандер поднялся с постели и голым подошел к высокому окну, из которого открывался живописный вид на гонконгскую гавань. Его нисколько не заботило, что кто-то может увидеть в окне его — огромного, как медведь, и голого.
Сандер Вановен жил в большом двухэтажном особняке, построенном еще его дедом на высоком зеленом холме. Когда владельцем стал отец Сандера, дом, как и семейный бизнес, начал ветшать и приходить в упадок.
В то время Сандер окончил в Штатах колледж и по возвращении домой занялся спасением некогда роскошного особняка. Постепенно ему удалось наладить традиционный семейный бизнес, а особняк подвергся реконструкции и приобрел еще более роскошный и внушительный вид. Изменив интерьер дома, Сандер сохранил его внешне таким, каким он был при деде, и даже восстановил площадку с перильцами на крыше. Вокруг дома он оставил все без изменений, соорудив лишь огромный, отделанный сверкающим кафелем бассейн.
Сандер отошел от окна и снова лег в постель рядом с Карен. Она придвинулась к нему и легкими движениями стала поглаживать его грудь. По телу Сандера пробежала легкая дрожь, и он сжал Карен в объятиях.
— Женщина, а ты мне чертовски нравишься! — прогудел он ей в ухо.
— Надеюсь, — игриво ответила она.
Сандер Вановен говорил правду. Ему действительно было очень хорошо с Карен. Пожалуй, впервые в жизни он искренне признавался женщине в своих чувствах.
У него был большой опыт общения с женщинами, но недолгие и необременительные связи, как правило, заканчивались разочарованием. С Карен же все было по-другому, и Сандер искренне радовался, что ему наконец удалось найти такую женщину. Разумеется, он не давал себе клятв принадлежать только ей, полагая, что любовь к женщине не должна мешать разносторонним мужским интересам.
Сандер повернулся лицом к Карен и сказал:
— Знаешь, накануне китайского Нового года я всегда устраиваю вечеринку и приглашаю много гостей. Из-за нашего медового месяца я обо всем забыл, а времени осталось мало. Ты теперь жена Сандера Вановена и моя правая рука, поэтому завтра же начинай обзванивать людей и приглашать их на торжество. Сегодня вечером я подготовлю список гостей и отдам его тебе.
— А не поздно этим заниматься? — с сомнением произнесла Карен. — Кстати, Сандер, я ведь даже не знакома с твоими друзьями.
— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — На празднике ты со всеми познакомишься. — И высокомерно добавил:
— Люди, которых пригласили к Сандеру Вановену, обязательно придут, даже если узнают о вечеринке за час до ее начала!
Неожиданно Карен запрыгала и захлопала в ладоши.
Сандер недоуменно уставился на нее.
— Что с тобой?
— На празднике я впервые почувствую себя настоящей миссис Сандер Вановен! Настоящей!
— Рад это слышать!
Карен бросилась в объятия мужа, страстно целуя его. Сандер почувствовал, как его снова охватывает сильное желание, но в этот момент зазвонил телефон.
— Черт! — с досадой пробурчал он. — Кому я понадобился в полночь?
Он высвободился из объятий Карен и, встав с кровати, направился в кабинет к телефону.
— Не бери трубку, пусть звонит! — крикнула ему Карен. — Как не вовремя!
— Нет, малышка, надо узнать, в чем дело. Наверное, что-то важное, если звонят в такой поздний час.
Сандер снял трубку и услышал взволнованный голос англичанина Клиффорда Саттервейта, управляющего фабрикой шелковых и текстильных изделий.
— Прошу прощения, мистер Вановен, что побеспокоил вас так поздно, но у меня есть для вас важная информация.
— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросил Сандер.
— Возможно, это всего лишь слухи… Но я получил сведения из нескольких надежных источников…
Думаю, они достоверные.
Сандер тяжело вздохнул. Как ему хотелось послать куда подальше этого идиота! Сжав с силой трубку, он произнес с угрозой в голосе:
— Не тяни, говори, что случилось!
— Рабочие собираются устроить забастовку, если на китайский Новый год вы не дадите им выходной, — быстро проговорил Саттервейт. — Скорее всего ничего серьезного они не замышляют, но могут организовать пикеты!
— В таком случае они вылетят с работы! — рявкнул Сандер.
— Да, мистер Вановен, но все рабочие имеют высокую квалификацию, и, чтобы найти таких же профессионалов, потребуется много времени. Это обойдется вам дороже, чем устроить выходной день в праздник. Вы же знаете, что здесь, в Гонконге, китайский Новый год — официальный праздник, и предприятия дают рабочим оплачиваемый выходной день.
А некоторые отдыхают два дня…
— Клиффорд, мне обо всем этом известно, я ведь живу в Гонконге не первый день! Надеюсь, ты не забыл, что два месяца назад рабочие уже устраивали забастовку и тогда я уступил их требованиям? Вспомни, во сколько мне это обошлось! А им все мало, мало…
В общем, так: или они будут работать в праздник, или пусть убираются с фабрики ко всем чертям!
— Если вы заставите их работать в праздничный день, они расценят это как наказание!
— А мне наплевать! Пусть думают что угодно!
— Дело в том, мистер Вановен, что до меня дошли еще кое-какие слухи… — Саттервейт немного помолчал. — Говорят, если вы не распорядитесь закрыть фабрику на праздник, рабочие устроят настоящий бунт! И он будет еще более кровавым, чем в шестьдесят седьмом году!
— Пусть устраивают бунт! Пусть передерутся друг с другом! А я погляжу, чем все это закончится. Вспомни, в шестьдесят седьмом году кучка негодяев лишь озлобила большинство рабочих, и администрации с трудом удалось разнять дерущихся. Пусть устраивают забастовку, пусть!
— Дело в том, мистер Вановен, что вы не совсем правильно оцениваете нынешнюю ситуацию, — тихо произнес управляющий. — На этот раз рабочие настроены серьезно, ведь, лишая их праздника, вы нарушаете старые традиции.
— К дьяволу традиции! — рявкнул Сандер. — Саттервейт, не забывай: я хозяин фабрики и ты работаешь на меня! Как я распорядился, так и будет! В этот день ты откроешь фабрику, даже если ни один рабочий не встанет к ткацкому станку! Даже если пикет выстроится до самого моря! Понятно? — И не дожидаясь ответа, Сандер швырнул трубку на рычаг.
Он постоял немного у телефона и, пытаясь подавить бушевавшую в душе ярость, с силой сжимал и разжимал кулаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24