Но Адам был не только привлекательным с виду, он замечательно выполнял свою работу и за многие годы ни разу не получил даже замечания от руководства авиакомпании!
Помимо прекрасных внешних данных и отличных профессиональных качеств Адам обладал и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими коллегами-мужчинами: он был холостяком, и холостяком завидным. Правда, в последнее время статус одинокого мужчины все чаще становился темой для пересудов среди персонала летной компании, и Адам, немного поразмыслив, решил, что ему пора жениться. И сейчас та самая девушка, стюардесса, которой он намеревался сделать предложение, стояла и ждала его у дверей офиса.
Ее звали Дебора Рей, и она в течение последних нескольких лет летала вместе с ним по маршруту Сан-Франциско — Гонконг.
Рядом с Деборой стояли Бет Морган, тоже стюардесса, и Роджер Прайс — второй пилот экипажа Адама Найта. Роджер Прайс ожидал вскоре перевода на должность командира корабля.
Его имя, Роджер, звучавшее как радиопозывные «прием», являлось предметом постоянных веселых шуток среди персонала компании. Он уже давно привык к этому и не обижался.
Адам подошел к своему экипажу, и Дебора спросила его:
— Все в порядке?
— Да, мы свободны.
Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на Дебору.
Ей было двадцать шесть лет, и она уже три года работала стюардессой в их авиакомпании. Уроженка Юга, Дебора говорила с чуть заметным мягким южным акцентом, и это делало ее еще более привлекательной. Она идеально подходила для профессии стюардессы — терпеливая, невозмутимая, вежливая, хорошо понимающая юмор. Адам никогда не видел ее раздраженной или в плохом настроении.
В общем, Дебора, очень приятная молодая женщина, нравилась Адаму. Он любовался ее нежным округлым миловидным лицом, полными чувственными губами, с которых почти никогда не сходила приветливая улыбка, живыми карими глазами и пышными светлыми волосами.
Кроме перечисленных достоинств, Дебора обладала и еще одним качеством, так привлекавшим Адама: она была прекрасна и изобретательна в постели и, главное, не имела на этот счет никаких предрассудков.
Экипажу Адама Найта полагалось несколько дней отдыха в Гонконге, и Адам твердо решил сделать Деборе в эти дни предложение руки и сердца.
Адам так увлекся созерцанием своей будущей невесты, что не услышал ее вопроса.
— Что ты сказала, Деб?
— Я спрашиваю: мы поедем на автобусе?
— Знаешь, я… — Адам взглянул на часы. — Ты иди с ребятами, а я вас догоню. Мне необходимо позвонить. Я задержусь буквально на пару минут. Попроси шофера подождать меня, ладно?
Роджер Прайс лукаво улыбнулся и не преминул весело поддеть его:
— Неужели и здесь у тебя уже назначено с кем-то свидание? Ах этот Адам Найт — Казанова бескрайних голубых просторов!
Адам заметил, как Дебора нахмурилась.
— О каких свиданиях ты говоришь, старик? — вопросил он бодрым тоном. — Все свидания назначаются на вечернее время. Мне просто надо позвонить старому другу в Сан-Франциско!
Он помахал им рукой и направился к телефону-автомату. Достав из кармана монету, Адам бросил ее в щель и набрал знакомый номер.
После того как у Илая Кейгана начались неприятности с законом, у него появилось что-то похожее на шестое чувство — интуиция, помогавшая ему определить, следят за ним или нет. Конечно, интуиция не всегда безошибочно срабатывала, иногда она подводила его самым серьезным образом, как тогда, в Эль-Пасо.
Но на этот раз Илай сразу почувствовал, что за ним следят. Он заметил за собой хвост, еще когда сходил с корабля на берег. Разумеется, он не знал, кто такой Ван Фусэн, и не пытался это выяснить. Просто он почувствовал, что его преследуют. Илаю Кейгану приходилось всегда быть осторожным, а теперь — осторожным вдвойне.
Приехав в отель, Илай немного отдохнул, принял душ, побрился и спустился в полупустой бар, чтобы выпить виски. Он незаметно оглядывал зал, пытаясь выяснить, следят здесь за ним или нет. И пришел к выводу, что пока никто не проявил к нему ни малейшего интереса.
Илай вышел из отеля не через парадный вход, а через боковую дверь. Он сел в такси, управляемое толстым приземистым китайцем, и велел ехать к причалу. Несколько раз он оглядывался назад, пытаясь обнаружить слежку, но в потоке машин заметить ее было невозможно.
Стараясь не думать о слежке, Илай погрузился в воспоминания о своей первой встрече с Линь Кэ.
В Гонконг он прилетел тогда под чужим именем и с поддельным паспортом, который ему вручили в Интерполе. Грубые, циничные парни из Интерпола, узнав от него, что в недавнем прошлом он считался хорошим летчиком и мечтает о продолжении летной карьеры, сделали ему серьезное и рискованное предложение. Через пару дней мужчина, говоривший с британским акцентом, сообщил ему по телефону адрес человека по имени Линь Кэ, живущего в Гонконге.
Это имя показалось Илаю знакомым, кажется, о нем уже говорил один из парней Интерпола.
При встрече обладатель британского акцента долго и нудно наставлял Илая:
— Мы располагаем данными, что Линь Кэ — глава многоступенчатой преступной пирамиды. В Гонконге этот хитрый китаец — личность известная, матерая. Линь Кэ — глава одной из наиболее могущественных триад. Кстати, вам что-нибудь известно о триадах?
— Откуда же мне о них знать? — усмехнулся Илай.
— В вашем положении вы проявляете неоправданную беспечность и неосведомленность, мистер Кейган.
На продолговатом хищном лице сотрудника Интерпола появилась презрительная усмешка.
Он достал сигарету, вставил ее в мундштук из слоновой кости и, закурив, продолжил:
— Так вот, дружище, для сведения: триады — это криминальные сообщества, напоминающие вашу американскую мафию. Триады возникли во второй половине восемнадцатого века как патриотические организации, целью которых была борьба с ненавистными им маньчжурами. В дальнейшем назначение триад изменилось, были разработаны многочисленные символы и пароли, и члены новых организаций кровью клялись в преданности своему братству. Измена триадам неизбежно вела к физическому устранению предателя. В Гонконге эти преступные кланы обосновались тоже очень давно.
Англичанин, явно любуясь собой, картинно выпускал изо рта колечки дыма.
— В настоящее время большинство китайцев отрицает существование триад так же, как и вы, янки, делаете вид, что мафии нет. Но они живут, процветают, и их методы столь же суровы и безжалостны, как и несколько веков назад. Согласно уставу, все члены триады должны неукоснительно соблюдать строжайшую тайну, и того, кто нарушил устав, ждет суровое наказание — смерть. Что-то вроде омерты — клятвы молчания у мафии… Триады практически недосягаемы для местных властей, поскольку многие высшие полицейские и административные чины Гонконга или являются членами этих преступных образований, или же получают от них постоянные крупные взятки.
— Ну и ну! — покачал головой Илай. — Это означает, что я не смогу довериться ни одному полицейскому, так как не буду знать, состоит он в триаде или нет!
Человек из Интерпола усмехнулся:
— Вы сообразительный парень, мне это нравится!
Кстати, в случае провала не рассчитывайте на помощь Интерпола. Мы ведь занимаемся в основном расследованием некоторых обстоятельств и установлением фактов по просьбе властей разных стран. Так что поддержки от нас не ждите.
— Да, выбор у меня скудный: сесть в тюрьму здесь или в случае провала сесть в тюрьму там, — мрачно подытожил Илай.
— Вы все схватываете на лету, дружище.
Несмотря на то что Илай Кейган потерял престижную работу пилота на международных авиалиниях и его репутация оказалась запятнанной, он не оставлял надежды продолжать летать. Многие фирмы, куда он обращался, холодно отказывали ему, но кроме них существовали компании, занимавшиеся незаконным бизнесом, которые охотно брали на работу проштрафившихся летчиков. Такие компании иногда нанимали Кейгана для перевозки контрабанды, и его последний рейс тоже был связан с преступным бизнесом: ему поручили переправить марихуану через мексиканскую границу и доставить ее на заброшенное летное поле на окраине Эль-Пасо, в штате Техас.
Едва Илай приземлился с контрабандным грузом, как сразу же был схвачен пограничным патрулем, после чего пришлось сделать нелегкий выбор: получить длительный тюремный срок в Техасе или принять условия Интерпола и с тайной миссией отправиться в Гонконг.
— Этот старый китаец Линь Кэ, — продолжал человек из Интерпола, — связан в Гонконге и с проституцией, и с игорным бизнесом, и, конечно же, с наркотиками. Против него до сих пор не найдено прямых улик, но мы твердо убеждены, что именно с его помощью доставляется героин в Соединенные Штаты. Как бы мы хотели схватить за руку этого старого желтого дьявола! Если вы поможете нам, мы достойно вас отблагодарим, старина. Главное — выяснить, каким способом наркотики поступают в Америку!
Илай вспомнил также, что первым человеком в Гонконге, с которым он вступил в контакт, оказался именно Линь Кэ! Удача? Совпадение? В таких ситуациях совпадения происходят крайне редко, а в удачу он давно перестал верить…
Судно причалило к берегу, и Илай вместе с остальными пассажирами заторопился на берег. Причал находился неподалеку от того места, где жил Линь Кэ, и Илай решил прогуляться туда пешком.
На улице было шумно и многолюдно, повсюду раздавались высокие голоса китайцев, звучали разные диалекты вперемежку с европейской речью. Илаю всегда казалось, что в Гонконге подавляющее большинство жителей — люди желтой расы, и он очень удивился, увидев на улице много европейцев.
Илай свернул в узкий переулок, где маленькие балконы домов почти соприкасались друг с другом. остановился и закурил сигару. Повсюду валялся мусор, который жители, наверное, выбрасывали прямо из окон, и вся улица была покрыта какой-то липкой грязью.
Илай задумчиво курил и продолжал вспоминать подробности недавней встречи с Линь Кэ.
Старый китаец поразил его своей колоритной внешностью — узким желтым лицом с длинными свисающими усами, длиннополым халатом с широкими рукавами. Когда китаец вытащил из рукава свою тонкую руку и протянул ее, чтобы поздороваться, Илай даже отпрянул: у Линь Кэ были очень длинные ногти. В общем, старый китаец производил впечатление какого-то нелепого персонажа из прошлого века.
Илай ожидал услышать смесь китайского языка с ломаным английским, но был приятно удивлен, когда Линь Кэ заговорил с ним по-английски — бегло и грамотно.
Комната, в которую Линь Кэ пригласил Илая, была обставлена типичной китайской бамбуковой мебелью, и в ней стоял тяжелый сладковатый запах благовоний.
Разговор со старым китайцем получился коротким. Он произвел на Илая странное и даже немного гнетущее впечатление. Линь Кэ спросил, хочет ли Илай снова вернуться к полетам, и, получив утвердительный ответ, сказал, что предоставит ему такую возможность. Правда, работа будет связана с риском и опасностью: с физической опасностью и риском попасть в руки полиции, подчеркнул Линь Кэ. Илай кивнул, и старый китаец пообещал ему заплатить за выполненную работу десять тысяч долларов, но ни словом не обмолвился о том, в чем будет заключаться столь выгодная работа.
Первое же задание, которое Илай получил от Линь Кэ, обескуражило летчика. Старый китаец вручил ему билет на самолет, тысячу долларов наличными и велел лететь в Манилу, а там пересесть на круизный лайнер и под своим именем вернуться в Гонконг.
На все вопросы, которые Илай пытался задавать Линь Кэ, старый китаец лишь отвечал с непроницаемым выражением лица:
— Всему свое время, мистер Кейган. Дата прибытия «вашего» самолета пока не определена, но уверяю вас, все станет известно, когда вы вернетесь в Гонконг. Как только сойдете с трапа на берег, сразу же направляйтесь ко мне, мистер Кейган. Я буду вас ждать. Мы все подробно обсудим, обговорим детали и наметим стратегию.
И вот теперь Илай снова вернулся в Гонконг и шел на вторую встречу с Линь Кэ, не поставив в известность Интерпол. А о чем было сообщать? Пока он не получил никакой новой информации.
Линь Кэ занимал весь четвертый этаж дома и, как догадывался Илай, являлся его хозяином. Ни в первый раз, ни теперь Илай не встретил никого из жильцов. Неужели они все ушли по делам? Над почтовым ящиком были единственный звонок и круглое переговорное устройство. Илай нажал кнопку звонка и услышал знакомый голос:
— Кто это?
— Илайджа Кейган.
— Одну минуту, мистер Кейган. Подождите.
Илай уже знал, что последует дальше, поэтому приблизился к гладкой боковой двери, на которой не заметно было ни щели для ключа, ни дверной ручки Дверь медленно отъехала в сторону, открыв современный удобный лифт. Илай вошел в лифт, дверь за ним автоматически закрылась, и кабина бесшумно поднялась на четвертый этаж. В лифте не было даже панели с кнопками, указывающими номера этажей.
Илай вышел из лифта и сразу же очутился в квартире Линь Кэ.
Старый китаец ждал его.
— Проходите, мистер Кейган. Надеюсь, ваше путешествие прошло успешно?
— Да, я нормально добрался.
Линь Кэ, одетый в свой зеленый расписной халат, пропустил гостя вперед и закрыл за ним дверь. Илай почувствовал приторный, сладковатый запах китайских благовоний.
Старый китаец чуть заметно улыбнулся и спросил:
— Хотите выпить, мистер Кейган?
Илай подумал, что это уже прогресс в их отношениях — в прошлый раз старый китаец не предлагал ему выпить.
— Не откажусь, если у вас есть бурбон с содовой.
— Надо поискать в баре. У меня, мистер Кейган, большой бар, и в нем внушительные запасы спиртного. Я веду дела с очень многими людьми, а у них разные вкусы.
Илай неопределенно кивнул.
Линь Кэ подошел к бару.
— Надеюсь, вы не обидитесь, мистер Кейган, — сказал он, — если я не присоединюсь к вам. Я вообще не пью. У меня другое пристрастие — опиум, я употребляю его дважды в день.
Неожиданно прозвучавшее признание навело Илая на мысль, что китаец таким образом намекает на цель их встречи.
Он с безразличным выражением лица пожал плечами и произнес:
— Понятно.
Линь Кэ обернулся к Илаю:
— Боюсь, вы не совсем верно понимаете, мистер Кейган. В жизни у меня осталось мало радостей, и одна из них — опиум. Я выкуриваю одну опиумную трубку утром и еще одну вечером уже в течение многих лет. Это дает мне силы утром, успокаивает на ночь и, как говорил какой-то поэт, объединяет меня со Вселенной. — Линь Кэ достал из бара бутылку «Джека Дэниелса», налил из нее в бокал и подал Илаю. — В моем возрасте кровь уже не так горяча, и постепенно утрачивается интерес к женщинам…
— Следовательно, у вас всего один порок, одна страсть, — заметил Илай, — не так уж и много для человека.
— Вы не дали мне закончить, мистер Кейган, — с легким упреком произнес старый китаец. — У меня есть и еще одна страсть — я люблю делать деньги и копить их. Вот почему вы здесь, у меня дома, мистер Кейган! Уверен, что люди, живущие в капиталистических странах, не считают богатство пороком.
— В разумных пределах… — Илай сделал пару глотков. — А вы, случайно, не коммунист?
— Коммунист?! — с негодованием воскликнул Линь Кэ. — С чего это вы взяли? Я ненавижу коммунистов и считаю их дьяволами! Кстати, если уж зашел разговор, я ненавижу и всех иностранцев, в частности американцев. Их я тоже называю белыми дьяволами.
Тем не менее, мистер Кейган, иногда мне приходится вести с ними дела, и если потребуется, я буду вести дела даже с китайскими коммунистами!
— Понятно… — Илай так и не решил, как реагировать на слова старого китайца. Наверное, и в дальнейшем ему придется часто повторять это слово.
— Вот вы, мистер Кейган, я вижу, человек с большими претензиями и запросами, — продолжал Линь Кэ. — Любите виски «Джек Дэниеле», курите дорогие сигары и, судя по всему, обладаете хорошим сексуальным аппетитом. Да… даже слишком хорошим, учитывая, что вы убили любовника своей жены, мистер Кейган.
Илай почувствовал, как его охватывает ярость.
— Вы неплохо осведомлены о моей личной жизни, — процедил он сквозь зубы.
— В моем деле важна любая мелочь, мистер Кейган. Неужели вы полагаете, что я доверился бы человеку, предварительно не разузнав о нем все? — В узких глазах Линь Кэ сверкнули искры. — Как вы думаете, для чего я затеял эту замысловатую операцию с вашей поездкой в Манилу и обратно?
— Очевидно, хотели, чтобы я все время находился под пристальным наблюдением, — нехотя ответил Илай.
— Правильно, мистер Кейган. А также еще и для того, чтобы успеть разузнать как можно больше о вашем прошлом.
— Итак, вы в курсе того, что случилось в Эль-Пасо. Впрочем, я и сам потом рассказал вам обо всем.
Для чего же понадобилось копать еще глубже? — грубо спросил Илай. Даже по прошествии трех лет он все еще ощущал горечь и боль.
— Эль-Пасо — это ведь не все, мистер Кейган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Помимо прекрасных внешних данных и отличных профессиональных качеств Адам обладал и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими коллегами-мужчинами: он был холостяком, и холостяком завидным. Правда, в последнее время статус одинокого мужчины все чаще становился темой для пересудов среди персонала летной компании, и Адам, немного поразмыслив, решил, что ему пора жениться. И сейчас та самая девушка, стюардесса, которой он намеревался сделать предложение, стояла и ждала его у дверей офиса.
Ее звали Дебора Рей, и она в течение последних нескольких лет летала вместе с ним по маршруту Сан-Франциско — Гонконг.
Рядом с Деборой стояли Бет Морган, тоже стюардесса, и Роджер Прайс — второй пилот экипажа Адама Найта. Роджер Прайс ожидал вскоре перевода на должность командира корабля.
Его имя, Роджер, звучавшее как радиопозывные «прием», являлось предметом постоянных веселых шуток среди персонала компании. Он уже давно привык к этому и не обижался.
Адам подошел к своему экипажу, и Дебора спросила его:
— Все в порядке?
— Да, мы свободны.
Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на Дебору.
Ей было двадцать шесть лет, и она уже три года работала стюардессой в их авиакомпании. Уроженка Юга, Дебора говорила с чуть заметным мягким южным акцентом, и это делало ее еще более привлекательной. Она идеально подходила для профессии стюардессы — терпеливая, невозмутимая, вежливая, хорошо понимающая юмор. Адам никогда не видел ее раздраженной или в плохом настроении.
В общем, Дебора, очень приятная молодая женщина, нравилась Адаму. Он любовался ее нежным округлым миловидным лицом, полными чувственными губами, с которых почти никогда не сходила приветливая улыбка, живыми карими глазами и пышными светлыми волосами.
Кроме перечисленных достоинств, Дебора обладала и еще одним качеством, так привлекавшим Адама: она была прекрасна и изобретательна в постели и, главное, не имела на этот счет никаких предрассудков.
Экипажу Адама Найта полагалось несколько дней отдыха в Гонконге, и Адам твердо решил сделать Деборе в эти дни предложение руки и сердца.
Адам так увлекся созерцанием своей будущей невесты, что не услышал ее вопроса.
— Что ты сказала, Деб?
— Я спрашиваю: мы поедем на автобусе?
— Знаешь, я… — Адам взглянул на часы. — Ты иди с ребятами, а я вас догоню. Мне необходимо позвонить. Я задержусь буквально на пару минут. Попроси шофера подождать меня, ладно?
Роджер Прайс лукаво улыбнулся и не преминул весело поддеть его:
— Неужели и здесь у тебя уже назначено с кем-то свидание? Ах этот Адам Найт — Казанова бескрайних голубых просторов!
Адам заметил, как Дебора нахмурилась.
— О каких свиданиях ты говоришь, старик? — вопросил он бодрым тоном. — Все свидания назначаются на вечернее время. Мне просто надо позвонить старому другу в Сан-Франциско!
Он помахал им рукой и направился к телефону-автомату. Достав из кармана монету, Адам бросил ее в щель и набрал знакомый номер.
После того как у Илая Кейгана начались неприятности с законом, у него появилось что-то похожее на шестое чувство — интуиция, помогавшая ему определить, следят за ним или нет. Конечно, интуиция не всегда безошибочно срабатывала, иногда она подводила его самым серьезным образом, как тогда, в Эль-Пасо.
Но на этот раз Илай сразу почувствовал, что за ним следят. Он заметил за собой хвост, еще когда сходил с корабля на берег. Разумеется, он не знал, кто такой Ван Фусэн, и не пытался это выяснить. Просто он почувствовал, что его преследуют. Илаю Кейгану приходилось всегда быть осторожным, а теперь — осторожным вдвойне.
Приехав в отель, Илай немного отдохнул, принял душ, побрился и спустился в полупустой бар, чтобы выпить виски. Он незаметно оглядывал зал, пытаясь выяснить, следят здесь за ним или нет. И пришел к выводу, что пока никто не проявил к нему ни малейшего интереса.
Илай вышел из отеля не через парадный вход, а через боковую дверь. Он сел в такси, управляемое толстым приземистым китайцем, и велел ехать к причалу. Несколько раз он оглядывался назад, пытаясь обнаружить слежку, но в потоке машин заметить ее было невозможно.
Стараясь не думать о слежке, Илай погрузился в воспоминания о своей первой встрече с Линь Кэ.
В Гонконг он прилетел тогда под чужим именем и с поддельным паспортом, который ему вручили в Интерполе. Грубые, циничные парни из Интерпола, узнав от него, что в недавнем прошлом он считался хорошим летчиком и мечтает о продолжении летной карьеры, сделали ему серьезное и рискованное предложение. Через пару дней мужчина, говоривший с британским акцентом, сообщил ему по телефону адрес человека по имени Линь Кэ, живущего в Гонконге.
Это имя показалось Илаю знакомым, кажется, о нем уже говорил один из парней Интерпола.
При встрече обладатель британского акцента долго и нудно наставлял Илая:
— Мы располагаем данными, что Линь Кэ — глава многоступенчатой преступной пирамиды. В Гонконге этот хитрый китаец — личность известная, матерая. Линь Кэ — глава одной из наиболее могущественных триад. Кстати, вам что-нибудь известно о триадах?
— Откуда же мне о них знать? — усмехнулся Илай.
— В вашем положении вы проявляете неоправданную беспечность и неосведомленность, мистер Кейган.
На продолговатом хищном лице сотрудника Интерпола появилась презрительная усмешка.
Он достал сигарету, вставил ее в мундштук из слоновой кости и, закурив, продолжил:
— Так вот, дружище, для сведения: триады — это криминальные сообщества, напоминающие вашу американскую мафию. Триады возникли во второй половине восемнадцатого века как патриотические организации, целью которых была борьба с ненавистными им маньчжурами. В дальнейшем назначение триад изменилось, были разработаны многочисленные символы и пароли, и члены новых организаций кровью клялись в преданности своему братству. Измена триадам неизбежно вела к физическому устранению предателя. В Гонконге эти преступные кланы обосновались тоже очень давно.
Англичанин, явно любуясь собой, картинно выпускал изо рта колечки дыма.
— В настоящее время большинство китайцев отрицает существование триад так же, как и вы, янки, делаете вид, что мафии нет. Но они живут, процветают, и их методы столь же суровы и безжалостны, как и несколько веков назад. Согласно уставу, все члены триады должны неукоснительно соблюдать строжайшую тайну, и того, кто нарушил устав, ждет суровое наказание — смерть. Что-то вроде омерты — клятвы молчания у мафии… Триады практически недосягаемы для местных властей, поскольку многие высшие полицейские и административные чины Гонконга или являются членами этих преступных образований, или же получают от них постоянные крупные взятки.
— Ну и ну! — покачал головой Илай. — Это означает, что я не смогу довериться ни одному полицейскому, так как не буду знать, состоит он в триаде или нет!
Человек из Интерпола усмехнулся:
— Вы сообразительный парень, мне это нравится!
Кстати, в случае провала не рассчитывайте на помощь Интерпола. Мы ведь занимаемся в основном расследованием некоторых обстоятельств и установлением фактов по просьбе властей разных стран. Так что поддержки от нас не ждите.
— Да, выбор у меня скудный: сесть в тюрьму здесь или в случае провала сесть в тюрьму там, — мрачно подытожил Илай.
— Вы все схватываете на лету, дружище.
Несмотря на то что Илай Кейган потерял престижную работу пилота на международных авиалиниях и его репутация оказалась запятнанной, он не оставлял надежды продолжать летать. Многие фирмы, куда он обращался, холодно отказывали ему, но кроме них существовали компании, занимавшиеся незаконным бизнесом, которые охотно брали на работу проштрафившихся летчиков. Такие компании иногда нанимали Кейгана для перевозки контрабанды, и его последний рейс тоже был связан с преступным бизнесом: ему поручили переправить марихуану через мексиканскую границу и доставить ее на заброшенное летное поле на окраине Эль-Пасо, в штате Техас.
Едва Илай приземлился с контрабандным грузом, как сразу же был схвачен пограничным патрулем, после чего пришлось сделать нелегкий выбор: получить длительный тюремный срок в Техасе или принять условия Интерпола и с тайной миссией отправиться в Гонконг.
— Этот старый китаец Линь Кэ, — продолжал человек из Интерпола, — связан в Гонконге и с проституцией, и с игорным бизнесом, и, конечно же, с наркотиками. Против него до сих пор не найдено прямых улик, но мы твердо убеждены, что именно с его помощью доставляется героин в Соединенные Штаты. Как бы мы хотели схватить за руку этого старого желтого дьявола! Если вы поможете нам, мы достойно вас отблагодарим, старина. Главное — выяснить, каким способом наркотики поступают в Америку!
Илай вспомнил также, что первым человеком в Гонконге, с которым он вступил в контакт, оказался именно Линь Кэ! Удача? Совпадение? В таких ситуациях совпадения происходят крайне редко, а в удачу он давно перестал верить…
Судно причалило к берегу, и Илай вместе с остальными пассажирами заторопился на берег. Причал находился неподалеку от того места, где жил Линь Кэ, и Илай решил прогуляться туда пешком.
На улице было шумно и многолюдно, повсюду раздавались высокие голоса китайцев, звучали разные диалекты вперемежку с европейской речью. Илаю всегда казалось, что в Гонконге подавляющее большинство жителей — люди желтой расы, и он очень удивился, увидев на улице много европейцев.
Илай свернул в узкий переулок, где маленькие балконы домов почти соприкасались друг с другом. остановился и закурил сигару. Повсюду валялся мусор, который жители, наверное, выбрасывали прямо из окон, и вся улица была покрыта какой-то липкой грязью.
Илай задумчиво курил и продолжал вспоминать подробности недавней встречи с Линь Кэ.
Старый китаец поразил его своей колоритной внешностью — узким желтым лицом с длинными свисающими усами, длиннополым халатом с широкими рукавами. Когда китаец вытащил из рукава свою тонкую руку и протянул ее, чтобы поздороваться, Илай даже отпрянул: у Линь Кэ были очень длинные ногти. В общем, старый китаец производил впечатление какого-то нелепого персонажа из прошлого века.
Илай ожидал услышать смесь китайского языка с ломаным английским, но был приятно удивлен, когда Линь Кэ заговорил с ним по-английски — бегло и грамотно.
Комната, в которую Линь Кэ пригласил Илая, была обставлена типичной китайской бамбуковой мебелью, и в ней стоял тяжелый сладковатый запах благовоний.
Разговор со старым китайцем получился коротким. Он произвел на Илая странное и даже немного гнетущее впечатление. Линь Кэ спросил, хочет ли Илай снова вернуться к полетам, и, получив утвердительный ответ, сказал, что предоставит ему такую возможность. Правда, работа будет связана с риском и опасностью: с физической опасностью и риском попасть в руки полиции, подчеркнул Линь Кэ. Илай кивнул, и старый китаец пообещал ему заплатить за выполненную работу десять тысяч долларов, но ни словом не обмолвился о том, в чем будет заключаться столь выгодная работа.
Первое же задание, которое Илай получил от Линь Кэ, обескуражило летчика. Старый китаец вручил ему билет на самолет, тысячу долларов наличными и велел лететь в Манилу, а там пересесть на круизный лайнер и под своим именем вернуться в Гонконг.
На все вопросы, которые Илай пытался задавать Линь Кэ, старый китаец лишь отвечал с непроницаемым выражением лица:
— Всему свое время, мистер Кейган. Дата прибытия «вашего» самолета пока не определена, но уверяю вас, все станет известно, когда вы вернетесь в Гонконг. Как только сойдете с трапа на берег, сразу же направляйтесь ко мне, мистер Кейган. Я буду вас ждать. Мы все подробно обсудим, обговорим детали и наметим стратегию.
И вот теперь Илай снова вернулся в Гонконг и шел на вторую встречу с Линь Кэ, не поставив в известность Интерпол. А о чем было сообщать? Пока он не получил никакой новой информации.
Линь Кэ занимал весь четвертый этаж дома и, как догадывался Илай, являлся его хозяином. Ни в первый раз, ни теперь Илай не встретил никого из жильцов. Неужели они все ушли по делам? Над почтовым ящиком были единственный звонок и круглое переговорное устройство. Илай нажал кнопку звонка и услышал знакомый голос:
— Кто это?
— Илайджа Кейган.
— Одну минуту, мистер Кейган. Подождите.
Илай уже знал, что последует дальше, поэтому приблизился к гладкой боковой двери, на которой не заметно было ни щели для ключа, ни дверной ручки Дверь медленно отъехала в сторону, открыв современный удобный лифт. Илай вошел в лифт, дверь за ним автоматически закрылась, и кабина бесшумно поднялась на четвертый этаж. В лифте не было даже панели с кнопками, указывающими номера этажей.
Илай вышел из лифта и сразу же очутился в квартире Линь Кэ.
Старый китаец ждал его.
— Проходите, мистер Кейган. Надеюсь, ваше путешествие прошло успешно?
— Да, я нормально добрался.
Линь Кэ, одетый в свой зеленый расписной халат, пропустил гостя вперед и закрыл за ним дверь. Илай почувствовал приторный, сладковатый запах китайских благовоний.
Старый китаец чуть заметно улыбнулся и спросил:
— Хотите выпить, мистер Кейган?
Илай подумал, что это уже прогресс в их отношениях — в прошлый раз старый китаец не предлагал ему выпить.
— Не откажусь, если у вас есть бурбон с содовой.
— Надо поискать в баре. У меня, мистер Кейган, большой бар, и в нем внушительные запасы спиртного. Я веду дела с очень многими людьми, а у них разные вкусы.
Илай неопределенно кивнул.
Линь Кэ подошел к бару.
— Надеюсь, вы не обидитесь, мистер Кейган, — сказал он, — если я не присоединюсь к вам. Я вообще не пью. У меня другое пристрастие — опиум, я употребляю его дважды в день.
Неожиданно прозвучавшее признание навело Илая на мысль, что китаец таким образом намекает на цель их встречи.
Он с безразличным выражением лица пожал плечами и произнес:
— Понятно.
Линь Кэ обернулся к Илаю:
— Боюсь, вы не совсем верно понимаете, мистер Кейган. В жизни у меня осталось мало радостей, и одна из них — опиум. Я выкуриваю одну опиумную трубку утром и еще одну вечером уже в течение многих лет. Это дает мне силы утром, успокаивает на ночь и, как говорил какой-то поэт, объединяет меня со Вселенной. — Линь Кэ достал из бара бутылку «Джека Дэниелса», налил из нее в бокал и подал Илаю. — В моем возрасте кровь уже не так горяча, и постепенно утрачивается интерес к женщинам…
— Следовательно, у вас всего один порок, одна страсть, — заметил Илай, — не так уж и много для человека.
— Вы не дали мне закончить, мистер Кейган, — с легким упреком произнес старый китаец. — У меня есть и еще одна страсть — я люблю делать деньги и копить их. Вот почему вы здесь, у меня дома, мистер Кейган! Уверен, что люди, живущие в капиталистических странах, не считают богатство пороком.
— В разумных пределах… — Илай сделал пару глотков. — А вы, случайно, не коммунист?
— Коммунист?! — с негодованием воскликнул Линь Кэ. — С чего это вы взяли? Я ненавижу коммунистов и считаю их дьяволами! Кстати, если уж зашел разговор, я ненавижу и всех иностранцев, в частности американцев. Их я тоже называю белыми дьяволами.
Тем не менее, мистер Кейган, иногда мне приходится вести с ними дела, и если потребуется, я буду вести дела даже с китайскими коммунистами!
— Понятно… — Илай так и не решил, как реагировать на слова старого китайца. Наверное, и в дальнейшем ему придется часто повторять это слово.
— Вот вы, мистер Кейган, я вижу, человек с большими претензиями и запросами, — продолжал Линь Кэ. — Любите виски «Джек Дэниеле», курите дорогие сигары и, судя по всему, обладаете хорошим сексуальным аппетитом. Да… даже слишком хорошим, учитывая, что вы убили любовника своей жены, мистер Кейган.
Илай почувствовал, как его охватывает ярость.
— Вы неплохо осведомлены о моей личной жизни, — процедил он сквозь зубы.
— В моем деле важна любая мелочь, мистер Кейган. Неужели вы полагаете, что я доверился бы человеку, предварительно не разузнав о нем все? — В узких глазах Линь Кэ сверкнули искры. — Как вы думаете, для чего я затеял эту замысловатую операцию с вашей поездкой в Манилу и обратно?
— Очевидно, хотели, чтобы я все время находился под пристальным наблюдением, — нехотя ответил Илай.
— Правильно, мистер Кейган. А также еще и для того, чтобы успеть разузнать как можно больше о вашем прошлом.
— Итак, вы в курсе того, что случилось в Эль-Пасо. Впрочем, я и сам потом рассказал вам обо всем.
Для чего же понадобилось копать еще глубже? — грубо спросил Илай. Даже по прошествии трех лет он все еще ощущал горечь и боль.
— Эль-Пасо — это ведь не все, мистер Кейган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24