— Обними меня, — прошептала она.Он крепко обнял ее. У Уэнди вырвался сладостный вздох, и мгновение спустя, когда его губы коснулись ее виска, она подняла к нему свое лицо и прильнула к его губам.Поцелуй, казалось, длился бесконечно, и Уэнди упивалась волшебным теплом, которое медленно растекалось по ее телу. Наконец он отстранился и хрипловато зашептал:— Так дальше нельзя. Уэнди, я хочу большего, чем просто обнимать тебя…В их брачную ночь, когда он пришел в ее спальню, она испугалась. Она оттолкнула его, и он ушел.Нет, она испугалась отнюдь не Мака. Она оттолкнула его той ночью, потому что не могла допустить и мысли спать с мужчиной, которого не любит. Хотя в глубине своего сердца она уже знала, что любит его; она просто еще не призналась себе в этом. В действительности она прогнала его потому, что не могла допустить и мысли о том, чтобы спать с мужчиной, который не любит ее так, как любит его она.Но теперь она понимала, что любовь может принимать различные формы или приходить в разных обличьях. Если желание и нежность — это все, чего она может добиться от него, что ж, она будет счастлива и этим, в ее сердце достаточно любви для них обоих.— Я знаю, — прошептала она. Она приподнялась и обвила его шею руками. На мгновение, которое показалось Уэнди вечностью, Мак заколебался, словно был не уверен, отдает ли она себе отчет в своих действиях.Уэнди впилась в его губы со всей силой страсти, которую она так старательно сдерживала до этого момента, затем повторила то, что он сказал несколько минут назад:— Все будет хорошо, Мак.У того вырвался стон, и он прижал ее к себе еще крепче.Ласки, поцелуи, страстный шепот — все казалось таким знакомым, что Уэнди начала догадываться о том, что она, должно быть, занималась с ним любовью во сне. Предвкушение этой минуты обострило все чувства, и она вся отдалась счастью любви; и возбуждение было подобно прибою, который вздымает волны все выше и выше, пока наконец не иссякнет его мощь.Счастливая усталость разлилась по ее телу. У нее едва хватило сил, чтобы дотронуться кончиками пальцев до его лица — до милых губ, скул, бровей.Мак нежно поцеловал ее и заботливо укрыл одеялом.Уэнди теснее прижалась к нему и наслаждалась тем, как мерно бьется его сердце и вздымается грудь. Неудивительно, что Рори нравится, когда ее укачивают, сонно подумала она. Было что-то очень уютное в ритмичных движениях. От этого она так расчувствовалась, что ей захотелось еще поплакать — но уже не теми горькими слезами, какими она плакала раньше, а счастливыми.Вскоре она уснула, слишком усталая и довольная, чтобы думать о чем-либо.Уэнди слышала, как Мак ходил по комнате, но после сна она чувствовала такую приятную тяжесть во всем теле, что не могла заставить себя пошевелиться. Было еще слишком рано. Она еще полежит немного с закрытыми глазами, и скоро он окажется рядом с ней — чтобы предложить чашечку кофе или попрощаться перед уходом на работу… или, возможно, снова заняться любовью. Который все-таки час?Скрип закрывающейся двери окончательно разбудил ее, и она вскочила в постели.— Мак?Ей никто не ответил.Уэнди торопливо набросила халат. Когда она дошла до гостиной, лишь легкий запах лосьона выдавал недавнее присутствие Мака. Ни подноса, ни утренней газеты, ни записки.Он опаздывал, сказала она себе. Он, несомненно, очень спешил, и у него не было времени, чтобы прочитать газету или заказать завтрак. И, очевидно, ему некогда было написать ей записку.А она чего ждала? — обругала себя Уэнди. Розу на подушке? Спустись на землю!Ее веки немного припухли от пролитых накануне слез, и немного болели глаза. Но ничего страшного, она просто устала. Как только она доберется до квартиры и примется за работу, сразу же почувствует себя лучше.Беспорядок, встретивший ее, когда она переступила порог квартиры, вызвал в ней смешанное чувство. Ведь еще так много оставалось сделать, но, как только работа останется позади, она сможет стать по-настоящему свободной и полностью посвятит себя новой жизни с Маком. Он придал ей мужества сделать это — оборвать последние связующие нити с прошлым и перевезти все дорогое ее сердцу в новый дом, который они вместе построят. Эта забота о ней, эта уверенность в успехе их совместного будущего куда важнее, чем записки или розы на подушках!Решение смотреть на вещи именно так придало ей новые силы, и она целый день работала без устали, остановившись, только чтобы подогреть банку супа на ленч и отнести несколько цветочных горшков соседке. Не Бог весть какой щедрый дар, так как бедные цветочки потребуют тщательного ухода, чтобы снова вернуться к жизни после долгого периода пренебрежения ими. Но женщина была рада видеть ее, и Уэнди пришлось посидеть с ней и поболтать и выпить чашечку кофе.Затем пришли представители из благотворительной организации, чтобы забрать то, что она им передавала. Они унесли кушетку, стулья и кухонный стол. Потом коробки и пакеты с одеждой и продуктами. Наконец осталось только кое-что из мебели — помимо ее кровати, передававшейся по наследству, и кресла-качалки, которое она хотела поставить в детскую Рори, детская кроватка и пеленальный столик.Накануне она позвонила в ближайшую церковь и предложила им детскую мебель. Уэнди мало заботили другие вещи, но кроватка и столик Рори были для нее связаны с особыми воспоминаниями, и она не хотела, чтобы они попали к неизвестным людям. Едва она начала объяснять свои чувства священнику, как он прервал ее.— Я знаю одну молодую пару, — сказал он, — которая скоро ожидает появления ребенка, а они ограничены в средствах…Уэнди заканчивала укладывать елочные игрушки, когда пришел Мак. Она машинально взглянула на часы у себя на руке. Была только середина дня, и к внезапному наплыву счастья, которое она ощутила при виде его, примешалось удивление.Он был не менее удивлен.— А где вся мебель?— Какой смысл держаться за дряхлую кушетку и пару скрипучих стульев? — весело сказала Уэнди. — Вот я и избавилась от них, пока мной не овладели сентиментальные чувства и я не передумала. Правда, Мак, я сама не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы сделать это.Ее шутливый тон не вызвал на его лице улыбки.— Какая-нибудь неудача? — осторожно спросила она.Он покачал головой.— Мы сделали все, что могли на данный момент.— Тогда хорошо, что я так быстро управилась. Думаю, сегодня я закончу, поэтому, если ты хочешь купить билет на завтра…— Я как раз и пришел, чтобы поговорить об этом.Его тон напугал ее. Уэнди бережно завернула хрупкую стеклянную игрушку в бумагу. Ее руки так сильно дрожали, что она не решилась взяться за следующую. Она почувствовала, как у нее сдавило грудь.— Ну что ж, — сказала она, стараясь не допустить в голосе неверные нотки. — Может, ты присядешь…Мак обвел рукой пустую комнату.— Я должен был поговорить с тобой раньше, чем ты совершишь такое. Сожалею, Уэнди.— Сожалеешь о чем? — Ее страх постепенно уступал место отчаянию.— Если ты не вернешься со мной в Чикаго, что ж, я пойму.Остатки страха обернулись вспышкой гнева.— То есть ты не хочешь, чтобы я вернулась! Черт возьми, Мак, я только что избавилась от всего, что у меня было, и ты… ты так поступаешь со мной? — Оттого, что она говорила таким высоким и пронзительным голосом, у нее заболело горло. Дело было не в вещах, а в том, что он отталкивает ее…— Конечно, я хочу, чтобы ты поехала. — Это прозвучало очень сухо.Ради Рори, напомнила она себе, а не ради нее самой. Как все ужасно просто.Ей хотелось крикнуть ему: «А как же прошлая ночь?»Ответ на вопрос был слишком очевиден. Прошлой ночью он колебался, разрываясь между физическим желанием и сознанием того, что действовать под его влиянием было бы глупо. Но Уэнди заставила его забыть о здравом смысле. И он, очевидно, понял — по той готовности, с какой она пошла навстречу его желанию, — что она любит его, и перспектива его ужаснула.Она покачала головой. Нет, она не желает, чтобы он заговорил об этом.— Прежде мне никогда и в голову не приходило, — сказал Мак, — до вчерашнего ужина, — что здесь у тебя была собственная жизнь, полноценная, интересная жизнь, с которой ты не хотела бы расставаться. Жизнь, которой я вынудил тебя пожертвовать.Его ответ так напугал Уэнди, что у нее пересохло во рту. Неужели Мак действительно верит в то, что говорит?— У меня не было работы, Мак. Жизнь, которую я покинула, не много обещала.— Но такое положение дел не длилось бы вечно, так ведь? — спокойно парировал он. — Тебе, можно сказать, предложили работу прошлым вечером, и еще одно предложение было в полученной тобой почте.Она на мгновение наморщила лоб, но потом вспомнила о письме Джеда Лэндерса, ее бывшего босса. Она оставила его на журнальном столике, чтобы не забыть позвонить ему сегодня. Мак, очевидно, видел его.— И очень хорошее предложение, — рассуждал он. — Но ты уже связала свою жизнь с моей, и когда ты вернулась и увидела, что ждало тебя здесь, было уже поздно. — Его голос был нежен. — Маркетинг — это ведь для тебя не просто работа, да, Уэнди? Это талант, который нельзя загубить.Что-то было не так, но она не могла понять, что.— Мой талант — если ты так это называешь — совершенно не интересовал тебя несколько дней назад.— Я не понимал, как это важно для тебя. Мне следовало выяснить это, но я не потрудился. Мне казалось, что тебе достаточно Рори.— А ты не думаешь, что мне самой следует это решить? — Она сделала глубокий вдох. — По крайней мере постарайся быть честным, Мак. В чем, в конце концов, дело?Он так долго колебался, что она подумала, он уже не ответит. Наконец он сказал:— Я кое-что уразумел, Уэнди. Мы можем отдать Рори все, что у нас есть, но, если мы при этом не будем чувствовать себя счастливыми, это не годится.Как тактично он дает понять, что несчастен, подумала она. И как это похоже на Мака.— Тогда нечего больше обсуждать. — Ей с трудом удалось говорить спокойно. — Спасибо за откровенность.Он кивнул.— А как быть с Рори?— Я еще не думал об этом. Но лучше расстаться сейчас, чем через несколько лет, как по-твоему?— Пожалуй, так. Но разве это не помешает удочерению? — Каким несчастным он, должно быть, чувствует себя, подумала она, подвергая риску будущее ребенка этим разводом вдобавок к их фиктивному браку.— Я не знаю. — Он прочистил горло. — Думаю, мы могли бы вместе опекать ее.Я этого не выдержу, подумала Уэнди, постоянно видеть его и каждый раз с новой силой сознавать, что ты ему не нужна. И все-таки главное — Рори.— Или ты мог бы позволить мне привезти ее обратно сюда и сделать вид, что ничего не было.— Уэнди…— Мак, мы вернулись к тому, с чего начали, не правда ли? За исключением того, что я теперь более серьезный соперник, если дело дойдет до суда. Я могу использовать против тебя твои собственные средства. Не лучший вариант для тебя.— Совсем не лучший, боюсь. — В его голосе не было вызова, только печаль.Все же это причинило ей больше боли, чем она хотела признать. Уэнди отвернулась.— Мне надо подумать об этом. О том, что будет лучше для Рори.— Мне жаль, Уэнди.Она слышала, как он направился к двери.— Подожди, Мак!Она сняла кольца, подарок Элинор, и с такой силой сжала их в ладони, что от камней остались полоски на ее коже. Она надела их, преисполненная надежды, и носила их с растущей уверенностью в будущем, но теперь от этих чувств осталась лишь горстка пыли. Она протянула ему кольца.— Скажи своей матери, что я сожалею, что ее план не удался.Мак взял кольца и подкинул их на ладони.— Моя мать? А при чем здесь она?Уэнди отвернулась, стараясь сдержать слезы. Нет, она не даст волю слезам — по крайней мере, пока он не уйдет.— Но ведь это была ее идея, разве нет? Устроить замечательную семью для Рори?— С чего ты взяла?Она пожала плечами.— Она ведь была в курсе всех твоих планов.— Конечно, была. Я рассказал ей обо всем в ту самую ночь, когда привез тебя в Чикаго.— И она подталкивала тебя на каждом шагу, так? Я как-то слышала, ты говорил ей, что работаешь над этим, и при этом ты очень сердился. — Внезапно Уэнди поняла, что именно он говорил, и оттого ей сделалось еще хуже. — Что ты говорил ей, Мак?— Что собираюсь жениться на тебе.Она мысленно взвесила его слова, пытаясь найти в них что-нибудь утешительное. Но, пусть это и была его идея, а не Элинор, здесь присутствовали холодный расчет и логика. Какая разница, когда именно он принял свое решение? Слабая искра надежды вспыхнула и погасла.— Как все было удачно задумано, не правда ли? — спросила она с горечью в голосе.— Мне так казалось. — Он сунул кольца в карман. — Но выходит, ты умеешь смешать все карты. Знаешь, до того, как я увидел тебя, я так объяснял твои действия.— Как шантаж, — отрезала Уэнди.— Нет, я никогда так не думал — по крайней мере после того как .обнаружил, что тебя очень легко найти. Я думал, что поначалу ты действовала так, как просила Марисса, но, когда увидела, какую непосильную работу на себя взвалила, ты обратилась за помощью. Это было логично, мне не трудно было в это поверить. Пока я не встретился с тобой и не понял, что ты не тот человек, который сдается в подобной ситуации. Или в любой другой.— Вот как?— С первой минуты ты произвела на меня впечатление человека, который стиснув зубы пойдет до конца и никогда не попросит о помощи.Уэнди закусила губу. На какое-то мгновение она почувствовала себя неуютно, словно Мак видел ее насквозь.— Даже если бы пришлось лгать себе и окружающим, — спокойно продолжал он. — Меня восхитило твое упорство. И я никак не думал, что мне придется сожалеть об этом.— Ты же сам сказал, что мы должны сделать все, что в наших силах, ради Рори.— Теперь этого недостаточно.— Мы оба страдаем оттого, что ты не предусмотрел этого раньше.— Клянусь, я не планировал того, что случилось прошлой ночью, Уэнди. А когда услышал, что ты плачешь, мне просто захотелось объяснить, что понимаю тебя, что, если ты хочешь уйти, я не стану тебя удерживать. Что я понял: я прошу слишком многого и ты никогда не сможешь полюбить меня.Уэнди попыталась набрать в легкие воздуха, но, казалось, мышцы перестали слушаться ее.— Твои слезы блестели как драгоценные камни. — У него сорвался голос. — Потом ты прильнула ко мне, и, хотя я знал, что ты безуспешно пытаешься убедить себя, я уже не мог уйти. Я позволил себе поверить, что нам будет достаточно того, что у нас есть, — в Чикаго найдутся для тебя вакансии, и ты так любишь ребенка. Но когда ты снова начала плакать после того, что произошло, я понял, что ты никогда не будешь по-настоящему счастлива.— Я не плакала, — сказала она.— Нет, плакала. Ты чуть не рыдала во сне. А потом, когда увидел этим утром письмо с предложением работы, я понял, почему ты плакала.— Глупый, — сказала она, но ее голос был таким тихим, что он, возможно, не услышал.— Вот тогда-то я и вынужден был признаться себе, что и меня больше не устраивает такое будущее. Я больше не в силах заставлять тебя лгать мне, Уэнди, или самой себе.— Прекрати, Мак!Он выглядел усталым и постаревшим.— Возможно, будет лучше, если ты услышишь всю правду. Я считал, что могу удовлетвориться второй ролью в твоей жизни после Рори. Прошлой ночью я даже сказал себе, что смогу примириться и с третьей — после твоей работы. Но я не могу быть никем. Я рвусь на части, и ты тоже. — Не удержавшись, он прикоснулся рукой к ее щеке. — Дорогая, я прошу у тебя прощения за все. А теперь я ухожу.Она должна была остановить его. Он направлялся к двери, и если он покинет ее…— Может быть, тебе следовало рассказать мне о своих чувствах с самого начала? — Уэнди едва узнала свой голос.Мак повернулся к ней и нахмурился.— Едва ли я бы решился сказать тебе об этом.Она сделала несколько неуверенных шагов к нему.— Это избавило бы нас от многих проблем.— Ты бы просто завизжала и убежала.— Возможно. — Она на ощупь нашла его руку и сжала его запястья. — Я просто была не очень умной и долго не понимала, что люблю тебя.Он застыл словно статуя. Двигались только его глаза, жадно всматривавшиеся в ее лицо.— Но ты плакала, — сказал он неуверенно.— Потому что я была тебе не нужна! Ты даже не хотел, чтобы я пошла на этот ужин и…— Разумеется, хотел. Я просто решил не заставлять тебя. Это ведь очень скучно.— А когда я рискнула высказать свое мнение о том, как вам поступить с новым товаром, ты как воды в рот набрал.— Я был поражен. Твоя идея была блестящей и не стоила тебе никаких усилий.— И даже когда я практически вынудила тебя заняться со мной любовью, ты остановился, чтобы подумать, а верно ли ты поступаешь.— Что ж, — не без основания заметил Мак, — на прошлой неделе я получил порцию ледяной воды, а ведь все, что я сделал тогда, — просто поцеловал тебя.Уэнди чуть не задохнулась от возмущения.— Ты решил, что я опрокинула кофейник нарочно?— А разве нет?— Конечно, нет. Ты был и без того холоден.— Мне казалось, что если я смогу постепенно приучить тебя к моему присутствию, прикосновениям, поцелуям… Я играл по-крупному, Уэнди. Я готов был ждать, сколько понадобится, только ждать оказалось тяжелее, чем я полагал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15