А вместо этого прочел молитву перед ужином.
За ужином Джефферсон Брин очень доверительно беседовал с Дороти о греховности современной жизни и даже упомянул о встрече с Дороти в квартире Глории. Он объяснил Дороти, что с Глорией общается для того, чтобы удержать ее от дурных поступков. Он сказал, что убежден в том, что если джентльмены будут дарить девушкам дорогие квартиры, автомобили и драгоценности в награду за то, что девушки не совершают дурных поступков, мир станет гораздо лучше и чище. Вот это, сказал он Дороти, он и делает с Глорией. Дороти пришлось прикусить язык, потому что единственный ответ, который она могла дать этому старому коту, не следует произносить вслух в приличном обществе.
А потом миссис Брин принялась расспрашивать Дороти про девушек из «Шалуний». Оказалось, что миссис Брин придерживается весьма широких взглядов и хочет знать о жизни все. Дороти говорит, миссис Брин девушки из «Шалуний» представлялись чем-то вроде красных муравьев, а Дороти про красных муравьев знала мало, поэтому не могла отвечать на ее вопросы. Дороти все думала, как дать Чарли знак и уйти, как только ужин закончится. Но Чарли ничего не понимал, потому что был убежден, что Дороти замечательно проводит время.
Не успел ужин закончиться, как прибыл струнный квартет. И на музыкальный вечер стали собираться люди из общества. Миссис Брин была так внимательна к Дороти, что выбирала самых титулованных аристократов и представляла ее им, не обращая ни малейшего внимания на то, что Дороти совершенно не знает, как к ним обращаться. Вместо того чтобы воспользоваться возможностью и завести себе друзей, Дороти только давала всем понять, как она несчастна. А у Дороти, когда она чувствует, что чего-то выносить больше не может, появляется такое выражение лица, что всем начинает казаться, будто она страдает косоглазием. Поэтому люди из общества старались держаться от Дороти подальше. А Чарли миссис Брин попросила расставить по залу позолоченные стулья, поэтому он не мог составить Дороти компанию. Всякий раз, когда он смотрел на Дороти из дальнего угла зала, он видел, что она сидит в одиночестве и выражение лица у нее очень расстроенное. Я боюсь, именно в этот момент Чарли и начали одолевать сомнения.
В конце концов к Дороти подошла миссис Брин и посоветовала ей улыбаться, наслаждаться вечером и общаться с людьми. Но Дороти не умеет делать усилие и не умеет вести себя в обществе так, как приходится нам. Наконец струнный квартет заиграл нечто, обозначенное в программке как «Фуга Баха», и Дороти стало совсем худо.
Но тут начались неприятности у самой миссис Брин. Потому что ей никак не удавалось угомонить любителей музыки. Не успевала она попросить группу гостей в холле вести себя потише, как другая, в зале, тоже начинала разговаривать в голос. Миссис Брин пришлось бегать по залу и всем говорить: «Тс-сс!»
И тогда снова оживлялись гости в холле.
Миссис Брин пыталась утихомиривать их на расстоянии. Но им было море по колено. Так что ей снова приходилось пробираться между золочеными стульями и говорить «Тс-сс!» в холле. Но все было напрасно. И музыканты из струнного квартета все мрачнели и мрачнели.
А потом стало еще хуже. Кто-то прознал, что дворецкий в библиотеке подает шампанское. Начался настоящий исход из зала, в котором в конце концов осталось всего четыре человека – струнный квартет. Миссис Брин чуть не обезумела. Она кинулась в библиотеку, но туда уже битком набились приглашенные на музыкальный вечер. Она пробралась сквозь толпу и объявила, что шампанское не откупорят, пока не кончится концерт, так что лучше бы гости пошли и дослушали струнный квартет. Она вытолкала всех из библиотеки и заперла дверь, поэтому гости поняли, что лучше уж пойти тихо посидеть в зале. Но миссис Брин не знала, что в библиотеке остались заперты дворецкий, один гость и все шампанское. Естественно, этим гостем была Дороти.
Дворецкий очень подружился с Дороти. Он сам пребывал в крайне большевистском настроении, потому что, вообще-то, это был его свободный вечер. А он был дворецким из немцев и очень любил музыку, поэтому купил себе билет в оперу на «Лоэнгрина». Но ему пришлось от него отказаться. Он даже не мог послушать струнный квартет, потому что из-за гостей его заперли в библиотеке. И он решил, что в этом мире только богатым позволено любить музыку. Поэтому они с Дороти, чтобы забыть о своих невзгодах, немного выпили.
Шампанское было отменное, поэтому они выпили еще, и тут Дороти почувствовала, что ей становится гораздо лучше. К тому времени, когда струнный квартет закончил играть, Дороти достигла такого состояния, что была бы счастлива где угодно – хоть в дремучем лесу. Она вышла из библиотеки и направилась к гостям, улыбаясь направо и налево и раскланиваясь даже с теми, кому она не была представлена.
Дойдя до зала, Дороти решила исполнить новый танец, который она разучила для «Шалуний». Собственно говоря, никто ее об этом не просил, но никто не рассердился, а наоборот, все были страшно довольны. А потом Дороти решила исполнить песню, которую ее подружки сочинили в гримерной и которая не предназначалась даже для исполнения в «Шалуньях», не говоря уж о светском приеме. Но поклонники музыки нисколько не были шокированы, а наоборот, стали стекаться обратно в зал. Струнный квартет никак не мог пробраться сквозь эти толпы, и гости даже чуть не сломали виолончель.
Дороти стала настоящей королевой вечера. Чарли Брин гордо стоял рядом и не сводил с нее исполненного любви взора. Миссис Брин в конце концов пришлось подойти и взять Дороти за руку, чтобы ее остановить. Потому что, как сказала она гостям, нашей милой девочке совершенно не следует себя переутомлять.
Тут Дороти стала прощаться с хозяйкой, и многие гости стояли рядом и слушали, потому что теперь у Дороти была репутация совершенно исключительной особы. И миссис Брин была с Доротк более чем мила, она взяла ее за руку и хотела с ней побеседовать напоследок. Но Дороти никак не могла понять, что она говорит, потому что миссис Брин постоянно переходила на французский. Когда Дороти жила на юге Калифорнии, она выучила несколько мексиканских словечек, поэтому, как рассказывает Дороти, отвечала она ей по-мексикански. Дороти совершенно не следовало разговаривать с такой важной дамой по-мексикански, потому что важные дамы в большинстве своем мексиканского не знают, а еще Дороти не было известно, что вести беседу по-мексикански с тем, кто по-мексикански не понимает, является верхом неприличия.
Дороти говорит, что напоследок она сказала миссис Брин по-мексикански «Угощайтесь чили!», взяла Чарли под руку и отбыла. Уходя, она видела, как миссис Брин стоит в толпе гостей, восхищающихся Дороти, от досады скрежещет зубами и говорит Чарли, чтобы он обязательно приводил свою подругу как-нибудь еще.
Чарли был на седьмом небе от счастья, потому что впервые в жизни его маме так понравилась девушка из «Шалуний», что она пригласила ее заходить еще. Да и все были в таком восторге от Дороти, что Чарли чуть не лопался от гордости. И тогда он предложил Дороти стать его женой.
Дороти отнеслась к этому предложению, как всегда, скептически. Она вбила себе в голову, что миссис Брин восхищалась ею неискренне и перед свадьбой все это откроется. Поэтому она попросила у Чарли время обдумать предложение. Дороти говорит, ей показалось, что будет очень занятно, если она отплатит миссис Брин за гостеприимство, пригласив ее на свадебный завтрак. Оказывается, даже у таких девушек, как Дороти, иногда возникает желание сделать что-нибудь приятное ближнему.
Глава 10
Ну вот, Дороти принялась все обдумывать.
Чарли, вообще-то, был совсем не тем мужчиной, которые нравятся таким, как она. Потому что он все время говорил ей, что она замечательная, а он по сравнению с ней никто. А Дороти предпочитает мужчин, которые считают верхом совершенства себя, а ее об этом периодически извещают. А если они вдобавок к этому соизволяют принимать от нее подарки, тогда ее восхищению вообще не бывает границ. Чарли же пошел неверным путем: он осыпал ее орхидеями и трогательными любовными записочками, в которых было написано «Ты – девушка моей мечты!» и всякое такое.
Приблизительно тогда же мистер Зигфелд послал телеграмму в Портленд, штат Орегон, и вызвал оркестр под названием «Джаз-банд Хендерсона», который на родимой земле родился и вырос, а после стал знаменитым. Так вот, этот джаз-банд наконец прибыл в Нью-Йорк, и мистер Бак ввел его в «Шалуньи». В «Джаз-банде Хендерсона» был саксофонист по имени Лестер, который зарабатывал всего шестьдесят долларов в неделю. В результате он стал занимать деньги.
Я все-таки считаю, что не стоит писать о том, что случилось, когда у Дороти вошло в привычку одалживать деньги Лестеру. Потому что именно тогда, когда ее руки добивался миллионер, она, конечно же, влюбилась в саксофониста. Объяснить это она могла только тем, что на саксофоне он играл божественно, ведь именно он разражался в блюзах долгими сольными стенаниями. Да, наверное, саксофон будит романтические струны в душе каждой девушки, у которой нет железной силы воли.
В конце концов Дороти стала носить свои костюмы за кулисы, где и переодевалась при помощи рабочего сцены, и все потому, что так она могла любоваться своим саксофонистом. А про то, чтобы улыбнуться Чарли Брину, который каждый вечер платил по двадцать два доллара за место в первом ряду, она и не думала.
Но Дороти с саксофонистом могли только смотреть друг на друга через сцену, потому что сразу после «Шалуний» джаз отправлялся играть в «Момарт», после чего они ехали домой спать, так как за ланчем и чаем они играли в «Ритце».
Каждый день Чарли водил Дороти в «Ритц» на ланч и чай, а вечером – ужинать в «Момарт». Это была душераздирающая история, потому что Чарли думал: еще немного, и Дороти совсем к нему привыкнет и научится выносить его общество долго. Он даже не догадывался, что все это делалось для того, чтобы Дороти с саксофонистом могли глазеть друг на друга. Чарли – чудный парень, он никогда не замечает, что творится вокруг него, даже когда не пьет. А когда пьет, то замечает и того меньше.
И вот как-то раз Дороти и саксофонист столкнулись за кулисами, и, он сказал ей, что ему опостылела жизнь джазмена, особенно потому, что сам он никому не нужен. Это дало Дороти возможность продолжить разговор, и – слово за слово – он в конце концов предложил ей выйти за него замуж и стать хранительницей его очага. Дороти решила попросить совета у двух своих подружек. Одна из них была главной в английском балете, а другая – Глория, приятельница Джефферсона Брина.
Глория предупредила Дороти, что брак с саксофонистом – роковая ошибка, сначала надо наобщаться с ним так, чтобы он надоел до смерти. И еще она сказала, что было бы очень глупо упускать Чарли Брина, потому что самое худшее, что от него можно ожидать, это алименты.
Девушка из английского балета была очень романтична – как все девушки, у которых на пути не встречалось достаточного количества мужчин. Она посоветовала Дороти выйти за того, кого выбрало ее сердце.
Думаю, мне даже не надо писать, совету какой из подружек последовала Дороти. Она приняла предложение саксофониста, и они решили в воскресенье поехать в Джерси-Сити и пожениться. Дороти попросила у Чарли Брина его машину, только забыла сказать ему, зачем она ей понадобилась. Девушку из английского балета и мистера Хендерсона она пригласила поехать с ними.
И тут, единственный раз в жизни, Дороти показалось, что она совершает ошибку. Потому что по дороге в Джерси-Сити она впервые посмотрела на Лестера при дневном свете и поняла, что где-то в Нью-Йорке он нашел место, где умеют стричь на орегонский манер. Чем ближе они подъезжали к Джерси-Сити, тем больше Дороти думала о том, зачем она это делает. Но отступать было поздно, потому что она не могла испортить весь день девушке из английского балета и мистеру Хендерсону, ведь они уже настроились побывать на свадьбе. Так что Дороти сдержала свое слово.
На вечер Дороти пригласила несколько человек гостей. И Чарли ездил в поместье к своему отцу за шампанским. Дороти выпила немного шампанского и стала лучше относиться к Лестеру. Она вывела его из спальни, где он пытался, уложившись в пятьдесят слов, сообщить телеграммой новости в Портленд, штат Орегон, и объявила гостям, кто перед ними.
Чарли Брин едва устоял на ногах. Жалко его было очень, потому что он никак не мог понять, что ему делать. Дело в том, что он даже не мог удариться в пьянство, потому что занимался этим уже много лет. Поэтому он позвонил в клуб «Ракетка» и попросил заказать ему билет на первый же утренний пароход, отплывающий в Европу. После чего он попрощался с Дороти, пожелал ей счастья и сказал саксофонисту, что если он когда-нибудь тронет Дороти хоть пальцем, то будет отвечать по всей строгости закона. Когда Чарли, пошатываясь, вышел, Дороти поняла, что брак с Лестером все-таки не такая уж большая удача.
Глава 11
Дороти стала жить с Лестером и получила возможность слушать его рассказы о себе. Тогда-то она и узнала, что поначалу он был кондуктором в трамвае. На саксофоне он учился играть заочно, по почте, потому что мечтал быть душой компании. Но умом он так и остался трамвайным кондуктором и, хотя болтал непрерывно, ухитрялся сказать так мало, что Дороти порой приходилось просить его поберечь свои мозги для саксофона. Тогда они обычно начинали обмениваться резкостями, а потом в ход шли всякие предметы – фарфоровые статуэтки, подносы, мелкая железная утварь, и Дороти начинала всерьез подозревать, что ее брак был ошибкой. Но когда Дороти все как следует взвешивала, она решала потерпеть еще, потому что пообещала лютеранскому священнику в Нью-Джерси, что постарается.
Иногда Дороти вспоминала, что влюбилась в него, когда он играл на саксофоне, и тогда она просила его принести саксофон на воскресенье домой, они устраивали музыкальный день, и она снова в него влюблялась. Утром в воскресенье Дороти вставала, готовила ему изысканный завтрак и старалась быть с ним поласковее. После завтрака она приносила саксофон и просила Лестера поиграть блюзы, потому что от блюзов она становилась сентиментальной. К сожалению, оказалось, что блюзы, которые Лестер играет сам по себе, человеческим ухом почти не воспринимаются. Тогда-то Дороти и поняла, что как трамваю необходим кондуктор, так и саксофонисту – дирижер.
В конце концов Дороти попросила Лестера прекратить это раз и навсегда. Поругались они тогда очень серьезно, Дороти даже заперлась в спальне и позвонила в «Вестерн Юнион» – хотела послать каблограмму Чарли Брину и спросить у него про адвоката, потому что они с Лестером оказались совершенно несовместимы. Лестер слышал каждое слово и чуть не разнес дверь в щепы. А Дороти вышла и стала говорить, что его обвинения беспочвенны. Тогда он ударил ее настольной лампой, но Дороти схватила железную подставку для дров и выиграла схватку. Только вместо того, чтобы попасть куда-нибудь в безопасное место, Дороти угодила Лестеру прямо в челюсть, чем практически погубила его карьеру саксофониста.
Лестер слег в кровать на много дней, и Дороти приходилось его содержать. А как только муж привыкает к тому, чтобы его содержали, он тут же перестает приносить пользу.
На следующий день после ссоры Дороти получила каблограмму от Чарли Брина, где он сообщал, что фамилия адвоката Абельс и все счета по разводу Чарли берет на себя.
Дороти отправилась к мистеру Абельсу и рассказала ему про свое затруднительное положение. Но оказалось, что мистеру Абельсу известно про то, что Чарли живет на очень небольшие деньги, выделяемые ему семьей. А еще ему было известно, что семейство Бринов не слишком обрадуется разводу Дороти. Мистер Абельс был из тех адвокатов, которых состоятельные жители Нью-Йорка нанимают, когда их сыновья заводят романы с девушками из низших слоев общества. Так что он позвонил миссис Брин и спросил ее мнение, а миссис Брин пообещала ему оплатить счета в том случае, если мистер Абельс будет притворяться, что помогает Дороти получить развод, а на самом деле сделает все возможное, чтобы оставить ее связанной узами брака. И мистер Абельс взялся выполнить эту задачу. Он послал Чарли каблограмму следующего содержания: «В Америку не возвращайся. Пытаюсь снова наладить отношения с Лестером. Мне не телеграфируй. Дороти».
А Дороти все удивлялась, почему от Чарли нет ни слова. Мистер Абельс ее успокоил, сказав, что миссис Брин и Мюриэл Деванант отплыли в Европу, и Чарли решил задержаться в Париже, чтобы с ними встретиться. В доказательство он показал Дороти весьма сдержанную каблограмму от Чарли, в которой говорилось: «Передайте мисс Шоу пожелания счастья. Жду здесь маму и Мюриэл. Всего доброго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
За ужином Джефферсон Брин очень доверительно беседовал с Дороти о греховности современной жизни и даже упомянул о встрече с Дороти в квартире Глории. Он объяснил Дороти, что с Глорией общается для того, чтобы удержать ее от дурных поступков. Он сказал, что убежден в том, что если джентльмены будут дарить девушкам дорогие квартиры, автомобили и драгоценности в награду за то, что девушки не совершают дурных поступков, мир станет гораздо лучше и чище. Вот это, сказал он Дороти, он и делает с Глорией. Дороти пришлось прикусить язык, потому что единственный ответ, который она могла дать этому старому коту, не следует произносить вслух в приличном обществе.
А потом миссис Брин принялась расспрашивать Дороти про девушек из «Шалуний». Оказалось, что миссис Брин придерживается весьма широких взглядов и хочет знать о жизни все. Дороти говорит, миссис Брин девушки из «Шалуний» представлялись чем-то вроде красных муравьев, а Дороти про красных муравьев знала мало, поэтому не могла отвечать на ее вопросы. Дороти все думала, как дать Чарли знак и уйти, как только ужин закончится. Но Чарли ничего не понимал, потому что был убежден, что Дороти замечательно проводит время.
Не успел ужин закончиться, как прибыл струнный квартет. И на музыкальный вечер стали собираться люди из общества. Миссис Брин была так внимательна к Дороти, что выбирала самых титулованных аристократов и представляла ее им, не обращая ни малейшего внимания на то, что Дороти совершенно не знает, как к ним обращаться. Вместо того чтобы воспользоваться возможностью и завести себе друзей, Дороти только давала всем понять, как она несчастна. А у Дороти, когда она чувствует, что чего-то выносить больше не может, появляется такое выражение лица, что всем начинает казаться, будто она страдает косоглазием. Поэтому люди из общества старались держаться от Дороти подальше. А Чарли миссис Брин попросила расставить по залу позолоченные стулья, поэтому он не мог составить Дороти компанию. Всякий раз, когда он смотрел на Дороти из дальнего угла зала, он видел, что она сидит в одиночестве и выражение лица у нее очень расстроенное. Я боюсь, именно в этот момент Чарли и начали одолевать сомнения.
В конце концов к Дороти подошла миссис Брин и посоветовала ей улыбаться, наслаждаться вечером и общаться с людьми. Но Дороти не умеет делать усилие и не умеет вести себя в обществе так, как приходится нам. Наконец струнный квартет заиграл нечто, обозначенное в программке как «Фуга Баха», и Дороти стало совсем худо.
Но тут начались неприятности у самой миссис Брин. Потому что ей никак не удавалось угомонить любителей музыки. Не успевала она попросить группу гостей в холле вести себя потише, как другая, в зале, тоже начинала разговаривать в голос. Миссис Брин пришлось бегать по залу и всем говорить: «Тс-сс!»
И тогда снова оживлялись гости в холле.
Миссис Брин пыталась утихомиривать их на расстоянии. Но им было море по колено. Так что ей снова приходилось пробираться между золочеными стульями и говорить «Тс-сс!» в холле. Но все было напрасно. И музыканты из струнного квартета все мрачнели и мрачнели.
А потом стало еще хуже. Кто-то прознал, что дворецкий в библиотеке подает шампанское. Начался настоящий исход из зала, в котором в конце концов осталось всего четыре человека – струнный квартет. Миссис Брин чуть не обезумела. Она кинулась в библиотеку, но туда уже битком набились приглашенные на музыкальный вечер. Она пробралась сквозь толпу и объявила, что шампанское не откупорят, пока не кончится концерт, так что лучше бы гости пошли и дослушали струнный квартет. Она вытолкала всех из библиотеки и заперла дверь, поэтому гости поняли, что лучше уж пойти тихо посидеть в зале. Но миссис Брин не знала, что в библиотеке остались заперты дворецкий, один гость и все шампанское. Естественно, этим гостем была Дороти.
Дворецкий очень подружился с Дороти. Он сам пребывал в крайне большевистском настроении, потому что, вообще-то, это был его свободный вечер. А он был дворецким из немцев и очень любил музыку, поэтому купил себе билет в оперу на «Лоэнгрина». Но ему пришлось от него отказаться. Он даже не мог послушать струнный квартет, потому что из-за гостей его заперли в библиотеке. И он решил, что в этом мире только богатым позволено любить музыку. Поэтому они с Дороти, чтобы забыть о своих невзгодах, немного выпили.
Шампанское было отменное, поэтому они выпили еще, и тут Дороти почувствовала, что ей становится гораздо лучше. К тому времени, когда струнный квартет закончил играть, Дороти достигла такого состояния, что была бы счастлива где угодно – хоть в дремучем лесу. Она вышла из библиотеки и направилась к гостям, улыбаясь направо и налево и раскланиваясь даже с теми, кому она не была представлена.
Дойдя до зала, Дороти решила исполнить новый танец, который она разучила для «Шалуний». Собственно говоря, никто ее об этом не просил, но никто не рассердился, а наоборот, все были страшно довольны. А потом Дороти решила исполнить песню, которую ее подружки сочинили в гримерной и которая не предназначалась даже для исполнения в «Шалуньях», не говоря уж о светском приеме. Но поклонники музыки нисколько не были шокированы, а наоборот, стали стекаться обратно в зал. Струнный квартет никак не мог пробраться сквозь эти толпы, и гости даже чуть не сломали виолончель.
Дороти стала настоящей королевой вечера. Чарли Брин гордо стоял рядом и не сводил с нее исполненного любви взора. Миссис Брин в конце концов пришлось подойти и взять Дороти за руку, чтобы ее остановить. Потому что, как сказала она гостям, нашей милой девочке совершенно не следует себя переутомлять.
Тут Дороти стала прощаться с хозяйкой, и многие гости стояли рядом и слушали, потому что теперь у Дороти была репутация совершенно исключительной особы. И миссис Брин была с Доротк более чем мила, она взяла ее за руку и хотела с ней побеседовать напоследок. Но Дороти никак не могла понять, что она говорит, потому что миссис Брин постоянно переходила на французский. Когда Дороти жила на юге Калифорнии, она выучила несколько мексиканских словечек, поэтому, как рассказывает Дороти, отвечала она ей по-мексикански. Дороти совершенно не следовало разговаривать с такой важной дамой по-мексикански, потому что важные дамы в большинстве своем мексиканского не знают, а еще Дороти не было известно, что вести беседу по-мексикански с тем, кто по-мексикански не понимает, является верхом неприличия.
Дороти говорит, что напоследок она сказала миссис Брин по-мексикански «Угощайтесь чили!», взяла Чарли под руку и отбыла. Уходя, она видела, как миссис Брин стоит в толпе гостей, восхищающихся Дороти, от досады скрежещет зубами и говорит Чарли, чтобы он обязательно приводил свою подругу как-нибудь еще.
Чарли был на седьмом небе от счастья, потому что впервые в жизни его маме так понравилась девушка из «Шалуний», что она пригласила ее заходить еще. Да и все были в таком восторге от Дороти, что Чарли чуть не лопался от гордости. И тогда он предложил Дороти стать его женой.
Дороти отнеслась к этому предложению, как всегда, скептически. Она вбила себе в голову, что миссис Брин восхищалась ею неискренне и перед свадьбой все это откроется. Поэтому она попросила у Чарли время обдумать предложение. Дороти говорит, ей показалось, что будет очень занятно, если она отплатит миссис Брин за гостеприимство, пригласив ее на свадебный завтрак. Оказывается, даже у таких девушек, как Дороти, иногда возникает желание сделать что-нибудь приятное ближнему.
Глава 10
Ну вот, Дороти принялась все обдумывать.
Чарли, вообще-то, был совсем не тем мужчиной, которые нравятся таким, как она. Потому что он все время говорил ей, что она замечательная, а он по сравнению с ней никто. А Дороти предпочитает мужчин, которые считают верхом совершенства себя, а ее об этом периодически извещают. А если они вдобавок к этому соизволяют принимать от нее подарки, тогда ее восхищению вообще не бывает границ. Чарли же пошел неверным путем: он осыпал ее орхидеями и трогательными любовными записочками, в которых было написано «Ты – девушка моей мечты!» и всякое такое.
Приблизительно тогда же мистер Зигфелд послал телеграмму в Портленд, штат Орегон, и вызвал оркестр под названием «Джаз-банд Хендерсона», который на родимой земле родился и вырос, а после стал знаменитым. Так вот, этот джаз-банд наконец прибыл в Нью-Йорк, и мистер Бак ввел его в «Шалуньи». В «Джаз-банде Хендерсона» был саксофонист по имени Лестер, который зарабатывал всего шестьдесят долларов в неделю. В результате он стал занимать деньги.
Я все-таки считаю, что не стоит писать о том, что случилось, когда у Дороти вошло в привычку одалживать деньги Лестеру. Потому что именно тогда, когда ее руки добивался миллионер, она, конечно же, влюбилась в саксофониста. Объяснить это она могла только тем, что на саксофоне он играл божественно, ведь именно он разражался в блюзах долгими сольными стенаниями. Да, наверное, саксофон будит романтические струны в душе каждой девушки, у которой нет железной силы воли.
В конце концов Дороти стала носить свои костюмы за кулисы, где и переодевалась при помощи рабочего сцены, и все потому, что так она могла любоваться своим саксофонистом. А про то, чтобы улыбнуться Чарли Брину, который каждый вечер платил по двадцать два доллара за место в первом ряду, она и не думала.
Но Дороти с саксофонистом могли только смотреть друг на друга через сцену, потому что сразу после «Шалуний» джаз отправлялся играть в «Момарт», после чего они ехали домой спать, так как за ланчем и чаем они играли в «Ритце».
Каждый день Чарли водил Дороти в «Ритц» на ланч и чай, а вечером – ужинать в «Момарт». Это была душераздирающая история, потому что Чарли думал: еще немного, и Дороти совсем к нему привыкнет и научится выносить его общество долго. Он даже не догадывался, что все это делалось для того, чтобы Дороти с саксофонистом могли глазеть друг на друга. Чарли – чудный парень, он никогда не замечает, что творится вокруг него, даже когда не пьет. А когда пьет, то замечает и того меньше.
И вот как-то раз Дороти и саксофонист столкнулись за кулисами, и, он сказал ей, что ему опостылела жизнь джазмена, особенно потому, что сам он никому не нужен. Это дало Дороти возможность продолжить разговор, и – слово за слово – он в конце концов предложил ей выйти за него замуж и стать хранительницей его очага. Дороти решила попросить совета у двух своих подружек. Одна из них была главной в английском балете, а другая – Глория, приятельница Джефферсона Брина.
Глория предупредила Дороти, что брак с саксофонистом – роковая ошибка, сначала надо наобщаться с ним так, чтобы он надоел до смерти. И еще она сказала, что было бы очень глупо упускать Чарли Брина, потому что самое худшее, что от него можно ожидать, это алименты.
Девушка из английского балета была очень романтична – как все девушки, у которых на пути не встречалось достаточного количества мужчин. Она посоветовала Дороти выйти за того, кого выбрало ее сердце.
Думаю, мне даже не надо писать, совету какой из подружек последовала Дороти. Она приняла предложение саксофониста, и они решили в воскресенье поехать в Джерси-Сити и пожениться. Дороти попросила у Чарли Брина его машину, только забыла сказать ему, зачем она ей понадобилась. Девушку из английского балета и мистера Хендерсона она пригласила поехать с ними.
И тут, единственный раз в жизни, Дороти показалось, что она совершает ошибку. Потому что по дороге в Джерси-Сити она впервые посмотрела на Лестера при дневном свете и поняла, что где-то в Нью-Йорке он нашел место, где умеют стричь на орегонский манер. Чем ближе они подъезжали к Джерси-Сити, тем больше Дороти думала о том, зачем она это делает. Но отступать было поздно, потому что она не могла испортить весь день девушке из английского балета и мистеру Хендерсону, ведь они уже настроились побывать на свадьбе. Так что Дороти сдержала свое слово.
На вечер Дороти пригласила несколько человек гостей. И Чарли ездил в поместье к своему отцу за шампанским. Дороти выпила немного шампанского и стала лучше относиться к Лестеру. Она вывела его из спальни, где он пытался, уложившись в пятьдесят слов, сообщить телеграммой новости в Портленд, штат Орегон, и объявила гостям, кто перед ними.
Чарли Брин едва устоял на ногах. Жалко его было очень, потому что он никак не мог понять, что ему делать. Дело в том, что он даже не мог удариться в пьянство, потому что занимался этим уже много лет. Поэтому он позвонил в клуб «Ракетка» и попросил заказать ему билет на первый же утренний пароход, отплывающий в Европу. После чего он попрощался с Дороти, пожелал ей счастья и сказал саксофонисту, что если он когда-нибудь тронет Дороти хоть пальцем, то будет отвечать по всей строгости закона. Когда Чарли, пошатываясь, вышел, Дороти поняла, что брак с Лестером все-таки не такая уж большая удача.
Глава 11
Дороти стала жить с Лестером и получила возможность слушать его рассказы о себе. Тогда-то она и узнала, что поначалу он был кондуктором в трамвае. На саксофоне он учился играть заочно, по почте, потому что мечтал быть душой компании. Но умом он так и остался трамвайным кондуктором и, хотя болтал непрерывно, ухитрялся сказать так мало, что Дороти порой приходилось просить его поберечь свои мозги для саксофона. Тогда они обычно начинали обмениваться резкостями, а потом в ход шли всякие предметы – фарфоровые статуэтки, подносы, мелкая железная утварь, и Дороти начинала всерьез подозревать, что ее брак был ошибкой. Но когда Дороти все как следует взвешивала, она решала потерпеть еще, потому что пообещала лютеранскому священнику в Нью-Джерси, что постарается.
Иногда Дороти вспоминала, что влюбилась в него, когда он играл на саксофоне, и тогда она просила его принести саксофон на воскресенье домой, они устраивали музыкальный день, и она снова в него влюблялась. Утром в воскресенье Дороти вставала, готовила ему изысканный завтрак и старалась быть с ним поласковее. После завтрака она приносила саксофон и просила Лестера поиграть блюзы, потому что от блюзов она становилась сентиментальной. К сожалению, оказалось, что блюзы, которые Лестер играет сам по себе, человеческим ухом почти не воспринимаются. Тогда-то Дороти и поняла, что как трамваю необходим кондуктор, так и саксофонисту – дирижер.
В конце концов Дороти попросила Лестера прекратить это раз и навсегда. Поругались они тогда очень серьезно, Дороти даже заперлась в спальне и позвонила в «Вестерн Юнион» – хотела послать каблограмму Чарли Брину и спросить у него про адвоката, потому что они с Лестером оказались совершенно несовместимы. Лестер слышал каждое слово и чуть не разнес дверь в щепы. А Дороти вышла и стала говорить, что его обвинения беспочвенны. Тогда он ударил ее настольной лампой, но Дороти схватила железную подставку для дров и выиграла схватку. Только вместо того, чтобы попасть куда-нибудь в безопасное место, Дороти угодила Лестеру прямо в челюсть, чем практически погубила его карьеру саксофониста.
Лестер слег в кровать на много дней, и Дороти приходилось его содержать. А как только муж привыкает к тому, чтобы его содержали, он тут же перестает приносить пользу.
На следующий день после ссоры Дороти получила каблограмму от Чарли Брина, где он сообщал, что фамилия адвоката Абельс и все счета по разводу Чарли берет на себя.
Дороти отправилась к мистеру Абельсу и рассказала ему про свое затруднительное положение. Но оказалось, что мистеру Абельсу известно про то, что Чарли живет на очень небольшие деньги, выделяемые ему семьей. А еще ему было известно, что семейство Бринов не слишком обрадуется разводу Дороти. Мистер Абельс был из тех адвокатов, которых состоятельные жители Нью-Йорка нанимают, когда их сыновья заводят романы с девушками из низших слоев общества. Так что он позвонил миссис Брин и спросил ее мнение, а миссис Брин пообещала ему оплатить счета в том случае, если мистер Абельс будет притворяться, что помогает Дороти получить развод, а на самом деле сделает все возможное, чтобы оставить ее связанной узами брака. И мистер Абельс взялся выполнить эту задачу. Он послал Чарли каблограмму следующего содержания: «В Америку не возвращайся. Пытаюсь снова наладить отношения с Лестером. Мне не телеграфируй. Дороти».
А Дороти все удивлялась, почему от Чарли нет ни слова. Мистер Абельс ее успокоил, сказав, что миссис Брин и Мюриэл Деванант отплыли в Европу, и Чарли решил задержаться в Париже, чтобы с ними встретиться. В доказательство он показал Дороти весьма сдержанную каблограмму от Чарли, в которой говорилось: «Передайте мисс Шоу пожелания счастья. Жду здесь маму и Мюриэл. Всего доброго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10