Я отслеживаю каждое такое уклонение от собственных истинных желаний и спрашиваю себя: «Что произойдет, если я не пойду на уступки?»Ой. Так, значит, мне действительно не нужно звонить мужчине, если я знаю, что он не заинтересован во мне, чтобы не сидеть потом, жалея себя. Или тому, кому я интересна, но кто меня не очень привлекает, так что я просто могу наслаждаться вниманием? Черт побери эти секции по выходным. И не могла бы главная богиня перестать изображать такую готовность помочь? Хотя бы на время обеда?Когда мы вернулись в нашу комнату, нам сообщили, что одна из женщин хотела бы «очистить энергию в комнате».– Тут осталась отрицательная энергия, – она была тоненькой и темноглазой, и она была убийственно серьезна. – Я хочу сжечь немного шалфея.Шалфей быть принесенным в жертву не желал и гореть отказывался. Я старалась не хихикать. Наконец, мы заполнили комнату дымом и избавились от всех отрицательных остаточных явлений. Это было шикарное развлечение и от меня не требовалось быть женщиной. Мне даже захотелось, чтобы это продолжалось весь день.Дневная сессия началась с упражнения, которое я до этого не пробовала. Мы танцевали по парам, словно смотрясь в зеркало.Это было странное ощущение. Обычно, когда я смотрюсь в зеркало, я думаю: «Господи, ну и зрелище. Пора подстричься (на электролиз, к косметическому дантисту, пластическому хирургу)». А тут все было по-другому. Лицо в этом альтернативном зеркале полностью одобряло себя и смотрело на свое отражение с гордостью. Это стало приятной переменой.– Жаль, что эти зеркала нельзя купить в магазине, – посетовала я (как раз когда мы не должны были разговаривать).Но только мне стало по-настоящему нравиться упражнение, как главная богиня сказала:– А что, если вам избавиться от одного слоя одежды?Нет уж, увольте. Я стянула носок. Раскрутила его в воздухе и швырнула через всю комнату с веселой развязностью.– И еще один, – нараспев протянул голос.Ничего, у меня был второй носок. Но женщины вокруг меня танцевали в парах и раздевались. Но что тревожило меня еще больше – что-то странное случилось с моим отражением. На ней теперь было совсем мало одежды.Ну, и что бы вы делали в комнате, полной женщин, которые танцуют и стаскивают с себя нижнее белье? Я бы, наверное, могла кинуться к выходу. Но тогда я бы рискнула показаться чудовищно закомплексованной и мне в тот же вечер пришлось бы стерпеть участливый звонок от главной богини. И тут, как раз когда я меньше всего этого ожидала, раздался полезный комментарий Мистера Мужественность:– Да это же, как в сауне. Там-то ты не стесняешься. Вокруг только девчонки, ты в курсе? Так в чем проблема?Итак, долой одежду, белье – все долой. Вы только представьте: семнадцать женщин различного цвета и размера, – и я с ними, прыгаю по комнате, в чем мать родила. Чего только не сделаешь ради просветления.Конечно, все тела были красивы. В этом-то явно и был «урок». Старое как мир напоминание о бессмысленности постоянных мыслей о том, что нам нужно быть более худыми, высокими или что там еще. Мы совершенны такие, какие мы есть. Это все было очень обнадеживающе – пока не появилась следующая мысль. Мы все были голые, и сегодня была только суббота. А воскресенье, все еще было частью этих выходных, и никто не говорил, что его отменили.– Приносите завтра свое платье богини и свою музыку, – сказала наша предводительница, когда мы все снова оделись и расселись на пуфиках в нашем волшебном кругу.Воскресным утром на месте пуфиков были стулья. Все были в великолепных платьях и выглядели ослепительно. Мое состояние можно было описать словами «сильно напугана». Чего, скажите на милость, она могла от нас потребовать сегодня? Это было моментом «посвящения». Мы должны были по очереди что-нибудь сделать. Я пыталась не давать волю воображению. Я знала только одну вещь: если это касалось возможности «доставить себе удовольствие на глазах у других», называйте меня закомплексованной, но я тут не останусь.Никто ничего не объяснял. Главная богиня была первой. Она вручила диск с музыкой одной из женщин и начала танцевать. Внезапно я встрепенулась и стала смотреть внимательнее. Мой супер-цинизм испарился секунд за двадцать, и вот я уже сгорала от изумленного любопытства. Это не было танцем и, слава Богу, не имело отношения к публичному совершению чего-нибудь эдакого. Ничего подобного я в жизни не видела и я почувствовала, что все, что я сама делала в жизни до этого теперь под вопросом. Двигаясь, она снимала одежду. Но смысл был не в том, чтобы раздеться. Каким-то образом она выражала часть себя, которая была такой настоящей – а одежда просто мешала ее рассмотреть.Я смотрела на нее, и словно пелена спадала с моих глаз.«Вот это женщина, – подумала я. – Сама танцующая сексуальность».Это были те самые безвременность и восприимчивость, которые вчера казались теорией. Я смотрела на нее. Я спрашивала себя, где я была всю свою жизнь. Она остановилась, закончив танец. Они закутали ее в одежду. Они дали ей воды.Встала следующая женщина. Темнокожая женщина, которая принесла запись барабанной музыки. Она начала двигаться, одежда стесняла ее и поэтому она тоже разделась. Внезапно я поверила в предков и в силу, которая передается из поколения в поколение. Мы оказались в другом времени, в другом месте, на далеком континенте. «Вот это женщина.» Она стала властью и силой. Да, танцующая прекрасная сила. Невозможно представить, чтобы она ехала на работу в лондонском метро.Потом встала третья женщина и я увидела, как танцует боль. Вы можете представить, как выглядит боль? Она кричала от горя и с отчаянием всех женщин. К этому моменту я уже не знала, в каком мы были столетии, или кто был со мной в комнате. И меня волновало, что у этих женщин короткие волосы?Потом поднялась радость. Танцующая под старый попсовый мотивчик «My Sweet Lord». Она танцевала обнаженной перед своим Господом и я думала о своих жалких попытках выразить свои чувства к статуе Спасителя. Вот перед нами была женщина, благодарившая своего Бога своим танцем – благодарившая его за свою грудь, за свое тело, за свою жизнь. Мы радовались за нее. Мы все улыбались ей. Она излучала радость, делясь ею с нами, выражая полную свободу и любовь к себе. Благодарение. В англиканской церкви могли бы здесь многому научиться для проведения своего Праздника Урожая. Раздача консервов – это один способ выражения благодарности Богу за то, что нам даровано свыше. Но есть и другие.Затем, как раз когда я уже была уверена, что сейчас растаю от удивления и напряжения, объявили обед. И вот я бродила по району Хайбери с женщинами, которым мне хотелось поклоняться больше, чем есть с ними пиццу. Они болтали, как будто такой способ самовыражения был для них привычным делом. А может, и был. Я жевала листик салата и размышляла, как И.С. Бах поможет мне в этой ситуации.После обеда я увидела женщину-воина. Смейтесь, если хотите. Знаю, звучит абсурдно, но когда Вы видите, как перед вами появляется такой архетип, и Вы слышите рык женщины, все рассказанное о женщинах-воинах на уроках истории приобретает некий смысл. Она была в ярости, она была неистова. К моей искренней радости у нее не было оружия. Я могла поклясться, что на ней была надета козлиная шкура. Что-то из альбома доисторических картинок? Но на ней ничего такого не могло быть надето. До этого, когда она вставала с места, она выглядела как совершенно нормальная девушка в довольно привлекательном черном платье. Ни намека на то, что было под ним. Осторожнее, парни!Наконец, подошла моя очередь. Я чувствовала себя так, будто вообще не рождалась на свет. Одна из женщин предложила мне простое белое платье, и оно показалось очень подходящим. Я была девочкой среди этих женщин, неважно, что я была старше многих из них. Раздались звуки музыки Баха, и я начала плакать.Я смотрела на сидящих в кругу вокруг меня. На лица мудрых женщин, нашедших себя. Моей задачей было выпустить эту девочку и танцевать. Сделать хоть пару шагов.Неудивительно, что мне всегда говорили перестать быть сильной и умной. Неудивительно, что я обычно умудрялась упомянуть в разговоре свой диплом с отличием. Стало вдруг очевидно, что моя мужская сущность была так сильна, потому что эта маленькая девочка была еще совсем младенцем. Мне казалось, что я люблю внимание, но сейчас я была абсурдно смущена. Я слушала Баха. Робко сделала шаг вперед, шевельнула рукой, подняла другую руку, медленно, под музыку. Мягко качнулась из стороны в сторону. Как и другие, сняла свою одежду. Я могла обнажиться, эмоционально или физически, и не стыдиться этого. Так Адам и Ева описаны в Райском Саду – «обнаженные и не стыдящиеся этого». Я не помню, чтобы когда-либо чувствовала себя такой уязвимой, такой юной, или такой любимой.Я никогда не прислушивалась к этой девочке внутри себя. Я занималась сексом с мужчинами, с которыми на самом деле не хотела быть вместе. Словно насилуя себя, потому что я никогда не обращала внимания на собственную хрупкость. Предполагалось, что я увеличивала свою осведомленность, но я даже не научилась слушать себя. Мое лицо горело. Я улыбалась, пока они нежно заворачивали меня в простыню и поили водой.Я уселась на стул с дурацким выражением лица, что-то вроде «заново родившаяся». Как я могла столько понять за какие-то три минуты? Мне следовало начать прислушиваться к этой стороне себя. Признать, что эта девочка существует. И я знаю, я всегда это говорю, но на следующих выходных я хотела заняться чем-нибудь действительно обычным. Чем-нибудь несерьезным. Может, посмотреть телевизор?Последняя женщина закончила свое «посвящение». Я посмотрела на всех них. Подумать только, как я была убеждена, что мне нечему учиться у этих женщин. Мне казалось, я лучше них знала о том, что значит быть женщиной. Есть еще одна вещь, которую я усвоила за те выходные: глядя на людей, нельзя делать никаких выводов. Вообще никаких. Нам нравится думать, что мы много чего знаем, и что мы можем судить по внешнему виду. Или мне нравится. Я горжусь, что после двух минут знакомства буду знать о вас больше, чем вы сами о себе знаете. Но внешность может быть обманчива. Весьма обманчива.Когда вы в понедельник отправитесь на работу, взгляните повнимательнее на девушку за стойкой администратора, на скучающего секретаря, в другом конце коридора, улыбающуюся няню или учительницу младших классов, с которой вы оставляете своего сына. Женщины – загадочные и могущественные существа. Любое из этих улыбающихся лиц может принадлежать дикой женщине, которую я встретила на этом семинаре. И она умеет рычать. ШЕСТАЯ ФАЗА: ТАНТРИЧЕСКИЙ СЕКС? ДА! АД! ДА! Итак, брошюрка в почтовом ящике приглашала меня на занятия по тантрическому сексу, а у меня никого не было. Везет, как обычно. Где были эти семинары, когда у меня последний раз был лишенный воображения любовник? И с какой стати я должна идти на этот тантрический семинар в одиночестве?– Я хочу сказать, ты представляешь себе тип мужчин, которые мне встречаются? У них у всех хорошо развита женская сторона. У них у всех длинные, гибкие тела.– И длительная, утонченная нервная дрожь, – вставила моя подруга Анна, когда я пожаловалась ей на свое затруднение.– Они носят легкомысленную одежду, у них вечно растрепаны волосы, их улыбки теплы и полны симпатии.– Они всегда дольше, чем нужно, пожимают тебе руку, глядя прямо в глаза, – усмехнулась она.Еще чуть-чуть и я бы закричала.Не то чтобы я думала, что от меня потребуется заниматься сексом (тантрическим, или каким-либо еще), с кем-то из этих мужчин. Но было бы неплохо, по крайней мере, хотеть этого. Сгорать от желания посвятить свое тело процессу обучения другого участника.Может быть, мне стоило взять с собой чьего-нибудь мужа? Позвонить замужней подруге и сказать:– Привет, Джули, я тут подумала... ты мне не одолжишь своего мужа на выходные? Я иду на курсы тантрического секса и мне нужен партнер, понимаешь, и... Джули? Алло?Или, к примеру, я могла бы отправить по электронной почте, всем известным мне мужчинам, по другую сторону Атлантического океана, письмо следующего содержания: «Вам предлагается уникальная возможность. Отправляйтесь в Лондон (за ваш счет) и посетите семинар (опять таки, за ваш счет), посвященный... э... сексу – только не думайте, что я вам предлагаю...» О, Боже!А может, попытаться счастья, пригласив незнакомца? В кафе «Старбакс», на Кингс-роуд я приметила весьма привлекательного официанта. Я могла бы сказать ему, что-нибудь вроде:– Один мокаччино, пожалуйста, и, кстати, я хотела вас еще кое о чем попросить... Я тут подумала, не хотите ли вы присоединиться ко мне и провести уикенд на семинаре по тантрическому сексу?Он бы наверняка улыбнулся мне улыбкой, полной сострадания, и ответил:– Я гей, простите, – а я, умерла бы со стыда, и ноги бы моей больше не было в этом заведении.Но, тем не менее, надежда найти партнера для семинара все еще теплилась. Человек, которого организаторы мне сосватали, чтобы подвезти меня до места проведения семинара, оказался независимым продюсером теле и кинофильмов. Проведя небольшое расследование, мне удалось выяснить, какой компанией он владеет и какие фильмы у них на счету. Может быть, мне повезет, и я одним махом улажу вопрос, как с работой, так и с личной жизнью?Оказалось, что он подвозил не только меня,– но и еще одну даму, заинтересовавшуюся тантрическим сексом. Появившись на месте встречи, она напомнила мне изображения индийских красавиц. Длинные ноги просвечивали сквозь легкий черный муслин брюк, крошечный бриллиант завлекательно сверкал в ямке пупка. Она была одета в темно-красный топик и изысканный пиджак, отделанный золотом. Экзотические украшения довершали ее наряд. Длинные, до талии, черные волосы выглядели точь-в-точь как в рекламе чудодейственных бальзамов. Она была безупречно накрашена, так что макияж был едва заметен и лишь подчеркивал красоту лица. Лоб красавицы украшала алая точка. В общем, смотрелась она сногсшибательно.Ее выговор отличался экзотическим акцентом, который всегда безошибочно интригует и притягивает мужское внимание. Я же как всегда была в своем репертуаре, облачившись в джинсы, старые кроссовки и безразмерную черную футболку.Мой акцент был самым что ни на есть обычным, и я, разумеется, не нашла времени на то, чтобы помыть голову, а посему мои волосы тоже выглядели, как в рекламе, – в той ее части, где их называли «скучными и безжизненными».Из подъехавшего к нам большого, черного «БМВ» вышел очень худой мужчина, приветливо улыбаясь во весь рот.– Вы должно быть Стэллианна? – просил он, пожимая руку воплощению таинственной женственности.– А вы... простите, я не запомнил вашего имени...Ну на кой мне все это сдалось?– Э... Изабель, – промямлила я. – И нет, я не против того, чтобы ехать на заднем сиденье.Путешествие выдалось просто отвратительным. Нам пришлось продираться сквозь пробки, кроме того, меня жутко укачивало, а все общение свелось к обрывкам разговора, которые до меня доносились.Наверное, для того, чтобы я вконец не заскучала, мне вручили карту и назначили штурманом.– Нам нужен следующий поворот, или этот? – Это было сказано с едва прикрытым нетерпением. – Вы уверены?Конечно же, я не могла не запутаться в маршруте, выставив себя полной идиоткой.– Ну, на мой взгляд, это шоссе выглядит вполне симпатично.Я старалась не показать виду, что заметила, с каким недоумением он посмотрел на меня, когда сверялся с картой.Разумеется, его мобильный звонил, не переставая. Он отвечал что-то вроде: «Вашингтон? Вторник? Откажи им. Скажи, пусть предлагают другое время».Или: «Премьера? Да, передай, что мы с радостью будем». Ну, или, наконец: «Я сейчас не могу разговаривать, я за рулем».Мой же мобильник упрямо молчал, несмотря на тот факт, что я настоятельно просила свою дочь «названивать мне почаще» в пятницу после обеда. Она позвонила только один раз, чтобы сообщить мне о том, что случайно стерла исходящее сообщение на автоответчике.Так что мои попутчики услышали, весьма интригующий рассказ о принципах работы автоответчика. Черт бы побрал мобильные телефоны!Казалось, прошла целая жизнь до того момента, когда мы наконец-то остановились возле большого и красивого здания в центре Харфорда. Мы как раз успели к ужину.Мисс Внутренняя Женственность устроила мне головомойку, со словами: «Эй! Удели-ка мне минутку внимания!» Я вымыла голову и надела платье. Все, что угодно, только бы заставить ее замолчать.После ужина, пока мы сидели в ожидании начала чего-то тантрического, произошло чудо.'Я получила записку от моего продюсера. В записке было написано следующее:«Дорогая Изабель, с самого первого мгновения, когда я увидел вас, я почувствовал необыкновенную теплую вибрацию. Вы тоже ее чувствуете? Ваш тантрический раб, Саймон». Мисс Внутренняя Женственность гордо улыбнулась,– Ну, вот видишь, я же говорила, что платье исправит дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28