У нее столько дел.
— Бедняжка. Она никогда не была матерью. Но ей тоже еще не поздно. Уайет, подумай, как она обрадуется возможности завести семью. Начать жизнь сначала. Фоллен ты очень нравишься. Готова поспорить, она задумывается: а что, если бы ты был ее отцом, — добавила Руби Мей, украдкой взглянув на брата.
— Если он собирается обосноваться в этом городке, он должен, чтобы не смущать своих дам, обзавестись приличной одеждой и постричься, — сказала Джейд. — Насколько я понимаю, бродячая жизнь Уайета окончена.
Уайет продолжал угрюмо ловить рыбу, стараясь сосредоточиться на своих мыслях. Но сестры не давали ему такой возможности.
— Когда ты прислал нам по почте эти великолепные блесны, мы сразу же поняли, что твоя Таллула — нечто необыкновенное, — сказала Перл. — «Таллула» — это самое красноречивое признание в любви, какое мне только доводилось видеть.
— Бедняжка. Когда сюда пришел ее отец — мы как раз чистили свой улов, — ей сделалось нехорошо. И ты, Уайет, поступил совершенно правильно, что усадил ее к себе на колени и крепко обнял. Все произошло так неожиданно… Она следила за рыбой на сковородке — и вдруг как-то обмякла.
— Она не поняла, что с ней, — пробормотала Джейд.
— Она девчонка здоровая. Если сейчас решит стать мамой, то при нынешних чудесах науки ей не о чем волноваться.
— Она как-то пополнела…
Уайет гневно взглянул на сестер, а те только улыбнулись ему в ответ.
Все, кроме Джейд, задумчиво забросившей удочку в реку.
— Таллула Джейн ждет ребенка, — уверенно произнесла она. — Она носит в себе дитя Уайета, сама того не зная. Я пытаюсь донести до нее эту мысль. Уайет-Себастьян, ты бы объяснил ей, что к чему, и женился на ней. Начни-ка за ней ухаживать.
Перл усмехнулась.
— Ему за ней не угнаться. Он слишком медлителен. А Таллула постоянно в движении.
— Но один-то раз он ее догнал, это уж точно, — радостно добавила Руби Мей. — Наш братишка — парень не промах.
— Когда вы собираетесь уезжать? — угрюмо спросил Уайет.
— А куда нам торопиться? Мы тебе мешаем? — невинно захлопала ресницами Дора Белль.
Из рощицы снова донеслось похрюкивание Лероя.
Уайет едва сдержался, чтобы не кинуться прямо сейчас в кафе. Ему вдруг стало страшно, что он может потерять Таллулу — особенно сейчас, когда она обнаружит, что носит его ребенка. Если происшедшие с ней перемены заметили его сестры, могут заметить и другие.
Уайет стиснул удочку, позволив «Таллуле» свободно скользить по поверхности воды. Так же легко идет по жизни Таллула, без особых усилий избавляясь от своих ухажеров… Долгие годы Уайет жил в страхе потерять след дочери; этот гложущий душу страх не оставлял его почти девятнадцать лет. И вот его снова прошибает холодный пот, когда Таллула проводит рукой по животу, если ее подташнивает.
Он так любит ее…
. Его сердце больше никогда не изведает любви.
А что, если Таллула не любит его? Что, если он лишится ее — ставшей половиной его души, его сердца?
— Не пугайся, братишка, — мягко произнесла Перл. — Любовь все преодолеет.
— Мне хотелось бы ребенка, — медленно проговорил Уайет, впервые высказывая эту мысль своим сестрам, менявшим ему пеленки и знавшим все его тайны.
— Ну конечно. В твоем сердце много любви, и в сердце Таллулы ее предостаточно, — заметила Джейд. — Так что поторопись, малыш Уайет. Скоро она станет глуха к окружающему миру, чтобы сберечь силы для растущей внутри ее жизни.
Уайет улыбнулся, чувствуя, как поет в груди его сердце.
— Только посмотрите на него! — воскликнула Дора Белль. — Шесть футов четыре дюйма самодовольства, разбавленного любовью и улыбками!
— Милый наш братишка! — с глубоким чувством промолвила Перл.
— Пора подсекать, — воспользовалась рыбацкой терминологией Джейд. — Таллула — улов завидный.
Вечером Фоллен училась забрасывать блесну в маленьком пластмассовом бассейне, который установила для Миракл у себя во дворе Таллула. Уайет, стоя за спиной дочери, показывал, как вести леску левой рукой, держа удочку в правой.
Закрыв глаза, он вспоминал, когда последний раз держал на руках Фоллен, и стискивал зубы, чтобы не сказать ей, какая она красивая…
— Замечательно… прекрасно… — говорил он. — Просто отлично. Фоллен просияла.
— Ты действительно так считаешь, Уайет? Он кивнул, погруженный в свои мысли. Фоллен унаследовала от Ремингтонов высокий рост и телосложение — с виду хрупкое, но в случае необходимости способное продемонстрировать железную выносливость. Она уже проявила эти качества, пройдя через тяжелые испытания, заботясь об очаровательной малышке Миракл — его внучке. Миракл обхватила ногу Уайета.
— На ручки!
Сглотнув комок в горле, он поднял миниатюрную копию своей дочери. Приняв сочный поцелуй внучки, Уайет растаял: вот такой, наверное, была в детстве Фоллен: море кудряшек и большие, широко раскрытые глаза.
Таким ли будет их с Таллулой ребенок?
Фоллен обернулась к нему. Таллула, подойдя к ней, обняла девушку за талию.
— Он просто чудесный человек, — нежно произнесла она, глядя, как Уайет целует пальчики Миракл, слушая ее восторженный лепет.
— Я знаю. Я никогда не встречала таких людей, — сказала Фоллен, не отрывая взгляда от Уайета. Затем она смущенно посмотрела на его сестер, обступивших Уайета и Миракл.
— Семья, — печально прошептала Фоллен. — Как нужна семья моей дочери!
— Мы станем вашей семьей, — ответила Перл. — Мы готовы принять вас с Миракл. Фоллен прижалась к Таллуле.
— Мне пришлось через такое пройти! Возможно, вы и не захотели бы принять нас…
Он должен был находиться рядом с дочерью, но его там не было…
Сестры посмотрели на Уайета; Джейд прикоснулась к его руке.
— В жизни каждого человека есть тайны, — мягко произнес Уайет. — Иногда приходится начинать жизнь сначала. Мне кажется, тебе удалось создать хороший дом для себя и своей дочери… И ты нашла людей, полюбивших тебя такой, какая ты есть.
Хрупкое тело Фоллен затряслось от рыданий, и она уткнулась лицом в плечо Таллулы.
— Нам пора домой, — прошептала она. — Вам хочется побыть в кругу своей семьи.
— Никуда ты не пойдешь, — мягко возразила Таллула, прижимая девушку к себе. — Мы любим вас с Миракл, вы стали частью нашей жизни…
Уайет обнял Миракл, чувствуя, как сердце обливается кровью от желания утешить девушку, сказать ей, что она его дочь… что он любит ее и искал столько лет, потому что любовь эта не имеет конца.
— Любовь не имеет конца, Фоллен, — услышал он свой голос, сдавленный от волнения. — Она продолжается и становится только крепче.
Дора Белль, всхлипнув, бросилась к Фол-лен; сестры последовали за ней.
— Ты наша, Фоллен-Луиза, — решительно заявила Джейд, целуя девушку в мокрую щеку. — Так что с этого дня у тебя есть семья.
Фоллен заморгала, прогоняя слезы.
— Откуда вам известно, что мое второе имя — Луиза?
Джейд оглянулась на сестер. Перл, поправляя кудри девушки, твердо сказала:
— Луизой звали нашу мать, а ты немного похожа на нее.
— Правда? — В голосе Фоллен прозвенело счастье.
— Конечно. И ты похожа на моих детей и всех их кузин и кузенов. Так что, как видишь, семейство Ремингтонов имеет все основания заявлять на тебя права.
Миракл обнимала и трепала Уайета, и тот вдруг почувствовал, что у него по щеке скользнула слеза, повиснув на губе. Слизнув соленую влагу, он уткнулся носом в кудряшки девочки.
— Все будет хорошо, Фоллен.
Потом сестры и Таллула забрали Миракл в дом, чтобы уложить ее спать, напевая старинные колыбельные. Фоллен и Уайет сели на качели. Он смотрел на дочь, окутанную одиночеством и печалью, и у него щемило сердце.
— Я хочу, чтобы у Миракл было то, чего никогда не было у меня… Семья. У мамы была одна цель в жизни: не позволить моему отцу видеться со мной. Теперь она счастлива, разъезжает по свету со своим новым мужем. Но я хочу, чтобы у Миракл был дом. Человек, оставивший мне этот дом и счет в банке, был послан нам Богом, — шепотом говорила Фоллен. — Элеганс — это первый мой дом.
Уайет шумно втянул воздух, борясь с сомнениями и опасениями.
— Ты никогда не задумывалась, быть может, твой отец искал тебя? Может, он любит тебя?
— Мама рассказывала, как плохо он обращался с нею. Поэтому она быстро собралась, взяла меня и вместе со своим другом уехала в Европу, потом мы вернулись в Штаты, однако вскоре снова куда-то уехали… Но она любила меня, и я любила ее, а отец ее обижал…
Фоллен отвернулась, снова заливаясь слезами.
Не выдержав, Уайет прижал ее к груди.
— С годами все меняется. Забудь о прошлом, девочка; теперь у тебя есть семья.
— С тобой так спокойно…
Она прильнула к нему, и Уайет обвил ее руками, глядя в сгущающиеся сумерки. Сейчас нельзя сказать Фоллен, что он ее отец. Обнимая ее хрупкое тело, Уайет скорбел вместе с нею.
Прошло несколько минут, и Фоллен встрепенулась.
— Что же я, это неудобно…
Уайету хотелось воскликнуть, что она его дочь, что он любит ее с того самого мгновения, когда медсестра показала ее. Что мать лгала, не желая делиться дочерью… Боль раздирала его, сдавив горло…
Знакомый запах Таллулы коснулся Уайета. Хозяйка кафе села на качели.
— Все будет хорошо, — решительно заявила она.
Фоллен поежилась, и Уайет обнял одной рукой ее, а другой — Таллулу.
— Давайте просто посидим на качелях, и пусть мои сестры суетятся вокруг Миракл и Лероя, — сказал он. — Вы будете охранять меня от их докучливых забот.
Фоллен звонко рассмеялась, женщины положили головы на плечи Уайету. Ночную тишину нарушало лишь поскрипывание качелей.
— Надо смазать ось, — сказал Уайет, целуя женщин в макушки.
— Шшш, Таллула засыпает, — шепнула Фоллен.
— Что-то ритм моей жизни замедлился, — хмуро откликнулась Таллула. — Тесто не подходит, ухажеры перестали приглашать на быстрые танцы. Старею.
У нее жутко ныла грудь, но она приписала это мыслям о том, как пальцы Уайета гладят крылышки приманок. Ровно месяц назад на берегу реки они занимались любовью, и воспоминания об этом будут мучить ее до конца жизни. Таллула зевнула, ловя себя на том, что ей хочется вишневого пирога с маринованным укропом — изобретение Норма. Уайет вздрогнул, и она посмотрела на него.
На его лице появился ужас, и Таллула поняла, что последние мысли высказала вслух.
— Я люблю вишню и люблю маринованный укроп, — огрызнулась она. — Что в этом такого?
В последнее время Уайет уделял ей гораздо больше внимания, чем своей дочери; его сестры постоянно подшучивали над ним с заговорщицким видом. Таллула снова зевнула, перебарывая желание уютно устроиться на его широкой груди.
Через два часа Таллула сидела на тренировке волейбольной команды и любовалась пушечными подачами Джоан Белл, способными пробить стену.
Она должна занять ее место. Капитан команды на скамейке запасных — это смешно.
— Может, не хватает железа, — зевнув, пробормотала она.
— Угу, — поддакнул Уайет. — Ты не думаешь о том, что пора перейти к чему-нибудь поспокойнее?
— Нет. Я всегда дружила со спортом. — Она снова зевнула.
— Верно, — пробормотал Уайет, бросив на нее страстный, горячий взгляд, напомнивший ей о том вечере, который прервало появление его сестер.
В перерыве между сетами Рэнди Ньюкамер, подойдя к скамейке запасных, опустился перед ними на корточки.
— Эй, Таллула, в чем дело? Неважно себя чувствуешь? — спросил он, трогая ей лоб. Таллула сверкнула глазами.
— Ступай откуда пришел. Оставь меня в покое.
Рэнди взглянул на Уайета.
— Когда я с ней встречался, она так не грубила, — обиженно заметил он. — Может, ты с ней плохо обращаешься?
Таллуле не надо было оборачиваться, чтобы понять, что Уайет нахмурился; это прозвучало в его угрожающем тоне:
— Она дала тебе отставку, так? А у меня с ней — всерьез и надолго.
Текс Уилсон, врач-терапевт, вытерев пот, пристально всмотрелся в Таллулу. В свое время она свела его с Мейзи Уолтере, и теперь дело двигалось к помолвке. Опустившись на колени, Текс пощупал у Таллулы пульс.
— Нездоровится?
— Она чувствует себя просто прекрасно, — буркнул Уайет, вырывая у него руку Таллулы.
Текс, бывший боксер-тяжеловес, ежедневно упражнявшийся со штангой, окинул оценивающим взглядом Уайета, его футболку и потертые джинсы.
— Тут нужен особый подход, — заявил он, встретившись взглядом с Уайетом.
— На следующей неделе я приду на тренировку по софтболу, — сказала Таллула, а Уайет, скрипнув зубами, сжал ей запястье.
Текс покачал головой, Рэнди, схватив полотенце, стал вытирать вспотевшую грудь.
— Поберегла бы ты себя, — в один голос произнесли они.
— Ты такая бледная и едва на ногах стоишь. Никакого спорта до тех пор, пока тебе не станет лучше, — твердо заявил Текс.
Уайет шумно вобрал в грудь воздух, окинув недовольным взглядом Таллулу и ее бывших ухажеров.
— Она перешла на ловлю рыбы, — отчетливо выговорил он. — Этот спорт лучше.
Когда они пришли к Таллуле домой, Уайет, затолкнув ее в кладовку с одеждой, обрушился на нее с поцелуями, не обращая внимания на шарфы и платки, падающие с вешалки. Таллула дрожала, проникшись страстным желанием от макушки до пяток. Отмахнувшись от вешалок, она приподнялась на цыпочки и обвила Уайета руками.
— Я по тебе соскучился, — прошептал он, прижимаясь к ее горячей щеке и засовывая руку под блузку.
Грудь Таллулы словно сама собой бросилась навстречу его ладони, изнывая от жажды ласки. Ноги у нее подкосились, тело обмякло. Невольно вспомнился тот сладостный миг, который прервали сестры Уайета.
— Не щипли меня так, словно я — одна из твоих приманок, Уайет Ремингтон, а то я… — Она тоненько вскрикнула, но он заглушил этот звук новым поцелуем. — Уайет, мы уже не школьники, — пробормотала она между двумя поцелуями.
Прижимаясь к дрожащему, пышущему жаром телу Уайета, Таллула вдруг почему-то подумала, что не чувствует никакой слабости и переполнена желанием отдаться Уайету.
— Пойдем ко мне в домик, — прошептал он, целуя мочки ее ушей. — Посмотрим «Мисс Хрюшку».
Таллула рассмеялась, затем легонько куснула его в щеку.
— Вот еще!
Уайет, прижимая ее к себе, засунул руку ей под джинсы, лаская живот.
— Я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, — тихо произнес он. Таллула едва слышала его слова за стуком своего сердца. — Как ты к этому относишься? Таллула застыла.
— Ты имеешь в виду, усыновить? В нашем-то возрасте?
Уайет опустил подбородок ей на макушку. Таллула дунула, отгоняя ленточку, перелетевшую с его плеча ей на нос.
— Да, — решительно сказал он. — Давай поженимся прямо сейчас и попробуем. Мои маленькие головастики не проверяли свои силы с тех пор, как много лет назад была зачата Фоллен. Если не считать того раза на берегу ручья, когда ты овладела мною прежде, чем я успел подготовиться.
Таллула недоуменно заморгала.
— Головастики?
— Ты забыла биологию? Женские яйцеклетки… мужские…
— Уайет Ремингтон! — вспыхнула она.
— Это неотъемлемая часть любви, — объяснил он. — И мы же не имели возможности испробовать ее по-настоящему. Я люблю тебя, Таллула, и…
— Головастики, — тупо повторила Таллула, прижимая руку к животу.
Закрыв глаза, она увидела стайку рыбок, направляющихся к теплому темному логову…
Уайет надавил на задергавшуюся под чьими-то ударами дверь. Послышался голос Перл:
— Уайет-Себастьян, это ты?
— Уходи, сестричка, — отрезал он. — Я ухаживаю за своей возлюбленной в единственном закутке дома, который вы нам оставили. Как я жду того часа, когда вы уедете отсюда!
За дверью зазвучал женский смех, и Таллула пылающим лицом уткнулась в шею Уайету.
— Неудобно как, — пробормотала она, а он, проведя рукой по ее спине, поцеловал ее в лоб.
— Ты разрешаешь мне сбегать в кафе и попросить Норма испечь вишневый пирог с маринованным укропом? — соблазнительно улыбнулся Уайет. — Если ты запрешь дверь своей спальни, я заберусь в окно по дереву и доставлю тебе десерт.
Отпрянув от него, Таллула зажгла в кладовке свет. Уайет был распален до предела. Сняв с его плеча розовый шелковый платок, Таллула повязала его на шею Уайету и расправила концы на груди.
— Не могу поверить, что мы вот так стоим в кладовке и целуемся. Да еще разговариваем при этом о голо… о биологических основах зачатия.
— Привыкай, — покровительственным тоном произнес Уайет, выводя ее из кладовки с видом провинциального эсквайра, прогуливающегося с невестой. Грациозным движением он закинул конец платка на плечо.
Сестры ждали их затаив дыхание, со слезами на глазах.
— Братишка-то наш взрослеет, — заметила Джейд, рассматривая розовый платок. — Рот до ушей, прямо крокодил, готовый слопать бедную девочку.
— Он очень мил, Джейд, не приставай к нему, — мягко возразила Дора Белль.
— Братишка, утром мы уезжаем. Но еще до того, как выпадет первый снег, мы вернемся, чтобы снова проведать вас, — весело прощебетала Руби Мей, и сестры, обступив Таллулу, принялись тискать ее.
— Хвала Господу, — пробормотал Уайет и удалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15