Хрупкие кости? А есть риск сломать себе что-нибудь? Хлоя чувствовала, что ей может не хватить мужества осуществить свою заветную мечту.
В это время Эл рассказывал им о подготовке к полету.
— Сначала мы накачаем шар холодным воздухом. Когда шар будет полон, с помощью горелки мы подогреем воздух внутри него.
Хлоя отчаянно пыталась заглушить в себе страх. Она подписала документы и передала их Элу. Стараясь расслабиться, она напряженно рассматривала яркие полоски на шаре. Увидев корзину, она удивилась тому, насколько она маленькая. Неужели они поместятся туда?
— Затем мы осторожно поднимемся на высоту от пятисот до тысячи футов — это выше, чем верхушки деревьев, но ниже, чем облака. В какую сторону мы полетим, будет зависеть от ветра.
От ветра? Хлоя испугалась еще больше. А если он занесет их куда-нибудь, где они не хотели бы оказаться?
«Думай о хорошем! — приказала она себе. — Ведь ты всегда мечтала полетать на воздушном шаре».
А что, если этот полет закончится для нее так же, как и для ее родителей?
Нет, она устала всю жизнь бояться. Она не хотела больше прятаться в свой панцирь, как черепаха. Она полетит на этом шаре во что бы то ни стало.
К тому же они уже находились в корзине, они взлетали, и путей отступления не было.
Поток горячего воздуха, подаваемый в оболочку шара, заставил ее подпрыгнуть. Стив обнял ее и прижал к себе. Они взлетали все выше и выше. Она видела крыши фермерских домиков, маленькими точками рассыпавшихся внизу, верхушки деревьев — красные и золотые.
— Прохладная погода идеальна для полета на шаре, — сказал Эл. — Летом мы, конечно, тоже летаем, но осенью лучше всего. Отличный способ по-новому взглянуть на листопад.
Но все краски осени не шли ни в какое сравнение с великолепным закатом, который они увидели позже. Небо переливалось всеми оттенками радуги: от светло-синего до малинового на горизонте.
Они уже начали снижение, когда вдруг поток ветра подхватил их шар. Хлоя не обратила на это внимания, пока Эл неожиданно не закричал: «Пригнитесь!»
Хлоя высунула голову из корзины, чтобы посмотреть, куда их понес ветер. Она увидела линии электропередач и по-настоящему испугалась.
Они стремительно приближались к земле. Времени для паники не оставалось. Стив обнял ее и сильно прижал к себе. Хлоя подогнула под себя ноги, как их учил Эл перед полетом, одной рукой держась за канат, а другой — за Стива.
Они чудом пролетели над линией электропередач и приземлились, сильно ударившись о землю. Корзина перевернулась набок и несколько метров протащила их по земле.
Хлоя упала на Стива. Он смягчил ее падение. Она чувствовала, как сильно бьется ее сердце, как адреналин бежит по ее венам. Но страха больше не было. Зато она поняла, почему полеты на воздушных шарах не рекомендовались людям с хрупкими костями.
Она чувствовала под собой Стива. Их ноги переплелись, она слышала биение его сердца рядом со своим. Ее очки упали, когда они приземлились, но она находилась достаточно близко к нему, чтобы хорошо разглядеть его.
Именно тогда она вдруг поняла, что хочет быть не просто его другом. Она хотела быть для него той единственной, которую он будет любить и которая сделает его счастливым.
— Ребята, вы в порядке?
— Еще чуть-чуть, и было бы просто замечательно! — резко ответил Стив.
Она не была уверена, что он имел в виду: провода или их объятия. Но думать об этом у нее не было времени. Вокруг них собралась вся команда, чтобы помочь им выбраться из корзины.
Зато у нее было достаточно времени, чтобы думать о чем угодно во время их пути домой. Стив молчал всю дорогу. Она не могла понять почему. К тому же она не могла разобраться в своих собственных чувствах.
В своих мыслях она то и дело возвращалась к тому моменту, когда она лежала на Стиве, беззащитная, растерянная, только что чудом избежавшая несчастного случая. Она смотрела в его глаза и понимала, что хочет большего.
Было что-то и в его взгляде. Что-то, чего она раньше не видела. Привычный юмор исчез и уступил место… Чему? Она не знала. Было ли это желание?
И что все это значило?
Она очнулась, когда они подъехали к ее дому.
Он пошел провожать ее. Они зашли в коридор, Хлоя повернулась, чтобы включить свет, и оказалась в его объятиях. Одним ловким движением он снял ее очки и нашел губами ее губы.
Больше не было той медлительности, которая сопровождала предыдущие их поцелуи. Ее сменила страсть, грубое желание. Она была не против. Она хотела его и чувствовала, что это желание взаимное.
Его руки скользнули под ее футболку, он расстегнул ее лифчик и накрыл ее грудь своей рукой. Она застонала от наслаждения, чувствуя, как он поглаживает ее сосок.
Она вся горела от страсти. Она оторвалась от него, подняла руки, позволяя ему снять с нее футболку, и снова вернулась к поцелую.
Хлоя расстегнула его куртку, стащила ее с его широких плеч и кинула на пол. Она нащупала пуговицы его рубашки и неуклюже расстегивала их. Она поступала так, как ей подсказывали ее чувства. Она гладила его грудь, чувствовала его учащенное сердцебиение. Его кожа была упругой и прохладной. Ее восхищал каждый изгиб его тела.
Хлоя перестала сопротивляться своему желанию. Зачем сопротивляться, если сдаваться было намного приятнее. Она хотела его. Всякое притворство исчезло, уступив место желанию.
Она чувствовала себя свободной, раскованной, живой. Она хотела его, как никогда и никого в своей жизни. Страсть пульсировала в ней, старалась вырваться наружу. Она не могла больше сдерживаться. Она подалась вперед, прижимаясь к нему всем телом.
Однако вместо того, что притянуть Хлою к себе, Стив оттолкнул ее. Девушка была в полной растерянности.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Извини, я не должен был этого делать, — его голос дрожал. — Это была не лучшая идея.
Она не знала, что сказать. Она еще чувствовала вкус его поцелуя на своих губах, ее тело горело от его прикосновений. Ее рассудок был затуманен страстью и отказывался понимать его слова. Дрожащими руками она натянула футболку.
— Мне действительно не стоило этого делать, — повторил он.
Она не могла понять, что означало выражение его лица.
Он подал ей очки.
— Этого больше не повторится.
— Это была не твоя вина, — пробормотала она.
— Нет, это была полностью моя вина, — твердо сказал он. — Я не понимал, что делаю. Теперь я могу лишь извиниться и пообещать, что этого больше не повторится.
«Почему нет?» — едва не спросила она. Ее лицо запылало от стыда и обиды. Он только что сказал, что целовать ее была плохая идея. Как она хотела, чтобы он еще ей это объяснил? Нарисовал диаграмму?
— Это не было частью нашего соглашения, — отрезал он.
— Действительно, не было. — Хлоя отошла и старалась не смотреть на него. Она хотела провалиться сквозь землю. Он быстро застегнул рубашку. Она заметила, что его руки ни разу не дрогнули. На его лице не было никаких эмоций. — Извини меня, ты совершенно прав.
Он был ее другом. Ничего большего. Ничего личного. Она для него всего лишь соседская девчонка. С такими можно встречаться, веселиться. Но в таких не влюбляются.
Однако была маленькая проблема: кажется, она в него влюбилась.
Она чувствовала себя униженно. Комок подкатил к горлу, и на глазах выступили слезы. Но она ни за что не заплачет при нем. Потом, но не сейчас. «Не смей плакать! — приказала она себе. — Ты уже большая девочка. Проглоти обиду и не унижайся, не делай из себя идиотку. Еще больше…»
Она смотрела вниз и упорно заправляла выбившуюся прядь волос за ухо. Она должна была что-то сказать, чтобы он убедился — с ней все в порядке. Но не знала что. Она не находила слов.
— Я имею в виду, что нам ведь не нужны никакие отношения, — похоже, Стив не страдал от нехватки слов.
— Не нужны, — кивнула она.
— А даже если бы и были нужны, я не тот, кто тебе нужен. Я военный. Я не располагаю своим временем. А тебе нужен кто-то, кто был бы с тобой 24 часа в сутки.
Неужели он думал, что ей все равно? Или это была причина, чтобы красиво дать ей от ворот поворот? Он думал, что она настолько одинока, что готова уцепиться даже за того, кто ее не хочет?
Да, она влюбилась в него. А он даже не заметил этого. Вероятно, потому, что женщины вешаются на него гроздьями. Может, его даже позабавило, что скромная библиотекарша по уши в него влюбилась и сама вешается ему на шею. Она была настолько жалкой, что он позволил ей встречаться с ним? Как бы то ни было, эти мысли причиняли ей невыносимую боль.
У нее была гордость. Она не хотела унижаться перед ним, не хотела, чтобы он увидел, как ей плохо. В конце концов, никто не смел сказать, что она была жалкой. Какую бы жизнь она ни вела, как бы ни одевалась… «Я вполне самодостаточный человек, и мне никто не нужен», — убеждала она себя.
Как бы плохо ей сейчас ни было, она с этим справится. Ведь он не первый мужчина, который ее бросает.
— Нам было хорошо вместе, — сказала она, справившись с дрожью в голосе. — Но все закончилось, пора двигаться дальше. Ты это хочешь мне сказать?
— Да.
— Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Один бог знает, как, наверное, тебе было скучно вытаскивать такого занудного книжного червя, как я, из дому и учить, как следует проводить свободное время.
— Мне не было скучно.
— Ну, во всяком случае это было не то, к чему ты привык.
— Это точно.
Его слова больно задели ее. Как ножом по сердцу.
— Тебе пора. Извини за эту слезливую сцену, — она попыталась улыбнуться. — Я сегодня не в самой лучшей форме. Давай спишем это на неудачное приземление.
Стив и так казнил себя за то, что подверг ее опасности своим стремлением к развлечениям. Если бы с ней что-то случилось, он никогда бы не смог этого себе простить. Ему стало грустно. Он не хотел причинять Хлое боль. Она заслуживала намного больше, чем он мог ей дать.
— Не хочу больше тебя задерживать. Спасибо, что провел со мной столько времени.
Ее слова и излишняя вежливость обидели его.
— Не говори так, будто я занимался благотворительностью, встречаясь с тобой.
— А разве это была не благотворительность?
— Нет.
— А что же? План, как хорошо провести время, пока ты в отпуске.
— Нет.
— А что тогда?
Он не смог ответить.
Его молчание обидело ее еще больше.
— Шутка затянулась. Тебе действительно пора идти.
Не сказав ни слова, Стив ушел. Как только за ним закрылась дверь, Хлоя опустилась в кресло и беззвучно заплакала.
Все будет в порядке. У нее есть свой дом. У нее есть ее книги, работа, друзья, Свити, наконец. И этого у нее никто не сможет отнять. И ей не нужен мужчина. Никогда.
После того, как Стив оставил Хлою, он сел на свой «Харлей» и уехал. Быстрая езда всегда помогала ему расслабиться. Но в этот раз убежать от своих мыслей ему не удалось. Он вспоминал ее поцелуй, вспоминал ощущение от ее груди под своей рукой, ее стоны, когда он ласкал ее.
Стив вынужден был признать: его план был самым идиотским из всех, которые когда-либо приходили ему в голову. О чем он только думал? Даже дураку было ясно, что она была не из тех женщин, с которыми можно позабавиться и потом оставить. Он не должен был начинать этого. Ему было стыдно за себя. Она была особенной женщиной. Ей тоже нужен кто-то особенный, кто всегда будет рядом, готовый поддержать ее и утешить.
Он никак не мог выбросить из головы ее взгляд. Без очков ее голубые глаза были потрясающе красивые и выразительные. Она смотрела на него так, будто он был для нее единственным на свете.
Или ему показалось? Она не могла влюбиться в него. Может, ей казалось, что она что-то испытывает, но это несерьезно. Это как чувства студентки к преподавателю.
Ничего, она с этим справится. И он тоже.
На следующий день ему стало только хуже. Он снова сидел в таверне и ел чизбургер, запивая его очередной бутылкой пива. Как и в тот раз, когда он был здесь, ему позвонил Страйкер.
— Я забыл спросить тебя, когда был в Чикаго. Ты заедешь к нам в Техас по пути в Калифорнию? Не понимаю зачем, но моя жена хочет тебя видеть.
— Я подумаю.
— Что-то не так с твоей библиотекаршей?
— С чего ты взял? — возмутился Стив.
— Опыт, братишка, — ответил Страйкер.
— Я отвез ее полетать на воздушном шаре, — Стив заговорил тише, чтобы его не слышали посетители таверны и Патрик, — и мы чуть не приземлились на линию электропередач.
— Звучит возбуждающе.
— Даже слишком.
— Так что же все-таки случилось? Библиотекарша оказалась слишком возбуждающей для тебя?
— Нет.
— Тогда, может, слишком скучной? — угадывал Страйкер.
— Она слишком хороша для меня.
— Это почему же? — удивился Страйкер.
— У нее было тяжелое детство. Ее родители умерли, когда ей было восемь, и она вынуждена была жить у своей тетки, которая ее ненавидела. Ей необходимо постоянство. Ей нужен тот, кто будет находиться с ней двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
— Ты, как военный, не можешь ей этого обещать?
— Не могу, — согласился он.
— Тогда зачем ты втянул ее во все это?
— Я просто хотел научить ее развлекаться, получать удовольствие от жизни. Приключения никогда не бывают лишними, — оправдывался Стив.
— Особенно такие, как казнь электричеством на высоковольтных проводах?
— Это не входило в мои планы.
— Знаешь, — сказал Страйкер, — ненавижу это признавать, но Рэд был прав. Самые лучшие планы идут к чертям, когда появляется подходящая женщина.
— Она мне не подходит, — мрачно сказал Стив. — Впрочем, я ей тоже не подхожу.
Страйкер помолчал в трубку.
— Давай сменим тему, — предложил Стив. — Когда ты в последний раз получил письмо от Тома?
— Вчера. А что?
— Да так, просто спросил.
— Он в самой гуще боевых действий, а кажется более спокойным, чем ты.
— Все, я отключаюсь. — У Стива не было желания обсуждать с братом свое настроение.
— Подожди! Так ты приедешь к нам?
— Я подумаю над твоим предложением, — сказал Стив и отключил телефон.
Он продолжал думать о Хлое. Все же они не подходят друг другу. Они совсем разные. К тому же он военный. Его в любое время могут направить в горячую точку. Она библиотекарь, любит свой дом и книги. Она предпочитает слушать Моцарта, а он — «Аэросмит».
— Мне кажется, что тебе сейчас нужен друг, — сказал Патрик, подсаживаясь к Стиву.
— Я не в настроении вести беседу.
— Я это понял по тому, как ты разговаривал по телефону.
— Это был Страйкер.
— Вы с ним поссорились?
— Нет.
— Ты злишься на меня за то, что я вчера увез Ванду?
Это было всего лишь вчера? Стив не мог в это поверить — слишком многое произошло за это время.
— Я не ее охранник. И больше не хочу работать посредником. Если вам нужно ей что-то сказать, говорите лично.
— Мне больше не понадобится твоя помощь, — сказал Патрик. — Мы отлично провели время в кофейне.
Отлично! Он только что расстался с Хлоей, а его бабушка начала встречаться с Патриком. Может, пришло время уехать отсюда? Чикаго больше не казался таким привлекательным. Возможно, он заедет в Техас к Страйкеру перед тем, как вернуться в Форт Пендлтон.
Это будет намного лучше, чем протирать задницу в этой таверне, пить пиво и думать о Хлое.
В субботу вечером Ванда постучала в дверь Хлои.
— У меня новая игрушка для Свити! — ее радость сменилась тревогой, когда она увидела заплаканные глаза Хлои. — Что случилось?
— Это аллергия, — она спрятала в карман скомканный платок.
— Неужели на кошачью шерсть?
— Нет. — Свити была единственной радостью в ее жизни.
— Тогда, должно быть, это аллергия на моего упрямого внука?
Хлоя не знала, что и сказать.
— Что он натворил? Он мой внук, и я очень люблю его, но это не значит, что я не замечаю, какие глупости он иногда совершает.
— Он ни при чем. Это я виновата во всем.
— Что бы это ни было, мы все исправим, — уверенно сказала Ванда. — Все будет хорошо.
— Вряд ли, — Хлоя покачала головой. — Я очень ценю вашу заботу и желание помочь мне, но я не хочу разговаривать об этом.
Ванда похлопала ее по руке.
— Я понимаю. Но я бы на твоем месте не сдавалась так быстро.
Ванда почувствовала, что что-то не так, хотя Стив не сказал ей об этом ни слова. К тому же он куда-то уехал. Она набрала номер сына.
— Ты должен поговорить со своим сыном!
— С каким именно?
— Со Стивом, конечно. Ты должен с ним поговорить.
— Что случилось? — встревожился Стэн.
— Он обидел Хлою.
— Ты же знаешь, что я не вмешиваюсь в личную жизнь своих сыновей. И тебе не советую, — сказал он серьезно.
— Ты просто боишься говорить с ними о чувствах.
— Это не то, о чем я привык говорить, — согласился Стэн.
— Это глупо.
— Глупо лезть в чужую жизнь. Если бы я был очень любопытным, я бы у тебя поинтересовался, куда ты ездила вчера с тем парнем на «Харлее»? Но я не стану. Потому что я знаю, что ты взрослая женщина и способна сама о себе позаботиться. Ты привыкла сама принимать решения. И Стив тоже.
— Я, в отличие от Стива, не совершаю самую большую ошибку в жизни.
— Помнишь ту польскую поговорку, которую ты мне однажды рассказала? — спросил Стэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11