Генри КАТТНЕР
ТЕМНЫЙ МИР


1. ОГОНЬ В НОЧИ
На севере тонкая струйка дыма извиваясь поднималась в темнеющее небо.
И вновь я почувствовал непонятный страх, жуткое желание куда-то убежать,
преследующее меня так долго. Я знал, что на это не было причин. Это был
всего лишь дым, поднимавшийся из болот, окружающих одно запущенное
местечко, не далее пятидесяти миль от Чикаго, где люди давно уже победили
суеверия стальными конструкциями и бетоном.
Я знал, что это обычный огонь костра, и все же подсознательно я
чувствовал, что это не так. Где-то в глубине души своей я знал, что это за
огонь и кто стоит рядом с ним, глядя в мою сторону сквозь увешенные
полками стены с огромным собранием книг моего дяди коллекционера,
опиумными трубками искусной отделки, инкрустированными серебром, слоновой
костью и золотом, золотые и бронзовые тантрические фигурки из Индии и
шпагу... шпагу...
Сильные воспоминания зашевелились внутри меня - и сильный страх.
В два шага я оказался рядом со шпагой, сорвал ее со стены, крепко
охватив пальцами рукоятку. Не совсем понимая, что я делаю, подошел я к
окну и вновь уставился на далекий дым. Шпага была зажата в моей руке, но
чувство оружия было фальшивым, не успокаивающим, не таким, какое должно
было бы быть у человека, державшего в руках оружие, когда-то заливавшее
мир кровью.
- Спокойно, Эд.
Глубокий голос моего дяди послышался за моей спиной.
- В чем дело? Ты выглядишь немного... дико.
- Не та шпага. Другая находится в Камбодже. Она один из трех
талисманов короля Огня и королевы Воды. Три великих талисмана - фрукт
"куй", который всегда остается свежим, раттан с цветами, которые никогда
не вянут, и шпага "Як", охраняющая дух.
Мой дядя уставился на меня сквозь клубы дыма.
- Ты изменился, Эд, - сказал он глубоким, мягким голосом. - Ты сильно
изменился. Я думаю, это из-за войны, этого следовало ожидать. И ты болен.
Но ты раньше никогда не интересовался такими вещами. Мне кажется, ты
слишком много времени проводишь в библиотеке. Я надеюсь, что отпуск тебе
поможет. Отдых...
- Я не желаю отдыхать, - яростно возразил я. - Я провел полтора года,
отдыхая на Суматре. Ничего не делал, только отдыхал в этой маленькой
вонючей деревушке в римбе и все ждал, ждал и ждал.
Я видел ее перед глазами, чувствовал ее запах. Я снова чувствовал
лихорадочную дрожь, которая сотрясала мое тело, когда я лежал в общинной
хижине, объявленной табу.
Ум мой перенесся на восемнадцать месяцев назад, в тот последний час,
когда все в моей жизни перевернулось, но я был еще нормальным человеком.
Вторая мировая война близилась к завершению, и я летал над джунглями или,
точнее, римбой Суматры. В войне, конечно, нет ничего ни хорошего, ни
нормального, но до того ослепляющего мгновения в воздухе я был нормальным
человеком, уверенным в себе, уверенным в своем месте в жизни, и не мучился
тем, чего никак не мог вспомнить.
Затем мгновенно и внезапно все исчезло. Я был в сознании, но исчез,
этого не могло быть, но было. Единственные повреждения, которые я получил,
произошли при ударе самолета, но это были простые царапины. Я остался цел
и невредим, но слепота и непонимание пришли ко мне.
Дружелюбные батаки нашли меня в покалеченном самолете. Они выходили
меня от лихорадки и припадков ярости своими странными, грубыми, но очень
эффективными методами лечения. Но никогда мне не приходило в голову, что
они оказали мне большую услугу, чем то, о чем я сказал. Только у их шамана
закрались подозрения, что со мной что-то не так.
Он о чем-то догадывался. Он произносил свои загадочные, странные
заклинания, что-то делая с веревкой с завязанными на ней узлами и
пригоршней риса, потея от напряжения, которого я не понимал тогда.
Я помню разрисованную уродливую маску, нависающую надо мной из
темноты, руки, двигающиеся странными, властными жестами.
- Вернись, о душа, где бы ты ни пряталась, в лесах, в горах или в
реках. Смотри, я вызываю тебя, "Тоэмба", "Брас", яйцо истины Раджи,
"Меслиджа", одиннадцать целебных хинных листьев...
Да, они сначала жалели меня все. Шаман был первым, кто почувствовал
что-то не то, и ко мне стали относиться настороженно. Я чувствовал, как
увеличивается эта настороженность, как меняется отношение ко мне. Они
боялись не меня, я был в этом уверен, но чего?
До того времени, как вертолет прилетел забрать меня обратно в
цивилизованный мир, шаман немного рассказал мне. Возможно, столько,
сколько осмелился.
- Ты должен прятаться, сын мой. Всю свою жизнь ты должен прятаться.
Что-то ищет тебя...
Он произнес слово, которого я не понял.
- И оно пришло из другого мира. Помни, все магические предметы должны
быть для тебя табу. А если и это не поможет, то, может быть, тебе удастся
найти волшебное оружие. Но мы не можем помочь тебе. Наши силы недостаточно
могущественны для этого.
Он был рад, когда я улетел. Все были рады. И после этого я не находил
себе места, потому что что-то полностью изменило меня. Лихорадка?
Возможно. По крайней мере, я не чувствовал себя тем человеком, что был
раньше. Сны, воспоминания - меня что-то преследовало, как будто где-то
когда-то я оставил жизненно важную работу незаконченной...
Я почувствовал, что могу говорить свободнее всего с моим дядей.

С меня как будто спала пелена. Пелена тумана. Я более ясно стал
понимать многое, вещи, казалось, приобрели другой смысл. Со мной
происходят вещи, которые показались бы мне невероятными раньше. Но не
сейчас.
- Ты ведь знаешь, я много путешествовал. Это не помогло. Всегда
что-то напоминает мне. Амулет в окне лавки старьевщика. Опал, похожий на
кошачий глаз, и две фигурки. Я постоянно вижу их во сне. А однажды...
Я замолчал.
- Да, - мягко подсказал мне дядя.
- Я был в Новом Орлеане. Однажды ночью я проснулся, рядом со мной в
комнате кто-то был. Совсем близко. У меня под подушкой был пистолет -
особый пистолет. Когда я схватил его, она... назовем ее собакой...
выскочила из окна. Только она не совсем напоминала формой собаку.
Я заколебался, но продолжал.
- В пистолете были серебряные пули, - сказал я.
Мой дядя молчал долгое время. Я знал, о чем он думает.
- А другая фигура? - наконец спросил он.
- Не знаю. На ней надет капюшон. Мне кажется, она очень стара. И
кроме этих двух...
- Да?
- Голос. Очень нежный голос. Зовущий. Огонь. И за огнем лицо, которое
мне ни разу не удалось увидеть ясно.
Мой дядя кивнул. В комнате становилось темно, и я с трудом различал
черты его лица, а дым снаружи растворялся в тенях ночи... Но слабое
мерцание все еще было видно среди деревьев... Или это было только моим
воображением?
Я кивнул на окно.
- Я видел этот огонь раньше, - сказал я дяде.
- Что в этом странного? Отдыхающие всегда разводят костры.
- Нет. Это Огонь Нужды.
- Это еще что такое?
- Это ритуал, - сказал я. - Как костры шотландцев, которые они
разводят в середине лета. Но Огонь Нужды разводится только во время
несчастий. Это очень старый обычай.
Дядя отложил свою трубку и наклонился вперед.
- В чем дело, Эд? Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
- Я думаю, что психологически это можно назвать комплексом
преследования, - медленно ответил я. - Я... верю в то, что раньше не
принимал всерьез. Мне кажется, что кто-то пытается разыскать меня, что он
уже разыскал меня и ЗОВЕТ. Кто это, я не знаю. И что от меня хотят, я тоже
не знаю. Но некоторое время назад я разыскал еще одну вещь - шпагу.
Я поднял ее со стола, сделав выпад.
- Это не то, что мне надо, - продолжал я. - Но иногда, когда мой
ум... блуждает, что-то снаружи заполняет его. Например, необходимость
иметь шпагу. И не просто шпагу - одну единственную. Я не знаю, как она
выглядит. Но я сразу узнал бы ее, если бы держал в руке.
Я засмеялся.
- И если бы я вытащил ее из ножен, я сумел бы задуть этот огонь, как
пламя свечи. А если бы я вытащил ее полностью, то всему миру пришел бы
конец!
Мой дядя кивнул головой. После минуты молчания он заговорил.
- Врачи, что они говорят? - спросил он.
- Я знаю, что они скажут, если я обращусь к ним, - угрюмо ответил я.
- Полное сумасшествие. Если бы я в этом был уверен, мне было бы легче.
Прошлой ночью убили одну собаку, ты знаешь об этом?
- Конечно. Старого Герцога. Его видно загрызла собака с соседней
фермы.
- Или волк. Тот самый волк, который проник ко мне в комнату прошлой
ночью и стоял надо мной, как человек, и отрезал клок моих волос.
За окном, далеко, что-то вспыхнуло и вновь ушло в темноту. Огонь
Нужды.
Мой дядя поднялся со своего места и стоял, глядя на меня в сумерках.
Он положил свою большую руку мне на плечо.
- Думаю, что ты болен, Эд.
- Ты думаешь, что я сумасшедший. Что ж, может быть и так. Но у меня
предчувствие, что скоро я это узнаю - так или иначе.
Я поднял шпагу в ножнах и положил ее себе на колени. Мой дядя опять
сел, и долгое время мы сидели в молчании.
В лесу на севере ровно горел Огонь Нужды. Я не мог его видеть. Но его
пламя кипело в моей крови - опасно, злобно.

2. ЗОВ РЫЖЕЙ ВЕДЬМЫ
Я не мог заснуть. Нечем было дышать - жаркая духота летнего вечера
накрыла меня, как одеялом. В конце концов я не выдержал, встал и
отправился в гостиную, беспомощно ища сигареты. Из открытой двери до меня
донесся голос дяди:
- Все в порядке, Эд?
- Да. Не могу заснуть. Может быть, почитаю на ночь.
Я взял первую попавшуюся книгу, откинулся в удобном кресле и зажег
настольную лампу. Стояла мертвая тишина. Я не слышал даже плеска волн на
пляже озера.
Мне чего-то не хватало.
Рука снайпера в трудную минуту всегда будет искать гладкую
металлическую или деревянную поверхность несуществующего оружия. Точно так
же и моей руке хотелось почувствовать что-то, мне казалось, что ни ружье,
ни шпагу. Я не мог вспомнить, что это за оружие, которым я пользовался
раньше.
Мой взгляд упал на кочергу, лежащую у камина, и я совсем было
подумал, что это то, что нужно, но чувство это промелькнуло и сразу же
пропало.
Книга оказалась популярным романом. Я быстро пролистал страницы,
просматривая ее. Смутное, далекое биение моего пульса не исчезало. Оно,
напротив, нарастало, поднимаясь из подсознания. Далекое возбуждение,
казалось, нарастало в моей душе.
Скривив лицо, я поднялся и поставил книгу на место. На мгновение я
остановился перед полкой, пробегая глазами по корешкам книг. Повинуясь
безотчетному чувству, я вытащил том, которым не пользовался уже много лет
- молитвенник.
Он открылся в моих руках. На глаза мне попалось предложение: "И я
пришел, и чудовища окружили меня".
Я поставил книгу на место и вернулся в кресло. Настольная лампа
раздражала меня, и я нажал на выключатель. Тут же лунный свет залил
комнату, и тут же странное чувство ожидания чего-то вернулось ко мне с
удвоенной силой, как будто опустился неведомый барьер.
Вложенная в ножны шпага все еще лежала на подоконнике. Я посмотрел
мимо нее на небо в легких облачках, среди которых светила луна, сверкая
серебристым светом. Далеко-далеко виднелось слабое сияние - Огонь Нужды,
он все еще горел на болотах.
И он звал.
Золотистый квадрат окна притягивал с гипнотической силой. Я откинулся
на спинку кресла, полузакрыв глаза, и чувство опасности холодной волной
обдало мой мозг. Несколько раз я слышал этот зов, влекущий меня, но всегда
я находил в себе силы сопротивляться ему.
На этот раз я заколебался.
Локон, отрезанный с моей головы - может быть, это он придал моим
врагам новые силы? Суеверие. Логика подсказала мне эту мысль, но глубокое
внутреннее убеждение говорило, что старинное колдовство с волосами не было
просто болтовней. С тех пор, как я побывал на Суматре, я стал куда менее
скептичным. И с тех пор я занялся изучением.
Это были странные книги, начиная от белой магии и кончая сказками о
вызывании духов и демонов. Но я прочел все очень быстро.
Как будто я повторил курс, освежив в памяти то, что давным-давно
знал. Только одно тревожило меня - что бы я ни читал, я непременно
натыкался на ссылки на темную силу.
Этой силой была сама вечность, которая в фольклоре была известна под
многими именами: Сатана, Дьявол, Люцифер, Кутни, австралийский Иерарх,
Гунья у эскимосов, Абонсам - в Африке, Отраттели в Швейцарии.
Я не занимался изучением Дьявола - у меня и не было в этом нужды. Мне
все время снился один сон, который не мог быть ничем иным, как какой-то
черной силой, которая представляла собой зло. Я стоял перед золотистым
квадратом окна, очень испуганный, но стремящийся к какому-то совершенству,
которого желал всеми силами. И глубоко внутри светящегося квадрата
начиналось какое-то движение. Я знал, что следует сделать определенное
церемониальное движение, прежде чем начнется ритуал, но невыносимо трудно
было избавиться от ощущения, парализовавшего все мои члены.
Квадрат, похожий на залитое лунным светом окно передо мной, похожий,
но не такой же.
Потому что сейчас меня не охватывал холодный страх. Скорее тот напев,
который я слышал, был мягким, успокаивающим, как женский баюкающий голос.

Золотистый квадрат заколебался, затуманился и маленькие змейки света
сверкнули мне в глаза. Низкое пение очаровывало, лишало сил.
Золотые змейки бегали взад и вперед, как будто в удивлении. Они
дотронулись до лампы, стола, ковра и отступили. Потом они дотронулись и до
меня. И сразу зазмеились еще быстрее! Я даже не успел испугаться, а они
уже окружили меня, сжали в своих объятиях, окутывая золотистым покрывалом
сна. Напев стал громче, и я поддался ему.
Мое тело дрожало, как тело сатира Марсия при звуках его родных
фригийских мелодий! Я знал этот напев... Я знал это... заклинание!
Сквозь золотистый свет исчезающего окна прокралась - нечеловеческая -
с янтарными глазами и лохматой рукой - тень волка.
Она заколебалась, вопросительно посмотрела через плечо и сразу же
появилась еще одна фигура, в плаще с капюшоном, так что не было видно ни
лица ее, ни тела. И была она маленькой - маленькой как ребенок.
Волк и фигура в капюшоне висели в золотом тумане, наблюдая и ожидая.
Можно было различить звуки и слова, издаваемые ими. Слова, ни на одном из
земных языков не звучавшие, но я их знал.
- Ганелон! Я зову тебя, Ганелон! Печатью, скрепляющей твою кровь -
заклинаю - услышь меня!
Ганелон. Ну конечно же, это было мое имя. Я так хорошо знал его.
Но кто меня называл так?
- Я звала тебя раньше, но путь был закрыт. Сейчас через пропасть
перекинут мост. Приди ко мне, Ганелон!
Вздох.
Волк оглянулся через худое плечо, оскалил клыки. Фигура в капюшоне
склонилась надо мной. Я почувствовал пронзительный взгляд из темноты
капюшона и леденящее дыхание коснулось моего лица.
- Он позабыл, Медея, - сказал нежный тоненький голос, похожий на
голос ребенка.
Опять вздох.
- Так он забыл меня? Ганелон, Ганелон! Неужели ты забыл руки Медеи,
губы Медеи?
Я заворочался, убаюканный золотым туманом.
- Он забыл, - сказала фигура в капюшоне.
- Пусть, все равно он придет ко мне. Ганелон! Огонь Нужды горит.
Врата в Темный Мир открыты. Огнем и водой, воздухом и землей заклинаю
тебя! Ганелон!
- Он позабыл!
- Несите его. Теперь у нас есть власть.
Золотая пелена стала плотнее. Волк с горящими глазами и фигура в
капюшоне подплыли по воздуху ко мне. Я почувствовал, как меня подняли и
понесли вопреки моей воле.
Окно широко распахнулось. Я увидел шпагу в ножнах, готовую к битве. Я
схватился за нее, но не смог противиться тому стремительному отливу,
который уносил меня вдаль. Волк и напевающая тень плыли вместе со мной.
- Огонь. Несите его к Огню.
- Он все позабыл, Медея.
- К Огню, Эйдери, к Огню.
Искривленные деревья проплывали мимо меня. Далеко впереди я увидел
сверкание. Оно становилось все больше и больше. Это полыхал Огонь Нужды.
Отлив нес меня все дальше и дальше. В Огонь.
НЕ К КЭР ЛЛУРУ!
Из глубин моей памяти появились эти загадочные слова. Волк с
янтарными глазами вздрогнул и посмотрел на меня, фигура в капюшоне плотнее
запахнулась в свою мантию. Я почувствовал поток ледяного воздуха в
окружающем нас тумане.
- Кэр Ллур, - детским нежным голоском прошептала Эйдери, фигура в
капюшоне.
1 2 3