О том, что пройдут дни, может, недели, закончится судебный процесс, ее обязательно отпустят на свободу и тогда она убедит Джона приехать сюда, к примеру, на выходные. Если он, конечно, будет испытывать к ней еще какие-то чувства. Ведь мужчины такие непостоянные.
Интересно, а разрешат ли ей свидание с Сетом? Она нервно сглотнула, страх ледяными пальцами обхватил ее плечи, сковал холодом грудь. Да. Будущее видится весьма туманным. А вдруг ее все же посадят в тюрьму за предполагаемое соучастие в преступлении? Она много читала на эту тему, но реальность — совсем другое дело. Очутиться за решеткой, под замком, с непредсказуемыми, разбитными сокамерницами… Такого врагу не пожелаешь.
Девушку успокаивало сейчас лишь одно. Теперь у нее есть верный союзник. За правду она будет биться не одна. Женевьева доверяла Джону Стилу. Опираясь на его поддержку, она многое сможет выдержать. Она прорвется — молодая, сильная и стойкая, сумеет постоять за себя и за любимого брата. Другого выхода у нее просто нет.
Но где же Таггерт? От холода Жен скоро превратится в сосульку.
Девушка посмотрела на часы. Ему уже давно следовало вернуться.
Тепло быстро уходило из домика. Боуен решила взять какую-нибудь книгу и выйти на крыльцо. Там хоть солнышко согреет.
Но не успела дойти до двери, как раздался настойчивый стук. Она почувствовала облегчение: ну наконец-то пришел Джон. Однако тут же насторожилась. Почему не было слышно, как он заводил пикап?
В следующую секунду дверь распахнулась, и… высокий темноволосый незнакомец ворвался внутрь. Ее сердце остановилось, когда она обнаружила, что огромное черное дуло пистолета выкатило на нее свой нахальный глаз.
— На пол! Немедленно! Приказываю! — заорал великан. — Держать руки над головой, чтобы я их видел!
Женевьева испугалась так, что не могла ни говорить, ни двигаться. Время перешло в иное измерение и потекло медленно-медленно. Девушке казалось, что она видит страшный сон, слышит какие-то ужасные звуки: топот ног, крики, низкие голоса, жесткое лицо человека, хватающего ее за плечи.
В тот момент, когда этот монстр приказал ей лечь на пол, она успела подумать о поразительном сходстве незнакомца с Джоном Стилом — такие же иссиня-черные волосы, тот же рост, прямой нос и пронзительные зеленые глаза. Его щеки покрывала по крайней мере недельная щетина, а одет он был во все черное и напоминал какого-то зловещего персонажа фильма ужасов.
Он заломил ей руки за спину и надел наручники. Боуен даже не успела возмутиться, как услышала стальной звук щелчка. В нескольких дюймах от себя Женевьева снова увидела дуло и зажмурилась. Мгновение спустя она почувствовала, как ее ощупывают бесцеремонные руки. И чуть не задохнулась от бешенства. Наглец!
Человек, удостоверившись в том, что у девушки нет оружия, поставил ее на колени и тут же рявкнул:
— Где он? — Одной рукой он держал испуганную брюнетку за плечо, другой поднял вверх ее подбородок. — Скажи мне, дрянь, что, черт тебя дери, ты сделала с моим братом?
— С Джоном?
Его брови на мгновение взлетели вверх.
— Именно.
Она была ошеломлена. Даже стала заикаться от волнения.
— Он-н, о-о-н… — ей пришлось остановиться, чтобы снова сглотнуть. — Он пошел за вещами, заводить машину. — Жен, сделав над собой усилие, смело вскинула на грозного незнакомца глаза. — С ним ничего не случилось, клянусь. Должен вернуться с минуты на минуту.
Великан смерил ее убийственным взглядом.
— Ради самой себя, говори правду.
— Я и говорю правду. — Она уже начинала злиться. — Если вы потерпите немного, то сами увидите…
— Ну, смотри у меня, детка, — мрачно заявил человек в черном.
Женевьева повернула голову и увидела, что в комнате находятся еще двое мужчин, и сердце ее ухнуло вниз. В отличие от по-киношному одетого брата Джона, остальные двое были упакованы в униформу. Помощники местного шерифа, как пить дать. Пропала.
Она ужаснулась, когда темноволосый тип резко подтолкнул ее к офицерам.
— Забирайте пташку отсюда, — проинструктировал громила. — Я договорился с вашим боссом. Агенты с официальными бумагами ждут ее в аэропорту, чтобы отвезти в Колорадо. Можете сказать им, что я свяжусь с ними позже.
— А как же ваш брат? — спросил молоденький офицер. — Вы уверены, что он не причинит вам вреда? Ведь он связался с преступницей. Может, нам пока остаться?
— Ничего он мне не сделает. Но если не вернется в эту избушку вообще, делайте ставки, я все равно найду его, — мрачно заявил мужчина.
Он послал девушке многозначительный взгляд, предупреждая таким образом, что вывернется наизнанку, но разберется в сложившейся ситуации.
Таггерт бросил неожиданно сдувшуюся шину в багажник, положил рядом с рюкзаком и вытащил запаску. Ему следовало радоваться: резина лопнула сейчас, а не на горной крутой дороге. Случись последнее, могла бы произойти трагедия.
Он потерял много времени, пока возился с машиной, проверял исправность всех деталей, запускал двигатель.
Потом наконец помчался к домику, где его ждала Женевьева. Ехал достаточно долго. Несмотря на детально составленную карту, умудрился пропустить широкую тропу, ведущую через осиновую рощу клееной избушке.
А все оттого, что мысли об очаровательной брюнетке не выходили из его головы. Ее образ постоянно вставал перед глазами. Яркий и несколько загадочный. Неужели они расстанутся? Тогда он проведет остаток жизни в одиночестве. Уйдет в монастырь.
Я тебя люблю. Три коротких, но емких слова не давали ему покоя, крутились и крутились в голове. После признания Боуен прошло совсем немного времени, прежде чем он осознал, как отчаянно хочет услышать его снова.
Джон вспомнил о своей нелепой попытке заставить ее отказаться от этих слов. Какая глупость. Невероятная.
Счастье, когда тебе дарит любовь такая женщина. Последние события показали, что он очень сильно нуждается в ней. Ведь Женевьева обладала многими достоинствами. Живой ум, доброе сердце, чувство юмора — прекрасное сочетание качеств характера.
У Таггерта пока не было определенных планов на жизнь, но он уже не мог представить свое будущее без малышки Боуен. Она — самый лучший подарок судьбы, и он не намерен терять ее.
Джон решил во всем помогать милой девушке. И, конечно, он не собирался сдавать ее полицейским, везти в тюрьму. Они вместе с Жен приедут к нему домой, он все объяснит своим братьям, и ребята поймут его. Обязательно.
Руки Таггерта сильнее сжали руль. Скорее бы доехать. Он представил радостное лицо Женевьевы. Ведь она ждет своего друга. Незнакомые ощущения заполнили сердце. ЛЮБОВЬ. Он никогда не испытывал ничего подобного.
Через несколько минут Джон подъехал к лесному домику. Нахмурившись, резко снизил скорость. Вокруг — месиво из снега и грязи. Следы более широких, более узорчатых шин. Что это?
Сжав челюсти, он сделал крутой вираж, небезопасный на данном участке. Игнорируя колдобины, лихо затормозил у крыльца. Джон выскочил из пикапа, пронесся по веранде и распахнул дверь.
Старший брат уже оккупировал помещение.
— Каналья, Гейб, что ты тут творишь? выкрикнул Джон, не обращая внимания на дуло пистолета. — Где она?
Габриель бросил на родственника осторожный взгляд и, убедившись, что Таггерт в полном порядке, расслабился.
— Очень рад тебя видеть, братец, — ехидно произнес он. Его движения отличались мягкостью и неторопливостью. Гейб передернул затвор и положил пистолет в кобуру, спрятанную под курткой.
— Где Женевьева, черт возьми? — снова заорал Таггерт.
— В данную минуту? — Габриель кинул взгляд на простые стальные часы на запястье. — Летит в самолете, в сопровождении людей из прокуратуры славного города Силвер.
И тут Таггерт со злости ударил брата. Не выдержал. Последний раз они дрались, когда ему было тринадцать, а Гейбу четырнадцать. Они выясняли, следует ли красть машины, чтобы прокормиться. Дурацкий разговор подростков. А потом кулачный бой. Более юркий Джон выиграл.
Сейчас он повредил родственнику челюсть. Достаточно сильно. Гейб упал на пол. Затем сел, утер кровь с нижней губы и задумчиво поглядел на Таггерта изумрудными глазами.
— Это то, о чем я думаю? — тихо спросил он со смешанным выражением восхищения и сочувствия.
— Да, наверное, черт… — Таггерт взъерошил волосы, — я не знаю. Но… думаю, да. — Секунду кружилась голова, слабели в коленях ноги. — Ты подставил меня, идиот. Я люблю эту девушку.
Джону хотелось выть. Он твердо обещал ей поддержку. Получилось — нарушил свои обещания. Господи, она подумает, что именно он подстроил ловушку, специально укатил за вещами, спрятанными в дальнем сарае, чтобы дать возможность Гейбу спокойненько арестовать ее. Какой кошмар! Все кончено.
— Проклятье, Таггерт, мне жаль. Я не знал нюансов.
Голос брата прервал горькие мысли. Сейчас самое важное сосредоточиться. Нужно срочно искать выход из создавшейся ситуации.
Таггерт глубоко вздохнул и повернулся к брату.
— Так что ты сказал?
— Что мне очень жаль. Если бы я имел хоть малейшее представление… — он остановился, подыскивая слова, выражающее всю глубину его сожаления, — я бы не разрешил увезти малышку.
Джон знал, что Гейб говорит сейчас искренне. Брат никогда не лукавил, был весьма прямолинейным человеком.
— Ты чудовище, разрушил всю мою жизнь, — Таггерт пребывал в шоковом состоянии. — Что ты вообще тут делаешь? Как ты очутился здесь?
Габриель растерянно пожал плечами.
— После твоего исчезновения прошло много времени. Лила начала беспокоиться…
— Лила? — При упоминании имени невесты Доминика брови Таггерта взлетели вверх. — Она-то тут при чем? На каком основании вмешивается в мою жизнь?
Гейб вздохнул.
— Молодая женщина беременна. Последующие шесть месяцев будут сложными для всех нас…
— Она плохо себя чувствует? — резко спросил Джон.
— Да нет. В порядке. Но у Доминика полная шизофрения: Лила то, Лила се.
— Я поговорю с ним. Позже. А сейчас хочу услышать новости о Женевьеве Боуен.
— Они тебе не понравятся.
— Понимаю. — Неприятное чувство зарождалось где-то в груди, но Таггерт взял себя в руки. — А теперь выходи из дома. — Джон подхватил сумки и открыл перед братом дверь.
— Не слишком ли горячишься? — спросил Гейб, следуя к машине.
— Нет. — Джон ударил по колесу ногой, водрузил свою ношу на капот и повернулся к брату:
— Ты поможешь мне вытащить Женевьеву из лап полицейских.
Габриель внимательно посмотрел на родственника, затем вздохнул.
— Вероятно, предстоит реабилитация? Брюнетки и юноши по имени Сет?
— Разве я не ясно выразился? — Таггерт направился в домик за остальными вещами.
Переступив порог, он огляделся. Как же пусто. Жуткая тишина. Дом будто умер. Остается молиться. Освобождение Сета Боуена позволит когда-нибудь встретиться здесь с Женевьевой. Или нет? Конечно, больше она не поверит ему. Никогда.
И это будет, с ее точки зрения, справедливо.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сжимая в руке демисезонное пальто, Женевьева Боуен быстро вышла на широкую лестницу городской тюрьмы. После того как она провела девять дней в одиночной камере с узким, закрытым решеткой окном, от яркого солнечного света у девушки закружилась голова. Господи, свобода. Какое счастье!
Она сделала несколько глубоких вдохов, наслаждаясь каждой секундой великолепного дня, и прикрыла глаза, в мыслях произнося хвалу Всевышнему за свою реабилитацию.
Кошмар, связанный с уголовным делом ее брата, наконец-то закончился. Помогли опытные адвокаты, нанятые солидным агентством «Стил секьюрити».
Рядом раздались чьи-то шаги. Женевьева слегка вздрогнула, а потом увидела родное улыбающееся лицо.
— Сет! Сет! — В первый момент она недоверчиво разглядывала брата, затем радостно обняла его. — Милый мой, ты тоже на свободе! — Она расплакалась. Ощупывала, гладила, теребила молодого человека, будто хотела удостовериться в реальности его существования. — Не могу поверить. Какое счастье! Мы снова вместе. Когда тебя отпустили?
— Сегодня утром, — ответил он, зарываясь лицом в ее волосы. — Жен, то был брат Лоры. Он, это он убил Джимми.
Девушка замерла.
— Брат Лоры? — недоверчиво переспросила она, отпрянув назад. — Мартин? Но почему?
— Оказывается, на самом деле он и не был ее братом, за которого себя выдавал. Они находились в любовной связи, — объяснил Сет. В его глазах появилась незнакомая ей ранее злость. Видимо, сказывались месяцы, проведенные в тюрьме. — Парочка давно планировала убийство, этим людям требовались большие деньги. — Сет продолжал:
— Вот и выбрали в качестве жертвы Джимми. После того как он сказал Лоре, что, возможно, перепишет завещание в ее пользу, они приступили к действиям. Боялись, вдруг ситуация изменится. Мечтали вообще избавиться от парня, чтобы не путался под ногами. Они решили обставить все так, будто на него напал грабитель. Но неожиданно появился я. Мартин скрылся…
— Однако… — Женевьева пыталась осмыслить сказанное братом. — Он же в момент убийства находился с родителями Джимми. Разве нет?
— Лора — да. А Мартин припозднился, якобы никак не мог найти их дом. Никто не учел этого, и подозрение пало на меня.
— Но завещание…
— Ты ведь знала Джимми. Он только собирался его составить, а о своих планах часто говорил как о делах уже свершенных. — Сет покачал головой. — Черт, я скучаю по нему. Очень.
Женевьева представила, через какие испытания во время следствия пришлось пройти Сету, какие муки он претерпел, и снова кинулась обнимать брата.
— Бедный ты мой, но как я рада, что все закончилось.
— Я, естественно, тоже. — Сет несколько секунд понежился в объятиях сестры, затем осторожно отстранил девушку и заправил ее волосы за уши.
Некоторое время они молча стояли и улыбались друг другу.
— Ну, дорогая, — наконец произнес он, вскинув брови. — А теперь ты расскажешь мне о человеке, которому мы обязаны таким счастливым исходом дела.
— Он — необыкновенный, он — потрясающий, — ответила она, с трудом от волнения проглотив в горле ком. И подумала: Сет на свободе, а значит, они в неоплатном долгу перед Джоном Таггертом Стилом. А тот факт, что за последнее время она не получила ни единой весточки от него, еще ничего не значил.
Или она ошибалась? Ведь никогда не было никаких гарантий, что их отношения продолжатся. Возможно, ночи в Монтане никогда больше не повторятся. Останутся одни воспоминания. А за ту ужасную сцену в домике Джон не в ответе. Она знала это точно.
— Мне очень нравится Таггерт, — Сет оторвал ее от размышлений.
— Вы общались?
— Конечно. Несколько раз беседовали в тюрьме, и сегодня утром, перед моим освобождением.
— Он — прекрасный человек, надежный, — заверила Женевьева брата.
— Точно, только… — Сет незлобиво усмехнулся, — кажется, он очень боится.
— Боится чего? — Она была удивлена. После афганского ада вряд ли можно было напугать Джона чем-либо.
Сет выдержал паузу, наслаждаясь собственной осведомленностью.
— Боится не чего, а за тебя.
— За меня? — воскликнула девушка. — Смешно, право.
Сет шутливо подмигнул ей.
— Парень думает, что ты можешь растаять, как снежинка на солнце, после его предложения. Правда, он не слишком разговорчив. Но один из его братьев, кажется Доминик, заметил: чем дольше Джон молчит, тем серьезнее его намерения. И вообще твой близкий друг здесь.
— Как?
— А разве я не сказал? — Сет вскинул руки вверх: мол, только не убивай.
Женевьева уже его не слышала.
Она с надеждой, прикрыв ладонью глаза от солнечных лучей, рассматривала улицу, заполненную машинами и людьми.
Высокий, красивый мужчина неподвижно стоял у блестящего черного автомобиля, припаркованного у обочины.
Пальто полетело на землю. Девушка бросилась через дорогу, игнорируя крики и ругань водителей.
Она мчалась, ничего не видя вокруг, пока не упала в объятия Джона Стила.
— О боже, я не могу поверить, я обожаю тебя, — затараторила она, едва не сбив Таггерта с ног и ткнувшись ему в шею. — И тебе не нужно ничего говорить, и я ничего не жду, но я так скучала по тебе. Ужасно скучала.
— Женевьева. — Таггерт разволновался. Произнес лишь ее имя.
Он давно не общался с девушкой. Ждал сцен, ее гнева, требований объяснить, почему исчез. Но все случилось по-другому. Она подбежала к нему с широко раскинутыми руками: никаких упреков, никаких вопросов. И глаза светились от счастья и любви.
Джон сомкнул руки и легко поднял девушку вверх. Напряжение, сковывавшее его в последние дни, моментально ушло. Женевьева не могла оторваться от любимого. Вцепилась в Таггерта, будто хотела показать всем — никогда и ни за что на свете не отпустит этого мужчину от себя.
И он тоже был счастлив. Эта маленькая, очаровательная брюнетка стала для него настоящим подарком судьбы, женщиной, о которой он мечтал, женщиной, развеявшей темные облака его воспоминаний и научившей заново радоваться жизни.
Некоторое время назад он решил, что, если она захочет покинуть его навсегда, он не станет чинить препятствий, но теперь, обнимая это божественное создание, он понимал, что лгал самому себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11