И зачем ей это надо! Придется привыкать к тому, что все люди настолько разные, что иные для нее так и останутся загадкой, которую и можно бы разгадать, но… не хочется.
Женька уже сделала пару шагов назад, но тут ее рассеянный взгляд, быстро скользнув по улыбающимся лицам, внезапно наткнулся на такую родную скулу и крупный непокорный локон, задержался на губах, что-то произносящих сквозь улыбку, дотронулся до твердого подбородка, упрямого, с маленькой ямочкой…
Глухо чавкнула лужа под Женькипыми ногами, но она не обратила на нее внимания, застыв посреди дороги восковой куклой — бледной, окоченевшей и негибкой до такой степени, что ее невозможно оказалось сдвинуть с места… Смеющаяся толпа, ударившись о нее, обтекла ее с двух сторон, облив шутками и закидав вопросами, но Женька не услышала ничего, потому что ее глаза, раз коснувшись, навсегда примерзли к человеку, идущему под руку с высокой девушкой. У нее не осталось ничего — ни тела, ни разума, ни сердца, только глаза, которые от боли узнавания наполнились слезами. Она бы заплакала, если бы ее взгляд, скользнув с мужского лица на женское рядом, не заледенел от горького удивления. Вдохнув холодный воздух всей грудью, Женька скинула с головы капюшон и почему-то улыбнулась. Кожа на лице показалась ей слишком холодной и неживой, она дотронулась рукой до щеки и едва не вскрикнула от страха, не ощутив под пальцами привычного тепла… Но может быть, это онемели пальцы. И дышать стало трудно, как будто с первым вдохом в ее тело ворвался весь мир, и больше вдыхать нечего… Где-то за спиной по-прежнему смеются артисты, покидающие театр, сегодня у них закончился рабочий день, а у нее — вера в людей… Точка. И завтра у всех начнется что-нибудь новое, а она все будет ставить свое многоточие, потому что она не умеет, как Венера, решительно отделять от себя свое прошлое. Ее никто не научил делать это!..
— Вот, Жень, Леша говорит, что у него с Ладой ничего никогда не было, — Денис подмигнул Женьке, а Леша улыбнулся и кивнул ей. Парочка проскочила мимо нее на красный свет, и девушка долго провожала их взглядом, не смея скосить глаза направо и снова увидеть мужчину и женщину, идущих под руку. Высокую рыжую девицу в белой пушистой курточке и кудрявого широкоплечего парня с мушкой на верхней губе. И с маленьким шрамом на правом запястье — следом от разорвавшейся петарды. А еще у парня в дождливую погоду ноет левое плечо, когда-то вывихнутое, и при ходьбе он чуть раздвигает в стороны колени, и знакомо бежит по ступенькам, Женька знает каждый его шаг наизусть — но это чужой парень, и он идет с рыжей девицей к себе (к ним) домой.
Сжав кулаки, Женька заставила себя досчитать до тридцати, и только после этого спокойным шагом двинулась в сторону дома. Денис с Лешей могли и не говорить ей уже ничего. Ей все стало понятно в ту самую злосчастную секунду, когда она увидела прямо перед собой тех, кого никак не ожидала увидеть вместе. Ее бывшего парня. И ее приятельницу. Вдвоем, под руку. Ее Трофим и Лада, красивая, с новой модной стрижкой апельсинового цвета, изящная и яркая, как елочная игрушка.
Наверное, Женьке следовало ожидать чего-нибудь подобного… Тогда, когда Лада расспрашивала ее о Трофиме, или когда улыбалась Женьке — слишком искренне, слишком приветливо, и потом — все эти звонки, быстрые косые взгляды в ее сторону и словечки с двойным дном. Да господи, она же видела этот чертов сон, и надо же — послушно испугалась, а потом взяла и выбросила его из сознания, стерла из памяти, вместо того, чтобы принять его как предупреждение… Все оказалось бестолку! Черная, страшная, лживая Ладка! А эта проклятая эсемеска из «Робин-Бобина» — Лада показала ее, облизываясь и потягиваясь, как кошка, наслаждаясь своей властью, и Женька была — да, все так!! — была на грани понимания, еще бы чуть-чуть; и она заметила бы, что творится вокруг нее, но — не поняла, не угадала, не увидела!
А все потому, что она ничего подобного не ожидала. Должна была, и, наверное, что-то все-таки увидела, раз ее подсознание разразилось таким жутким сном, но… не смогла поверить в очевидное.
Глава 9
В среду небо настолько заволокло тучами, что Женька едва сумела проснуться, глянула за окно и застонала — темно, холодно, промозгло, а ей надо вылазить из-под теплого одеяла и идти на работу. Сегодня она должна рассмотреть результаты теста, проведенного вчера в младшей группе, и если успеет, протестировать еще одну группу… Но вставать все равно не хочется, все тело как будто избито камнями, гудит и ноет, а в голове — тяжелый туман, похожий на те самые тучи, из-за которых сегодняшнее утро такое безрадостное и мрачное. Да и само это слово — тесты — вдруг стало наводить на нее тоску, хотя еще недавно она радовалась им, как ребенок — новой игрушке!
В ванной комнате, стоя под душем и напевая вполголоса какой-то модный мотивчик, Женька вдруг все вспомнила. С четкостью цифрового фотоаппарата ее память выдала картинки вчерашнего вечера: вот два силуэта на некотором расстоянии от нее, женская ручка опирается на мужскую, вот эти две фигуры уже настолько близко, что Женька может рассмотреть каждую деталь их внешности. Потом раз — и две молодые улыбчивые головы поворачиваются к ней и смотрят прямо ей в глаза, и даже гадать не стоит, заметили ли они ее или нет. Увидели, поняли, что и она их видит, но соприкоснувшись взглядами, все-таки прошли мимо и продолжили свой путь, не затормозив ни на мгновение, не испугавшись этой встречи… А вот она испугалась.
Душ крутанулся вокруг своей оси и живо вырвался из Женькиных рук, по-змеиному извиваясь и заливая все вокруг. Вода потоком побежала но зеркалу, и Женя на секунду потеряла из виду свое отражение, словно на глаза навернулись слезы и сквозь них стало невозможно смотреть на мир… Но это неправда, она не плачет. Поймав душ, она крепко сжала его коленями, закрыла глаза и, мерно покачиваясь и стараясь дышать помедленнее, попыталась освободить свою голову от лишних мыслей. Никакой печали, хватит с нее трагедий и переживаний! Все ее слезы по Трофиму унесло лето, но даже если бы сейчас она и захотела бы вдруг заплакать, так неожиданно увидев его на улице, скажем, если бы на нее нахлынули воспоминания прошлого и разбередили ей душу, то слезы просто не пролились бы — из-за Лады.
Выйдя из ванной, Женя быстро оделась, накрасилась по минимуму и уселась на свое место в кухне у батареи. Глотнув обжигающего кофе, она почувствовала себя почти спокойной. Как будто на нее вдруг накатило состояние тупого безразличия ко всему, что касается ее самой… Если ни о чем не думать, то ничего и не болит.
— Жень, Иван Семенович тебя подбросит до работы, мы ж забрали вчера машину, не успела вечером похвалиться, — мама улыбнулась дочери и прошла в кухню, благоухая своим любимым «Клима». — Опять ничего не поела, как так можно!..
Женька задумчиво провела пятерней по волосам и вздохнула. То и дело ее мир разваливается на фрагменты и отдельные картинки, которые сменяют друг друга так быстро, что она не успевает к ним привыкнуть, и ей порой начинает казаться, что все, что с ней было раньше, все ее мысли, чувства, страдания и радости, все это навсегда исчезло… Но тут появляется мама и ласково журит ее за то, что она так плохо ест, и мир опять — сам собой, как по мановению волшебной палочки! — склеивается и становится опять тем большим и привычным ей миром, в котором ей так удобно жить. Мир, в котором есть ее комната, ее работа, Проспект и театр русского танца, и Блинчик, люди, которые ее любят, и те, которые причиняют ей боль.
— Спасибо, мам, я ничего не хочу, — беззаботную улыбку на лицо и вперед, побыстрей из квартиры на воздух, к красной, почти игрушечной «Ауди» Ивана Семеновича, потому что оставаться в кухне ей невыносимо. Вдруг мама что-нибудь поймет — вот так взглянет дочери в лицо и по глазам прочитает все про вчерашнюю Женькину встречу с Трофимом?.. И отдельной строкой — да разве такое возможно скрыть! — про Ладу, изысканно-красивую в дорогой белой то ли куртке, то ли шубке, с пушистой апельсиновой головой. А может быть, в глазах у Жени так и застыл дивный слайд — тонкая женская ручка, лежащая на мужском сильном запястье, на том, где остался маленький шрамик… Нет уж, лучше она подождет Ивана Семеновича внизу, вдали от маминой проницательности!
Всю дорогу до садика они молчали. Иван Семенович всегда чутко реагирует на ее и мамино настроение, Женя это не раз замечала, и за это она очень благодарна своему будущему отчиму. Потому что невероятно трудно разговаривать и делать вид, что у тебя все хорошо, если где-то посреди твоей грудной клетки завелся червь и точит, точит тебя, и от этого и во рту становится горько, и на душе гадко, и как будто даже в желудке появляется ноющая тяжесть. А за окном идет снег и неровными хлопьями ложится на дорогу, красиво кружится и налипает на стекло, а потом стекает по нему мутными каплями, и от этого Женьке хочется взвыть и до крови прикусить губу, чтобы досадная боль выползла из глубины ее тела и переместилась туда, где ее можно унять, уговорить, усмирить!..
В садик она прибыла раньше всех и поднялась на второй этаж в свой кабинет. Все нормально, ничего страшного не случилось, обыкновенная история с постепенным прояснением деталей, с наивной главной героиней, неверным возлюбленным и вероломной подругой, предательством и — конечно же, а как без этого! — обретением в финале новой любви.
Женька невольно хмыкнула. Повесив куртку в шкаф, скинула ботинки и с ногами залезла на подоконник, обхватив колени руками. Ну да, с этим промашка вышла, на роль нового возлюбленного у нее кандидатур нет — у Дениса своя жизнь, в которую она при всем желании вписаться не смогла бы, даже если бы захотела, Лешка… он с Денисом, а больше у нее и нет знакомых мужчин!
Хотя, конечно, она обманывает саму себя… Ворон, вот кто идеально подошел бы на роль того, кто в конце книги утешает героиню и влюбляет ее в себя до потери сознания. Но это она уже проходила, спасибо… Она неделю потратила на то, чтобы оправдать его нежелание здороваться с ней. А что бы она стала делать с таким возлюбленным, который сегодня мил и сияет синими глазами, а завтра проходит мимо и не здоровается? Это слишком больно — гадать, почему он так себя ведет, и не находить ответа!..
И к тому же ей давно не семнадцать лет, чтобы она путала сказку с реальностью и сцену — с жизнью. Ей нравится этот артист, да кому он не нравится? — Ворон великолепен! Ворон лучше всех! Но она не будет думать, что влюблена в него, потому что (господи, он женат и у него дети!)… Потому что она просто не хочет так думать. Вообще, что за напасть такая, почему обманутая в начале книги героиня непременно должна на последних страницах полюбить кого-нибудь и выйти за него замуж? Ну, или, в крайнем случае, поцеловаться!.. Почему бы ей, к примеру, не найти себя в работе, в служении своему делу, в любви к детям и животным, наконец?
Во дворе появились первые родители с детьми, и Женька, надев туфли, с готовностью спустилась вниз. Трудовой день начался. Сегодня ей надо переделать кучу дел — обработать хотя бы часть собранного ею материала, написать план работы на месяц и отдать на утверждение Светлане Александровне.
За всеми хлопотами Женька чуть не забыла позвонить Венере, а ведь у нее день рождения! Двадцать семь лет. Как Трофиму. Положив ноги на край стола и подмигнув голографическому глазу, Женька с удовольствием на пять минут оторвалась от работы. По мобильнику поздравила подругу и договорилась с ней встретиться вечером, потом вскипятила электрочайник, сделала себе пакетный кофе и включила компьютер.
Женькины пальцы резво пробежались по клавиатуре, впечатывая цифры в квадратики, потом ее взгляд наткнулся на черно-белую диаграмму и замер. Вот так же, наверное, выглядит и жизнь! В ней бесконечно чередуется черное с белым, свет сменяется мраком, и так постоянно. И это здорово, ведь всегда есть надежда, что темнота когда-нибудь закончится и станет светло! Надо только выдержать трудное время, не унывая и не падая духом, и тогда все будет хорошо!
А еще лучше — постараться вообще не думать о плохом. Вот сейчас она сидит на своем рабочем месте, под ней, на первом этаже, спят замечательные дети, ей нравится ее работа, у нее чудесные родители, она знакома со множеством хороших людей! Да Женя просто не имеет права жалеть себя и переживать из-за всякой ерунды! Ну и что, что у нее не все удачно складывается в личной жизни? Конец одной истории неизменно тянет за собой начало следующей, Венера так сказала, и почему бы Женьке не поверить в это?
— Ну, по крайней мере, теперь хоть логика просматривается, — Венера легко коснулась Женькиного локтя и тут же убрала руку. Глупо было бы советовать тебе не расстраиваться, и все же!.. Ведь все равно для тебя все уже кончилось, и то, что ты увидела Трофима с Ладой вместе — ничего по большому счету не меняет. Для тебя. А вот для них — да!
После работы Женька прилетела домой как на крыльях — купила торт, красиво сервировала стол в своей комнате. Как-никак, Венера сегодня именинница, хотя и отложила празднование дня рождения до выходных… Но подруга заскочила буквально на пять минут, и Женька отправилась ее провожать до Московской, выкладывая по дороге свои печальные новости.
— Я просто не знаю, наверное, я должна была что-то почувствовать, ведь я общалась с Ладкой почти каждый день, ходила с ней гулять, как я все это пропустила? Я себя чувствую последней дурой, если честно… Психолог называется! — Женька опустила голову и невесело хмыкнула. Наверное, то же самое испытывает фехтовальщик, которого побили обыкновенной палкой… Ну да, именно такое ощущение собственной глупости и беспомощности!
— Ты просто не ждала ничего подобного. Это же не практическое занятие по психологии, а жизнь, в которой мы все ведем себя так, как привыкли, как умеем и хотим, а вовсе не так, как надо, — Венера всмотрелась в темноту, но, не увидев своего автобуса, снова повернулась к Женьке. — А что теперь прикажешь делать, все время ждать от людей подлости и предательства? Как же тогда жить-то! Ладно, хватит, Ладка поступила ужасно, и Трофим, если честно, не лучше, но что теперь толку думать и говорить об этом? Жизнь продолжается, а это… ну, пусть это будет уроком. И тебе — чтобы знала, что в жизни не все здорово и хорошо. И им — такие штуки никому даром не проходят, я точно говорю… Все, мой автобус. Пока! В субботу жду тебя!..
Венера впрыгнула в автобус и быстро исчезла из виду, а Женька почему-то еще долго стояла на пустой остановке, не имея сил оторвать взгляд от грязной афиши с цирковыми артистками в блестках и усатыми тиграми на табуретах. Мимо пробегали прохожие, проезжали машины и троллейбусы, но она стояла до тех пор, пока не окоченела.
Действительно, во всем есть логика, надо только уметь ее увидеть… И если какие-то события или слова кажутся ей непонятными, странными, то это потому, что она видит лишь вершину айсберга, не подозревая о его массивной нижней части, скрытой в волнах. И эти узкие красивые ладошки Лады на плечах ее пария, это ужасное утреннее чаепитие в бабкиной квартире! — все это было первым гудком тонущего «Титаника», это ее первый промах!.. Что уж теперь вспоминать… Потом она не проводила Трофима, а Лада? Ушла вместе с ним. И невозможность дозвониться до Украины, и Ладкины бесконечные расспросы об их с Трофимом будущем, эти острые иглы вопросов — а не ревнуешь ли ты его? а он тебя?.. Насмешливое лицо, изящные пальцы, длинные ноги в шелковых брюках. Конечно, все логично, просто она, Женька, никогда не умела собирать пазлы из разрозненных кусков, случайных взглядов и обрывков фраз, составляя картину происходящего. Надо быть злой и расчетливой и не верить людям, тогда тебя никто никогда не предаст.
Неторопливым шагом Женька дошла до дома и пешком поднялась на свой пятый этаж. Прогулка в одиночестве по темной улице, как ни странно, успокоила ее. Целый день ее настроение маятником качается, и эти перепады от черной депрессии к эйфории изрядно утомили ее. Такое ощущение, будто ее мозг никак не может решить, что ему делать с полученной накануне информацией: принять к сведению и, обработав, сложить в копилку к прочим жизненным фактам, или — посчитав вирусом — избавиться от нее, стерев из памяти и освободив место для новых впечатлений. Непростая задачка, однако!
Вытянувшись на кровати, Женька закрыла глаза и приняла твердое решение ни о чем не думать. Пусть все идет своим чередом. Все верно. Каждый человек стремится к своей цели, приближаясь к ней шаг за шагом, только цели у всех разные… Видимо, Трофим и Лада не могли поступить иначе. Ну и бог им судья… Хотя, конечно, Женька никогда не сможет простить их, но ведь это ее право. Это тоже логично.
Когда мать постучалась к Женьке, чтобы позвать дочь пить чай, та уже спала мертвым сном, не раздевшись, обхватив обеими руками подушку и уткнувшись в нее лбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26