Ты не поверишь, во что превратилась моя жизнь. Даже в туалете за мной охотятся журналисты. Они рассматривают нашу жизнь под микроскопом, надеясь найти нестыковки и обвинить во лжи и фальсификации. И еще… еще я не была уверена… я долго не могла поверить, что это настоящее чувство, что Джек любит меня! Думала, это временно, просто связь, которая ни к чему не обязывает и продлится недолго. Знаешь, я и правда собиралась все тебе рассказать.– Ну да.– Прости меня.– Не знаю. Получается, ты навесила на меня еще одну тайну, которую я должна хранить так же свято, как и все предыдущие.– Если ты не против – то да. – Сэм обняла подругу. – Ты не представляешь, насколько легче мне стало, – прошептала она. – Теперь, когда ты знаешь…Они помолчали, потом Саманта робко добавила:– Знаешь, ты действительно очень похудела. Даже на ощупь чувствуется разница. И вообще прекрасно выглядишь.– Не пытайся сменить тему, делая мне комплименты и рассказывая, как хорошо я выгляжу. Я и так знаю, что я просто лапочка.Саманта с облегчением рассмеялась.– К сожалению, тебе не удастся обманывать Кару вечно, – задумчиво сказала Монти. – Она довольно скоро обо всем догадается.– Я так не думаю, – покачала головой Сэм. – Люди видят то, что хотят видеть. Кара считает, что мы с Джеком талантливо разыгрываем спектакль, поставленный и срежиссированный ею же. Она получает удовольствие от собственной гениальности и ни о чем не подозревает.– Ладно, как знаешь. – Монти встала и потянулась. – Думаю, пора пойти немного поспать. Сегодня я займу комнату, которая называется «спальня Линкольна». Там я еще не ночевала.– Охота тебе каждый день обживаться в новой комнате! – Посмеиваясь, Сэм покачала головой.Они выключили свет и пошли к лестнице, ведущей в гостевое крыло.На одной из мраморных ступенек Монти внезапно остановилась и схватила Сэм за руку.– Если Джек Толливер заставит тебя страдать, я не знаю, что с ним сделаю! Я…– Нет-нет. – Саманта потянула подругу дальше. – Все будет хорошо. И прошу тебя, не надо размахивать острыми предметами вблизи Джека. Некоторые части его тела мне особенно дороги.
А несколько часов спустя Саманту разбудил телефонный звонок. Она села на кровати, нащупала выключатель и с укоризной взглянула на аппарат. Телефон звонил. Делать было нечего, и Сэм сняла трубку. Она совершенно не ожидала подвоха. Слишком мало людей знают этот номер. Рассеянный взгляд на табло показал, что номер телефона звонившего не определяется. Что ж, такое бывает.– Алло? – сонно сказала Саманта.– Сэм, это я Митч. Я так рад слышать твой голос! Глава 14 Саманта рывком села на кровати и натянула одеяло до подбородка, словно слой пуха, затянутый в шелк и атлас, мог спасти ее от той беды, которая уже надвигалась. Она это чувствовала. Справившись с собой, Саманта ответила:– Мне нечего тебе сказать, Митч.– Только прошу тебя, не вешай трубку!Сэм продолжала держать телефон и сама удивлялась, почему не бросила трубку сразу же. Что заставило ее вслушиваться в этот голос? Ностальгические воспоминания о молодости? Любопытство: с какой стати Берген появился из ниоткуда именно в этот непростой момент ее жизни? Или возможность высказать все, что она думает, человеку, который так подло бросил ее три года назад? И не только ее – он оставил без гроша и всякой помощи свою плоть и кровь: Грега, Лили и Дакоту.– Я хочу увидеть детей, Сэм. Мне нужно их увидеть, понимаешь?Саманта выпрямилась, и дыхание ее стало ровнее. Как хорошо, что она нашла время посоветоваться вчера с Денни! Адвокат объяснила ей, что говорить и делать, если папаша вдруг вспомнит, что у него есть дети.– Сейчас у тебя нет прав посещения, – как можно спокойнее сказала она. – Поговори со своим юристом. По закону я могу вообще отказаться разговаривать с тобой без адвоката.– Давай встретимся. Просто поговорим. Ты же не была такой жестокой… Ты не сможешь отказать мне в такой малости! Я просто хочу их видеть.Внезапно Саманта перестала бояться, и в ее душе заворочалась холодная ярость.– Где ты взял деньги на уплату долга? – спросила она.– Ты говоришь это гак, словно я банк ограбил! Я заработал эти деньги. Сэм.– Неужто стеклянные горшки снова входят в моду?– Я знал, что ты станешь говорить мне гадости.– Гадости? – Саманта расхохоталась и торопливо зажала себе рот рукой; как бы не разбудить Дакоту, который мирно сопел в соседней комнате. – Послушай, что я тебе скажу, Митч. Я рада, что ты меня бросил. Тогда, три года назад, я была обижена и расстроена твоим поступком. Потом я впала в ярость: как ты мог? И хочу сказать тебе, что нам чертовски плохо приходилось эти годы – мне и детям. Но потом я поняла, что твой уход был положительным моментом. Он стал избавлением от ненужного тяжкого бремени. Без тебя жизнь стала гораздо лучше.– Послушай, давай встретимся. Сходим куда-нибудь, где можно спокойно посидеть и поговорить. Мы могли бы…– Поговори со своим адвокатом. И не звони мне больше.Саманта повесила трубку и некоторое время со страхом и недоверием посматривала на телефон. Аппарат молчал, но она так и не заснула этой ночью. Мысли крутились в голове, тревожа и лишая покоя. Что понадобилось ее бывшему мужу? Почему он так настойчиво хочет с ней увидеться?
– А вы ведь так и не сказали, кто вас нанял и кто оплачивает это мероприятие. А очень хотелось бы узнать, – сказал Митчел, глядя сверху вниз на Брендона, который, сопя, приклеивал медицинским пластырем микрофон и проводочки к его груди. «Надеюсь, эта штука оторвется не вместе с кожей», – морщась, подумал Берген. – Как вы узнали, что именно сегодня Саманта будет в офисе окружного прокурора? – продолжал он с любопытством. – Мне всегда казалось, что раздобыть подобного рода личную информацию очень сложно.– Не ваше дело, – буркнул Брендон, которому Митч нравился все меньше и меньше, и он все чаще терял терпение, разговаривая с ним. – Перед вами стоит всего одна задача, и я уже сто раз повторял… Пожалуй, объясню еще разок: вы должны заставить Саманту Монро признать, что ее помолвка с Джеком Толливером – это всего лишь профанация, имеющая целью укрепление его позиций перед выборами и привлечение дополнительных голосов… Впрочем, пусть она просто признает, что их отношения – фальшивка. Этого будет достаточно. И нам все равно, как вы это сделаете, но разговор должен быть записан на пленку, ясно? Если вы не сможете этого добиться, то дальше, мистер Берген, вам придется обходиться без нашей помощи – не будет больше ни квартиры, ни машины, ни работы. Я понятно излагаю?Митчел с неприязнью посмотрел на крупного краснолицего человека, стоящего перед ним. Чем дальше, тем меньше ему нравился Брендон – как его там… Он и прежде не раз сталкивался с подобными людьми. Стоит им сосредоточить в своих руках хотя бы небольшую власть, они начинают вовсю ею пользоваться и выжимают из своего положения все, что можно. Этот боров явно считает, что он слишком хорош, чтобы возиться с ним, с Митчем.– Вы говорили мне, что я смогу снова общаться с детьми. Это единственная причина, по которой я согласился выполнять для вас эту грязную работу.– Я сказал, что у вас будет шанс увидеть детей. И он есть, и вполне реальный. Долг по алиментам выплачен, а дальнейшие действия вам стоит обсудить со своим адвокатом.– Нет у меня никакого адвоката… слушайте, а вы разве не адвокат?– Я юрист, – пробормотал Брендон, застегивая на Митче рубашку, чтобы проверить, не видно ли записывающего устройства. – Но я не занимаюсь вопросами опеки, – добавил он поспешно.Берген насупился. С каждой минутой этот парень раздражал его все больше и больше. Он злился на то неприкрытое презрение, что сквозило в его словах и жестах. Злился на неизвестного нанимателя, уплатившего задолженность по алиментам. И на Саманту он тоже злился, потому что бывшая жена теперь обращалась с ним как с пустым местом. Словно он недостоин того, чтобы тратить на него время. А еще он злился на себя – за то, что влез во все это и теперь делает грязную работу для какого-то негодяя.Он просто хочет видеть детей. На остальное ему плевать.– Так не мешает? – спросил Брендон, застегивая на Бергене зеленую толстовку на флисовой подкладке. Митч никогда бы не купил такую вещь, она была совершенно не в его стиле, и у него просто зубы сводило при виде этой убогой тряпки, но Брендон настоял на своем, и Берген облачился в толстовку.– Чудесно. – Ерничая, он закатил глаза и причмокнул губами. – Ткань так приятно поглаживает тело… а цвет – просто праздник какой-то.Брендон вытаращился на него, потом, видимо, вспомнил, с кем имеет дело, и отошел на пару шагов назад. Митч ухмыльнулся. Он обожал подкалывать тех, кто шарахался от гомосексуалистов.– Так, что я говорил? – Брендон напрягся, стараясь ничего не забыть. – Ага, вот: не вздумай трогать микрофон, после того как сделаешь свою работу. Просто позвони мне, мы встретимся в туалете торгового центра, и я сниму с тебя эту штуку.– Прямо в туалете? Да я уже дрожу, так будет забавно!– Э? Черт, скорее бы все это кончилось, – пробурчал Брендон, спеша покинуть квартиру Бергена.– Не ты один ждешь этого с нетерпением, – сказал Митч, глядя на закрывшуюся за мужчиной дверь. Ему в голову пришла блестящая мысль. Некоторое время он так и стоял, радуясь собственной сообразительности и продумывая детали. Потом принялся собирать вещи. Его собственных вещей, которые он мог и хотел взять с собой, было немного, и он побросал их в багажник видавшего виды понтиака, ключи от которого вручил ему тот же Брендон.Теперь нужно наведаться в библиотеку и почитать местную прессу. Что-то он последнее время совсем не следил за политической жизнью штата. Похоже, пришло время исправить это досадное упущение. А потом… потом он уедет. Куда на этот раз? Митч улыбнулся и решил, что ему нравится климат Калифорнии. Кто знает, может, дети захотят приехать в гости. Может, там ему наконец повезет.
Саманта давненько не была в здании суда, где размещался и офис прокурора, и теперь она чувствовала странную робость, проходя по гулким и неприютным коридорам официального учреждения. Может, это просто подсознательный страх и нежелание встречаться с плохими воспоминаниями, потому что последний раз она была здесь, чтобы получить развод.Сэм толкнула стеклянную дверь, ведущую в офис прокурора округа Мэрион. Секретарь в приемной удостоверилась в том, что посетительница записана на прием, извинилась и попросила подождать несколько минут. Саманта села на скамью и бездумно стала наблюдать за людьми, снующими туда-сюда по коридору. У всех без исключения был озабоченный вид, и почти каждый нес какие-нибудь бумаги: или в портфеле, или просто кучу папок. Деловая суета напомнила ей о бурной деятельности, которая всегда кипела в «Ле сёрк». И Сэм с удивлением поняла: она ничуть не жалеет о том, что временно превратилась в домохозяйку. Подумав, она сказала себе: «Это надо обдумать. Хочу ли я вообще возвращаться в «Ле сёрк»?» И честно ответила: «Совершенно не хочу. Ни на полставки, никак».– Миссис Монро? – Перед ней возникла уставшего вида девушка в синем костюме. – Прошу вас, пойдемте.На всю процедуру ушло всего несколько минут, и Сэм вышла из офиса, сжимая в руке чек на сумму, которую ей и детям должен был Берген. Все до последнего цента. Помощник прокурора задал ей тот же вопрос, который волновал и саму Саманту: где Митчел Берген взял деньги, чтобы уплатить долг? Сэм честно ответила, что понятия не имеет, какие у ее бывшего мужа есть источники дохода.Она шла по бесконечному коридору, обдумывая планы на сегодняшний день, когда кто-то схватил ее за руку повыше локтя. Сэм оглянулась и увидела своего бывшего мужа. Она моргнула, но видение не пропало. Перед ней стоял Митч, похудевший, постаревший, и в глазах его было нечто, чего не было раньше. В красивых глазах Митчела застыло выражение тоскливой безысходности.Сэм растерялась так, что даже сказать ничего не смогла. У нее просто сдавило горло. Развернувшись, она вырвала руку и поспешила к лестнице третьего этажа. Там много людей, а ей почему-то не хотелось оставаться наедине с бывшим мужем. Она шла быстро, но знала, что Берген следует за ней по пятам. Так и есть.– Сэм, прошу тебя! Нам нужно поговорить! Не убегай, ведь рано или поздно тебе все равно придется меня выслушать.– Оставь меня в покое! – Вот и холл у лифтов. И как всегда, полно народу. Саманте стало нехорошо при мысли, что она будет стоять здесь и ждать лифта, а Митч станет маячить у нее за спиной и все повторять одно и то же. Лучше по лестнице. Она бросилась вперед. За поворотом открылась дверь с нужной табличкой. Еще ближе сомкнувшиеся серые стены и пролеты лестницы, уходящие вниз. Здесь было пусто, но уже через секунду сзади послышались шаги, и Саманта поняла, какую ошибку допустила. Она оказалась практически наедине с бывшим мужем.– Сэм! Прошу тебя!Саманта остановилась на площадке между третьим и вторым этажами и обернулась. Ей пришлось ухватиться за перила, потому что голова вдруг закружилось и тело покрылось противным липким потом.– Мне нечего сказать тебе, Митч. Ты подлец, и ты сам это знаешь. И именно поэтому я не позволю тебе видеться с детьми.Митч остановился, не дойдя до площадки пары ступенек, и теперь смотрел сверху вниз в глаза жене. Она опять подумала, что он здорово постарел. Да и одет как-то по дурацки. Где он выкопал эту зеленую куртку? Тогда, в прошлой жизни, Берген предпочитал черные джинсы, черные майки и кожаные куртки, тоже черные.– Ты такая красивая, Сэм, – сказал вдруг Митчел. – Впрочем, ты всегда была красивой женщиной… но сейчас буквально расцвела.– Господи, перестань. Меня сейчас стошнит!– Да, я знаю, я все испортил тогда. Но может, мы могли бы попробовать еще раз?Сэм расхохоталась ему в лицо.– Эй, Митчел Берген, очнись. Ты так и не понял, что речь не обо мне. Мы с тобой можем говорить только о детях. И я решаю, что для них лучше. Это такая родительская обязанность, знаешь ли, заботиться о детях, оберегать их. Впрочем, если ты этого не понял тогда, не сможешь и теперь.– Не будь такой стервой.– Разговор окончен. – Саманта повернулась, сделала шаг вниз по лестнице и едва не упала. Ступени опасно качнулись навстречу, и она крепче вцепилась в перила правой рукой, а левой вынуждена была упереться в стену.– Подожди же, я не хотел ссориться. Прости меня. – Митч упорно следовал за Самантой, не замечая, что ей нехорошо. А может, он и заметил, но ему было плевать на то, как она себя чувствует. – Я просто увидел по телевизору тебя и Джека Толливера. Вы так хорошо смотритесь вместе. И он, похоже, правда на тебя запал. И я подумал, что если не появлюсь сейчас, то Толливер усыновит моих детей и у меня не будет шанса увидеть их. Я не смогу им объяснить, как я сожалею о том, что сделал. Я раскаялся, Сэм, и хочу снова быть отцом!Саманта медленно повернулась и взглянула на бывшего мужа. По лицу Митча текли слезы. Ее первым порывом было утешить его, успокоить, ибо больно видеть, как мужчина плачет… особенно если ты прожила с ним многие годы. Но она не сделала этого, и не потому, что ее не тронули слезы мужа. Просто сил не было совсем, и Саманта ужасно боялась упасть с лестницы. Ей казалось, что если она отпустит перила, то просто полетит вниз по ступеням.– Я ненавижу себя за то, как обошелся с детьми… Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти за эти годы, и как я казнил себя за свой поступок.– Да? А ты знаешь, через что мне пришлось пройти?– Прости меня, Сэм.– Хорошо. Но я не хочу продолжать этот разговор. Мне сегодня нездоровится… Кроме того, ты должен разговаривать со своим адвокатом, а не со мной.– Да-да… Но я хочу предупредить тебя, что не позволю Толливеру усыновить моих детей, после того как вы поженитесь, слышишь? Это мои дети, и они – самое важное, что есть у меня в этой жизни!Саманта прикрыла глаза. Нужно как можно скорее закончить этот ужасный разговор и найти в себе силы преодолеть оставшиеся два пролета лестницы. Она взглянула вниз и поняла, что не сможет двинуться с места.– У меня кружится голова, – прошептала молодая женщина и опустилась на ступеньку.Митч сел рядом.– У меня есть право видеть детей, – упорно продолжал он. – Я хочу встречаться с ними, разговаривать, забирать на выходные… Мысль о том, что какой-то чужой человек собирается их усыновить, буквально сводит меня с ума!– Что-то я не доверяю твой внезапно проснувшейся любви к детям, – пробормотала Саманта.Митч спрятал лицо в ладонях, плечи его задрожали. Он всхлипывал и заливался слезами, как ребенок.Сэм беспомощно огляделась. Ей показалось, что серые каменные стены сближаются, давят на нее. Не хватало только приступа клаустрофобии! Она и так ужасно себя чувствует. Нужно выбраться из этого каменного мешка, на воздух, на свет…Митч опять заговорил, и голос его звучал сдавленно и глухо:– Прошу тебя, не позволяй ему забрать моих детей. Они единственное, что у меня есть… единственное, что я хорошо сделал в этой жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
А несколько часов спустя Саманту разбудил телефонный звонок. Она села на кровати, нащупала выключатель и с укоризной взглянула на аппарат. Телефон звонил. Делать было нечего, и Сэм сняла трубку. Она совершенно не ожидала подвоха. Слишком мало людей знают этот номер. Рассеянный взгляд на табло показал, что номер телефона звонившего не определяется. Что ж, такое бывает.– Алло? – сонно сказала Саманта.– Сэм, это я Митч. Я так рад слышать твой голос! Глава 14 Саманта рывком села на кровати и натянула одеяло до подбородка, словно слой пуха, затянутый в шелк и атлас, мог спасти ее от той беды, которая уже надвигалась. Она это чувствовала. Справившись с собой, Саманта ответила:– Мне нечего тебе сказать, Митч.– Только прошу тебя, не вешай трубку!Сэм продолжала держать телефон и сама удивлялась, почему не бросила трубку сразу же. Что заставило ее вслушиваться в этот голос? Ностальгические воспоминания о молодости? Любопытство: с какой стати Берген появился из ниоткуда именно в этот непростой момент ее жизни? Или возможность высказать все, что она думает, человеку, который так подло бросил ее три года назад? И не только ее – он оставил без гроша и всякой помощи свою плоть и кровь: Грега, Лили и Дакоту.– Я хочу увидеть детей, Сэм. Мне нужно их увидеть, понимаешь?Саманта выпрямилась, и дыхание ее стало ровнее. Как хорошо, что она нашла время посоветоваться вчера с Денни! Адвокат объяснила ей, что говорить и делать, если папаша вдруг вспомнит, что у него есть дети.– Сейчас у тебя нет прав посещения, – как можно спокойнее сказала она. – Поговори со своим юристом. По закону я могу вообще отказаться разговаривать с тобой без адвоката.– Давай встретимся. Просто поговорим. Ты же не была такой жестокой… Ты не сможешь отказать мне в такой малости! Я просто хочу их видеть.Внезапно Саманта перестала бояться, и в ее душе заворочалась холодная ярость.– Где ты взял деньги на уплату долга? – спросила она.– Ты говоришь это гак, словно я банк ограбил! Я заработал эти деньги. Сэм.– Неужто стеклянные горшки снова входят в моду?– Я знал, что ты станешь говорить мне гадости.– Гадости? – Саманта расхохоталась и торопливо зажала себе рот рукой; как бы не разбудить Дакоту, который мирно сопел в соседней комнате. – Послушай, что я тебе скажу, Митч. Я рада, что ты меня бросил. Тогда, три года назад, я была обижена и расстроена твоим поступком. Потом я впала в ярость: как ты мог? И хочу сказать тебе, что нам чертовски плохо приходилось эти годы – мне и детям. Но потом я поняла, что твой уход был положительным моментом. Он стал избавлением от ненужного тяжкого бремени. Без тебя жизнь стала гораздо лучше.– Послушай, давай встретимся. Сходим куда-нибудь, где можно спокойно посидеть и поговорить. Мы могли бы…– Поговори со своим адвокатом. И не звони мне больше.Саманта повесила трубку и некоторое время со страхом и недоверием посматривала на телефон. Аппарат молчал, но она так и не заснула этой ночью. Мысли крутились в голове, тревожа и лишая покоя. Что понадобилось ее бывшему мужу? Почему он так настойчиво хочет с ней увидеться?
– А вы ведь так и не сказали, кто вас нанял и кто оплачивает это мероприятие. А очень хотелось бы узнать, – сказал Митчел, глядя сверху вниз на Брендона, который, сопя, приклеивал медицинским пластырем микрофон и проводочки к его груди. «Надеюсь, эта штука оторвется не вместе с кожей», – морщась, подумал Берген. – Как вы узнали, что именно сегодня Саманта будет в офисе окружного прокурора? – продолжал он с любопытством. – Мне всегда казалось, что раздобыть подобного рода личную информацию очень сложно.– Не ваше дело, – буркнул Брендон, которому Митч нравился все меньше и меньше, и он все чаще терял терпение, разговаривая с ним. – Перед вами стоит всего одна задача, и я уже сто раз повторял… Пожалуй, объясню еще разок: вы должны заставить Саманту Монро признать, что ее помолвка с Джеком Толливером – это всего лишь профанация, имеющая целью укрепление его позиций перед выборами и привлечение дополнительных голосов… Впрочем, пусть она просто признает, что их отношения – фальшивка. Этого будет достаточно. И нам все равно, как вы это сделаете, но разговор должен быть записан на пленку, ясно? Если вы не сможете этого добиться, то дальше, мистер Берген, вам придется обходиться без нашей помощи – не будет больше ни квартиры, ни машины, ни работы. Я понятно излагаю?Митчел с неприязнью посмотрел на крупного краснолицего человека, стоящего перед ним. Чем дальше, тем меньше ему нравился Брендон – как его там… Он и прежде не раз сталкивался с подобными людьми. Стоит им сосредоточить в своих руках хотя бы небольшую власть, они начинают вовсю ею пользоваться и выжимают из своего положения все, что можно. Этот боров явно считает, что он слишком хорош, чтобы возиться с ним, с Митчем.– Вы говорили мне, что я смогу снова общаться с детьми. Это единственная причина, по которой я согласился выполнять для вас эту грязную работу.– Я сказал, что у вас будет шанс увидеть детей. И он есть, и вполне реальный. Долг по алиментам выплачен, а дальнейшие действия вам стоит обсудить со своим адвокатом.– Нет у меня никакого адвоката… слушайте, а вы разве не адвокат?– Я юрист, – пробормотал Брендон, застегивая на Митче рубашку, чтобы проверить, не видно ли записывающего устройства. – Но я не занимаюсь вопросами опеки, – добавил он поспешно.Берген насупился. С каждой минутой этот парень раздражал его все больше и больше. Он злился на то неприкрытое презрение, что сквозило в его словах и жестах. Злился на неизвестного нанимателя, уплатившего задолженность по алиментам. И на Саманту он тоже злился, потому что бывшая жена теперь обращалась с ним как с пустым местом. Словно он недостоин того, чтобы тратить на него время. А еще он злился на себя – за то, что влез во все это и теперь делает грязную работу для какого-то негодяя.Он просто хочет видеть детей. На остальное ему плевать.– Так не мешает? – спросил Брендон, застегивая на Бергене зеленую толстовку на флисовой подкладке. Митч никогда бы не купил такую вещь, она была совершенно не в его стиле, и у него просто зубы сводило при виде этой убогой тряпки, но Брендон настоял на своем, и Берген облачился в толстовку.– Чудесно. – Ерничая, он закатил глаза и причмокнул губами. – Ткань так приятно поглаживает тело… а цвет – просто праздник какой-то.Брендон вытаращился на него, потом, видимо, вспомнил, с кем имеет дело, и отошел на пару шагов назад. Митч ухмыльнулся. Он обожал подкалывать тех, кто шарахался от гомосексуалистов.– Так, что я говорил? – Брендон напрягся, стараясь ничего не забыть. – Ага, вот: не вздумай трогать микрофон, после того как сделаешь свою работу. Просто позвони мне, мы встретимся в туалете торгового центра, и я сниму с тебя эту штуку.– Прямо в туалете? Да я уже дрожу, так будет забавно!– Э? Черт, скорее бы все это кончилось, – пробурчал Брендон, спеша покинуть квартиру Бергена.– Не ты один ждешь этого с нетерпением, – сказал Митч, глядя на закрывшуюся за мужчиной дверь. Ему в голову пришла блестящая мысль. Некоторое время он так и стоял, радуясь собственной сообразительности и продумывая детали. Потом принялся собирать вещи. Его собственных вещей, которые он мог и хотел взять с собой, было немного, и он побросал их в багажник видавшего виды понтиака, ключи от которого вручил ему тот же Брендон.Теперь нужно наведаться в библиотеку и почитать местную прессу. Что-то он последнее время совсем не следил за политической жизнью штата. Похоже, пришло время исправить это досадное упущение. А потом… потом он уедет. Куда на этот раз? Митч улыбнулся и решил, что ему нравится климат Калифорнии. Кто знает, может, дети захотят приехать в гости. Может, там ему наконец повезет.
Саманта давненько не была в здании суда, где размещался и офис прокурора, и теперь она чувствовала странную робость, проходя по гулким и неприютным коридорам официального учреждения. Может, это просто подсознательный страх и нежелание встречаться с плохими воспоминаниями, потому что последний раз она была здесь, чтобы получить развод.Сэм толкнула стеклянную дверь, ведущую в офис прокурора округа Мэрион. Секретарь в приемной удостоверилась в том, что посетительница записана на прием, извинилась и попросила подождать несколько минут. Саманта села на скамью и бездумно стала наблюдать за людьми, снующими туда-сюда по коридору. У всех без исключения был озабоченный вид, и почти каждый нес какие-нибудь бумаги: или в портфеле, или просто кучу папок. Деловая суета напомнила ей о бурной деятельности, которая всегда кипела в «Ле сёрк». И Сэм с удивлением поняла: она ничуть не жалеет о том, что временно превратилась в домохозяйку. Подумав, она сказала себе: «Это надо обдумать. Хочу ли я вообще возвращаться в «Ле сёрк»?» И честно ответила: «Совершенно не хочу. Ни на полставки, никак».– Миссис Монро? – Перед ней возникла уставшего вида девушка в синем костюме. – Прошу вас, пойдемте.На всю процедуру ушло всего несколько минут, и Сэм вышла из офиса, сжимая в руке чек на сумму, которую ей и детям должен был Берген. Все до последнего цента. Помощник прокурора задал ей тот же вопрос, который волновал и саму Саманту: где Митчел Берген взял деньги, чтобы уплатить долг? Сэм честно ответила, что понятия не имеет, какие у ее бывшего мужа есть источники дохода.Она шла по бесконечному коридору, обдумывая планы на сегодняшний день, когда кто-то схватил ее за руку повыше локтя. Сэм оглянулась и увидела своего бывшего мужа. Она моргнула, но видение не пропало. Перед ней стоял Митч, похудевший, постаревший, и в глазах его было нечто, чего не было раньше. В красивых глазах Митчела застыло выражение тоскливой безысходности.Сэм растерялась так, что даже сказать ничего не смогла. У нее просто сдавило горло. Развернувшись, она вырвала руку и поспешила к лестнице третьего этажа. Там много людей, а ей почему-то не хотелось оставаться наедине с бывшим мужем. Она шла быстро, но знала, что Берген следует за ней по пятам. Так и есть.– Сэм, прошу тебя! Нам нужно поговорить! Не убегай, ведь рано или поздно тебе все равно придется меня выслушать.– Оставь меня в покое! – Вот и холл у лифтов. И как всегда, полно народу. Саманте стало нехорошо при мысли, что она будет стоять здесь и ждать лифта, а Митч станет маячить у нее за спиной и все повторять одно и то же. Лучше по лестнице. Она бросилась вперед. За поворотом открылась дверь с нужной табличкой. Еще ближе сомкнувшиеся серые стены и пролеты лестницы, уходящие вниз. Здесь было пусто, но уже через секунду сзади послышались шаги, и Саманта поняла, какую ошибку допустила. Она оказалась практически наедине с бывшим мужем.– Сэм! Прошу тебя!Саманта остановилась на площадке между третьим и вторым этажами и обернулась. Ей пришлось ухватиться за перила, потому что голова вдруг закружилось и тело покрылось противным липким потом.– Мне нечего сказать тебе, Митч. Ты подлец, и ты сам это знаешь. И именно поэтому я не позволю тебе видеться с детьми.Митч остановился, не дойдя до площадки пары ступенек, и теперь смотрел сверху вниз в глаза жене. Она опять подумала, что он здорово постарел. Да и одет как-то по дурацки. Где он выкопал эту зеленую куртку? Тогда, в прошлой жизни, Берген предпочитал черные джинсы, черные майки и кожаные куртки, тоже черные.– Ты такая красивая, Сэм, – сказал вдруг Митчел. – Впрочем, ты всегда была красивой женщиной… но сейчас буквально расцвела.– Господи, перестань. Меня сейчас стошнит!– Да, я знаю, я все испортил тогда. Но может, мы могли бы попробовать еще раз?Сэм расхохоталась ему в лицо.– Эй, Митчел Берген, очнись. Ты так и не понял, что речь не обо мне. Мы с тобой можем говорить только о детях. И я решаю, что для них лучше. Это такая родительская обязанность, знаешь ли, заботиться о детях, оберегать их. Впрочем, если ты этого не понял тогда, не сможешь и теперь.– Не будь такой стервой.– Разговор окончен. – Саманта повернулась, сделала шаг вниз по лестнице и едва не упала. Ступени опасно качнулись навстречу, и она крепче вцепилась в перила правой рукой, а левой вынуждена была упереться в стену.– Подожди же, я не хотел ссориться. Прости меня. – Митч упорно следовал за Самантой, не замечая, что ей нехорошо. А может, он и заметил, но ему было плевать на то, как она себя чувствует. – Я просто увидел по телевизору тебя и Джека Толливера. Вы так хорошо смотритесь вместе. И он, похоже, правда на тебя запал. И я подумал, что если не появлюсь сейчас, то Толливер усыновит моих детей и у меня не будет шанса увидеть их. Я не смогу им объяснить, как я сожалею о том, что сделал. Я раскаялся, Сэм, и хочу снова быть отцом!Саманта медленно повернулась и взглянула на бывшего мужа. По лицу Митча текли слезы. Ее первым порывом было утешить его, успокоить, ибо больно видеть, как мужчина плачет… особенно если ты прожила с ним многие годы. Но она не сделала этого, и не потому, что ее не тронули слезы мужа. Просто сил не было совсем, и Саманта ужасно боялась упасть с лестницы. Ей казалось, что если она отпустит перила, то просто полетит вниз по ступеням.– Я ненавижу себя за то, как обошелся с детьми… Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти за эти годы, и как я казнил себя за свой поступок.– Да? А ты знаешь, через что мне пришлось пройти?– Прости меня, Сэм.– Хорошо. Но я не хочу продолжать этот разговор. Мне сегодня нездоровится… Кроме того, ты должен разговаривать со своим адвокатом, а не со мной.– Да-да… Но я хочу предупредить тебя, что не позволю Толливеру усыновить моих детей, после того как вы поженитесь, слышишь? Это мои дети, и они – самое важное, что есть у меня в этой жизни!Саманта прикрыла глаза. Нужно как можно скорее закончить этот ужасный разговор и найти в себе силы преодолеть оставшиеся два пролета лестницы. Она взглянула вниз и поняла, что не сможет двинуться с места.– У меня кружится голова, – прошептала молодая женщина и опустилась на ступеньку.Митч сел рядом.– У меня есть право видеть детей, – упорно продолжал он. – Я хочу встречаться с ними, разговаривать, забирать на выходные… Мысль о том, что какой-то чужой человек собирается их усыновить, буквально сводит меня с ума!– Что-то я не доверяю твой внезапно проснувшейся любви к детям, – пробормотала Саманта.Митч спрятал лицо в ладонях, плечи его задрожали. Он всхлипывал и заливался слезами, как ребенок.Сэм беспомощно огляделась. Ей показалось, что серые каменные стены сближаются, давят на нее. Не хватало только приступа клаустрофобии! Она и так ужасно себя чувствует. Нужно выбраться из этого каменного мешка, на воздух, на свет…Митч опять заговорил, и голос его звучал сдавленно и глухо:– Прошу тебя, не позволяй ему забрать моих детей. Они единственное, что у меня есть… единственное, что я хорошо сделал в этой жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39