Соблазн оказался слишком велик для Кристи. Она знала, что на подобных мероприятиях для узкого круг лиц деловые разговоры не приветствуются, но не смогла совладать с искушением.Выждав момент, Кристи подошла к Маргарет и в лоб спросила ее, что она думает о своей будущей невестке. Она была вознаграждена реакцией, которую не смогла вполне скрыть даже такая искушенная в светских мероприятиях женщина, как Маргарет Дикинсон. Даже инъекции ботокса, делавшие лицевые мышцы неподвижными, не смогли удержать гримасу, которая исказила черты предполагаемой свекрови. Кристи заметила, как под тонкой кожей на виске часто-часто забилась голубая жилка. Что ж, ради этого стоило рискнуть всем!На несколько секунд воцарилось молчание. Алан как-то растерялся и только покашливал, изредка поглядывая на свою спутницу. Маргарет, совладав с лицом, улыбнулась холодно и ответила:– Мужчины рода Толливеров всегда обладали превосходным вкусом при выборе женщин.Алан и Маргарет ушли, оставив Кристи размышлять над этой фразой. Что же имела в виду миссис Толливер? Может, это был комплимент ей, Кристи, потому что когда-то Джек ее выбрал? Или наоборот – оскорбление, потому что в конце концов он ее отверг?Кристи Скоэн закуталась в одеяло и улыбнулась в темноте спальни. Маргарет не желала говорить о своей будущей невестке. То есть настолько не желала, что не сказала ничего. Может, просто нечего говорить? «Я вытащу эту историю на свет Божий, – пообещала себе Кристи. – Чего бы мне это ни стоило». Глава 11 Настал знаменательный день, когда Джеку предстояло появиться на публике с семейством Монро. Саманта ужасно нервничала, хотя дети отнеслись к подготовке важного события с пониманием и старались помочь. Грег послушно отправился с Джеком к портному и обзавелся первым в жизни костюмом. Он выглядел в нем удивительно взрослым и уверенным в себе. Лили согласилась надеть то, что она презрительно назвала «нормальной одеждой», и по собственной инициативе не стала краситься. Сэм была до глубины души тронута таким вниманием и с нежностью думала о том, какие же у нее замечательные дети. Младшего ребенка она перед пресс-конференцией водила в ванную три раза и взяла с него клятву, что если он захочет писать, то не станет снимать штанишки на публике, а скажет маме. Тогда они смогут уйти со сцены и переодеться где-нибудь в уголке.– Нет проблем, мамочка! – Малыш показал большие пальцы – его любимый жест.Кара провела подробный инструктаж, рассказав, что можно ждать от репортеров на подобном мероприятии. Но действительность оказалась едва ли не хуже пророчеств Кары. Куда бы они ни шли – в туалет или попить воды, – за ними тащились люди с микрофонами, камерами и блокнотами, с маниакальным упорством повторявшие одни и те же вопросы. Следуя полученным наставлениям, Саманта и дети хранили упорное молчание. По разработанному юристами плану все должно было выглядеть так, словно Джек просто привел детишек посмотреть на дельфинов. Во время пресс-конференции Толливер объявит, что собирается бороться на выборах за пост сенатора, а потом найдет предлог, как пригласить Саманту и детей присоединиться к нему на сцене.Сэм и дети стояли рядом со сценой, на которой уже вовсю шла пресс-конференция Джека Толливера, и делали вид, что просто ждут, пока он освободится. Частично их скрывали портьеры, цветы и всякого рода аппаратура, но все же при желании их можно было хорошо разглядеть, и Саманта нервничала все больше и больше. Она чувствовала, что дети тоже держатся из последних сил – сегодняшний день потребовал от них огромного напряжения. То, что в первом ряду в зале сидела Маргарет Дикинсон и время от времени прожигала Саманту недобрым взглядом, отнюдь не прибавляло молодой женщине спокойствия и уверенности в себе. В первый же день Рождества Маргарет переехала в гостиницу, и за все две недели праздников они ни разу не встретились – ко всеобщему облегчению.Сэм с тревогой взглянула на детей и мысленно помолилась, чтобы все поскорее кончилось. Она, разумеется, предполагала, что будет нелегко, но все происходящее напоминало какой-то безумный зоопарк. С того момента как Джек перерезал ленточку у входа в дельфинарий, камеры и фотоаппараты вспыхивали непрерывно. Толливер сверкал улыбкой на сцене, хорошо поставленным голосом профессионального политика вещая о том, каким ценным приобретением является дельфинарий для зоопарка штата Индиана, и о том, что этот проект служит прекрасной иллюстрацией того, что сочетание частной инициативы и общественного участия является залогом экономического развития и преуспевания.Все шло так, как и предполагала многоопытная Кара. Саманта с невольным восхищением наблюдала, как Джек, не теряя присутствия духа и чувства юмора, отвечает на самые разные вопросы репортеров. Он, казалось, совершенно не реагировал на вспышки фотоаппаратов, операторов с камерами, которые норовили подойти как можно ближе, и эпизодические невежливые выкрики из зала. Джек Толливер, думала Сэм, выглядит чертовски органично и на своем месте, возвышаясь на сцене в черном костюме и белой сорочке с галстуком, узор которого являл сложное переплетение абстрактных сине-зеленых фигур. Никто в жизни не догадался бы, что Кара провела несколько дней, продумывая костюм кандидата в сенаторы до мельчайших деталей, и замучила Саманту, делясь с ней своими сомнениями по поводу ткани и цветовой гаммы. Тогда это казалось Сэм ужасно глупым, но теперь она вдруг поняла, что гениальность Кары как организатора предвыборной кампании проявляется – в частности – в подобном внимании к деталям, которые играют важную роль.И вот Джек сделал свое заявление о предстоящем участии в выборах и надежде стать сенатором с благословения жителей штата Индиана. Репортеры словно обезумели, и камеры застрекотали с удвоенной силой, а вопросы посыпались градом. Джек несколько минут честно отвечал, потом вскинул руки в протестующем жесте и напомнил присутствующим, что сегодняшний день посвящен не его предвыборной программе, а открытию дельфинария, и посоветовал журналистам пойти и получить свою долю удовольствия от созерцания дружелюбных животных. Он уже повернулся, собираясь покинуть сцену, когда из зала донесся крик:– Ну хотя бы познакомьте нас с вашей невестой!Джек улыбнулся и поманил Саманту и детей на сцену. Когда Сэм поднималась по ступеням, он галантно подал ей руку.– Это Саманта Монро и ее дети: Грег, Лили и Дакота Бенджамин, – сказал он, наклонившись к микрофону.Саманта старалась улыбаться как можно естественнее, но голова у нее кружилась, а колени дрожали. Последний раз она поднималась на сцену в студенческом спектакле. Кажется, тогда она училась на втором курсе. Честно сказать, тот раз был не только первым, но и последним, потому что необходимость выставлять себя перед множеством людей привела Сэм в полуобморочное состояние и, сочтя себя непригодной для сценической карьеры, Саманта решила ограничить свое участие в спектаклях созданием костюмов и декораций. Репортеры выкрикивали все новые и новые вопросы, и она пыталась дышать ровно и улыбаться, надеясь выдержать эту пытку и не грохнуться в обморок. Занятая собой, Сэм не сразу заметила, что Дакота дергает ее за руку.– Могу подтвердить слухи, уже просочившиеся в прессу, – мы обручены, – сказал Толливер, улыбаясь, и обнял Саманту за плечи.Она привалилась к нему, испытывая благодарность за поддержку. Это не может продолжаться долго, уговаривала она себя, старательно улыбаясь и глядя поверх голов присутствующих. Но репортеры выкрикивали все новые и новые вопросы. «Как вы познакомились?» «А свадьба уже была?» «Вы планируете усыновить детей?»«Господи, я, наверное, была в состоянии временного помешательства, когда согласилась участвовать во всем этом», – с ужасом думала Сэм. И тут она услышала тревожный шепот Грега:– Мама! Забери скорее Д-дакоту!Толпа взорвалась криками восторга и смехом, и Саманта, очнувшись, постаралась замять скандал. Одним движением она натянула малышу штанишки на попку, сунула под мышку памперс и, подхватив Дакоту, убежала со сцены.Джек, сделавший было шаг за ней, вернулся к микрофону и сказал:– Видите ли, мы проходим непростой период привыкания к горшку. Уверен, что все, у кого есть дети, меня поймут. Это нелегкая битва, но мы уверенно идем к победе.Присутствующие встретили его слова понимающим смехом и аплодисментами.
– Слушай, это было просто гениально! Ваша импровизация сработала лучше всякого заранее подготовленного сценария. Надо бы организовать вам мягкую биосъемку. Я знаю, что этого нет в договоре, но, может, ты все же согласишься?– На что я должна согласиться? – с подозрением спросила Сэм.Кара засмеялась. Она, к удивлению Саманты, была очень довольна и весела в этот вечер. Когда они все вместе возвращались домой из зоопарка на машине Джека, Кара заявила, что Сэм и ее выводок очаровали избирателей Индианы и весь штат будет с живейшим участием интересоваться проблемами приучения к горшку упорствующих в пристрастии к памперсам малолеток.– Какое-то загадочное название, – подала голос Монти. – Это что-то вроде мягкого порно?– Вроде того, – хихикнула Кара. – Ладно, не пугайтесь. Я говорила всего лишь о телевизионных рекламных роликах. Они обычно длятся не более тридцати секунд и не имеют прямого отношения к политическим вопросам и программе кандидата. Эти ролики призваны дать избирателям представление о кандидате как о человеке. Ну, что-нибудь такое трогательное: природа там, детишки, животные. Мы уже истратили около миллиона долларов на ролики с программными заявлениями, но, увидев вас вместе и оценив реакцию зала во время сегодняшней пресс-конференции, я бы не пожалела денег на биосъемку. Думаю, она принесла бы нам немало голосов.– Вы уже истратили миллион долларов? – Сэм испуганно моргнула. Цифра в приложении к людям, которых она знала, показалась несоразмерно огромной.Кара не обратила внимания на ее изумление.– Я уже могу придумать неплохие сюжеты… Да что тут думать – все напрашивается само собой! Можно снять, как Джек катается с детьми на санях… или лучше – как он их катает. Кидает палку Дейлу. С тобой… с твоим, Сэм, участием можно снять прогулку к Игл-Крик. Такой спортивный вариант: в туристических ботинках и с рюкзаками. Или как вы бродите по рынку антиквариата в «Браун каунти».– У меня есть идея получше, – подала голос Монти. – Вам хватит всего одного ролика, и не останется ни одного избирателя, который не проникнется к Джеку любовью… или как минимум сочувствием. Снимите на видео, как он меняет Дакоте памперс.– Слушай, это блестящая идея! – Кара подпрыгнула так, что расплескала колу из своего стакана, и с уважением посмотрела на Монти. – Ты мыслишь в правильном направлении. Должно быть, тебе стоило заняться политикой.– Ты рехнулась, – решительно заявила Монти, покачивая головой.Они наконец посмеялись, потом прибежали дети, сцапали по куску пиццы и унеслись обратно в глубину дома. Проводив их взглядом, Саманта сказала:– Я не хочу, чтобы мои дети снимались в рекламе. Достаточно и сегодняшней пресс-конференции, после которой не миновать нам всем попасть в телевизор. Теперь, когда все зрители и читатели знают, что мы существуем, нет нужды выставлять детей перед телекамерами снова и снова.– Но ты сама не станешь сразу отказываться? – быстро спросила Кара. – Прошу тебя, подумай о том, как это будет полезно Джеку.Саманта вздохнула. Она прекрасно помнила, что договор, заключенный с Толливером, обязывал ее по мере необходимости участвовать в рекламной кампании.– Я согласна сниматься в этом вашем биопорно или мягком видео или как вы это называете. Но у меня есть условие: я хочу иметь право голоса при отсмотре готового продукта. Пойми меня, – поторопилась она, видя, что Кара хмурится. – Ведь эти ролики будут показывать и после того, как мы расстанемся. Я… я не хочу выглядеть нелепо. Если оператору удастся заснять что-нибудь слишком… идиллическое. Ну, ты же понимаешь?– Ты права, и мы должны учесть и эту сторону тоже. Итак, рекламные ролики личного характера должны быть выдержаны в приглушенных спокойных тонах, без нарочитой демонстрации неземной любви и прочего. Но я уверена, что они все равно сыграют огромную роль в предстоящей избирательной кампании. Съемки начнем самое позднее через неделю.
Студия Саманты оказалась удивительно светлым и уютным местом. Когда солнечные лучи широким потоком вливались в большие окна, Сэм любовалась эфемерным светом и танцем пылинок в световых столбах. Иной раз она позволяла себе пофантазировать, как могла выглядеть эта комната в тридцатых годах двадцатого века, когда отец Джека был ребенком. Должно быть, стены были оклеены обоями со сложным, возможно растительным орнаментом. Тяжелые шторы на окнах. Много резной солидной мебели. То есть фактически теперь комната стала прямой противоположностью той детской. Белые стены, лишенные каких-либо драпировок окна, покрытые холстом полы. Удивительно, но Сэм полюбила эту комнату больше, чем уютную спальню. Она очень органично чувствовала себя в этом пространстве, в окружении своих вещей и инструментов. Именно сюда Саманта приходила думать и мечтать. И рисовать, конечно. Какое-то время она даже размышляла, обладает ли комната своей собственной энергетикой или просто белые стены отражают ее личный энтузиазм, потом решила, что это не важно. Главное, она каждый день приходит сюда, пока Дакота спит после обеда, и может вновь открывать себя, знакомиться с Самантой Монро и созерцать в глубинах своей души то, что потом захотелось бы перенести на холст или бумагу.Бывали дни, когда Саманта писала, но разум ее был занят совершенно другим. Она думала о детях. Лили наконец-то прижилась в новой школе и даже нашла там друзей. Она буквально расцвела и вдруг начала с огромным энтузиазмом учиться. Саманта всегда знала, что ее дочь умная и способная девочка, но она не ожидала, что Лили окунется в учебу с таким рвением. Это радовало материнское сердце и позволяло Сэм потихоньку строить радужные планы относительно будущего дочери.Грег ощущал себя в новой школе не так комфортно, как сестра, и это немало удивило мать. С одной стороны, прогресс был налицо: мальчик увлекся учебой, особенно историей, и его речевая терапия продвигалась очень успешно. Но Грег не мог часто видеться со своим лучшим другом, они встречались только два раза в неделю, и мальчику этого явно было недостаточно. Страдая от одиночества, Грег все глубже замыкался в себе и мог часами сидеть с книжкой, забившись в угол своей комнаты.Сэм и Монти уже обсуждали возможность перевода Саймона в «Парк Тюдор» на будущий год. Сэм пришлось бы платить за его обучение, но ради душевного комфорта сына и светлого будущего Саймона денег ей было не жалко.И конечно, у Саманты было ее маленькое рыжее счастье, Дакота. Малышу нужно было срочно отвыкать от памперсов, и сделать это следовало давным-давно. Еще Сэм твердо решила поговорить с Марсией о возвращении в «Ле сёрк» на неполный рабочий день. Хозяйке это не понравится, но Саманте придется найти нужные слова и быть очень убедительной.Была еще одна вещь, которую Сэм могла теперь, в связи с улучшением материального положения, себе позволить. Она хотела нанять хорошего частного детектива и разыскать наконец Митча. Саманта чувствовала настоятельную необходимость закончить их отношения. Уладить все дела и двигаться дальше. Теперь у нее есть будущее, и Саманта смотрела в него с оптимизмом.И конечно, о чем бы Сэм ни думала, мысли ее все время возвращались к Джеку. Он прочно поселился в ее сердце. Чем дальше, тем ближе они с Толливером узнавали друг друга. Сэм не могла поручиться за его чувства, но в своих она разбиралась прекрасно: Джек нравился ей все больше и больше. Все вместе приводило к тому, что жизнь Саманты буквально наполнялась Джеком, и она нисколько об этом не жалела. Напротив, каждая минута, проведенная без него, казалась тусклой и неинтересной. Довольно скоро Саманта перестала себя обманывать и поняла, что по-настоящему влюблена в этого человека. И еще она твердо знала – это черным по белому было написано в контракте, – что у ее любви нет будущего. По молчаливому обоюдному согласию они никогда не упоминали о том, как каждый из них будет жить после мая месяца. Сэм знала, что потом ей придется тяжело, и тем ценнее казались светлые мгновения, проведенные с любимым человеком.Саманта работала в мастерской, пока Дакота спал после обеда. Должно быть, день выдался удачным для творчества – Сэм просто плыла по волнам своих желаний, позволяя карандашу скользить по бумаге. И все получалось удивительно гармонично, именно так, как хотелось. Она с улыбкой поглядывала на подрамники с натянутыми холстами, повернутые к стене и ждущие своего часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Слушай, это было просто гениально! Ваша импровизация сработала лучше всякого заранее подготовленного сценария. Надо бы организовать вам мягкую биосъемку. Я знаю, что этого нет в договоре, но, может, ты все же согласишься?– На что я должна согласиться? – с подозрением спросила Сэм.Кара засмеялась. Она, к удивлению Саманты, была очень довольна и весела в этот вечер. Когда они все вместе возвращались домой из зоопарка на машине Джека, Кара заявила, что Сэм и ее выводок очаровали избирателей Индианы и весь штат будет с живейшим участием интересоваться проблемами приучения к горшку упорствующих в пристрастии к памперсам малолеток.– Какое-то загадочное название, – подала голос Монти. – Это что-то вроде мягкого порно?– Вроде того, – хихикнула Кара. – Ладно, не пугайтесь. Я говорила всего лишь о телевизионных рекламных роликах. Они обычно длятся не более тридцати секунд и не имеют прямого отношения к политическим вопросам и программе кандидата. Эти ролики призваны дать избирателям представление о кандидате как о человеке. Ну, что-нибудь такое трогательное: природа там, детишки, животные. Мы уже истратили около миллиона долларов на ролики с программными заявлениями, но, увидев вас вместе и оценив реакцию зала во время сегодняшней пресс-конференции, я бы не пожалела денег на биосъемку. Думаю, она принесла бы нам немало голосов.– Вы уже истратили миллион долларов? – Сэм испуганно моргнула. Цифра в приложении к людям, которых она знала, показалась несоразмерно огромной.Кара не обратила внимания на ее изумление.– Я уже могу придумать неплохие сюжеты… Да что тут думать – все напрашивается само собой! Можно снять, как Джек катается с детьми на санях… или лучше – как он их катает. Кидает палку Дейлу. С тобой… с твоим, Сэм, участием можно снять прогулку к Игл-Крик. Такой спортивный вариант: в туристических ботинках и с рюкзаками. Или как вы бродите по рынку антиквариата в «Браун каунти».– У меня есть идея получше, – подала голос Монти. – Вам хватит всего одного ролика, и не останется ни одного избирателя, который не проникнется к Джеку любовью… или как минимум сочувствием. Снимите на видео, как он меняет Дакоте памперс.– Слушай, это блестящая идея! – Кара подпрыгнула так, что расплескала колу из своего стакана, и с уважением посмотрела на Монти. – Ты мыслишь в правильном направлении. Должно быть, тебе стоило заняться политикой.– Ты рехнулась, – решительно заявила Монти, покачивая головой.Они наконец посмеялись, потом прибежали дети, сцапали по куску пиццы и унеслись обратно в глубину дома. Проводив их взглядом, Саманта сказала:– Я не хочу, чтобы мои дети снимались в рекламе. Достаточно и сегодняшней пресс-конференции, после которой не миновать нам всем попасть в телевизор. Теперь, когда все зрители и читатели знают, что мы существуем, нет нужды выставлять детей перед телекамерами снова и снова.– Но ты сама не станешь сразу отказываться? – быстро спросила Кара. – Прошу тебя, подумай о том, как это будет полезно Джеку.Саманта вздохнула. Она прекрасно помнила, что договор, заключенный с Толливером, обязывал ее по мере необходимости участвовать в рекламной кампании.– Я согласна сниматься в этом вашем биопорно или мягком видео или как вы это называете. Но у меня есть условие: я хочу иметь право голоса при отсмотре готового продукта. Пойми меня, – поторопилась она, видя, что Кара хмурится. – Ведь эти ролики будут показывать и после того, как мы расстанемся. Я… я не хочу выглядеть нелепо. Если оператору удастся заснять что-нибудь слишком… идиллическое. Ну, ты же понимаешь?– Ты права, и мы должны учесть и эту сторону тоже. Итак, рекламные ролики личного характера должны быть выдержаны в приглушенных спокойных тонах, без нарочитой демонстрации неземной любви и прочего. Но я уверена, что они все равно сыграют огромную роль в предстоящей избирательной кампании. Съемки начнем самое позднее через неделю.
Студия Саманты оказалась удивительно светлым и уютным местом. Когда солнечные лучи широким потоком вливались в большие окна, Сэм любовалась эфемерным светом и танцем пылинок в световых столбах. Иной раз она позволяла себе пофантазировать, как могла выглядеть эта комната в тридцатых годах двадцатого века, когда отец Джека был ребенком. Должно быть, стены были оклеены обоями со сложным, возможно растительным орнаментом. Тяжелые шторы на окнах. Много резной солидной мебели. То есть фактически теперь комната стала прямой противоположностью той детской. Белые стены, лишенные каких-либо драпировок окна, покрытые холстом полы. Удивительно, но Сэм полюбила эту комнату больше, чем уютную спальню. Она очень органично чувствовала себя в этом пространстве, в окружении своих вещей и инструментов. Именно сюда Саманта приходила думать и мечтать. И рисовать, конечно. Какое-то время она даже размышляла, обладает ли комната своей собственной энергетикой или просто белые стены отражают ее личный энтузиазм, потом решила, что это не важно. Главное, она каждый день приходит сюда, пока Дакота спит после обеда, и может вновь открывать себя, знакомиться с Самантой Монро и созерцать в глубинах своей души то, что потом захотелось бы перенести на холст или бумагу.Бывали дни, когда Саманта писала, но разум ее был занят совершенно другим. Она думала о детях. Лили наконец-то прижилась в новой школе и даже нашла там друзей. Она буквально расцвела и вдруг начала с огромным энтузиазмом учиться. Саманта всегда знала, что ее дочь умная и способная девочка, но она не ожидала, что Лили окунется в учебу с таким рвением. Это радовало материнское сердце и позволяло Сэм потихоньку строить радужные планы относительно будущего дочери.Грег ощущал себя в новой школе не так комфортно, как сестра, и это немало удивило мать. С одной стороны, прогресс был налицо: мальчик увлекся учебой, особенно историей, и его речевая терапия продвигалась очень успешно. Но Грег не мог часто видеться со своим лучшим другом, они встречались только два раза в неделю, и мальчику этого явно было недостаточно. Страдая от одиночества, Грег все глубже замыкался в себе и мог часами сидеть с книжкой, забившись в угол своей комнаты.Сэм и Монти уже обсуждали возможность перевода Саймона в «Парк Тюдор» на будущий год. Сэм пришлось бы платить за его обучение, но ради душевного комфорта сына и светлого будущего Саймона денег ей было не жалко.И конечно, у Саманты было ее маленькое рыжее счастье, Дакота. Малышу нужно было срочно отвыкать от памперсов, и сделать это следовало давным-давно. Еще Сэм твердо решила поговорить с Марсией о возвращении в «Ле сёрк» на неполный рабочий день. Хозяйке это не понравится, но Саманте придется найти нужные слова и быть очень убедительной.Была еще одна вещь, которую Сэм могла теперь, в связи с улучшением материального положения, себе позволить. Она хотела нанять хорошего частного детектива и разыскать наконец Митча. Саманта чувствовала настоятельную необходимость закончить их отношения. Уладить все дела и двигаться дальше. Теперь у нее есть будущее, и Саманта смотрела в него с оптимизмом.И конечно, о чем бы Сэм ни думала, мысли ее все время возвращались к Джеку. Он прочно поселился в ее сердце. Чем дальше, тем ближе они с Толливером узнавали друг друга. Сэм не могла поручиться за его чувства, но в своих она разбиралась прекрасно: Джек нравился ей все больше и больше. Все вместе приводило к тому, что жизнь Саманты буквально наполнялась Джеком, и она нисколько об этом не жалела. Напротив, каждая минута, проведенная без него, казалась тусклой и неинтересной. Довольно скоро Саманта перестала себя обманывать и поняла, что по-настоящему влюблена в этого человека. И еще она твердо знала – это черным по белому было написано в контракте, – что у ее любви нет будущего. По молчаливому обоюдному согласию они никогда не упоминали о том, как каждый из них будет жить после мая месяца. Сэм знала, что потом ей придется тяжело, и тем ценнее казались светлые мгновения, проведенные с любимым человеком.Саманта работала в мастерской, пока Дакота спал после обеда. Должно быть, день выдался удачным для творчества – Сэм просто плыла по волнам своих желаний, позволяя карандашу скользить по бумаге. И все получалось удивительно гармонично, именно так, как хотелось. Она с улыбкой поглядывала на подрамники с натянутыми холстами, повернутые к стене и ждущие своего часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39