Два года назад мисс Жано использовала под значительный заем часть своих личных акций в «ЭЖИИ» с целью финансирования «Жано пабликейшнз», самостоятельной корпоративной организации, управляемой исключительно мисс Жано. Как стало известно, срок займа истекает. Если мисс Жано не выполнит свои обязательства, огромный пакет акций с правом голоса станет собственностью «Манхэттен-банка», который, в свою очередь, распорядится им по своему усмотрению. Это приведет к тому, что у мисс Жано, основательницы и президента «ЭЖИИ», останется незначительная часть акций и она утратит свое влияние на издательскую политику корпорации…
Элен резко отбросила газету в сторону. Она отлично понимала, что означает эта статья: кто-то из членов Совета директоров намеренно передал материал прессе, с тем чтобы подорвать ее авторитет и ослабить связи с банками. Кроме того, действуя подобным образом, кто-то, желая повлиять на издательскую политику, предал гласности ее упорное нежелание сделать компанию доступной для других акционеров. И как они не понимают, что, согласившись на это, она выиграет больше других?! Но сама мысль о неизвестных инвесторах компании, которую она с таким трудом создавала и защищала всеми мыслимыми и немыслимыми способами, приводила ее в ужас, даже несмотря на то что доходы компании значительно бы выросли. Дело в том, что в погоне за прибылью, вне всякого сомнения, ухудшилось бы качество изданий, а этого Элен не переживет. В конце концов, разве не ее компания является авторитетным законодателем моды? Нет, лучше уж остаться с горсткой акционеров, чем изменить стиль работы! Альберт Нервно заерзал в кресле.
– Мне… мне очень неприятно, мисс Жано, – произнес он запинаясь. – Но я подумал, что вам необходимо ознакомиться с этой статьей. – Он бессильно развел руками.
– Спасибо, Альберт, – кивнула Элен. – Я ценю вашу заботу, поверьте.
Она поднялась, похлопала Альберта по плечу и медленно двинулась к своему кабинету. «Меня предали, – с горечью думала она. – И уже не в первый раз. Единственное, что не меняется, – это горечь поражения».
Конечно, у «ЭЖИИ» есть проблемы. Но выплескивать их на страницы «Уолл-стрит джорнэл»?! Кто это мог сделать? Де Леже? Не исключено. Однако полной уверенности нет: другие ничуть не лучше.
Ясно одно – материал на страницах «Уолл-стрит джорнэл» не просто предупредительный удар, это открытое объявление войны. Что ж, кто-то из директоров, а то и все они, вместе взятые, давно нацеливались на контроль над «Элен Жано интернэшнл инк.». Они лелеяли эту мечту годами, и вовсе не потому, что опасались за свои деньги или беспокоились за правильное направление журналов или их издание. Нет, это не так. Просто все они настолько ненавидели ее, что решили отобрать то единственное, что она любила и о чем пеклась больше всего на свете, – ее корпорацию.
Элен свернула налево и остановилась перед тиковой дверью в конце коридора. На уровне глаз золотыми буквами было выведено: «Президент».
Она решительно взялась за ручку и открыла дверь. Ее встретил громкий стук машинки: секретарша Джулия бойко расправлялась с пачкой писем, скопившихся за каникулы. Джулию как в здании, так и за его пределами прозвали Сфинксом. Ее преданность Элен и умение защищать от непрошеных посетителей стали легендой.
Обернувшись на звук открывшейся двери, Сфинкс удивленно воскликнула:
– О, мисс Жано!
– Доброе утро, Джулия, – улыбнулась Элен.
– Вы так внезапно вернулись! Нас даже никто не предупредил, что самолет…
– Да, да, – отмахнулась Жано. – Я хотела остаться незамеченной и потому наняла «леар». – Она помолчала и сокрушенно добавила: – Однако меня опередили. Говорят, граф уже здесь.
– Он у вас. – И она тут же приложила ухо к селектору, стоявшему на столе.
Элен сразу все поняла и прислушалась: из селектора доносилось сильное сопение. Юбер де Леже подслушивал!
Элен хмыкнула: неудивительно. Она прекрасно знала Юбера. Хитрый и наглый, он мог кого угодно заставить плясать под свою дудку. Ни Сфинкс, ни даже отряд вооруженных охранников не сумел бы помешать ему проникнуть к ней в кабинет. Элен пожала плечами.
– Для меня есть что-нибудь?
– Вот, – ответила Джулия, протягивая ей пачку розовых листочков-памяток. – Еще звонил ваш брат. Сказал, что должен увидеться с вами до начала заседания Совета директоров. Что-то очень важное.
Элен кивнула. Главное сейчас – отделаться от графа.
Прежде чем открыть дверь своего кабинета, она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
Ее кабинет располагался в угловой части здания и состоял из четырех комнат: приемной, маленькой кухни, спальни и ванной. Все офисы и коридоры «Жано-билдинг» были декорированы дорогой дизайнерской фирмой, а кабинетом занималась она сама.
В большой приемной две наружные стены от пола до потолка были стеклянными. Одна стена смотрела на «Форбс-билдинг», другая – на Пятую авеню, которая просматривалась вплоть до арки, ведущей к входу в Вашингтон-сквер и напоминающей Элен о Триумфальной арке ее любимого Парижа.
Своей отделкой – стены нейтрального белого цвета, пол застлан бежевым шерстяным ковром – ее кабинет сильно смахивал на любой другой офис Нью-Йорка. Во всем остальном, впрочем, Элен положилась на свой собственный вкус, стиль и воспоминания, создав роскошное и в то же время очень комфортабельное помещение.
Она сама подбирала старинные образцы французской мебели и лично руководила ее реставрацией. В любое время года независимо от ее присутствия на столе всегда стояли свежие цветы.
Граф, по всей видимости, чувствовал себя в ее святая святых как дома. Он спокойно сидел за ее рабочим столом времен короля Людовика XV. Ваза с цветами была отодвинута в сторону, а на столешнице красного дерева покоились его ноги. В одной руке де Леже держал бокал «Наполеона», в другой – дорогую сигарету.
Выпустив к потолку кольцо дыма, Юбер удивленно посмотрел на Элен.
– Моя прекрасная Элен! – воскликнул он по-французски. – Входи, я не кусаюсь. А если бы даже и кусался, то в данный момент не страдаю от бешенства. – Он разразился раскатистым смехом.
Элен спокойно закрыла за собой дверь и окинула его проницательным взглядом. «Господи, – с отвращением подумала она, – как можно так напиваться в половине десятого утра?»
– Могу я предложить моей прекрасной Элен выпить? – спросил граф, глядя на нее с усмешкой. – В баре есть отличные напитки.
– Благодарю, нет, – холодно ответила Элен.
Похоже, он обиделся. Неужели это тот самый человек, которого она знала с ранней юности? Неужели это тот самый Юбер де Леже, который так страстно добивался ее руки? Нижняя челюсть его давно отвисла.
волосы поседели, а когда-то умные глаза остекленели от беспробудного пьянства.
Плотно сжав губы, Элен подошла к столу и выразительно посмотрела на его ботинки. Он даже глазом не моргнул. Тогда она в ярости сбросила его ноги со стола.
– Дорогая, это не очень вежливо с твоей стороны, – начал было он.
– Юбер, – грозно проговорила она, – ты слишком много себе позволяешь.
Юбер изумленно поднял брови, но Элен уже отвернулась, поставила на место вазу и скинула с себя норковое манто. Затем подошла к креслу, в котором развалясь сидел гость, и посмотрела на него в упор. Он, в свою очередь, глядел на нее с напускным недоумением.
– Юбер, может, тебе напомнить, что это мой кабинет?
Он словно бы встрепенулся и демонстративно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Как я мог забыть! – воскликнул он с явной издевкой. – Конечно, он пока еще твой! – Он деланно нахмурился, отхлебнул коньяк и с расстановкой продолжил: – Будем откровенны. Действительно, офис пока еще твой и будет твоим по крайней мере до конца недели.
По крайней мере, – резко повторила она. – Мой дорогой Юбер, если ты решительно настроен составить мне компанию, то тебе придется пересесть вон в то кресло. – Элен указала на пустое кресло напротив.
Он нехотя поднялся, скривив губы в наглой усмешке. Изображая учтивость, сделал вид, что помогает ей сесть, затем плюхнулся в указанное кресло.
– Очаровательный кабинет… и такой прекрасный вид, – одобрительно произнес граф, – но мне кажется, обстановку здесь надо сменить. Уж слишком она женская, что ли… все эти французские штучки…
Элен принялась внимательно рассматривать свои руки. Ей лучше помолчать. Пусть себе болтает.
– Знаешь, – продолжал он, – возможно, уже в следующий понедельник я позвоню дизайнерам и попрошу их все здесь переделать. Пусть сделают этот кабинет более строгим, соответствующим мужскому вкусу.
Элен слушала его вполуха, соображая, как бы побыстрее от него отделаться и не дать ему возможности закатить сцену.
Затушив сигарету, Юбер тем временем потянулся к ее манто и пробежался пальцами по меху.
– Знаменитая черная лама? – спросил он.
– Да, – ответила Элен.
Юбер громко рассмеялся:
– Ну и ну! Любая в этом городе пойдет на преступление, лишь бы заиметь такое. Тебе же стоило только послужить моделью у Ричарда Аведона – и вот, пожалуйста! Итак, Элен Жано, у которой полным-полно всяких мехов, получает еще одну шубу, и причем бесплатно. Да к тому же становится ходячей моделью. Тебе ведь всегда хотелось иметь какой-нибудь титул, а, Элен?
– Вряд ли ты пришел сюда, чтобы поговорить о моей шубе, – сухо заметила Элен.
– Сказать по правде, не для этого. – Юбер вмиг посерьезнел.
– Тогда зачем же?
– Чтобы поговорить о наших общих делах и, конечно же, об Элен Жано. Женщина и бизнес.
Элен замерла, взгляд ее фиалковых глаз остановился на лице Юбера.
– Что ж, в таком случае нам просто нечего обсуждать.
– Нечего?
– Абсолютно. Тебе прекрасно известно, что сегодня Совет директоров, и если у тебя есть какие-то претензии ко мне или к моей издательской политике, давай обсудим их открыто на Совете.
– Открыто копаться в грязном белье? – спросил он, цокая языком. – Боже, какая смелость! Хотя ты всегда была смелой, Элен. Ты всегда добивалась того, чего хотела, и ни разу твое железное сердце не дрогнуло, а?
– Переходи, пожалуйста, к делу, Юбер.
Он неторопливо закурил.
– Именно. Видишь ли, я пришел предупредить тебя, чтобы ты подготовилась, прежде чем войти в зал заседаний.
– Подготовилась к чему?
– К поражению, моя дорогая.

ПРОШЛОЕ I
УБИЙСТВО
Глава 1
Париж, 1944 год
В этот холодный и ветреный январский день узкие улочки были почти пустынны. Стояла тишина. Небо было голубым и чистым, сияло солнце.
Элен услышала какой-то неясный шум и, решив, что сюда едет грузовик, стала с нетерпением ждать. В этой части Парижа, где в основном жили рабочие, машины были редкостью.
Шум работающего мотора тем временем становился все громче, и Элен, приложив губы к уху фарфоровой куклы Антуанетты, прошептала:
– Смотри, Антуанетта, смотри, скоро ты увидишь первый в твоей жизни грузовик.
Спустя две минуты на улицу Дюран из-за угла выехал серый грузовик со свастикой на бортах. Даже будучи ребенком, Элен уже знала, что это такое.
Еще минута – и боши проехали мимо. Сморщив носик, Элен долго смотрела вслед машине, удивляясь, что могло привести ее на Монмартр. Потом огляделась по сторонам – не наблюдает ли кто за ней – и плюнула вслед захватчикам. Ей было только семь лет, но она уже прекрасно усвоила привычки взрослых парижан. Все как один плевали в сторону бошей, несмотря на то что это было очень опасно.
Прошло почти полчаса, и Элен вдруг почувствовала какое-то беспокойство.
Она посмотрела на свой дом на другой стороне улицы. Все вроде бы тихо и мирно. Ничего пугающего. Кроме… кроме того, что парадная дверь приоткрылась и оттуда выглянула женщина. Элен показалось, что она узнала мадам Курбе, жену человека, работавшего на коммутаторе в префектуре полиции. В общем, кто бы ни была эта женщина, но она подавала какие-то знаки кому-то в доме, одновременно бросая через плечо осторожные взгляды на улицу. Внезапно она исчезла.
У Элен по спине побежали мурашки, и она стремглав ринулась к матери.
Дверь сразу же открылась.
– Быстрей! – Их толстая служанка Мишель буквально втащила ее в дом и тут же закрыла дверь на засов. В прихожей было темно, шторы задернуты, и только слабый свет с улицы пробивался между ними.
Элен посмотрела на круглое, как луна, красное лицо Мишель.
– Что случилось? – спросила она.
Та только пожала плечами и отвернулась. Может, у нее плохое настроение, оттого что в доме очень холодно? Недельный запас угля уже сожгли. Несмотря на свои необъятные размеры, Мишель плохо переносила холод.
Элен оглядела тесную прихожую. Осторожно выглядывая сквозь маленькую щелку в задернутых шторах и нервно ломая изящные руки, у одного из окон застыла мама. Элен заметила, что ее живот выпирает больше обычного, – значит, у них скоро появится маленький братик или сестричка.
Высокая и стройная, мама как-то разом постарела, ее взгляд потух. И все-таки она оставалась элегантной женщиной. Даже в ужасные дни оккупации она не утратила своей осанки.
С 1939 года мама стала швеей у Мадлен де Рош. Сразу после того как Шанель, на которую она обычно работала, закрыла свой салон.
О, как мама шила! Словно сказочная фея, она создавала один шедевр за другим на своей допотопной ножной швейной машинке и даже на руках. Иногда она обшивала своих соседей – тех из них, кто вместо денег платил ей продуктами.
Мама отошла от окна и нервно зашагала по прихожей. Если она и заметила Элен, то не подала виду.
– Боже мой! – воскликнула она задыхаясь. – Катрин все еще не пришла! Ее уроки по актерскому мастерству уже давно закончились.
– Значит, придется уехать без нее, – решительно заявила Мишель. – Если ей хочется стать новой Сарой Бернар, проводя все дни в театре…
– Уехать без Катрин? – Мама в ужасе посмотрела на Мишель. – Нет, мы должны ее дождаться.
Мишель фыркнула и в отчаянии простерла к потолку свои толстые красные руки.
– У нас нет времени! Вы слышали, что сказала мадам Курбе? Она рисковала жизнью, чтобы прийти сюда и предупредить нас. Нельзя терять ни минуты!
Мама всплеснула руками:
– Мишель, мы обязаны подождать! Как ты не можешь этого понять? Катрин – моя дочь!
Мишель недовольно засопела:
– Что с вами разговаривать! Мне еще надо сбегать в кладовую и найти что-нибудь съестное. Путешествие будет долгим. Эдмонд! – крикнула она и побежала на кухню.
Мама посмотрела на Элен усталыми глазами, затем наклонилась и обняла девочку своими худыми руками. Элен испугалась еще больше. Теперь она знала наверняка: случилось что-то ужасное.
– Мама! – Элен заглянула в глаза матери.
– Что, моя маленькая?
– Папа скоро придет?
На глаза матери навернулись слезы, и она вытерла их ладонью. Из детской наверху раздался плач маленькой Мари: она проголодалась или была мокрой.
– Ступай наверх, – отстранилась мать. – Поднимись и одень Мари потеплее: в синий шерстяной костюмчик и теплое пальтишко, – а потом спускайся с ней вниз. Да побыстрее!
– Мы куда-то уезжаем, мама?
– Мы едем путешествовать.
Глаза Элен заблестели. Путешествовать! Просто сказка какая-то!
– Мы поедем на поезде, мама? О, пожалуйста, давай поедем на поезде! Мне так нравится ездить на поезде!
– Да, моя маленькая, – шепнула ей мама, – мы поедем на поезде, но нам надо спешить, иначе мы опоздаем.
Элен обняла мать и тесно прижалась к ней.
– Я быстро, – пообещала она и заторопилась в детскую.
Завидев ее, Мари перестала плакать и ее розовое личико озарилось улыбкой. Глаза у малышки были огромные, блестящие и голубые, как у матери.
Мари смеялась и вырывалась, пока Элен одевала и застегивала ее. Обычно на смех Мари Элен отвечала смехом," но сегодня ей было грустно.
С Мари на руках она наконец спустилась вниз. Мать в коричневом теплом зимнем пальто ходила по прихожей. Мишель и Эдмонд молча стояли в стороне. У каждого из них в руках было по большой плетеной корзине брюквы. Элен застонала: она ненавидела брюкву.
– Она идет! – вновь выглянув в окно, воскликнула мать. – Катрин идет!
Сестре Элен Катрин было тринадцать лет, но выглядела она гораздо старше. Большие карие глаза, каштановые волосы до плеч – в общем, совсем взрослая девушка. Элен не раз замечала, как мужчины на улицах бросали на ее сестру восхищенные взгляды.
Войдя в дом, Катрин остановилась и молча обвела всех недоуменным взглядом.
– Вы куда-то собираетесь? – спросила она.
– Да, собираемся, и все без исключения! – истерично закричала Мишель. Ее необъятная грудь заколыхалась от нервного возбуждения. – Беги к себе и оденься потеплее. Нельзя больше медлить ни минуты!
– Да что случилось-то? – спросила Катрин. – Что случилось?
– Не важно! – раздраженно отрезала Мишель. – Делай как тебе говорят! Одевайся потеплее, да побыстрее.
Катрин перевела вопрошающий взгляд на мать, но та только молча кивнула.
Через две минуты они были готовы покинуть дом.
– Быстрее! – нервничала Мишель. – Пойдемте через сад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28