Дикси Мэй кокетливо смеялась, но, увидев Уитни, тут же посерьезнела.
– Мисс Маккензи, я вам очень сочувствую.
– Благодарю вас, Дикси.
– Ну, – блондиночка взглянула на свои наручные часики, – мне пора бежать, Люк. Здорово, что ты вернулся. Обязательно расскажу Пэтси.
– Пэтси Смит? Она тоже все еще здесь?
– Ну да. И Бет, и Лиз, и Рози Макджи, и… О, да вся наша старая компания: Лаура Логан, и близняшки Паттерсон, и… – она презрительно скривилась, – и даже Бегония Брайт.
– Старушка Бегония, – засмеялся Люк.
Дикси встряхнула головой, и ее густо накрашенные глаза блеснули.
– С ума сойти! Люк Бранниген стал папочкой!
Покачивая бедрами, туго обтянутыми ярко-розовой мини-юбкой, Дикси направилась к пикапу. Усевшись за руль, она опустила боковое стекло.
– Позвони мне, ладно? – крикнула она, отъезжая.
Пикап выпустил облако дыма и укатил, оставив Люка и Уитни одних. Напряжение между ними достигло предела.
– Пару дней ты мог бы и потерпеть, – с трудом сдерживаясь, сказала Уитни. – А потом бы и расслаблялся сколько угодно.
– Это почему же, интересно?
Но Уитни не стала отвечать. Она заметила, как прищурились его глаза, устремленные на нее, и вспомнила, что недавно плакала и что глаза у нее, наверно, красные и опухшие.
Она прошла мимо и, не обращая внимания на его «Эй, подожди!», стала подниматься по лестнице.
В своей комнате она решила, что не будет больше ждать. В конце концов, есть ей совершенно не хочется, и обедать она не станет… А Люк и сам может себя обслужить! В холодильнике полно еды, оставшейся после вчерашнего траурного приема.
Она же прямо сейчас поедет в город и поговорит с партнером Эдмунда Максвелла – его старшим братом Чарлзом.
Если она срочно не избавится от Люка, то в один прекрасный день она приедет домой и обнаружит уже обживающую его спальню Дикси Мэй… И похоже, это случится очень скоро.
Дикси Мэй, Пэтси Смит, Рози Макджи… и «всю старую компанию». Включая Бегонию Брайт!
– Люк говорит правду. – Чарлз Максвелл откинулся в кресле и через стол посмотрел на сидящую перед ним Уитни. – И адвокат, и банковский поверенный подтвердили слова Люка.
У Уитни внутри словно все оборвалось. Она с трудом поднялась на ноги.
– Значит… я должна разрешить ему остаться. И я не могу продать ни виноградники, ни дом…
– Ты можешь подать в суд и опротестовать приписку. – Чарлз Максвелл тяжело встал с кресла.
– Нет, я не могу. Так хотела Крессида, и я не имею права об этом забывать. Она ведь приютила меня, после того как мама погибла. Я могла оказаться в детском доме. Так что теперь я не могу отказать Люку в крыше над головой… Особенно теперь, когда он вернулся с малышом. – Она подняла с пола сумочку и повесила ее на плечо. – Спасибо большое, мистер Максвелл. Я очень вам благодарна за помощь.
– Уитни. – Старик обошел вокруг стола. – Прежде чем вы уйдете…
– Да? – Она остановилась.
– Адвокат Люка, по-видимому, решила, что я в курсе того, что привело его к финансовому краху, и из ее слов я понял, что его брак…
– Я ничего не хочу об этом знать, – поспешила сказать Уитни. – И так уже неприятно, что я попросила вас проверить правдивость рассказанной им истории, и я не собираюсь копаться в его личной жизни.
– Но, возможно, это поможет вам понять Люка.
– В этом нет никакой необходимости. – Она дотронулась до руки адвоката, пытаясь убедить его, что совершенно не расстроена, а если даже и расстроена, то его вины здесь нет. – Я прошу вас поставить вашего брата в известность о нашем разговоре, мистер Максвелл.
– Разумеется. Если у вас появятся новые вопросы, то, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните.
Выйдя на улицу, Уитни криво усмехнулась. Она не была бы женщиной, если бы у нее не было вопросов. Конечно же, ей хотелось узнать о браке Люка. Ей хотелось спросить о его жене, почему она не здесь с ним… почему не заботится об их ребенке. Но она поступила правильно, прервав старого юриста. Она не смогла бы смотреть на себя в зеркало по утрам, если бы дала волю любопытству, возбужденному словами Чарлза Максвелла.
– Скажи на милость, чем ты тут занимаешься? – Уитни уперла руки в бока и посмотрела на спину и ноги Люка.
Голова, плечи и вся верхняя часть его тела находились под открытым капотом черного пикапа. Весь последний год пикап простоял в гараже. Очевидно, Люк там его и нашел и теперь вывел наружу и взялся за починку. Он явно не слышал, как она подошла, но стоило ей резко задать этот вопрос, как Люк поднял голову и выпрямился.
– А-а, ты вернулась. – Он вытер рукой лоб, оставляя на нем широкую черную полосу. – Кто водил этот пикап?
– Твоя бабушка. Слушай, ты не имеешь права…
– Так вот почему он не хотел сразу заводиться! Все понятно. – Он засунул тряпку в карман джинсов. – Теперь он будет бегать, как молодой конь. Я видел, как ты уезжала в шикарном «мерседесе». Твоя машина?
– Ты сказал правду.
– Я всегда говорю правду. Но ты вообще-то о чем?
– У тебя нет денег, и тебе негде жить.
– Денег нет, это точно, но вот насчет того, что негде жить… – Он усмехнулся и погладил пикап. – А теперь у меня есть и колеса.
Уитни хотелось напомнить, что машина на самом деле принадлежит ей, как и все поместье, но она сдержалась.
– Отлично, теперь ты можешь подыскать себе работу.
– Ха-ха. Не выйдет. Я же тебе уже говорил, что буду сам растить Троя. Никаких нянек или воспитательниц.
– Что ж, тогда тебе придется трудно. Вряд ли кому понравится приходить на свидания к папаше с ребенком… Хотя я догадываюсь, куда ветер дует! Даже и не вздумай приглашать своих подружек сюда! Если уж ты и живешь здесь пока что, то это не означает, что ты имеешь полное право приводить в поместье своих дам.
– Своих дам? – Уголки его губ дернулись.
Его самодовольная улыбка еще больше вывела Уитни из себя.
– Твоя бабушка, наверно, перевернулась бы в гробу, если бы знала, что меньше чем через двадцать четыре часа после похорон ты уже приглашаешь Дикси Мэй Бест в ее дом. Господи, ты как похотливый семнадцатилетний мальчишка, и меня поражает, что… – Она прикусила губу, чтобы слова не сорвались с ее языка.
– Что?
Она раздраженно пожала плечами.
– Я прекрасно знаю, зачем сюда явилась эта женщина!
– Дикси приехала, потому что я ей позвонил.
– Ну-ну, рассказывай!
– Я ей позвонил, потому что ты сказала…
– Я сказала? А какое я к этому имею отношение?
Он схватил ее за руку и подтащил к пикапу. На пассажирском месте стояло детское сиденьице для машины, а в нем, удобно устроившись, сидел пристегнутый ремнями безопасности полусонный Трой.
– Ты сказала, что Дикси – хозяйка детского сада, и я подумал, что она могла бы одолжить мне сиденье для малыша.
Уитни уставилась на него.
– О-о! – только и сумела она из себя выдавить.
– О-о? И это все, что ты можешь сказать?
– Прости, – нехотя и еле слышно извинилась она. – Я только подумала…
– Какое же у тебя испорченное воображение, Уитни Маккензи! И какого же ты высокого мнения о моих сексуальных качествах! Я польщен, что ты думаешь обо мне как о новоявленном донжуане… Хотя, с другой стороны, – его легкомысленный тон вдруг сменился на резкий, – я оскорблен тем, что ты считаешь меня способным на такую распущенность.
– Такая у тебя репутация. Чего другого ты можешь от меня ожидать! – отозвалась она, не желая оставлять за ним последнее слово. – Совершенно естественно допустить, что именно так ты бы и поступил!
– Надеюсь, ты пересмотришь свое мнение обо мне, – заявил Люк. – Я тоже смотрю, какой ты стала… и не могу сказать, что мне очень нравится то, что я вижу. Но меня это ничуть не удивляет. В конце концов, ты же дочь своей матери.
Ее рука была в каком-то дюйме от его лица, прежде чем она сумела опомниться и удержаться от пощечины. Но Люк этой тонкости не уловил и… среагировал мгновенно. Не успела она отдернуть руку, как он стальной хваткой сдавил ее запястье. В его синих глазах полыхал яростный огонь.
– Чтобы больше этого не было, – процедил он сквозь зубы. – Или я не отвечаю за последствия.
– Я тебя не боюсь! – с вызовом крикнула Уитни. – Может, когда-то и боялась, но теперь ты ничего не можешь мне сделать.
– Попробуй-ка вот это.
Он дернул ее к себе и в мгновение ока прильнул к ее губам. Все мысли Уитни разом улетучились, зато предательски ожили чувства. Она в ужасе ощутила, как напряглись ее груди, затвердели соски, чуть не разрывая тонкий шелк ее бюстгальтера.
Нет, это невозможно!
Уитни с трудом вырвала руку и отшатнулась. Она стояла тяжело дыша, невольно сжимая кулаки.
– Ты скоти…
– Получила? – Он пожал своими широкими плечами. – Если ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с леди, веди себя как леди.
– Ты меня спровоцировал!
– А ты меня не провоцировала?
– Ты первый начал!
– И кто же ведет себя как ребенок? – В его голосе явственно слышалось презрение. Он отвернулся.
– Ничего из этого не выйдет, – в отчаянии сказала она.
Люк снова взглянул на нее.
– Из чего?
– Из того, что мы живем вместе.
– Если ты не выносишь жара, убирайся из кухни.
– Надеюсь, ты не имеешь в виду, что я вообще должна уйти?
– А что, мне нравится эта идея. Вообще-то я уже подумывал об опротестовании бабкиного завещания. – Он улыбнулся так же холодно и жестоко, как улыбался тринадцать лет назад. – Довольно несправедливо, что ты заполучила поместье Браннигенов. Виноградники Изумрудной долины всегда передавались по наследству, а у тебя в жилах, мисс Маккензи, нет ни капли крови Браннигенов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Было приблизительно около шести вечера, и Уитни возилась на кухне, когда услышала шаги Люка в коридоре. Весь день его не было: тотчас после их ссоры он уселся в пикап и с грохотом укатил вниз по дороге. И вот вернулся…
Уитни выпрямилась на стуле, положила на тарелку сэндвич и приготовилась к нелегкому разговору, который им предстоял. Он неизбежно воспротивится тому плану, который она собиралась ему предложить и который созрел у нее в голове в его отсутствие, – разделить дом пополам.
Ее комнаты… и его комнаты.
Ее части дома… и его части дома.
И только кухня общая.
Она напряженно смотрела на дверь, чувствуя, как ее кровь наполняется адреналином.
Дверь открылась, и Люк по-хозяйски ввалился в кухню. В руках он держал битком набитые пакеты из супермаркета.
– Привет, – равнодушно бросил он.
– Где Трой?
Он поставил пакеты на противоположный конец стола.
– Я только что уложил его.
Он включил монитор малыша над хлебницей, и тут же послышалось сладкое сонное посапывание.
– Пока тебя не было, приезжал грузовик с какими-то ящиками. Я попросила шофера все отнести в твою комнату.
– Да, я уже заметил. Премного благодарен. Там в основном одежда и личные вещи – мои и Троя, – наконец-то их доставили из Калифорнии. – Он бросил взгляд на содержимое ее тарелки. – Подъедаешь остатки?
– Ммм. – Она взяла малоаппетитный сэндвич с тунцом и откусила кусочек. Из-под ресниц она наблюдала, как Люк выгружает из пакетов бройлерного цыпленка, упаковки бифштексов и ребрышек и седло барашка в полиэтилене.
– Итак, – он хитро посмотрел на нее, – какую половину холодильника ты выбираешь? Если хочешь, бери верхние полки, нижние полки – мои. То же самое с морозилкой.
Уитни казалось, что из нее выпустили весь воздух. По ироничной усмешке в его глазах она поняла, что он предвидел ее план и, вместо того чтобы защищаться, решил атаковать. Ну что ж, это сражение она не позволит ему выиграть.
– Мне все равно.
В этот момент один из бумажных мешков опрокинулся и несколько чистеньких шампиньонов покатилось к краю стола.
– И еще я подумал, – с улыбкой продолжал Люк, – что в любом случае ты встаешь так поздно, что имеет смысл мне использовать кухню рано утром – скажем, с семи до восьми. Днем с двенадцати до часу, а по вечерам с шести до семи.
– Значит… все оставшееся время кухня – моя. – Она с отвращением отложила свой сэндвич. Еще кусок – и она бы подавилась.
– Ну уж нет, не забывай, нас же трое. Малышу тоже надо когда-то есть. Обычно он встает около шести, но у него еще не выработался постоянный режим, так что я никогда не знаю заранее, в какое время его надо кормить.
Уитни отодвинула стул и встала из-за стола.
– То есть тебе нужен неограниченный доступ в кухню?..
– Насчет же всего остального, – не слушая ее, Люк вертел в руках коробку с мороженым, – гостиная твоя, а я возьму себе библиотеку…
– Но телевизор стоит в библиотеке!
– Ты не можешь жить без телевизора?
– Конечно, могу. В конце концов, – легким тоном сказала она, – это же ненадолго.
– Может быть, и на гораздо более долгий срок, чем ты можешь себе представить. – Он наклонился и сунул мороженое в морозилку. – Я утром заехал в Пентиктон, нашел себе адвоката. – Люк выпрямился и с вызовом посмотрел на нее. – Я собираюсь опротестовать завещание моей бабушки.
Сообщение тяжким грузом легло ей на сердце. Господи, как она ненавидит ссоры! Но она не может позволить Люку ее запугать, как он запугивал ее тринадцать лет назад.
– Ты же говорил, что у тебя нет денег. – Она крепко ухватилась за спинку стула. – А чтобы нанять адвоката, деньги вдруг нашлись. Чем же ты собираешься ему платить?
– Ей.
– А! – Уитни презрительно рассмеялась. – Все понятно! Не обладая финансовыми средствами, тебе пришлось использовать свои физические, чтобы получить, что тебе надо! Очаровательно!
– Эх ты! Такая молодая – и такая циничная! Вообще-то Марилла Итон согласилась работать на следующих условиях, ну понимаешь, – медленно, словно объясняя несмышленышу, продолжал он. – Если я выиграю, то она получит свой процент, а если проиграю… она ничего не получит.
Уитни нахмурилась.
– Но… если ты начнешь процесс, то имущество будет…
– …заморожено.
– А это означает, что ты и я…
– …будем продолжать жить здесь вместе довольно длительный срок.
Невыносимо. Уитни выпрямилась во весь свой рост.
– Если ты думаешь, что перспектива судебного разбирательства может меня испугать, то ты глубоко заблуждаешься. Крессида оставила все состояние мне. И ни один судья не опровергнет…
– Нет никакого смысла пытаться угадать, что судья собирается решить. Будущее покажет… А пока давай сосредоточимся на настоящем. Мы поделили первый этаж, давай делить второй. Итак, спальни. Я остаюсь в своей, а Трой спит в той, что рядом. Со временем я ее переделаю в детскую. – Он говорил так быстро и уверенно, что мысли Уитни смешались, она явно не поспевала за ним. – И, – невозмутимо продолжал он, – твои комнаты будут…
– Это не твое дело, Люк! – взвизгнула Уитни. Господи, что случилось с ее голосом! Она сама себя не узнавала!
– Конечно! – Он поднял руки. – Разве я что-то не так сказал? Конечно, не мое дело… пока…
– Пока что!
Повернувшись к ней спиной, он открыл дверь морозилки и принялся запихивать внутрь цыпленка.
– Пока ты сама не пригласишь меня к себе, милочка.
Какая самоуверенность! Поразительный нахал!
– Тебе придется чертовски долго этого дожидаться! – Если бы взгляд мог жечь, его спина уже давно превратилась бы в пепел. – Для тебя, возможно, это удар, но, во всяком случае, одна женщина в Изумрудной долине абсолютно невосприимчива к твоим чарам.
– О! – Люк повернулся к ней и ехидно улыбнулся. – Значит, ты признаешь, что у меня есть чары?
От раздражения у нее заломило в висках.
– Ты невозможен! – Она схватила со стола тарелку, выкинула в мусорное ведро недоеденный сэндвич и кинулась к раковине. – И откуда у тебя деньги на все эти продукты? – Уитни бросила на него уничтожающий взгляд. – Ты же уверял, что…
– Будучи в городе, я заложил свой «Ролекс». – Он поднял вверх левую руку. – Убедилась?
– Да, убедилась, – прошипела она. – И сколько же ты за него получил?
– Достаточно… на ближайшее время. – Он закончил укладывать в морозилку баранину и ребрышки.
– А когда они кончатся?
Он неторопливо снял с упаковки бифштексов пленку и наклонился, чтобы выкинуть полиэтилен в мусорное ведро.
– На чердаке я нашел коллекцию хоккейных сувениров, оставшуюся мне от деда, и альбомы с марками. Теперь это стоит целое состояние.
– А не лучше ли тебе сохранить это для Троя? – невольно спросила она. – Наверняка…
– Приходится спешить, когда дьявол подгоняет, – с абсолютной точностью воспроизвел он тон, каким Уитни поправила его.
– Какие же мы способные!
– А вы думали, просто красавчик с журнальной обложки? – Ехидная ухмылка. – А сейчас, – он подчеркнуто взглянул на электронные часы на плите, – пардон, но уже шесть часов.
Непонимающе она уставилась на него.
– Мое время ужинать, – рявкнул Люк и вынул из пакета большую луковицу. – Время пошло.
– Но…
– Ты уже хочешь нарушить нашу договоренность?
– Конечно, нет! – Она проглотила слюну: одного-единственного сухого сэндвича для ужина было явно недостаточно. Ее раздражение возросло настолько, что она с трудом удерживалась, чтобы не затопать ногами, как капризный ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15