она нам подходит. – Сэм одной рукой приобнял Хлою, оставив на рубашке отпечаток черной пятерни.
– Замечательно. Этого нам только не хватало – кормить лишний рот. Давай действуй, а я пошел расставлять столы. – И Зеб решительно зашагал через кухню в бар.
– Не обращай внимания. – Сэм опять занялся грилем. – Вообще-то он парень что надо. Я ему это так прямо не говорю, но на самом деле он не раз меня выручал. В соревнованиях, на ранчо, в городе. Он может шуметь, кричать, но внутри он всегда спокоен. Никогда не теряет головы. А сейчас он просто слегка взволнован. У него сегодня важный вечер.
– Ужин на сто персон? По-моему, у вас все получится – уверенно сказала Хлоя.
– Дело не только в ужине. Нам нужны деньги.
– Деньги? Но Зеб предлагает купить у меня имение, значит, у него есть деньги?
– Ах да. Он, то есть мы… мы собираемся взять кредит в банке.
– Но зачем вам это имение? – Наконец-то появился шанс получить прямой ответ.
– Зачем? – Сэм нахмурился. – Но ведь это очевидно, не так ли?
– Нет, не очевидно. Я не понимаю. Разрушенный курорт на горячих ключах?
– А тебе он зачем?
– Зачем… Тут многое сплелось. Он принадлежал моему прадеду, это мое прошлое. И станет моим будущим.
– Какое же оно, твое будущее? – спросил Сэм.
– Ты не будешь смеяться?
Он помотал головой.
– Зеб тебе не рассказывал?
– Нет.
– Я хочу восстановить здравницу. – Хлоя затаила дыхание. Если и Сэм посмеется над ее идеей, она этого не вынесет. Ей и так трудно сохранять твердость духа при виде облупившегося бассейна и ветхих хижин, так что, если и второй Боуи высмеет ее мечту, это будет последней каплей.
Но Сэм не засмеялся, только кивнул.
– Интересная мысль.
– Спасибо. – Она облегченно вздохнула. Не дав ему задать неизбежный вопрос: «А как ты собираешься это сделать?», ринулась на кухню, чтобы проверить картошку.
И тут же наткнулась на Зеба. Отскочив от его широкой груди, она качнулась, уцепилась за стойку и, тяжело дыша, уставилась на мужчину, который, по словам брата, никогда не теряет головы и имеет большие планы.
– Смотри, куда идешь, – тихо сказал Зеб и попытался стряхнуть грязь с рубашки Хлои, при этом задержав руку на округлостях ее груди.
– Что ты делаешь? – дрожащим голосом произнесла она.
– Разве не ясно? – Его пальцы затеяли чувственную, сводящую с ума игру. – Чищу твою рубашку.
В кухне внезапно стало нестерпимо жарко. Хлое показалось, что она сама жарится вместе с картошкой. Дышать было нечем. Щеки ее пылали, тело трепетало.
– Я сейчас замою пятно, – запинаясь, пробормотала Хлоя. – Прямо на себе.
– Я тебе помогу, – сверкнул глазами Зеб. – Прямо на тебе.
Поможет… замыть? Она живо представила себе, как мыльные руки Зеба накрывают ее отяжелевшие груди, продвигаются к соскам… Господи, они стоят на общественной кухне, а она фантазирует, как отдастся отъявленному бабнику! Куда подевалась строгая, накрахмаленная медсестра, у которой все было под контролем, включая ее саму?
– В этом нет необходимости, – сказала она, распрямляя плечи и отирая ладони о штаны. – Что ж, пока на кухне все идет своим чередом, – солгала она, стараясь сдержать дрожь в коленках. – Что еще мы можем сделать?
У него по лицу пробежала дьявольская усмешка.
– У меня масса предложений. Но с ними придётся подождать до вечера.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Хлоя и Барни выдали посетителям сто с лишним шипящих стейков, к каждому из которых прилагалась печеная картофелина и хрустящий салат. После этого Хлоя устроилась в углу переполненного бара, чтобы послушать блюз-оркестр из трех музыкантов. И напрасно. Трогательная мелодия блюза проникла ей в самое сердце, напомнив, что любовь не вечна; звуки тоскующей бас-гитары пронизывали душу, вызывая воспоминания о том, как ее жестоко обманули. Хлоя слишком устала, чтобы есть и даже чтобы думать.
Она могла только чувствовать, и чувства ее были унылы и печальны. А думать она не хотела, потому что все ее мысли сразу обратились бы к Зебу Боуи и обещанию, блеснувшему в его синих глазах.
Если бы он сейчас решил ее соблазнить, когда она такая усталая, беззащитная, жаждущая несбыточного, она бы не устояла. В довершение всего эта музыка – исполненная меланхолии, слез, участия.
Пришлось напомнить себе, что Зеб вовсе не намерен ее домогаться. В баре полно красивых женщин, и некоторые из них – его подружки, прошлые, настоящие или будущие.
А не улизнуть ли ей прямо сейчас? Сесть в машину и уехать домой, пока Барни и братья Боуи упиваются своим успехом. Они, верно, и не подумали о том, что им понадобится помощь с мытьем посуды. А может, рассчитывают на нее. Конечно, она им нужна.
Она собралась, было встать, когда чья-то большая и тяжелая рука легла ей на плечо и усадила обратно. Зеб шлепнулся в соседнее кресло.
– Заслушалась музыкой? – тихо спросил он, чтобы не помешать музыкантам. Он был так близко, что их плечи соприкасались, а его дыхание согревало ей ухо. Теперь ей не подняться. И не уйти.
Она кивнула и спросила шепотом:
– Пора мыть посуду?
– Не волнуйся, Барни нанял двух подростков. Грузовик я загрузил, так что мы можем ехать.
Он протянул ей руку. Она подала свою, и он поставил ее на ноги. Оркестр играл «Блюз перед рассветом», и им действительно было уже пора уходить.
– Провожу тебя до машины. – Он пробирался к выходу, крепко держа ее за руку. – Знаешь, – предложил он, когда они шли по улице мимо закрытых на ночь магазинов, – мы можем забрать тебя у входа в «Парадиз», где ты оставляешь машину, и подвезти до верхней границы имения. Тогда тебе не придется идти в гору.
– Нет, спасибо, – Хлоя содрогнулась от мысли, что ей придется сидеть рядом с женщиной, с которой Зеб отправится на свидание. – Я с удовольствием пройдусь перед сном. – Ну да, пройдется в темноте, натыкаясь на корни и ветки, по лесу, где за деревьями притаились голодные дикие звери. – Ты же поедешь домой не один? – резко спросила она.
– Нет, – коротко ответил он. Потом сообразил, что Сэм тоже будет не против ее подвезти. – Я еду с Сэмом.
– Понятно. – Так она и знала. Нет, в эти игры она не играет.
Он отпустил ее руку.
– Так ты не хочешь, чтобы мы тебя подвезли?
– Если дед Горацио мог взбираться по этой тропе в свои девяносто семь лет, смогу и я. – Она отперла машину. – Тем не менее, спасибо.
Он наклонился к боковому окну и сказал:
– Спасибо за помощь. Я…
Хлоя повернула ключ зажигания, желая поскорее покончить с прощанием. Нужно бежать, пока он снова не предложил, а она не согласилась на то, о чем потом пожалеет. Он продолжал что-то говорить, когда она рванула с места. В зеркало ей было видно, как он стоит посреди дороги, скрестив на груди руки. Наверное, его еще никогда не покидали так, на полуслове. Что ж, все в этой жизни когда-нибудь бывает впервые.
– Что она ответила на твое предложение? – поинтересовался Сэм по дороге домой.
– Сказала, что обожает ходить пешком. Мол, что, раз дед мог, сможет и она.
– Сколько энергии, – обронил Сэм.
– Как у деда.
– Между вами что-то есть?
– Нет. Это было бы ни к чему.
– И несправедливо, – добавил Сэм. – Значит, ты не возражаешь, если я?..
– Только попробуй, и я тебе рожу раскрою.
– Так я и думал, – сказал Сэм с натянутой улыбкой.
– Высади меня у входа в «Парадиз», – попросил Зеб.
Сэм внимательно посмотрел на него, но промолчал. Хорошо, что ничего не спросил, потому что у Зеба не было ответа – он просто знал, что ему нужно догнать Хлою. Чтобы поблагодарить ее как следует за ту работу, которую она сегодня проделала, и чтобы…
– Ты не можешь ехать побыстрее? – сквозь зубы прорычал Зеб.
– Я держу шестьдесят пять миль, – миролюбиво заметил Сэм, стрельнув в него глазами. – Как ты собираешься ее догнать? Она далеко впереди. Наверное, уже на полпути к Ключам.
– Это мое дело, – буркнул Зеб.
Через десять минут Сэм высадил Зеба и уехал. Глядя, как огоньки машины исчезают вдалеке, Зеб вдруг пожалел о своем глупом, необдуманном решении. У него ведь даже фонарика нет! Вот дурак. А еще больший дурак потому, что в последние дни держался в стороне от «Парадиза» и надежде забыть Хлою.
Но стоило ему наткнуться на нее в зале бара, как он снова испытал на себе чары этой потрясающей женщины. Просто колдовство какое-то! Ни одна женщина не имела над ним такую власть. Даже Джоанна. Сегодня ночью он, во что бы то ни стало, разрушит ее чары, или не быть ему членом Клуба буйных мужчин имени братьев Боуи. Не в их правилах оставлять за женщиной последнее слово и право окончательного решения.
Так какого же черта он гонится за Хлоей среди ночи, по темной, заросшей тропе? Кстати, он-то как раз привык к обратному – чтобы его уговаривали и завоевывали, усмехнулся про себя Зеб. Да где же она, черт бы ее побрал?!
– Хлоя! – закричал он. – Хлоя, подожди!
Нет ответа. В лесу тихо, только иногда гукнет сова или захрустит ветками олень, продираясь сквозь кусты. А может, это женщина бредет на ощупь через лес? Женщина, которая не хочет ни говорить с ним, ни встречаться? Она чертовски упряма, и ему так и не удалось понять, чего она хочет. То она откликается на его ласки, то становится холодной и неприступной…
– Хлоя! – услышал Зеб свой голос. – Ты где?
Ему показалось или она действительно откликнулась? Зеб ринулся вперед, не обращая внимания на шипы и колючие ветки. Глаза его уже привыкли к темноте, но в спешке он то и дело натыкался на упавшие стволы и выступы камней.
Да, голос был. Ее голос. Еле различимый, он привел Зеба к Хлое. Она сидела на валуне и холодно смотрела, как он торопливо карабкается в гору по направлению к ней.
Вместо того чтобы броситься к нему на шею и благодарить за спасение от волков, она окинула его холодным взглядом:
– Что ты здесь делаешь?
– Я беспокоился о тебе. Я же говорил, что хочу тебя проводить.
Она спрыгнула с валуна и продолжила путь к Ключам.
– Ты также намекнул, что домой поедешь не один, что твои планы слишком неопределенные. Я не хотела тебе навязываться, вот и все.
– Ах, вот в чем дело. Ты ревнуешь. – Он улыбнулся в темноте.
Она круто повернулась.
– Ревную? Интересно, к кому?
– К моему прошлому, а вернее – к тому, что у меня было много женщин.
– Да брось ты. Если уж кто ревнует, так это ты. Завидуешь, что у меня есть земля, да? Злишься, что мне удалось приспособиться к жизни на Диком Западе? – Она круто развернулась в своих новых непромокаемых ботинках и зашагала дальше, посвечивая фонариком.
Зеб догнал ее у самых руин курорта. Вдохнув напоенный минеральным запахом воздух, он заглянул ей в глаза.
– О'кей, – он с удовлетворением отметил, что и ей подъем дался нелегко, – ты права, мне нужна эта земля. Я не делал секрета из того, что хочу ее купить. Скажи слово, и я дам тебе справедливую цену.
– Ни за что, – отчеканила она, прислонясь к пихте.
Зеб пожал плечами. Сейчас не время на нее давить – она, судя по всему, в плохом расположении духа.
– Я не ревную и не злюсь на то, что ты пытаешься приспособиться к здешней жизни. Наоборот, я восхищаюсь тобой. Ты ухитрилась выжить в диком месте без какой бы то ни было поддержки. Я… ну что говорить, я изумлен твоей силой духа, стойкостью, упорным трудом.
– Хватит морочить мне голову. Землю я тебе все равно не продам, – не унималась Хлоя.
Переступив через охапку хвороста, он подошел к ней и положил руки на плечи.
– Хоть на минуту забудь про эту чертову землю. Ты что, не отличаешь лесть от правды? Разве ты сама не чувствуешь гордость за то, что сделала? – Он обвел рукой расчищенную площадку. – Я действительно горжусь тобой. Когда я впервые тебя увидел, готов был поспорить, что ты продержишься не дольше дня. Догадываешься, что я чувствую кроме гордости? – вдруг выпалил он.
Окончательно растерявшись, она помотала головой.
– Я тоже, – признался он. – Так что нас уже двое.
У нее вырвался смешок.
– Наконец-то ты заговорил честно.
Честно? Господи, если бы она знала… На какой-то миг ему захотелось выложить ей всю правду. В ее глазах было столько доверия, изумления, теплоты, что его прямо-таки подмывало признаться ей об их с Сэмом истинных намерениях в отношении «Ключей Парадиз». Улыбка тронула ее губы, и он тут же отказался от этой безумной мысли. Он не вынесет, если эта улыбка угаснет.
Может, эта ночь дана для страсти, для простого и ясного вожделения? Ответ был: да, да, да! Или эта ночь дана для честного признания и откровений? Нет. Честность оттолкнет Хлою от него навсегда.
Она поднесла руку к его лицу и очертила линию твердого подбородка. Прикосновение было нежное, ласковое, приглашающее.
– О Господи, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – выдохнул он.
В ее глазах он увидел страстное желание, и в следующую секунду она потянулась к нему губами. Только сумасшедший не ответил бы ей, а у миссис Боуи сумасшедших детей не было.
Одним стремительным движением он завладел ее ртом. Сейчас было не время размышлять, флиртовать, разговаривать – он хотел ее. Всю. Сейчас. В захватывающем поцелуе слились их губы, тела, сердца, и Хлоя поняла, что назад дороги нет.
Она прильнула к нему, обняла руками за шею и отчаянном желании ощутить прикосновение его кожи и жар тела. Зеб подхватил ее и понес к бане. Она терлась лицом о его шею, целовала; он толкнул ногой дверь, вошел в баню и опустил ее на лавку.
Затуманенным взором Хлоя следила, как Зеб открывает краны в ванне.
Ее напряженное тело трепетало. Она хочет его, он ей нужен. Она знает, что он испытывает то же самое. Сквозь клубы пара она наблюдала, как Зеб выпрямился и в его глазах зажглась первобытная страсть.
– Я все помню, – прошептал он и посмотрел на нее, как в тот первый день. – Тогда я ужасно хотел тебя раздеть и хочу до сих пор. – Он опустился перед ней на колени и негнущимися пальцами стал расстегивать ее рубашку.
Хлоя нетерпеливо стащила ее через голову, расстегнула и отбросила лифчик. Ее полные, соблазнительные груди обнажились, и Зеб замер. Он смотрел на нее, как на скульптуру, с которой только что сняли покрывало. Может, он считает ее распущенной? Думает, что у нее нет ни стыда, ни совести? Может, завтра он обо всем пожалеет? Может, и она пожалеет. Но сейчас ей все равно, ей нужен он – весь, целиком. Чтобы опять почувствовать себя желанной.
– Господи, Хлоя, как ты прекрасна, – пробормотал он. Он погладил ее груди; соски напряглись, по всему ее телу разлился огонь желания.
Каждая клеточка Зеба ожила в ответ и задрожала.
Краем глаза она заметила, что вода заполнила всю ванну и начала переливаться через край.
– Зеб, вода, – прошептала она.
Он немного спустил воду, потом сбросил ботинки и расстегнул брючный ремень.
– Я хочу, чтобы ты тоже залез, – сказала она и не узнала свой голос.
– Обязательно, – пообещал он, глядя, как она скользнула в воду.
Ей хотелось увидеть Зеба во всем великолепии его наготы, но он нырнул в ванну раньше, чем она успела обернуться. Он бережно уложил Хлою к себе на грудь, и она то лежала, то плавала, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие от его ласк. Пальцы Зеба очертили ее грудь, передвинулись на плоский живот, потом на нежную гладкую кожу меж бедер. Хлоя задрожала.
Она молила, чтобы порыв отчетливого сексуального желания утих. Слишком быстро она потеряла контроль над собой.
Она перевернулась на живот и, взяв мыло, начала неторопливую прогулку по его телу – с широких плеч на мускулистую грудь и ниже. Ошеломленная происходящим, она дышала со всхлипами, осознав, насколько близки они к той точке, от которой не будет возврата.
Наконец Зеб сгреб ее за плечи, приподнял и одним резким движением заполнил собою. Она была горячая и нетерпеливая; его властные рывки подталкивали ее к тому пределу, где теряется сознание. И вот неистовое наслаждение достигло пика, голова у нее закружилась, она простонала его имя, он выкрикнул ее…
Глаза его были закрыты, губы сжаты, он плавал… нет, он тонул.
– Зеб, – встревожено позвала Хлоя и приподняла его голову над водой. – Утонешь.
– Ну и пусть, – сказал он. Он умрет счастливым… Хотя если остаться в живых, есть шанс испытывать это блаженство еще много раз. – Иди сюда, – простонал он и притянул ее к себе. Запустил руки в мокрые кудри, покрыл поцелуями нежную шею. И в который раз удивился: как можно было отпустить такую женщину? В ней есть все, чего может желать мужчина: щедрость, тепло, умение любить. Впрочем, напомнил он себе, чем более она щедра, тепла и любвеобильна, тем скорее ее возжелает кто-то другой. И тем более вероятно, что она улизнет с этим другим. Он никогда не забудет, какое испытал унижение и боль, когда Джоанна ушла от него, как друзья смотрели на него с жалостью и удивлялись его доверчивости и глупости.
Но здесь, сейчас – совсем другое дело. Одна только ночь. Или две. Быть может, три. Пока она хочет быть с ним. Пока не узнает, что земля ему нужна больше, чем она. Однако если он правильно раскинет карты, есть шанс, что она так никогда ничего и не узнает. Но если… Страшно даже представить, каким это для нее станет ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13