Мыслей не осталось. Благоразумие покинуло ее, и она все глубже погружалась в чувственный водоворот.
Впервые за долгие месяцы, даже годы жар страсти потоком разлился по телу. Зеб дал ей почувствовать себя сексуальной, желанной, легкомысленной – и напугал. Напугал до смерти, напомнив о роковой ошибке, которую она однажды уже совершила…
Хлоя отпрянула, тяжело дыша, и уперлась рукой в его грудь, чтобы удержаться на ногах. Потом отдернула руку, будто обожглась. Что с ней такое? Почему она позволяет незнакомому бродяге так дерзко обходиться с ней? Неужели прошедший год ничему ее не научил?
– Что это значит? – властно спросила она, стискивая руки. – Еще один пример гостеприимства?
Его зубы сверкнули в волчьей улыбке. Он над ней смеется. Думает, она зеленая девчонка, готовая упасть в объятия первого встречного. Нет, она не позволит этому нахальному ковбою использовать ее.
Зеб словно гипнотизировал ее взглядом. Потом схватил ведро, залил костер и прикрепил к ремню нож.
– Ты справишься? – спросил он.
– Конечно, – выпалила она. И прикусила губу, чтобы не закричать: «Не уходи! Я боюсь темноты, зверей и одиночества!»
– У тебя в чемодане найдется спальный мешок, газовый фонарь и еда?
Ага, как же, и еще переносной компьютер и небольшой телевизор. Она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от всех ужасов.
– Обо мне не беспокойся. У меня все будет прекрасно.
– Ну и хорошо, – промолвил он и нахлобучил свою широкополую шляпу. – До завтра.
Хлоя смотрела, как он скользит между деревьями, беспечно насвистывая. Он знать не знает и знать не желает, что у нее нет ни спального мешка, ни фонаря… В чемодане, правда, есть пакеты замороженных продуктов, но если б она знала… если бы ожидала…
Вот чего уж она никак не ожидала, так это увидеть здесь голого ковбоя. Кто бы мог подумать, что он накормит ее, а потом поцелует так, что она до сих пор не может унять дрожь от неудовлетворенного желания.
На ватных ногах Хлоя вернулась в баню, при свете карманного фонарика открыла чемодан и вытянула свитер и джинсы. Надела их поверх шортов и майки. Каждая косточка, каждая клеточка ее гола требовали мягкой постели. Но мягкой постели не было.
Насухо вытерев ванну, Хлоя уложила туда нею одежду из чемодана и глубоко вздохнула. Устроившись поудобнее в импровизированной постели, она положила голову на холодный край и сквозь дыры в крыше уставилась на звездное небо.
Если ей удастся поспать, завтра она подготовится к встрече с Зебулоном Боуи. Она не даст ему смеяться над ней, заставлять ее чувствовать себя неполноценной. И целоваться. Что, если она подготовится, а он не придет? Почему-то эта мысль пугала ее больше, чем все койоты и горные львы, вместе взятые.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Телефон зазвонил в семь утра и прервал сон Зеба. Ему снилось, что он и прекрасная наследница Горячих Ключей, пошвыряв, куда попало свою одежду и, обгоняя, друг дружку, мчались в баню, чтобы предаться там страстной любви. Но зазвонил телефон, и Зеб понял, что это только сон. Он застонал в подушку и обругал того, кто находился сейчас на другом конце провода.
При воспоминании о восхитительном обнаженном теле Хлои в прозрачной воде ванны он словно одеревенел. Это тело ему уж точно не приснилось. Оно было реальным. Женщина была реальной до умопомрачения. Зеб снял трубку.
– Нашел одного, – сказал брат.
– Самое время. Долго ты колесил. Каков из себя?
– Короткая шея, широкая грудь. Пылкая скотина.
Зеб сбросил на пол одеяло и сел.
– А каков он как производитель?
– Говорят, превосходный.
– Почем?
– Можно сторговаться.
– Тогда торгуйся, – велел Зеб.
– Я думал, у нас нет денег.
– Мы их получим.
– Та женщина согласилась? – спросил брат.
– Знаешь, – Зеб взъерошил волосы, – вчера она приперлась сюда на высоких каблуках, в шелковой кофте и с фотоаппаратом на шее.
– Что она сказала? – спросил Сэм.
– Велела мне вылезать из ванны.
– Начало не вдохновляет, – заметил брат. – Она согласилась продать свою землю?
– Пока нет. Но после ночевки на земле без спальника подпишет все бумаги как миленькая, ручаюсь.
– Ты оставил ее спать на земле? – удивился Сэм.
Зеб почувствовал укол совести. Но не младшему же брату учить его, как обращаться с женщинами!
– А что, по-твоему, мне было делать – пригласить ее к нам в свободную комнату? Дать бабушкину ночную рубашку и поцеловать на ночь? Хочешь, чтобы кто-нибудь другой вместо нас сделал деньги на имении Горацио?
– Нет, черт возьми. Мне вовсе не хочется терять право покупки. Но…
– Никаких «но». Мы должны убедить ее продать землю. Сегодня. Сейчас. Пока она все не выяснила.
– О'кей, о'кей. Как она выглядит?
– Не заметил, – соврал Зеб. Не заметил, что ее глаза – коричневый бархат, а волосы сияют медью. – Единственное, что я понял, – она здесь не к месту. Как тепличный цветок на луковой грядке. В общем, я сейчас же направляюсь туда, чтобы повторить предложение.
– Она сейчас наверняка кряхтит и не может разогнуться после ночи, проведенной на земле. Да, самое время избавить ее от этого кошмара.
– Еще бы.
– С другой стороны, вряд ли справедливо пользоваться ее неприспособленностью к местной жизни.
– А разве справедливо, что наше стадо погибло от эпидемии? Что мы потеряли призового быка? Справедливо, что сено вздорожало, а скот подешевел? Жизнь, Сэм, вообще несправедливая штука.
– Я это знаю. Ты это знаешь. Но знает ли она? Что, если она бросила работу, чтобы перебраться сюда? Что, если у нее проблемы с деньгами не меньше наших?
– Ни у кого нет таких проблем, как у нас. К тому же я даю ей приличную цену. Она поедет домой с деньгами в кармане, а мы с тобой получим навар с перепродажи. Купим того быка и опять окажемся в деле.
– Я все думаю про эту женщину, Зеб…
– Лучше думай про скот. Как делаю я. – Ну конечно, особенно сегодняшним утром, после того как ему приснилось ее лицо, а вовсе не морда быка ценой в 15000 долларов.
– Спроси, чем она занимается. Убедись, что она не бросила работу, чтобы перебраться сюда. А то…
– А то что? Не решишься? – недоверчиво спросил Зеб. Неужели именно этот парень безжалостно обчищает друзей в покер по средам, не испытывая ни капли сострадания?
– Не смогу. И ты не сможешь, бандит.
– Ладно, спрошу, чтобы ты не нервничал. Но я знаю, что у нее есть работа.
– Какая?
– Не знаю какая, – раздраженно ответил Зеб. – Может, она нотариус, а может, полуголая официантка в баре. – Он не собирался повышать голос, но уходило драгоценное время – солнце уже выглянуло из-за пурпурных гор.
– Давай-ка разберемся, – медленно проговорил брат. – С чего ты взял, что она полуголая официантка?
– Не знаю. Вырвалось само собой. – Воображение подкинуло ему образ Хлои в мини-юбке, с обнаженной грудью, и боль желания пронзила тело. Это теперь-то, в семь двадцать утра! – Не вижу смысла это обсуждать. Мы уже все решили.
– Да, но тогда она была только именем на листе бумаги. Я не знал, что она собирается сюда приехать. Теперь это реальная женщина, со своими надеждами и мечтами.
– Эй, куда тебя занесло! Я спросил, что она собирается делать с имением, и она сказала «не знаю». И потом, она не беспомощная полевая мышка, а взрослая женщина, которой вдруг взбрело в голову сюда приехать. При этом она никак не возьмет в толк, что курорт на горячих ключах остался в двадцатых годах и ничто здесь уже не будет как прежде.
– Просто убедись, что мы не нарушим ее планы. Что у нее есть другая жизнь.
– И работа. Ладно, понял. Но я ничего не выясню, если не поеду туда.
– Ну и поезжай. Мы договорились на среду?
– Вроде бы да.
– Я подъеду к шести. Если машина не развалится. С ней столько хлопот. В следующий раз…
– У тебя будет новая. Скоро мы разбогатеем.
Зеб бросил трубку и влез в джинсы. Только бы братец не успел взглянуть на эту горожанку. Не то она растрогает его мягкое сердце, и он ей все выложит. Зеб сунул в карман чековую книжку и верхом на лошади спустился к «Горячим Ключам Парадиз».
Хлоя пыталась разжечь костер. Очко в ее пользу. Она наклонилась над кучкой дымящихся прутиков, и все, что он мог видеть, – ее стройные ноги, обтянутые джинсами. Он кашлянул.
– Доброе утро.
Она испуганно вскочила. Лицо ее было окутано дымом, волосы растрепаны, под глазами темнели круги. Его кольнуло невольное сочувствие.
– Как спалось? – поинтересовался он.
– Прекрасно. Собираюсь приготовить завтрак.
– А что у тебя есть?
Она следила, как огонек в костре помигал и потух. Плечи ее поникли. Надломленным голосом она ответила:
– Калорийный батончик.
– Звучит неплохо.
Она вынула из кармана батончик и разломила пополам.
– Держи. Я у тебя в долгу.
– Спасибо. – Он раскрошил зубами батончик и принялся жевать. Ну почему она выглядит такой жалкой как раз тогда, когда он приготовился отобрать у нее наследство? Зачем ей нужно было делить с ним свой убогий завтрак, так что теперь он чувствует себя последним негодяем?
Зеб сделал над собой усилие и хлопнул в ладоши.
– Так, с завтраком покончили. Может, теперь поговорим?
– Я хотела пройтись. – Хлоя осторожно выпрямилась и поморщилась от боли в спине. Хорошо, что он не спрашивает, где она ночевала. Пусть думает, что на твердой земле под деревьями. Интересно, есть ли на свете что-нибудь тверже ванны?
– Я пойду с тобой. Заодно и поговорим.
Она искоса посмотрела на него. Типичный американский ковбой: рубашка в косую полоску, низко сидящие джинсы. Чувствует себя в этих краях чертовски уютно, словно все тут принадлежит ему, а не ей. Источает жизненную силу и, судя по всему, хорошо выспался, в отличие от нее.
От утренней прохлады она дрожала. Отчаянно хотелось горячего кофе, который бы наверняка помог преодолеть утреннюю слабость.
Она глубоко вздохнула и, отбросив гордость, тихо спросила:
– У тебя случайно не осталось вчерашнего кофе?
– Кофе? – В его глазах блеснули смешинки. – Нет. Извини. А вот экскурсоводом тебе послужить я вполне могу.
– Тебе что, нечего делать? – спросила она. – Я думала, работники ранчо постоянно клеймят скот или… или…
– Выгуливают бычков? Все это я делал вчера. Сегодня я свободен и могу тебя проводить. В хижинах ты уже была?
– Нет. Ты же сказал, что там все разграблено. Я бы посмотрела на ту часть имения, которая лучше всего сохранилась. – Ей хотелось увидеть что-то ободряющее, внушающее надежду на то, что ее планы сбудутся.
– Душечка, но это и есть та самая часть.
Хлоя обвела взглядом пустой ржавый бассейн, домики с облупившейся краской, покосившуюся баню и чуть не заплакала. И тут ей вспомнился дедушка, пионер здешних мест, который когда-то начал все с нуля и построил на пустом месте курорт.
– В имении сорок акров. Я хочу видеть остальные тридцать девять, – твердо сказала она.
– Сорок акров? Как скажешь. Мы поедем, на моей лошади, на Дженни.
Лошадь заржала и изрыла копытом землю, как будто поняла, что ее ждет.
У Хлои от страха по спине пробежал холодок. Если она, не дай Бог, упадет, эта огромная лошадь, без сомнения, раздавит ее копытами.
– Я не умею ездить верхом, – виноватым тоном заметила она.
– Не умею ездить верхом, – повторил он. – Откуда, говоришь, ты приехала?
– Из Сан-Франциско.
– И что, там нет лошадей?
– Есть, конечно. В парке «Золотые ворота». Можно брать напрокат. Но это дорого.
– А у нас свои. Здесь без лошади никуда. Я езжу, ты нет – так почему бы тебе не продать мне имение?
Хлоя подбоченилась и подозрительно уставилась на него.
– На что тебе мое имение? Здесь что, закопано золото? Клады древних индейцев?
Зеб покачал головой.
– Ни о чем таком я не слышал. Что ж, поехали, сама посмотришь. Не бойся, я буду крепко тебя держать. – Он потащил ее за руку. Она в ужасе уставилась на дикого, необузданного зверя по имени Дженни и оцепенела. – Ты же не боишься, правда? – шутливо спросил он, все еще не выпуская ее руку. – Мужчины ездят на лошадях пять тысяч лет. Женщины тоже. Жанна д'Арк ездила верхом.
– Вот и молодец. – Она прикусила губу. – Ну и зубы у твоей лошади, – пробормотала она, не замечая, что впивается ногтями в его ладонь.
– Дженни тебя не съест. Не обижайся, но ей больше по вкусу сено и овес. – (Он явно забавляется ее испугом!)
Она собралась спросить – раз они едят только сено, зачем им такие огромные страшные зубы, – но тут Зеб приподнял ее под локти.
– Левую ногу в стремя, – скомандовал он. – И махом в седло. – Придерживая Хлою за талию, он подтолкнул ее кверху и просунул ее левую ногу в стремя. Занося правую ногу, она нечаянно ударила лошадь коленом в бок. Дженни тряхнула гривой и тут же взвилась на дыбы.
Вылетев из седла, Хлоя сбила Зеба с ног. Оба они повалились в грязь, но он обхватил ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Пленительный запах ее волос и кожи лишил его способности трезво думать. На какой-то момент Зебу даже показалось, что вся она, распластанная у него на груди, принадлежит ему. Но нет, она принадлежала Сан-Франциско.
– Не могу, – задыхаясь прошептала Хлоя, вытирая вспотевшие руки о джинсы.
– Нет, можешь, – сквозь зубы прошипел Зеб. – Если не влезешь на эту чертову лошадь, не сможешь осмотреть имение. И тогда до конца жизни будешь думать, что я от тебя что-то скрываю.
Не дав ей возразить, он подтолкнул ее к лошади.
– Нy-ну, старушка, спокойно, – сказал он. – Не пугайся. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Гляди-ка, похожа на тебя. Породистая, длинноногая, с норовом.
– Ты говоришь со мной или с лошадью? – Хлоя надменно повернула к нему голову.
– С лошадью. – Он крепко сжал ее за плечи. – Дай ей немного привыкнуть к тебе. Пусть обнюхает. Она пугается незнакомых.
– Это она-то пугается? Что же тогда говорить обо мне?
– Это я и имел в виду. У вас много общего. – Одну руку он положил на бок лошади, другой цепко держал Хлою за плечо.
– Я расцениваю это как комплимент.
– Правильно делаешь. На этот раз заноси ногу повыше. Держись за луку седла.
Не дожидаясь протестов, он обхватил ее за талию и вскинул вверх. Она со всего размаха плюхнулась в седло. Зеб одним движением взлетел на лошадь и сел сзади. Проведя руками по ее предплечьям, он ощутил, что Хлоя напряжена.
– Расслабься. Выпрями спину, – сказал он и прочертил пальцем линию ее позвоночника. Она дернулась и выпрямилась. – Очень хорошо, – подбодрил он. Спина Хлои касалась его груди, и вся она казалась такой хрупкой и тоненькой, что Зебу поневоле стало интересно, как она умудряется поддерживать такую отличную форму. Но тут Хлоя наклонилась вперед и тихонько вскрикнула: – Что теперь? – спросил он.
– Я боюсь высоты.
Он фыркнул.
– Если боишься высоты, какого черта лезешь в горы?
– Потому что они здесь есть. Потому что здесь мое имение. Потому что…
– Смотри вперед, – перебил он. – Если у тебя пятки вниз, а голова вверх, ты не упадешь.
– Ручаешься?
– Клянусь могилой матери.
– А… Мне очень жаль… что твоя мама уже…
– Не жалей. Она жива, здорова, живет в Тусоне. Но хочет, чтобы ее похоронили здесь.
В этот момент подул легкий ветерок, и золотисто-рыжие кудри Хлои заскользили по щекам Зеба. Он ощутил нежный, еле уловимый аромат. Что это – лаванда, сирень? Пока он боролся с желанием приподнять ее волосы с затылка и поцеловать нежную шейку, Дженни свернула в гору, к яблоневому саду. Неплохое начало. Эта роща из старых узловатых деревьев не плодоносила уже много лет.
– Вот твое наследство. – Он махнул рукой в сторону яблонь. – Есть горячие ключи, есть холодные. Есть этот сад. И луг. Но, как видишь, место это для житья малопригодно. Особенно для таких, как ты. – Поняв это, она сдастся. Куда она денется?
– О-о! – изумленно воскликнула Хлоя, когда стайка свиристелей вспорхнула с голых исток. Да здесь просто райский уголок! – Лошадь брела среди яблонь, и Хлоя вдыхала аромат цветов, иногда мелькавших среди веток. – И все это мое?
– Твое, но урожая тут не жди, – предупредил он. – Их годами не подрезали.
– Но если подрезать… – мечтательно начала она и замолчала, прислушиваясь, как у нее над головой заливаются птицы.
Нечего было показывать ей сад. Птички поют, солнышко пригревает. Откуда ж ему было знать, что эта городская девица обнаружит красоту в бесплодных деревьях и в стае горластых птиц? Он привстал в седле и дернул поводья вправо. Хватит миндальничать. Сейчас он ей покажет, что такое «Ключи Парадиз».
Солнце пекло вовсю; они с трудом продирались сквозь низкий кустарник. Свисающие лапы канадской ели рвали одежду. Хлоя согнулась в седле и тяжело дышала. Так-то лучше. Вдали маячила грозная Шип-гора, покрытая снегом.
– Так выглядит большая часть твоего имения, – пояснил он.
– А где холодные ключи и луг?
– Я думал, ты хочешь увидеть золотые шахты и индейские древности.
Вцепившись в седло обеими руками, она обернулась к нему.
– Так золото здесь все-таки есть?
– Сомневаюсь. Попадаются наконечники стрел. Если хочешь, выкапывай. Мы остановимся возле овражка, попробуешь ключевую воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Впервые за долгие месяцы, даже годы жар страсти потоком разлился по телу. Зеб дал ей почувствовать себя сексуальной, желанной, легкомысленной – и напугал. Напугал до смерти, напомнив о роковой ошибке, которую она однажды уже совершила…
Хлоя отпрянула, тяжело дыша, и уперлась рукой в его грудь, чтобы удержаться на ногах. Потом отдернула руку, будто обожглась. Что с ней такое? Почему она позволяет незнакомому бродяге так дерзко обходиться с ней? Неужели прошедший год ничему ее не научил?
– Что это значит? – властно спросила она, стискивая руки. – Еще один пример гостеприимства?
Его зубы сверкнули в волчьей улыбке. Он над ней смеется. Думает, она зеленая девчонка, готовая упасть в объятия первого встречного. Нет, она не позволит этому нахальному ковбою использовать ее.
Зеб словно гипнотизировал ее взглядом. Потом схватил ведро, залил костер и прикрепил к ремню нож.
– Ты справишься? – спросил он.
– Конечно, – выпалила она. И прикусила губу, чтобы не закричать: «Не уходи! Я боюсь темноты, зверей и одиночества!»
– У тебя в чемодане найдется спальный мешок, газовый фонарь и еда?
Ага, как же, и еще переносной компьютер и небольшой телевизор. Она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от всех ужасов.
– Обо мне не беспокойся. У меня все будет прекрасно.
– Ну и хорошо, – промолвил он и нахлобучил свою широкополую шляпу. – До завтра.
Хлоя смотрела, как он скользит между деревьями, беспечно насвистывая. Он знать не знает и знать не желает, что у нее нет ни спального мешка, ни фонаря… В чемодане, правда, есть пакеты замороженных продуктов, но если б она знала… если бы ожидала…
Вот чего уж она никак не ожидала, так это увидеть здесь голого ковбоя. Кто бы мог подумать, что он накормит ее, а потом поцелует так, что она до сих пор не может унять дрожь от неудовлетворенного желания.
На ватных ногах Хлоя вернулась в баню, при свете карманного фонарика открыла чемодан и вытянула свитер и джинсы. Надела их поверх шортов и майки. Каждая косточка, каждая клеточка ее гола требовали мягкой постели. Но мягкой постели не было.
Насухо вытерев ванну, Хлоя уложила туда нею одежду из чемодана и глубоко вздохнула. Устроившись поудобнее в импровизированной постели, она положила голову на холодный край и сквозь дыры в крыше уставилась на звездное небо.
Если ей удастся поспать, завтра она подготовится к встрече с Зебулоном Боуи. Она не даст ему смеяться над ней, заставлять ее чувствовать себя неполноценной. И целоваться. Что, если она подготовится, а он не придет? Почему-то эта мысль пугала ее больше, чем все койоты и горные львы, вместе взятые.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Телефон зазвонил в семь утра и прервал сон Зеба. Ему снилось, что он и прекрасная наследница Горячих Ключей, пошвыряв, куда попало свою одежду и, обгоняя, друг дружку, мчались в баню, чтобы предаться там страстной любви. Но зазвонил телефон, и Зеб понял, что это только сон. Он застонал в подушку и обругал того, кто находился сейчас на другом конце провода.
При воспоминании о восхитительном обнаженном теле Хлои в прозрачной воде ванны он словно одеревенел. Это тело ему уж точно не приснилось. Оно было реальным. Женщина была реальной до умопомрачения. Зеб снял трубку.
– Нашел одного, – сказал брат.
– Самое время. Долго ты колесил. Каков из себя?
– Короткая шея, широкая грудь. Пылкая скотина.
Зеб сбросил на пол одеяло и сел.
– А каков он как производитель?
– Говорят, превосходный.
– Почем?
– Можно сторговаться.
– Тогда торгуйся, – велел Зеб.
– Я думал, у нас нет денег.
– Мы их получим.
– Та женщина согласилась? – спросил брат.
– Знаешь, – Зеб взъерошил волосы, – вчера она приперлась сюда на высоких каблуках, в шелковой кофте и с фотоаппаратом на шее.
– Что она сказала? – спросил Сэм.
– Велела мне вылезать из ванны.
– Начало не вдохновляет, – заметил брат. – Она согласилась продать свою землю?
– Пока нет. Но после ночевки на земле без спальника подпишет все бумаги как миленькая, ручаюсь.
– Ты оставил ее спать на земле? – удивился Сэм.
Зеб почувствовал укол совести. Но не младшему же брату учить его, как обращаться с женщинами!
– А что, по-твоему, мне было делать – пригласить ее к нам в свободную комнату? Дать бабушкину ночную рубашку и поцеловать на ночь? Хочешь, чтобы кто-нибудь другой вместо нас сделал деньги на имении Горацио?
– Нет, черт возьми. Мне вовсе не хочется терять право покупки. Но…
– Никаких «но». Мы должны убедить ее продать землю. Сегодня. Сейчас. Пока она все не выяснила.
– О'кей, о'кей. Как она выглядит?
– Не заметил, – соврал Зеб. Не заметил, что ее глаза – коричневый бархат, а волосы сияют медью. – Единственное, что я понял, – она здесь не к месту. Как тепличный цветок на луковой грядке. В общем, я сейчас же направляюсь туда, чтобы повторить предложение.
– Она сейчас наверняка кряхтит и не может разогнуться после ночи, проведенной на земле. Да, самое время избавить ее от этого кошмара.
– Еще бы.
– С другой стороны, вряд ли справедливо пользоваться ее неприспособленностью к местной жизни.
– А разве справедливо, что наше стадо погибло от эпидемии? Что мы потеряли призового быка? Справедливо, что сено вздорожало, а скот подешевел? Жизнь, Сэм, вообще несправедливая штука.
– Я это знаю. Ты это знаешь. Но знает ли она? Что, если она бросила работу, чтобы перебраться сюда? Что, если у нее проблемы с деньгами не меньше наших?
– Ни у кого нет таких проблем, как у нас. К тому же я даю ей приличную цену. Она поедет домой с деньгами в кармане, а мы с тобой получим навар с перепродажи. Купим того быка и опять окажемся в деле.
– Я все думаю про эту женщину, Зеб…
– Лучше думай про скот. Как делаю я. – Ну конечно, особенно сегодняшним утром, после того как ему приснилось ее лицо, а вовсе не морда быка ценой в 15000 долларов.
– Спроси, чем она занимается. Убедись, что она не бросила работу, чтобы перебраться сюда. А то…
– А то что? Не решишься? – недоверчиво спросил Зеб. Неужели именно этот парень безжалостно обчищает друзей в покер по средам, не испытывая ни капли сострадания?
– Не смогу. И ты не сможешь, бандит.
– Ладно, спрошу, чтобы ты не нервничал. Но я знаю, что у нее есть работа.
– Какая?
– Не знаю какая, – раздраженно ответил Зеб. – Может, она нотариус, а может, полуголая официантка в баре. – Он не собирался повышать голос, но уходило драгоценное время – солнце уже выглянуло из-за пурпурных гор.
– Давай-ка разберемся, – медленно проговорил брат. – С чего ты взял, что она полуголая официантка?
– Не знаю. Вырвалось само собой. – Воображение подкинуло ему образ Хлои в мини-юбке, с обнаженной грудью, и боль желания пронзила тело. Это теперь-то, в семь двадцать утра! – Не вижу смысла это обсуждать. Мы уже все решили.
– Да, но тогда она была только именем на листе бумаги. Я не знал, что она собирается сюда приехать. Теперь это реальная женщина, со своими надеждами и мечтами.
– Эй, куда тебя занесло! Я спросил, что она собирается делать с имением, и она сказала «не знаю». И потом, она не беспомощная полевая мышка, а взрослая женщина, которой вдруг взбрело в голову сюда приехать. При этом она никак не возьмет в толк, что курорт на горячих ключах остался в двадцатых годах и ничто здесь уже не будет как прежде.
– Просто убедись, что мы не нарушим ее планы. Что у нее есть другая жизнь.
– И работа. Ладно, понял. Но я ничего не выясню, если не поеду туда.
– Ну и поезжай. Мы договорились на среду?
– Вроде бы да.
– Я подъеду к шести. Если машина не развалится. С ней столько хлопот. В следующий раз…
– У тебя будет новая. Скоро мы разбогатеем.
Зеб бросил трубку и влез в джинсы. Только бы братец не успел взглянуть на эту горожанку. Не то она растрогает его мягкое сердце, и он ей все выложит. Зеб сунул в карман чековую книжку и верхом на лошади спустился к «Горячим Ключам Парадиз».
Хлоя пыталась разжечь костер. Очко в ее пользу. Она наклонилась над кучкой дымящихся прутиков, и все, что он мог видеть, – ее стройные ноги, обтянутые джинсами. Он кашлянул.
– Доброе утро.
Она испуганно вскочила. Лицо ее было окутано дымом, волосы растрепаны, под глазами темнели круги. Его кольнуло невольное сочувствие.
– Как спалось? – поинтересовался он.
– Прекрасно. Собираюсь приготовить завтрак.
– А что у тебя есть?
Она следила, как огонек в костре помигал и потух. Плечи ее поникли. Надломленным голосом она ответила:
– Калорийный батончик.
– Звучит неплохо.
Она вынула из кармана батончик и разломила пополам.
– Держи. Я у тебя в долгу.
– Спасибо. – Он раскрошил зубами батончик и принялся жевать. Ну почему она выглядит такой жалкой как раз тогда, когда он приготовился отобрать у нее наследство? Зачем ей нужно было делить с ним свой убогий завтрак, так что теперь он чувствует себя последним негодяем?
Зеб сделал над собой усилие и хлопнул в ладоши.
– Так, с завтраком покончили. Может, теперь поговорим?
– Я хотела пройтись. – Хлоя осторожно выпрямилась и поморщилась от боли в спине. Хорошо, что он не спрашивает, где она ночевала. Пусть думает, что на твердой земле под деревьями. Интересно, есть ли на свете что-нибудь тверже ванны?
– Я пойду с тобой. Заодно и поговорим.
Она искоса посмотрела на него. Типичный американский ковбой: рубашка в косую полоску, низко сидящие джинсы. Чувствует себя в этих краях чертовски уютно, словно все тут принадлежит ему, а не ей. Источает жизненную силу и, судя по всему, хорошо выспался, в отличие от нее.
От утренней прохлады она дрожала. Отчаянно хотелось горячего кофе, который бы наверняка помог преодолеть утреннюю слабость.
Она глубоко вздохнула и, отбросив гордость, тихо спросила:
– У тебя случайно не осталось вчерашнего кофе?
– Кофе? – В его глазах блеснули смешинки. – Нет. Извини. А вот экскурсоводом тебе послужить я вполне могу.
– Тебе что, нечего делать? – спросила она. – Я думала, работники ранчо постоянно клеймят скот или… или…
– Выгуливают бычков? Все это я делал вчера. Сегодня я свободен и могу тебя проводить. В хижинах ты уже была?
– Нет. Ты же сказал, что там все разграблено. Я бы посмотрела на ту часть имения, которая лучше всего сохранилась. – Ей хотелось увидеть что-то ободряющее, внушающее надежду на то, что ее планы сбудутся.
– Душечка, но это и есть та самая часть.
Хлоя обвела взглядом пустой ржавый бассейн, домики с облупившейся краской, покосившуюся баню и чуть не заплакала. И тут ей вспомнился дедушка, пионер здешних мест, который когда-то начал все с нуля и построил на пустом месте курорт.
– В имении сорок акров. Я хочу видеть остальные тридцать девять, – твердо сказала она.
– Сорок акров? Как скажешь. Мы поедем, на моей лошади, на Дженни.
Лошадь заржала и изрыла копытом землю, как будто поняла, что ее ждет.
У Хлои от страха по спине пробежал холодок. Если она, не дай Бог, упадет, эта огромная лошадь, без сомнения, раздавит ее копытами.
– Я не умею ездить верхом, – виноватым тоном заметила она.
– Не умею ездить верхом, – повторил он. – Откуда, говоришь, ты приехала?
– Из Сан-Франциско.
– И что, там нет лошадей?
– Есть, конечно. В парке «Золотые ворота». Можно брать напрокат. Но это дорого.
– А у нас свои. Здесь без лошади никуда. Я езжу, ты нет – так почему бы тебе не продать мне имение?
Хлоя подбоченилась и подозрительно уставилась на него.
– На что тебе мое имение? Здесь что, закопано золото? Клады древних индейцев?
Зеб покачал головой.
– Ни о чем таком я не слышал. Что ж, поехали, сама посмотришь. Не бойся, я буду крепко тебя держать. – Он потащил ее за руку. Она в ужасе уставилась на дикого, необузданного зверя по имени Дженни и оцепенела. – Ты же не боишься, правда? – шутливо спросил он, все еще не выпуская ее руку. – Мужчины ездят на лошадях пять тысяч лет. Женщины тоже. Жанна д'Арк ездила верхом.
– Вот и молодец. – Она прикусила губу. – Ну и зубы у твоей лошади, – пробормотала она, не замечая, что впивается ногтями в его ладонь.
– Дженни тебя не съест. Не обижайся, но ей больше по вкусу сено и овес. – (Он явно забавляется ее испугом!)
Она собралась спросить – раз они едят только сено, зачем им такие огромные страшные зубы, – но тут Зеб приподнял ее под локти.
– Левую ногу в стремя, – скомандовал он. – И махом в седло. – Придерживая Хлою за талию, он подтолкнул ее кверху и просунул ее левую ногу в стремя. Занося правую ногу, она нечаянно ударила лошадь коленом в бок. Дженни тряхнула гривой и тут же взвилась на дыбы.
Вылетев из седла, Хлоя сбила Зеба с ног. Оба они повалились в грязь, но он обхватил ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Пленительный запах ее волос и кожи лишил его способности трезво думать. На какой-то момент Зебу даже показалось, что вся она, распластанная у него на груди, принадлежит ему. Но нет, она принадлежала Сан-Франциско.
– Не могу, – задыхаясь прошептала Хлоя, вытирая вспотевшие руки о джинсы.
– Нет, можешь, – сквозь зубы прошипел Зеб. – Если не влезешь на эту чертову лошадь, не сможешь осмотреть имение. И тогда до конца жизни будешь думать, что я от тебя что-то скрываю.
Не дав ей возразить, он подтолкнул ее к лошади.
– Нy-ну, старушка, спокойно, – сказал он. – Не пугайся. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Гляди-ка, похожа на тебя. Породистая, длинноногая, с норовом.
– Ты говоришь со мной или с лошадью? – Хлоя надменно повернула к нему голову.
– С лошадью. – Он крепко сжал ее за плечи. – Дай ей немного привыкнуть к тебе. Пусть обнюхает. Она пугается незнакомых.
– Это она-то пугается? Что же тогда говорить обо мне?
– Это я и имел в виду. У вас много общего. – Одну руку он положил на бок лошади, другой цепко держал Хлою за плечо.
– Я расцениваю это как комплимент.
– Правильно делаешь. На этот раз заноси ногу повыше. Держись за луку седла.
Не дожидаясь протестов, он обхватил ее за талию и вскинул вверх. Она со всего размаха плюхнулась в седло. Зеб одним движением взлетел на лошадь и сел сзади. Проведя руками по ее предплечьям, он ощутил, что Хлоя напряжена.
– Расслабься. Выпрями спину, – сказал он и прочертил пальцем линию ее позвоночника. Она дернулась и выпрямилась. – Очень хорошо, – подбодрил он. Спина Хлои касалась его груди, и вся она казалась такой хрупкой и тоненькой, что Зебу поневоле стало интересно, как она умудряется поддерживать такую отличную форму. Но тут Хлоя наклонилась вперед и тихонько вскрикнула: – Что теперь? – спросил он.
– Я боюсь высоты.
Он фыркнул.
– Если боишься высоты, какого черта лезешь в горы?
– Потому что они здесь есть. Потому что здесь мое имение. Потому что…
– Смотри вперед, – перебил он. – Если у тебя пятки вниз, а голова вверх, ты не упадешь.
– Ручаешься?
– Клянусь могилой матери.
– А… Мне очень жаль… что твоя мама уже…
– Не жалей. Она жива, здорова, живет в Тусоне. Но хочет, чтобы ее похоронили здесь.
В этот момент подул легкий ветерок, и золотисто-рыжие кудри Хлои заскользили по щекам Зеба. Он ощутил нежный, еле уловимый аромат. Что это – лаванда, сирень? Пока он боролся с желанием приподнять ее волосы с затылка и поцеловать нежную шейку, Дженни свернула в гору, к яблоневому саду. Неплохое начало. Эта роща из старых узловатых деревьев не плодоносила уже много лет.
– Вот твое наследство. – Он махнул рукой в сторону яблонь. – Есть горячие ключи, есть холодные. Есть этот сад. И луг. Но, как видишь, место это для житья малопригодно. Особенно для таких, как ты. – Поняв это, она сдастся. Куда она денется?
– О-о! – изумленно воскликнула Хлоя, когда стайка свиристелей вспорхнула с голых исток. Да здесь просто райский уголок! – Лошадь брела среди яблонь, и Хлоя вдыхала аромат цветов, иногда мелькавших среди веток. – И все это мое?
– Твое, но урожая тут не жди, – предупредил он. – Их годами не подрезали.
– Но если подрезать… – мечтательно начала она и замолчала, прислушиваясь, как у нее над головой заливаются птицы.
Нечего было показывать ей сад. Птички поют, солнышко пригревает. Откуда ж ему было знать, что эта городская девица обнаружит красоту в бесплодных деревьях и в стае горластых птиц? Он привстал в седле и дернул поводья вправо. Хватит миндальничать. Сейчас он ей покажет, что такое «Ключи Парадиз».
Солнце пекло вовсю; они с трудом продирались сквозь низкий кустарник. Свисающие лапы канадской ели рвали одежду. Хлоя согнулась в седле и тяжело дышала. Так-то лучше. Вдали маячила грозная Шип-гора, покрытая снегом.
– Так выглядит большая часть твоего имения, – пояснил он.
– А где холодные ключи и луг?
– Я думал, ты хочешь увидеть золотые шахты и индейские древности.
Вцепившись в седло обеими руками, она обернулась к нему.
– Так золото здесь все-таки есть?
– Сомневаюсь. Попадаются наконечники стрел. Если хочешь, выкапывай. Мы остановимся возле овражка, попробуешь ключевую воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13