И когда в какой-то момент в поле его зрения попала стремительно идущая ему навстречу Маринка, Голубев широко улыбнулся и сразу отстранился от собеседника, продолжающего рассказывать о проблемах районных школ.— Марина Васильевна, приятно вас видеть, — густо покраснев, сказал Павел Иванович и протянул Маринке руку.— Здравствуйте! — Маринка энергично ответила на рукопожатие и продолжила решительно: — Мы можем с вами поговорить прямо сейчас?— Конечно! — расплылся в улыбке Голубев. — С вами — всегда. Мы останемся здесь или выйдем куда-нибудь? У меня есть часа полтора времени… А что, собственно, произошло?— Дело важное, но я не отниму у вас больше нескольких минут, не беспокойтесь, — сказала Маринка и покосилась на Смелова, который стоял сзади, прислушиваясь к разговору. — Только давайте выйдем отсюда, пройдемся. Погода сегодня отличная!— Да-да, конечно, — засуетился Павел Иванович и вытер большим носовым платком пот с лысины. — Конечно, пойдемте.Маринка решительно взяла удивленного Голубева под руку и повела к выходу. Потрясенный Андрей Семенович смотрел им вслед.— Ох, нечисто тут, — наконец сказал он, — как-то глаза сегодня у нее нехорошо блестят. Глупостей бы не наделала. Я ее еще школьницей помню — такое может выкинуть…На улице Маринка остановилась и пронзительно посмотрела в серые маленькие глаза Голубева. Тому аж дурно стало — такой это был обжигающий взгляд.— Павел Иванович, вы, кажется, мне говорили, что вы одиноки и хотели бы жениться.— Да-да, говорил, — снова закивал Голубев и покраснел. — А что?— У меня тогда есть к вам предложение. Я вам нравлюсь? — Маринка развязно покрутилась перед ним на каблучках. — Если нравлюсь — давайте поженимся!— Что? — У московского чиновника чуть глаза на лоб не вылезли. — Я, вероятно, чего-то недопонял… Да, Марина, вы мне нравитесь, но…— А что тут непонятного? Вы хотите жениться, я вам предлагаю подходящий вариант. Думаете, никто не понимает, для чего вы сюда зачастили? Разве вас районные школы на самом деле интересуют? Давайте поженимся — и точка.Голубев стоял и хватал ртом воздух. Он был темно-пунцового цвета. С его лысины прямо на рубашку градом катился пот. Маринка по-прежнему стояла, упершись руками в бока, и смотрела ему прямо в глаза.— Ну давайте… Просто это все так неожиданно… Я не предполагал даже, честное слово! — наконец промямлил он и снова достал из кармана платок. — Давайте отойдем в тенек, что-то сегодня жарковато…Они отошли в сторону и остановились в тени деревьев, прямо напротив райкома. Павел Иванович дышал часто и тяжело.— Ну что, решено? — возбужденно спросила Маринка.— Ну я даже не знаю… Наверно, да… Но мне еще надо все это обдумать! — Голубев снова пустил в дело платок — на этот раз он шумно высморкался.— Вот и здорово! — выдохнула Маринка и весело взяла его за руку. — Когда у нас предполагается бракосочетание?— Бракосочетание? — Павел Иванович все еще туго соображал от неожиданности. — А мы что, разве куда-то торопимся?— А зачем откладывать такое приятное событие? Время, знаете ли, быстро идет, все в жизни случается…— Но это же надо заявление в ЗАГС подать, с гостями определиться, подготовиться… Деньги скопить на свадьбу, в конце концов. Такие ответственные мероприятия не делаются быстро! — робко запротестовал Голубев.— А не надо никакой свадьбы! Мы просто зарегистрируемся, и все. Чай, не дети… Ну что, согласны?— Ну в целом согласен…— Тогда пойдемте в ЗАГС писать заявление, сегодня же! Да не бойтесь вы так: сразу нас не распишут, все равно придется еще раз приходить. Будет у вас время, если вдруг передумаете…— Но… почему здесь, а не в Москве? — Павел Иванович в растерянности мял спасительный платок.— Потому что здесь все быстрее будет. У вас паспорт при себе? Решайтесь скорее, а то я сама передумаю! — Маринка неестественно громко рассмеялась и пощелкала пальцами перед носом у Голубева. — Ну? Раз, два, три!— Идемте… — обреченно сказал тот. — Только мне надо таблетку принять. От жары что-то сердце разболелось.Он полез во внутренний карман пиджака и долго не мог достать упаковку с лекарством. Потом у него никак не получалось ее открыть — пальцы дрожали.— Какой вы неловкий, в самом деле! — рассердилась Смирнова. — Давайте я вам достану!Она быстро разорвала упаковку и дала Павлу Ивановичу большую белую таблетку.— Мне бы запить, — жалобно сказал он.— Положите под язык, там рассасывается лучше! — обрезала его Маринка. — Идемте же скорее! Время не ждет.Она снова взяла Голубева под руку и чуть не силой потащила в сторону ЗАГСа.Естественно, на момент их прихода Дворец бракосочетаний был закрыт на обеденный перерыв. Маринка несколько раз громко постучала в дверь, но ответом ей была тишина.— Вот черт!Она в сердцах пнула дверь ногой. Несколько успокоившийся московский чиновник присел на ступеньку, держась за сердце.— Может, в другой раз придем? — жалобно подал голос Голубев. — Я приеду, не обману, честное слово!— Не будет другого раза! Сейчас — или никогда! — Маринка принялась снова остервенело колотить в дверь. — Эй, есть там кто-нибудь живой?— Чего вам там неймется? — послышался изнутри недовольный женский голос. Было понятно, что его обладательница что-то жует.— Откройте, пожалуйста, — ангельским голоском пропела Маринка, — нам очень надо!Изнутри заскрипел замок, и дверь отворилась. На пороге, доедая бутерброд с колбасой, стояла ярко накрашенная сотрудница ЗАГСа, как раз та самая, которой посчастливилось разводить Маринку с ее первым законным супругом.— Здравствуйте! Это я, Марина Смирнова… Вы меня помните? Это от которой муж неизвестно куда сбежал со всем имуществом. Мы еще тогда с мамой к вам приходили…— Что-что? — ошарашенно переспросил Голубев. С его лица медленно сползла пунцовая краска, и он побелел. — Кто сбежал?Сотрудница ЗАГСа сразу сделала сочувственное лицо, закивала головой и скользнула любопытным взглядом по пытающемуся подняться с лестницы Павлу Ивановичу.— Конечно, помню… Проходите. Вообще-то у нас перерыв…— Знаю-знаю, — закивала Маринка. — Мы всего на минутку. Вставайте же скорее, Павел Иванович! Какой вы все-таки медлительный!Она помогла Голубеву подняться и под руку ввела его в здание. Сотрудница провела их в приемную.— Ну рассказывайте, что там у вас, — обреченно вздохнула она, прислушиваясь к оживленным голосам и смеху своих коллег за стеной. Для нее обед уже был безнадежно испорчен. Молоком поить надо на такой нервной работе!Голубев снова глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать, но Маринка ударила его под столом по коленке, и он снова замолчал.— Вы понимаете, у нас тут такое дело… В общем, нам надо срочно пожениться.— Всего-то? — облегченно посмотрела на нее работница ЗАГСа. По Маринкиному виду ей показалось, что у той опять стряслась большая семейная трагедия. — Ну я вас поздравляю. Приходите в приемные часы, пишите заявление. Проблем нет.Она уже собралась было встать с места, но Смирнова сделала умоляющий жест:— Подождите, пожалуйста! Это еще не все. Нам надо очень срочно расписаться!— Все в порядке очереди, — устало сказала дама. «Ходят же всякие, — было теперь написано на ее лице, — пообедать нормально не дадут!»— То есть как это в порядке очереди? — переспросила Маринка. — Если мы подадим заявление сегодня, когда состоится бракосочетание?Сотрудница лениво взглянула на календарь.— Если вы подадите заявление сегодня, то распишут вас в лучшем случае в конце октября. Но сегодня вы уже ничего не подадите, поскольку у нас заявления принимаются только в первой половине дня. Завтра мы закрыты на санитарный день, потом неприемные дни, поэтому приходите в понедельник. Все ясно?Сотрудница выжидающе посмотрела на странную парочку и уже собралась было распрощаться, как Маринка вскочила с места, схватила ее за руку и затарахтела громко:— Ну выслушайте нас, пожалуйста! Вы не понимаете! У нас чрезвычайные обстоятельства! Павел Иванович, — Маринка указала на растерянного Голубева, — очень большой в Москве человек, почти министр. Он сюда с инспекцией приехал. Хотите, он вам свое удостоверение покажет?Несчастный жених снова несколько раз схватил ртом воздух и побагровел.— Мне надо в туалет, — прошептал он.— По коридору направо, — автоматически отозвалась сотрудница ЗАГСа, во все глаза глядя на Маринку. Женское любопытство взяло верх, и она, смирившись с прерванным обедом, продолжила разговор, когда Голубев скрылся за поворотом.— Большой человек в Москве — это хорошо. Но объясните, почему такая спешка?Смирнова несколько раз покрутила головой, точно силясь что-то сообразить, потом сделала страшные глаза и нагнулась к сидящей напротив даме, заговорив свистящим шепотом:— Вы только не говорите никому… Я беременна! Он приехал и соблазнил меня. Московский мужчина, из министерства, вы понимаете… Грешна, не устояла. А теперь он хочет меня тут бросить и уехать к себе в Москву, как все мужики поступают. Но мы же не позволим ему это сделать! Я его знаете с каким трудом сюда притащила, он всю дорогу упирался! — В глазах просительницы блеснули слезы.— Не позволим! — узнавшая страшную тайну московского чиновника сотрудница ЗАГСа, к тому же сама мать-одиночка, азартно потерла руки. — Сейчас мы его быстро прищучим, миленького. За что столько бед на твою голову! Так и быть, пиши скорее заявление!Она пододвинула Маринке бумагу и ручку. Смирнова начала быстро писать.— А расписаться нам когда можно? — подняла она вдруг голову.— Я же сказала: в порядке очереди в конце октября.— А побыстрее нельзя? А то у него там заграничная командировка ожидается, ищи его потом свищи по всему миру. А я же в положении, вы понимаете… Вдруг он сбежит? Как Нехристенко? Что мне тогда делать? — Маринка потерла рукой плоский живот.— Ладно, — сдалась сотрудница и начала оживленно рыться в бумагах, — у вас особый случай, мы войдем в ваше положение. Надо же, а выглядит вполне серьезным, порядочным мужчиной! Как же легко обмануться в наши дни! Двадцать третье сентября вас устроит? Это через две с половиной недели… Раньше — точно никак! И так на нарушение пойдем…— Конечно! — захлопала в ладоши Смирнова. — Ой, вы не представляете, как я вам благодарна. Я к вам завтра обязательно зайду, отблагодарю…— Не стоит, что уж тут. — Дама кокетливо опустила накрашенные ресницы. — Мы же все женщины, понимаем…Когда Голубев снова вошел в кабинет, для него уже был приготовлен лист бумаги и ручка.— Садитесь и пишите под мою диктовку, Павел Иванович! И паспорт свой давайте сюда, чтоб не убежали, — брезгливо сказала сотрудница ЗАГСа и поджала губки.— Но… — в последний раз попытался что-то возразить Голубев.— Никаких «но»! — прикрикнула на него накрашенная дама. — Моя бы воля, я бы вас всех, мужиков, на необитаемый остров выслала! Пишите уж!Через полчаса все было закончено. Обратно к райкому Смирнова летела как на крыльях. Какое счастье, все разрешилось! Держись теперь, Димка! Голубев, наоборот, шел медленно, сутулясь, и постоянно вытирал лицо платком.— Павел Иванович! Смирнова! Вы где были? Мы тут уже все переволновались, уезжать пора, машина ждет, — встретил их Смелов. — Все в порядке?— Да! — победно улыбнулась Маринка. Голубев махнул рукой и ничего не сказал.У входа уже стояла «под парами» черная «Волга» с московскими номерами. Голубев, не прощаясь ни с кем, тяжело опустился на заднее сиденье.— Ну, до встречи! — наклонившись, шепнула ему Смирнова и подмигнула. — Я очень рада, что мы обо всем договорились. Не забудьте, бракосочетание двадцать третьего в десять утра!Павел Иванович буркнул что-то нечленораздельное, и дверь закрылась. Машина уехала в сторону Москвы.— Ты что это задумала, девочка? — Смелов подошел к Маринке и взял ее за плечо. — Ты смотри не дури! Расскажи мне…— А я и не дурю! — резко высвободилась Маринка. — Я просто выхожу замуж!— Замуж? Когда? — Андрей Семенович остолбенел. — А как же… Но за кого?— За Голубева! Бракосочетание двадцать третьего сентября! Так можете всем и рассказать. — Маринка тряхнула головой, победно посмотрела на притихшего Смелова и других коллег, подмигнула кому-то в пространство и быстро ушла прочь. Ее судьба в очередной раз была решена на крутом вираже. Глава 7БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА На самом деле Павел Иванович Голубев вовсе не оказался скотиной, наоборот, он проявил себя чрезвычайно порядочно. Уже на следующий день он без предупреждения нанес Смирно-. вой вечерний визит домой как неофициальное лицо. Несмотря на поздний час, он был в белой рубашке с темным галстуком.— Надеюсь, ваше вчерашнее внезапное решение не было глупым розыгрышем? — слегка заикаясь, поинтересовался он.— Конечно нет!— Тогда нам надо кое-что обсудить. Я серьезный и немолодой уже человек. Это мой первый брак, очень ответственное решение, большая перемена в жизни. Я пройду, если вы позволите?— Да, простите, ради бога! Проходите, пожалуйста!— У вас тут чистенько, аккуратно! — Голубев довольно потер руки. — Это мне по душе. Моя мама всегда была такой аккуратной!— Чай, кофе? — спросила немножко оробевшая Маринка.— От чашечки чая не откажусь, пожалуй. Вы тут одна живете?— Да.— Квартира частная?Маринка кивнула. Ей было несколько неуютно оттого, что в ее гнездышке находился кто-то чужой.— Я вчера слышал, вы уже состояли в браке. Почему вы расстались с мужем?— Он оказался подлецом. — Смирнова помялась. — Оставил меня без всего имущества, с долгами. И исчез. Он издалека был. В общем, ошибка молодости. Предпочитаю не вспоминать об этом.— Дети у вас были?— Нет…— Так-так. — Ответ, похоже, удовлетворил Павла Ивановича. — А как ваши родители отнесутся к нашему союзу?— Нормально. Им все равно… То есть порадуются, конечно, — спохватилась Маринка.— Хорошо. А как вы, Марина, дальше жизнь планируете, после бракосочетания?— Не знаю еще! — Вопрос поставил ее в тупик. Честно признаться, она даже не задумывалась об этом.— Я считаю так, — произнес Голубев тоном, не терпящим возражений, — так уж и быть, распишемся мы здесь, но потом немедленно уедем в Москву. В тот же день.— А как же моя работа? У меня тут детишки, я преподаю… И райком! Как же наша программа?— Все будет нормально. Без вас тут ничего не развалится.Но ваш переезд в Москву — мое основное условие. И единственное.— Мне надо это обдумать…Мысли вихрем пронеслись в голове Маринки. Такого поворота событий она даже представить себе не могла. А как же школа, ее классы? Как она будет без любимого родного городка? Но тут же вспомнилось, с каким видом Димка показывал ей те фотографии в коттедже, ночью. Сволочь, он хочет жениться и мучить ее потом всю жизнь видом своего семейного счастья! Не выйдет.— Нечего думать. Это ваш шанс, — назидательно произнес Голубев. — Что вы тут загнивать в провинции будете? Я понаблюдал: нет у вас ничего хорошего! Вы, Марина Васильевна, достойны гораздо лучшего, поверьте. А если уж очень соскучитесь по своему Петровскому, всегда можете сесть на автобус и приехать на пару дней. Я возражать не буду.— Я согласна, — слабым голосом произнесла Смирнова. Она все же сомневалась, правильно ли она поступает.— Вот и чудненько. А теперь идемте знакомиться с вашими родителями.— Но… Так же нельзя. Я еще им ничего не говорила… Там мама и отчим, Николай, они будут волноваться… Сейчас не лучшее время…— Ничего страшного, я их успокою. Да они и сами поймут, что у их дочери весьма выгодная партия. Идемте!Ноги Маринку в родительский дом не несли, но она вынуждена была согласиться. Дверь открыла усталая после дневной смены мать — в грязном халате, с поварешкой и в бигудях. Из комнаты слышалась пьяная брань Николая.— Дочь, привет! Ты чего это в поздний час? Случилось что?— Мама, я пришла сказать тебе важную новость, — робко начала Маринка.— То есть мы пришли… — Голубев вышел из темноты коридора на свет. — Здравствуйте!— Здравствуйте! — Мать вытерла руки о полы халата и подозрительно уставилась на незнакомца. — А это кто еще с тобой?— Мой жених, Павел Иванович Голубев, мама. А это моя мама, Лидия Ивановна. Познакомьтесь, пожалуйста, Павел Иванович.— Кого там еще черти принесли? Если это ты, Кристька загулящая, сейчас буду тебя ремнем учить!— Уйди, Николай! Это Марина. Нам надо поговорить.— Боже, какие люди! — Однако отчим уже вывалился в коридор. Он был в несвежих семейных трусах. — Маринка, что это за лысого хрена ты сюда притащила на ночь глядя? Хахаль твой новый, что ли?Голубев молчал, брезгливо обозревая жилище и его обитателей. Мать попыталась запихнуть Николая обратно в комнату, но не тут-то было. Он сопротивлялся как мог и громко матерился. В конце концов Лидия Ивановна находчиво выдала ему из сокровенных закромов бутылку водки.— Только уйди, не мешайся!— Ну вот, так-то лучше. — Николай сразу успокоился и мгновенно ушел в комнату. Скоро оттуда донеслось энергичное удовлетворенное почавкивание.— Проходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44