Мы с Тони много путешествуем, я часто сопровождаю его в деловых поездках.
– Значит, два года, – мрачно повторил Патрик. – А я-то думал, ты приехала в Нью-Йорк по делам, возможно, ставишь новый спектакль… Ладно, все в порядке, забудем. Главное, я отыскал тебя и на сей раз не позволю исчезнуть. – Он снова улыбнулся. – Мередит очень хочет встретиться с тобой, и Лисса тоже мечтает познакомиться. Лиссе почти семь лет, и она очаровательный ребенок. Нет, правда, не думай, что во мне говорят лишь отцовские чувства! Лисса – это чудо! Я счастлив, что она у меня есть. А у тебя…
– Ее зовут Лисса?
– Да, Мелисса. Это Мередит называет ее сокращенно Лисса. А у тебя есть дети, Дженни?
К горлу Дженнифер подступил комок, в глазах блеснули слезы. Она покачала головой и потупилась. Заметив ее реакцию, Патрик перевел разговор на другую тему.
– Как приятно снова видеть тебя, сидеть в этом кафе и нить капуччино! Вспоминать о юных годах… Дженни, по-моему, нашу с тобой долгожданную встречу надо отметить не кофе, а чем-нибудь покрепче. Например, виски.
Дженнифер кивнула. Глоток спиртного – это именно то, что сейчас ей необходимо. Они сделали заказ, официант принес бокалы с виски, и Патрик произнес короткий тост:
– За встречу старых друзей!
– За старую дружбу. – Сделав несколько глотков, Дженнифер задумчиво посмотрела на Патрика. – Чем вы с Мередит занимаетесь?
– В последний год – ничем особенным. – Он пожал плечами. – А до этого поставили «Камею». Это наш первый мюзикл на Бродвее, но он продержался не более двух месяцев. Ты вряд ли видела его, если много путешествуешь и редко бываешь дома.
– Я смотрела «Камею».
– Правда? – обрадовался Патрик. – Дженни, а ты не хотела бы снова окунуться в театральную жизнь, сочинять либретто?
– Даже не знаю. Я не думала об этом.
– Тебе что, наскучила театральная жизнь? Ты в ней разочаровалась?
– Нет, что ты! Кстати, в том твоем мюзикле Мередит была просто великолепна!
– Однако это не спасло спектакль. Два месяца – и все! И музыку я сочинил дурацкую.
– Патрик, ты несправедлив к себе! – возразила Дженнифер. – Музыку ты написал неплохую, но мог бы и лучше. А что касается самого спектакля, то…
– Дженни, только не утешай меня. Давай смотреть правде в глаза: «Камея» продержалась на сцене незаслуженно долго! И все дело в малопрофессиональном, скучном либретто!
Патрик продолжал горячо говорить о недостатках текста. Дженнифер, внимательно слушая его, ощущала нечто вроде злорадства. Неужели только через восемь лет Патрик наконец понял, что Дженнифер Райленд была для него идеальным соавтором? Она-то знала об этом с самого начала!
– …а что касается той твоей постановки «Вчера утром», то я от нее тоже не в Восторге, – продолжал Патрик. – Музыка – вторичная, как будто я слышал ее уже много раз, эклектичная, да и «Прошлогодние песни» – тоже избитые и заезженные. Именно прошлогодние!
– Ты прав, – согласилась Дженнифер. – Кажется, что один музыкальный кусок позаимствован у Портера, кое-что взято у Дика Роджерса.
– Точно! Потом добавили отрывки из Бернстайна и Сондхайма, перемешали… украли целые музыкальные фразы у Эндрю Ллойда Уэббера.
– И еще раз все хорошенько перемешали и слепили в одно целое.
– Дженни, как ты умеешь находить точные слова! Меня всегда это восхищало в тебе… да и многое другое.
Патрик так грустно усмехнулся, что у Дженнифер вдруг задрожали руки. Она спрятала их под стол и сжала в кулаки. Почему ее так поразили слова Патрика о многом другом? Он не имел в виду ничего особенного и ни на что не намекал.
– Дженни, а ты стала взрослой дамой! Элегантной, изысканной! Настоящая герцогиня де Пальма!
Его искреннее восхищение болью отозвалось в сердце Дженнифер.
– Ты решил встретиться со мной просто по старой дружбе или хочешь поговорить о чем-то конкретном? – спросила она.
Наверное, подобный вопрос был бы уместнее для деловой женщины, но Дженнифер сознательно его задала. Хватит этих дрожащих рук и внезапных приступов тоски!
Патрик удивленно посмотрел на нее.
– Да, я хочу, чтобы мы снова работали вместе, Дженни. Как теперь выясняется, творческий союз Латтимора и Новака оказался неудачным, а содружество Латтимора с Томасом несостоятельно. Подозреваю, что ни один соавтор, кроме тебя, никогда не принесет мне настоящего успеха.
Дженнифер много раз представляла себе, как встретится с Патриком и он произнесет эти слова. Тем не менее они оказались для нее неожиданными.
– А перед «Камеей» мы поставили мюзикл «Я – Тарзан», – рассказывал Патрик. – Господи, какие надежды мы возлагали на него, хотя он шел не на Бродвее! Семьдесят семь представлений – это, конечно, не так уж мало, но…
Дженнифер кивнула. Она тогда находилась в Калифорнии, но постоянно следила за театральными нью-йоркскими новинками и, когда «Тарзан» прекратил свою сценическую жизнь, даже позлорадствовала.
– Бедная Мередит, она одна, буквально па своих плечах, вытягивала этот спектакль, – продолжал Патрик. – Может, тебе все это скучно и неинтересно, но признаюсь: проблемы с «Тарзаном» возникали постоянно. Начать с того, что исполнитель роли Тарзана на вторую же неделю показа сломал ногу. Представляешь? – Патрик вздохнул. – Но главная проблема спектакля заключалась совсем в ином. Как изволил выразиться один критик: «…музыке Латтимора не удалось подняться над банальным, скучным либретто и сгладить его недостатки!»
Дженнифер снова охватило волнение.
– Если я правильно поняла, идея поставить «Тарзана» у тебя появилась тогда… когда мы в последний раз разговаривали по телефону?
Патрик кивнул и печально усмехнулся.
– Дженни, вот если бы мы с тобой сделали «Тарзана»! Убежден, у него была бы долгая счастливая сценическая судьба! У меня никогда не было сомнений в том, что я как композитор и ты как поэт-либреттист созданы друг для друга.
В голосе Патрика послышалась обида. Да как он смеет говорить это после… всего случившегося?
– Скажи, почему после смерти деда ты осталась в Сан-Франциско? – вдруг спросил он.
Дженнифер с недоумением взглянула на него. Неужели Патрик издевается над ней? Нет, не похоже. Он вполне серьезен и ждет от нее ответа.
– Ты тогда предложил сотрудничество другому автору, и я решила, что… – Она оборвала себя на полуслове, почувствовав, как задрожал голос.
– Я обратился к другому автору? – изумился Патрик. – Дженни, о чем ты говоришь? Я так долго ждал твоего возвращения и, только поняв, что ты не приедешь, подыскал себе другого поэта-либреттиста!
Дженнифер усмехнулась. Она видела ту ситуацию иначе и имела свою версию их творческого разрыва. Но пускаться сейчас в долгие объяснения, что-либо доказывать, настаивать на своей правоте Дженнифер не сочла нужным.
– Знаешь, Дженни, я сейчас подумал… Ведь в то время ты, должно быть, уже познакомилась с де Пальма?
– Да, ты прав.
– И его бизнес постоянно требовал твоего присутствия.
– Верно.
Патрик некоторое время задумчиво молчал, а потом грустно продолжил:
– Дженни, я понимаю: ты вышла замуж, у тебя началась новая жизнь. Я также могу понять, почему ты отказалась от дальнейшего сотрудничества со мной. Но вот что у меня никак не укладывается в голове, да и Мередит до сих пор удивляет: почему ты, прислав нам свадебный подарок, так внезапно исчезла? Объясни, пожалуйста. Я много раз пытался дозвониться тебе, но у тебя изменился номер телефона. Я узнавал, не переехала ли ты… Затем написал тебе письмо, рассчитывая, что почтовая связь надежнее телефонной. И все без толку! Ты не давала о себе знать, а, оказывается, уже два года снова живешь здесь! Дженни, объясни же, что все это значит? Почему ты прервала с нами всяческие контакты?
Дженнифер опустила голову, не желая встречаться взглядом с Патриком. Что ему объяснить? Признаться, как сильно ее задело… нет, даже не женитьба Патрика на Мередит, а то, что он предложил соавторство кому-то другому?
Что изменило бы в их отношениях письмо Патрика? Ведь она твердо решила покончить с прошлым и начать новую жизнь с Тони де Пальма. И к тому времени, о котором сейчас шла речь, ей удалось убедить себя: Патрик Латтимор не единственный композитор в мире, и она легко найдет себе другого соавтора.
– На протяжении всего этого времени я не переставал думать о том, почему ты отказалась от своей заветной мечты прославиться на Бродвее и все бросила! – горячо признался Патрик.
Дженнифер молчала. Что ему ответить? Что она никогда не расставалась с мечтой о том, чтобы ее талант признали в театральном мире, но с годами наивного идеализма и оптимизма заметно поубавилось и виноват в этом не кто иной, как Патрик? Что он заставил ее распрощаться с иллюзиями и взглянуть на мир трезво? Да, Патрик виноват во многом, но существовала и еще одна важная причина, в корне изменившая ее жизнь. Мелисса – дочь Дженнифер и Тони.
При воспоминании о Мелиссе губы ее задрожали, а в глазах блеснули слезы.
– У нас… была дочь, – с трудом вымолвила она. – Она погибла в результате несчастного случая. Ей было всего два года. После ее смерти… я не могла снова взяться за работу. Была не способна ничего сочинять. Ни одна поэтическая строчка не приходила на ум. Дочь умерла четыре года назад, а я до сих пор так и не оправилась. И сейчас… – Дженнифер замолчала, и две слезинки выкатились из ее глаз.
– Дженни… Господи, прости меня… – прошептал Патрик. – Я не знал… – Он ласково коснулся ее руки.
Дженнифер, промокнув бумажной салфеткой глаза, кивнула. Она поняла, что Патрик не станет расспрашивать ее о подробностях смерти Мелиссы, и была признательна ему за это. Наступила долгая пауза. Патрик первый прервал молчание:
– Прочитав в газетах, что либретто к спектаклю «Вчера утром» написала Дженнифер Райленд, я немедленно помчался в театр. И знаешь, увидев его, снова убедился, что ты – идеальный для меня соавтор.
Если бы он признался в этом тогда, несколько лет назад! Но Патрик, очевидно, и не предполагал, как много значили для Дженнифер его слова. Вдруг он начал напевать какую-то мелодию, и Дженнифер в который раз поразилась его таланту сочинять музыку на ходу, в самой неподходящей обстановке.
– Мне нравится взять несколько фраз и импровизировать с ними. Как тебе эта мелодия?
– Красивая, но…
Патрик приложил палец к ее губам, и Дженнифер вздрогнула.
– «Елена Троянская», – пояснил он.
– Этот мюзикл, кажется, был поставлен… – Дженнифер наморщила лоб, пытаясь вспомнить, – …перед «Золотыми яблоками»?
– Да, но ты говоришь о «Золотых яблоках» в редакции начала века.
– По-моему, и в современной постановке было несколько удачных номеров.
– Да, хотя в целом идея оказалась банальной, и получилось, что спектакль просто адаптировали для массового зрителя. Та, первоначальная постановка была гораздо интереснее. Знаешь, что мне пришло в голову? Я хочу заимствовать этот старый сюжет о Троянской войне и поставить новый мюзикл.
– Неплохая мысль, но для удачной постановки хорошо известного сюжета требуется…
– Дженни! – перебил ее Патрик. – Если ты напишешь либретто, а Мередит исполнит главную роль, успех нам обеспечен! – И, немного помолчав, тихо добавил: – Дженни, ты нам очень нужна.
– И Мередит так считает? – усмехнувшись, спросила Дженнифер.
– Разумеется! Понимаешь, я просто мечтаю сочинить для нее что-нибудь стоящее. Хочу, чтобы спектакль, где она будет исполнять главную роль, стал хитом сезона. Мередит заслужила это. Дженни, прошу тебя, не отвергай мое предложение! Только представь, какое грандиозное зрелище у нас получится: троянский конь, красочные костюмы, большой хор…
Дженнифер с замиранием сердца слушала Патрика, и ей казалось, что не было этих долгих восьми лет. Они по-прежнему работают вместе, полны энергии и плодотворных идей. И музыка, сочиненная Патриком, так прекрасна, мелодична, нежна.
«Елена, Елена, прекрасное создание, похищена троянским негодяем…» – тихо запела Дженнифер.
В глазах Патрика блеснул огонь.
– Вот! Вот так мы и назовем наш мюзикл – «Елена! Елена!» Итак, Дженни, с этой минуты мы приступаем к работе! Нет, молчи, не возражай и слушай меня! – Патрик спел несколько музыкальных фраз. – Вот… Это подойдет к арии Афродиты… когда она впервые рассказывает Парису о Елене. Так… Давай, Дженни, помогай мне.
– Напой еще раз!
Патрик повторил мелодию, и перед мысленным взором Дженнифер отчетливо проплыла дивная картина: летнее нежно-голубое небо, залитое солнечным светом. Именно такое небо она видела во время поездки по Греции. Удивительно чистое, почти прозрачное. Такой оттенок непросто передать в декорациях.
Патрик снова начал тихо напевать, а в голове Дженнифер мгновенно рождались поэтические строки. Казалось, они давно жили в ней и лини, ждали, когда она вспомнит о них и произнесет.
– Дженни, твое вдохновенное лицо убеждает меня в том, что ты уже включилась в творческий процесс! – улыбаясь, воскликнул Патрик. – Ну, прочти же, что у тебя получилось.
– А ты смотри не па мое лицо, а представляй прекрасный лик Елены!
Она достала из сумочки авторучку и, набросав несколько строк на бумажной салфетке, передала ее Патрику.
– Вот, взгляни!
Патрик, напевая музыкальные фразы, старался, чтобы они совпали с ритмом стихотворных строк.
– Так… так… – бормотал он с воодушевлением. – О'кей… А если…
Через несколько минут они вместе тихо спели только что родившийся отрывок из будущей арии, а потом замолчали, глядя друг на друга. Неужели прошло восемь лет? Невероятно, непостижимо! Кажется, они все еще студенты, сидят, склонив головы над клавишами фортепиано, и сочиняют, придумывают, творят.
– Ну что ж, мы с тобой наметили верный путь, – наконец промолвил Патрик.
– И теперь перед нами – непочатый край работы, – улыбнувшись, добавила Дженнифер.
– Это будет необыкновенный спектакль!
Внезапно она нахмурилась.
– Знаешь, Патрик, мне надо все основательно обдумать.
– Дженни, о чем ты собираешься думать?
– Ну, видишь ли… Я должна посоветоваться с Тони. Работа над спектаклем будет отнимать все мое время, а ведь у меня много других дел и обязанностей. Я помогаю Тони нести бизнес, часто присутствую на встречах с клиентами. Мы ходим на презентации, устраиваем вечера.
– Черт возьми! – так гневно выкрикнул Патрик, что Дженнифер даже вздрогнула. – Не смей зарывать свой талант в землю! А для этих так называемых" дел пусть твой муж наймет секретарей и помощников! – Он долго молчал, а потом уже мягко и сочувственно произнес: – Я понимаю, ты пережила страшную трагедию, Дженни. Я сам отец и не представляю, что со мной было бы, если бы моя Мелисса… Но, Дженни, для того чтобы рана на сердце затянулась, необходимо работать. Только это отвлечет тебя от горьких мыслей и печальных воспоминаний. И твоя работа над «Вчера утром» убедительно доказывает, что ты в отличной творческой форме. Даже сейчас, за каких-то пять минут, сочинила прекрасные стихи. Мы трое – ты, я и Мередит – создадим фантастическое зрелище. Наша «Елена» станет хитом на Бродвее. Мы докажем всем, на что способны!
Слушая Патрика, Дженнифер чувствовала, что заражается его энтузиазмом и вдохновением. В голове снова поплыли поэтические строки. Патрик начал напевать тихую, минорную мелодию.
– Парис впервые встречает Елену? Я угадала? – улыбнулась Дженнифер.
– Угадала! Ты – чудо! Я тебя люблю!
«Я тебя люблю», – мысленно повторила она.
Простые, обыденные слова, но какой огромный смысл они таят в себе. И признание в любви, и дружеское расположение, и неподдельное восхищение, и… опасность. В словах, так легко сорвавшихся с губ Патрика, таилась опасность и непредсказуемость их будущего сотрудничества.
– Дженни, давай начнем работать немедленно, пока вдохновение не покинуло нас! Ты ведь знаешь, как это бывает: сегодня тебе работается легко, словно сам Господь Бог водит твоими руками по клавишам, а завтра не в состоянии написать ни одной музыкальной фразы.
– Патрик, я правда еще ничего не решила. – Дженнифер замялась. – Все это так неожиданно. Я должна подумать.
– Дженни, ты подрезаешь мне крылья! Если откажешься, наш будущий мюзикл погиб! Я так долго носился с этой идеей, и вот теперь, когда понял, что и как нужно делать, ты хочешь отказаться! Поверь, ты для меня – источник вдохновения, твои стихи идеально ложатся на мою музыку – легко, изящно. Так и должно быть! Вспомни, например, «Все хором!».
– Ты привел неудачный пример, Патрик. И музыка там была неоригинальная, и стихи банальные и скучные.
– Ладно, пусть это неудачный пример! А «Энни»?
– Вот «Энни» была намного лучше. Строуз и Чармин профессионально выполнили свою работу.
– «Как прекрасно, когда старые друзья могут договориться!» – пропел Патрик, перефразируя текст из мюзикла «Любите друг друга, но не воюйте!».
Но разве их прошлое сотрудничество было столь гладким и они во всем неизменно соглашались друг с другом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Значит, два года, – мрачно повторил Патрик. – А я-то думал, ты приехала в Нью-Йорк по делам, возможно, ставишь новый спектакль… Ладно, все в порядке, забудем. Главное, я отыскал тебя и на сей раз не позволю исчезнуть. – Он снова улыбнулся. – Мередит очень хочет встретиться с тобой, и Лисса тоже мечтает познакомиться. Лиссе почти семь лет, и она очаровательный ребенок. Нет, правда, не думай, что во мне говорят лишь отцовские чувства! Лисса – это чудо! Я счастлив, что она у меня есть. А у тебя…
– Ее зовут Лисса?
– Да, Мелисса. Это Мередит называет ее сокращенно Лисса. А у тебя есть дети, Дженни?
К горлу Дженнифер подступил комок, в глазах блеснули слезы. Она покачала головой и потупилась. Заметив ее реакцию, Патрик перевел разговор на другую тему.
– Как приятно снова видеть тебя, сидеть в этом кафе и нить капуччино! Вспоминать о юных годах… Дженни, по-моему, нашу с тобой долгожданную встречу надо отметить не кофе, а чем-нибудь покрепче. Например, виски.
Дженнифер кивнула. Глоток спиртного – это именно то, что сейчас ей необходимо. Они сделали заказ, официант принес бокалы с виски, и Патрик произнес короткий тост:
– За встречу старых друзей!
– За старую дружбу. – Сделав несколько глотков, Дженнифер задумчиво посмотрела на Патрика. – Чем вы с Мередит занимаетесь?
– В последний год – ничем особенным. – Он пожал плечами. – А до этого поставили «Камею». Это наш первый мюзикл на Бродвее, но он продержался не более двух месяцев. Ты вряд ли видела его, если много путешествуешь и редко бываешь дома.
– Я смотрела «Камею».
– Правда? – обрадовался Патрик. – Дженни, а ты не хотела бы снова окунуться в театральную жизнь, сочинять либретто?
– Даже не знаю. Я не думала об этом.
– Тебе что, наскучила театральная жизнь? Ты в ней разочаровалась?
– Нет, что ты! Кстати, в том твоем мюзикле Мередит была просто великолепна!
– Однако это не спасло спектакль. Два месяца – и все! И музыку я сочинил дурацкую.
– Патрик, ты несправедлив к себе! – возразила Дженнифер. – Музыку ты написал неплохую, но мог бы и лучше. А что касается самого спектакля, то…
– Дженни, только не утешай меня. Давай смотреть правде в глаза: «Камея» продержалась на сцене незаслуженно долго! И все дело в малопрофессиональном, скучном либретто!
Патрик продолжал горячо говорить о недостатках текста. Дженнифер, внимательно слушая его, ощущала нечто вроде злорадства. Неужели только через восемь лет Патрик наконец понял, что Дженнифер Райленд была для него идеальным соавтором? Она-то знала об этом с самого начала!
– …а что касается той твоей постановки «Вчера утром», то я от нее тоже не в Восторге, – продолжал Патрик. – Музыка – вторичная, как будто я слышал ее уже много раз, эклектичная, да и «Прошлогодние песни» – тоже избитые и заезженные. Именно прошлогодние!
– Ты прав, – согласилась Дженнифер. – Кажется, что один музыкальный кусок позаимствован у Портера, кое-что взято у Дика Роджерса.
– Точно! Потом добавили отрывки из Бернстайна и Сондхайма, перемешали… украли целые музыкальные фразы у Эндрю Ллойда Уэббера.
– И еще раз все хорошенько перемешали и слепили в одно целое.
– Дженни, как ты умеешь находить точные слова! Меня всегда это восхищало в тебе… да и многое другое.
Патрик так грустно усмехнулся, что у Дженнифер вдруг задрожали руки. Она спрятала их под стол и сжала в кулаки. Почему ее так поразили слова Патрика о многом другом? Он не имел в виду ничего особенного и ни на что не намекал.
– Дженни, а ты стала взрослой дамой! Элегантной, изысканной! Настоящая герцогиня де Пальма!
Его искреннее восхищение болью отозвалось в сердце Дженнифер.
– Ты решил встретиться со мной просто по старой дружбе или хочешь поговорить о чем-то конкретном? – спросила она.
Наверное, подобный вопрос был бы уместнее для деловой женщины, но Дженнифер сознательно его задала. Хватит этих дрожащих рук и внезапных приступов тоски!
Патрик удивленно посмотрел на нее.
– Да, я хочу, чтобы мы снова работали вместе, Дженни. Как теперь выясняется, творческий союз Латтимора и Новака оказался неудачным, а содружество Латтимора с Томасом несостоятельно. Подозреваю, что ни один соавтор, кроме тебя, никогда не принесет мне настоящего успеха.
Дженнифер много раз представляла себе, как встретится с Патриком и он произнесет эти слова. Тем не менее они оказались для нее неожиданными.
– А перед «Камеей» мы поставили мюзикл «Я – Тарзан», – рассказывал Патрик. – Господи, какие надежды мы возлагали на него, хотя он шел не на Бродвее! Семьдесят семь представлений – это, конечно, не так уж мало, но…
Дженнифер кивнула. Она тогда находилась в Калифорнии, но постоянно следила за театральными нью-йоркскими новинками и, когда «Тарзан» прекратил свою сценическую жизнь, даже позлорадствовала.
– Бедная Мередит, она одна, буквально па своих плечах, вытягивала этот спектакль, – продолжал Патрик. – Может, тебе все это скучно и неинтересно, но признаюсь: проблемы с «Тарзаном» возникали постоянно. Начать с того, что исполнитель роли Тарзана на вторую же неделю показа сломал ногу. Представляешь? – Патрик вздохнул. – Но главная проблема спектакля заключалась совсем в ином. Как изволил выразиться один критик: «…музыке Латтимора не удалось подняться над банальным, скучным либретто и сгладить его недостатки!»
Дженнифер снова охватило волнение.
– Если я правильно поняла, идея поставить «Тарзана» у тебя появилась тогда… когда мы в последний раз разговаривали по телефону?
Патрик кивнул и печально усмехнулся.
– Дженни, вот если бы мы с тобой сделали «Тарзана»! Убежден, у него была бы долгая счастливая сценическая судьба! У меня никогда не было сомнений в том, что я как композитор и ты как поэт-либреттист созданы друг для друга.
В голосе Патрика послышалась обида. Да как он смеет говорить это после… всего случившегося?
– Скажи, почему после смерти деда ты осталась в Сан-Франциско? – вдруг спросил он.
Дженнифер с недоумением взглянула на него. Неужели Патрик издевается над ней? Нет, не похоже. Он вполне серьезен и ждет от нее ответа.
– Ты тогда предложил сотрудничество другому автору, и я решила, что… – Она оборвала себя на полуслове, почувствовав, как задрожал голос.
– Я обратился к другому автору? – изумился Патрик. – Дженни, о чем ты говоришь? Я так долго ждал твоего возвращения и, только поняв, что ты не приедешь, подыскал себе другого поэта-либреттиста!
Дженнифер усмехнулась. Она видела ту ситуацию иначе и имела свою версию их творческого разрыва. Но пускаться сейчас в долгие объяснения, что-либо доказывать, настаивать на своей правоте Дженнифер не сочла нужным.
– Знаешь, Дженни, я сейчас подумал… Ведь в то время ты, должно быть, уже познакомилась с де Пальма?
– Да, ты прав.
– И его бизнес постоянно требовал твоего присутствия.
– Верно.
Патрик некоторое время задумчиво молчал, а потом грустно продолжил:
– Дженни, я понимаю: ты вышла замуж, у тебя началась новая жизнь. Я также могу понять, почему ты отказалась от дальнейшего сотрудничества со мной. Но вот что у меня никак не укладывается в голове, да и Мередит до сих пор удивляет: почему ты, прислав нам свадебный подарок, так внезапно исчезла? Объясни, пожалуйста. Я много раз пытался дозвониться тебе, но у тебя изменился номер телефона. Я узнавал, не переехала ли ты… Затем написал тебе письмо, рассчитывая, что почтовая связь надежнее телефонной. И все без толку! Ты не давала о себе знать, а, оказывается, уже два года снова живешь здесь! Дженни, объясни же, что все это значит? Почему ты прервала с нами всяческие контакты?
Дженнифер опустила голову, не желая встречаться взглядом с Патриком. Что ему объяснить? Признаться, как сильно ее задело… нет, даже не женитьба Патрика на Мередит, а то, что он предложил соавторство кому-то другому?
Что изменило бы в их отношениях письмо Патрика? Ведь она твердо решила покончить с прошлым и начать новую жизнь с Тони де Пальма. И к тому времени, о котором сейчас шла речь, ей удалось убедить себя: Патрик Латтимор не единственный композитор в мире, и она легко найдет себе другого соавтора.
– На протяжении всего этого времени я не переставал думать о том, почему ты отказалась от своей заветной мечты прославиться на Бродвее и все бросила! – горячо признался Патрик.
Дженнифер молчала. Что ему ответить? Что она никогда не расставалась с мечтой о том, чтобы ее талант признали в театральном мире, но с годами наивного идеализма и оптимизма заметно поубавилось и виноват в этом не кто иной, как Патрик? Что он заставил ее распрощаться с иллюзиями и взглянуть на мир трезво? Да, Патрик виноват во многом, но существовала и еще одна важная причина, в корне изменившая ее жизнь. Мелисса – дочь Дженнифер и Тони.
При воспоминании о Мелиссе губы ее задрожали, а в глазах блеснули слезы.
– У нас… была дочь, – с трудом вымолвила она. – Она погибла в результате несчастного случая. Ей было всего два года. После ее смерти… я не могла снова взяться за работу. Была не способна ничего сочинять. Ни одна поэтическая строчка не приходила на ум. Дочь умерла четыре года назад, а я до сих пор так и не оправилась. И сейчас… – Дженнифер замолчала, и две слезинки выкатились из ее глаз.
– Дженни… Господи, прости меня… – прошептал Патрик. – Я не знал… – Он ласково коснулся ее руки.
Дженнифер, промокнув бумажной салфеткой глаза, кивнула. Она поняла, что Патрик не станет расспрашивать ее о подробностях смерти Мелиссы, и была признательна ему за это. Наступила долгая пауза. Патрик первый прервал молчание:
– Прочитав в газетах, что либретто к спектаклю «Вчера утром» написала Дженнифер Райленд, я немедленно помчался в театр. И знаешь, увидев его, снова убедился, что ты – идеальный для меня соавтор.
Если бы он признался в этом тогда, несколько лет назад! Но Патрик, очевидно, и не предполагал, как много значили для Дженнифер его слова. Вдруг он начал напевать какую-то мелодию, и Дженнифер в который раз поразилась его таланту сочинять музыку на ходу, в самой неподходящей обстановке.
– Мне нравится взять несколько фраз и импровизировать с ними. Как тебе эта мелодия?
– Красивая, но…
Патрик приложил палец к ее губам, и Дженнифер вздрогнула.
– «Елена Троянская», – пояснил он.
– Этот мюзикл, кажется, был поставлен… – Дженнифер наморщила лоб, пытаясь вспомнить, – …перед «Золотыми яблоками»?
– Да, но ты говоришь о «Золотых яблоках» в редакции начала века.
– По-моему, и в современной постановке было несколько удачных номеров.
– Да, хотя в целом идея оказалась банальной, и получилось, что спектакль просто адаптировали для массового зрителя. Та, первоначальная постановка была гораздо интереснее. Знаешь, что мне пришло в голову? Я хочу заимствовать этот старый сюжет о Троянской войне и поставить новый мюзикл.
– Неплохая мысль, но для удачной постановки хорошо известного сюжета требуется…
– Дженни! – перебил ее Патрик. – Если ты напишешь либретто, а Мередит исполнит главную роль, успех нам обеспечен! – И, немного помолчав, тихо добавил: – Дженни, ты нам очень нужна.
– И Мередит так считает? – усмехнувшись, спросила Дженнифер.
– Разумеется! Понимаешь, я просто мечтаю сочинить для нее что-нибудь стоящее. Хочу, чтобы спектакль, где она будет исполнять главную роль, стал хитом сезона. Мередит заслужила это. Дженни, прошу тебя, не отвергай мое предложение! Только представь, какое грандиозное зрелище у нас получится: троянский конь, красочные костюмы, большой хор…
Дженнифер с замиранием сердца слушала Патрика, и ей казалось, что не было этих долгих восьми лет. Они по-прежнему работают вместе, полны энергии и плодотворных идей. И музыка, сочиненная Патриком, так прекрасна, мелодична, нежна.
«Елена, Елена, прекрасное создание, похищена троянским негодяем…» – тихо запела Дженнифер.
В глазах Патрика блеснул огонь.
– Вот! Вот так мы и назовем наш мюзикл – «Елена! Елена!» Итак, Дженни, с этой минуты мы приступаем к работе! Нет, молчи, не возражай и слушай меня! – Патрик спел несколько музыкальных фраз. – Вот… Это подойдет к арии Афродиты… когда она впервые рассказывает Парису о Елене. Так… Давай, Дженни, помогай мне.
– Напой еще раз!
Патрик повторил мелодию, и перед мысленным взором Дженнифер отчетливо проплыла дивная картина: летнее нежно-голубое небо, залитое солнечным светом. Именно такое небо она видела во время поездки по Греции. Удивительно чистое, почти прозрачное. Такой оттенок непросто передать в декорациях.
Патрик снова начал тихо напевать, а в голове Дженнифер мгновенно рождались поэтические строки. Казалось, они давно жили в ней и лини, ждали, когда она вспомнит о них и произнесет.
– Дженни, твое вдохновенное лицо убеждает меня в том, что ты уже включилась в творческий процесс! – улыбаясь, воскликнул Патрик. – Ну, прочти же, что у тебя получилось.
– А ты смотри не па мое лицо, а представляй прекрасный лик Елены!
Она достала из сумочки авторучку и, набросав несколько строк на бумажной салфетке, передала ее Патрику.
– Вот, взгляни!
Патрик, напевая музыкальные фразы, старался, чтобы они совпали с ритмом стихотворных строк.
– Так… так… – бормотал он с воодушевлением. – О'кей… А если…
Через несколько минут они вместе тихо спели только что родившийся отрывок из будущей арии, а потом замолчали, глядя друг на друга. Неужели прошло восемь лет? Невероятно, непостижимо! Кажется, они все еще студенты, сидят, склонив головы над клавишами фортепиано, и сочиняют, придумывают, творят.
– Ну что ж, мы с тобой наметили верный путь, – наконец промолвил Патрик.
– И теперь перед нами – непочатый край работы, – улыбнувшись, добавила Дженнифер.
– Это будет необыкновенный спектакль!
Внезапно она нахмурилась.
– Знаешь, Патрик, мне надо все основательно обдумать.
– Дженни, о чем ты собираешься думать?
– Ну, видишь ли… Я должна посоветоваться с Тони. Работа над спектаклем будет отнимать все мое время, а ведь у меня много других дел и обязанностей. Я помогаю Тони нести бизнес, часто присутствую на встречах с клиентами. Мы ходим на презентации, устраиваем вечера.
– Черт возьми! – так гневно выкрикнул Патрик, что Дженнифер даже вздрогнула. – Не смей зарывать свой талант в землю! А для этих так называемых" дел пусть твой муж наймет секретарей и помощников! – Он долго молчал, а потом уже мягко и сочувственно произнес: – Я понимаю, ты пережила страшную трагедию, Дженни. Я сам отец и не представляю, что со мной было бы, если бы моя Мелисса… Но, Дженни, для того чтобы рана на сердце затянулась, необходимо работать. Только это отвлечет тебя от горьких мыслей и печальных воспоминаний. И твоя работа над «Вчера утром» убедительно доказывает, что ты в отличной творческой форме. Даже сейчас, за каких-то пять минут, сочинила прекрасные стихи. Мы трое – ты, я и Мередит – создадим фантастическое зрелище. Наша «Елена» станет хитом на Бродвее. Мы докажем всем, на что способны!
Слушая Патрика, Дженнифер чувствовала, что заражается его энтузиазмом и вдохновением. В голове снова поплыли поэтические строки. Патрик начал напевать тихую, минорную мелодию.
– Парис впервые встречает Елену? Я угадала? – улыбнулась Дженнифер.
– Угадала! Ты – чудо! Я тебя люблю!
«Я тебя люблю», – мысленно повторила она.
Простые, обыденные слова, но какой огромный смысл они таят в себе. И признание в любви, и дружеское расположение, и неподдельное восхищение, и… опасность. В словах, так легко сорвавшихся с губ Патрика, таилась опасность и непредсказуемость их будущего сотрудничества.
– Дженни, давай начнем работать немедленно, пока вдохновение не покинуло нас! Ты ведь знаешь, как это бывает: сегодня тебе работается легко, словно сам Господь Бог водит твоими руками по клавишам, а завтра не в состоянии написать ни одной музыкальной фразы.
– Патрик, я правда еще ничего не решила. – Дженнифер замялась. – Все это так неожиданно. Я должна подумать.
– Дженни, ты подрезаешь мне крылья! Если откажешься, наш будущий мюзикл погиб! Я так долго носился с этой идеей, и вот теперь, когда понял, что и как нужно делать, ты хочешь отказаться! Поверь, ты для меня – источник вдохновения, твои стихи идеально ложатся на мою музыку – легко, изящно. Так и должно быть! Вспомни, например, «Все хором!».
– Ты привел неудачный пример, Патрик. И музыка там была неоригинальная, и стихи банальные и скучные.
– Ладно, пусть это неудачный пример! А «Энни»?
– Вот «Энни» была намного лучше. Строуз и Чармин профессионально выполнили свою работу.
– «Как прекрасно, когда старые друзья могут договориться!» – пропел Патрик, перефразируя текст из мюзикла «Любите друг друга, но не воюйте!».
Но разве их прошлое сотрудничество было столь гладким и они во всем неизменно соглашались друг с другом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38