Нет, Мэри, мне ни за что не выиграть этот процесс!
Мэри надолго задумалась. На лице ее отражалась целая гамма чувств. Ошеломление, в которое ее повергла исповедь подруги, сменилось сначала тревогой, потом возмущением, и наконец последовал взрыв.
— Да, но какая все-таки наглость — явиться без предупреждения и по-хозяйски предъявить свои права на ребенка! Словно ты нянчишься с Кевином за деньги и в любой момент готова от него отказаться. На что он вообще рассчитывал? На то, что ты уступишь ему, извинишься и отойдешь в сторонку? Понятно, что ты так разволновалась.
— Да я чуть с ума не сошла от страха, — призналась Крис. — Ты только подумай: явиться ко мне в дом без всякого предупреждения и потребовать, чтобы я отдала ему сына!
— Неужели он не понимает, что для Кевина разлука с тобой будет невыносима?
— Ему это и в голову не пришло, — уверенно провозгласила Кристина. — По крайней мере, он так себя вел, будто я не живой человек, а какая-то досадная помеха на его пути.
— Да, похоже, он считает, что его обманом лишили собственности, и для него это самое главное.
Крис всхлипнула:
— Что мне делать, Мэри? Я не могу подпустить его к Кевину.
— Не знаю, Крис, что тебе и посоветовать, — расстроенно покачала головой подруга.
— Я думала, такое случается только в кино! — негодующе воскликнула Крис. — От этого человека веет ледяным холодом… Вот уж действительно, мистер Уинтер. Вырядился в такую жару, сидит в пиджаке и галстуке. И хоть бы хны!
— Не понимаю, при чем тут это? — удивилась Мэри. — Какое значение имеет то, в чем он был одет?
— А я думаю, это ключ к пониманию его характера. Он даже ни капельки не вспотел, хотя в кухне была жуткая жара от включенной духовки. А как он хладнокровно разговаривал! Будто речь шла не о ребенке, о финансовой сделке! Да он вообще не знает, как подступиться к ребенку. Что, скажи на милость, он будет делать, если малыша укусит оса или он занозит палец? Скорее всего он заявит, что Кевин — плакса, и на этом разговор закончится!.. А если Мейсон узнает, что лучший друг Кевина — девочка и они вдвоем увлеченно играют в дочки-матери, я вообще не представляю, что он устроит…
— Ты расскажешь про Мейсона Кевину? — внезапно оборвала ее Мэри.
Крис вздрогнула.
— Нет… Пока, во всяком случае, нет…
— Что бы ты ни решила, помни: мы с Джоном на твоей стороне, — заверила подругу Мэри.
Кристина благодарно улыбнулась. Хорошо, когда у тебя есть верные друзья! Но прибегать к их помощи следует только в самом крайнем случае. С Мейсоном Уинтером связываться опасно, так что лучше Хендриксонов в эту историю не впутывать.
Ночью Крис не сомкнула глаз. Она напряженно прислушивалась к шуму машин, хотя понимала, что это глупо, никто не станет красть Кевина. Однако ничего не могла с собой поделать.
Машины проезжали редко, но и этого было вполне достаточно, чтобы не дать ей уснуть.
Побродив с полчаса по дому и приняв пару таблеток аспирина от головной боли, Крис взялась за скучный роман, который уже не в первый раз заменял ей снотворное. Однако теперь и это не помогло. В конце концов она отложила книгу в сторону и направилась в спальню Кевина.
Она любила смотреть на спящего сына, это ей никогда не надоедало. Он чудесным образом изменил ее жизнь, и она не уставала этому изумляться, хотя с момента его рождения прошло уже пять лет. Кристина даже не подозревала, что на свете существует такая любовь. Она любила Кевина беззаветно, радостно, всей душой. Благодаря ему каждый ее день был наполнен великим смыслом.
Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, Крис присела на краешек его кровати и долго сидела, прислушиваясь к его тихому, мерному дыханию. Одно это доставляло ей невыразимую радость, ведь она хорошо помнила, как он не мог дышать самостоятельно и его легкие были подключены к кислородному аппарату. Крис до сих пор с содроганием вспоминала, как, просыпаясь, Кевин начинал кричать, но крики были почти не слышны, потому что трубка, по которой кислород поступал в его организм, давила на голосовые связки. А она, глядя на это, обливалась слезами и, не в силах помочь малышу, с ненавистью смотрела на кислородный аппарат, хотя, конечно, понимала, что без него Кевин бы умер.
Малыш перенес две операции, и после каждой из них его подключали к аппарату искусственного дыхания. Крис надеялась, что все, что может случиться потом, будет легче перенести — ведь она уже знала, чего ожидать. Но оказалось, никакое знание не может защитить мать от ее переживаний за ребенка. Его боль — это всегда ее собственная боль.
Крис утешалась лишь тем, что ребенку этот кошмар не запал в память. Кевин был еще слишком мал и напрочь позабыл свое пребывание в клинике, несмотря на то, что его продержали там пять с половиной месяцев. С тех пор беднягу еще трижды госпитализировали, но, слава Богу, он переносил это мужественно.
Для Кристины же каждое пребывание Кевина в больнице было тяжелейшим испытанием. Вернувшись из Денвера в Сакраменто, она сутками не отходила от младенца и похудела на двадцать фунтов. Медсестры приносили ей поесть, а Джон с Мэри заставили Крис отказаться от комнаты в мотеле, в которую она почти не заглядывала, и пожить у них, пока Мэри не подыщет для нее недорогую квартирку.
К компании «Вейнсрайт» целых два месяца держали для Крис место и осаждали ее телефонными звонками. Но потом стало ясно, что лечение Кевина затянется надолго, и Кристина уволилась.
Уход с любимой работы оказался для нее не таким мучительным, как она себе представляла. А если быть откровенной самой с собой, то оно, к ее удивлению, прошло практически незамеченным. Попав в отделение для недоношенных детей, туда, где вопрос жизни и смерти был главным, Крис на многое взглянула другими глазами. Ей стало ясно, что в мире есть вещи, о которых она даже не подозревала. И что карьера — это еще не все в жизни. Никакие торжества, устраивавшиеся по случаю выгодных контрактов, не могли сравниться с радостью, которую она испытала, когда Кевин впервые ей улыбнулся. И самой главной, самой выстраданной ее победой было возвращение с младенцем домой после шестимесячного пребывания в больнице. Харриет и Мадлен навещали малыша регулярно, но задерживались ненадолго — максимум на полчаса. Силы Харриет быстро убывали, однако Кристина была так поглощена малышом, что не замечала ничего вокруг. Лишь перед Днем Благодарения она вдруг спохватилась и, сообразив, что они с матерью не виделись уже целую неделю, позвонила ей домой.
К телефону подошла Мадлен. Она сказала, что Харриет увезли в больницу с острым приступом. На рентгеновском снимке обнаружилось, что у нее перелом позвоночника. Харриет умоляла Мадлен не рассказывать об этом Кристине. То ли потому, что не хотела ее беспокоить, то ли из вредности. Крис так до конца и не поняла почему, но ей от этого не стало легче.
Она каждый день навещала мать в больнице, и всякий раз это было для них обеих пыткой. Наконец они пришли к соглашению, что Крис будет приезжать раз в неделю, а в остальные дни ограничится телефонными звонками. Доложив о состоянии Кевина, Крис спешила распрощаться, чтобы, не дай Бог, они с матерью снова не повздорили. А так у них постепенно создавалась иллюзия, будто они ладят между собой.
Харриет протянула еще два года. Она переезжала из санатория в санаторий, пока у нее не кончились деньги. Характер ее совсем испортился, даже врачам и сиделкам, которые, казалось бы, ко всему привыкли, было неимоверно трудно с ней ладить. Под конец жизни она оттолкнула от себя всех, в том числе и самых близких людей, среди которых была верная Мадлен. Чувствуя, что смерть неумолимо приближается, Харриет выплескивала на окружающих свою бессильную ярость, и от нее все старались держаться подальше.
Однако на похороны к ней пришло чуть ли не сто человек, Многие с ней в последние годы не общались, боясь нарваться на неприятности, но, когда она умерла, захотели проводить ее в последний путь.
Почти все свое имущество Харриет завещала единственному внуку, оговорив, правда, что он вступит в полное владение наследством только после тридцати пяти лет, а до этого может пользоваться деньгами исключительно для получения образования. Впрочем, когда копнули поглубже, оказалось, что от довольно приличного состояния осталось долларов семьсот — все остальное ушло на оплату больниц и санаториев. Мадлен же перепали лишь жалкие крохи.
После похорон Мадлен перебралась в Мичиган к своему брату. Они с Крис переписывались, поздравляли друг друга с днем рождения и Рождеством. Кристина была бы рада иметь под боком такую помощницу, как Мадлен, но позвать ее к себе не осмеливалась, считая, что та сочтет это проявлением эгоизма. Так что пришлось Кристине со всем управляться одной…
За окном промелькнул свет автомобильных фар, и Крис, очнувшись от воспоминаний, затаила дыхание. Вдруг машина все-таки остановится?.. Сердце стучало как кузнечный молот, но она заметила это только, когда на улице вновь воцарилась тишина.
Кевин спал, свернувшись калачиком. Крис погладила его по спине, и от этого прикосновения у нее на душе сразу стало тепло.
Без сына ей незачем просыпаться по утрам, ничто ей не в радость, если рядом нет Кевина.
Крис пригладила вихор над его лбом… Еще вчера она была вполне довольна жизнью и ни о чем больше не мечтала. Вернее, почти ни о чем, ведь порой, глядя на Джона и Мэри, Кристина начинала завидовать их близости. Но тут же говорила себе, что ей о подобных отношениях с кем бы то ни было нечего и думать. Таких мужчин, как Джон, днем с огнем не сыщешь. Настоящие мужчины теперь не меньшая редкость, чем честные политики.
За пять лет у Крис было несколько романов, но с Кевином она познакомила только одного из своих приятелей — Тома Миллера. Том сделал ей предложение, и она даже собралась было выйти за него замуж, но потом передумала. Том, казалось бы, неплохо относился к Кевину, но они до сих пор держались друг от друга на некотором расстоянии, хотя со дня первого знакомства прошло уже полгода. Когда Крис это поняла, она решила порвать с Томом. Выходить замуж можно только за того, кто полюбит Кевина как родного. А пока такого человека на горизонте нет, лучше жить без мужа.
Впрочем, такая жизнь нисколько не тяготила Кристину. Ей вполне хватало Кевина. С ним она была совершенно счастлива.
Крис подошла к окну и выглянула на пустынную улицу, освещенную уличными фонарями. Красота… Она любила и свой дом, и район, в котором он находился. Транспорта здесь было мало, а от центра рукой подать: Крис поселилась в восточной части Сакраменто. За пятьдесят лет существования этого дома его владельцы успели несколько раз смениться, и каждый считал своим долгом что-то достроить, что-то улучшить. Не все усовершенствования были одинаково удачными с точки зрения архитектурного стиля, но зато они придавали дому неповторимое очарование. В доме было три комнаты, ванная, туалет, просторная кухня и маленькая кладовка.
Поначалу Крис упиралась и не желала переезжать: дом казался ей слишком старым и дорогим. Но со временем она привыкла и даже начала находить особую прелесть в двойных оконных рамах и паркетных полах.
В первые месяцы плата за жилье являла собой немалую сумму, но потом Кристине повысили зарплату, и стало полегче. А за четыре с половиной года цена дома выросла втрое, так что она уже не ломала голову, где взять деньги на обучение Кевина — судьба преподнесла ей неожиданный подарок. В случае чего она продаст дом и сможет оплатить даже самый дорогой колледж.
Когда Крис поселилась в Сакраменто, уход за Кевином отнимал у нее все силы и время. К счастью, у нее имелись довольно приличные сбережения, а к тому моменту, как они истощились, Кевин уже окреп, и она начала подыскивать себе работу. С одной стороны, Кристине нравилось работать с людьми, а с другой, проводить целые дни на службе она не могла.
«Значит, лучше всего быть внештатным работником, — решила Крис. — Тогда я буду сама себе хозяйка».
И Кристина устроилась в рекламное агентство.
Сперва ее работа была легкой, если не сказать примитивной: составление простых пресс-релизов, деловая переписка, — короче, все, что Можно делать, не выходя из дому. Но потом Кевин пошел в ясли, и, став посвободней, Крис смогла выполнять более интересные задания: общалась с прессой и помогала «раскрутить» новую продукцию фирмы. А если в Сакраменто приезжали знаменитости — по самым разным поводам, иногда по столь прозаическому, как открытие очередного супермаркета, — она помогала устраивать для них приемы.
Крис мечтала когда-нибудь открыть свое собственное рекламное агентство, а пока обзаводилась связями и старалась проводить с сыном побольше времени, благо работа это позволяла.
В общем, многое изменилось в ее жизни с появлением Кевина. Но, пожалуй, наиболее поразительной была вот какая перемена. Раньше Крис старалась отгородиться от посторонних, ревниво охраняла свой маленький тесный мирок. А теперь ей, наоборот, нравилось общаться с соседями. Нравилось, что здесь все друг друга знают и живут как бы одной большой семьей.
Кристина подумала о том, что она скоро это потеряет, и у нее защемило сердце. Особенно трудно будет расстаться с Трейси, Мэри и Джоном. Как переживет это Кевин? Он ведь так к ним привязан!
Но ничего не поделаешь. Решение бросить все и уехать пришло к ней, когда она читала Кевину перед сном сказку. И вроде бы все было логично — она даже подумала: «Как это я раньше не догадалась?» — но до чего тяжело!
Так у нее появилась еще одна причина ненавидеть Мейсона Уинтера.
Глава 10
Мейсон Уинтер рассеянно перелистал бумаги, лежавшие перед ним на столе, тщетно пытаясь сосредоточиться. Неделю назад он считал все эти дела чрезвычайно важными, но по сравнению с тем, что произошло сегодня, они казались ему мелкими и незначительными. Знакомство с сыном затмило все.
Однако он не мог оставить дело и уйти было нельзя, потому что тогда возник бы такой завал, который потом будет непросто разгрести.
«Уинтер Констракшн Компани» невероятно разрослась, и у самого Мейсона до всего уже не доходили руки. Он выбивался из сил, тщась побывать одновременно в десяти местах; многие дела заваливались, потому что пустить их на самотек было нельзя, Мейсон постоянно пропускал важные благотворительные акции, а уж о личной жизни вообще говорить не приходилось — ее просто не существовало. За последние полгода он всего один раз переспал с женщиной, да и то случайно — журналистка пришла к нему как-то днем взять интервью, а осталась до утра.
Мейсону давно пора было взять себе толкового заместителя, но он медлил, побаиваясь выпускать из рук инициативу, поскольку, по его твердому убеждению, именно она и обеспечивала процветание его фирме. Мейсон приехал в Сакраменто с твердым намерением покорить город и преуспел в этом, причем значительно быстрее, чем ожидал.
Он привык всегда рассчитывать только на свои силы и не сближался почти ни с кем. За четырнадцать лет существования «Уинтер Констракшн Компани» лишь двум людям удалось завоевать безграничное доверие шефа: Ребекке Киркпатрик и Тревису Милликину, на которого Мейсон мало-помалу перекладывал основную текущую работу. Однако теперь, когда объем работ расширился, срочно требовался еще один сотрудник, надежный и опытный. Такой, который мог бы объективно оценить качество исполнения заказов, был бы на высоте при приемке работ у субподрядчика и умел бы ладить с начальством. Иными словами, Мейсон мечтал найти в одном лице и бойскаута и акулу. Но пока этим планам не суждено было осуществиться.
Поняв, что поработать сегодня не получится, Мейсон вздохнул и отложил бумаги в сторону. За окном голубело безоблачное небо. Офис находился на двадцать седьмом этаже здания, с которого и началась собственно застройка города, когда компания Мейсона Уинтера перебазировалась в Сакраменто. Мейсону доставляла особое удовольствие панорама, открывающаяся из окна, — ни одно здание не закрывало окрестный пейзаж. Только небо — и ничего больше! Это позволяло ему спокойно работать и не раздражаться, глядя на постройки конкурентов. Но это спокойствие дорого стоило, ведь последний этаж долго оставался незаселенным — никто не хотел селиться на такой верхотуре. Все знающие люди вплоть до главного архитектора города твердили ему, что нецелесообразно устраивать квартиры на самых верхних этажах.
— В центре живут либо приезжие, либо бедняки, — твердили профессионалы. — Откуда у них деньги на собственные шикарные квартиры?!
Но Мейсон не посчитался с советами и в результате сам вынужден был поселиться под крышей небоскреба. О чем, впрочем, не сожалел.
Жалел он о другом — о том, что отделку внутренних помещений и дизайн своей квартиры и офиса он заказал местному дизайнеру. Мейсону хотелось сделать этот жест доверия местным архитекторам и дизайнерам, он понимал, что этот ход не останется без внимания журналистов, а получилось полное безобразие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Мэри надолго задумалась. На лице ее отражалась целая гамма чувств. Ошеломление, в которое ее повергла исповедь подруги, сменилось сначала тревогой, потом возмущением, и наконец последовал взрыв.
— Да, но какая все-таки наглость — явиться без предупреждения и по-хозяйски предъявить свои права на ребенка! Словно ты нянчишься с Кевином за деньги и в любой момент готова от него отказаться. На что он вообще рассчитывал? На то, что ты уступишь ему, извинишься и отойдешь в сторонку? Понятно, что ты так разволновалась.
— Да я чуть с ума не сошла от страха, — призналась Крис. — Ты только подумай: явиться ко мне в дом без всякого предупреждения и потребовать, чтобы я отдала ему сына!
— Неужели он не понимает, что для Кевина разлука с тобой будет невыносима?
— Ему это и в голову не пришло, — уверенно провозгласила Кристина. — По крайней мере, он так себя вел, будто я не живой человек, а какая-то досадная помеха на его пути.
— Да, похоже, он считает, что его обманом лишили собственности, и для него это самое главное.
Крис всхлипнула:
— Что мне делать, Мэри? Я не могу подпустить его к Кевину.
— Не знаю, Крис, что тебе и посоветовать, — расстроенно покачала головой подруга.
— Я думала, такое случается только в кино! — негодующе воскликнула Крис. — От этого человека веет ледяным холодом… Вот уж действительно, мистер Уинтер. Вырядился в такую жару, сидит в пиджаке и галстуке. И хоть бы хны!
— Не понимаю, при чем тут это? — удивилась Мэри. — Какое значение имеет то, в чем он был одет?
— А я думаю, это ключ к пониманию его характера. Он даже ни капельки не вспотел, хотя в кухне была жуткая жара от включенной духовки. А как он хладнокровно разговаривал! Будто речь шла не о ребенке, о финансовой сделке! Да он вообще не знает, как подступиться к ребенку. Что, скажи на милость, он будет делать, если малыша укусит оса или он занозит палец? Скорее всего он заявит, что Кевин — плакса, и на этом разговор закончится!.. А если Мейсон узнает, что лучший друг Кевина — девочка и они вдвоем увлеченно играют в дочки-матери, я вообще не представляю, что он устроит…
— Ты расскажешь про Мейсона Кевину? — внезапно оборвала ее Мэри.
Крис вздрогнула.
— Нет… Пока, во всяком случае, нет…
— Что бы ты ни решила, помни: мы с Джоном на твоей стороне, — заверила подругу Мэри.
Кристина благодарно улыбнулась. Хорошо, когда у тебя есть верные друзья! Но прибегать к их помощи следует только в самом крайнем случае. С Мейсоном Уинтером связываться опасно, так что лучше Хендриксонов в эту историю не впутывать.
Ночью Крис не сомкнула глаз. Она напряженно прислушивалась к шуму машин, хотя понимала, что это глупо, никто не станет красть Кевина. Однако ничего не могла с собой поделать.
Машины проезжали редко, но и этого было вполне достаточно, чтобы не дать ей уснуть.
Побродив с полчаса по дому и приняв пару таблеток аспирина от головной боли, Крис взялась за скучный роман, который уже не в первый раз заменял ей снотворное. Однако теперь и это не помогло. В конце концов она отложила книгу в сторону и направилась в спальню Кевина.
Она любила смотреть на спящего сына, это ей никогда не надоедало. Он чудесным образом изменил ее жизнь, и она не уставала этому изумляться, хотя с момента его рождения прошло уже пять лет. Кристина даже не подозревала, что на свете существует такая любовь. Она любила Кевина беззаветно, радостно, всей душой. Благодаря ему каждый ее день был наполнен великим смыслом.
Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, Крис присела на краешек его кровати и долго сидела, прислушиваясь к его тихому, мерному дыханию. Одно это доставляло ей невыразимую радость, ведь она хорошо помнила, как он не мог дышать самостоятельно и его легкие были подключены к кислородному аппарату. Крис до сих пор с содроганием вспоминала, как, просыпаясь, Кевин начинал кричать, но крики были почти не слышны, потому что трубка, по которой кислород поступал в его организм, давила на голосовые связки. А она, глядя на это, обливалась слезами и, не в силах помочь малышу, с ненавистью смотрела на кислородный аппарат, хотя, конечно, понимала, что без него Кевин бы умер.
Малыш перенес две операции, и после каждой из них его подключали к аппарату искусственного дыхания. Крис надеялась, что все, что может случиться потом, будет легче перенести — ведь она уже знала, чего ожидать. Но оказалось, никакое знание не может защитить мать от ее переживаний за ребенка. Его боль — это всегда ее собственная боль.
Крис утешалась лишь тем, что ребенку этот кошмар не запал в память. Кевин был еще слишком мал и напрочь позабыл свое пребывание в клинике, несмотря на то, что его продержали там пять с половиной месяцев. С тех пор беднягу еще трижды госпитализировали, но, слава Богу, он переносил это мужественно.
Для Кристины же каждое пребывание Кевина в больнице было тяжелейшим испытанием. Вернувшись из Денвера в Сакраменто, она сутками не отходила от младенца и похудела на двадцать фунтов. Медсестры приносили ей поесть, а Джон с Мэри заставили Крис отказаться от комнаты в мотеле, в которую она почти не заглядывала, и пожить у них, пока Мэри не подыщет для нее недорогую квартирку.
К компании «Вейнсрайт» целых два месяца держали для Крис место и осаждали ее телефонными звонками. Но потом стало ясно, что лечение Кевина затянется надолго, и Кристина уволилась.
Уход с любимой работы оказался для нее не таким мучительным, как она себе представляла. А если быть откровенной самой с собой, то оно, к ее удивлению, прошло практически незамеченным. Попав в отделение для недоношенных детей, туда, где вопрос жизни и смерти был главным, Крис на многое взглянула другими глазами. Ей стало ясно, что в мире есть вещи, о которых она даже не подозревала. И что карьера — это еще не все в жизни. Никакие торжества, устраивавшиеся по случаю выгодных контрактов, не могли сравниться с радостью, которую она испытала, когда Кевин впервые ей улыбнулся. И самой главной, самой выстраданной ее победой было возвращение с младенцем домой после шестимесячного пребывания в больнице. Харриет и Мадлен навещали малыша регулярно, но задерживались ненадолго — максимум на полчаса. Силы Харриет быстро убывали, однако Кристина была так поглощена малышом, что не замечала ничего вокруг. Лишь перед Днем Благодарения она вдруг спохватилась и, сообразив, что они с матерью не виделись уже целую неделю, позвонила ей домой.
К телефону подошла Мадлен. Она сказала, что Харриет увезли в больницу с острым приступом. На рентгеновском снимке обнаружилось, что у нее перелом позвоночника. Харриет умоляла Мадлен не рассказывать об этом Кристине. То ли потому, что не хотела ее беспокоить, то ли из вредности. Крис так до конца и не поняла почему, но ей от этого не стало легче.
Она каждый день навещала мать в больнице, и всякий раз это было для них обеих пыткой. Наконец они пришли к соглашению, что Крис будет приезжать раз в неделю, а в остальные дни ограничится телефонными звонками. Доложив о состоянии Кевина, Крис спешила распрощаться, чтобы, не дай Бог, они с матерью снова не повздорили. А так у них постепенно создавалась иллюзия, будто они ладят между собой.
Харриет протянула еще два года. Она переезжала из санатория в санаторий, пока у нее не кончились деньги. Характер ее совсем испортился, даже врачам и сиделкам, которые, казалось бы, ко всему привыкли, было неимоверно трудно с ней ладить. Под конец жизни она оттолкнула от себя всех, в том числе и самых близких людей, среди которых была верная Мадлен. Чувствуя, что смерть неумолимо приближается, Харриет выплескивала на окружающих свою бессильную ярость, и от нее все старались держаться подальше.
Однако на похороны к ней пришло чуть ли не сто человек, Многие с ней в последние годы не общались, боясь нарваться на неприятности, но, когда она умерла, захотели проводить ее в последний путь.
Почти все свое имущество Харриет завещала единственному внуку, оговорив, правда, что он вступит в полное владение наследством только после тридцати пяти лет, а до этого может пользоваться деньгами исключительно для получения образования. Впрочем, когда копнули поглубже, оказалось, что от довольно приличного состояния осталось долларов семьсот — все остальное ушло на оплату больниц и санаториев. Мадлен же перепали лишь жалкие крохи.
После похорон Мадлен перебралась в Мичиган к своему брату. Они с Крис переписывались, поздравляли друг друга с днем рождения и Рождеством. Кристина была бы рада иметь под боком такую помощницу, как Мадлен, но позвать ее к себе не осмеливалась, считая, что та сочтет это проявлением эгоизма. Так что пришлось Кристине со всем управляться одной…
За окном промелькнул свет автомобильных фар, и Крис, очнувшись от воспоминаний, затаила дыхание. Вдруг машина все-таки остановится?.. Сердце стучало как кузнечный молот, но она заметила это только, когда на улице вновь воцарилась тишина.
Кевин спал, свернувшись калачиком. Крис погладила его по спине, и от этого прикосновения у нее на душе сразу стало тепло.
Без сына ей незачем просыпаться по утрам, ничто ей не в радость, если рядом нет Кевина.
Крис пригладила вихор над его лбом… Еще вчера она была вполне довольна жизнью и ни о чем больше не мечтала. Вернее, почти ни о чем, ведь порой, глядя на Джона и Мэри, Кристина начинала завидовать их близости. Но тут же говорила себе, что ей о подобных отношениях с кем бы то ни было нечего и думать. Таких мужчин, как Джон, днем с огнем не сыщешь. Настоящие мужчины теперь не меньшая редкость, чем честные политики.
За пять лет у Крис было несколько романов, но с Кевином она познакомила только одного из своих приятелей — Тома Миллера. Том сделал ей предложение, и она даже собралась было выйти за него замуж, но потом передумала. Том, казалось бы, неплохо относился к Кевину, но они до сих пор держались друг от друга на некотором расстоянии, хотя со дня первого знакомства прошло уже полгода. Когда Крис это поняла, она решила порвать с Томом. Выходить замуж можно только за того, кто полюбит Кевина как родного. А пока такого человека на горизонте нет, лучше жить без мужа.
Впрочем, такая жизнь нисколько не тяготила Кристину. Ей вполне хватало Кевина. С ним она была совершенно счастлива.
Крис подошла к окну и выглянула на пустынную улицу, освещенную уличными фонарями. Красота… Она любила и свой дом, и район, в котором он находился. Транспорта здесь было мало, а от центра рукой подать: Крис поселилась в восточной части Сакраменто. За пятьдесят лет существования этого дома его владельцы успели несколько раз смениться, и каждый считал своим долгом что-то достроить, что-то улучшить. Не все усовершенствования были одинаково удачными с точки зрения архитектурного стиля, но зато они придавали дому неповторимое очарование. В доме было три комнаты, ванная, туалет, просторная кухня и маленькая кладовка.
Поначалу Крис упиралась и не желала переезжать: дом казался ей слишком старым и дорогим. Но со временем она привыкла и даже начала находить особую прелесть в двойных оконных рамах и паркетных полах.
В первые месяцы плата за жилье являла собой немалую сумму, но потом Кристине повысили зарплату, и стало полегче. А за четыре с половиной года цена дома выросла втрое, так что она уже не ломала голову, где взять деньги на обучение Кевина — судьба преподнесла ей неожиданный подарок. В случае чего она продаст дом и сможет оплатить даже самый дорогой колледж.
Когда Крис поселилась в Сакраменто, уход за Кевином отнимал у нее все силы и время. К счастью, у нее имелись довольно приличные сбережения, а к тому моменту, как они истощились, Кевин уже окреп, и она начала подыскивать себе работу. С одной стороны, Кристине нравилось работать с людьми, а с другой, проводить целые дни на службе она не могла.
«Значит, лучше всего быть внештатным работником, — решила Крис. — Тогда я буду сама себе хозяйка».
И Кристина устроилась в рекламное агентство.
Сперва ее работа была легкой, если не сказать примитивной: составление простых пресс-релизов, деловая переписка, — короче, все, что Можно делать, не выходя из дому. Но потом Кевин пошел в ясли, и, став посвободней, Крис смогла выполнять более интересные задания: общалась с прессой и помогала «раскрутить» новую продукцию фирмы. А если в Сакраменто приезжали знаменитости — по самым разным поводам, иногда по столь прозаическому, как открытие очередного супермаркета, — она помогала устраивать для них приемы.
Крис мечтала когда-нибудь открыть свое собственное рекламное агентство, а пока обзаводилась связями и старалась проводить с сыном побольше времени, благо работа это позволяла.
В общем, многое изменилось в ее жизни с появлением Кевина. Но, пожалуй, наиболее поразительной была вот какая перемена. Раньше Крис старалась отгородиться от посторонних, ревниво охраняла свой маленький тесный мирок. А теперь ей, наоборот, нравилось общаться с соседями. Нравилось, что здесь все друг друга знают и живут как бы одной большой семьей.
Кристина подумала о том, что она скоро это потеряет, и у нее защемило сердце. Особенно трудно будет расстаться с Трейси, Мэри и Джоном. Как переживет это Кевин? Он ведь так к ним привязан!
Но ничего не поделаешь. Решение бросить все и уехать пришло к ней, когда она читала Кевину перед сном сказку. И вроде бы все было логично — она даже подумала: «Как это я раньше не догадалась?» — но до чего тяжело!
Так у нее появилась еще одна причина ненавидеть Мейсона Уинтера.
Глава 10
Мейсон Уинтер рассеянно перелистал бумаги, лежавшие перед ним на столе, тщетно пытаясь сосредоточиться. Неделю назад он считал все эти дела чрезвычайно важными, но по сравнению с тем, что произошло сегодня, они казались ему мелкими и незначительными. Знакомство с сыном затмило все.
Однако он не мог оставить дело и уйти было нельзя, потому что тогда возник бы такой завал, который потом будет непросто разгрести.
«Уинтер Констракшн Компани» невероятно разрослась, и у самого Мейсона до всего уже не доходили руки. Он выбивался из сил, тщась побывать одновременно в десяти местах; многие дела заваливались, потому что пустить их на самотек было нельзя, Мейсон постоянно пропускал важные благотворительные акции, а уж о личной жизни вообще говорить не приходилось — ее просто не существовало. За последние полгода он всего один раз переспал с женщиной, да и то случайно — журналистка пришла к нему как-то днем взять интервью, а осталась до утра.
Мейсону давно пора было взять себе толкового заместителя, но он медлил, побаиваясь выпускать из рук инициативу, поскольку, по его твердому убеждению, именно она и обеспечивала процветание его фирме. Мейсон приехал в Сакраменто с твердым намерением покорить город и преуспел в этом, причем значительно быстрее, чем ожидал.
Он привык всегда рассчитывать только на свои силы и не сближался почти ни с кем. За четырнадцать лет существования «Уинтер Констракшн Компани» лишь двум людям удалось завоевать безграничное доверие шефа: Ребекке Киркпатрик и Тревису Милликину, на которого Мейсон мало-помалу перекладывал основную текущую работу. Однако теперь, когда объем работ расширился, срочно требовался еще один сотрудник, надежный и опытный. Такой, который мог бы объективно оценить качество исполнения заказов, был бы на высоте при приемке работ у субподрядчика и умел бы ладить с начальством. Иными словами, Мейсон мечтал найти в одном лице и бойскаута и акулу. Но пока этим планам не суждено было осуществиться.
Поняв, что поработать сегодня не получится, Мейсон вздохнул и отложил бумаги в сторону. За окном голубело безоблачное небо. Офис находился на двадцать седьмом этаже здания, с которого и началась собственно застройка города, когда компания Мейсона Уинтера перебазировалась в Сакраменто. Мейсону доставляла особое удовольствие панорама, открывающаяся из окна, — ни одно здание не закрывало окрестный пейзаж. Только небо — и ничего больше! Это позволяло ему спокойно работать и не раздражаться, глядя на постройки конкурентов. Но это спокойствие дорого стоило, ведь последний этаж долго оставался незаселенным — никто не хотел селиться на такой верхотуре. Все знающие люди вплоть до главного архитектора города твердили ему, что нецелесообразно устраивать квартиры на самых верхних этажах.
— В центре живут либо приезжие, либо бедняки, — твердили профессионалы. — Откуда у них деньги на собственные шикарные квартиры?!
Но Мейсон не посчитался с советами и в результате сам вынужден был поселиться под крышей небоскреба. О чем, впрочем, не сожалел.
Жалел он о другом — о том, что отделку внутренних помещений и дизайн своей квартиры и офиса он заказал местному дизайнеру. Мейсону хотелось сделать этот жест доверия местным архитекторам и дизайнерам, он понимал, что этот ход не останется без внимания журналистов, а получилось полное безобразие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33